Текст книги "СОбытИЕ"

«НТВ»

Дмитрий Халов с крыши снимал, как толпа в панике разбегалась в разные стороны, круша все на своем пути. Некоторые забежали в подъезды жилых домов, бесцеремонно расталкивая других. Не нужно было рыться в головах этих людей, чтобы понимать: теперь каждый был сам за себя, каждый хотел спасти лишь свою драгоценную шкуру.

Посреди опустевшего перекрестка корреспондентка канала «Россия 1» помогла встать сбитому с ног оператору. Тот бегло осмотрел свою камеру, что-то там покрутил и понажимал, затем снова начал снимать происходящее.

Дмитрий Халов направил объектив вверх.

Яркий свет заполнял уже почти половину кадра, оттого невозможно было определить, куда именно направлено инопланетное «Устройство», на каком оно расстоянии и с какой скоростью движется. Но одно было ясно: «Устройство» угрожало упасть в непосредственной близости от места съемки.

Если точнее, максимум в радиусе двух-трех километров, прикинул на глаз Сергей. Последствия этого, понятное дело, были непредсказуемы.

– Пора валить, Димон! – крикнул корреспондент. 

– Кажется, уже поздно, Боря, – обреченно выдохнул оператор. 

– Хрен с тобой, я пошел. – Евстигнеев бросил микрофон и помчался к двери, ведущей внутрь дома.

«Ему не место в оркестре на «Титанике», – решил Сергей.

Оператор Халов обернулся на убегающего коллегу, невольно направив на него объектив. 

– Стой, Боря, ты куда? – крикнул он.

Снимающая камера запечатлела на всю страну, как Борис добежал до входа в здание, разблокировал его, со звоном отбросив железяку, затем распахнул дверь и исчез за ней.

– Боря, верни-и-ись! – завопил Халов. – Что мне тут делать одному?

Но ответа не последовало. Корреспондента и след простыл.

Халов разочарованно вздохнул. Можно сказать, громко застонал. Затем он подобрал микрофон и продолжил снимать происходящее, одновременно пытаясь самостоятельно комментировать ситуацию: 

– Что ж, э-э… корреспондент Борис Евстигнеев только что покинул место съемки. С вами остался я, оператор канала «НТВ», меня зовут Дмитрий Халов. Я продолжаю снимать и, наверное, как смогу буду комментировать события, хотя это не моя работа, и мне ужас как страшно. Коллеги, алло, вы на связи? Вы меня слышите? Хоть кто-нибудь!

Кадр разделился на два «окна». В одном из них продолжало происходить то, что запечатлевала камера Халова. В другом «окне» появился растерянный Максим Гаврилов в студии. 

– Да, Димон… простите, Дмитрий, мы вас прекрасно слышим и получаем хорошую картинку, – сказал ведущий. 

– Что мне дальше делать? – спросил оператор. – Продолжать самому? Или пришлете еще кого-нибудь? 

– Да, снимайте дальше! Снимайте все, что видите, и комментируйте как можете! Прислать больше некого. Вы молодец, спасибо вам! Вы буквально спасаете наш эфир. 

– Не забудьте об этом, когда будете начислять мне…

Он не успел договорить, поскольку студийный звукорежиссер соответствующим бегунком на пульте «увел» звук с микрофона оператора.

«Окно» с ведущим заполнило весь кадр.

Максим Гаврилов обратился к телезрителям: 

– Как вы уже поняли, у нас произошли неожиданные кадровые изменения. Корреспондент Борис Евстигнеев решил покинуть место съемки. Вероятно, он захотел в столь сложные минуты быстрее оказаться в квартире со своей семьей, и мы не можем винить его за это. На месте съемки остался наш оператор Дмитрий Халов, с которым мы до сих пор поддерживаем прямую связь…

– Те две штуки тоже начали спускаться! – крикнул Артёмка.

«ширк»

«Пятый»

К радости жителей Санкт-Петербурга их город из-за своего расположения на карте был озарен теплым утренним светом, как и в любой другой… из трех дней в году.

Поправка: к радости жителей инопланетный «Рёло» остановился до того, как закрыл собой питерское солнце.

Но это, конечно же, не умаляло всеобщих тревог и страха. По накалу страстей улицы северной столицы ничем не отличались от московских.

Съемка велась на Дворцовой площади, на которой из-за толпящихся людей негде было упасть даже вишенке.

Оператор в рамках срочного выпуска информационной программы «Известия» нервно снимал взволнованную толпу и инопланетный «Рёло», который закрывал собой почти весь юго-восточный небосвод. С позиции съемки казалось, что ближайший из углов транспортника (или его вершин, если угодно) располагался аккурат прямо над куполом Исаакиевского собора.

Солнце в этот час и на этой широте находилось на высоте примерно двадцати семи градусов при азимуте в девяносто три. До шлюза «Рёло» было около девятисот километров, но с площади отчетливо различались три мерцающих нечто, устремленных к поверхности земли.

Ведущая программы после переключения канала с полуслова начала взволнованно вещать за кадром: 

– …центр инопланетного транспортника находится прямо над Нижним Новгородом, но странные сверкающие предметы направляются к поверхности земли не перпендикулярно. Они будто осознанно движутся строго в определенную сторону…

С позиции питерских очевидцев самая крупная из этих сверкающих точек, постепенно становясь больше и ярче, двигалась в сторону города, находящегося на юго-востоке от Санкт-Петербурга. Две другие прямо от шлюза «Рёло» мчались к ней, словно наперерез. 

– …Размеры их и скорость пока трудно установить, – продолжала за кадром ведущая, – но как мне буквально только что сообщили сотрудники Санкт-Петербургского политехнического университета, инопланетные объекты движутся на Москву. Столица страны как раз расположена в том направлении на расстоянии шестисот километров по прямой…

– Ребята, это конец, – сказала Ирина, тяжело дыша.

– Прекрати! – велела Светлана.

– Сестренка, родная моя, прости меня за все, если я тебя…

– ЗАМОЛЧИ!

Сверкающая инопланетная хрень двигалась по еле заметной наклонной, словно падающая звезда. По мере приближения к земле ее яркость стала напоминать далекое сварочное излучение. Мерцающий свет достигал и Санкт-Петербурга. Люди на площади, снимая происходящее на смартфоны, прикрыли ладонью глаза.

Ведущая продолжала за кадром: 

– …также, по словам сотрудников национального исследовательского университета, у этих предметов отсутствует ускорение свободного падения. Выходит, что их движение к поверхности земли является кем-то контролируемым…

– Кем же, интересно? – съязвил Сергей. Но затем подумал: «Биолог Нарышкин прав! Если бы это действительно была бомба, ее бы просто сбросили и улетели, чтобы не подвергать себя опасности, как сделали, например, американские летчики над Хиросимой и Нагасаки. Да и не только они!»

В кадре появилась студия, и ведущая затараторила: 

– …Это дает некоторую надежду на благополучное приземление предметов… если, конечно, они планируют приземляться. Также в политехническом университете высказали предположение, что в лучшем случае эти предметы могут быть исследовательскими аппаратами или чем-то похожим на транспортные капсулы, а в худшем… – Она умолкла, уставившись в телесуфлер, и покачала головой. – Простите, но я не могу сказать это в прямом эфире…

– Те две точки, они другие! – заорал Артёмка. – Они не круглые и они тоже к нам летят.

– Дай посмотреть. – Юра торопливо подошел к телескопу.

«ширк»

«Россия 1»

Игорь Быстров, рискуя «сжечь» матрицу казенной камеры, укрупнил «Устройство», пытаясь держать его в кадре. Изображение тряслось не только из-за дрожащих рук оператора, но и от ощутимой вибрации в земле и воздухе.

Нарастал низкий монотонный гул.

Маргарита Новах комментировала, находясь где-то рядом: 

– Падающий инопланетный предмет, – я даже не знаю, как его еще назвать, – быстро приближается, и мне почему-то кажется, что он упадет рядом с нами. – Она громко всхлипнула. – Думаю, бежать нам уже нет смысла. Да, Игорь? Прошу тебя, ответь мне!

Оператор направил на нее камеру.

По лицу девушки струились слезы, капая с подбородка. Вероятно, в этот момент она горько жалела, что по воле шеф-редактора оказалась в этом месте именно в это время. 

– Не бойся, – ответил Игорь Быстров, подходя к ней ближе. – Я с тобой, Марго! Я рядом и никогда тебя не брошу, обещаю!

Девушке немного полегчало. Она заметно успокоилась и снова испуганно взглянула вверх.

«ширк»

«НТВ»

Дмитрий Халов направил камеру на улицу, посреди которой осталась лишь съемочная группа канала «Россия 1». Оператор в белой жилетке с плеча снимал кудрявую корреспондентку, которая все еще работала в прямом эфире.

Их служебный автомобиль вдруг развернулся с заносом, затем с визгом и дымом из-под шин умчался прочь, бросив сотрудников телеканала на произвол судьбы.

Но те, будто не заметив этого, продолжали съемку. 

– Бегите уже! – буркнул Дмитрий Халов. – Спасайтесь, дурачье! Чего вы там застыли?!

– А сам ты почему тормозишь? – обратилась к нему Светлана.

– А куда ему бежать? – ответил за оператора Сергей. – Ты знаешь хоть одно место, где сегодня можно спрятаться? Учитывая, что пришельцы могут сканировать всю планету.

Светлана во второй раз за утро показала мужу «фак».

«Еще два подобных жеста и наберется суточная норма», – прикинул в уме Сергей, но, промолчав, вернул внимание на экран.

Халов, видимо, понимал, что не успеет даже спуститься на улицу, не говоря уже о том, чтобы отбежать на безопасное расстояние…

Поправка: если безопасное расстояние и вправду существовало!

…поэтому он, надеясь на лучшее, смиренно принял свою долю.

Микрофон камеры отчетливо улавливал его взволнованное дыхание.

«ширк»

«Россия 1»

Руки Быстрова затряслись сильнее, отчего изображение задрожало так, будто камера плясала на капоте заведенного трактора.

Монотонный гул почти перекрывал голос Маргариты Новах, которая смотрела в объектив и буквально кричала в микрофон. Все лицо испуганной корреспондентки было залито слезами.

Позади девушки находился торговый центр и здание парковки. За ними вдалеке, выглядывая кончиком из-за зеленых крон деревьев, в небо указывал монумент советским космонавтам. Все эти уличные объекты, насколько хватало глаз, были озарены ярким мерцающим светом. 

– …скорее всего, это наш последний выход в эфир, – плакала отчаявшаяся девушка. – С вами были корреспондент Маргарита Новах и оператор Игорь Быстров. Помните нас, пожалуйста!

«Устройство» почти показалось в кадре над плечом девушки. Его яркий свет заполнил все вокруг, поглощая корреспондентку и ослепляя объектив. 

– Игорь, спасибо тебе, что остался со мной до конца, – добавила на прощанье Маргарита. – Коллеги, передаю вам слово. Мама, папа, Барсик, я люблю вас!

Плачущая, но собравшаяся с духом девушка поджала плечи и крепко зажмурилась в ожидании мощного взрыва позади себя, который в одну секунду сожжет все клетки ее тела, но… в этот момент Быстров неожиданно крикнул ей: 

– Я люблю тебя, Марго! С первой встречи тебя люблю!

Она подняла на него изумленный взгляд.

«Если бы можно было остановить этот момент, – пулей пронеслось в голове Сергея, – поставить его на паузу, чтобы…

Но Светлане и Ирине хватило мгновения, чтобы прочесть застывшие эмоции ошеломленной корреспондентки.

– Почему же ты так поздно… – с сожалением успела вымолвить Маргарита, когда…

Яркое «Устройство», издав громкий, «по-металлически» рычащий звук, резко, без инерции, вдруг остановилось в воздухе, прямо над крышей многоэтажной парковки, на расстоянии ста метров от поверхности земли.

Свет мгновенно померк, будто выключился, отчего на секунду показалось, что камера ослепла. Затем глаза привыкли и снова вернулись сумерки.

Все описанное далее произошло почти одновременно.

От резкого воздушного удара здание парковки под «Устройством» смяло, как картонную коробку, буквально вдавив его в землю. Все его этажи с колоннами, стенами и рампами в одно мгновение сложились внутрь, словно карточный домик, и рассыпались в песок, издавая невообразимый грохот и взметая в воздух большой клуб бетонной пыли.

Строительный башенный кран, который доселе скучал рядом, сорвало с места и унесло на несколько сотен метров. Согнувшись с жалобным скрипом и наполовину разрушившись на отдельные балки, эта семидесятиметровая железная конструкция упала поперек проспекта Академика Королёва, порвав электрические провода, раздавив несколько автомобилей и перегородив поворот на 1-ую Останкинскую улицу.

Первая ударная волна растрепала волосы Маргариты.

Камера пошатнулась на плече Быстрова, но ему удалось ее удержать. 

– Марго, осторо… – успел крикнуть он.

Маргарита обернулась к «Устройству» лишь вполоборота, когда ее настигла вторая и более сильная ударная волна. Девушку, не успевшую даже вскрикнуть, отбросило на камеру с оператором…

В кадре появились шумы и помехи.

Вернулась студия программы «Вести».

Евгений Полонов сидел с вытаращенными глазами, затем глубоко вздохнул и…

«ширк»

«НТВ»

Вторая ударная волна оказалась более разрушительной. Она ураганом подняла часть крыши торгового центра, смела большие буквы, из которых складывалось красочное название, а также сорвала со стен все рекламные панели, разбросав их по дорогам и тротуарам.

Стены жилых многоэтажек потрескались и чуть прогнулись, словно от гигантского тарана. В радиусе двух-трех километров окна зданий взорвались миллионами осколков, которые дождем рассыпало по помещениям.

Деревья на тротуарах и аллеях сломало под корень. Они с треском рухнули на асфальт и газоны. Множество листьев закружило в воздухе.

Ближайшие стеклянные остановочные комплексы словно расщепило на мельчайшие детали и унесло, как горсть спичек.

Мусорные урны сорвало с фиксированных мест. Словно рюмки с перевернутого стола, они с жалобным дребезжанием покатились по улице, разбрасывая содержимое по тротуарам и проезжей части.

Висящие над проспектом дорожные знаки сорвало и унесло, будто фантики. Провода линии электропередач порвались и заплясали в воздухе, возмущенно искря.

Фонарные столбы скривило, будто под воздействием огромных невидимых пассатижей, отчего они стали похожи на стоматологические инструменты немыслимых размеров. Плафоны и лампочки в них лопнули. Осколки разлетелись, словно шелуха на ветру, и осыпали тротуары звонким стеклянным дождем.

Ближайшие брошенные автомобили на улице и проспекте подпрыгнули от удара, сделали в воздухе сальто, затем упали на бок и крыши. Машины, что находились чуть дальше, словно толкаемые, несколько метров скользили по асфальту, визжа шинами и воя сигнализациями.

Вторая волна смела съемочную группу канала «Россия 1» и все остальное, что находилось на улице, будто перышки. Корреспондентку с оператором отшвырнуло на несколько десятков метров. Они ударились о стену жилого здания напротив дома Бориса Евстигнеева и без чувств упали на тротуар. Быстров успел спасти камеру в объятьях, прежде чем потерял сознание.

Халов от добравшегося до него толчка упал на спину и прокатился несколько метров, но ему удалось удержать камеру в руках и не дать ей разбиться о пол… вернее, крышу.

Удачей также можно считать и то, что оператора не вытолкнуло за пределы периметра дома, иначе жить ему оставалось бы меньше трех секунд вместо трех суток.

– Ох… [пи-ип] не встать! – заорал Халов, ощущая под собой колебания двенадцатиэтажного дома. – Ой, извините меня, простите! Как бы найти слова? Вот черт! Произошла ударная волна. Она разбила стекла в домах, она разрушила почти все вокруг. На улице еще остались люди…

Если верить словам главы Роскосмоса, – который упомянул, что «Рёло» не задел ни один из действующих спутников на орбите, – это был первый ущерб, причиненный инопланетной расой. Но его, по мнению Сергея, все еще нельзя было принять за акт агрессии, так как в данном случае большую роль предательски сыграла земная физика.

Халов вскочил на ноги, подбежал к краю крыши, опустился на колени для устойчивости и продолжил снимать.

Клубы бетонной пыли от разрушенной в порошок парковки расползлись по всей улице, накрыв ее плотным одеялом.

Послышался голос ведущего за кадром: 

– Димон, снимай все! – взволнованно требовал он. – Мы не будем тебя прерывать. Все твои эмоции мы запикиваем, у нас несколько секунд задержки. Снимай, черт возьми, ты в прямом эфире!

За балконом послышались крики и грохоты.

– Сейчас до нас… – Сергей не успел договорить.

В квартире раздался гром, от которого задрожали стены. Стеклопакеты в окнах со скрипом мгновенно покрылись мелкими трещинами. Светлана и Ирина вскрикнули от испуга. Экран телевизора завибрировал от резонанса. Под потолком затанцевала люстра. Массивный деревянный карниз с плотными шторами сорвался с крепления и с грохотом упал на пол, свалив телескоп. Артёмка, стоявший у окна, бросился в середину комнаты, наскочив на журнальный столик. Фотографии и модельки рассыпались на полках гарнитура. Забряцала посуда в кухонной раковине.

– Господи! – воскликнула Светлана.

– Обалдеть! – крикнула Ирина. – Черт возьми!

– Мама-а, – испуганно заныл Артёмка.

– Стекла треснули, – расстроился Сергей.

– Хорошо, что не разбились, – возразил ему Юра. – Иначе нас всех здесь могло поранить.

Сергей догадался: двухкамерные стеклопакеты в окнах выдержали потому, что ударная волна с каждым километром теряла силу, а дом Ивановых закрыли собой другие здания, оказавшиеся на пути движения уплотненного воздуха. Затем пришло нерадостное осознание: теперь нужно будет раскошеливаться на новые окна, а частные компании и фабрики, занимающиеся их производством и установкой, стопудово взвинтят цены.

Поправка: если эти предприятия все еще будут существовать и функционировать…

Но Сергей сразу же выбросил эти мысли из головы.

Вопрос с окнами можно решить и позже, сейчас же главное…

Оператор Дмитрий Халов укрупнился и стал детально снимать последствия ударной волны…

…когда телевизор снова неожиданно выключился, и на его экране отразилась…

Комната

Лопасти вентилятора постепенно остановились.

Артёмка сидел на полу и с жалобным стоном тер ногу, ушибленную о журнальный столик.

Юра подошел к окну, поднял телескоп и вернул его на прежнее место. Затем попытался через окно вглядеться вдаль. Сквозь трещины, похожие на мелкую рябь, почти ничего не было видно, поэтому Юра открыл дверь балкона и выглянул наружу.

– Не выходите! – крикнула Светлана, сидя в кресле в обнимку с иконой Богоматери.

– Я не выхожу, я тут, – успокоил ее Юра.

Сергей, Ирина и Артёмка присоединились к нему.

– Его видно отсюда? – спросила Ирина.

– Да, вон часть его выглядывает из-за домов. – Юра указал рукой куда-то вдаль.

– Ух ты, точно!

«Устройство» действительно было видно издалека, хоть большую его часть закрывали собой другие здания, расположенные в поле зрения. И даже несмотря на сумерки, накрывшие город, многогранник был отчетливо распознаваем на фоне Останкинской башни. Его корпус имел красноватый оттенок.

– Какой он огромный! – воскликнула Ирина.

– И завис прямо в воздухе, – удивился Юра.

– А почему он красный? – спросил Артёмка.

– Он раскален из-за падения сквозь слои атмосферы, – предположил Сергей. – Сейчас, видимо, остывает.

– Да, наверное, – задумался мальчик.

Сергей снова ушел в мысленный ступор. «Неужели инопланетный футбольный мяч и вправду слит из золота?» – крутилось в его голове. Цвет «Устройства» ясно это подтверждал. Сергей вспомнил из курсов химии, что при нагревании этого драгоценного металла происходит его окисление, отчего золото действительно приобретает красноватый оттенок.

И если эта внеземная хренотень реально золотая, думал Сергей, то, скорее всего, к нему сейчас сбежится народ с кирками и молотками…

– Надеюсь, что это очередной временный перебой с электричеством, – сказал Юра, вырвав Сергея из мыслей. – Иначе мы с вами больше ничего по телевизору не увидим. Придется наблюдать отсюда, из последних рядов.

Сергей про себя возмутился. Он был уверен, что их жилой комплекс с просторными квартирами и благоустроенной придомовой территорией сложно назвать «последним рядом», но предпочел эти мысли вслух не выражать.

Светлана, тревожно сжимая в руках часть сломанного триптиха, почти бесшумно молилась.

Артёмка подошел к телескопу, направил трубу сквозь окно и вгляделся в окуляр.

– Ничего не видно из-за трещин, – закапризничал он.

– На балкон не выходите, – повторила Светлана, предугадав просьбу мальчика.

Отчасти она была права. Если бы кто-то из родни во время ударной волны находился снаружи, он, вероятнее всего, мог сильно пострадать. «Лучше не рисковать», – предусмотрительно решила Светлана. Она будто нутром ощущала, что сегодня их с Сергеем балкон небезопасен для чьей-то жизни.

Лопасти вентилятора снова начали вращаться.

Все торопливо вернулись на диван.

– Ура! – обрадовался Артёмка и сел на пол у ног матери.

– Ура! – повторил Сергей за мальчиком и нажал на кнопку аэропульта.

«ширк»