Текст книги "Ты станешь моей"

Глава 16

– Он что, псих? – Женя стал похож на кусок мела.

А я, наверное, на горсть муки. Напугал блин, чёрт проклятый! И чего он мне жизни не даёт? В печёнке сидит. Как паразит!

Ещё чуть-чуть – и они бы сцепились друг с другом, как кот с собакой. Праздник был бы испорчен. Я бы этого не пережила.

– Он партнер моего отца… Есть немного. Иностранец. Вспыльчивый. Кровь как кипяток. Прости.

– М-да уж. Да всё в порядке. Лучше держись от него подальше. Он так нагло смотрит на тебя. Дикий какой-то взгляд, глаза страшные. Это ненормально. Как дикарь. Если хочешь, я с ним потолкую.

О, мамочки-и-и! Месива нам не хватало!

– Не, не, не! Ой, да ну его, – я испугалась не на шутку, замахала руками, даже начала заикаться. Быстро схватила Женьку за руку и потащила к столу. – Идём лучше веселиться, у нас мало времени.

Ага, блин, потолкует. Да этот бес не умеет разговаривать словами, лишь кулаками. Вместо аэропорта Женю мы повезём в травмпункт.

Вечеринка шла полным ходом. Мы слушали музыку, танцевали, лакомились всевозможными вкусностями на праздничном новогоднем столе, знакомились с новыми людьми и общались с друзьями папы. Странно, блюда на фуршете в основном были какие-то экзотические, что ли. Я таких деликатесов никогда прежде не пробовала. В принципе, я догадалась, кто взял на себя инициативу по организации банкета. Волчик-то из шкуры вон лезет, папе пытается понравиться. И это пугает. Ну правда, мы сейчас на мели, кто же организовал сей царский пир? Наш восточный дружок, естественно, чтобы папе угодить, и, соответственно, через отца подобраться ко мне.

Волк, волк, волк. Что ты хочешь от меня? Я боюсь тебя, боюсь связать наши души. Законов ваших боюсь, семьи твоей. Будет лучше, если мы забудем друг о друге. Да, ты меня с ума сводишь, да, я умираю от того, что хочу ласкать твои губы днями и ночами, хочу обнимать твоё крепкое тело, лежать на твоей мощной груди и делится с тобой своими самыми сокровенными тайнами. Но меня пугает то, что ты бабник, вспыльчивый, непредсказуемый вулкан, порой грубиян. Ты оборотень. Твоё настроение такое непредсказуемое, как погода ранней весной. Я вспоминаю рассказы подруги о том, как «хорош» брак с восточным мужчиной, и у меня начинается мандраж.

Да, я испытываю сильные чувства к Волкану, но надо быть реалистом, умной девушкой, иначе… свяжешься с волком – попадёшь на клыки.

* * *

После десяти вечера Женя уехал. Я осталась без ухажера, а папа прилично набрался. Ну и я тоже зря времени не теряла. Чтобы хоть немного расслабиться да успокоиться, опустошила несколько бокалов. Надо было. Папины друзья всё пёрли и пёрли ко мне с тостами, как тут откажешь? Закидываясь шампанским, я переборщила с мерой. Ох, остановись, Ник. Тебе нельзя пить. Слабачка пятикапельная.

М-да, так получилось, что и в этот раз я не смогла угадать с нормой. А всё потому, что стала мишенью дьявола. Надоел! Отметелить гада охота! Как обычно жрёт и жрёт меня глазами, несмотря на то, что рядом вьётся любимая потаскушка. Тьфу на вас! Совет да любовь вам.

Вот овца! Она вешалась на него со всех сторон, а ему это нравится. Он улыбается, обнимает Ирочку за талию, шушукается с ней, Казанова проклятый. Хватит! Не могу на это смотреть. Женя ушёл не вовремя. Вызвал такси, умчался в аэропорт. А я опять схватилась за выпивку, сама того не заметила. А когда поняла, что опьянела, было уже поздно. Только не это. Меня тошнит, водит туда-сюда как на корабле во время шторма, язык заплетается и всё плывёт перед глазами.

Пошатываясь, я направилась в уборную. Сделав свои дела, застыла напротив зеркала. Поправила прическу, макияж. Скривилась, увидев в отражении зеркала свои заплывшие глаза. Внезапно дверь уборной скрипнула и в помещение, цокая каблуками, с гордой осанкой королевы вошла Ирина. Господи, ведёт себя как восточная принцесса, в окружении завидного шейка, но корни-то отнюдь не «королевские». Сколько она с Волканом уже встречается? Не очень много, чтобы вообразить из себя богиню.

Она тоже подошла к зеркалу, а я застыла. Якобы случайно толкнула меня плечом и скривилась.

– Осторожней! – фыркнула я вытирая руки о бумажные салфетки.

Красопета промолчала. Уставилась на своё холеное изображение и давай прихорашиваться – корчить рожи, трогать себя руками, поправляя макияж. От Ирины прилично несло коньяком. Алкоголь перебил даже запах французских духов.

Закатив глаза, я направилась к выходу, как вдруг она недовольно и отнюдь не дружелюбно рыкнула мне в спину:

– Я вижу, как ты пялишься на моего парня. Не советую так делать. Он мой. И очень скоро сделает мне предложение.

– П-ф-ф, – я еле-еле сдержала глумливый смешок. Секунда. Во мне бахнул гром. Да пошла она! Доказывать я ей ещё что-то буду. А мне вообще фиолетово. Пойду веселиться!

* * *

Прошло полчаса после нашей стычки в уборной, веселье в самом разгаре! Ещё один глоток шампанского, ещё один тост и задорная улыбка, адресованная очередному папиному другу. Я взяла с подноса наверно шестой, по счету бокал, хотела выпить на брудершафт с папой, как вдруг зацепилась ногой о ножку стола, полетела вперёд и упала бы в раскорячку в центре зала на потеху публике и на радость Ирочке, как вдруг меня поймали чьи-то крепкие руки. Раз, бокал выпал из моих рук, вдребезги рассыпался на паркете, два – крепкие ладони до ожогов прожгли талию, три – свирепый бас больно резанул по ушам. Ну всё, понеслось.

– Глупая девчонка! – захрипел знакомый голос, что всякий раз заставлял моё бедное сердечко биться, как во время бега на выживание. – Как школьница, не знаешь меру! Глаз да глаз нужен.

– Бе-бе-бе, тебе-то какое дело, – я обвила руками ароматную шею мужчины, понюхала её, чуть не спятила. – Ты же баб-ник. И грубиян, – я хихикала и молола неконтролируемую чепуху. Запах дорогих мужских духов и сигар конкретно расплавил мозг.

– Хватит, – рык мне в ухо. Я вздрогнула, но руки не убрала, лишь сильнее сжала на крепкой шее.

– Кто ты? А-а-а-а, это ты! Веселишься? – ехидно заулыбалась, скорчив рожу этому высокомерному индюку. – Весело т-тебе со своей Ирочкой? Ик! – я икнула и несколько раз кулачками ударила по груди араба. Если бы мы остались наедине, он бы меня точно порвал от ярости, как пёс шёлковые трусики.

– Вот ведь. Неугомонная! Ярости на тебя не хва…

– Ника, моя девочка, что случилось? – а вот и папочка объявился.

– Папуля-я-я, спаси меня! Пожал-ста-а-а! – завыла я.

– Кажется, ей плохо! – сказал Волк, легонько шлёпнув меня по щеке.

– Как так вышло? – папа потрепал меня по плечу.

– Ой, отстаньте, я спать х-хочу-у-у.

– Ника, на нас смотрят люди… – зло отчитал меня полушёпотом. – Что мне с тобой делать? – призадумался. – Волкан, могу ли я тебя попросить? Пожалуйста, отвези мою дочь домой. Хорошо?

– Да без проблем, Олег Петрович, – я кожей почувствовала коварную ухмылку черноглазого упыря.

Ну вот они и договорились. Поделили добычу. Папочка сбагрил меня маньяку за мешочек золотых, так сказать, чтобы рассчитаться с долгами, теперь доволен донельзя. Классно, чё! А моё мнение всем до лампочки. Я чувствую себя разменной монетой. Негодяи!

– Нет, нет! У тебя нет сердца, папа-а-а! – запротестовала я. – Не отдавай меня этому демону, он меня сожрет! Прошу, помилу-у-уй!

– Да что ты за глупости несёшь, дочь? Тебе надо под холодный душ и выспаться как следует.

– Ирина отлучилась в уборную, передайте ей, что у меня появились ну очень важные дела, – властные руки Волкана сильней вцепились в мою талию. В голосе заиграла усмешка.

– Не волнуйся, – отец дружески похлопал «будущего зятька» по плечу. – Передам. Главное, о Нике позаботься. Если вдруг ей станет плохо, срочно звони мне.

– Да вы не волнуйтесь, занимайтесь делами, гостей вон сколько важных понаехало. Мы справимся, – прозвучало уж очень зловеще.

– Чёрт, – меня замутило. Пришлось зажать рот ладошками. А так хотелось выплюнуть парочку «вежливых».

Прижав теснее к себе, приобняв за талию, Волкан повёл меня к гардеробу. Я моментально почувствовала жар его тела. У меня неумолимо сильно закружилась голова. Господи, какой же он все-таки горячий, не перестану удивляться. Не мужчина, а печка.

Забрав наши вещи, Волкан упаковал меня в пуховик и прыснул:

– Зря ты отказалась от шубы, пупс. Но я не жмот, можем завтра наведаться в магазин. Попытка номер два. Неужели ты ни капли не завидуешь Ирине? В шубе от меня она похожа на королеву.

Вот что за человек такой надменный, без короны ну никак, а? Воротит от тебя, Волк. Не от алкоголя, а от тебя, блин.

– Высокомерный баран! Я не продаюсь! – гордо ответила я и, кажется, на минуту отключилась, как только мы вышли на свежий воздух. Меня поймали надёжные мужские руки, оторвали от земли, как куклу. Стало вдруг так хорошо, невесомо, беззаботно. Хотелось прижаться всем телом, всем сердцем к источнику этого райского тепла, раствориться в нём, растаять. Удивительные ощущения. Я могу огрызаться, сопротивляться до потери пульса, но реальность не обманешь. Чувства не перевоспитаешь. Разве что на это уйдет тонна времени.

Я корчила ему рожи, выкрикивала какие-то гадости, уже не помню, что именно, пока он достаточно грубо укладывал меня в такси.

– Папа меня сбагрил. Красную шапочку на заклание к волку. Ах-ха!

– Я отшлепаю тебя, Ника. Клянусь, до синяков выдеру по попе! – он поймал меня за подбородок, клацнул зубами возле носа, угрожая. У-ух, как страшно!

– Отвали! – без боя не сдаюсь.

– Нет на тебя управы, острая штучка. Что ж, будем воспитывать! Ты едешь со мной, Вероника. Мы всё решили! Ты мне подчинишься. Сегодня же.

Мороз побежал по затылку, колени трясутся от переизбытка металла в его голосе. Решили они, ха! Враг не пройдёт. Ты ещё пожалеешь, что связался со мной. Я устрою тебе весёлую ночку, после которой ты засунешь свои намерения куда подальше и побежишь обратно в свою родную песочницу, то есть в Эмираты, так прытко, что пятки будут сверкать.

– Бе! – я всё никак не унималась. Издеваясь, показала ему язык в машине, а он… он вдруг поймал меня за подбородок, больно впился пальцами в скулы и… наказал. Острым, резким поцелуем. С языком. В итоге бунт был подавлен.

Кажется, я даже оклемалась от похмелья, когда получила по губам. Волк не шутил с угрозами. Он набросился на меня, будто зверь на добычу. Ударив по губам языком, ворвался в мой рот с такой дикостью, что я едва не задохнулась от его доминирующего напора. И отключила разум. Утонула в сильном вихре чувств и эмоций, поймав себя на мысли, что да, я специально дергала хищника за усы. Чтобы он меня проучил. Таким способом, как сейчас. Потому что сама этого хотела. Его звериных ласк и грубого воспитания поцелуями.

* * *

Ни рыба ни мясо, на долю секунды я усмирилась. Полный шок. Поцеловал. Он. Меня. Поцеловал. Я глядела на него, широко распахнув глаза, будто увидела призрака, пыталась подобрать слова и облизывала губы, слизывая с них его вкус. Вкусно-о-о, он целуется как бог. Проклятье, врать не буду. Волкан божественен. Искуситель. Опытный ловелас.

– Вот так, усмирись, девочка. Я буду делать так всякий раз, когда ты будешь себя плохо вести.

– К-как?

– Трахать твой ротик своим языком.

Сумасшедший! Моё бедное сердечко едва не заработало инфаркт.

Так сильно билось о ребра, что этот стук, наверное, был слышен на весь салон.

– Ник, давай ключи, – он встал с моего распластанного на сидении тельца, дав мне немного свободы и кислорода. Отпустил руки.

– А-а-а?

Боже, я не могла прийти в себя. Пока я не собиралась бунтовать, тем более нападать. Нужна передышка.

Радуясь победе в первом раунде, он выхватил из моих рук сумку. Принялся искать там ключи, но не нашёл.

– Не найду. Где они?

Нагло вытряхнул всё содержимое сумки на мои колени, а потом уверенно отчеканил:

– Ко мне поедем.

– Н-нет! – только и вякнула я. – Размечтался!

– Простите, что вмешиваюсь, – бедный таксист аж окно приоткрыл от жара внутри машины. Здесь было как в бане. Стёкла запотели, хоть узоры рисуй. – У вас всё в порядке?

– Лучше не бывает, – Волкан ехидно улыбнулся, его идеально белые, идеально ровные зубы заблестели в темноте.

– Не с-слушайте его, не слу… – я попыталась начать новый бунт, но горячие губы мужчины снова обрушились на мой рот. Я утонула. Потеряла память. Потеряла себя настоящую. Закрыла глаза.

Улетела куда-то далеко-далеко, будто в другое измерение, когда он накрыл меня своим огромным телом, поймал за обе руки, переплёл наши пальцы, с силой их сжал, чтобы я наконец уяснила, кто здесь лидер.

* * *

– Простите, мы приехали. С вас пятьсот тридцать рублей.

Голос таксиста звучал как эхо в пещере. Я совсем раскисла. Расплющилась под внушительным весом Волкана, выпав из реальности. Полчаса пролетели на одном вздохе. Меня будто лишили жизни. Его губы. Его руки… Рот вместо кляпа заткнул горячий язык, а место наручников заняли сильные ладони на хрупких запястьях. Именно такими были на практике воспитательные меры со слов мужчины. Я потерялась, потерпела поражение лишь на время. Так ведь нечестно – использовать на войне запрещённые приёмы. То бишь… поцелуи. Они превращают меня в податливый пластилин. Бери и лепи, что хочешь. Мне так стыдно! Тело – предатель. Да и душа катится туда же. Не могу себя контролировать. Это полный провал. Бред! Почему-у-у-у? Я такая беспомощная в его цепях?

Наконец Волкан меня отпустил. Распахнув дверь авто, вылез из машины. Морозный воздух ворвался в салон, возвращая мой захмелевший ум обратно в реальный мир. Когда я пришла в себя, во мне проснулась привычная злость. Моя беспомощность и его самоуверенность злили не на шутку. Нельзя так, ты слабачка, Ника. Один поцелуй, и ты таешь, как масло в кипятке. Как у него так получается? Управлять людьми, подчинять, сводить с ума? Он просто дьявол, что украл мою душу, нечего думать да гадать.

Расплатившись за поездку, Волкан подхватил меня на руки и вошёл со мной внутрь подъезда.

– Пусти! Я буду сопротивляться! Кричать и царапаться! – задыхаюсь, машу руками и ногами.

– Рискни, – а он хохочет.

– Что, думаешь, шучу?

Мужчина игнорирует мой вопрос. Нажимает на кнопку лифта, удерживая меня на весу, а я вдруг понимаю, что у меня губы болят и распухли до сильного жжения. Будто пчёлы покусали.

Створки лифта распахиваются перед нашими лицами. Вот честно, я уже устала сопротивляться. Мне не вырваться. Чертовски сильный гад. Как ему не тяжело меня таскать? Громила тот ещё. Отчего-то перед глазами всплыл образ полуголого Волкана. Мускулистый, стройный, поджарый. С мощными бицепсами, твердым завидным прессом, очерченным соблазнительными кубиками.

Под ложечкой сладко засосало, а в бёдрах приторно завибрировало. Во мне проснулась дьяволица. Она шептала, соблазняла мою грешную душеньку постыдными фразами: «Вот бы увидеть его голого. Полностью голого. Без штанов. И без трусов. Интересно, там, ниже пояса, он такой же крутой? Как и его холёный имидж? И манера вести себя как царь земли?

Я смотрю на араба, завороженно изучаю глазами волевой профиль. Красивый. Не мужчина, а мечта. Замираю взглядом где-то в области уха. Не знаю, какая муха меня цапнула, а может, всё дело в алкоголе, но я, дурея в хлам, рывком подаюсь вперёд и… кусаю Волкана за мочку уха. Хорошо так кусаю, от души. Как дикая кошка. Он ревёт, выпускает меня из плена, когда мы оказываемся внутри кабины лифта. Двери хлопают. Западня.

Я чувствую себя живым куском мяса, когда оказываюсь, можно сказать, в одной клетке со зверем. Наглухо запечатанной надёжным замком.

* * *

– Ника, чё-ёрт! – Волк рычит, хватаясь за ухо. – Спятила?

Конечно, а что, не видно? Чокнулась с того самого момента, когда ты ворвался в мою жизнь как ураган и выкрутил её наизнанку.

– Ты га-а-ад! Дикое животное! Решил затащить меня в свою берлогу? Воспользуешься случаем, обесчестишь? Так и знала!

Игра продолжается. Я не в себе. Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. Наверное, Волк покусал бы меня в ответ, но телефонный звонок спас мои уши от ответной отдачи, блин. Мужчина отвлекается, чтобы ответить на звонок, но мне хватает секунды, чтобы провалиться в аффект. На дисплее мелькает ненавистное имя: «Ирочка». Волкан выключает звук, а меня колотит не на шутку. Я не контролирую свою руку. Замах. Звонкий шлепок, как хлопушка, разносится по всей кабине лифта.

Стоит ли жалеть об этом? Я сама пугаюсь. Закрываю рот ладошкой, потом уже осознаю, что только что сделала. Полоснула зверя по морде. Даже следы от пальцев оставила. Мама!

– Неуправляемая кошка! – от рыка мое сердце будто вылетело через уши. Когда я боюсь, то всегда крепко-крепко закрываю глаза. Так и сейчас. Зажмуриваюсь. Считаю секунды до собственной гибели. Но вместо ответной отдачи я чувствую, как меня рывком разворачивает вокруг своей оси, впечатывает животом в стену лифта. Волкан вкручивает мои руки мне за спину, чуть приподнимает куртку вверх, оголяя пятую точку и… стандартный сценарий! С размаху отвешивает три щедрых шлепка. Я открываю рот, чтобы завизжать, но он также резко разворачивает меня к себе лицом и глушит мои вопли грубыми поцелуями.

Господи, я схожу с ума. Это так… это так дико, но, чёрт возьми, мне приятно. Я в шоке, я в восторге, я ненормальная мазохистка. Этот чокнутый зверь заражает меня огнем. И у него, и у меня в жилах шпарит лава с перцем. Бунт на этом не прекращается. Хочешь острых ощущений, Волк? Что ж, получай. С лютой яростью я впиваюсь ногтями в шею мужчине, мы, как бойцы на ринге, швыряем друг друга от одной стены лифта к другой. Бах, бах, бах! Громкие удары металла о металл глушат наши рыки и стоны. Я кусаю его за губы, вгрызаюсь в его рот зубами, даже чувствую привкус крови на языке, он вытворяет со мной то же самое. Толкается глубже языком в моё горло, где так жарко, влажно, горячо и сладко. Иногда наши языки сплетаются друг с другом, иногда мы делаем друг другу немного больно, когда кусаемся. От этих чумовых игр я мокну и пылаю, как факел, там, в области бёдер. Боже, что с нами происходит? Мы как два бешеных зверя, что сорвались с цепи после месяца голодовки.

Глава 17

От наших тел сыплются искры. Они отлетают от стен лифта, как бенгальские огни. Я умираю, не могу, не могу справиться с желанием. Что же ты со мной делаешь, Волк? Я целую тебя, одновременно шлёпаю по лицу и лечу в бездну удовольствия. Не знаю, как быть. Злюсь, плююсь ядом в твою сторону, но не могу остановиться. Хочу. Хочу своего бешеного зверя. Ничего не могу поделать. Я больше не я. Я – выпущенная точно в цель торпеда.

Двери лифта со звоном распахиваются. Мы на месте. Хорошо хоть, мы в подъезде одни, а может быть, соседи уже вызвали наряд, услышав нашу бойню? Волкан хватает меня под попу, я машинально запрыгиваю ему на бёдра, скрещиваю ноги где-то в области его ягодиц и продолжаю впиваться то губами, то зубами в его лицо, шею, уши. Стоны смешались с рыком, он практически выбивает ногой дверь своей квартиры, в темноте куда-то меня несёт, ругается, пытается отбиваться. Ярость и страсть переполняют меня всю. Я не могу остановиться.

Волк это понимает, поэтому приступает к радикальным мерам. Он швыряет меня в ванну, точнее в душевую кабину, срывает сначала с себя верхнюю одежду, а затем и с меня, прыгает следом за мной в душевую. Прежде чем я успеваю опомниться, зверюга врубает на всю катушку холодную воду. Нет, ледяную!

– А-а-а-а-а! – кричу я, отбиваюсь, задыхаюсь в ужасе, когда в голову бьёт острая струя жидкого льда.

– Ш-ш-ш! Ну-ка, успокаивайся, кошка бешеная, это уже слишком! – шипит, зажимая меня в углу, наваливаясь на меня, хрупкую, своим титаническим весом.

– В глаза мне смотри! Смотри мне в глаза и верь! – сжимает скулы пальцами, я захлёбываюсь. Зубы стучат, как бубенцы. Холодно. Очень, очень холодно. Меня трясёт. Колотит. Знобит как в лихорадке. – Не нужна она мне! Ясно! Только ты. Ты мне нужна, Ника! А Ирина никто. У нас с ней ничего не было. Вообще ничего.

– Но она мне сказа… – он не дал мне выговориться, вновь приструнил острым и резким поцелуем. Сильнее прижал спиной к душевой кабинке. Начал рвать на мне мокрую одежду. Нет, не рвать, а драть её в клочья. Я отбивалась как могла. Я царапала его мускулистые плечи, пока не поняла, что оказалась полностью голой, прижата его мощным телом к стене.

– П-правда? Она н-ничто для тебя? – льну к нему, мечтая согреться. Даже после ледяного душа он как грёбаный кипятильник, а у меня сердце останавливается от холода.

– Правда. Я просто использовал её, чтобы получить тебя, чтобы заставить ревновать.

С груди будто свалилась бетонная глыба. Ну ничего себе! Вот, значит, как… Какая-то странная радость бабахнула в груди.

– И я.. И я использовала Женьку. Чтобы тебя проучить в ответ.

Но вот мы и признались. Забавно получилось. Счастью нет предела! Не изменял с мочалкой Ирой. Не изменял! А лишь играл. Господи, какое облегчение. Вот ты засранец, Волкан!

– Глупенькая, – он рассмеялся, прижал меня к груди, выбивая весь кислород из моих лёгких сильным рывком, а я задрожала до трясучки в его тисках. – Зачем мы только затеяли эти дурацкие игры? Как дети.

– Наверное, так вкуснее. И нескучно жить. Нагуляли аппетит.

Это что? Это я сказала? Вслух?

– Иди ко мне. Я жить не могу без тебя. Ты отравила мое сердце, Ники. Собой отравила. Моя вредная отрава. Я не успокоюсь, пока тебя не получу. Я буду звереть и дальше, квасить морды всем подряд, кого увижу рядом со своей девочкой. Неужели ты этого не понимаешь? Я срываюсь с цепи, как бешеный пёс, от одного лишь твоего взгляда не в мою сторону, дурею от твоего имени, схожу с ума от твоего образа. Пожалуйста, будь моей. Навсегда. Будь моим небом и землёй. Планетой. Целой вселенной.

Я не знаю, что со мной происходит. Я начинаю рыдать. Вот прям всхлипывать и трястись. Эмоции меня переполняют. Ну кого я обманываю? Да, я тоже. Теряю голову, когда вижу Волкана.

Как секирой по мозгам, я озвучиваю то, что храню под замком, глубоко-глубоко в своём сердце. То, в чем боюсь признаться даже самой себе. Чувства не обманешь. Их не перевоспитаешь. Им не прикажешь. Разве что можно посадить их под замок и мучиться, играя свою роль, как безвольная кукла в театре, как это делала я.

– Буду. Прямо сейчас. Я… буду твоей. Пожалуйста, а ты… с-стань моим первым.

Волкан делает глубокий вдох. Суровое лицо мгновенно озаряет счастливая улыбка. Его красивые глаза загораются пламенем страсти, как два факела. Он срывает полотенце с вешалки, заворачивает меня в него, бережно, как младенца, поднимает на руки и несёт в спальню. Ураган бежит по моим венам. Я вижу его шикарное тело под мокрой рубашкой, его возбужденный мужской орган, обтянутый брюками, который настойчиво таранит мою ногу, и забываю обо всём на свете.

Я понимаю, что время настало. Нервный спазм сдавил горло.

Запаниковав, я начала лепетать вслух разные дурости:

– Сейчас. Научи меня всему. Научи меня чувствовать. Я хочу, чтобы ты меня этому научил. Но я боюсь. Тебя расстроить. Не понравится. Я ведь ничего не знаю… Неумёха я, в общем. Стыд мне и срам. Позорище в двадцать четыре ходит девств…

– Тш-ш-ш, – горячие пальцы сомкнулись на моих губах, как прищепки. – Помолчи. Ты говоришь ерунду. – Ты правда этого хочешь? – ласково дышит в ушко, укачивая меня на руках. – Не будешь жалеть?

– Хочу. Не буду. Когда мы наконец разложили всё по полочкам, выяснили отношения, признавшись друг другу. Я не буду жалеть. Зная, что ты честен в своих чувствах.

Волкан моментально меняется в лице. Будто хищник, которого укротили, стал ласковым и покладистым. Боже, сколько же нежности в его восхитительных глазах. Будто другой человек. Я впервые вижу Волка таким довольным и мягким.

Повторная мольба срывается с моих губ сама по себе.

– Утоли мою жажду, Волк. Я готова. Бери меня.

Я мурлычу это, сама тянусь к его безупречному лицу, которое покрывает лёгкая щетина, и трясусь в его руках, оторванная от земли. Капли воды падают с моих мокрых волос на его могучую грудь. Незабываемое зрелище. Он такой сексуальный в мокрой рубашке, с искрами в черных зрачках.

Мужчина застывает в центре комнаты. Мнётся. Может, думает, что я до сих пор пьяна? Да. Я пьяна. Но не от алкоголя. А им. Я охмелела им. Моим зверем.

– Я. Хочу. Тебя. – настойчивей рычу в твердую грудь, пальцами впиваясь в массивные плечи, так, чтобы он ожил наконец, почувствовав боль от ногтей.

– Малышка моя… Чёрт, что же ты со мной делаешь.

– Мне холодно. Хочу, чтобы ты меня согрел.

– Ты провоцируешь меня девочка, – он кладёт меня на кровать, целует в нос. Рывком срывает с себя мокрую рубашку, штаны, боксёры. Прежде чем я успеваю пикнуть, абсолютно голый наваливается на меня сверху, прижимаясь к дрожащим от возбуждения бёдрам мощной потенцией.

Мне становится дурно от этого жара и напора неисчерпаемой власти. Согрел, называется. Он большой. У него сумасшедший размер. Я краснею, как раскалённая сталь, когда чувствую горячую твёрдость между своих ног. Первый опыт. Я очень сильно волнуюсь. Будоражащие ощущения.

Хищными поцелуями он покрывает мой лоб, мои щёки, шею. Набрасывается, как голодный волк, на губы и практически сжирает их живьём.

– Девочка, какая же ты красивая… Безупречная. Восхитительная. Неповторимая. Сладкая. Очень-очень вкусная. Сумасшествие в чистом виде.

Я таю под его напором ласк. Я задыхаюсь, дышу ртом, выгибаю поясницу. Он отвлекает меня от самого важного. Целуя меня, он распахивает на мне полотенце. Хочется прикрыться, но он ловит мои руки и заводит их высоко над головой. Я чувствую его величие ещё острей. Меня пугает его размер. Наверное, будет очень больно.

Мужчина усиливает ласки, к делу подключаются нежные, как лепестки роз, пальцы. Он гладит меня так чувственно, что я поджимаю пальчики на ногах и даже похныкиваю от фантастических переживаний. Умелые руки мужчины, как пёрышки, скользят по шее, кружатся вокруг двух полушарий. На миг разум омрачает смущение.

Я голая. Абсолютно. Лежу под мужчиной в том, в чём явилась на свет. Он первый мужчина, который видит меня обнаженной. Это пугает. Но постепенно я начинаю привыкать. Ему нравится. Он почти завывает от удовольствия, когда вот так вот хищно рассматривает меня всю. Его прикосновения в тандеме с поцелуями расслабляют. Он кружит умелыми пальцами вокруг груди, рисует на коже невидимые узоры, а я выгибаю спину от удовольствия, словно гибкая кошка. Он ловит сосок пальцами, несильно его сжимает. Из горла вырывается хриплый стон, но Волкан ловит его губами и проглатывает.

В эти секунды я начинаю чувствовать горячую влагу между ног. Как раз именно туда сейчас направляется его рука. Мужчина гладит мои ножки, неторопливо разводит их в сторону. Я вздрагиваю, постанываю. Легонько толкаю его в грудь ладошками. Это просто рефлекс, я не специально.

– Тихо, маленькая, тихо… Я хочу тебя ласкать и гладить. Всю и везде. Доверься мне. Не пожалеешь.

Да, он прав. Это приятно. Его пальцы такие приятные. Безумие! Они закружились по лепесткам женской плоти, нырнули в уже разгорячённые и влажные складочки, нащупали заветный бугорок, сжали его, потеребили.

– Какая же ты красивая, моя Ники, – мурлычет Волкан, а у меня сердце пропускает удары.

– Ох, – пою я, чуть подпрыгнув на кровати, а Волк довольно улыбается.

– Я нашёл твою кнопочку, моя сумасшедшая ракета, пора нажать на пуск, – горячий шёпот дразнит мочку уха. Волкан чуть кусает меня за ушко. Сил нет. Кажется, я и правда скоро взорвусь.

Да, я не святая, я иногда сама себя ласкаю в душе. Но то, что я чувствую в тот момент, и на десять процентов не сравнится с тем, что дарит мне сейчас Волкан.

Я вдруг почувствовала, как его пальцы, подразнив клитор, проникли внутрь. Тесно, приятно. Жарко! Жар хлынул к щекам, пот побежал по затылку. А там, внизу живота, сладко завибрировали мелкие электрические импульсы. Мучительно сладко. Я хочу, чтобы он как можно скорей подарил мне разрядку.

– Тугая, мокрая, отзывчивая девочка. Нравится, так? Нравится, когда я вхожу в тебя пальчиком?

– Ах! Да, Волкан, да-а-а, – машу головой в разные стороны, кусаю губы, практически рыдаю оттого, что хочу, чтобы он дал мне ЭТО. Прекратил дразнить. Подарил наслаждение. Сейчас же!

Так продолжалось несколько минут. Он разжигал меня, увлажнял, играя то с тугой горошинкой, то с нежным бутоном, который пытался расширить, растянуть пальцем, пока я изгибалась, как лоза, и видела радужные огоньки в глазах партнёра. Невыносимо. Я была близка к финалу, заметив это, отметив мою готовность, мужчина на миг отстранился. Меня настигло разочарование в этот момент. Мне хотелось баловаться так всю ночь. С ним. От заката до рассвета, сжимать бёдра и насаживаться на его умелые пальцы.

Зашуршала фольга, а я вдруг раскраснелась, когда увидела, как Волкан сосредоточенно раскатывает презерватив по своему значительному размеру. Боже, какой он огромный. Гордый и важный. Стоит прямо, как штык, тяжелый, набухший, вальяжный. Дыхание перехватывает. Очень скоро он будет внутри меня. Он сделает меня своей. Поздно. Назад нельзя.

Хватит бояться. Позор и стыд. Веду себя как монашка.

Кровать прогибается под тяжёлым весом мужчины, он вновь накрывает меня собой, коленом разводит мои ноги максимально широко, горячо целует и ласково шепчет в мой влажный от его слюны ротик:

– Я буду входить в тебя медленно. Не бойся. Доверься мне. Всё будет хорошо. Я люблю тебя, Ника. Люблю до чертей!

Я закрываю глаза, куда-то лечу, будто он толкает меня спиной вниз, в неизвестность, а после чувствую резкий толчок, напор, отвратительное жжение между ног. Как ведро ледяной воды в лицо, я трезвею. Возбуждение превращается в страх.

– Боль пройдёт. Просто расслабься, – Волкан меня обнимает, прижимает максимально тесно к себе с особой нежностью. Он сам страшно переживает, сам жутко нервничает, даже дрожит, когда начинает совершать первые, настойчивые толчки.

Я рефлекторно дёргаюсь под ним, сжимаюсь в клубочек, пытаюсь оттолкнуть огромное мускулистое тело прочь, даже бью кулачком по груди великана, сжимаю ноги и верчу головой, сопротивляясь:

– Нет, нет, нет.

Больно. И плохо. Да, я знала, что терять невинность – это неприятно, но чтобы настолько!.. Я недооценила степень дискомфорта. Пришлось терпеть. Но ощутив горячее дыхание и шёпот партнера, что ласкает мою шею и грудь, я быстро успокоилась. Волк целует меня в лоб, в висок, в щеки и в губы. Меня немного отпускает. Он старается, он волнуется не меньше меня и начинает двигаться, потихоньку проталкиваясь вперед сквозь тесную преграду. С каждым мгновением я ощущаю его силу всё глубже и глубже. Движения осторожные, но уверенные. Каждый толчок все легче и глубже. Я подстраиваюсь под напор мужчины, привыкаю к нему. Боль начинает растворяться в сладкой неге. Вскоре до меня доходит осознание того, что я больше не девочка. Теперь я его женщина. И буду только его. А он мой. Первый и единственный. Я так решила. Ещё тогда, когда он неоднократно рисковал собой ради меня. Но боялась довериться. Думала, он типичный мажор, что меняет девок, как грязные носки. Но я, видимо, ошиблась.