Текст книги "Крейвен Мэнор. Хранитель призраков"

Дэниел засмеялся и позволил затащить себя внутрь.

– Извини, я должен был оставить записку. Я переехал в коттедж садовника, – Кайл покосился на него. – Помнишь, я говорил тебе о работе – ухаживать за садом вокруг дома?

– Ты меня разыгрываешь? Я думал, что это шутка, – Кайл покачал головой, оглядывая Дэниела с головы до ног. – Ну и как дела? Хочешь вернуться? Подружка Флетча помирилась с ним, и он съехал к ней, так что ты можешь заселиться в свою комнату.

Дэниел колебался всего секунду.

– Вообще-то, я собираюсь остаться там. Это хорошая работа. И мне неплохо платят. Вот, держи, – он протянул конверт. – Тут двести долларов – аренда за следующие несколько недель. Наверняка, за это время ты сможешь найти кого-нибудь.

– Может, и найду, – Кайл вытащил деньги, пересчитал их большими пальцами и сунул в задний карман.

Рот оскалился в широкой ухмылке, растянувшей пухлые щеки.

– Ух ты! Только посмотрите на него. Настоящая работа. Настоящие деньги. Взрослеешь, наконец, да? Давай-ка я куплю тебе пива. Это меньшее, что я могу сделать. Заодно расскажешь мне все о своей новой работе.

Глава 9

КАЙЛ РАЗВАЛИЛСЯ НА СТУЛЕ у стойки бара рядом с Дэниелом. Бар был полон, и вечер они провели, окутанные шумом болтовни. По телевизору, подвешенному к потолку, шел футбол, и каждые несколько минут их слова тонули в криках и возгласах посетителей, когда местная команда забивала гол.

Пиво ударило Дэниелу в голову. Он не мог вспомнить, сколько он выпил, но знал, что много, и у них обоих уже заплетался язык. Кайл накормил его сытным обедом и заплатил за выпивку. Было видно, что он в хорошем настроении.

– Так-так, погоди, значит там больше никого? – Кайл смаковал пиво, взбалтывая его в бутылке. – И ты там совсем один?

– Ага, только я, кот и птицы.

Дэниел попытался рассмеяться, но вместо хохота раздался жалкий смешок. Вокруг ярко горели огни.

– А, да, еще есть парень, который привозит еду, но он появляется только раз в неделю.

– Дичь какая, – Кайл потряс головой, будто ничего смешнее в жизни не слышал. – Полный абзац. Но платит хорошо, да?

– Ага. Вот, смотри, – Дэниел достал из кармана монету и передал ее Кайлу. – Это моя зарплата. Прикинь?

Кайл перевернул монету, и его лицо скривилось.

– Это что ли золото? А он кто? Пират?

– А я знаю? – Дэниел поставил бутылку на стойку. Внутренний голос шептал, что он ведет себя безрассудно, но будучи в легкой эйфории, Дэниел не обратил на него никакого внимания. – Насколько я понимаю, их чеканили еще тогда, когда дом был обитаем. Конец Георгианской эпохи, а, может, эпоха Регентства.

– И когда это было?

– Конец семнадцатого или начало восемнадцатого века, – Дэниел наклонился вперед, чтобы показать герб на монете. – Такая же эмблема изображена на склепе в саду и на картинах в доме. Видимо, это их семейный герб.

– Ух ты, а я знаю, что это, – к ним незаметно подошел бармен и, поставив на стол две бутылки пива, покосился на монету. – У моего дедушки была такая монета.

– Да ладно! – почти выкрикнул Кайл, едва сдерживая смех. – Твой дедушка тоже работал садовником?

Из-за высоко взбитого чуба и густой бороды бармен напоминал Дэниелу яка. Он оглядел бар, но все посетители болтали, и у всех еще было полно выпивки. Тогда бармен перегнулся через толстую деревянную стойку, прищурился и зашептал так тихо, что Дэниел едва мог его расслышать.

– Неа, прадед моего деда был врачом и работал в семье Мириксов.

Это имя вновь разожгло в Дэниеле приутихшее было любопытство. Он наклонился поближе.

– Врачом? Это он лечил Аннализу Мирикс? Ты случайно не знаешь, почему она умерла?

Бармен усмехнулся, заметив, как страстно жаждет Дэниел услышать продолжение.

– Да я его и не видел никогда. Он умер сто лет назад. Но мой дед был историком и собрал целую коллекцию дневников своего прадеда и прочей фигни. Мои родители водили меня к нему в гости в детстве, и он всегда болтал без умолку, рассказывая историю за историей о наших предках. Он был уже наполовину в маразме, и все, о чем он вещал, больше напоминало байки, но он обожал поговорить о своем прадеде-лекаре и сумасшедшей семейке с холма. Мамаша их, очевидно, была помешанной. Паранойя и обсессивно-компульсивное расстройство. Он часто зачитывал отрывки из дневника врача, и после чтения таких записей вас, как правило, одолевают кошмары.

Бармен скривил лицо и покосился на невидимую книгу, подражая своему деду.

– Мне бы очень хотелось попробовать на ней лечение электрошоком. Любую другую женщину заперли бы в психиатрической клинике из-за того бреда, что она несла, но она была очень богата, а богачей обычно не трогают.

Дэниел ясно представил себе старца с уставшим осунувшимся лицом, слюну, сбегающую с потрескавшихся губ, когда тот читает отрывки из древней книги. Огонь из камина отбрасывает блики и играет с тенями на его морщинистом лице, а глаза, полуслепые от катаракты, блуждают по комнате.

– Сама она не хотела лечиться, боялась проклятья из-за моих лекарств. Никому не позволяла прикасаться к себе. Но она разрешила мне лечить ее ребенка, бедняжку.

– Аннализу? – спросил Дэниел.

Бармен прервал пантомиму и пожал плечами.

– Я же говорил, что слышал эти байки ребенком. Но да, кажется так ее и звали.

– А ты не знаешь, что с ней было?

– Знаю, – бармен потер бороду татуированной рукой. – Это была любимая часть истории нашего дедули. У нее было такое заболевание, когда кожа покрывается волдырями на солнце. Он называл ее «дитя луны». Конечно, в наше время эта болезнь называется по-другому – что-то сложное, начинается на Кс…[5]5
  Ксероде́рма пигме́нтная – наследственное заболевание кожи, проявляющееся повышенной чувствительностью к ультрафиолетовому облучению, проявляется в возрасте двух-трех лет и постоянно прогрессирует.


[Закрыть]. Проблема в том, что она вообще не переносила солнечного света и поэтому целыми днями сидела запертой в особняке с плотными шторами на окнах, и ей разрешалось выходить на улицу только ночью.

Дэниел моргнул и мысленно увидел портрет. Девушка на нем была до невозможности бледной, и эта бледность объяснялась тем, что она никогда не видела солнца.

– А как она умерла?

– Понятия не имею, приятель, – бармен пожал плечами. – В дневниках нашего дедули говорится, что он испробовал разные методы лечения, чтобы помочь ей, в том числе и всякие безумные экспериментальные средства, но ничего не помогало. И через несколько лет мать в приступе ярости выгнала его и запретила появляться на пороге.

Кайл покосился на бородатого бармена.

– Ты что, так и называл его дедулей? Он, видимо, и откинулся от смущения?

– Заткнись! Я любил своего дедулю.

Бармен сердито взглянул на Кайла, затем перекинул полотенце через плечо и направился к другому концу бара.

– Ну и зачем ты это сказал? – прошипел Дэниел.

– Да ладно, тоже мне… пафосный болван. Пей пиво и радуйся.

Дэниел взял бутылку, но пить не стал. В его голове кружились мысли. Он попытался представить, каково это – быть запертым внутри днем, прятаться за темными тяжелыми шторами, никогда не видеть солнца, не чувствовать его лучей на коже, опасаясь, что она покроется болезненными струпьями. Может, Аннализа и умерла из-за этого? Ему не хотелось думать о конце девушки. Дэниел провел рукой по лицу.

– Эй, что такое? Этот мудак расстроил тебя? – Кайл фыркнул и хлопнул Дэниела бутылкой по колену. – Надо сказать его дедуле, чтобы бросил рассказывать эти мерзкие истории о кровавых преступлениях и мертвецах.

– Да не в этом дело, – солгал Дэниел. – Просто… мне пора возвращаться. Я не хотел задерживаться так поздно.

– Хорошо. Подожди минутку. Сначала мне нужно кое-что спросить. Как ты думаешь, может, и мне найдется какое-нибудь занятие в твоем особняке? Замолвишь словечко своему приятелю?

Эйфория Дэниела начала утихать, но головокружение не прошло. Его губы скривились.

– Замолвил бы, если бы мог, но не думаю, что ему нужны еще работники. В его инструкциях прямо оговорено, что нельзя никого приглашать в дом.

– Да ладно, давай-ка, помоги мне. Разве я плохо к тебе относился? Кроме того, мы с тобой родственники по крови, – глаза Кайла сузились. – Или теперь, когда у тебя есть непыльная работенка по стрижке газонов, ты хочешь меня бросить?

– Мы не кровные родственники… мы – кузены не по крови, а по браку.

Головокружение усиливалось. Дэниел потер лоб, пытаясь прояснить мысли.

– И я не стригу газоны. Там куча тяжелой работы. В усадьбе полный бардак.

Кайл допил остатки пива и швырнул пустую бутылку на стойку.

– Слушай, чувак, буду с тобой честным. Мне позарез нужна новая работа. Мой босс постоянно ездит на мне и еще погоняет, а платит сущие гроши. Я ведь знаю, что ты заработал больше, чем дал мне вечером. А такая работа меня бы вполне устроила. В общем, я хочу сказать, что, если б не я, ты бы сдох на улице. Так что ты мне должен.

– Я… я…

Свет был слишком ярким. Дэниел встал, и головокружение прокатилось по нему волной.

– Я поговорю с ним. Напишу ему письмо. Но я ничего не обещаю, хорошо?

Кайл хлопнул его по плечу и вернул улыбку на прежнее место.

– Молодец, чувак. Ты и я – мы должны держаться вместе. Иди и подумай, за какие ниточки ты можешь подергать своего приятеля.

Ночной воздух был прохладным, но Дэниел был рад этой прохладе, которая помогала изгнать туман из головы и сосредоточиться. Они с Кайлом направились к квартире, и он сунул руки в карманы. Кайл болтал о новой игре, которую купил.

Что-то не то. Его пальцы тщательно ощупывали карманы, но там было пусто. Дэниел резко остановился.

– Кайл! Монета исчезла.

– Что? – Кайл покосился на него. – Что ты хочешь сказать?

– Монета – я давал ее тебе посмотреть. Куда она делась?

– Я оставил ее на стойке. Разве ты ее не забрал?

Дэниел бросился назад к приземистому кирпичному зданию на углу улицы. Бар был переполнен. Он мог только молиться, чтобы никто не забрал монету за те пару минут, когда их не было.

Голова сильно кружилась, и он с трудом пробирался сквозь толпу, чтобы добраться до места, где они сидели. Их стулья пока никто не занял, но монеты нигде не было. Дэниел внимательно осмотрел деревянную стойку и пол поблизости, чувствуя, как в груди поднимается беспомощное разочарование, затем помахал бармену. Бородач бросил на него кислый взгляд и неохотно подошел.

– Слушай, ты же видел мою монету? – Дэниел провел пальцами по барной стойке, чтобы подчеркнуть пустое пространство. – Она лежала прямо тут. Наверное, ты нашел и забрал ее, чтобы она не потерялась?

– Извини, приятель, – бармен пожал плечами, но его лицо выражало искреннее сожаление.

Дэниел завис в растерянности, а внутри его терзали жалящие укусы от потери и горели ожоги унижения. Чья-то рука хлопнула его по плечу, и, повернувшись, он наткнулся на мрачную улыбку Кайла.

– Ну что, не нашел?

– Нет, исчезла.

– Да уж, облом, – Кайл пожал плечами. – Я бы предложил купить тебе стаканчик, но я ведь уже купил.

– Не шути. Это серьезно. – Дэниел оглядывал толпу, пытаясь разглядеть золотистые блики среди сверкающих бутылок и стаканов в руках посетителей.

Его сердце упало, и плечи поникли. Кто бы ее не забрал, он, скорей всего, сунул ее в карман.

Кайл обнял Дэниела за плечи, и они вместе вышли на улицу, в ночь.

Дэниел выдохнул и посмотрел на пар, вырвавшийся изо рта.

– Который час?

– Как раз одиннадцать, приятель. Завалимся куда-нибудь на второй раунд?

– Нет, не могу, – Дэниел вырвался из объятий. – Мне пора возвращаться. Комендантский час.

Пробегая по улице в поисках велосипеда, он слышал, как Кайл идет за ним.

– Не забудь спросить про работу!

* * *

Я не должен был ничего ему обещать. Дэниел злился на себя, таща велосипед по разбитым, неустойчивым плитам тропы, ведущей к Крейвен Мэнор. А ведь Бран вполне мог нанять его. И в лучшем случае, поведение Кайла просто отразится на мне. В худшем, я могу фактически потерять работу.

Кайл не был трудолюбивым. Когда рядом был босс, он старательно изображал усердие. Но Дэниел видел, как его кузен вел себя, когда его никто не контролировал. Его перерыв на обед, на который выделялось сорок минут, растягивался на два-три часа, в течение которых он потягивал пиво в тени и шутил с друзьями. Так что в усадьбе, без надзирающего ока, Кайл вряд ли будет что-нибудь делать.

Надо было раньше об этом думать, идиот. Он увидел, сколько ты заработал, потому и пригласил на пиво. Он никогда и ничего не делает просто так – только в обмен на одолжение.

Велосипед зацепился за корень, и Дэниелу пришлось встать на колени, чтобы вызволить его. Выпрямившись, он потерял представление, в каком направлении ехал. Плиты на мшистой земле между корнями и кустарниками отсутствовали.

Он посмотрел направо и налево, оглянулся назад и вдруг испугался. Скоро наступит комендантский час. Что произойдет, если он не доберется до коттеджа к полуночи?

Да не мог ты заблудиться. Он вернулся назад тем же путем, по которому, ему казалось, он пришел. Склоняясь пониже к земле, он оглядывал землю в поисках намека на серые плиты. Все деревья в лунном свете казались чужими. Рядом перекликались животные, умолкая, когда он подходил слишком близко. Страх нарастал, и Дэниел пошел быстрее, насколько позволял велосипед. Пелена сонливости, которой окутал его алкоголь, полностью исчезла, но ясность ума только усилила его беспокойство.

В этот момент его ботинок наткнулся на что-то твердое. Дэниел соскреб грязь и глубоко вздохнул, увидев каменную плиту. Он еще походил вокруг, рыская в опавших листьях и суглинке, и обнаружил еще одну, затем третью. Теперь он знал, в каком направлении двигаться. Вскоре он вышел на тропу. Он испытал огромное облегчение, но знал, что потерял много времени.

Было одиннадцать, когда я вышел из паба. Чтобы добраться до Крейвен Мэнор, нужно чуть меньше часа. Но я едва тащился, закопавшись в своих мыслях. А что, если уже за полночь? Может ли Бран узнать, что я так поздно вернулся? Со следующей зарплаты надо купить часы.

Сквозь деревья стали видны ржавые ворота. Дэниел бросился бежать и едва сдержал проклятие, когда его велосипед снова застрял в кустах. Он дернул его и пробежал последние несколько футов.

Луна заливала голубым светом сады и крышу особняка. Картина была обманчиво мирной. Дэниел оставил велосипед у ворот и протиснулся в щель. Пока он лез, не зазвучали ни звон колоколов, ни сирена, но он все равно чувствовал себя виноватым, пока крался сквозь деревья. Мертвые ветви хватали его за руки и за шею, когда он пробирался мимо. Они напоминали Дэниелу корявые пальцы, царапающие кожу. Его сердце вдруг кинулось в галоп.

По саду эхом разнесся вой. Дэниел взглянул на ворону, сидящую над ним. Он узнал старую огромную птицу, которая обычно пряталась у входа в дом. Он потревожил ее, и она взъерошила перья, как будто оскорбившись.

– Прости, прости, – прошептал Дэниел.

Ее глаза-бусинки следили за ним, пока он шел мимо дерева, затем она встряхнулась и взлетела. Взмах ее крыльев был медленнее, чем у ее собратьев, но резче, будто она боролась с воздухом. Дэниел смотрел на нее, пока она не исчезла на крыше Крейвен Мэнор.

Поспеши. Заходи. Закрой дверь. Может, еще не слишком поздно.

Он, шатаясь, вошел в кольцо статуй. Полуобнаженные дамы и кентавры казались менее беззаботными, чем раньше. Хотя их позы были расслабленными – руки закинуты за голову, ноги танцуют, – их взгляды казались обвиняющими, а пятна на одежде выглядели более трагично.

Дэниелу не нравилось, что они следят за ним. Он проскользнул мимо, туда, где, как он знал, спрятался его коттедж. Краем глаза он заметил какое-то движение. Он мог поклясться, что видел, как что-то движется сквозь деревья…

Не задерживайся. Иди в дом.

Его охватил жуткий страх. Волосы на руках встали дыбом. Во рту все пересохло. Ладони вспотели, он сжал пальцы в кулаки и бросился бежать.

Кто-то идет за мной.

Его охватила паранойя. Он все оборачивался и оборачивался, пытаясь уловить движение среди мертвых веток и удушающих лиан. Он был уверен, что его преследуют, но никак не мог разглядеть, кто. Прямо перед ним показался коттедж. Его окна горели словно маяки, залитые лунным светом.

И все же кто-то его догонял. Он не слышал и не видел это существо, но чувствовал его. И оно приближалось с каждым шагом, непреклонно, неумолимо.

Он врезался в стену дома с такой силой, что дыхание перехватило. Ручку двери заело. Он в панике начал дергать ее, опасаясь, что его не пускают в дом из-за того, что он нарушил комендантский час, но ручка, наконец, со скрипом повернулась. Ноги споткнулись о порог, и Дэниел растянулся на деревянном полу. Он развернулся, чтобы закрыть дверь, и сердце его остановилось. Сразу за порогом стояла фигура, и ее прозрачные глаза смотрели прямо на него.

Глава 10

ДЭНИЕЛ ЗАСТЫЛ. ЕМУ КАЗАЛОСЬ, что мир медленно разваливается на части, а сам он зажат в угол. Он лежал на спине, одна рука тянулась к двери, до которой было не достать, другая прижалась к деревянному полу. Потные пальцы скребли по грязному полу. Впавший в ступор мозг пытался зацепиться за реальность – пол надо подмести. Это было реальным. Настоящим. Земным. В это легко было поверить.

А в призрак за дверью поверить было трудно, почти невозможно.

Она – существовала, не существуя, осязаемая и иллюзорная, одновременно. Он ясно видел ее. Но он видел и сквозь нее. Деревья с черными кронами за ее спиной были такими же четкими, как и она.

Губы его приоткрылись, но ему удалось лишь едва слышно выдавить: «Аннализа».

Она как будто выцвела. Выцвели ее белокурые волосы, исчез румянец на щеках и пастельные оттенки платья. Все стало призрачно белым. Когда она двигалась, ее фигура как будто струилась и шла рябью, угрожая исчезнуть, словно оптическая иллюзия. Ее локоны плыли за ней, будто парили в воздухе. В глазах не было ни зрачка, ни радужной оболочки. Вот она сделала шаг вперед. Платье и волосы заколыхались одновременно с движением. Она потянулась к нему рукой…

И тут страх, наконец, вывел Дэниела из ступора. Он бросился к двери и с силой захлопнул ее. Защелка сначала отскочила, но потом уверенно щелкнула. Дэниел судорожно вздохнул и приложил к двери ухо.

Снаружи царило абсолютное безмолвие. Не стрекотали насекомые, не шуршали птицы на деревьях. Если бы не его собственное прерывистое дыхание, Дэниел подумал бы, что оглох.

Потом в дверь тихо постучали – тук-тук-тук.

Дэниел отполз назад, подальше от двери, и прижал руку ко рту, чтобы заглушить рвущиеся из груди крики ужаса.

Тук-тук-тук. Удары становились сильнее. Требовательнее. Дэниел перевел взгляд от двери к окну и обратно, и глаза его вспыхнули. Он не задернул шторы. Между занавесками виднелись мерцающие звезды.

Правила гласили, что шторы должны быть закрыты. А если не закрыты, произойдет что-нибудь плохое?

Дэниел подкрался к окну и, схватившись за стол, поднялся на ноги. Он взялся за плотную ткань, чтобы задернуть занавески, но опять застыл от увиденного.

Рациональная часть его разума уже пыталась придумать объяснение. Его зрение сыграло с ним злую шутку. Она была просто облачком, струйкой дыма, его завитком. А он слишком много выпил, и теперь ему мерещится всякая ерунда.

Но сердце убедить оказалось не так просто. Дэниел прижался к стеклу и прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит у крыльца. Он видел участки голой земли, каменную ступеньку перед входом и спутанные ветви вокруг дома. Никого не было. Тогда рациональная часть закричала громче, заявляя о победе над привидениями. Но насекомые по-прежнему молчали.

Дэниел сглотнул комок в горле, поднял руку и, немного поколебавшись, постучал костяшкой пальца по стеклу, считая удары своего сердца.

От его дыхания холодное стекло запотело. Прошло несколько секунд, и он уже почти уверился, что ему все показалось. Но тут снова раздался стук – тук-тук-тук – прямо у головы.

Он отшатнулся, когда с другой стороны стекла вдруг материализовалась Аннализа. На него уставились пустые глаза. Ее постукивающие пальцы прижались к окну, оставив на стекле пятна. Уголки ее рта дернулись, слегка приподнявшись и сложившись в подобие улыбки. Дэниел моргнул, и девушка исчезла.

Дэниел прикусил щеку изнутри, надеясь, что его не стошнит, и задернул шторы. От страха он весь покрылся липким потом, его трясло.

Но постукивания больше не повторялись, и оставшаяся ночь прошла спокойно. Заперев дверь и задернув шторы, Дэниел промаялся еще с час, лег в кровать и попытался заснуть. Нервы его были слишком взвинчены, и погрузиться в глубокий сон ему никак не удавалось. Хотя Аннализа больше не стучала в дверь, но Дэниел был уверен, что она все еще ждет его у дома.

Когда он испуганно проснулся, кажется, уже в сотый раз, то решил больше не ложиться и встал, чтобы разжечь огонь. В щели под дверью уже проникли первые лучи всходившего солнца. Он сидел на коврике у камина, сжимая руками кружку черного чая, и смотрел на пламя.

Призраки существуют. Ему пока трудно было в это поверить. Но Дэниел видел предположительные свидетельства на видео и читал реальные истории о паранормальной активности. В них можно было не верить, считая совпадениями, если описание казалось слишком туманным, или обманом, если все было предельно ясно. Но после того, как он увидел дух за окном, даже рациональная часть его разума отказалась высказывать возражения.

До Аннализы он никогда не видел призраков. Значит ли это, что призраки встречаются крайне редко? А, может, у Аннализы была какая-то особенность? Или в Крейвен Мэнор было что-то такое, что заставляет ее бродить здесь после смерти?

Мысли кружились в поисках ответов, которых не было, пока усталость не сковала его тяжелым сном. Проснулся он, когда солнце было уже довольно высоко и лучами рисовало золотые узоры у края штор. Он опрокинул чашку, и остатки чая разлились по деревянному полу, поэтому Дэниел поднялся, чтобы найти тряпку.

Значит, я остаюсь тут?

Он вытер пролитую жидкость, подошел к раковине и сполоснул ткань. Пока он живет в коттедже садовника, будет находиться в непосредственной близости к призраку. Он поискал в душе какие-нибудь отрицательные эмоции, например, отвращение или страх, но их не было. Дух Аннализы не выглядел злобным. Она ответила на его стук в окно и улыбнулась. Она не пыталась войти внутрь. Он был напуган, когда она гналась за ним по саду, но это можно объяснить тем, что она ребенок, и, может, ей хотелось поиграть. В конце концов, ей было всего двенадцать.

Так что я остаюсь. Закончу расчистку ее склепа и приведу остальную часть сада в порядок, чтобы он не выглядел необитаемым.

Его таинственный хозяин Бран должен был знать о призраке. Вот почему он хотел привести в порядок склеп, даже несмотря на то, что дом необитаем. Он хотел сделать это для Аннализы, чтобы успокоить ее после смерти.

Дэниел оставил тряпку сушиться на раковине и открыл дверь коттеджа. Он был готов к тому, что призрак может появиться снова, но на участке возле дома никого не было. Гомонили птицы. Жужжали насекомые. Аннализа скрылась в своем склепе. Интересно она живет там? Это было бы логично, но…

Дэниел взглянул на башню, вздымающуюся над особняком. Он едва мог различить шторы на окнах. Но когда он пригляделся достаточно пристально, ему стало казаться, что он видит за стеклом лицо, скрытое тенями.

В письме Брана было сказано запирать дверь и задергивать шторы на окне на ночь – чтобы я не увидел Аннализу. Мне также запретили открывать дверь башни… Значит ли это, что днем она прячется там?

Дэниел вытянул вперед шею, стараясь получше разглядеть, что или кто притаился за окном башни, но расстояние было слишком велико, и он ничего не увидел. Скорей всего, это был просто предмет мебели, или мерцание света на стене, или даже оптическая иллюзия – свет, играющий на стекле. Он отвернулся и пошел по заросшей дорожке через сад. Кто бы там ни жил – Аннализа или еще кто, – Бран не хочет, чтобы я совал туда свой нос. И я не стану. Сконцентрируюсь на работе и не буду глазеть по сторонам.

Вернуться к работе после того, как его мировоззрение пошатнулось, казалось нереальным, но он понимал, что работа поможет ему успокоить гудящий мозг. Когда перед ним появился склеп, Дэниел почувствовал легкий прилив гордости. За два дня он проделал огромную работу. Он очистил вход, вырвав уродливые колючие кусты, и прореженные лианы теперь выглядели не как удушающие плети, а как очаровательные вьющиеся растения. Дэниел осмотрел территорию, оценивая объем работ. Вырвал оставшиеся небольшие кусты, до которых не добрался в первый день, и прикинул, что еще нужно сделать.

Стены склепа надо как следует вымыть щеткой, но для этого понадобится ведро и какое-нибудь не ядовитое моющее средство. Надо будет попросить курьера, Джоэла, чтобы он их привез.

Дэниел осмотрел местность. В обычных обстоятельствах путь от склепа до особняка занял бы пару минут ходьбы, но из-за заросшего сада идти приходилось минут десять. Сад необходимо привести в порядок, насколько это в моих силах. А начать вполне можно от склепа. Расчистить тропу и к особняку, и к моему коттеджу, а потом постепенно облагородить прилегающие участки.

Дэниел взял лопату и начал намечать, какие участки надо расчистить первыми. Тропа навряд ли получится прямой, потому что в некоторых местах растительность была такой густой, что на ее удаление потребовались бы недели. Среди зарослей растений все еще были видны остатки первоначальных дорожек и элементов оформления. Дэниел проложил маршрут так, чтобы их стало возможно использовать.

При помощи лопаты он убирал с дорожек опавшую листву и срезал небольшие растения. Большинство поддавались легко, и Дэниел складывал их в кучи, которые позже планировал увезти на тачке. Но некоторые сорняки крепко вцепились корнями в землю, и ему пришлось их выкопать.

«Давай-давай, не сопротивляйся – все равно не получится», – пыхтел Дэниел, поочередно выдергивая и вырубая корни одного особенно стойкого растения. Его листья и стебли превратились в клочья, но корневая система оказалась прочнее, чем он ожидал. Дэниел был привычен к тяжелому труду, но мышцы уже начали уставать.

Когда он в очередной раз дернул, растение резко выскочило из земли, и он отлетел назад, весь осыпанный комьями грязи, словно конфетти. Рассмеявшись, Дэниел вытер лицо тыльной стороной ладони в перчатке. Он отбросил сорняк в сторону и вернулся, чтобы проверить, не осталось ли еще луковиц.

Из углубления в земле торчало что-то грязно-белое. Дэниел нахмурился, вытягивая из глинистой земли сломанные корни. Предмет был странной формы и находился довольно глубоко под землей, и Дэниел, в принципе, снова мог закопать его. Может, это камень?

На всякий случай он постучал костяшками пальцев по предмету и отпрянул. Что-то показалось ему неправильным в этом звуке. И это точно был не камень. Предмет казался полым.

Дэниел отбросил корни и принялся откапывать предмет. В этой части сада земля была не такой плотной, как в других, а это значило, что она не была частью старой дорожки. Он продолжил медленно и осторожно копать. Предмет, наконец, обрел очертания – он был слегка округлым, размером с футбольный мяч. По его поверхности паутиной разбегались трещины. Кое-где прилипли комья земли. Копнув глубже, Дэниел обнаружил в нем отверстие. Руки его онемели, но он продолжил соскребать землю с предмета, затем схватил его за верхушку и потянул – из земли вылетел человеческий череп.