Текст книги "Фонарик из кармашка"

Глава 10, или Сим-Сад, откройся!
Глава, в которой всё печально

Помните песню о нашем великом исследователе космоса Юрии Гагарине? «Он сказал “Поехали!” он взмахнул рукой…» Я ни в коем случае не сравниваю Кеану с ним. Просто после того, что стали распевать менестрели, у меня сразу возникла эта ассоциация. А пели они приблизительно так:

 
Она сказала: «Остаюсь!»
И в руки Трость взяла…
 

На самом деле всё было не так. Ксана Трость не брала в руки до самого последнего момента. Но надо же было вольным певцам придумать что-нибудь интересное массовому слушателю… Вот вам и шоу-бизнес. А мы ещё удивляемся, откуда «попса» появилась…

А теперь по существу. За «судьбоносной» фразой героини последовал мозговой штурм, и первым делом потребовали доктора для Шилти и особенно для Биля.

Оймякон пришёл в себя самостоятельно, но долго не мог взять в толк, что творится вокруг. Сильно испугавшись нахождения в королевском дворце, он почти заплакал. Наверное, от ужаса и непонимания всего происходящего. Свою принадлежность к королевскому роду отрицал начисто. И, что самое удивительное, среди всех присутствующих он узнал только Оскара!

Сначала Ксана думала, что Оймякон «косит под сумасшедшего», дабы избежать какой-нибудь жуткой кары за свои деяния и связь с Мешантом. В нашем мире такое сплошь и рядом… Но всё прояснилось, когда оказалось, что Оскар его тоже знает!

– Поэтому-то я так и удивился, увидев моего старого доброго Оймякона в королевском кресле, – объяснил Оскар.

Оймякон потерял всякую воинственность, если таковая вообще имела место, и глазами брошенного щенка смотрел на Оскара. Последний в это время излагал свою версию…

– Оймякон, ты хоть помнишь, кто ты? – спросил Оскар, и тот в ответ ему преданно закивал. – Тогда посиди, отдохни и отправляйся на кухню угощать дорогих гостей.

– Конечно, – еле заметно улыбнувшись, ответил Оймякон.

– Угощать? – переспросила Ксана.

– Именно! Оймякон – это мой любимый повар, старый добрый дядюшка Оймякон.

– А как он это… на троне-то оказался?

– Я могу только предположить, а ты, Оймякон, меня поправь, договорились? – по-королевски добро и в то же время снисходительно улыбнувшись, сказал Оскар.

– Только я сам всё помню очень-очень плохо… – попытался отвертеться горе-король.

– Так вот. Дело было так…

Мешант со свойственной ему призрачностью и прозрачностью умудрился лишить жизни свет, солнышко всего Королевства – Аккордию, которая не обладала такой волшебной силой, как братья, и не могла противостоять духу. Подробностей этого жуткого деяния, к сожалению, не знает никто. Но в результате злой дух добился неспособности Королевства в целом и Эстлеи в частности к обороне. Упрятав Оскара в Дасунь именно потому, что из-за его сил Мешант не мог его убить, злодей приступил к активным действиям. В качестве нового короля ему пригляделся наивный и бесхитростный повар. Собственно, было абсолютно всё равно кто, так как бедный человечек подвергся сильнейшему колдовству и мыслить стал так, как задумал хитроумный дух.

План был прост в своей гениальности: добиться подчинения Трости и вскрыть Сад, в результате чего могущество Мешанта многократно возросло бы и никакие препятствия не помешали бы ему на пути к завоеванию чего-нибудь ещё, что бы то ни было.

– В принципе, всё ясно… Но почему никто из народа не заметил подмены короля? – удивилась Ксана.

– Ксана, не забывай, с кем ты имеешь дело. Мешант мог хоть чучело огородное посадить на трон – и все бы верили, что это тот самый Воскор.

– Значит, теперь они узнают тебя?

– Я уверен.

– А почему он напал именно на Эстлею?

– Не знаю. Но думаю, потому, что я младший среди братьев и самый слабый в отношении волшебства, – без тени смущения признался Оскар. – Со мной проще справиться.

– А какова Параскея-то! – Ксана всплеснула руками. – Теперь я убеждена, что она всё знала. Она знала, что король – это ты. Из-за её «игрушек» всем досталось, даже бедному Браги. А почему ей было не отпустить тебя сразу?

– Но…

– Понимаю… Её дело – Дасунь, а все верхние проблемы пусть сами верхние жители и решают. Правильно?

– В общем да. Это её обида за месть Сторсвета. Ведь когда-то и она была наверху.

– А ещё мне кажется, что Параскея тебя оберегала. До моего появления…

Шилти, в сущности отделавшийся «лёгким испугом», старательно пытался помочь врачевателям, производящим свои странные действия над Билем, едва пришедшим в чувство. Как бы ни была здесь недоразвита, в моём понятии, медицина, по сути, она даже продвинулась куда дальше по сравнению с нашей. В нашем мире всё больше техника входит в ряды первых помощников. И когда мы слышим словосочетание «из натуральных ингредиентов», не всегда в это верится. Так и хочется сказать: «Сплошная химия!» А местные знания о природе, о растениях, которых у нас, скорее всего, и нет (а может, они просто неизвестны науке?), оказываются очень эффективными. Ксана испытала это на себе после серьёзной встряски с волколаками!

Наверное, это неправильно, когда человек уделяет столько внимания еде. Физиологические потребности организма… Но всё равно все (от Александры и до Алконоста) ощутили, наверное, что-то сравнимое с негой, когда, очухавшись и очнувшись после таких переживаний, поняли, что неплохо бы подкрепиться, и поели.

Покормил их, конечно же, Оймякон. Спустя некоторое время он начал вспоминать то, что происходило в Эстлее во время его правления. По его словам, «я помню себя в третьем лице, словно это кто-то другой, а я лишь наблюдаю».

– Что ж, – властно сказал Оскар, – все поели? Немедленно отправляемся в Сад!

И все послушались. Несмотря ни на что: ни на позднее для столь дальних поездок время, ни на усталость и потрёпанность, – они отправились. К сожалению, состав поредел. Шилти вдруг осознал, что Смайтума-то он больше не увидит… и попросился на гору, обратно – к Миало и Киме. Ксана не смела его удерживать. Билю предстоящие приключения были противопоказаны, а Гуля осталась с ним. «Как же мы без вас, ребята?» – «Ничего, справитесь, вы же сильная, госпожа!»

Вы знаете, почему в самолёте нет стоп-крана? Потому что резкие посадки вредны для здоровья пилота!

Но это так, к слову пришлось. Наша замученная птичка (точнее, я бы даже сказала, птичища), безусловно, доставила героев к месту назначения. Но он и просто устал, и вообще это не очень полезно – выдерживать большие физические нагрузки после сытного обеда. Вот Алконост и снижал… сначала высоту, потом скорость, затем ровность полёта. Кру-галя наворотили! С периодическими экстренными посадками! Я никак не могла предположить, что Алконосты могут страдать отрыжкой… Видимо, так дворцовая пища подействовала. Небось, Тимур-то их так не кормил!

Да, а Шилти же отправился на гору на Моголе. Его, наверное, так же потрясло.

– Это Сад? – заплетающимся языком спросила Ксана и села на землю из-за головокружения.

– Не удивляйся, – так же вяло ответил Оскар и тоже сел. – Это он снаружи такой некрасивый. А вот откроем его… должно быть так, как написано.

– А что, его изнутри никто ещё не видел?

– Нет. Он же закрыт, ты же знаешь.

– Угу. Дай отдышаться… и пойдём…

– В любом случае надо кое-кого дождаться, – ответил Оскар.

Собственно, долго дожидаться не пришлось. То, что Трость находится в руках у настоящего Воскора, а он, Воскор, находится у входа в Сад, – новость слишком яркая и важная, чтобы остаться неизвестной. Безусловно, об этом уже знали и в долине, и на горе, и в самой Эстлее. Наверняка и в других странах тоже. Очень скоро в этом все убедились.

Первым объявился Запкор. То, что он именно Запкор, Ксана поняла по интересной вышивке на рукаве: большая загогулистая буковка W – West (Запад). И почему-то подумала, что рукав с вышивкой Е так и остался у Оймякона! Почему Оскар не переоделся?

– Оскар, братишка! – сказал Запкор, бросившись к брату обниматься. – Неужто и ваш Сад откроете?

– Откроем, Клаус, откроем. Мы с Ксаной…

– А что ж ты не при короне, не нарядился как подобает?

– Клаус, брат, не до того было! Это ли самое главное?

– Конечно, нет. Но потом пойдут слухи, что сам Воскор, открывая Сад, был одет как простолюдин. Так не пойдёт.

– Да брось ты! – отмахнулся Оскар и повернулся к Ксане, чтобы что-то сказать. Но…

Вслед за Клаусом возник король Нордландии, то есть Севкор. Это тоже стало понятно не сразу, поначалу Ксана подумала, что от всех передряг двоится в глазах… Но всё оказалось довольно просто и объяснимо: сыновья Розоветы, Клаус и Лукас (так зовут Севкора) – братья-близнецы!

Лукас тоже полез к Оскару обниматься, долго хлопал его по плечу и желал скорейшего открытия. Так же, как и Клаус, он посетовал на неподобающую одежду Оскара, отметил отсутствие вышивки на рукаве. Братья говорили наперебой, Оскару и слова было не вставить.

– Э… – он напряжённо повернул голову в сторону Ксаны и вытянул руку…

– Бедный, ты, наверное, волнуешься? Не волнуйся! Мы все через это прошли!

Наконец объявился и последний родной брат Оскара, Остап. На его территории, в Сюдлии, Ксана уже побывала.

Ксана ожидала увидеть второго Оскара, но Остап ему близнецом не был. Оно и к лучшему.

Совсем забыла сказать, что короли прибыли не одни, а, безусловно, со свитой. Просто эта самая свита знала своё место. В центре оказался Оскар, кругом – братья, а вокруг них – слуги.

Через минуту Ксана почувствовала себя лишней на этом празднике жизни и ощутила это почти физически. «Неужели человек, с которым мы столько пережили вместе, которого я спасла, которого я, в конце концов, люблю, мог так просто меня променять? Что я сказала? “Люблю”? Сама себя не понимаю… Конечно, он не видел братьев очень давно, он устал от заточения в Дасуни, и его мечтой была встреча с родными. А я не устала? Он мог бы меня хотя бы представить им!»

Обида оказалась такой острой, что Ксана прослезилась. «В самом деле, зачем я теперь нужна? Вот мы у Сада. Здесь его братья. Трость у него. Он сейчас пойдёт и откроет заветную дверь. А я-то зачем? Как жестоко вы надо мной пошутили, друзья. Могли бы отпустить меня вместе со Смайтумом…»

Александра погладила Алконоста. Он посмотрел на неё маленькими чёрными глазками, словно спрашивал: «Что случилось? Почему ты плачешь?» Она постояла, посмотрела на то, как близнецы взяли Оскара под руки…

– Я плачу, друг мой Алконост, потому что грустно оказаться выброшенной, как бахилы в поликлинике. Купили, попользовались. И, несмотря на то что бахилы новые и вполне целые, их выбросили, потому что они свою службу отслужили и больше не нужны…

– УР“ Р“ Р’ – ответил Алконост.

Ксана села на уже родную ей птицу, и они взлетели. А ещё совсем недавно она мечтала стать ненужной! Так хотела, чтобы её «избранность» оказалась нелепой ошибкой, чтобы вернуться домой.

– Эй! Стойте! Куда же вы?! Кса-а-ана! – услышала она крики.

– Я к ним больше не вернусь, – сказала она Алконосту на его вопросительное урчание. Он уже был готов повернуть обратно.

Алконост послушался и продолжил полёт. Ксана не знала, куда летит. Алконост нёс её куда-то, а куда – она и не задумывалась.

Но всё-таки, как бы Ксана ни поступала, что бы себе ни решала, Макошь была права: она плетёт нити судьбы и завязывает узелочки. «Захочу – завяжу узелочек и отправлю твою нитку в другую сторону», – говорила она.

Вот тебе и узелочек!

Красивый голубоватый свет сначала не показался подозрительным. Но это ощущение длилось какие-то доли секунды, потому что очень скоро этот голубоватый свет стал яркосиним. Стало видно, как откровенно сгущается воздух впереди…

– Поворачивай! Алконост, миленький, поворачивай обратно! Лети низко над землёй!

– Ур-р-р!

Удачно спланировав, но не приземлившись, они направились обратно, к Саду. Там-то ещё не знают, что наверху, в небе, материализуется (слово-то какое!) призрак, имя которому Мешант…

– Да Мешант вас всех побери! Вы что, совсем слепые были? Такое не видеть! Тоже мне короли! Зачем мне Сад? Зачем мне Трость? Не буду я ничего открывать! – кричал Оскар.

А братья только смотрели на него потерянными глазами, встав в рядочек и поджав хвосты.

– Вон там… – сказал один из близнецов.

– Что? – спросил Оскар и посмотрел в указанную сторону.

– Ксана!

«Вон там» были Ксана и Алконост.

– Ксаночка…

– Народ! – скомандовала Ксана. – Времени не теряем! Там Мешант! Он уже близко. Что делать?

– Мешант? – в ужасе переспросил Остап.

– Он самый. Сейчас мы от него так просто не отделаемся… Смайтум-то это… того… переместился совсем… улетел то есть! Он нам не поможет!

– Боже, боже, боже… – залепетал один из близнецов.

– Так мы что, сегодня Сад открывать не будем? – проснулся второй.

– Я, наверное, домой… – Остап захотел потихонечку свалить с места действия. Но Оскар его остановил:

– Куда это?

– Так… никуда, здесь я.

Только этого ещё не хватало для полного счастья! Но не успела Ксана опомниться, как никого из братьев не оказалось. Трусы… Сбежали, оставив ничего не понимающую и ни в чём не повинную свиту.

Надо что-то срочно делать. Но среди народа воцарилась паника. Унять её оказалось не по силам.

«Включаю свой мыслекипятильник», – скомандовала себе Ксана.

– Ты должен открыть Сад. Сро-о-очно!

– Но как? А церемония? Это же важное событие…

– Что за предрассудки! – у Ксаны аж все слова выпали от негодования. – Ты сейчас срочно открываешь Сад, тогда у тебя будет достаточно сил, чтобы сделать что-то с Мешан – том. Иначе нам с ним не справиться, он сильнее всех нас. Понял?

– Так он же мне не даст!

– А ты спеши! Что за трусость? Бы-ы-ыстро! – приказала она. – Главное – чтобы вся эта свита здесь осталась и за тобой не пошла, не привлекла внимания!

Направившись к воротам, Оскар повернулся и посмотрел на Кеану так, что стало ясно: он всё понял. Ему сейчас ничто не угрожает, пока Мешант думает, что вся сила в Ксане. Она принимает на себя удар.

Синее облако уже было так близко… А Ксана и не думала никуда бежать. Она подняла с земли какую-то палку и стояла, покорно ожидая прилёта Мешанта. Он надвигался, как Ксана и предполагала, видя в ней главную цель.

– Ну что, Мешант, вот оно, то, что тебе нужно, – сказала Ксана, показывая на палку и поспешно пряча её за спину.

Неужели он поверит в этот дешёвый трюк? Если да, то Ксана выиграет массу времени для Оскара.

– Ксана, я могу предложить тебе сотрудничество, – сказал уже знакомый голос голубого воздуха.

– Э… что? – она пыталась изо всех сил собрать мысли в кулак, но колени всё равно дрожали…

– Мы с тобой сейчас зайдём в Сад, и я не буду никого убивать. Но ты отдашь Трость мне. А я отправлю тебя в твой мир, к тебе домой.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что у тебя нет выбора. Ты можешь оказаться дома, живая и здоровая, или остаться здесь – мёртвая.

Звучит убедительно, не правда ли? Действительно, если Ксана не согласится помогать Мешанту, он её убьёт. Ему терять нечего. Пока «трость» у неё, Ксана, как он думает, может открыть Сад, но волшебства ей это не даёт. Если она погибнет, открыть Сад сможет тот, у кого Трость. А Оймякон уже далеко, к тому же не с Мешантом.

– А как же Трость? Она же у меня. Ну умру я. И что?

– И ничего. Зато ты умрёшь.

– Нет, ты меня не убьёшь, – Ксана тянула время как могла. – Я тебе нужна живая.

Облако Мешанта засветилось чуть ярче и как бы загустело. Помните метаморфозу, обратную этой, когда тело силача превращалось в синий дух Мешанта? А теперь из духа получился силуэт вполне человеческого вида.

– Теперь мы пойдём с тобой открывать Сад, – сказал он всё тем же голосом, «из рупора», и собрался взять Кеану за руку, чтобы не убежала. – Пойдём?

Прошло уже достаточно времени, Оскар должен был открыть Сад.

– Пойдём, конечно, пойдём, – согласилась Ксана.

Рука Ксаны оказалась в руке этого странного «человека». Его ладонь была очень холодной и влажной, словно «проснулся ночью в холодном поту».

Она шла, стараясь идти как можно медленнее. Пару раз запиналась. Один раз даже свалилась и долго поднималась, старательно отряхиваясь. Приёмы по оттягиванию времени кончились, фантазия иссякла. По приближении к воротам она увидела там Оскара, тщетно пытающегося открыть Сад. Ворота оставались запертыми.

– Что он там делает? – спросил её Мешант.

– Стоит, не видно разве?

– Ты обманула меня! – заревел Мешант.

– В чём? – удивилась Ксана. В тот момент ей удалось вырвать свою руку. – В нашем договоре не было сказано, что никто не может подходить к воротам!

Наверное, это сильно разозлило Мешанта. Он снова обратился в синий воздух. В это время Ксана подбежала к воротам. Видимо, зря, потому что Мешант понял это как попытку открыть ворота без его вмешательства.

Он направил на Кеану луч и, будто пронзённую, поднял её над землёй. С силой бросил на землю. Вслед за этим в неё полетел огненный шарик.

В ту же секунду ворота Сада поддались стараниям Оскара, и он распахнул их. Всё вокруг осветилось приятным сиянием. Можно было сразу понять, что описания Весеннего сада в свитках – чистая правда.

Настоящий Воскор наконец-то зашёл в свой Сад. Это всё было слишком чудесно и необычно для всех, кроме, конечно, братьев, которые уже открыли свои Сады. Только вот братьев что-то нигде не было… Сбежали… Трость, словно изнутри высвеченная неоновым лучом, обожгла ладонь Оскара. В его руках оказалось мощное оружие, которое следовало срочно пустить в ход. Но проблема заключалась в том, что Воскор не знал, что с этим оружием делать.

Несколько секунд он пробыл в Саду и вышел оттуда. Его глазам предстала такая картина. Свита, совершенно очумевшая от происходящего, стояла, кто где, раскрыв рот и выронив из рук всё, что в них было. В пяти метрах от ворот лежала Ксана. Недалеко от неё лежал Алконост. Прямо на Оскара надвигался синий дух Мешанта.

Мешант был в ярости. Как жестоко его обманули! Он был уверен, что Трость у Ксаны, а какой-то парень взял и открыл Сад. Эти мысли так увлекли Мешанта, что он не задумался над властью, которой теперь стал наделён Оскар.

– Как ты… – обрывками фраз изъяснялось синее облако.

Оскар без слов направил Рубиновую трость на обезумевшего Мешанта. Зрелище, конечно, потрясающее: ярко-красное неоновое свечение Трости «вступило в реакцию» с синим воздухом – Мешантом. Получилось что-то, сравнимое с северным сиянием… Но удержать Трость в руках оказалось не так-то просто.

– Чёрт! Чёрт! В Дасунь тебя! В Вальхаллу! – закричал Мешант, высвободившись от направленного на него луча.

И дематериализовался. Говоря проще, исчез. Сбежал с поля боя. А ему, собственно, ничего и не оставалось, так как Оскар стал намного сильнее его в волшебстве.

Всё стихло в одно мгновение. Секунду помешкав, Оскар спустился к лежащей на земле Ксане. Лежащая рядом птица оказалась мертва, это было видно невооружённым глазом. К ним подтянулись наблюдатели и обступили их.

– Ксаночка, миленькая, очнись, пожалуйста… Ну пожалуйста, очнись… любимая… Ксана! Здесь есть доктор? Доктора!

– Я лекарь, – вызвался кто-то из толпы.

Лекаря пустили к Героически Прекрасной. Он прослушал её сердце, прощупал пульс, посмотрел глаза.

– Ксаны больше нет с нами, – заключил он.

– Как «нет»?! – взревел Оскар. – Сделайте что-нибудь! Сделайте!

Истерику Оскара я описывать не буду. Когда он немного успокоился, перед ним возникла женщина в очень простой, бедноватой одежде, с вязанием в руках. Волосы убраны в тугую кичку, на плечах платок. Она вязала и говорила одновременно:

– Ну здравствуй, Оскар.

– Здравствуй.

– Что же ты сидишь? Иди, тебе надо прочитать Забытую молитву. Иди сейчас же.

– А как же Ксана? Почему? Почему она умерла?

– Иди.

Оскар послушно поднялся и направился в Сад. С Макошью не спорят.

В Восточном саду каждое дерево плодоносит, каждая травинка налита изумрудно-зелёным цветом, каждый кустик пушист, словно беличий хвост. Но не попасть в этот Сад простому путнику, не зайти туда прохожему любопытцу. Лишь только Рубиновая трость откроет врата этого рая, лишь только тот, в чьих руках она будет, получит право впускать людей в Сад. И только он прочтёт Забытую молитву, чтобы возродить Корону и не дать Эстлее исчезнуть…

 
О, Сад! Твои врата открыты.
Ты никогда не пустишь внутрь тех,
Чьи мысли, чьи слова и чьи поступки
Сопровождает всемогущий грех.
Пусть жители Эстлеи будут сыты,
Пусть будут здравы дети их и внуки!
О, Сад! Рубиновая трость как символ власти
В моих руках. Я буду уповать,
Что оправдать доверие сумею,
Восточною страною управлять
И защищать её от грязи и напастей.
Мой долг теперь – не подвести Эстлею!
Забытая молитва прозвучала
В моих устах. Теперь я всем обязан.
Пусть ноша долга тяжелее стала,
Но я готов быть ею вечно связан!
 

– Почему? Ну почему? – шептал Оскар, глядя на то, как поднимается в небо бездыханное тело Ксаны. – Я думал, что прочту Молитву – и она оживёт! Почему?..

– Ксана выполнила свою миссию. Теперь она может отправляться домой.

– Но она же мертва!

– Наверное, так ей стало легче.

– Почему мы не можем её хотя быть похоронить здесь?

– Потому что она должна вернуться домой.

– Но я люблю её!

– Она тоже тебя любила, – сказала Макошь. – Ты хоть понял, что произошло?

– Что?

– Ты не мог открыть Сад. Открыть его должна была Ксана. Поэтому у тебя не вышло открыть Сад сразу. А как только Кеану убили, способность перешла к тому, у кого в руках Трость. А Трость была у тебя. И тогда ворота Сада поддались тебе.

– Вот как, – Оскар был ошарашен. – То есть я был никем рядом с ней?

– Оскар, ты мелок. Тебя заботят не те проблемы. На тебя теперь возложена Эстлея, которая успела переродиться за последнее время. Думай об этом.

Макошь продолжила вязать, шагнула на невидимую ступеньку и исчезла.

Свет, откуда свет? Тело Александры засветилось… Какое знакомое сияние… Точно! Именно так она светилась там, на горе, у волшебного озера, когда общалась с Розоветой и Даной.

Ну да, вот и они. Богиня с подругой – светящиеся, прекрасные, как утренняя заря, невесомые, волшебные.

– Оскар, я тебе обещаю, мы позаботимся о ней.

– Верховный бог отправит её в тот мир, откуда она пришла.

* * *

Он сидел в кресле и вальяжно почёсывал белую бороду. Она смотрела на него глазами, полными ужаса и негодования.

– Серьёзно? Вы не отправите её домой? Она же погибнет и в том мире тоже! – сокрушалась Дана.

– Так лучше.

– Вы сами не понимаете, как много она для вас сделала.

– Дана, девочка моя, ты слишком много на себя берёшь.

– Получается, что Верховный бог не всесилен!

– Я прежде всего корыстен.

– И вам совсем неважна её жизнь?

– Мне важно моё Белое королевство.

Слеза, скатившаяся из глаз Даны, закатилась в уголок рта. Но она не почувствовала вкуса: у богини пресных вод даже слёзы пресные.

А Белый маг встал с кресла и прошёлся. Он был доволен. Теперь всё так, как он хотел. Сад открыт – и открыл его внук. Эстлея получила свою героиню, но героиня погибла. Всё как нельзя лучше.

– Папа, ты неправ. Так нельзя, – возмутилась Розовета.

– Дитя моё, милая моя, тут я должен настоять, – уже менее резко ответил Белый маг.

– Ну что тебе стоит? Пусть она живёт в том мире. Она даже не вспомнит ни о чём.

– Надо подчищать концы вообще-то, – уже очень сомневающимся голосом ответил Белый маг.

– Папа, ну ради Оскара…

– Я ради него и стараюсь! Чем быстрее эта любовь закончится, тем лучше…

Розовета насупила бровки.

– Ну-ну, девочка моя, только не расстраивайся! Ты знаешь, я совершенно не переношу твоих слёз!

– Пообещай мне, что в ТОМ МИРЕ Ксана будет жить! И сделай, чтобы хорошо жила!

– Родная, моё волшебство в том мире не действует…

– Но оживить-то ты её сможешь? Дальше она разберётся. Всё-таки Героически Прекрасная!

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – умоляюще смотрели на белобородого две юные девы. Взрослые и мудрые, богиня и властительница горы вели себя как маленькие девочки. Просто они знали слабости этого старца!

– Я категорически недоволен развитием событий! – бородатый асе появился ниоткуда.

– Фу ты, напугал! Браги, это Ирий, веди себя подобающе!

– Мне уже Сторсвет насвистел в уши: «Она же хорошая девочка, стихи пишет». Почему вы её убили?

– Я? Убил? – глаза Белого мага округлились. – Браги, как ты смеешь меня обвинять?!

– Это произошло по вашей воле! Или по вашей вине…

 
Всё было тщетно, всё напрасно…
Героя обрела страна,
Но Героически Прекрасной
Не будет более она…
 

– Ах, какие стихи!

– За душу берёт!

Розовета и Дана умоляюще смотрели на Верховного бога мокрыми от слёз глазами.

– Эх, вы из меня верёвки вьёте! – всплеснул руками Белый маг. – Э-э-эх!..

Ксана чувствовала себя как после глубокого некачественного наркоза. Над ней склонились четыре светящиеся девушки и два бородатых мужика с пятачком вместо носа.

– Получилось! Живая!

– Папа, папочка, спасибо!

– Ксана, как ты себя чувствуешь?

В глазах у Ксаны потихоньку перестало двоиться.

– Бог ты мой… – проговорила Ксана.

– Бог, конечно, – согласился Браги. – Твой, твой, поэтесса!

– Ксана, Ксаночка, позволь обниму!

Сознание медленно обретало ясность. Героиня поняла, кто рядом с ней. Осторожно сев, она осмотрела незнакомое место. Слишком белое и чистое для этого мира, слишком светлое и праздничное…

– Где я?

– Ты в Ирии. Верховный бог оживил тебя.

– В Ирии? Верховный бог?

Белый маг нехотя подошёл к своей подопечной.

– Тебе пора домой.

– Вы отправите меня домой?

– Да. Знай, ты ничего не вспомнишь. Ты выполнила свою миссию.

– Не вспомню?.. Скажите главное: Сад открыт?

– Да. Всё в порядке. Ты можешь быть свободна.

Ксана встала и прошлась. Бабамс! – что-то выпало у неё из кармана.

– Что это?

– О, это же мой телефон. А можно последнюю просьбу, Верховный бог?

– Говори.

– Вы Смайтуму давали энергию для компьютеров. Можно телефон зарядить?

– Зарядить?

– Этой коробочке тоже нужна энергия, как для техники Тимура.

– Я-то думал, ты попросишь встретиться с друзьями, попрощаться с Оскаром… И хорошо, что у тебя нет такого желания. Держи.

Смартфон моментально показал на экране символ зарядки, которая тут же заполнилась до ста процентов. Смартфон начал нагреваться и вибрировать…

– Э-э-эй, аккуратнее, ему столько не надо! Спасибо!

– Всего-то… – Верховный бог остановил поток энергии.

– А теперь можно селфи?

– ЧТО?..

* * *

По одному, вдвоём, втроём, вчетвером… С рожками, с рожицами, с губами «уточкой»… Ксана, Дана, Розовета и Браги нафотографировались всласть. Ксана не ожидала, что этот процесс вызовет столь бурный восторг среди богов (а также богинь и дочерей бога).

– Я что-то не то нажала… – сказала Розовета.

– А, ты просто фонарик случайно включила. Фонарик… из кармашка…

«Фонарик из кармашка… Оскар… любимый… Домой… Что мне делать?»

– Розовета, а как отсюда попасть в замок Оймякона… Оскара?

– Что ты задумала?

– Да что-то домой расхотелось…

Верховный бог наблюдал за селфи-вакханалией с явным неодобрением. Терпение его кончилось:

– Всё, прекращайте! Ксана, приготовься! Я слишком много вам позволил! Розовета, отойди! Браги, Дана, вы боги или дети малые? Всё! Хватит!