Текст книги "Фонарик из кармашка"

Глава 8, или Параскея, Дасунь и дасу
Глава с раскрытием тайн

И снова Эстлея

Ксана сидела, обняв согнутые в коленях ноги и опустив голову. Рядом, держась за руки, присели её друзья. Алконост насчитывал круги вокруг них. Время текло очень медленно. Говорить ни о чём не хотелось. Через несколько минут Биль начал ныть:

– Ну и где он? Где этот так называемый божок, Мешант с ним?

– Не торопись. Он должен появиться, – успокаивала его Ксана, но себя она успокаивала ещё усерднее.

Так не хочется верить, что Браги их обманул! Или, выражаясь молодёжным сленгом, «кинул». Уговор, уговор… И где он теперь? А что делать? Ничего, кроме как сидеть и ждать.

– Эх, надо было нам с Гулей у озера остаться, а вам – полететь на Алконосте, – вздохнул Биль. – Мы же всё равно в Дасунь спускаться не будем. А так и Браги был бы на глазах.

– Хватит! – прервала его Ксана. – Как сделали, так сделали. У нас не было оснований ему не верить. Всё-таки бог.

– А что, вы думаете, боги не обманывают? – спросила Гуля. – Не забывайте, что он асе.

Александре нечего было на это ответить. Я не знаю, является ли то, что Браги асе, показателем его нечестности. Из них нам известны только ассы-волколаки, а там о честности говорить не приходится. Но это же асс-бог. Может, наличие среди героев Гулльвейг сыграло такую роль?

– Может, он просто-напросто задерживается в пути, – Ксана попыталась его оправдать.

– Ну да, конечно. Мы летели на Алконосте, а он магически перемещался в пространстве. Поэтому мы уже давным-давно прибыли, а он изволил задержаться и всё ещё перемещается!

Ксана уже готова была поверить в то, что Браги они больше не увидят. Надо было придумать альтернативу действиям.

– Если он… в общем, обидно, конечно. Но что тогда делать? – спросила она, не надеясь, что ей ответят.

– Ксана, это ваша привилегия – рассуждать логически, – ответила Гуля.

– Хорошо, – она понимала, что решающее слово за ней.

«В конце концов, это мне надо вызволить дасу. Ребята его даже не видели, к тому же у них определённое и вполне аргументированное отношение к населению Дасуни. Это мне надо действовать, чтобы достичь того, “что предписано”. Это я хочу вернуться домой. А Гуля и Биль останутся здесь, наверное, поженятся и выйдут за пределы долины, чтобы вместе пасти королевских овец», – думала Ксана.

– Что мы имеем? Мы находимся у Дасуни, но, честно говоря, сердце не лежит заходить туда без провожатых, – здесь она слукавила, потому что как раз-таки сердце звало её туда безудержно. Но без сопровождающих поистине страшновато. Да и пустят ли? – В крайнем случае мы можем забыть про всё и махнуть в Ирий. Алконост нас отвезёт. Правда, Алконост?

Птица кивнула в ответ.

– Так, может, прямо сейчас и отправимся? – спросила Гуля.

Ксана сомневалась. По логике вещей, надо было, не теряя драгоценного времени, тут же тронуться в Ирий, лишь удостоверившись в бесчестности Браги. Но…

– Давайте подождём ещё немножечко, – попросила она.

– Но, госпожа… – хотел было возразить Биль.

– Так, госпожа я или не госпожа? Раз я сказала «подождём», значит, подождём! – сказала она строгим голосом.

Естественно, её спутникам не понравились ни тон, ни сам факт того, что пока они остаются. Но, как уже не в первый раз, они повиновались.

Есть оно, есть, шестое чувство. А может, сыграли роль остатки Ксаниной наивности. Уж очень хотелось поверить…

Вдруг появился Браги. Но в каком он был виде! Уж не знаю, подобает ли богу ходить с кровоподтёком под глазом, с оборванным рукавом и куском странной ткани в руке. А и без того бедноватая бородка стала ещё жиже.

– Пойдём, – скомандовал он, обращаясь к Ксане.

Она молча встала и последовала за ним. Браги взял её за руку. В тот миг она явственно почувствовала, что идёт рядом с каким-никаким, но богом. Это был один из тех моментов, вроде разговора с Розоветой и Даной, спора с Макошью, возникновения в любом месте Магни. Она не оборачивалась на своих друзей. Вообразите, какие у них были лица! Браги и Ксана шли в Дасунь. Вот заканчивается тропинка, словно обрываясь. Достаточно перешагнуть черту, которую она пересекала уже дважды: первый раз – будучи без сознания (её в Дасунь внесли), а обратно она уходила в здравом уме и твёрдой памяти.

– Раз ты меня дождалась, то для тебя это действительно важно, – сделал вывод Браги.

– Да, это очень важно, – подтвердила Ксана. – Мы уже думали, что вы нас бросили. А что с вами, Браги?

– Я был у Параскеи.

Вот почему так сильно опоздал!

– А-а-а… – якобы понимающе протянула Ксана. – И что Параскея?

– Как «что»? Не видишь? Ругалась она, – ответил Браги.

Тогда Ксане стала ясна связь между его внешним видом и Параскеей.

– Но она согласилась в итоге?

– Она потребовала тебя.

А вот это радовать не может. Если Параскея так обошлась с Браги, с богом (пусть, по словам Смайтума, и бывшим её любовником), то что она сделает с Ксаной, лучше даже не думать…

«Да, я помню эти места, – Ксана смотрела вокруг. – Вот мы идём по чёрной, словно выжженной, земле. Над нами небо, которое навсегда затянули тучи. Мы пересекли черту – и кажется, будто вдалеке возвышаются чёрные горы. Такой вот оптический обман. Там, в верхнем мире, их нет. Но когда попадаешь в Дасунь – ты их видишь, и возникает ощущение, что они находятся именно в верхнем мире».

Они не стали подходить к домикам дасу: нельзя. Они же дневные гости. Параскея жила, как ни странно, в домике, таком же, как и у всех дасу. Снаружи он выглядел так же, только находился отдельно от всех остальных домиков. А внутри всё оказалось хуже, чем Ксана ожидала увидеть. Вот то, что можно было разглядеть, пока была открыта дверь: внутри ничего не было, просто ничего. Такое чувство, будто здесь случился пожар, поэтому нет ни мебели, ни других предметов жизни, а только чёрные от копоти стены. Как только дверь захлопнулась, воцарилась темнота… Окна здесь не предусмотрены. Только из верхнего угла сочился тонкий луч света, в котором летали, будто снежинки в пургу, пылинки.

– Главное – не бойся, – предупредил Браги.

Уж что-что, а не бояться было трудновато. Одно пребывание в этом недобром помещении повергало в ужас, а от мысли, что сейчас появится Параскея, становилось и вовсе жутко. Но от этого деться было некуда, Параскея появилась. Точнее, в темноте засветились два жёлто-зелёных глаза и послышалось шипение. Следом за этим Параскея, прямо как в сказках, плюнула влево, плюнула вправо, «встрепенулась и девицей обернулась».

Глаза Александры уже попривыкли к темноте, но рука всё сильнее сжимала руку Браги. Она смогла рассмотреть стоящий перед ней силуэт очень слабо, но можно передать то, что увидела. Это была очень высокая, статная дама в длинном прямом одеянии. Лучик наискось высветил её от щеки до плеча, и можно было оценить её тонкую шею и острые скулы. Если в целом она и приобрела человекообразный вид, то жёлто-зелёные глаза выдавали её змеиную природу.

В совокупности и прелюдия с синяком под глазом Браги, и эта «выгоревшая» комната, и Параскея-змея, и Параскея в более привычном образе, но со змеиными глазами, и то, наконец, что они находились в Дасуни, – всё это вытянуло из Ксаны на страх все силы, к которым она только была способна.

«Дальше я помню, что между нами произошёл диалог, и даже помню его содержание. Но подробностей диалога не помню – как отшибло! Я даже не помню, как снова оказалась на тропинке, где остались Биль и Гуля. Какое это всепоглощающее, всеобъемлющее чувство – страх… Он пробрался в каждую клеточку моего организма… Взял меня на абордаж».

Вам, дорогие читатели, интересно узнать, о чём Ксана говорила с Параскеей? Сейчас я многое проясню.

Во-первых и, наверное, в-главных, Параскея согласилась отпустить дасу. Но всё, безусловно, не за просто так. Она решила развлечься. Вечером будут «смотрины», если так можно выразиться. Будут вызваны все дасу, и перед Ксаной будет поставлена задача – узнать её дасу. Тут всё просто: узнает – забирает, не узнает – он остаётся. Только проблема в том, что все его отличительные черты – рожки, копыта – будут также и у остальных дасу.

Во-вторых (это уже рассказал Браги), когда Параскея превратилась обратно в змею, Ксана просто отключилась, упала в обморок. И великодушный Браги заботливо перенёс её на территорию верхнего мира. И снова я думаю, как всё повторяется… Опять Ксана пересекла черту Дасуни дважды: в сознательном и бессознательном состоянии. Только теперь – в другой последовательности.

А в-третьих, что самое ужасное, они обнаружили Биля и Гулю по колено в слезах. Во время их отсутствия улетел Алконост! Как это произошло, никто нормально объяснить не мог. Но я грешу на то, что эти голубки, наверное, уединились где-нибудь неподалёку, посчитав Алконоста вполне самостоятельным и верным им. А птица совершенно обоснованно посчитала, что её бросили, что она больше не нужна, и улетела. А вот куда? Есть всего два варианта: либо в Ирий, либо к Смайтуму.

Конечно, Ксана успокаивала своих рыдающих друзей: мол, они не виноваты и вообще это не проблема. А сама думала, что это как раз огромная проблема. Теперь не попасть ни в Ирий, ни в Сюдлию. То есть не встретиться ни с Верховным богом, ни с Макошью. Ну и замашки у неё: если играть – так по-крупному, если встречаться – так с богами. Кто же её домой-то отправит?

А тут ещё вот что: Браги их покинул. Несомненно, свою часть уговора он выполнил. И попрощался с ними. А Ксана ему пообещала, что неделю не будет мыть руку, потому что держалась с ним за руку. И бог поэтов исчез с целью переместиться к себе, в Сюдлию, на Жаркое озеро.

Как только Браги исчез, они поняли, что с тех пор, как покинули Смайтума, во рту… ртах не было маковой росинки. Точнее, это понял Биль. Ксане после всех потрясений есть ни капельки не хотелось, но она понимала, что это сейчас просто необходимо. Рассудив, что времени перед вечерними «смотринами дасу» у них ещё достаточно, они решили заглянуть на огонёк к братьям Гули.

– Гуля, – спросила Ксана на подходе к её жилищу, – а ты уверена, что они будут не против? Не хочу с ними ругаться.

– Я тоже, – согласился Биль. – Но ещё больше я хочу есть.

– Да ничего. Они у меня хоть и суровые, но братья всё-таки.

Опасения Ксаны были напрасны. Их встретили как самых дорогих и желанных гостей. Оказалось, что уже вся Бурная знает об их похождениях! Я и не думала, что среди гномов и ванов тоже есть менестрели. Хотя о том, что среди ассов есть боги, я тоже не думала… Вся долина только об этом и говорит. Наверное, гора – тоже, потому что вести привёз с горы Квасир. Улль и Гир с упоением слушали рассказ Биля о встрече с госпожой, посещении Смайтума и Сюдлии и прочих похождениях и требовали подробностей. Всё, что рассказывал Биль, надо было делить на восемь, а то и на шестнадцать. Ко всему ещё и Гуля подливала масла в огонь.

А Ксане так хотелось ничего этого не слышать! Она чувствовала, как по телу разливается неодолимая слабость, и её потянуло в сон. Конечно, милая, а ты что хотела? После таких встрясок ещё диву дашься, как тебя сразу не вырубило! Впрочем, нет, вырубило же. Хотелось уснуть и проснуться в своей любимой кроватке, в своей родной комнатке… Она легла и поняла, что заснуть-то и не удастся. Желание было настолько сильным, что заснуть уже не получалось. Она лежала и думала.

– Узнать дасу, – проговорила Ксана вслух. – А как Параскея узнает, мой ли это дасу или не мой? Она-то откуда знает, который из них меня выходил?

– Ну, это легко. Она же правит Дасунью, она всё там знает, – с важным видом ответил Гир.

– Но если б она знала, что я там нахожусь, она бы меня выгнала…

– Она хоть и змея, но и ей не чуждо что-то человеческое, – усмехнулась Гуля.

– Да, не чуждо… Но такого человеческого ни одному человеку не пожелаешь…

– Это тоже понятно. Тебя принесли ночью – это раз. Ты была сильно больна – это два. Ты ни с кем, кроме этого дасу, не встречалась… или встречалась? – Ксана отрицательно помотала головой. – Тогда это три. И как только выздоровела, ты покинула Дасунь – это четыре. То есть дасу ничего не нарушил. Бесспорно, Параскея знала о тебе: кто ты и где ты. Она позволила тебе уйти с миром.

– Улль, ты её не видел, – возразила Ксана. – Она не производит впечатления…

– Пока она была возлюбленной Сторсвета, её все уважали, – ответил Улль. – Она была справедливой, к ней любой смертный мог беспрепятственно обратиться за советом или помощью. Да, она стала змеёй, она правит проклятой всеми Дасунью, вселяет страх. Но мне кажется, что в ней сохранилась частичка того, что было когда-то…

И вот Александра снова стоит перед злополучной чертой, которую перешагивала уже не раз, но впервые ей придётся сделать это в одиночку. Биль и Гуля с братьями проводили Кеану до этой тропинки, но договорились, что они уйдут домой и будут дожидаться её там. Это разумно. Ведь, если с ней что-то случится в Дасуни, они всё равно не смогут помочь. А дома всяко лучше, чем слоняться здесь среди деревьев.

Попав на территорию Дасуни, Ксана стала вспоминать, куда идти: «Я не помню! К Параскее? Может быть… В любом случае пойду к ней. Если бы ещё помнить, где находится её домик!»

Но с горем пополам Ксана всё же смекнула, куда направляться. По пути к домику Параскеи ей встретился какой-то дасу. Он поспешно отвернулся от неё и ускорил шаг.

– Эй! Постой! – Ксана побежала за ним. – Погоди, не убегай! Дасу, я же к вам иду! Где вы все?

Дасу остановился и дождался её. Подойдя к нему ближе, Ксана увидела его лицо и сразу поняла, что своего дасу она узнает. Она узнает его, несмотря на их одинаковые одежды и одинаковые рожки на голове. Они все раньше были кем-то: людьми, ванами, гномами, альвами и т. п. Попав в Дасунь, они сохранили отличительные черты, а главное – глаза. Это же как табло с бегущей строкой, в которой написано основное содержание человека. Только остановись и прочитай!

Дасу показал Ксане рукой, чтобы та шла за ним. Заговаривать он с ней не собирался. То ли боялся, то ли не хотел, то ли запрещено. Они шли, затейливо обходя домики, пока не остановились возле одного из них. Дасу вытянул указательный палец, всем своим видом показывая, что Ксана должна ждать здесь. Она послушно закивала в ответ, а потом, сообразив, что он не глухой, добавила:

– Конечно, иди, я буду ждать здесь столько, сколько понадобится.

Дасу скрылся за дверью в домике. С минуту Ксана постояла спокойно, а потом начала вертеться и переминаться с ноги на ногу. Затем она отошла от домика на несколько шагов и упёрлась в стену другого жилища. Поковыряв ногой в земле чёрные камешки, еле заметные на таком же фоне, она опомнилась: «Что я делаю? И зачем вообще сюда пришла?»

– Но я же сказал: никуда не уходить! – Ксана услышала голос. Дасу заговорил. Он грубо взял её за руку и повёл к тому домику, в который заходил. – Я её веду!

Ксане отчего-то казалось, что эти «смотрины» будут проходить на улице. Дасу-то много, а в Дасуни нет помещения, способного вместить весь этот народец. Но её попросили зайти в дом. Дасу, проводивший её, галантно пропустил даму вперёд… и, оставшись на улице, закрыл за ней дверь!

Ксане ничего не оставалось, как пройти. Обычная обитель дасу. Но как ей всё здесь знакомо… На стуле лежала, свернувшись, Параскея в облике змеи. В этот раз она ничуть не испугала. Может, это потому, что ещё не стемнело?

– Я готова, – сказала Ксана, глядя на владычицу Дасуни.

– Я знаю. У меня в Дасуни сейчас живёт восемьсот восемьдесят один дасу. Ты хочешь выбрать из них одного? Замечательно, как раз для ровного счёта, чтобы стало восемьсот восемьдесят.

Она замолчала. Ксана терпеливо ждала продолжения. Через полминуты Параскея продолжила:

– А ты уверена, что хочешь вернуть то прошлое?

– Это недавнее прошлое, – поправила Ксана.

– Но оно уже прошло. Совсем прошло.

– Я хочу лишь помочь взамен на помощь, оказанную мне, – ответила Ксана.

Её желание помочь, правда, было очень сильным.

– Я всегда приветствую такие желания и стараюсь их только укреплять. А ты не боишься, что в будущем придётся ответить за поступки настоящего, сделанные во имя прошлого?

– Не знаю… – Ксана пожала плечами. – Может, и боюсь. Но завеса будущего находится в руках судьбы, и я не могу быть уверенной, что всё случится так, как я предполагаю.

– Ответить придётся. Ничто не остаётся безнаказанным. Даже хорошие поступки, совершённые во благо, находят в жизни своё наказание.

– Но если этого не сделать, то придётся понести кару за несовершение, – рассудила Ксана. – У меня есть возможность оказать помощь. Это во благо. Я могу смалодушничать, испугаться, уйти, но тогда я буду знать, что могла – и не сделала. Это наказание на всю жизнь…

– Хорошо. Я даю тебе последний шанс отказаться от своей просьбы.

– Нет! – моментально ответила Ксана.

– Подумай. Сядь, за тобой очень удобное кресло. Сядь и подумай.

Параскея заставила Александру задуматься, зачем она это делает: «Зачем? Я обещала ему. Но почему обязательно надо следовать своим обещаниям? Я могу сказать кому-то, что я его люблю или ненавижу, что я скоро стану королевой Англии или выйду замуж за Валеру из соседнего подъезда, но это будут только слова. Я пообещала вернуться и почему-то вернулась. Неужели эти слова значат больше? “Я снова останусь один в этом чёртовом доме, в этой чёртовой Дасуни”, — всплывали в голове его слова. Может, именно это вынудило меня приложить столько усилий?.. Он останется один. Но ведь так же одиноки будут остальные восемьсот восемьдесят дасу. Почему именно он, а не кто-то другой? Потому что именно он вышел в ту ночь охотиться на волколаков, потому что именно он нашёл меня и принёс к себе в дом, именно он почти неделю ухаживал за мной. Неужели и это было предписано?»

– Нет, я не отказываюсь от своей просьбы.

– А ты подумала, что он попал сюда не просто так? Ты не знаешь, чем он грешен. Искупил ли он свою вину? Этого ты тоже не знаешь. Ты слепо веришь чувствам.

– А чему верить, как не чувствам? У него хватило чувств: доброты, сердечности, чтобы протянуть мне руку помощи в нужный момент.

– Тебе помогал не только дасу. Тебе помогали многие на твоём пути. Почему ты выбрала именно его?

– Потому что дасу больше всех нуждается в моей помощи.

Параскея зашипела и вытянулась. Она оказалась очень длинной… Вытянувшись к потолку, она всё ещё оставалась частично свёрнутой в кольца.

– Приведите! – приказала она.

Из двери, ведущей в неведомое пространство, появились трое. Два дасу, на поясах которых, выделяясь, блестели яркие бляшки, вели под руки ещё одного. Это был тот самый дасу.

Сердце забилось в Ксаниной груди, и ей казалось, что его стук отдаётся эхом по всему домику. Хотелось закричать на всю Дасунь, чтобы слышали все-все до единого: «Мой дасу нашёлся!»… Но Ксана стояла и безмолвно смотрела на него. И он тоже молчал.

– Что же ты стоишь? Забирай его, – повелела Параскея.

– Пусть они его отпустят.

Параскея кивнула, и дасу отпустили. Но он стоял и не подходил. Он даже не проронил ни слова.

– Он свободен. Забирай его и уходи.

Ксана не выдержала. Она подошла, взяла дасу за руку. Он замотал головой, словно ребёнок, но Ксана не отпустила его. И они молча вышли из домика. Голова кружилась, ноги подкашивались, идти было тяжело. Они шли неспешным шагом, Ксана ориентировалась на те самые горы, которых нет. Должно быть, именно там заканчивается Дасунь.

Но не успели они пройти и несколько шагов, как раздался громогласный приказ:

– Все дасу, населяющие Дасунь! Уйдите в свои дома! Один из вас только что сбежал вместе с обычным человеком! Ему придётся ответить за побег!

Что это? Как это? Что делать? Они остановились, даже не успев подойти к черте Дасуни, не то что выйти за неё. Как «сбежал»? Она сама его отпустила! Ксана даже не знала, что сказать или что спросить у дасу. Но он заговорил первый:

– Иди. Оставь меня и иди. Не надо было ничего делать. Не надо было возвращаться. Параскея только поиграла с тобой. Иди, пока не поймали.

«Это говорил он, мой милый дасу. Он говорил это совершенно серьёзно, я сама осознавала всю значительность, но никуда уходить не собиралась».

Держась за руки, они ждали наказания за этот поступок. Между ними шёл бессловесный диалог. Бывает, что таким образом можно сказать гораздо больше, чем кучей слов. Значат ли они что-нибудь, слова?

Сквозь пыль стало видно приближающихся дасу-воинов: ярко поблёскивали их бляшки, над головами возвышались копья.

– Их столько… так много… Это всё, чтобы поймать одного тебя? – спросила Ксана, но дасу лишь улыбнулся.

– Счастье моё, – сказал он, – как я тебя люблю… Ты мой фонарик из кармашка…

А воины становились всё ближе и ближе…

– И ты так просто отпускаешь меня? Я ради этой встречи… Ты отрекаешься от меня?

Он молчал. От дасу с копьями их отделяло несколько метров…

– Бежим! – сказал дасу Ксане, ещё крепче схватив её руку.

Они помчались в сторону чёрных гор. Следом бежали воины. Казалось, они готовы подцепить нарушителей на свои копья, как кусочки бифштекса на вилочку. Что-то совсем не хотелось чувствовать себя бифштексом. Но бежать становилось всё труднее. Ксана споткнулась о незнакомый предмет и упала. А может, просто ещё сильнее закружилась голова. Итог один – поднимаясь, она потеряла много времени, и дистанция между ними и воинами сократилась. Но и до верхнего мира оставалось совсем немного!

Вот он, вот, ещё чуть-чуть… Боже, что это? Перед чертой, которая уже стала видна невооружённым глазом, откуда ни возьмись разверзлась пропасть. Нет, не широкая. Но, заглянув в неё, Ксана просто села, иначе потеряла бы сознание от такой высоты. Её же раньше не было! Не было пропасти!

– Надо прыгать, – скомандовал дасу.

– Мама! – закричала Ксана и зажмурилась.

Сбитые каблуки стареньких туфель Ксаны и копыта дасу оторвались от земли… Они держались за руки, но, видимо, оттолкнулись с разной силой. Александра не долетела.

Дасу, стоя на том, противоположном, краю, заорал в отчаянии:

– Ксана!

Но протянутая им рука уже не могла её спасти.

Земляные стены вокруг Ксаны стремительно летели вверх. Всё в порядке, полёт нормальный… только вот посадочной полосы даже не видно. Почему-то в душе не было ни страха, ни ужаса. Она думала только о том, что без неё дасу не сможет переступить черту Дасуни. Стоило ли затеваться ради того, чтобы умереть так нелепо? Даже не похоронят, она так и останется в Дасуни. А Биль и Гуля будут ругать себя, что не пошли с ней, понимая, что пойти всё равно не могли.

Все эти мысли посетили Кеану за несколько коротких секунд полёта. Она подумала, что упала, но по неведомой причине осталась жива. Или это она умерла? Потом она ощутила, что теперь поднимается наверх. Сначала летела вниз, а теперь поднимается вверх, как лифт. Что за дурацкие сравнения?

Ксана попала прямо в руки к дасу. Встала на землю и кинула взор туда, откуда прилетела: из пропасти на неё смотрела Параскея-змея… Но она была огромной величины… «Так это она меня подняла?» – подумала Ксана.

– Всё, идите, идите, чтоб глаза мои вас больше не видели! И пусть вам сопутствует удача, – сказала Параскея. – Любите друг друга.

Ксана хотела что-то ответить, но дасу взял её за дрожащие руки и повёл к тропинке.

– Спасибо, Параскея! – закричала Ксана, уходя.

Они перешагнули черту и оказались в верхнем мире. За ними остались Дасунь, Параскея и восемьсот восемьдесят дасу…

* * *

– Госпожа, госпожа-а-а… – услышала Ксана.

– Биль? – она оторвалась от дасу и повернулась к источнику голоса.

– Пойдёмте домой, госпожа. Я уже несколько минут жду, когда вы освободитесь.

– Ты же должен был дожидаться дома… – удивилась она.

– Это, конечно, так. Но главное – вы вернулись! Живая!

– И не одна, – заметил полушёпотом дасу.

– Но там такое! Такое! И я пошёл вас ждать здесь! – эмоции слуги били через край.

– Что такое-то?

– Гуля велела не говорить, чтобы получился хороший сюрприз.

Гуля велела! Какая прелесть. Теперь ясно, кто в их семье будет хозяин.

Они снова пошли в гости к её братьям. Хоть это уже и называли домом, Ксана ощущала себя там в гостях.

Не было никакого желания удовлетворять любопытство Биля, что да как происходило в Дасуни. Отмазавшись обещанием рассказать всё потом, Ксана размышляла о поведении Параскеи.

«Что это было для неё? Развлечение? Сначала отпустила, потом приказала поймать, затем помогла сбежать… Не нахожу ответа на этот вопрос…»

До домика Гули оставалось совсем чуть-чуть, как вдруг дасу закричал:

– Вспомнил! Всё вспомнил!

Ксана испугалась, от внезапности вздрогнула, Биль – наверное, тоже. И тут она заметила, что отличительные черты дасу начали исчезать. Рожки как будто врастали обратно в голову.

– Твоя голова… дасу, рога…

Дасу начал судорожно ощупывать темечко и тоже не нашёл их. На руках исчезли чёрные волосы. Следом за этим были срочно осмотрены ноги. Копыта пока оставались на месте. Зато хвост, который дасу нащупал, остался у него прямо в руке!

– Ты это… очеловечиваешься? – спросил Биль.

Дасу упал, словно споткнувшись на ровном месте, неожиданно потеряв равновесие. Что случилось? Правое копыто трансформировалось в ногу. Дасу сел и срочно потрогал ногу. Ксана, Биль и сам дасу заворожённо смотрели на трансформацию левого копыта. Вместо копыт показались нормальные босые человеческие стопы.

– Вспомнил! Я всё вспомнил! Меня зовут Оскар, то есть Воскор!

– Так Оскар или Воскор?

– Оскар – это имя, а Воскор – это, скорее, должность.

– Ничего не понимаю! – помотала Ксана головой.

Биль смотрел на это безумие какими-то слишком серьёзными глазами. Он о чём-то усиленно думал.

– В Дасуни я был за убийство Аккордии, – дасу рассказывал это не только окружающим, но и себе. Он впервые рассказывал о том, что вспомнил. – Но я не убивал её! Не убивал! Я всё вспомнил…

Он сел на колени и закрыл лицо руками. Ксана даже подумала, что он плачет.

– Воскор… – глубокомысленно изрёк Биль.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Ксана Биля шёпотом.

– Если ему верить, то да.

Смерть Аккордии – младшей сестры Югкора и Воскора – была настоящим трауром для всех. Она не обладала такими волшебными способностями, как братья, но и не стремилась. Её предназначение состояло в том, чтобы нести в мир гармонию. Пока она была жива, все жили в мире и согласии, не случилось ни одной войны, даже временно помирились ваны и ассы, некогда, до её рождения, враждовавшие.

Потом начали происходить необычные и непонятные события. Королевство дважды подвергалось нападкам со стороны Мешанта. Это дух какого-то существа (никто не знает его расовой принадлежности), который изжил в себе всё доброе и милосердное, и даже в Вальхалле для него не нашлось места. Обе попытки оказались вроде как неудачными. После чего Воскор, то есть Восточный король, имя которому было Оскар, заявил о том, что в честь победы над Мешантом берёт себе имя Оймякон, что значит «победивший», и начинает от себя отчёт с номера тринадцать, чтобы больше никому этот несчастливый номер не достался.

К тому же тогда отправили в Дасунь убийцу Аккордии. Убийца всё отрицал, но ему никто не верил. Аккордия была настоящим кумиром всего Королевства, а не только Эстлеи и Сюдлии, восточной и южной стран, в которых правили её родные братья.

Дасу наконец-то поднялся. Идти было непривычно: больно и холодно. Но запасной обуви с собой ни у кого не было, конечно же.

– Дасу… то есть Оскар, – Ксана потрепала его за плечо, – ты правда Восточный король?

– Правда…

– А почему мы должны тебе верить? – усомнился Биль.

– Слово короля!

– А я могу дать честное пионерское. И мне кто-нибудь поверит? – усмехнулась Ксана. – Какие ещё, кроме рассказа, ты можешь предъявить доказательства?

Оскар задумался. По нему было видно, что такой проверки он никак не ожидал. И не сразу ему пришло в голову показать одно очевидное, как бы само собой разумеющееся доказательство. Потом он всё-таки додумался и оттянул ворот рубашки. На плече красовалось белое расплывчатое пятно, раза в два больше Ксаниного и имеющее форму, напоминающую корону, – знак королевской избранности. Это доказательство вполне устроило.

– А кто тогда Оймякон? – задалась вопросом Ксана. – И, кстати, это совсем не означает «победивший». Это значит что-то типа «незамерзающая вода». В нашем мире есть такое местечко.

– Но я не убивал сестру! – дрожащим голосом сказал Оскар.

– Я думаю, – Ксана сделала вывод, – её убил Мешант.

– Госпожа, это всё страшно… Это была такая трагедия… Такой ужас…

– Конечно, Мешант! Он нападал на вас два раза?

– Да, – сказал Оскар. – Первый раз ему ничего не удалось, ведь Аккордия была жива. А потом как-то одновременно она погибла и он на нас напал. А затем меня отправили в Дасунь.

– Им это было нужно, чтобы на твоё место посадить Оймякона! Как всё запутанно… Вот поэтому-то он и не может открыть Сад! Всё-таки Смайтум был прав: Оймякон не сын Сторсвета.

– Сад! – воскликнул Оскар. – Ну конечно, я вспомнил! Нам с Лукасом, Клаусом и Остапом, то есть с братьями, оставалось полгода до открытия Садов! Трости: Рубиновая, Изумрудная, Алмазная и Сапфировая. Но я не успел… С открытием Сада мои волшебные силы увеличились бы…

Теперь всё стало относительно ясно. Мешант напал на Королевство, выбрал одного из королей и занял его место. Это надо было сделать до открытия Садов, чтобы мощь чародейства королей не помешала этому плану. Так как этому мешала Аккордия, хранившая гармонию, её надо было убрать. И очень удобно обвинить в её смерти короля, но не как короля, а как обычного преступника, и занять его место, выдав себя за него. Со смертью всеобщей любимицы никто и не станет разбираться, что за гад её убил. Отправлен в Дасунь – и это главное. Зачем только Мешанту понадобилось менять имя? Ну, номер понятен, это же чёртова дюжина. А имя? Потом возникла логическая проблема: Сад-то не открыт, а открыть надо. Оказалось, что просто так Мешант его не откроет даже с помощью Трости, пока жив тот, кому эта особенность передана. Так как настоящий Воскор «обезврежен» и находится в Дасуни, а Сад всё равно не открыть, значит, есть кто-то ещё. И этим кем-то оказалась Ксана. Цель поставлена – обезвредить и её, после чего спокойно открыть Сад. Набраться чудесных сил и… об этом лучше даже не задумываться.

– Дедушка был прав. Он всё знал наперёд, – сказал Оскар. – Он завещал, что нам поможет герой, который не обладает волшебными способностями. Это ты.

– Как это «не обладаю»? – удивилась Ксана. – А знак избранности? А кто откроет Сад?

– Я открою, – решительно сказал Оскар. – Дедушка всё знал… Он всё знал… но не мог этого предотвратить! Иначе он сделал бы всё возможное, чтобы этого не случилось.

«Да, действительно, если есть настоящий Воскор, то зачем тогда я? – задумалась Ксана. – Может, на этом моя миссия закончилась, я вызволила Воскора из Дасуни, и Сад теперь откроет он? И завещание верное… Его мне Оймякон зачитывал, помнится. А ведь и правда всё предписано. Не бывает просто так подобных совпадений. Макошь правильно говорила. Не зря мы слетели тогда с Митьки, не зря мы встретили волколаков, не зря меня спас именно Оскар…»