Текст книги "Слово павшего"

Саламандра скрипнула зубами. Райлит виновато развела руками:

– Ничего не поделаешь. Пару экземпляров придется оставить, если мир вдруг решит вас простить и найдет вам подходящую среду обитания. Но всех вайлин замораживать опасно.

Замораживать?! Наши с вайлиной лица одновременно вытянулись от недоумения. Мой двойник кивнул:

– Вот именно. Замораживать. Будете жить, думать о своем поведении и… любоваться солнцем. Об этом ведь ты всегда мечтала? Будет тебе солнце… изредка заглядывающее в колодец.

Она что, издевается?! Я недоверчиво посмотрела на свою копию. Жить день за днем, год за годом, тысячелетие за тысячелетием – и чувствовать, как меняется мир, исчезает память о твоем народе, и не иметь возможности что-либо изменить? Я вспомнила, как бескровные губы жертвы шептали: «За что?.. Убей меня, заверши начатое»… Это же… чудовищно… чудовищно жестоко! Неужели я тоже способна на такое? Госпо-дя-я-я… Я не хочу иметь с этим существом ничего общего! А Райлит, засучив рукава, уже готовилась к казни – палач, самый настоящий палач, собранный, сосредоточенный и не лишенный больной фантазии. На лице – ни тени торжества или улыбки. Ей дают задание – она выполняет. Но… но ведь так же нельзя! Ну вылезли бы вайлины на берег, подумаешь! Народ повоевал бы с ними немного и привык. Ведь можно найти компромисс, необязательно же из-за клочка земли вцепляться друг другу в глотку! Мир огромен, а численность людей – стабильна и неизменна. Вон сколько пустующих равнин, лучше бы их вайлинами заселили, – глядишь, тогда бы гуи поубавилось…

Так думала только я одна. Ни Саламандре, ни Райлит подобные мысли в голову не приходили. Но как-то повлиять на ход событий я не могла, увы и ах… Для одной важнее всего было настоять на своем, для другой – сохранить между людьми мир и покой. Одна защищала свои интересы и своего народа, вторая – мира! Так казалось обеим, но так или иначе обе были готовы совершить непоправимое. Идиотки!

Не в силах смотреть на происходящее, я зажмурилась, зажала ладонями уши и прижалась спиной к стене. Меня нет, меня здесь нет… Выпустите меня, я уже достаточно узнала! Я хочу наверх, хочу добраться до проклятого Магистра и быстрее заняться делом. Забыть то, о чем я узнала, уже не получится, так хоть забить себе голову иными проблемами, потому как помочь вайлинам пока я не в силах. Яти ясно сказала – наши проклятия необратимы. Вернее, не всегда обратимы. А несчастной расе отныне сможет помочь только сам мир, когда посчитает нужным…

Смысл безжалостных слов до меня все же дошел. А вместе с ним появилось и странное ощущение… смерти. Я кожей почувствовала ее присутствие, когда она выглянула из-за спины Райлит и в упор посмотрела на меня. И ласково улыбнулась. Протянула мне руку, приглашая… Куда? В никуда. В свое неизвестное, неизученное никуда . Перед моими глазами замерцали вспышки яркого света… И мне стало тепло. Только тогда я осознала, как замерзла, столько времени проведя в ледяной воде, и поняла, что не дышу. Совершенно. Я… умерла?

– Нет! – Райлит, резко обернувшись, оттолкнула руку смерти и преградила ей путь. – Не смей!

– Отойди! – Я смотрела на нее с откровенной ненавистью. – Не приближайся ко мне! Убирайся из меня!

– Мне некуда больше идти, Касси. – В ее голосе прозвучала бесконечная усталость. – Ты – это все, что у меня осталось…

– Меня это не волнует! – Я не сразу поняла, что кричу. – Ты… ты чудовище! Исчезни там, откуда пришла!..

– Если бы я могла… – Она горько улыбнулась. – Против природы не попрешь, как ты любишь говорить, Касси. Меня такой создали… и тебя тоже. Мы единое целое.

– Нет!

– Да, – жестко возразила Райлит. – Ты поймешь… Однажды ты все поймешь, когда вспомнишь.

– Я не хочу ничего вспоминать!

– А тебя никто и не спрашивает, хочешь ты этого или нет. – Безжалостность ее слов резанула меня больнее острой бритвы. – Нас никто никогда ни о чем не спрашивает… И не будет. Живи и вспоминай. Однажды ты поймешь, что иного тебе и не надо.

ГЛАВА 10

А что вы Сыроежкин да Сыроежкин!..

У меня тоже голос есть, я тоже петь хочу!

Из кинофильма «Приключения Электроника»

Я продолжала пятиться как рак, хотя и понимала, что от Райлит так просто не удрать. Она действительно часть меня, она и есть то самое нечто, которого я так боялась…

Подойдя, она осторожно обняла меня за плечи:

– Пойдем, Касси.

– Куда? – От холода я начала дрожать.

– Наверх. – Мое отражение неожиданно ласково улыбнулось. – Нам еще рано умирать, у нас еще осталось одно очень важное дело.

– Какое?

– Конечно же ты не помнишь. Значит, всему свое время. Поторопишь события – и все пойдет не так… Запомни только одно, Касси. Мы не чудовище.

«Мы» и «чудовище» – в единственном числе. Звучит странно, но как-то… правильно. Словно так и только так оно и должно быть, и всегда было изначально.

– Когда-то давно мир создал нас как защитников, – быстро говорила Райлит. – В нас нет ненужной жестокости, есть лишь жажда разрушать, уничтожать врагов и… защищать.

– А вайлины? – напомнила я.

– Паршивки получили по заслугам, – невозмутимо возразила она. – Ты не видишь того, что скрывается за прозрачными плавниками… Они хищницы, Касси! Видела их вторую ипостась? Такие они и внутри. Холодные, колючие и опасные. Только я и могла с ними справиться, обычные люди, будь они хоть трижды магами, никогда бы. Они даже не поймут, когда на них нападут и как именно их убьют. Думаешь, вайлины хотели спокойно жить с ними бок о бок? Ошибаешься! Им нужен был весь мир. Населенный только ими. Я еще мягко с ними обошлась, они заслуживали болея сурового наказания.

– А-а… мы? – У меня стремительно темнело перед глазами.

– Мы… – Она поморщилась, как от зубной боли. – Мы есть мы. И это отдельный долгий разговор. Может быть, когда наши сознания в следующий раз пересекутся, я расскажу. А сейчас – пойдем.

Наши сознания? Странно… Она говорит так, словно она – самостоятельная, как и я. Нет, это точно диагноз. Раздвоение личности называется… Нет у меня ничего такого, не дождетесь!

Обхватив меня за плечи, Райлит оттолкнулась от дна и быстро устремилась наверх, туда, где размытым пятном виднелось заходящее солнце. Я покорной тряпичной куклой повисла на ее руках, позволяя тащить свою персону туда, куда ей заблагорассудится. Я странным образом ей верила. Я видела окружающий мир не только глазами современного, не привыкшего к чудесам человека, но также и ее глазами тоже. Пусть пока и не понимала его так, как Райлит.

– Касси, – настойчивый голос моей спутницы прервал сумбурный поток моих мыслей, – запомни мои слова. Может так случиться, что у нас больше не будет возможности поговорить.

– Какие слова? – тупо переспросила я.

– Не бойся смерти. Открой глаза.

Я послушалась и опять увидела смерть – бесформенное радужное облако, притаившееся за спиной Райлит. Невольно поежилась.

– Она всегда рядом с нами. Именно из-за смерти нас так боятся обычные люди. Ее не видят, но интуитивно чувствуют приближение и присутствие, как и то, за чьей спиной она притаилась. Отсюда и все твои частые неприятности. Мир, создав нас разрушителями, невольно сделал смерть нашим постоянным спутником, а она не может спокойно существовать бок о бок с живым, вот и делает гадости. Но убить тебя она не сможет. До поры до времени. Ты умрешь только тогда, когда сама этого захочешь, запомни. Запомни и ничего больше не бойся. И смело берись за любое дело. Ты меня поняла?

Я слабо кивнула.

– Хорошо. А теперь – возвращайся. И… до следующей встречи, Касси.

Неведомая сила оторвала нас друг от друга, резко потянув меня наверх. Я летела и смотрела, как медленно удаляется Райлит, замерев на полпути к выходу из колодца. На ее открытом загорелом лице застыло выражение тревоги и хмурой озабоченности, и мне почему-то стало невыносимо одиноко и тоскливо. Одна в целом мире, чужом и неуютном, без дружеской поддержки и понимания, с репутацией проклятого павшего воина и недоделанной спасительницы, которой я вообще не должна была становиться…И тут, как в детстве, накатило отчаянное желание поплакаться в жилетку кому-нибудь бесконечно – доброму – а его нет… Вообще рядом никого нет. Кроме непонятного, странного и пугающего нечто. И так холодно и темно… Опять я где-то…

Пробуждение оказалось тяжелым. Глаза упорно не желали открываться, а руки и ноги шевелиться. Единственное, в чем я убедилась, когда немного оклемалась, так это в том, что из колодца меня вытащили. Более того, меня приволокли в ближайший дом, завернули в одеяло и уложили на кровать. И кому пришло в голову обо мне позаботиться, интересно? Не Яти же…

Двигаться не хотелось, но пришлось, потому как у меня затекла шея. Поерзав, я улеглась на бок, подтянула одеяло к подбородку и громко чихнула. Будь здорова, Касси, простыть тебе только не хватало для полного счастья. Или… не в болезнях все дело? Я задумчиво понюхала шерстяную ткань и снова громко чихнула. От пыли. Видимо, специально для дорогой гостьи на старом чердаке откопали самое пыльное одеяло.

Похоже, мое пробуждение и привлекло внимание неведомого спасителя, и он не замедлил явиться, поскольку в воздухе ощутимо запахло знакомой дождевой свежестью… Райт. Как он меня отыскал? Я высунула из-под одеяла нос, рискнула открыть глаза и, поморгав, с трудом различила скрытую ночным сумраком фигуру своего спутника. Остановившись на пороге, он несколько мгновений вглядывался в мое лицо, а потом с явным безразличием осведомился:

– Проснулась?

Я чуть было не рассердилась, однако быстро вспомнила, кому, собственно, обязана своим неожиданным спасением. И даже постаралась улыбнуться, хотя и знала, какой жалкой получилась эта попытка. Каково там улыбаться, когда на душе, простите за грубое выражение, так хреново. Уныло посмотрев на своего спасителя, я тяжко вздохнула. Проше от Янтаря или Яти ждать дружеской поддержки, чем от этого бесчувственного товарища.

– Райт, подойди, пожалуйста, – тихо попросила я.

Он молча приблизился и сел рядом. Он конечно же совершенно не понял, через что мне пришлось пройти… А мне фактически пришлось близко увидеть смерть, не говоря уж о сомнительном знакомстве с живущим в моей душе павшим воином. А это осознание одиночества и собственной ненужности? Наплевав на правила приличия и гордость, я прижалась щекой к его плечу. И пусть думает обо мне все, что угодно… Конечно, то самое он и подумал. Даже и не попытался обнять в ответ, чурбан бессердечный, ну и черт с тобой…

В пыльное окно осторожно заглянула луна, осветив заброшенную комнату, а я воспользовалась подходящим моментом и посмотрела на Райта. И – о, чудо! – на его лице обозначилось легкое недоумение! Однако тотчас исчезло, но, граждане, это было первое проявление чувств! Весь прошлый день я наблюдала за ним и пришла к выводу, что мой случайный попутчик вовсе не скрывает свои эмоции, как могло показаться сначала, он их попросту не испытывает. Вообще, понимаете? И вот, пожалуйста! Так что появившееся недоумение можно было скорее отнести на счет внезапного пробуждения вышеупомянутых чувств, а не моего поведения. Или – и того и другого.

Воодушевившись, я решила провести еще один опыт. Высвободила из-под одеяла одну руку и нагло обняла Райта за плечи. На его обычно бесстрастном лице теперь появилась целая гамма эмоций: легкое удивление, озадаченность и знакомое недоумение, но мгновенно исчезла, будто ее и в помине не было, но я и тому обрадовалась. Есть шажок вперед! Интересно, а что произойдет, если я его поцелую? В щечку, естественно. Почему-то как мужчина Райт не интересовал меня совершенно, из-за нашего феноменального внешнего сходства, наверное, а вот друг из него получился бы отменный. Вон, только вчера познакомились, а он мне уже жизнь спасти успел. Может, и я ему чем-то смогу помочь? Хотя, если подумать и припомнить казнь через повешение… Да, но потом появился гуи, выходит, я перед ним теперь в долгах как в шелках…

Приступить к более активным действиям я не успела. Райт обнял меня в ответ так крепко, что у меня в прямом смысле слова кости затрещали. Я тихо ойкнула, но побоялась спугнуть сей внезапный порыв нежности и вырываться не стала. Может, ему тоже знакомо это ощущение – когда тяжело на душе и просто хочется обнять живого человека? Только и успела заметить промелькнувшее в холодных глазах выражение безотчетной тоски. И попытки… вспомнить? Когда еще такое было? А в том, что оно действительно имело место, я теперь уже не сомневалась – опять дежавю! Мы определенно раньше встречались, но, видимо, это случилось так давно, слишком давно… Больше двух тысяч лет назад.

Мы так и сидели, обнявшись, как милые создания. В окно периодически заглядывала луна, обрисовывая то лишившийся одной ножки стол, то покосившийся шкаф, то кусок потертого ковра на полу, то кучу обломков в дальнем углу комнаты… А мы молчали, каждый о своем, и никто не решался нарушить установившуюся между нами связь. А летняя ночь набросила на наши плечи шитое звездами покрывало тишины, покоя и полного взаимопонимания, и на мгновение мне показалось, что роднее и ближе существа у меня просто нет ни в этом мире, ни в моем привычном.

Да, рядом с ним стало так тепло и уютно, как ни с кем прежде. Идиллию нарушил громкий шорох многочисленных крыльев. Он стремительно приближался, а меня посетило знакомое чувство надвигающейся пакости. Причем крупной, попрошу заметить. Она спешила к нам откуда-то извне, и несли ее…

– Ложись!.. – Я оперативно столкнула Райта на пол и следом за ним сама свалилась с кровати.

И вовремя. Стекла разлетелись вдребезги, и в комнату ворвалась огромная стая… ну, похоже, летучих мышей. В темноте, когда эти существа находятся в непрерывном движении, разглядеть сложно, но вот за то, что появившиеся создания казались куда крупнее среднестатистической мышки – ручаюсь и не магического происхождения – клянусь. С их появлением на меня накатил приступ аллергии, про которую я здесь успела благополучно подзабыть. В носу привычно стало зудеть, глаза начали слезиться, и я громко чихнула, невольно привлекая к себе внимание.

В темноте ярко вспыхнули зловещие огоньки многочисленных красных глаз. Мне, товарищи, скажем прямо, стало не по себе. А если без прикрас – я перепугалась до икоты. Допустим, живьем они меня не слопают – подавятся и отравятся, но могут ухо с носом оттяпать, а куда я без них! Я не смерти боюсь, а боли! И крови.

Ой-ей, мама…

Спасите-е-е! Кто-нибудь!

Мышки, словно почувствовав мой ужас, дружным строем ринулись на меня, но напоролись на Райта, который уже успел не только подняться, но и вооружиться. Где он прятал свой страшный меч, ума не приложу, но факт оставался фактом. Самые отчаянные и голодные твари стали жертвами собственной жадности и пали смертью храбрых, устлав своими бренными останками пол у ног моего защитника.

Воспользовавшись моментом, Райт обернулся и быстро запихнул меня под кровать, коротко бросив:

– Не высовывайся.

Да я и не собиралась! Я что, враг своему здоровью?! Хотя враг, конечно, если вспомнить, сколько я обычно курю. Но ведь сутки уже не курила, заметьте, некогда было. И высовываться, разумеется, не собираюсь. Мне и тут хорошо. Пыльно, как у меня под кроватью, – сразу дом родной вспоминается… Посижу, подожду, авось, мышки сами куда-нибудь денутся. Угу, размечталась, у них на этот счет свои планы: понеся мелкие потери, твари организованной толпой кинулись на Райта. А ведь один в поле не воин, когда столько врагов вокруг, пусть и мелких. А со мной – он все равно что один. Колдовать нельзя, еще подожгу дом случайно… Нет, как ни крути, а здесь спокойнее. И мне, и ему.

И пока мой герой отбивался, я, по уши завернувшись в одеяло, под кроватью дрожала от страха. Ну страшно мне, страшно, и ничего с этим поделать не могу… А еще – мне страшно стыдно… Подумать только, я – здоровый (относительно) и боеспособный (временами) человек и прячусь по темным углам от каких-то недомерков! Во мне наперебой заговорили гордость и чувство собственного достоинства. Ведь нельзя же так, в самом деле, – я же спасительница, как-никак…

Дабы оценить масштабы сражения, я рискнула высунуть нос из своего укрытия. Черт, не видно ни фига… Старательно присмотревшись, я различила только несколько стремительных теней и раскаленный докрасна меч, рассекающий мертвый полумрак комнаты. Я не могла понять, требуется моя скромная помощь или нет. Несколько секунд я колебалась, вылезать или нет, когда прямо мне в лицо угодило окровавленное крыло. Издав невнятный возглас, я отшвырнула его в сторону и собралась с достоинством удалиться обратно под кровать, однако мои трусливые намерения пресек знакомый шорох. Ага, подмога приближается.

А Райт… Луна наконец-то возымела совесть, озарив комнату, и я невольно вздрогнула: ему срочно нужна помощь. Он, конечно, в отличие от некоторых, умел драться, но окровавленная, разорванная в клочья рубаха недвусмысленно указывала на то, что один в поле действительно не воин… Еще несколько мгновений я разрывалась между боязнью лишиться носа и отчаянным желанием помочь. Конечно, я всегда считала, что драка – не женское дело и в подобных ситуациях нам следует не путаться под ногами, а прятаться за широкой мужской спиной, ежели она окажется поблизости… Но если так дальше дело пойдет, то прятаться будет просто не за кого. Раздумывая, я высунулась чуть дальше, чем следовало, и Райт, успев заметить это, немедленно на меня зарычал:

– Кассандра, спрячься.

– Как ты меня назвал?! – завопила в ответ я, от негодования совершенно забыв об опасности и выскочив из-под кровати.

Хотите быстро вывести меня из себя? Назовите полным именем. Как я его ненавижу, кто бы только знал, Господи, как же я его ненавижу!!! И это дурацкое уменьшительное Касси тоже терпеть не могу! Но если к уменьшительному я себя с горем пополам приучила, то одно упоминание полного моментально вводило меня в состояние буйной ярости.

– Кассандра…

– Не смей меня так называть!.. – рявкнула я. Ей-богу, я готова была вмешаться и помочь мышкам добить Райта, так он меня разозлил, но его взъерошенный и порядком потрепанный вид вкупе с теми самыми мышками, которые быстро приметили себе новую жертву, сбили мой наступательный порыв. Но не успокоили. Мне по-прежнему хотелось срочно кого-нибудь прикончить. Да и поздно было лезть под кровать – и там достанут…

Оглядевшись и не найдя себе подходящего оружия, я молча развернулась и помчалась отыскивать кухню. Во-первых, потому, что сражаться вдвоем в тесной комнатке да против вертких врагов – неудобно, а во-вторых… Мама всегда говорила, что хорошая посуда – самое верное оружие женщины. Как для завоевания сердца мужчины, так и для защиты от внезапного нападения.

Ворвавшись на кухню, я в панике огляделась по сторонам. Твари конечно же большей частью бросились следом за мной, а зря, ой зря… Сначала в расход пошло все, что подворачивалось под руку, а подвернулось мне немало полезных вещей. В дальнем углу отыскался старый стол, беспорядочно заваленный ненужной утварью, которой я и вооружилась. Одну мышь я оглушила метко брошенной деревянной ложкой. Вторую – приколола к стене ржавым ножом, удивительным образом попавшим в цель. А третья – упала на пол сама, сраженная наповал убийственным запахом красного перца. Остальные твари, не смея ко мне принижаться, с громким визгом заметались по кухне, чтобы найти укромное место и переждать, когда я использую все боеприпасы.

Впрочем, и это их не спасло. Последней мне под руку попалась солидная чугунная сковородка. Не знаю, насколько здесь развито кузнечное дело, но сковородку неизвестный мастер сделал на совесть. Увесистая утварь сразу показалась мне идеальным оружием, а что руки после нее болеть будут – так это мелочи жизни. И, вооружившись таким образом, я заняла удобную оборонительную позицию между столом и покосившимся кухонным шкафом. Ну-с, приступим… Я уже успела привыкнуть и к тяжелому ночному сумраку – тем более, тварей выдавали светящиеся в темноте глаза, и к регулярным неприятностям, которые постоянно держали меня в напряжении, и потому отпор собиралась дать более чем достойный. Бамс!.. Очередная мерзость, осмелившаяся покуситься на мою драгоценную персону, получила по наглой морде и, выпучив от боли глаза, без чувств рухнула к моим ногам. Вдохновленная удачным попаданием, я крепче перехватила сковородку. Та-а-ак, кто следующий?..

«Следующие», переглянувшись, быстро сообразили, что их сила – в одновременном нападении, и попытались атаковать меня со всех сторон. Я прижалась спиной к шкафу и подняла свое импровизированное оружие. Бамс! Бамс! Бамс! Войдя в раж, я азартно раздавала удары направо и налево, и если сначала приходилось специально злить себя, чтобы окончательно избавиться от ненужного страха, то вскоре ему на смену пришло какое-то странное тупое оцепенение. Словно я выполняла привычную механическую работу, в те время как мои мысли витали неизвестно где. Я… будто бы опять раздвоилась. Как в недавнем видении. Одна я пугливо прижималась к стене, а вторая – отчаянно защищала ее, умело орудуя сковородкой..

Нет, я вообще перестала понимать, что иногда со мной творится.

И в этот момент какая-то хитрая мышь умудрилась воспользоваться ситуацией. Когда я окончательно запуталась в двух образовавшихся реальностях и начала регулярно промахиваться, подлая зараза спикировала на меня с потолка и смачно цапнула за плечо. Выругавшись, я уронила сковородку, а мышь, и не думая останавливаться на достигнутом, с силой сжала челюсти. Ошалев от боли, я растерялась, схватилась за приставучее существо и, пока пыталась его то ли отодрать от себя, то ли придушить, прокараулила нападение ее соплеменницы. Да еще такое интимное место пострадало, что о нем и упоминать-то стыдно… Мягко говоря, она вцепилась в мою, простите, левую ягодицу.

Я совершенно перестала соображать. Боль, ярость и страх сплелись в сплошной тугой клубок, набросив на мои глаза кровавую пелену ненависти и притупим чувство самосохранения. Тихо хрустнули шейные позвонки, когда я свернула шею первой мыши, и затрещали кости, когда вторую – буквально размазала по стенке, прижавшись пятой точкой к шкафу. Я громко прокляла все на свете: чертов дом, куда меня затащил Райт, его самого за недальновидность, этих мышей – чтоб они подохли на том самом месте! – и под конем саму себя – за излишнюю смелость. И плевать я хотела на последствия с высокой колокольни…

Старый дом в одно мгновение вспыхнул как свечка. Это называется, дайте силу мага в руки дураку и посмотрите, насколько велика его способность делать глупости. Я отстранений наблюдала, как огонь жадно поедает шкаф, стол, стены, пол и потолок, пока не поняла, что сама горю синим пламенем. Точно, ярко-синим… Но мне почему-то совсем не больно… Или то у меня крыша съехала окончательно и бесповоротно и начинаются долгожданные галлюцинации? Наверное, но… Каким-то шестым чувством я угадала, что за моей спиной появилось знакомое радужное облако и осторожно, неумело окликнуло меня. А я… а я, заметив капающую со своих рук кровь, в ужасе от увидейного грохнулась в обморок.

На сей раз мне не дали очнуться самостоятельно, а привели в себя грубо и насильно. Сначала – швырнув на холодную землю, потом – вылив сверху бочку ледяной воды. Громко завизжав, я попыталась подскочить и задать стрекача, но стоило лишь приподняться… Острая боль пронзила укушенные тварями места, и к тому же я осознала, что последняя-то мышка по-прежнему крепко держится на моей, простите, пятой точке. Вернее, она сдохла, вцепившись в нее, а после насильственной смерти хватательных рефлексов не утратила… Ой-ей!

Я судорожно схватила трупик, собираясь выдернуть его «с мясом», если потребуется. Тварь на ощупь оказалась противной, скользкой и… чешуйчатой, к тому ее абсолютно плоской. То ли по моей вине, то ли от природы – не знаю. Преодолевая подступающую тошноту, я, стиснув зубы, дернула ее за шею, взвыла от боли, но сдаваться и не подумала. Прочно застряла, сволочь, – да было бы в чем там застревать! Не в кости же… Ой-е-е… елы-палы, черт возьми, твою мать, будь оно все неладно!.. Благоразумно прикусив язык, я молча ругалась про себя и не оставляла попыток избавиться от дохлого существа, пока не услышала раздавшиеся за спиной знакомые шаги.

– Райт, будь другом, помоги, – жалобно простор нала я. – Сил терпеть больше нету!

– Посмотрим, – скупо прокомментировал он.

Мне стало страшно неудобно. Как на осмотре у самого «любимого» врача, ей-богу… Но – все равна послушно улеглась на живот и стиснула зубы, уверяя себя, что я смогу, я все-все-все вытерплю, я…

– Ты, маньяк подзаборный, поаккуратнее!.. – тихо зашипела я на него, когда Райт для проверки сильно дернул тварь на себя.

– Извини. – В его голосе не было ни капли сожаления, зато прием повторился.

Я в отчаянии уткнулась носом в траву. И почему сейчас не могу потерять сознание, ась? Тогда, когда мне это необходимо, – приходится терпеть невыносимую боль, а когда надо срочно сматываться из горящего дома – самым позорным образом падаю в обморок. И как это называется? Опять – закон подлости? Ой… че-е-ерт! П-пристрелите меня кто-нибудь, сделайте од-должение, проклятие! Вытащит он ее или нет?! Иначе сама застрелюсь!

– Одна челюсть уже есть, – угрюмо «утешил» меня недоделанный врач.

– Я… рада… безумно, – выдавила из себя я. Извлечение этой мерзости тянулось до бесконечности. Райт, похоже, не знал, что нормальные врачи за время подобных операций пытаются отвлечь больного разговорами, дабы скрасить несчастному минуты страдания. А я была просто не в том состоянии, чтобы начинать и поддерживать вежливый разговор. Из моего, спутника и так слова лишнего не вытянешь. И я же еще должна молоть милую чепуху про погоду, лиши бы… Точно застрелюсь!

Последний отчаянный рывок в буквальном смысле слова отбросил меня на несколько метров от места «операции». Еще бы, ведь надо же до такого додуматься – упереться в мое бедро коленом и тянуть на себя дохлую тварь обеими руками!.. Я с воплем отлетела в одну сторону, Райт, по-прежнему молча, – в другую, а мышь благополучно приземлилась где-то между нами, царствие ей небесное и да пусть земля ей будет пухом!

Озверев от боли, я зажала страшную рану ладонью, приподнялась, собираясь высказать этому маньяку в лицо все, что о нем думаю, но вместо того… неожиданно для себя разревелась. Дикое напряжение последних дней, изматывающие путешествия, холодные ночи, голодные дни и неприятности на каждом шагу: только оступись – и все, моменте море, да еще и это… Все тело – сплошной синяк, ожог и рваные раны, а крови сколько, мама дорогая! Не выдержали нервы, и я сорвалась. Истерика, не просуществовав и минуты, уступила место горючим слезам, хотя от стыда я готова была провалиться сквозь землю.

Я и не ждала, что меня начнут жалеть, утешать и гладить по головке. Если уж на то пошло, я вообще не любила показывать свою слабость даже близким и друзьям. Накатило – посидишь, поплачешь в подушку, и только. Я отвернулась, глотая злые слезы. Положение… Ладно, подушки нет, но ведь и просто лечь толком нельзя, и лицо в ладонях не спрячешь, иначе совсем плохо будет.

Осторожное, понимающее отношение Райта стало для меня откровением. А может, и не понимание это вовсе, а обычная неспособность чувствовать…

Но мой спутник, присев рядом, опять мягко уложил меня на живот и склонился над ранами. Везет же некоторым, у него-то уже все зажило как на собаке. А я… Я тихо начала материться, не найдя приличный слов, когда он дотронулся до моего плеча.

– Онемело?

– Угу…

– Это яд.

– Что?! – аж подпрыгнула я.

– Яд, – спокойно пояснил Райт, силой уложив меня обратно.

Несколько минут я переваривала неприятное сообщение, а потом, заикаясь, пролепетала:

– Я… я что, умру, да?

– Возможно. – Холодные пальцы осторожно прикоснулись к ране.

Я опять замолчала. Хорошо это или плохо? И меня осенило!

– Но ведь я не могу здесь умереть! Я же спасительница!

– Но не от рук пришельцев, – уточнил Райт.

– А-а-а… Э-э-э… Эти мышки… Они что, тоже… того? – глубокомысленно вопросила я.

– Угу.

Н-да. Все ясно… Стоп! А он-то откуда про ним знает?!

– Раньше встречал, – читая мои мысли, пояснил Райт, занявшись второй раной. – Здесь их называют самаритами, и они – пришельцы.

Чудны дела твои, Господи!

Со вторым моим ранением он возился куда дольше. Бормотал что-то невразумительное, думал, шаманил а в воздухе все ощутимее пахло дождем. Исхитрившись повернуть голову, я обнаружила, что колдовство моего собеседника здесь ни при чем. Просто собиралась гроза, причем нехилая… Луна и звезды полностью скрылись за огромной черной тучей, а у нас крыши над головой нету. Я озабоченно посмотрела через плечо на догорающий дом. Н-да. Молодец, Касси. Ну так кто ж знал…

С громким треском обвалилась крыша, подбросив к небу вихрь сияющих искр, на мгновение ярко осветив лицо моего «врача» и позволив мне заприметить очередную гамму эмоций: тревожную озабоченность и хмурую напряженность. Чувства снова мелькнули и пропали, но как я иногда успеваю вовремя подсмотреть?.. И чем, интересно, он так озабочен? Я попыталась приподняться и, вытянув шею, подглядеть…

– Лежи смирно.

– Что ты там возишься?..

– Лечу. Не отвлекай.

– Стоп! А как же яд?

– Какой яд?

– Как это какой?! – У меня возникло подозрение, что надо мной издеваются. – Ты же сказал, что меня отравили! А если яд уже попал в кровь?

– Я пошутил.

– Ты… что?! – возмущенно завопила я. Честное слово, на мгновение его бесстрастное лицо озарила усмешка! Я не знала, то ли радоваться этому, то ли продолжать орать.

– Ах ты, сволочь позорная… – беспомощно пробормотала я, с тоской вспоминая о своей замечательной сковородке. – Как не стыдно… А ведь я подумала, что умираю!

– Тебе же на пользу, – замогильным голосом ответил Райт.

– Прикончу, – пообещала я.

– Да неужели?

Я красноречиво закатила глаза и со стоном уткнулась лицом в траву. Лучше бы он молчал, как раньше, и без того паршиво, а еще у некоторых хватает наглости издеваться над больными! Чурбан бесчувственный…

Я снова тихонько захлюпала носом, на сей раз от жалости к самой себе.

– Все, вставай.

– Не буду, – хмуро огрызнулась я.

– Как хочешь.

Я мрачно шмыгнула носом.

– Кассандра, ты никак опять плачешь?

– Не смей меня так называть!!! – привычно взвилась я.

– А как иначе?

– Как все называют – Касси!..

– Дурацкое имя, – прокомментировал он.

– На свое посмотри, – почему-то обиделась я. – И вообще – оставь меня в покое, видишь, человек хочет, побыть в одиночестве!

– Зачем?

– Да просто от тебя подальше! – взорвалась я. – Это из-за тебя все случилось! Да, из-за тебя! Дал бы мне тихо утопнуть в колодце, кто просил меня спасать?!