Текст книги "Три принца для Золушки. Умри богатым!"

– Ах, нет! Что вы! Жена Федора Степановича еще год назад подсуетилась и передала дела нашей фирмы совсем другому инспектору. Теперь нашей фирмой занимается тощая вертлявая девица по имени Наточка.

Да-а-а… Дела были совсем плохи. При всей своей изобретательности подруги не знали, что им и делать.

– Виктория Павловна, а где сейчас ваш муж?

– Он… Он в рейсе. Он у меня шофер!

Последнюю фразу Виктория Павловна произнесла с непонятной подругам гордостью. Вообще-то шофер – не самая престижная профессия, но, похоже, Виктория Павловна в самом деле гордилась своим мужем. Гордилась, любила, боялась потерять, но при этом завела шашни с другим мужчиной. И кто поймет женщин? И особенно то, что творится у них в головах?

– А когда он вернется?

– Послезавтра! – всхлипнула Виктория Павловна. – И эта гадюка обещала сразу же к нему явиться!

– Ну, возможно, до послезавтра вашему Федору Степановичу и удастся задобрить женушку.

– Ах, нет! Она сказала, что на этот раз не поверит ни в какие поздравления! И в другие сказки тоже не поверит! Дескать, один раз она его простила, но во второй раз ни за что!

– А вы часто встречались с Федором Степановичем?

– Каждую неделю.

– И жена вас только сейчас застукала?

– Ну да.

– Вам феноменально повезло.

– А где вы встречались? У вас?

– А где же еще? Дома у Федора Степановича теща, а в налоговой – жена. Где нам было встречаться? Только у меня. У меня все условия. Муж в рейс уходит на неделю, а иногда и на больший срок. Дети в школе. Вот Федор Степанович днем ко мне и приезжал. И в этот раз приехал. Такой милый! Цветы привез. Нитки!

– Нитки?

– Ну да. Цветные нитки. Я из них вяжу настенные панно.

И, хлюпнув носом, Виктория Павловна неожиданно предложила:

– Хотите посмотреть?

– Не откажемся.

– Ну, пойдемте! Только тише. Дети спят. Не разбудите их, пожалуйста.

Оставалось только поражаться, каким местом думала Виктория Павловна. Она что, воображала, что дети не услышали ее воплей и рыданий, но проснутся от беззвучных шагов Киры с Лесей? Но похоже, именно так и было. Стоило подругам пройти в глубь квартиры, как из спальни высунулась девочка лет двенадцати и, оглядев Киру с Лесей, требовательно спросила:

– Мама, у нас гости?

– Спи, Аришенька. Это ко мне, по работе.

– Ты же болеешь, – недовольно заметила девочка.

– Я-то болею, а вот работа на месте не стоит. Все равно ее нужно сделать. Кстати, познакомься, это мои начальницы. Кира и Олеся.

– Они же молодые! – еще больше нахмурился ребенок. – То есть не очень молодые, но моложе тебя, мама!

– Так иногда бывает, деточка. Ну, иди спать!

Ариша снова недовольно фыркнула, но мать послушалась и ушла. И через секунду из детской послышался ее голосок:

– Там к маме пришли. Начальницы. Без мамы они никуда!

Виктория Павловна поманила подруг за собой.

– Пойдемте, пойдемте. Не обращайте внимания на мою дочку. Отец ее избаловал без меры. Да и я тоже виновата. Потакала всем ее капризам, вот и выросло.

– Нормальная девочка, – сказала Кира. – Симпатичная даже. А где ваши панно?

Виктория Павловна зажгла свет, и подруги ахнули. Все стены в комнате украшали дивной красоты полотна. На некоторых были изображены цветы, на других деревья или животные. Но от каждой работы веяло таким домашним уютом и теплом, что у подруг даже слезы на глаза навернулись.

– Как замечательно! – пробормотала Леся. – Нам очень нравится.

– Виктория, да вы талант!

– Думаете?

– Конечно! Вы себя просто гробите у нас в бухгалтерии. Вам нужно творить!

– В детстве я училась в художественной школе, – призналась Виктория Павловна. – И мне очень нравилось вязать и шить. Но потом… потом наступили девяностые, а с ними перестройка и развал всей прежней системы. Шитьем я зарабатывала копейки, а деньги мне были нужны. Так что… Так что я пошла учиться на бухгалтера.

– У вас несомненный талант.

И тут в голове у Леси промелькнула какая-то неясная пока что мысль. Кажется, она знала, как можно спасти брак Виктории Павловны от краха, а их фирму от разорения.

– Говорите, Федор Степанович привез вам нитки? – задумчиво спросила она у нее. – И жена это видела?

– Да. Наверное. А что?

– Пока что не знаю, – покачала головой Леся. – Но если вы не против, можно, я возьму у вас парочку ваших работ?

– Хоть все берите! Если это спасет наш с мужем брак, то мне ничего не жалко!

– Нет, все ваши работы мне не надо, а вот две-три штучки я в офис возьму.

И, не объясняя, зачем ей это нужно, Леся принялась снимать со стены приглянувшиеся ей панно.

Глава 10

Утро Фима встретила на раскладушке в своем чуланчике. Открыв глаза и обведя взглядом вокруг себя, Фима неожиданно обнаружила, что тут не так уж и плохо. Очень даже славный чуланчик. Чуточку душновато, но зато уютно и безопасно. Фима поднялась с постели, собрала раскладушку и, чувствуя, что приподнятое настроение, с которым она проснулась, и не думает ее покидать, вышла в мир.

Девушка умылась, привела себя в порядок, оделась и приготовила завтрак на всю семью. Для брата его любимые оладьи с вареной сгущенкой. Юрка хоть и взрослый, но полакомиться сладеньким все равно любит. Для Юленьки низкокалорийный творожок с укропчиком. Для ее мамы и брата омлет с жареным беконом. А для себя чашку кофе с молоком.

И при этом Фима все время чувствовала себя очень счастливой. Пожалуй, такой счастливой она не чувствовала себя давно. Да что там! Никогда в жизни она не чувствовала себя такой счастливой!

– Ты сегодня прямо вся светишься! – сказала Юленька и с укором добавила: – А я вот чувствую себя просто ужасно. И спала плохо. И голова болит. И все тело ломит.

– А ты влюбись! – легкомысленно посоветовала ей Фима и заметила, как насторожилась невестка.

Юленька буквально впилась в нее своим цепким взглядом. Глаза у Юленьки были голубыми до прозрачности. И почему-то сегодня Фима поймала себя на мысли, что они кажутся ей вовсе не лазоревыми, как утверждал брат Юра, а просто водянистыми.

– У тебя кто-то появился?

Вид у Юленьки был до того взволнованный, что Фима не смогла отказать себе в удовольствии чуточку ее поддразнить. Обычно она так не делала, но сегодня в нее словно чертик вселился, который заставлял ее вести себя совсем иначе, чем всегда.

– А если и да, то что?

– Как это что? – возмутилась Юленька. – Твоего жениха еще не похоронили, а ты уже принялась строить глазки следующему кобелю!

– Он не кобель! – вырвалось у изумленной Фимы.

Обычно Юленька не позволяла себе резких высказываний. Вся она была такая ласково-слабенькая. Грубые слова решительно не шли ей.

– Он не кобель, – повторила Фима и прибавила: – И потом, о замужестве думать никогда не рано и никогда не поздно.

– Замуж! – ахнула Юленька. – Ты еще за него и замуж собралась? Опять?

– Не опять, а снова!

И Фима, не удержавшись, показала Юленьке язык. От такого обращения Юленька вконец оторопела. Схватила свой сок, который ей все же успела выжать Фима, и умчалась с ним в свою спальню. Оттуда послышались приглушенные голоса. Видимо, Юленька настраивала Юру на правильную волну, внушая ему, как он должен себя вести.

– Ты старший брат! – доносились до Фимы отдельные реплики. – Приструни ее! Скоро она станет кидаться на первого встречного! Она в шоке, я понимаю, но нельзя же так!

Фима торопливо допивала кофе. В такое прекрасное утро ей совсем не хотелось выяснять отношения с братом. И вообще, какое его дело? Это ее жизнь! И она самостоятельная личность. И сама будет решать, когда ей встречаться, с кем и с какой целью.

Но девушка не успела удрать. Юра появился на кухне в роскошном махровом халате, который Фима купила ему за бешеные деньги в Финляндии, куда раз в месяц моталась по настоянию всей семьи за дешевыми моющими средствами, красной икрой и растворимым кофе. Халат этих денег, безусловно, стоил. Но сейчас Фима вдруг ощутила неприязнь к брату, который за последнее время сильно растолстел. А ведь постоянно только и говорит, что о своих проблемах в бизнесе. Но разве у человека, у которого проблемы в бизнесе, может быть такое круглое пузо и такие круглые румяные щеки?

– Я слышал, что у тебя новый кавалер на примете! – с вызовом произнес Юра, глядя на сестру в упор. – Ты снова собралась замуж?

– Допустим. А что?

– Что? А как же Вадим? А все твои прежние неудачи? Неужели тебе не хватило трех раз, чтобы сообразить? Никому, кроме нас, ты не нужна! Все эти мужики только используют тебя, а потом выгоняют и женятся на тех, кто помоложе и посимпатичнее.

– Я тоже не урод.

– Ты уже старуха! Никто не возьмет тебя замуж! Кругом полно молоденьких и смазливеньких.

Из-за Юриной спины выглянула Юленька и добавила:

– Ты должна забыть о замужестве и сосредоточиться на своей семье.

– На нас!

– У нас куча проблем!

– Юленьке необходимо лечение.

– У Юры долги!

– Витя должен учиться.

– Мы все надеемся на твою помощь, а ты вместо этого только и думаешь, чтобы удрать с очередным кобелем, который попользуется тобой и твоими деньгами, а после выгонит на улицу ни с чем!

– Ты никому, кроме нас, не нужна!

– Да и мы тебя терпим только потому, что ты… что ты нам родная кровь!

Фима слушала своих родных и не знала, что и думать. У нее в голове была полная сумятица. С одной стороны, они правы, а с другой… Почему они такие злые? В чем они ее упрекают? Почему именно она должна решать все их проблемы? Ведь они все взрослые люди. А так получается, что у Фимы на шее четверо детей, проблемы которых – и материальные, и психологические – она вынуждена постоянно решать.

Но, что бы ни говорили родственники, одно Фима знала совершенно точно. Тема – совсем не альфонс, он – другой. И ее деньги ему совершенно не нужны. Ему нужна сама Фима. Это было видно по его глазам. И по тому, как он вчера во время их спонтанного свидания кидался выполнять любое пожелание Фимы. Да и пожеланий было немного. Стакан минеральной воды, который официант долго не нес и за которым Тема отправился лично к бару, и поспешно закрытое окно, когда Фима пожаловалась, что ей дует.

Для любой другой девушки эти знаки внимания со стороны ее кавалера были чем-то само собой разумеющимся, но для неизбалованной Фимы это было словно незапланированный подарок на Рождество. Ах, как было бы чудесно, если бы они и сегодня увиделись с Темой. В его присутствии Фиме было удивительно легко и спокойно. И казалось, что все проблемы – это сущие пустяки и ерунда. Главное, что они двое наконец встретились и теперь уже не расстанутся никогда!

– И куда ты направляешься сейчас? – донесся голос брата до слуха размечтавшейся Фимы.

– А? Что ты спросил?

– Куда ты идешь?

– А… Это… В театр.

– В девять утра?

– Это не настоящий театр. Это студия, где людей обучают актерскому мастерству и…

Фима осеклась, заметив, как побагровел ее брат.

– Что с тобой? – пролепетала она.

– Ты записалась в какой-то дурацкий театр? – прошипел Юра. – Небось это стоит бешеных денег!

– Это мои деньги.

– Будешь там развлекаться со своим любовником? И это в то время, как Вадим еще не похоронен, а над тобой висит обвинение в его убийстве!

Фима открыла рот, чтобы оправдаться. Объяснить, что в эту студию ее как раз и привело расследование убийства Вадима. Нет, внезапно она поняла, что не хочет ничего объяснять Юре. Вот не хочет и все тут. И плевать ей, что он про нее будет думать. У нее и без того достаточно дел, чтобы объясняться еще и с негативно настроенным против нее братом.

– Знаешь, мне сейчас больше нужна поддержка и помощь, чем укоры и скандалы, – вместо этого произнесла она. – И ты бы мог…

– Я тебе скажу, что могла бы сделать ты! – закричал Юра. – Ты могла бы сидеть дома и не знакомиться с разными подозрительными личностями вроде твоего Вадима. С первого взгляда было видно, что он проходимец. И я тебе об этом неоднократно говорил.

– Да. Говорил. Но то же самое ты говорил и про Германа, и про Кешу.

– И был прав! Они проходимцы!

– Да нет. Обычные ребята.

– Они все тебя бросили. А значит, они проходимцы! – отрезал Юра.

Возразить на это было особо нечего. Хотя Фима и не считала, что если женихи ее разлюбили и полюбили других девушек, то это как-то сильно их дискредитирует. Ну, случается такое в жизни. Пусть ей и не повезло, зато повезло другой.

Но брат все говорил и говорил. И, вынырнув из задумчивости, Фима поняла, что он толкует все о том же. О том, что надо было сидеть дома. Что дома она была бы целей. И что все ее проблемы от излишней самостоятельности. Фиме стало тяжело и грустно. Брат совершенно не хотел ее выслушать. Он слышал только свое мнение. Так было всегда. Но сейчас Фима не была настроена мириться с этим.

– Прости, Юра, – решительно продвигаясь к выходу, сказала она. – Я ухожу. У меня дела!

И выскочила из кухни прежде, чем Юра успел сориентироваться и перехватить ее.

Из дома Фима убежала, словно за ней черти гнались. А ведь казалось бы, что случилось? Она всего лишь поговорила с родным братом и его женой. И с каких пор они начисто перестали понимать друг друга? И самое главное, что же ее ждет сегодня вечером, когда она опять вернется домой? Страшно себе даже представить!

На сегодня у Фимы действительно были запланированы занятия в театральной студии «Арлекин». И она знала, что Леся уже ждет ее там. Но как ни торопилась Фима, все равно опоздала. После разговора с братом радужное настроение развеялось как дым, и на Фиму буквально начали валиться несчастья. Сначала не захотела заводиться машина. Такое с ней случилось впервые, и это неприятно удивило Фиму. Потом машина все же завелась, но Фима попала в пробки. Простояв в них сверх положенного целых сорок минут, Фима припарковалась у обочины, спустилась в метро и без помех за пятнадцать минут доехала до «Арлекина».

– Опаздываете, – покачала головой голубоглазая Дюймовочка у входа.

С некоторых пор все голубоглазые блондинки стали вызывать у Фимы стойкую настороженность. Вот и тут она моментально сделала стойку. Но увы, эта блондинка была пухленькой и совсем невысокого роста. А все, кто видел любовницу Вадима, в один голос утверждали, что она гораздо выше среднего роста и очень худая.

Переодевшись, Фима проскользнула в класс для занятий. Синьора Карбофоса еще не было, зато Фиме сразу же бросился в глаза странный вид Леси. Она не заметила появления Фимы и во все глаза таращилась на дверь, которая вела в помещения педагогов и прочих сотрудников «Арлекина».

– Привет! – прокравшись к Лесе, прошептала Фима. – Ты чего такая?

Но Леся не успела ей ничего ответить. В этот момент открылась дверь и в нее вошла молодая женщина. Почему-то при виде нее сердце у Фимы болезненно екнуло. Вошедшая была высока ростом и такая худая, что, казалось, кости просвечивали сквозь шелк ее платья. И хотя цвет ее натуральных волос невозможно было разглядеть под париком, она вполне могла оказаться блондинкой!

– Добрый день! – красивым, хорошо поставленным голосом произнесла незнакомка. – Я ваша новая преподавательница. Меня зовут Стелла.

– А где наш синьор Карбофос?

– Сегодня занятия веду я, – лаконично ответила Стелла, не забыв дружелюбно улыбнуться задавшему вопрос студенту, которым оказался Неандерталец.

– А что случилось с Карбофосом? – упорствовал тот.

Пока Стелла объяснялась с чересчур настырным студентом, Фима молча разглядывала женщину. Да, она не блондинка. Волосы у Стеллы были темными. Но с таким же успехом это могла быть краска или вовсе даже парик. Конечно, это парик. Да и вообще, цвет волос у современной женщины – это, увы, давно не примета. Она меняет его с легкостью, под настроение.

Глаза у Стеллы были светлые. И кожа тоже. Такой кожи у натуральных брюнеток или даже шатенок не бывает. Да и цвет волос у Стеллы был очень уж насыщенным и ярким. Фима по личному опыту знала, что такой яркости от матушки-природы ни за что не дождешься, сколько ни подпитывай свою шевелюру разными масочками и бальзамами. Тут за дело взялась химия. Определенно, Стелла перекрасилась, и перекрасилась она совсем недавно!

– Ну что? – прошептала Леся. – Тебе не кажется эта особа подозрительной?

– Думаешь, она и есть Оля?

– Надо расспросить девчонок. Если это любовница Вадима, то остальные должны это знать.

Но до окончания занятий так ничего и не удалось узнать. Стелла проявила железную волю. И если занятия синьора Карбофоса велись как тому заблагорассудится, без жесткого графика и плана, то Стелла с самого начала заявила, что у нее готов план сегодняшних занятий, и пока они его не выполнят, никто никуда не уйдет.

Таким образом, сегодняшние занятия оказались не таким уж приятным делом. Синьор Карбофос вел урок легко, не напрягаясь, словно живя своей игрой. Он был практик. Теория была для него скучна, и он старался на ней не заострять внимание учеников. Считал, что если человек освоит искусство перевоплощения на практике, то это-то и поможет ему в жизни. А Стелла давила на теорию.

– Все идет вот отсюда! – показывая на свою голову, твердила она ученикам. – Поэтому слушайте и запоминайте. Все наши комплексы и проблемы родом не откуда-то извне, они живут в нас самих. Изменитесь вы, изменится и окружающий вас мир. И многие ваши проблемы исчезнут бесследно. А другие просто перестанут вас волновать. А теперь выполним несколько простых упражнений, которые помогут нам изменить самих себя.

В результате все занятие студенты под бдительным присмотром Стеллы перевоплощались то в овечек, то в овчарок, которые пасли этих самых овечек, то в поросят, то в куриц. Синьор Карбофос для своих занятий предпочитал перевоплощение в диких жеребцов, нежных горлиц и трепетных ланей. То есть его уроки были куда приятнее, чем время, проведенное со Стеллой.

– А она штучка с характером.

– Стерва она.

– Откуда она вообще взялась на нашу голову?

– Кажется, я ее несколько раз видела в студии.

– Да. Я тоже. Но я не знала, что она тоже преподавательница.

– А когда вернется наш милый Карбофос?

– И не говори! Эта мегера меня умудрилась достать уже за одно занятие.

Одним словом, сразу же после занятий все отправились к их администратору Дюймовочке. Но та лишь сделала огромные глаза и заявила, что синьора Карбофоса еще долго не будет. Никто не знает, куда он исчез. И пока что им лучше смириться с новым преподавателем. Как ни бились студенты, Дюймовочка так и не поведала им, куда же делся милый синьор Карбофос.

Но тут неожиданно на помощь им пришел Первобытный человек, он и сегодня был одет в звериные шкуры, и запах, который от него исходил, вполне мог быть присущ настоящему неандертальцу.

– Не беда! – воскликнул он. – Девчонки, что вы носы повесили? У нашего Пьеро есть номер телефона нашего милого Карбофоса. Я сам видел, как он ему диктовал его. Сейчас Пьеро позвонит, и мы сами узнаем, куда делся наш синьор Карбофос!

Пьеро от такого предложения в восторг совершенно не пришел. Если у него и была мысль воспользоваться номером телефона синьора Карбофоса, то сделать он это планировал в одиночестве. Он долго бормотал о приличиях и правилах хорошего тона, но человек из каменного века на его речи не повелся.

– Делись всем с коллективом, Пьеро! – с угрозой потряхивая своей дубиной, прорычал он. – Или тебя поучить надо, как с членами своего племени делиться?

Вид в непосредственной близости от его носа дубины, которая у Первобытного была вовсе не из папье-маше, заставил Пьеро задвигаться. Из складок своей одежды он достал прехорошенькую красненькую трубочку, украшенную стразами в таком изобилии, что у Леси с Фимой даже в глазах зарябило, и набрал номер.

– Алло! – жеманно произнес он, так что ни у кого из присутствующих не осталось даже и тени сомнения, как и кем позиционирует себя в обычной жизни их Пьеро. – Добрый день! Синьор Карбофос? Кто шутит? Я не шучу. Мне в самом деле нужен синьор Карбофос и…

В трубке раздался сигнал отбоя, и Пьеро растерянно посмотрел на остальных.

– Ну что? Что?

– Не туда попал.

– Вот разиня! – рассердился Первобытный. – Звони еще раз! Да смотри, набирай номер правильно!

Пьеро послушно набрал заветные цифры и снова прислушался.

– Алло. Не бросайте трубку. Это я – Пьеро. А можно мне поговорить… О! Это снова вы? Нет, я не шучу. И номер я набираю правильно. Мне нужен преподаватель нашей театральной студии синьор Карбофос. Как его звали в обычной жизни? Понятия не имею. А зачем вам это знать?

Некоторое время Пьеро молча слушал, что ему говорит неизвестный собеседник. И судя по тому, как менялось его лицо, новости были не из хороших. Пьеро бледнел, что было заметно даже через слой наложенного на нем грима.

– Да, да, – наконец пролепетал вконец потерявший лицо Пьеро. – Да, я приеду. Мы все приедем!

Он опустил трубку и буквально рухнул на стоящий позади него стул.

– Что случилось?

– С кем ты разговаривал?

– Где наш синьор Карбофос?

– Что ты молчишь?

Наконец Пьеро вышел из своего транса и, собрав все силы, прошептал:

– Умер.

– Кто умер?

– Синьор Карбофос.

– Что-о-о?

– То есть я не знаю! Они тоже не знают! Ничего еще толком не ясно. Возможно, что наш синьор Карбофос еще жив. Хотя тогда откуда у чужого трупа его сотовый телефон?

Бормотание Пьеро становилось все более и более взволнованным и бессвязным. И стало ясно, что, если его хорошенько не встряхнуть, он либо грохнется в обморок, либо закатит истерику. Сам Пьеро выбрал первое. Он закатил глаза и начал тихо сползать со своего стула. Не растерялся один только Первобытный человек.

– А ну-ка! – деловито раздвинув девушек, произнес Неандерталец. – Сейчас приведу этот ошметок цивилизации в норму! Это у нас, первобытных людей, быстро! Раз, два и готово!

Но, судя по всему, Пьеро был в обмороке не настолько глубоком, чтобы не отреагировать на нависшую над ним опасность, потому что он очень быстро вскочил и закричал:

– Все в порядке! Со мной уже все в полном порядке!

– Тогда говори толком!

– Я и говорю. Позвонил я, значит. А там трубку снял майор милиции. Сказал, что трубка обнаружена на трупе, который они нашли сегодня утром в подъезде одного нежилого дома. Дом только в следующем квартале будет введен в эксплуатацию, и поэтому там никто пока что не живет.

– Кто же тогда нашел тело?

– Рабочие.

– И это… Это был наш синьор Карбофос?

– Они не знают. Из документов на теле был обнаружен паспорт на имя Хомячкова Льва Евгеньевича. Кто-нибудь знает, как звали нашего синьора Карбофоса?

Никто этого не знал. Пришлось мчаться за помощью к Дюймовочке. Услышав страшную новость, девушка побледнела так основательно, что всем стало ясно и без дальнейших объяснений, что найденный в подъезде строящегося дома убитый мужчина – это и есть их милый, веселый и чуточку безалаберный синьор Карбофос.

Голубая, Зеленая и Золотистая сдавленно охнули. Они ходили на занятия уже довольно долгое время и успели привязаться к своему преподавателю. Да и Пьеро выглядел жалко. Один только Первобытный человек демонстрировал чудеса выдержки и спокойствия.

– Как его убили? – обратился он к Пьеро.

– Нож. Прямо в сердце! Пять раз!

– Хм. Многовато. И какой отдел этим делом занимается?

– Отдел?

– В каком районе это произошло?

– Я не знаю. Мне велели подъехать на Комендантский проспект.

– Дьявольская даль! – ругнулся Неандерталец. – Кто-нибудь знает, Карбофос жил там?

И хотя он задал этот вопрос вроде бы всем, но развернулся в сторону Дюймовочки.

– Я не знаю! – испуганно замотала головой девушка. – Я не общалась с сеньром Карбофосом вне работы. И домой он меня к себе не приглашал.

– А кто с ним общался?

– С-с-с-с…

От волнения девушка начала заикаться.

– Ну, говори же!

– Стелла!

Значит, таинственная Стелла, которая показалась столь подозрительной подругам, общалась с Карбофосом. А возможно, что и с Вадимом тоже. И теперь один мертв, второй тоже убит, да еще убийство совершено аналогичным способом. От всего этого у подруг голова буквально пошла кругом. Они хотели бежать за Стеллой, но оказалось, что та ушла сразу же, как только закончилось занятие. И никто не знал, куда она отправилась.

– Придется нам с вами прокатиться на Комендантский, – решил Неандерталец. – Должен же кто-то опознать беднягу Карбофоса.

Но у трех разноцветных девушек оказалось одно общее дело неотложной важности, их ждали домой мужья. Пьеро, узнавший о смерти своего обожаемого преподавателя, находился в полуобморочном состоянии и в свидетели тоже явно не годился.

Относительно свободными и бодрыми оказались лишь трое – Леся с Фимой и неунывающий Неандерталец, которого убийство Карбофоса не испугало, а скорее раздосадовало. Создавалось впечатление, что он возлагал на Карбофоса большие надежды, а теперь им уже не суждено сбыться.

– Поедем втроем, – решил он, когда девушки заявили о своем твердом желании поехать и опознать учителя. – Эх, дела наши горемычные!

В отделении милиции, куда прибыли девушки в сопровождении Неандертальца, им показали несколько фотографий, на которых они с трудом узнали своего учителя риторики и танцев. И все же это был, безусловно, он – синьор Карбофос. Конечно, без грима он выглядел совсем иначе, но это был он.

Неандерталец вызвал в коридор следователя, чтобы о чем-то посекретничать с ним. А подруги атаковали двух оперативников, которые оставались в кабинете.

– Как это случилось?

– Когда произошло нападение?

– Он сразу умер?

– Вы нашли свидетелей?

На все вопросы оперативники дали весьма туманные ответы. Со свидетелями они еще работают. Пока что никакой информации нет. Тело нашли рано утром. А само убийство произошло где-то между часом и тремя часами ночи.

– Что в такое время могло понадобиться мужику в подъезде строящегося дома? – изумилась Леся. – И как его могли не заметить на стройке? У них нет охраны?

– Сторож есть. И он делает обход территории два или три раза за ночь. А в остальное время греется или спит у себя в вагончике. Так что убитый вполне мог проникнуть в дом. Или…

– Или что?

– Или его тело мог принести туда убийца.

Но все же следствие склонялось к мысли, что убийство произошло именно в том подъезде – и что убитый зашел туда самостоятельно.

– И самое неприятное, что из ценных вещей и денег у трупа ничего не пропало.

– Ни бумажник не тронули, гады.

– Ни часы дорогие с руки не сняли.

– И даже золотой перстень не взяли!

– И сотовый в кармане оставили!

Значит, убийство было совершено ради самого убийства. И снова в голову девушкам полезли нехорошие мысли о сходстве этого убийства с убийством Вадима. В квартире последнего тоже ничего не было тронуто. Ни деньги, ни ценные вещи, ни техника. Убийца пришел именно для того, чтобы убить.

Неандерталец продолжал о чем-то шушукаться со следователем, но подслушать, о чем у них идет разговор, оказалось решительно невозможно. Едва заметив приближение подруг, Неандерталец подхватил следователя под локоток и увлек прочь, подальше от девушек.

– Ну и пожалуйста! – хмыкнула обиженная Леся. – Мы уходим!

Неандерталец не ответил. Только молча махнул рукой, мол, проваливайте. И совершенно обиженные девушки поспешили покинуть отделение милиции. Оказавшись на улице, они вдохнули свежий воздух, который показался им еще более свежим и сладким после ароматов кутузки. И вроде в отделении ничем таким ужасным и не пахло, но все равно атмосфера казенного дома произвела на нежные натуры подруг самое тяжелое впечатление.

– Проедемся до места преступления?

– Думаю, что стоит поехать.

Девушки уже знали, где территориально находится дом, в подъезде которого произошло убийство, и сейчас поехали туда. Дом был огромный. Стоял он вдоль дороги. И в принципе кто угодно мог зайти в подъезд. Домофоны хотя и были установлены, но при отключенном электричестве в самом доме были пока что бесполезны.

– Не знаю, – пробормотала Фима, оглядывая сам дом и окружающую его территорию. – Что тут могло понадобиться Карбофосу среди ночи?

Отойдя подальше, они присмотрели себе чистенькое кафе и зашли в него. Первым делом, даже не успев сделать заказ, они прошмыгнули в туалет. Тут они долго мыли руки и протирали лица влажными салфетками, надеясь избавиться от осевшей на коже грязи. И лишь освежившись, они вернулись в зал и взяли себе по порции блинчиков с шоколадно-банановым соусом.

– Наши фирменные! – похвасталась продавщица. – Берите, пальчики оближете!

К блинчикам девушки взяли горячий крепкий чай с сахаром. После пережитого им было необходимо плотно подкрепиться и напитать свой мозг сахаром для дальнейшей усиленной умственной работы. Блинчики в самом деле оказались высший сорт. Они буквально таяли во рту. А сочетание бананов с шоколадом оказалось неожиданно приятным.

Так что с едой девушки покончили быстро. И, прихлебывая горячий чай из больших белых чашек, приступили к обсуждению случившегося.

– Я все думаю, зачем Карбофос поперся среди ночи на стройку?

– Возможно, у него в том подъезде была назначена встреча.

– Встреча? Довольно странное место для свиданий. Лично у меня другая версия.

– Какая же?

– Он зашел туда по собственной надобности!

– Зачем?

– В туалет завернул!

– И что же? Убийца ждал его там?

– Убийца мог зайти за ним следом.

– Значит, за Карбофосом следили?

– А почему бы и нет?

Но в этот момент подругам пришлось прервать свой разговор. Фиме поступил звонок от ее брата. Памятуя о том неприятном разговоре, который случился у них с братом утром, девушка даже не хотела брать трубку. Но Юра был настойчив, и Фиме наконец надоело слушать трели своего телефона.

– Ну что? – сурово спросила она у Юры. – Что случилось? Чего ты звонишь?

– Фима, деточка, это я! – услышала она приторно ласковый голос Юленьки. – Юрка дико перед тобой извиняется! И я тоже! Прости его! Он в последнее время из-за проблем в бизнесе сам не свой! И он так любит тебя! Когда ты убежала, он буквально рыдал от отчаяния, что обидел тебя.

Услышав, что ее брат чуть ли не плакал, Фима и сама расчувствовалась.

– Юра просто очень боится за тебя, – продолжала трещать Юленька. – Он не хочет, чтобы ты снова досталась какому-нибудь аферисту, который тебя обманет.

– Тема – не аферист.

– Его зовут Тема? – оживилась еще больше Юленька. – Послушай, но это же чудесно! Ты не должна хоронить себя из-за Вадима. Он умер, но ты ведь жива! Знаешь что! Приводи сегодня своего нового друга к нам в гости.

– Зачем?

– Как это зачем? – раздался голос брата на заднем фоне. – Что значит, зачем! Затем, чтобы мы могли познакомиться с ним. Так и передай!

– Да, да! Я обязательно передам!

И, понизив голос, Юленька зашептала в трубку:

– Фима, сделай, как Юрка просит! Он очень беспокоится за тебя. Прямо с ума сходит. Если ты уверена, что этот Тема, что он хороший человек, приведи его к нам сегодня вечером. Юрка посмотрит, увидит своими глазами и успокоится. Ну, пожалуйста! Ну, что тебе стоит? Ради брата! Ты же его так любишь!

Фима никогда не умела противостоять просьбам своих близких, какими бы дикими они ей ни казались. Вот и сейчас, переживая в душе, как она предложит такой вариант проведения вечера Теме, с которым познакомилась только вчера, она все же согласилась.