Текст книги "Невиртуальная реальность (сборник)"

4

Макс увеличил мощность двигателя и убрал тормоза. Взвыв, самолет побежал, быстро разгоняясь. Когда позади остались ангары и вышка контроля, а скорость достигла 120 миль в час, Максим потянул ручку на себя и взлетел. Лететь было легко. Эту технику он давно усвоил, играя во время патрулирования кампуса по ночам. Он заходил в какой-нибудь кабинет, включал компьютер и «летал». Опасался он больше офицера безопасности, чем воров или террористов.

Вскоре аэродром исчез сзади, и он убрал закрылки и шасси. Музыка в наушниках стала тише, сопение Фукса возле левого плеча не мешало. Лететь до Сирии оставалось еще несколько минут, но Макс не включал автопилот, наслаждаясь полетом: лететь с джойстиком было здорово! Вскоре он заметил на радаре синюю точку самолета противника и решил его сбить. «МиГ» был в стороне от его трассы, но Максим не торопился, а одинокий истребитель – легкая добыча. Снизившись до 50 футов, чтобы избежать радара, он увеличил скорость и подкрался к «МиГу». На расстоянии 1000 футов до цели Макс стал набирать высоту. «Все равно я на хвосте, никуда не денется». Противник, заметив чужой самолет, стал маневрировать. Очевидно, он был опытен, так как летел в одиночку. Максим отметил про себя, что рассуждает о нем, как о живом человеке, но думать об этом не было времени. Система наведения захватила цель, и Макс выпустил “maverick”. «МиГ» сделал «полубочку» и понесся к земле, выстрелив сразу 4 ловушки. “Maverick” прошел мимо, но теперь Максим был над противником и сзади. Идеальная позиция. Он решил расстрелять сирийский истребитель из пушек. Первая же очередь попала в него, и «МиГ» задымил, резко снизив скорость. Макс проскочил, но набрал высоту и развернулся, намереваясь добить его сверху. Войдя в пике, он заметил, что синяя точка на радаре исчезла, а затем увидел вспышку взрыва на земле.

Увлекшись боем, он не заметил, что отклонился от трассы и находится над территорией Иордании. Максим скорректировал курс и снизил скорость до крейсерской.

Над Сирией он старался держаться как можно ниже, обходя возможные объекты со средствами ПВО. Несколько раз он видел на радаре самолеты противника, но в бой не ввязывался, экономя горючее и ракеты. На обратном пути – можно, а сейчас – важнее склад боеприпасов на севере страны.

До цели оставалось несколько десятков миль, когда зуммер зазвенел, но тут же замолчал. По нему скользнул сканирующий луч. Если бы радар ПВО его бы поймал, пришлось бы входить в режим «стеллс», а его хватает всего на 20 секунд, и использовать можно только один раз. В этом случае пришлось бы отменить бомбежку или гарантированно быть сбитым.

Обещанная Фуксом виртуальная реальность так и не наступала. Лететь было хорошо, он чувствовал себя в полете, но – не более того. За три мили до склада Макс нажал на кнопку перехода в «стеллс» и резко потянул ручку на себя, прибавляя мощность. Затем, войдя в пике и убедившись, что бомбы наведены на цель, он нажал на кнопку сбрасывателя и перешел в горизонтальный полет. Когда на экране появилась надпись «Mission completed. Return to base» («Миссия выполнена. Вернитесь на базу»), закончился режим «невидимки» и тут же загорелась лампочка предупреждения.

Его захватил радар. Вдогонку за его истребителем полетели три ракеты “SAM”, но Максим довольно легко ушел от них, сделав петлю и выпустив ловушки. Он увидел, что звено вражеских самолетов летит ему навстречу, отрезая путь домой. Максим решил не связываться и положил ручку джойстика на левый бок, поворачивая на Иорданию. Но и это не было оптимальным решением. Два F-31 иорданских королевских ВВС пристроились к нему. По полученному на экране сообщению, Макс понял, что они приказывают следовать за ними, угрожая сбить в случае неподчинения. Студент усмехнулся. F-31, пусть даже два, угрожают «Фрустрейтору»! Он решил не проверять серьезность их намерений и, не смотря на то, что в действительности «Ретала» с Иорданией был мир, приготовился к бою. Иорданские самолеты разошлись в разные стороны, зазвучал двойной сигнал, и, перевернув самолет, Макс увидел, как под ним прошли две ракеты, пущенные с разных сторон. Ракеты, развернувшись, возвращались, и израильтянин, постоянно выпуская ракеты-ловушки, сорвался в неуправляемый штопор.

Только над самой землей Максиму удалось вернуть контроль над машиной. Стерев выступивший на лбу пот, он оценил ситуацию. И она ему понравилась. Ракет не видно, отдалившиеся иорданцы удирали. Возможно, если бы они остались, Макс просто вернулся бы на базу, но тут в нем взыграл охотничий азарт. Набрав высоту, он быстро догнал тридцать первые и с близкой дистанции всадил в каждого по ракете. Можно было возвращаться, но Максим увидел, что бой завел его к границе с Ираком. Так как горючего оставалось впритык до Израиля, он не мог обогнуть Сирию над морем. Пришлось лететь напролом, через разбомбленный склад. Набрав недостижимую для ракет ПВО высоту, он взял курс домой, и, только миновав объект недавней атаки, снизился.

Макс уменьшил скорость и летел вдоль реки, на высоте в 60 футов, когда заметил запланированную на обратный путь добычу.

На бегущей по кругу зеленой полоске радара высветились две точки.

«Ага! – Радостно подумал Максим. – Добро пожаловать! Ну что, покойнички, покувыркаемся?» Он потянул ручку на себя. Цифры высотомера защелкали, показывая все увеличивающуюся высоту. От перегрузки все потемнело и когда двигатель, из-за нехватки на большой высоте кислорода перестал тянуть, Макс выровнял самолет, с удовлетворением отметив, что точки совместились с центром экрана радара. «Точно подо мной!» Он двинул ручку вперед, переходя в вертикальное пике. Точки увеличивались и, когда в перекрестье прицела попал тщетно пытающийся увернутся от его атаки «МиГ», скобки вокруг него окрасились красным цветом, зазвенел звонок и на дисплее появилась надпись «locked», Максим нажал на кнопку, выпуская во вражеский истребитель одну из трех оставшихся ракет. Дымный след ракеты потянулся к самолету, и Макс увидел, как за мгновение до взрыва катапультируется его пилот. Пролетев через облако пламени и осколков, у самой земли Максим перешел в горизонтальный полет, заметив впереди второй МиГ. Он снова стал набирать высоту и, благодаря более высокой, чем у МиГа, мощности движка, сел ему на хвост. Увернувшись от ракет типа «back-winder», экономя последние ракеты воздух-воздух, Макс расстрелял противника из пушек. Потеряв крыло, МиГ закувыркался вниз и исчез в пламени взрыва на земле.

«Вау!! Вот это да! Ай да Фукс! Ай да... Что?!» Максим потянулся к кажущемуся объемным высотомеру. Сомнений не осталось. Пальцы ощутили стекло и ребристость прибора. Он обернулся и увидел за спиной хвост самолета на фоне синего неба. Макс пощупал на плечах лямки парашюта и откинулся на спинку некогда компьютерного кресла, ставшего теперь авиационным. «Что же теперь? Как отсюда выйти?» Он потянулся к месту, где некогда была кнопка «Escape». Теперь там был счетчик горючего. Максим автоматически отметил, что топлива хватит на 2 минуты полета, и развернулся в сторону Израиля.

Вот она, виртуальная реальность! Здорово! Максим сделал мертвую петлю, прислушиваясь к ощущениям. При перегрузке его вжало в сиденье, в глазах потемнело. Все по-настоящему!

Он сделал бочку и пошел к Израилю. Нужно вернуться, обрадовать Фукса.

Вдруг на экране радара он увидел зеленую точку, которую догоняли четыре синие. Макс решил подлететь поближе, чтобы увидеть, как расправятся сирийцы с одиночным истребителем, ведомым живым летчиком, подключившимся по интернету. А если успеет, помочь бедолаге. Он включил пороховой ускоритель, самолет взревел и его откинуло на спинку. Ускоритель быстро догорел, но Макс уже был рядом. Он видел, как два семьдесят третьих МиГа висели на хвосте у F-122. Еще два были по бокам, не давая свернуть. Израильский истребитель продолжал лететь прямо, не делая попыток уйти от смертельной опасности. Видимо, никто не заметил вступившего в игру нового участника, и Максим без помех выстрелил последние ракеты в одного из преследователей, отсекая второго пушечным огнем. Все три самолета, включая израильский, были повреждены.

Он заметил, как один за другим катапультируются пилоты, но тут зазвенел зуммер, предупреждая о выпущенной в него ракете. Макс автоматически выстрелил две оставшиеся ловушки, и стал кидать машину в разные стороны, с целью уйти от атаки. Максим смог избежать немедленной угрозы, но два оставшихся противника не думали оставлять его.

Положение Макса было катастрофическим. Топливо на исходе, из боеприпасов – только две ракеты, которые стреляют назад, и небольшой запас снарядов для скорострельной пушки. Вся надежда на маневренность его самолета и мощность двигателя. Максим сделал петлю, зайдя в хвост одного из МиГов. Две короткие очереди, и пушка смолкла. Без особой надежды он выпустил оставшиеся «back-winder» в зашедший сзади самолет и потянул ручку управления на себя, чтобы набрать высоту и как-нибудь добраться на планирующем до границы. Зуммер звенел постоянно, и на радаре он увидел сразу четыре быстро приближающиеся ракеты. Максим потянулся к кнопке катапультирования, но вспомнив, что в настоящих самолетах это рычаг между коленями, с силой вытянул его. В тот момент, когда пустой F-122 остался внизу, самолет поразили ракеты и он превратился в огненный шар.

Когда Макс перестал лететь вверх и стал падать, над ним раскрылся парашют.

Максим болтался между небом и землей, удивляясь, что с его катапультированием игра не закончилась, и он не вернулся в общежитие.

Пара сбивших его МиГов удалилась, но вскоре на горизонте снова появились точки. Они стремительно увеличивались, и Максим с ужасом узнал хищные силуэты СУ-53. Они прошли недалеко, но ожидаемого завихрения воздуха, которое, как он опасался, могло сложить его парашют, Макс не дождался. На высоте не было ни мороза, ни ветра. Он потянул правую стропу, надеясь приземлится на территории Израиля.

СУ развернулись, и Максим увидел вспышки выстрелов авиационных пушек. Трасса прошла недалеко, и он ощутил свою отчаянную беззащитность и одиночество. Макс инстинктивно закрылся руками и подтянул ноги к животу. Он изо всех сил тянул за правую стропу, но, очевидно, его намерения не нравились пилотам арабских истребителей, и следующая очередь прошла ближе. Максим сдался и приземлялся в место соединения трех видимых сверху пылевых полос. Сирийские джипы торопились встретить израильского летчика. Он упал недалеко от синей линии разделявшей Израиль и Сирию. Отстегнув парашют и поднявшись, Максим увидел ствол Калашникова, направленный ему в лицо. Автомат держал солдат в зеленой униформе с красными погонами. Максим обернулся и увидел еще двух, державших его на прицеле. В точности таких же, как и первый. Один из близнецов, офицер, судя по скрещенным мечам на погонах, подошел к пленному, доставая наручники.

– Яхуд[7]7
  Яхуд (араб.) – еврей.


[Закрыть]? – спросил он сковывая руки Максима.

– Нихт! Их бин волонтир! Джермени, андестенд? – выкрикнул студент, отрекаясь от своей национальности.

– А откуда же ты знаешь, что такое «яхуд»? – засмеялся офицер и с силой ударил его в живот деревянным прикладом АК-47. Металлическая, прорисованная до мельчайших деталей, рифленая, с дверцей для отвертки и тряпочки оковка приклада с силой врезалась в тело. Охнув и задохнувшись, Максим сломался пополам и упал на землю.

5

Трясясь в УАЗике, Максим напряженно думал. «Где я, черт побери? В игре – где же еще! Но в «Ретале» такого нет. Солдаты, джипы. И, елки палки, почему так больно? И почему офицер говорил по-английски и почти без акцента? А зачем глаза завязали?». Измученный студент задремал.

От остановки Максим очнулся. Послышалась арабская речь. Джип снова тронулся, но вскоре остановился. Максима вытащили и куда-то потащили под руки. Когда повязку и наручники сняли, он увидел дверь, двух усатых солдат с синими погонами, клонов предыдущих, и давешнего офицера, сказавшего:

– Смотреть прямо перед собой и молчать! – он вошел в дверь, и Максима впихнули следом. После нескольких поворотов его втолкнули в железную дверь с окошком. Студент упал и некоторое время приходил в себя.

– Живой?

Он услышал певучий девичий голос, говоривший по-английски. Макс повернул голову и посмотрел в угол.

«В рукава просунул руки – оказалось это глюки». Он закрыл глаза.

– Эй, на борту!

Он снова открыл глаза и посмотрел на сидящую в углу симпатичную негритянку.

– А?

– Ты наседка?

– Что?

– Ну... ты здесь, чтобы разговорить меня?

Максим вскочил на ноги, посмотрел на дверь, на окно с решеткой, и заорал:

– Фукс!!! Фукс!!! Твою мать! Вытащи меня отсюда! А-А-А!!!

Дверь открылась, и вошедший усатый солдат молча двинул Максу в ухо. Он охнул и упал. Голова кружилась.

– Все равно не поверю. Я же вижу, что ты компьютерный. Из ноликов и единичек.

Насмешливый голос негритянки его взбесил. Лежа на животе, он сквозь зубы процедил:

– Я сейчас тебе, дура, в лоб въеду, тогда поверишь!

Девушка ойкнула и замолчала. Максим думал. Ничего в голову не приходило, кроме «Алисы в зазеркалье». Он выругался по-русски и сел. Девушка смотрела на него огромными черными глазами. Она поправила цветастую, длинную юбку и робко спросила:

– Ты... Ты кто?

Макс задумался. Хороший вопрос.

– Вообще-то я Максим Яцкевич, родился в России, шесть лет как израильтянин, студент Иерусалимского университета и, к сожалению, друг Вадима В. Фукса, придумавшего всю эту лабуду.

Макс вкратце рассказал историю эксперимента и честно добавил, что ничего не понимает, тем более – появления в Зазеркалье других живых людей.

– Ну, а здесь я, наверное, израильский летчик, перебивший множество безвинных арабских детей с автоматами. – Максим помолчал и продолжил: – и ждут меня страшные пытки... А ты, собственно, кто и откуда взялась?

– Меня зовут Жанна, и я здесь абсолютно ни при чем...

Негритянка говорила по-английски с едва заметным акцентом. Несколько лет назад, полгода прожив в кибуце «Алоним», среди большой группы разноплеменных волонтеров, Максим научился определять происхождение по акценту в английском. Очевидно, что английский был родным языком девушки, но она точно не была американкой, англичанкой или австралийкой.

– Дорогая. Пожалуйста успокойся. Мы в одной лодке. Давай выясним, что нам известно, и решим, как быть. Итак, откуда ты?

– Южная Африка. Йоханнесбург, – так же певуче протянула она и рассказала о вечеринке, на которой она немного выпила. Ну... Покурила чуть-чуть травки, и пошла играть в «Ретал», где ее мгновенно сбили и привезли сюда.

– Наверное, это тебя я видел. Летаешь неважно. Играла в сети?

– Не знаю. Надоела компания, пошла в другую комнату, там компьютер, на нем кабина пилота, я взлетела, меня сбили, и – сюда.

– Когда ты заметила, что все вокруг настоящее?

– Не знаю. Пьяная была. Это сейчас я протрезвела.

Макс понял, что ничего больше выяснить не удастся, и подвел итог.

– Ладно! Допустим, Фукс как-то сделал прибор, создающий виртуальную реальность. – Максима передернуло от такого предположения, но факты были на лицо. – Ты начала играть в сети со мной, и сама оказалась в этой реальности. Допустим. Теперь вопрос: Как отсюда выбраться? Ты хочешь?

– Наверно. В тюрьме все-таки...

Она вдруг стала плакать и говорить, что дома ее ничего хорошего не ждет, так как ее выгнали из университета, а денег почти не осталось, и придется возвращаться к родителям в Преторию.

Максиму были близки ее проблемы, и он посочувствовал, сказав, что в канцеляриях сидят бюрократы. О задолженностях за плату они всегда напомнят, а о том, что нужно не забывать ходить на лекции, никто не скажет...

Жанна подошла к двери и стала стучать.

– Ты что? – Максим испуганно попытался остановить ее, но было поздно. В зарешеченном окошке показалось лицо стражника. В отличие от его усатых коллег, он был не так свиреп, ростом повыше и блондин.

– Не могли бы вы принести чашечку кофе, пожалуйста, – от недавнего плача ее голос вздрагивал. – Без сахара, если можно...

Солдат исчез, и через некоторое время появился с кофе. Глядя на открывшего от изумления рот Максима, девушка спросила:

– А что такое?

– Вот уж не думал, что мы в гостинице!

– Да ладно тебе. Что ему, жалко принести военнопленной кофе? Он же видит, в каком я состоянии!

– А сигарет он принесет?

– Попроси.

– Ну нет уж! Появится усатый Махмуд и засветит мне в другое ухо. Попроси ты, а? Ты как-то на них умиротворяюще действуешь. Может, они чернокожих любят?

Не успела афро-африканка допить кофе, как дверь открылась.

В сопровождении двух солдат, опираясь на палочку, в камеру вошел Че Гевара. «Это не мой глюк, это ее глюк», – испуганно подумал Максим. Он вжался в угол, прекрасно понимая, что от этого революционера ничего хорошего ждать не приходится. Арабы наверняка не так изощрены в пытках, как латиносы. Он с тоской вспомнил Боливара, профессора Рабиновича и родной Иерусалимский университет. Че поправил берет с красной звездочкой и зевнул. Жанна подвинулась к Максу.

– Не бойся, – зашептала она. – Это Камиль Юсуф. Председатель революционной сирийской народной армии. Он хороший. Он нас отпустит.

– И для этого мы должны открыть ему Главную Военную Тайну? – дрожащий Максим обхватил себя руками.

– Еще не знаю, но он твердо обещал, что все будет хорошо.

– Скажи ему, что за пачку сигарет я назову имя его собственного убийцы!

– Пойдем. Поговорим, – с растяжкой сказал Че, и Жанну вывели держа под руки.

«Надеюсь, все будет происходить согласно ее представлениям о допросах в арабской тюрьме. А о моем даже страшно подумать», – он поежился. Впервые Макс остался в камере один. Он задумался о ситуации, в которой оказался. Кабину истребителя, все приборы и датчики он хорошо помнил по многочисленным полетам за компьютером, и можно предположить, что при помощи электрических, химических, биологических и неизвестно каких еще стимуляторов можно перевести изображение на экране компьютера в тактильные, слуховые, осязательные и обонятельные ощущения.

Невероятно, но предположить можно. Хорошо, но, выпрыгнув из самолета, он попал в иную реальность. И компьютер здесь ни при чем, а значит, нынешнюю виртуальную реальность формирует куда более мощная машина – его собственный мозг. Максим вспомнил эксперимент, когда к руке человека с завязанными глазами прикладывали незаженную сигарету, воспроизводили звук шипения и распространяли запах паленной кожи, отчего у него вспухал волдырь. «Значит, я сам формирую собственный мир?» Видимо, так оно и было, но при всем желании Максим не мог вообразить добреньких сирийских солдат или пытки, которые не тяжело перенести. К сожалению, он хорошо знал, что ждет израильского военнопленного, тем более – летчика – в сирийском плену. Видимо, Жанна видела все по-другому. И конвоиры у нее подобрее, кофе носят, и Че Гевара – главный генерал, которого зовут Камиль Юсуф. Что за бардак в этой черной голове! Максим подумал, что, собственно, может произойти дальше. Вероятно, его освободят в рамках обмена пленными. Но это будет только после войны. И хотя войны на Ближнем Востоке не длятся долго, но по времени «Ретала» сейчас идет 2060 год, и что за война – непонятно. Интересно, у Сирии есть ядерная бомба?

Незаметно Максим задремал. Его разбудили голоса.

– Идраб аль-яхуд!![8]8
  Идраб аль-яхуд! (араб.) – Бей жидов!


[Закрыть] – раздалось в коридоре.

Заскрипев, железная дверь открылась, впуская усатого солдата.

– Ялла![9]9
  Ялла! (араб.) – Живо!


[Закрыть] – приказал тот, направив «калашников» на Максима.

– Джаст э минит![10]10
  Джаст э минит! (искаж. англ.) – Минуточку!


[Закрыть] – попросил он, присаживаясь на колено и завязывая шнурок.

– Ялла, ялла! – солдат был нетерпелив.

Взгляд Максима упал на обувь, и он похолодел. Надпись на ботинке – «Нимрод» – ивритскими буквами. Теперь только большого любителя сказок можно будет убедить в его арийском происхождении. Ну что ж, если Жанну еще не расстреляли, то его шлепнут обязательно. Он проклял Фукса с его экспериментом и свое легкомысленное согласие. Было понятно, что любовь к приключениям до добра не доведет. Но, минутку! Надежда еще есть! Он прислонился к стенке, и в ягодицу уперлась рукоятка пистолета. «Я совсем забыл о нем! Поэтому они и не нашли!»

Усатый солдат посторонился, впуская зареванную Жанну с конвоиром. Добренький, из тех, кто принес ей кофе.

– Теперь они знают, что ты из Израиля, – прошептала девушка. – Я ничего не могла скрыть. Наркотик.

Она заплакала.

– Шат зе фак ап, шармута![11]11
  Шат зе фак ап, шармута! (англ., араб.) – Заткнись, шлюха!


[Закрыть] – закричал усатый переводя автомат на негритянку.

Максим выхватил «Ерихо» и, в замахе передернув затвор, выстрелил в лоб усатого стража исламской революции. Пуля 45 калибра, пробив голову, развернула солдата и швырнула на второго. Они упали. Макс, подскочив, выстрелил два раза в грудь Жанниного блондинистого конвоира и, спрятав пистолет, подобрал автомат. Второй подхватила девушка. В коридоре послышался топот бегущих ног. Вытащив из штанов солдата две гранаты, Жанна бросила их за дверь. Одну направо, другую налево. Грохнули взрывы, и в коридоре все стихло.

– Бежим! – закричал Максим. – В следующий раз чеку выдергивай!

– Так тоже неплохо! – счастливо смеясь, на бегу ответила негритянка. – А что такое «чека»?

«Женщины, – подумал Макс, пробегая мимо окровавленных трупов. – Убила человек десять, а радуется, как будто новую юбку купила». Они выбежали во двор. Никого не видно, только часовой у КПП.

Невдалеке несколько джипов и грузовик. Максим потянул девушку вниз, и она присела рядом с Максом под красным пожарным щитом с ржавым багром и пластмассовым ведром. Сбоку, с плаката, на них смотрел, улыбаясь, Башар эль Асад. Наверно, это был его сын или внук, но очень похож. Он приветствовал правой рукой квадратные колонны усатых солдат в советских касках. Над ними летели самолеты, а на самом верху шла красная арабская вязь с восклицательным знаком. «Наглядная агитация. Написано не иначе как “Мир, Труд, Май!”» – Яцкевич улыбнулся. Они с Жанной прекрасно подошли бы для плаката о дружбе народов. «Хотя... – думал он, – национальность у меня не подходящая. Вот если бы – китаец или кореец...»

Представив себя с раскосыми глазами и тремя волосками на подбородке Максим передернулся. «К тому же, собачек жалко».