Текст книги "Силы и престолы. Новая история Средних веков"

Весной 845 г., когда Западно-Франкским королевством правил младший сын Людовика Благочестивого Карл Лысый, вверх по Сене поднялся флот из 120 кораблей под командованием датского военачальника по имени Рагнар. Некоторые считают, что Рагнар был прототипом легендарного Рагнара Лодброка (Лохматые штаны), звезды датских хроник, исландских саг и весьма успешного телесериала XXI в. – непобедимого в битвах и неутомимого в любви, искусного мореплавателя, побывавшего всюду, от Британских островов до Балтийского побережья Киевской Руси[347]347
  Об идентификации этого Рагнара как Рагнара Лодброка см., например: Price, Neil. The Children of Ash and Elm: A History of the Vikings (London: 2020), p. 344.


[Закрыть]. Трудно сказать наверняка, так это или нет. В любом случае тот Рагнар, который напал на франков в 845 г., был очень опасен.

Пройдя около 75 миль вверх по реке, Рагнар и его соратники пристали на своих длинных кораблях к берегу и принялись совершать набеги и грабить. «Кораблей без счета идет вверх по Сене, и во всей округе зло укрепляется, – писал один отчаявшийся летописец. – Руан опустошен, разграблен и сожжен»[348]348
  Ermentarius of Noirmoutier in Poupardin, René (ed.). Monuments de l’histoire des Abbeyes de Saint-Philibert (Paris: 1905), p. 61–62.


[Закрыть]. Воодушевленные легкими победами, люди Рагнара продвигались вверх по реке, пока незадолго до праздника Пасхи не достигли Парижа. В то время население города состояло всего из нескольких тысяч человек – Париж еще не был тем центром власти, которым он стал в позднее Средневековье. Однако это был богатый город. Особенный интерес в нем представляли сокровища королевского аббатства Сен-Дени. А если Рагнар и умел что-то делать хорошо, то это грабить обители Божьи.

Как король западных франков, Карл Лысый не мог оставаться в стороне и позволить этому датскому хулигану наступать себе на пятки. Датчане и другие «люди с Севера» (или викинги – это слово означает «пираты» или «жители залива») уже не первый десяток лет угрожали Каролингам. В последние годы масштабы и частота их набегов на франкские земли возросли. По этой причине Карл Лысый собрал войско, разделил его на две части, по одной для каждого берега Сены, и отправился прогонять Рагнара.

Но что-то пошло не так. Если лангобарды при виде закованных в железо франков когда-то восклицали «о!» и «ах!», Рагнар и северяне в ответ оскалили зубы. Они окружили и взяли в плен один отряд франкских воинов и привезли их на остров посреди Сены, где Карл Лысый и его соратники могли их видеть, но не могли им помочь. Высадившись на остров, Рагнар немедленно повесил 111 пленников. Не сумев прогнать северян и напуганный тем, что, если они не уйдут, от Парижа мало что останется, Карл Лысый согласился заплатить Рагнару выкуп 7000 фунтов серебра и золота. Это была астрономическая сумма, сама по себе ставшая ужасным оскорблением для франкского короля. Карлу оставалось только утешать себя тем, что он был не единственным правителем, пострадавшим от подобного унизительного обращения. В том же году скандинавские корабли напали на Гамбург в Восточно-Франкском королевстве Людовика II Немецкого, Фризию в Срединном королевстве Лотаря и Сент в Аквитании. Когда-то франки были самой страшной военной силой на Западе. Ныне им на смену пришли северяне.

Рассказы о северянах, или викингах, нередко начинаются с того, что в конце VIII в. они внезапно покинули свои прибрежные поселения на территории современных Швеции, Норвегии и Дании. Самый известный отчет об их прибытии в западные христианские земли написан в Британии. В 793 г. у берегов Нортумбрии появились корабли, и высадившиеся с них воины разграбили остров Линдисфарн, осквернив монастырь и перебив всех монахов. Этот свирепый набег потряс Британию. Когда весть об этом дошла до двора Карла Великого в Ахене, Алкуин Йоркский написал королю Нортумбрии письмо, в котором сетовал, что «в церкви Святого Кутберта пролита кровь служителей Божьих, все сокровища, что украшали ее, расхищены дочиста, – самое священное место во всей Британии отдано на поживу язычникам»[349]349
  Whitelock, Dorothy (ed.). English Historical Documents I. 500–1042 (2nd edn.) (London: 1979), p. 775–777.


[Закрыть]. Он советовал королю и его придворным задуматься о своем поведении и для начала сменить прически и одежду на более подобающие христианам.

Но увы, для всего этого было слишком поздно. Северяне уже заявили о себе как о крупной силе на западной арене. В следующем, 794 г. разбойники появились по другую сторону Британских островов, на Гебридах. В 799 г. викинги совершили набег на монастырь Святого Филиберта в Нуармутье к югу от реки Луары. Еще через шестьдесят лет набеги викингов стали аспектом тягостной повседневной жизни не только на берегах Северного и Ирландского морей, но и в таких отдаленных местах, как Лиссабон, Севилья и Северная Африка, а силу северян поровну испытали на себе англосаксы, ирландцы, Омейяды и франки. В 860 г. воинственные потомки викингов, начав свой путь с территории современного северо-запада России, доплыли по Днепру и через Черное море до Константинополя и взяли город в осаду. Хотя хронист из Нуармутье наблюдал своими глазами лишь малую часть общей картины, его слова вполне могли бы стать эпиграфом для целой эпохи: «Кораблей все прибывает, число викингов беспрестанно растет… Викинги сметают все на своем пути, не встречая никакого сопротивления»[350]350
  Poupardin (ed.). Monuments de l’histoire des Abbeyes de Saint-Philibert, p. 61–62.


[Закрыть].

Люди Скандинавии не возникли внезапно из небытия в конце VIII в. За тысячу с лишним лет до этого, около 325 г. до н. э., греческий мореплаватель Пифей совершил путешествие к скованному морозом северо-западу известного тогда мира и оказался в малонаселенном месте под названием Туле – возможно, Норвегии или Исландии (или нет)[351]351
  Исчерпывающий обзор и библиографические ссылки на обширные исследования о местонахождении земли Туле см. в: McPhail, Cameron. ‘Pytheas of Massalia’s Route of Travel’, Phoenix 68 (2014), p. 252–254.


[Закрыть]. В это время жители Дании уже умели строить суда с клинкерной обшивкой[352]352
  Обшивка корпуса перекрывающимися досками значительно превосходила прежние методы кораблестроения, в частности выдалбливание каноэ из цельного ствола дерева.


[Закрыть], а Йортспрингская ладья, найденная в болоте на датском острове Альс в 1920-х гг., показывает, что древние скандинавы выходили в море на кораблях с командой из двадцати человек.

Следующие несколько веков северяне оставались где-то на границе известного мира, не привлекая к себе особенного внимания. Во времена Октавиана Августа римляне организовали военно-разведывательную экспедицию в Ютландию. В 515 г. датский правитель по имени Хохилаик совершил набег на земли франков в Нидерландах. Возможно, Хохилаик был прообразом короля гетов Хигелака, дяди Беовульфа, героя великой средневековой эпической поэмы. Однако до VIII в. контакты с северянами так и оставались немногочисленными, редкими и мимолетными. Хотя север имел выход к торговым путям, соединявшимся в конце концов с Великим шелковым путем, эти связи были относительно непрочными, а в V–VI вв. еще больше ослабли из-за миграций варваров. Сама география региона больше располагала к изоляции, чем к активным контактам. Показательно, что в раннем Средневековье ни христианство, ни ислам не коснулись северных земель, и вплоть до рубежа первого тысячелетия скандинавы оставались решительно глухи к зародившимся в пустыне монотеистическим религиям, превозносившим книгу и Слово. Предоставленная сама себе и развивавшаяся собственным путем культура викингов отличалась крайним своеобразием и несла на себе глубокий отпечаток уникальной природы субарктического пояса.

Заметный след в мировоззрении викингов оставил климат. В мифах о сотворении и конце мира много говорится о жизни деревьев и неизбежном наступлении вечной зимы Фимбульвинтер, когда земля замерзнет и вся жизнь на ней прекратится. Возможно, появление этого сюжета связано с извержениями вулканов, спровоцировавшими резкое падение температуры на всем земном шаре и неурожаи 530-х и 540-х гг. Северяне поклонялись красочному пантеону богов, среди которых были Один, Улль, Бальдр, Тор и Локи. Кроме того, они знали, что в их жизни важную роль играют другие сверхъестественные существа, в том числе женские – валькирии и фюльгьи, а также эльфы, гномы и тролли. Они обнаруживали магическое и мистическое во всех уголках разнообразного и часто недружелюбного окружающего мира, глубоко и живо ощущая его связь с «потусторонним» миром[353]353
  Новейшее и весьма выразительное описание этого мира в: Price. The Children of Ash and Elm, p. 31–63. См. также: Ferguson, Robert. The Hammer and the Cross: A New History of the Vikings (London: 2009), p. 20–40.


[Закрыть]. Способы их взаимодействия с этим невидимым царством, начиная от подношений еды и заканчивая ритуальными человеческими жертвоприношениями, были крайне далеки от литургической обрядности христиан, мусульман и иудеев Европы и Ближнего Востока.

Историки из поколения в поколение ломали голову над тем, почему викинги так внезапно, буквально за два-три десятка лет вышли из относительной изоляции и устремились терроризировать – и колонизировать – запад. В числе причин называли политические беспорядки, культурную революцию, изменение климата и демографическое давление[354]354
  Краткое содержание и библиография различных версий причин миграции викингов в: Barrett, James H. ‘What caused the Viking Age?’, Antiquity 82 (2008), p. 671–685.


[Закрыть]. Как все серьезные вопросы, этот вопрос не имеет однозначного ответа. Однако наиболее подходящей представляется следующая версия: по стечению обстоятельств как раз тогда, когда в Скандинавии изменились экономические условия и массовые технологии, во Франкском государстве начал разрушаться ранее сложившийся порядок.

Примерно с V в. активно совершенствовались скандинавские кораблестроительные технологии. Вероятно, стимулом здесь стала возможность торговать на берегах Северного моря, в том числе на длинном, изрытом фьордами, тянущемся на тысячу миль западном побережье Норвегии[355]355
  Baug, Irene, Skre, Dagfnn, Heldal, Tom and Janse, Øystein J., ‘The Beginning of the Viking Age in the West’, Journal of Maritime Archaeology 14 (2019), p. 43–80.


[Закрыть]. Корабли северян становились больше и быстрее, их кили делались прочнее, а паруса шире, глубокие плоские корпуса достигали в длину более 20 м и вмещали достаточно большую команду, чтобы гребцы могли, поочередно сменяясь, грести сутками без перерыва[356]356
  DeVries, Kelly, and Smith, Robert Douglas. Medieval Military Technology (2nd edn.) (Ontario: 2012), p. 291–292.


[Закрыть]. В обществе, где по-прежнему существовал институт многоженства (и где, возможно, убивали новорожденных девочек), мужчинам, желавшим заключить престижный брак, приходилось платить «выкуп за невесту» и всеми силами стараться повысить свое социальное положение. Лучшим средством для этого были торговля или морской разбой – или то и другое вместе.

Тем временем в Европе стараниями Каролингов происходили радикальные перемены. Северяне начали интересоваться франками еще во времена Карла Великого. Во-первых, войны Карла Великого с саксами так далеко отодвинули франкскую границу на север, что она почти коснулась земель викингов. С 810/811 гг. на севере империи существовала Датская марка – военизированная буферная зона, защищавшая от северных язычников. Во-вторых, Каролинги основали и щедро одаривали множество монастырей и других христианских святых обителей. Огромное количество ценного движимого имущества передавалось в руки монахов – физически самых слабых людей в обществе. Более того, многие монастыри (например, монастырь Святого Филиберта в Нуармутье, расположенный на косе в устье Луары) стояли на побережьях, на берегах рек или в глухих, удаленных от людей местах. Это ограждало братьев от царивших в светском обществе пороков и насилия (по крайней мере, они так думали).

Нетрудно догадаться, как все это выглядело в глазах людей, объединенных в высокомобильные военные отряды и передвигающихся на лучших кораблях за пределами Средиземного моря, чью жестокость Алкуин Йоркский сравнивал с жестокостью древних готов и гуннов[357]357
  Whitelock (ed.). English Historical Documents I. 500–1042 (2nd edn.), p. 778–779.


[Закрыть]. Соблазнительный спелый плод висел так низко – только протяни руку. Когда в 830–840-е гг. франкские правители затеяли взаимно истощающую гражданскую войну, окончившуюся разделом некогда неприступной империи на три части, пришло время сорвать этот плод.

С середины IX в. и далее франкам пришлось более или менее признать тот факт, что у них в соседях оказалось экстенсивно развивающееся подвижное общество, притязания которого распространялись на весь Запад. Для викингов почти не существовало недоступных мест, и по мере продвижения характер их нападений изменился. На смену отдельным грабительским береговым набегам, типичным для конца VIII в., в IX столетии пришло масштабное наступление многочисленных отрядов, готовых вести осады, покорять и заселять новые земли.

Почти везде государства изо всех сил пытались сопротивляться викингам. В 865 г. в Англию вторглась Великая языческая армия, которой командовали, по некоторым данным, четверо сыновей Рагнара Лодброка. Одним из них был Ивар Бескостный (возможно, получивший свое прозвище по причине некоего патологического состояния ног). В предыдущие десятилетия небольшие отряды викингов нападали на отдельные монастыри и процветающие города, такие как Лондон, Кентербери и Винчестер. Однако Великая языческая армия была полноценным завоевательным войском и задалась целью сломить власть саксонских королей, в то время правивших мелкими королевствами Нортумбрия, Мерсия, Уэссекс и Восточная Англия. Вместе с армией шли общины переселенцев, среди которых было много женщин. Эти люди пришли не просто совершать набеги – они хотели найти новое место для жизни. Им это удалось. В 869 г. викинги казнили короля Восточной Англии Эдмунда[358]358
  Более поздняя агиографическая легенда, с воодушевлением поддерживаемая монахами, которые контролировали доступ к королевской усыпальнице в Бери-Сент-Эдмундс, гласила, что король отказался уступить северянам свое королевство, если они не обратятся в христианство. За это его привязали к дереву и изрешетили стрелами, а затем отрубили ему голову.


[Закрыть]. В 880-х гг. около половины Англии находилось под контролем или в непосредственном управлении у скандинавов. Наступление викингов удалось остановить только после долгой борьбы, в которой саксов героически возглавлял король Уэссекса Альфред Великий. Заключенный где-то между 878 и 890 гг. договор официально закрепил раздел Англии: викингам отошли обширные территории на севере и востоке страны – так называемая Данелаг (или Де́нло), область датского закона. В Данелаге действовала другая правовая система, имели хождение англо-скандинавские монеты (в том числе монеты с изображением молота Тора), вошли в употребление новые языки и сменились топонимы[359]359
  В Йорке, некогда крупном поселении викингов в Англии, наследие скандинавов до сих пор сохраняется в названиях дорог: Коппергейт, Стоунгейт и Миклгейт восходят к древнескандинавскому слову gata.


[Закрыть]. Старые боги смешались с новыми – поселенцы привезли с собой скандинавский пантеон и одновременно приняли христианские обряды. В целом скандинавы сохраняли интерес к Англии и к ее отдельным частям до 1042 г., когда умер король Хардекнуд, правивший одновременно Данией и Англией.

Но Англия составляла лишь часть общей картины. Кроме нее викинги торговали, воевали и расселялись в островных королевствах Шотландии и Ирландского моря, на Оркнейских и Внешних Гебридских островах, на островах Мэн и Англси. В Ирландии колонисты-викинги создали в окрестностях Дублина большое королевство, просуществовавшее до начала XI в. Основу его процветания составлял оживленный невольничий рынок; захваченные во внутренних областях Ирландии рабы – их называли трэллы – могли оказаться проданными в сколь угодно далекие земли, вплоть до Исландии, разделив тяготы неволи со многими другими несчастными, привезенными со всех концов западного мира, от Северной Африки до Балтики.

Тем временем за тысячи миль от Дублина в Восточной Европе все более многочисленные группы скандинавов, которых называли русы, или Русь, начали совершать путешествия в сторону Константинополя. По достоинству оценив выдающиеся военные навыки северян, византийские императоры в середине X в. даже завели «варяжскую стражу» – набранный из викингов отряд личной охраны. В соборе Святой Софии до сих пор можно увидеть руны, выцарапанные на колонне двумя такими стражниками, которых звали Хальфдан и Ари. Некоторые бесстрашные северяне добирались из Византии до аббасидской Персии: по словам арабского ученого и географа ибн Хордадбеха, в 840-х гг. викинги-русы торговали в Багдаде, доставляя товары по суше верхом на верблюдах и выдавали себя за христиан, чтобы воспользоваться налоговыми льготами, распространявшимися только на людей Писания и недоступными язычникам[360]360
  Price, Neil. The Children of Ash and Elm: A History of the Vikings, p. 438–439.


[Закрыть]. Вскоре между землями викингов и Аббасидским халифатом установился активный обмен шелком и рабами, а на скандинавский запад хлынули серебряные аббасидские дирхемы[361]361
  Одновременно на Восток проникли рассказы о странных, нередко пугающе жестоких культурных обычаях викингов. Почти современник ибн Хордадбеха, аббасидский посол ибн Фадлан в страшных подробностях описал другую сторону викингов-русов. Он стал свидетелем похорон одного знатного человека и видел, как в ходе церемонии опоили, изнасиловали и убили рабыню, которую затем похоронили вместе с умершим хозяином.


[Закрыть]. Викинги неустанно расширяли глобальные связи и границы своих общин. Примерно к 1000 г. поселения скандинавов появились в Исландии, Гренландии и даже на Винланде – острове Ньюфаундленд в современной Канаде, где в Л’Анс-о-Медоуз было раскопано заброшенное поселение викингов[362]362
  См. главу 15.


[Закрыть].

Но вернемся к тем северянам, которые вторглись во владения франков. Хотя в 845 г. Рагнару заплатили, чтобы он оставил Париж в покое, это никоим образом не означало, что честолюбию викингов во франкских королевствах пришел конец. Многим франкам даже казалось, что северяне вскоре окончательно возобладают на их землях. В 857 г. Пипин II Аквитанский, боровшийся за власть в этой области со своим дядей Карлом Лысым, заключил с викингами договор, чтобы использовать их военную мощь в войне за контроль над долиной Луары. Поговаривали, что Пипин даже перешел из христианства в язычество, прежде чем его убили в 864 г. Однако в большинстве случаев франкские правители предпочитали сопротивляться викингам, а не заключать с ними союзы. В том же году, когда умер Пипин, франкский император Карл Лысый издал Питрский эдикт. Среди множества юридических постановлений, касающихся таких вопросов, как чеканка монет, условия и оплата труда и облегчение бедственного положения беженцев, был пункт, обязывавший франкских подданных финансово поддерживать предпринимаемые против викингов меры, в том числе строительство на реке Сене охраняемых укрепленных мостов, которые должны были помешать продвижению кораблей северян[363]363
  Современный перевод этого эдикта на английский: Hill, Brian E. Charles the Bald’s ‘Edict of Pîtres’ (864): A Translation and Commentary (Unpublished MA Thesis, University of Minnesota: 2013).


[Закрыть]. На какое-то время эти речные заставы действительно помогли, хотя наткнувшиеся на них северяне не ушли восвояси, а лишь переключили внимание на другие франкские земли и Англию.

Остальные земли франков, не защищенные укрепленными мостами, чувствовали себя в постоянной опасности. Примерно в это время монах-летописец с горечью писал: «Северяне же не переставали убивать и угонять в неволю христиан, разрушать церкви и дома, сжигать деревни. По всем улицам лежали тела священников, мирян, благородных и прочих людей, женщин, детей и грудных младенцев. Не было ни дороги, ни места, где бы не лежали мертвые. И всякий, кто видел истребление христианского люда, исполнялся печали и отчаяния»[364]364
  Annals of St Vaast, перевод цит. по: Robinson, James Harvey. Readings in European History. Vol 1. (Boston: 1904), p. 164.


[Закрыть]. Естественно, монахи нередко задавались вопросом, почему Бог так разгневался и за что наслал на них викингов. Другой хронист предположил, что все это, вероятно, дано им в наказание за грехи: «Франкский народ… достаточно погряз в нечестии и низости. По заслугам осуждены вероломные люди и предатели, справедливо наказаны неверующие и нехристи»[365]365
  Здесь и далее «О деяниях норманнов» Дудона Сент-Квентинского цит. в переводе М. Ю. Ненароковой. – Прим. перев.


[Закрыть][366]366
  Christiansen, Eric (trans.). Dudo of St. Quentin. History of the Normans (Woodbridge: 1998), p. 22.


[Закрыть].

В 880-х гг., после смерти Карла Лысого и обветшания его мостов, викинги вернулись, чтобы отомстить. На сей раз они нанесли удар в символическое сердце Каролингского государства. В 882 г. армия викингов, всю прошлую зиму разорявшая Фризию, двинулась по Рейну к бывшей резиденции Карла Великого – городу Ахену. Они захватили Ахенский дворец, а в любимой часовне императора устроили конюшню[367]367
  Price. Children of Ash and Elm, p. 350.


[Закрыть]. По всей Рейнской области захватчики «губили слуг [Христовых] голодом и мечом или же продавали их за море»[368]368
  Annals of St Vaast, p. 163.


[Закрыть]. Многим летописцам (почти все они жили в монастырях, а значит, попадали непосредственно в поле зрения разбойников) казалось, что бедам и разорению не будет конца. Скандинавские искатели приключений, наоборот, ликовали – их дела шли как нельзя лучше. По оценке современного историка, в IX в. викинги грабежом и вымогательством (в виде выкупа или платы за защиту) собрали на землях франков около 7 млн серебряных пенни – примерно 14 % от общего количества выпущенных монет. Когда-то Каролинги обогащались, отнимая ценности у соседей, и щедро одаривали из этих средств монастыри и аббатства. Теперь по иронии судьбы они сами оказались в таком же положении – охотники превратились в добычу.

В 885 г. армия викингов вернулась в Париж, 40 лет назад ставший легкой добычей для Рагнара. На этот раз город был лучше защищен, но северяне осадили его и держали в осаде почти год. В хронике «О войне города Парижа с норманнами» монах Аббон из Сен-Жерменского аббатства так описывает воцарившийся хаос: «Страх охватил город – слышатся крики людей, звуки боевых рогов… Христиане бьются и перебегают с места на место, стараясь воспротивиться нападению»[369]369
  Dass, Nirmal (trans.). Viking Attacks on Paris: The Bella parisiacae Urbis of Abbo of Saint-Germain-des-Près (Paris: 2007), p. 34–35.


[Закрыть].

Одиннадцать месяцев жители Парижа удерживали город, жертвуя жизнью, свободой и благосостоянием. Наконец в октябре 886 г. каролингский король Карл Толстый подошел с армией на помощь городу. Но, к огромному недоумению и негодованию парижан, Карл не приказал своим войскам втоптать викингов в грязь. Вместо этого он последовал примеру своего предшественника Карла Лысого и заплатил им, чтобы они оставили Париж в покое. В следующие десять лет викинги стали реже нападать на франкские королевства. Однако события 880-х гг. оставили важный след в истории всех вовлеченных сторон.

Полвека нападений викингов в конечном итоге сыграли роковую роль в судьбе Каролингов. Малодушное поведение Карла Толстого при осаде Парижа основательно пошатнуло его репутацию. Возглавлявшего оборону города графа Эда (Одо) Парижского, напротив, прославляли как героя за его стойкость и готовность сражаться. В результате, когда Карл Толстый умер в 888 г., королем Западно-Франкского королевства избрали Эда. Таким образом, Эд стал первым со времен Карла Мартелла правителем Франкского королевства, не принадлежавшим к династии Каролингов. Сегодня его помнят как первого из династии Робертинов – династическое имя отсылает к его отцу Роберту Сильному. Хотя после него трон занял еще один каролингский король и в дальнейшем на западные и восточные франкские троны вплоть до середины X в. претендовали представители других ветвей каролингской семьи, ни одному правителю больше не удавалось повторить то, чего на короткое время добился Карл Толстый, правивший всей империей, собранной Пипином и Карлом Великим.

Погубленные собственными семейными распрями, неспособностью связать воедино огромное множество культурно разнообразных территорий и народов и нападениями северян (а также других неприятелей на восточных границах, в том числе венгров, которые совершали массовые набеги на имперские земли с территории современной Венгрии), Каролинги поколение за поколением дрейфовали по течению истории все дальше от величия и ближе к ничтожеству. В наследство от них Средним векам осталось несколько самостоятельных государств. Западно-Франкское королевство превратилось в королевство Францию. Восточно-Франкское королевство стало империей с центром в Германии и Северной Италии, которую позднее назвали Германской или Священной Римской империей. Срединное королевство, или Лотарингия, под натиском соседей постепенно полностью исчезло. В позднем Средневековье и раннем Новом времени королевство Франция и Германская империя оставались доминирующими державами на Европейском континенте. Их преемницы Франция и Германия занимают такое же положение в начале XXI в.

Кроме того, в эпоху Каролингов и викингов возникло еще одно государственное образование. Со временем скандинавы превратились из северных разбойников в правителей традиционных, похожих на все остальные христианских государств Запада. Первыми здесь приходят на ум, разумеется, королевства Швеция, Норвегия и Дания. В окрестностях Северного и Ирландского морей существовали известные королевства под властью викингов, от небольшого королевства Оркнейских островов и ирландского королевства Дублин до обширной области Данелаг, в состав которой входила большая часть современной Англии. Кроме того, была Киевская Русь – огромное лоскутное одеяло территорий, ныне относящихся к России, Белоруссии и Украине, которыми правила викингская династия Рюриковичей родом из Восточной Швеции. Однако ни одно из них не оказало такого влияния на дальнейший ход средневековой истории, как то государство, которое викинги основали на землях франков, – царство норманнов, или Нормандия.

Возникновение Нормандии напрямую связано с драматической осадой Парижа в 885–886 гг. Среди викингов, возглавлявших ее, был человек по имени Роллон (или Хрольф), вероятно родом из Дании. Его жизненный путь в несколько идеализированном, но, несомненно, захватывающем ключе позднее описал монах Дудо из Сен-Кантена. В его сочинении Роллон показан сверхъестественно выносливым и упорным воином: «наученный искусству войны и, если было необходимо, весьма свирепый в бою, облаченный в шлем, удивительно украшенный золотом, и кольчугу тройного плетения»[370]370
  Dudo of St. Quentin / History of the Normans, p. 28–29.


[Закрыть]. Роллон был одним из самых неистовых людей даже по меркам своего исключительно кровожадного времени. Однажды он одержал победу в битве, приказав своим людям перебить всех своих лошадей, разрубить их туши пополам и сложить из этих обрубков импровизированную баррикаду. Вместе с тем он умел искусно вести переговоры. Во второй половине IX в. Роллон неплохо зарабатывал на жизнь в землях франков, занимаясь тем же, чем все остальные напористые молодые северяне: сжигал, опустошал города и деревни, грабил и убивал. К началу X в. он и его товарищи-викинги довели народ франков до полного отчаяния, а их правителей почти до помрачения рассудка. По сведениям Дудо, в 911 г. после очередной волны набегов викингов жители Западно-Франкского королевства обратились к своему королю Карлу Простоватому[371]371
  Карл Простоватый был одним из последних каролингских правителей Западно-Франкского королевства. До и после него этими землями правили короли из Робертинской династии – первым был Эд (888–898), вторым Роберт I (922–923). Престол вернулся к Каролингам в 936 г., когда королем избрали Людовика IV Заморского.


[Закрыть], жалуясь, что франкские земли «стали не лучше пустыни, ибо все население их погибло от голода или от меча либо уведено в неволю». Они призывали его защитить королевство «если не силой оружия, то хотя бы разумным советом»[372]372
  Ibid., p. 46.


[Закрыть].

Карл согласился, и это было судьбоносное решение. Договор «о любви и нерушимой дружбе», вероятно заключенный в Сен-Клер-сюр-Эпт на полпути между Руаном и Парижем, давал Роллону возможность почувствовать себя на землях франков как дома. В ответ он был обязан отказаться от набегов, жениться на дочери короля Гисле и принять христианство. Состоялся ли брак с Гислой, не вполне ясно – известно, что ранее Роллон захватил еще одну молодую женщину по имени Поппа из Байе и сделал ее своей женой или наложницей. Однако Роллон точно принял крещение. Он «пропитался католической верой в пресвятую Троицу, – писал Дудо, – [и] заставил своих графов и воинов и все свое войско креститься и наставляться через проповеди в христианской вере». Он также изменил имя, приняв имя своего крестного отца Роберта – будущего короля франков Роберта I.

Это был довольно неожиданный поворот для человека, сделавшего имя на разграблении церквей. Однако дело того стоило, ибо взамен Карл Простоватый пожаловал Роллону обширные земли в долине Сены, позднее превратившиеся в герцогство Нормандия. Новообращенный христианин-викинг получил в свое распоряжение речные пути, ведущие к Парижу, широкую полосу прекрасных плодородных земель и береговую линию с множеством стратегически важных портов, из которых можно было следить за проходящими морскими судами, а также за кораблями, направляющимися в соседнюю Англию.

Кто больше выиграл от этой сделки, совершенно ясно – по крайней мере для Дудо, который привел в доказательство следующий анекдот. Во время официальной церемонии скрепления договора Роллон должен был пасть ниц перед Карлом Простоватым, но он заявил: «Никогда я не преклоню колени перед чужими коленями и не буду целовать ничью ногу». И попросил одного из своих дружинников сделать это вместо него. Этот воин, писал Дудо, «в тот же миг схватил короля за ногу и, стоя во весь рост, поднял эту ногу к своим губам и поцеловал, отчего король упал прямо на спину. И поднялся великий смех и великое возмущение в народе»[373]373
  Ibid., p. 49.


[Закрыть].

Так, с карикатурной сцены падения незадачливого франкского короля Карла Простоватого на спину, началось существование викингского герцогства Нормандия. Роллон – или Роберт, как его теперь называли, – правил с 911 г. до своей смерти в 928 г. и передал власть сыну Вильгельму I по прозвищу Длинный Меч. Тот расширял границы Нормандии, воюя с соседями, и погиб в 942 г. Можно предположить, что через два поколения после крещения Роллона новые нормандские правители избавились от старых викингских привычек, но это было не так. При них в Нормандию массово хлынули скандинавские поселенцы, и хотя они постепенно смешивались с живущими в Нормандии франками, заключали с ними браки и перенимали их обычаи, в Средние века норманны еще долго продолжали ощущать себя отдельным народом.

Соперничество между герцогами Нормандии и королями Франции играло важную роль в политической истории Запада в XI–XII вв., особенно после 1066 г., когда прапраправнук Роллона, нормандский герцог Вильгельм по прозвищу Бастард отправил через Ла-Манш флотилию кораблей, вторгся в Англию, убил своего соперника Гарольда II Годвинсона и завладел английской короной[374]374
  Вильгельм Нормандский, или Вильгельм Завоеватель, был одним из двух «викингских» претендентов на английскую корону в 1066 г. Вторым был Харальд III Суровый, король Норвегии, бывший командир варяжской стражи византийского императора.


[Закрыть]. На знаменитом гобелене из Байё, рассказывающем историю Нормандского завоевания в формате вышитого комикса, корабли Вильгельма имеют характерный викингский вид с резными носовыми фигурами и большими квадратными парусами. Нормандские герцоги правили Англией до 1154 г. и, имея в своем распоряжении все богатство и военные ресурсы английской короны, могли доставлять сколько угодно неприятностей французским королям, многим из которых пришлось пожалеть о том дне, когда Карл Простоватый, не чувствуя подвоха, передал изрядный кусок своего королевства банде несговорчивых людей с севера.

Но в одной области нормандские герцоги полностью отошли от своих викингских корней. Это было христианство. Франки обратились в христианство много веков назад, и их тесная политическая и обрядовая связь с церковью была источником огромного престижа и «мягкой» силы. В скандинавских землях христианству, напротив, предстояло пройти еще долгий путь. Даже на рубеже XII в. среди наиболее консервативных племен Швеции языческие верования еще свободно существовали рядом с наступавшими христианскими обрядами[375]375
  Price. Children of Ash and Elm, p. 497.


[Закрыть]. Однако викинги, колонизировавшие Нормандию, во многом отличались от скандинавских родичей. Они обратились в христианство быстро и решительно и с тех пор больше не оглядывались назад.

Пожалуй, самым занимательным примером здесь может служить герцог Ричард II, правивший Нормандией в 996–1026 гг. Бабушкой Ричарда была бретонка по имени Спрота, которую дед Ричарда, Вильгельм Длинный Меч, захватил в плен во время набега на Бретань и насильно взял в жены («по датскому обычаю», как это иносказательно называлось в те времена). В детстве и юности Ричард много общался со своими дальними родственниками из Скандинавии и позднее без стеснения приглашал наемников-викингов участвовать в своих военных походах. И все же этот герцог, образно выражаясь, принадлежал двум мирам. Он жил в том же веке, что и Роллон, и в его жилах текла скандинавская кровь. Вместе с тем Ричард II, несомненно, находился на своем месте среди франков. Он был христианином, первым нормандским правителем, принявшим титул герцога (dux), и именно он поручил Дудо Сен-Кантенскому написать историю своей семьи, из которой нам стало известно о крещении Роллона и его приходе к власти на землях франков.

Ричард II не только не грабил монахов – напротив, он активно покровительствовал им, причем не только в Нормандии. Этот наследник традиций викингов и франкского темперамента был так хорошо известен набожностью и щедростью, что христианские монахи из Синайской пустыни в Египте каждый год приходили в Нормандию, преодолев почти 5000 км пути, чтобы просить Ричарда подать им на пропитание[376]376
  Licence, Tom. Edward the Confessor (New Haven/London: 2020), p. 48, и см. n. 30.


[Закрыть]. Браконьеры превратились в известных на весь мир лесников.