Текст книги "Счастливое недоразумение"

Глава 16

Утром следующего дня Сэйди бесшумно вошла в квартиру, чувствуя огромную усталость. Долгое ожидание в аэропорту кого угодно вымотает, а беременную женщину тем более.

Поставив чемодан на пол, она прошла по коридору в гостиную. Возможно, удастся хоть немного поспать, прежде чем мама проснется и начнет собираться в медицинский центр к Эмбер. Сэйди понятия не имела, как станет объяснять им случившееся.

Потому что лгала она не только Заку. Она понимала, что, невзирая на крайнюю нужду, мать с сестрой ни за что не одобрили бы ее «сотрудничество» с Виктором, как и его дьявольский план по лишению Зака наследства. Поэтому она рассказала им ту же самую историю: бывший патрон подарил ей путешествие мечты, чтобы она могла всецело посвятить себя фотографированию.

Теперь пришло время открыть правду.

Войдя в просторную комнату, она увидела маму, спящую на диване, и нахмурилась, испугавшись, что случилось непоправимое. Или мама заснула, дожидаясь ее возвращения. Вдруг ее внимание привлек негромкий звук, и она повернула голову в ту сторону, где в кресле с откидной спинкой лежала ее сестра. Кресло было установлено напротив ряда окон.

Но Эмбер не любовалась восходящим солнцем, золотящим лужайки поместья Беддингфилдов, она смотрела на Сэйди. Ее лицо осветила слабая улыбка, при виде которой на глаза Сэйди навернулись слезы.

Она в два шага пересекла комнату и осторожно, чтобы не потревожить иглу капельницы, обняла сестру. В общем Эмбер выглядела неплохо, и сиделка, очевидно, решила ненадолго отлучиться домой.

Склонившись над сестрой, Сэйди посмотрела в ее зеленые глаза и спросила шепотом:

– Когда тебя сюда доставили?

Эмбер усмехнулась, но голову от кресла не подняла.

– Только вчера. Мы хотели связаться с тобой по скайпу, но, когда ты позвонила и сказала, что возвращаешься домой, решили сделать тебе сюрприз.

– И он определенно удался.

Легкие, коротко остриженные рыжеватые кудряшки Эмбер обрамляли бледное лицо с сильно выступающими скулами. Сэйди погладила ее по волосам:

– Как ты, ребенок?

– Лейкоциты пока почти в норме. Электролиты тоже в порядке. Последний курс терапии я перенесла куда лучше, чем ожидалось, вот мне и разрешили поехать домой на несколько дней раньше планируемого.

– Отлично.

– Она набирается сил, – вступила в разговор мама, и Сэйди повернула голову в ее сторону. Она по-прежнему лежала на диване и смотрела на своих дочерей. – Доктора ею довольны.

– Это уж точно.

Любое улучшение состояния Эмбер на этой стадии считалось чудом. Доктора старались продлить ремиссию и по возможности избавить свою пациентку от боли, подбирая правильную комбинацию препаратов, которая не приводила бы к дезориентации и слабости.

– Как же я рада, что ты дома, – сказала Эмбер, сжимая ее ладонь.

Сэйди всегда пугалась того, какая у сестры холодная кожа. Она накрыла ее руку своей в попытке согреть. Обычно это не помогало, но Эмбер говорила, что ей нравится ощущение, поэтому со временем у Сэйди выработалась привычка так делать.

– А почему ты дома? – спросила мама.

По тону голоса было ясно, она догадалась – что-то происходит. С другой стороны, Сэйди никогда не умела скрывать свои чувства. Или, наоборот, ей слишком хорошо это удавалось, ведь Зака она довольно долго водила за нос.

– Время пришло, – просто сказала она.

Действительно, давно пришло время разорвать узы, связывающие ее с Блэк-Хиллс. И к лучшему, что Зак прочел эсэмэс от Виктора, хоть ее разбитое сердце и протестовало. Если бы все зависело только от нее, она неминуемо оттягивала бы неизбежное. Но к чему бы это привело?

Она чуть сильнее сжала руку сестры.

– Отдохни, – сказала она. – А я приготовлю чай.

– Было бы здорово. – Глаза Эмбер не закрыла, а повернулась так, чтобы смотреть в окно. Она частенько повторяла Сэйди, что слишком много времени проспала в медицинском центре, накачанная обезболивающими и прочими препаратами. Поэтому, когда она оказывается дома, ей хочется чувствовать жизнь, хотя бы и только в качестве наблюдательницы.

Отчаянно стараясь подавить новую волну слез, Сэйди зашагала по коридору на кухню. Как и ожидалось, мама пошла за ней.

– Для человека, который только что вернулся из путешествия мечты, выглядишь ты, мягко говоря, не очень, – негромко, чтобы не услышала Эмбер, заметила она.

– Потому что я солгала, – сказала Сэйди, решив, что лучше прямо во всем признаться.

Мама не ужаснулась, а лишь понимающе кивнула:

– Вижу.

Ну почему жизнь такая трудная штука?

– Я совершила ужасный поступок, мам.

– Похоже на то.

Удивленно вскинув голову, Сэйди пролила воду мимо электрического чайника.

– Что? Почему ты так решила?

– Сэйди, – сказала мама, печально качая головой, – когда это мистер Беддингфилд делал хоть что-то хорошее? Возможно, уже находясь на смертном одре, он и пересмотрел некоторые аспекты своей жизни, но в целом не совершил ни одного поступка исключительно из благих побуждений. Всегда у него имелись эгоистические мотивы.

Это уж точно.

– На самом деле мистер Беддингфилд не отправлял меня в путешествие. Это сделал Виктор.

Мама изумленно округлила глаза.

– Неудивительно, что ты мне об этом не сказала. Виктор отнюдь не филантроп. Приехав вчера домой, я поразилась, что наши вещи еще здесь. Мог бы давным-давно выгнать нас из поместья.

– Это было частью соглашения, – призналась Сэйди.

И она поведала маме полную историю своей поездки в Блэк-Хиллс, штат Южная Каролина. Где-то на середине рассказа она потупилась, не в силах выносить неизбежное разочарование матери. Она даже сумела не расплакаться до тех пор, пока не упомянула о своей беременности.

Свисток чайника нарушил затянувшееся молчание. Сэйди была не в состоянии делать Эмбер чай. Вместо этого она уперлась руками в столешницу, молясь про себя, чтобы сердечная боль поутихла и у нее снова появилась возможность дышать.

– А этот мужчина – Зак – он еще объявится? – спросила мама.

Сэйди кивнула:

– Нам придется рассказать ему о ребенке, но тогда все случилось так неожиданно, что я… не смогла. – Она глубоко вздохнула. – Скоро я с ним свяжусь, но прежде хочу найти новую работу и как-то устроиться в жизни. Не нужно, чтобы он подумал, будто я сообщила ему о малыше, потому что претендую на его деньги.

– Но, Сэйди, как же мы справимся…

– Не знаю. Нам просто придется справиться. Как-то. – В одном она была уверена: денег у Зака она просить не станет. Даже если бы он сам предложил, она бы, наверно, не взяла. И без того постоянно пытается удержаться на плаву.

А вот сторонний наблюдатель решит, что ею движет алчность.

– Мы что-нибудь придумаем, – заверила она маму, выдавив из себя неискреннюю улыбку. – Сегодня же начну искать работу. Единственное хорошее, что сделал мистер Беддингфилд, – дал мне письменную рекомендацию, заверенную адвокатом. Тем самым он уберег меня от попыток дискредитации со стороны Виктора. Хоть что-то для начала.

Напряженное лицо мамы несколько расслабилось.

– Да, это поможет. И я могу начать присматривать место…

– А вот это исключено. – Они спорили об этом бесконечно. – Ты нужна Эмбер, и нам обеим это известно. С остальным я как-нибудь справлюсь.

Хотя пока и не представляла, как ей удастся это сделать.

Зак ожидал во внушительной приемной мистера Тимберлейка, адвоката Беддингфилда-старшего. Этот человек, похоже, был в городе важной персоной и привык получать все самое лучшее. Включая и юриста.

Зак никак не мог заставить себя называть его отцом. Он подарил ему свою ДНК, не более того.

А теперь, после смерти, решил наградить состоянием, размер которого до сих пор будоражит воображение. Беддингфилд не просто разбогател на нефти по приезде в Техас, он поступил мудро, вложив капитал в различные отрасли, чтобы уберечь от рыночных колебаний. Получив наследство, Зак перейдет на новую ступень налоговой шкалы, сильно отличающуюся от той, на которой он находился после открытия собственного дела. Эта мысль была так фантастична, что до сих пор не укладывалась в его голове.

И все же этого было недостаточно и – увы! – слишком поздно.

Зак решил съездить в Даллас, а уж потом рассказать своей семье о случившемся. Прежде нужно разузнать все факты.

Кроме того, Кейси проявляла все большее любопытство относительно Сэйди и не поверила словам Зака о том, что та спешно отбыла домой по важному семейному делу. К слову сказать, больше узнав о Сэйди, Зак решил, что его отговорка не так уж далека от истины, как могло показаться на первый взгляд.

Кое в чем она говорила правду. На этот раз Зак не стал сдерживаться и привлек к расследованию все имеющиеся в его распоряжении средства. Так, Сэйди назвалась своим настоящим именем. Она действительно в течение нескольких лет работала на Беддингфилда-старшего. До этого аналогичную должность помощницы по хозяйству занимала ее мать. Но в тот год, когда Сэйди поступила на работу, женщина прекратила свою трудовую деятельность.

О болезни сестры Сэйди Заку удалось выяснить очень немногое: она действительно долгие годы страдает неизлечимым недугом, находящимся в настоящее время в конечной стадии.

Откровением стала часть расследования, касающаяся финансового состояния Сэйди. Тут Зак почувствовал себя по-настоящему скверно. У Сэйди не оказалось трат, какие обычно бывают у женщин ее возраста: ни ипотеки на дом или квартиру, ни кредита на машину. Имелись две кредитки, с которых на протяжении пары лет совершались одни лишь расходные операции, без каких-либо поступлений. И астрономические задолженности нескольким медицинским учреждениям в Далласе.

Очевидно, что именно Сэйди оплачивала счета за лечение сестры.

Как бы ни были ненавистны Заку ложь и изворотливость, ни огромное состояние Беддингфилда, ни финансовая нестабильность самой Сэйди не объясняли, зачем она взялась следить за ним. Ему требовалось больше информации, прежде чем он сообщит ей о своей находке в пансионе.

При мысли о Сэйди Зак всегда начинал волноваться. Вот и теперь он встал и несколько минут походил по пустой приемной, потом остановился у длинного ряда окон, из которых открывался вид на запруженные машинами улицы. Придя в офис в конце рабочего дня, он мысленно был готов к длительному ожиданию. Возможно, до ухода последнего клиента Тимберлейка.

Но с Заком, самым крупным клиентом фирмы, он все же встретится.

Тут в конце коридора послышался шум. За закрытой дверью кто-то разговаривал на повышенных тонах. Зак посмотрел на секретаршу, которая, в свою очередь, бросила смущенный взгляд на стеклянную дверь у себя за спиной, вымученно улыбнулась и сделала вид, что с головой ушла в работу.

Гул нарастал, и Зак понял, что слышит теперь уже несколько голосов. Должно быть, один из клиентов очень расстроен. В тот самый момент, как отворилась одна из выходящих в коридор дверей, у секретарши на столе зазвонил телефон. Она ответила кратким: «Да, сэр» – и, немедленно отсоединившись, сама набрала номер.

– Направьте, пожалуйста, охрану на четвертый этаж в конференц-зал, – чуть громче, чем требовалось, сказала она в трубку.

Шум нарастал. Не зная, что происходит, Зак все же решил предложить свои услуги до прибытия подкрепления. Подойдя к столу секретарши, он услышал мужской голос:

– Это тебе даром не пройдет. Ты никогда больше не будешь работать в этом городе, слышишь? Ты от меня больше гроша ломаного не получишь и не сможешь поддерживать свою умирающую развалину.

Звук протестующих мужских голосов, приближающиеся к двери шаги.

– Мистер Беддингфилд, немедленно прекратите, – раздался мужской голос. – Подобным поведением вы ничего не добьетесь.

– Я ничего не добьюсь, разыгрывая из себя правильного парня. Эта ведьма только что лишила меня наследства и должна заплатить за это.

Двери лифта разъехались, появились двое охранников, но шумная группа так и не вышла в коридор, оставаясь расплывчатым пятном за стеклянной дверью.

Зак видел, как Сэйди отскочила в сторону, уворачиваясь от протянутой к ней мужской руки. Кто-то вскрикнул. Мужчины попытались оттащить Виктора Беддингфилда. Тут вмешались охранники и быстро скрутили человека, являющегося, как теперь знал Зак, его единокровным братом. Высокий, светловолосый, он был полной его противоположностью.

Коренастый седовласый господин увел Сэйди вглубь комнаты, обняв ее за плечи. Впервые за месяц Зак через стеклянную дверь увидел отблеск ее пышных рыжих волос. Выражения ее лица он разобрать не смог, зато заметил плотно сжатые губы. Он перевел взгляд на Виктора, которого охранники вели по коридору.

Двое оставшихся мужчин обменялись несколькими фразами вполголоса, после чего один из них последовал за охранниками. Седовласый господин повел Сэйди к лифтам.

На Зака они даже не взглянули.

– Еще раз благодарю вас, мисс Адамс, за то, что пришли дать показания. Мне очень жаль из-за этой неловкой сцены. Представления не имею, как мистер Беддингфилд узнал о вашем сегодняшнем визите.

Сэйди покачала головой. Зак видел, что она прижимает руки к груди, держась ладонями за горло.

– Это не ваша вина. Надеюсь, что сделала все, что в моих силах, чтобы вы узнали правду о Захарии Гатлине.

Услышав сорвавшееся с ее губ собственное имя, Зак почувствовал себя так, будто его током ударили. Он понимал, что не следует столь остро реагировать – точнее, не следует позволять себе подобной реакции, – но ничего не мог поделать, ведь он как-никак влюбленный мужчина.

Он молча смотрел, как Тимберлейк бережно довел Сэйди до лифта, будто опасаясь последствий произошедшей стычки. Лишь вступив в кабину, она подняла голову и посмотрела по сторонам.

Встретившись взглядом с Заком, она удивленно округлила глаза. В следующее мгновение двери лифта закрылись.

Глава 17

– Сможет ли она?

– Прошу прощения? – Смущенный взгляд адвоката подтвердил подозрения Зака: он действительно высказал мысль вслух, хотя и не собирался этого делать.

– Сможет ли Сэйди поддерживать сестру? Удастся ли Беддингфилду исполнить угрозу в отношении ее работы?

Непонимание на лице адвоката рассеялось.

– Ах, нет. Ему не удастся настроить против нее будущих работодателей. По просьбе вашего отца я лично составлял черновик рекомендательного письма для мисс Адамс. Кроме того, она пользуется уважением людей, приходивших к нему домой на протяжении многих лет. В профессиональном смысле с ней все будет в порядке.

Зак почувствовал недоговоренность.

– Но?..

– Боюсь, едва ли подобным родом деятельности можно покрыть медицинские счета.

Заку это было отлично известно.

Тимберлейк подался вперед, намереваясь сообщить что-то важное. После нескольких телефонных разговоров Зак считал, что с этим человеком приятно иметь дело. Да и ведет он себя прямолинейно.

– При обычных обстоятельствах я бы такого не сказал, – начал он, – но знаю, что вы встречались с Сэйди лично. Поэтому она и сделала свое признание.

– Оно уже обнародовано?

– Скоро состоится слушание в суде, но да, она недвусмысленно выразилась о вашей системе ценностей, семье и уважении к вам коллег. Она подробно рассказала о своей деятельности и о том, что не обнаружила ни единой жалобы или порочащего вас факта.

Зак и не подозревал, что Сэйди способна на столь детальный отчет.

– Интересно, понимаете ли вы, какой она сделала вам подарок? – продолжал между тем адвокат.

Зак вопросительно поднял брови.

– Ей вовсе не обязательно было так поступать. Она могла с легкостью солгать, ведь в таком случае до конца жизни была бы обеспеченной женщиной.

– Я не понимаю.

– При первой нашей встрече она призналась, что Виктор Беддингфилд предложил ей четверть отцовского состояния за обнаружение порочащих вас фактов, с помощью которых можно было бы лишить вас наследства. Денег с лихвой хватило бы оплатить счета сестры, а Сэйди больше никогда не нужно было бы работать.

Это правда. Из того, что ему стало известно, можно было заключить, что даже после уплаты заоблачного налога на наследство сумма все равно получилась бы значительная. И Сэйди отчаянно нуждается в этих деньгах.

– Она не высказывалась против меня?

Тимберлейк отрицательно покачал головой:

– Ни словечка. – Он посмотрел Заку прямо в глаза. – Послушайте, я не для того вам это рассказываю, будто чего-то ожидаю. Я намерен связать Сэйди с несколькими организациями, которые смогут помочь ей с лечением сестры. Но, если у человека есть долг, его нельзя просто взять и стереть… по крайней мере, не таким способом, на который Сэйди бы согласилась. – Адвокат печально улыбнулся. – По тому, как Сэйди говорила, я заключил, что она к вам неравнодушна. – Он поднял руки вверх. – Понятия не имею, что произошло, и дела мне до этого нет. Полагаю, однако, что не следует недооценивать ее попытки восстановить справедливость – хотя бы в конце.

Зак задался вопросом, способен ли и он на что-то подобное. Он не был уверен. Видит Бог, ему этого очень хотелось, но им с Сэйди предстоит преодолеть еще одно препятствие на пути к светлому будущему. Он никогда не сможет просто отмахнуться от матери своего будущего ребенка. И забыть о ее существовании тоже, хотя именно таким и было его первое побуждение.

Гнев – не лучший советчик для принятия правильных решений.

– Есть еще кое-что, – добавил адвокат.

Заметив светящееся в его глазах любопытство, Зак поморщился:

– Да?

– Сэйди попросила меня связаться с семьей по фамилии Блэкстоун и проследить, чтобы заказанные ими снимки были переданы в их распоряжение. Также она назвала имя издателя, который интересовался этой историей.

Почему? Зак снова подумал о тесте на беременность и о том, как должна была себя чувствовать Сэйди, делая его. Может, воодушевилась… вообразила, что все ее проблемы будут решены благодаря этой счастливой случайности. В конце концов, одного теста на отцовство достаточно, чтобы привлечь его к выплате пособия на ребенка. Зная о свалившемся на него наследстве, она могла выторговать значительную сумму. Почему в таком случае отправилась давать показания в одиночку? Зачем передала права на фотографии, которые ценила куда дороже денег?

Один телефонный звонок Заку вознес бы ее на вершину мира… а она предпочла опуститься на самое его дно. Один звонок, который она не сделала, мог бы спасти ее от тревог и страхов.

Не доказывает ли такое поведение, что ей можно доверять?

Быстро переодевшись в чистую одежду, Сэйди почувствовала себя куда увереннее. Стычка с Виктором в офисе адвоката потрясла ее. Нужно немедленно паковать вещи и освобождать квартиру над перестроенной конюшней мистера Беддингфилда.

Узнав о присутствии в городе Зака, она поняла, что времени совсем мало.

Она могла бы вернуться в офис и расспросить, как много ему удалось увидеть и услышать, попытаться защититься от омерзительных инсинуаций Виктора. Но какой в том смысл?

У Зака и без того достаточно причин вышвырнуть ее из своей жизни. Незачем ей собственноручно подставляться под удар.

А вот семью нужно перевозить немедленно. Скоро состоится оглашение завещания покойного. Сэйди надеялась, что одно из посещенных ею на прошлой неделе собеседований обернется предложением нового места работы. Она уже подыскала медицинское учреждение, в котором сестра с матерью смогут провести какое-то время, пока не удастся найти жилье. Дешевых квартир и так было мало, а с ее кредитной историей лучшее, на что можно надеяться, – это каморка в плохом районе.

Если удача к ней повернется, новое место работы будет сопровождаться проживанием или хотя бы надбавкой для оплаты квартиры. Сэйди очень на это надеялась.

По дороге в спальню сестры она встретила преграду из картонных коробок, скотча и ножниц, которые сама же здесь раньше и оставила. Пришлось раскошелиться на грузоперевозку, потому что матери противопоказано поднимать тяжести. Двигать тяжелую мебель Сэйди, конечно, не могла, зато хотела самостоятельно запаковать все памятные безделушки.

Сэйди принялась за работу и, потеряв счет времени, не заметила, как зашло солнце. Зато результат налицо – пять аккуратно упакованных коробок. Тут раздался стук в дверь.

Пока она шла через кухню к прихожей, стук повторился.

– Иду! – крикнула она, решив, что явился кто-то из работников из большого дома.

Хотя технически она уже уволилась, время от времени они к ней все же заглядывали по самым разным вопросам. Она настежь распахнула дверь и… лицом к лицу столкнулась с Захарией Гатлином.

Запаниковав, она развернулась на каблуках и отступила обратно на кухню. Только проложив между собой и Заком преграду в виде обеденного стола, она почувствовала себя в относительной безопасности.

И мысленно отругала себя за глупую реакцию.

Она поспешно заговорила, как только он переступил порог:

– Зак, уверяю, мы как раз переезжаем. Я уже обо всем договорилась, и мы освободим…

– Помолчи!

Она подивилась жесткому тону его голоса, хотя ничего другого ожидать не приходилось.

– Не хочу, чтобы ты подумал, – даже заметив его взгляд, она была не в силах остановиться, – будто мы пытаемся… воспользоваться положением… теперь, когда ты стал владельцем поместья.

– Ну, ты несколько торопишь события, но в целом права: скоро я действительно вплотную займусь делами этого поместья. – Голос Зака теперь звучал чуть мягче. – А вот о вашем отъезде я не обмолвился ни словом.

– Просто я подумала…

Он в ответ лишь поднял бровь.

Возможно, он прав, и Сэйди действительно стоит помолчать. Что бы она ни сказала, все не так.

– Знаешь, почему я здесь, Сэйди?

– Очевидно, не для того, чтобы вышвырнуть нас из квартиры, которая теперь принадлежит тебе?

– Сарказм тебе не к лицу, – сверкнув глазами, парировал он.

Не к лицу, но это единственный выход из сложившейся странной ситуации, к которой она оказалась совершенно не готова. Если, конечно, не предпочитает честность. Эта мысль пугала ее.

– Нет, Зак, я в самом деле не представляю, зачем тебе захотелось меня видеть.

Он шагнул к ней.

– Не представляешь?

Если только он не узнал о ребенке. Но откуда? Она рассказать ему пока не готова. Сделает это позднее, когда все успокоится.

– После того, как я поступила с тобой, Зак? Нет.

– Адвокат сообщил мне о сделанном тобой признании.

Сэйди была шокирована, так как не ожидала ничего подобного.

– Я думала, что это будет храниться в тайне до оглашения завещания.

Зак лишь плечами пожал:

– Неужели тебе в самом деле важно, когда я узнаю о его содержании?

– Наверно, нет, – промямлила Сэйди, жалея, однако, что Зак присутствовал при разоблачении. Без этого разговора наедине она вполне могла бы обойтись.

– И о фото. Почему ты так поступила, Сэйди?

Ее внимание привлек тон его голоса.

– Решила, что будет неправильным оставить их у себя после того, как… – Она избегала смотреть ему в глаза.

– Ты лгала мне, Сэйди.

– Да. Да, лгала, – призналась она, не поднимая глаз от столешницы. – Мне очень жаль. Я действительно лгала тебе. – Что еще она могла добавить?

– Почему?

Именно этого она и пыталась избежать. Она покачала головой:

– Зак, извинениями делу не поможешь.

– А ты попытайся.

Сэйди распрямила плечи, но по-прежнему отказывалась смотреть на Зака.

– В первый раз я тебя не знала.

– Зато потом узнала.

К чему мучить себя, признавая правду? К чему мучить его? Он стоит так близко – и в то же время так далеко. Сэйди испытала желание во всем сознаться. Он этого заслуживает.

– Верно, узнала, – согласилась она слабым, едва различимым голосом. – И так испугалась, что сочла за благо спастись бегством.

– Пять лет, Сэйди. – Боль в его голосе ранила ее в самое сердце. Бросив на него быстрый взгляд, она убедилась, что и на лице у него застыла гримаса боли. – Почему ты не вернулась ко мне?

Этот вопрос эхом отозвался в ее душе, заставив облечь в слова самое сокровенное:

– Разве мужчина вроде тебя захотел бы иметь что-то общее с женщиной, обремененной кучей проблем? – Она с силой вцепилась в столешницу, так что побелели и онемели костяшки пальцев. – Уверена, что адвокат рассказал тебе. Настоящая я ничем не похожа на ту Сэйди, которую ты знаешь.

– Разве нет? – мягко переспросил он. – Ты уверена?

– Да.

– А вот я совсем в этом не уверен, Сэйди. Потому что женщина, которую я знал, интересовалась другими людьми и умела сопереживать. Она организованна и трудолюбива. Артистична и способна видеть красоту окружающего мира даже посреди всеобщего хаоса.

Чувствуя, что вот-вот расплачется, Сэйди зажмурилась.

– Разве здесь ты не тем же занималась? В юном возрасте взвалила на себя тяжкую ношу, чтобы мама могла оставаться дома с сестрой. Ты заботилась о людях, с которыми работала. Беспокоилась, что мама устала, хотя сама провела на ногах двенадцать часов. Учила сестру даже на пороге смерти ценить окружающий мир. По мне, так это та самая Сэйди, которую я знал.

Она ничего не могла поделать со слезами, и они потекли по ее щекам.

– Но она не лишена и гордости.

Она тут же открыла глаза и посмотрела на него в упор.

– Что?

– Сэйди хочет только заботиться, а вот стать объектом чьей-то заботы отказывается.

– Разве остальные ведут себя по-иному?

– Да. – В темных глазах Зака светилось сострадание, но он продолжил говорить: – Большинство людей предпочитают, чтобы другие делали за них грязную работу. Игнорируют трудности жизни. А ты с ними борешься.

– И в чем проблема? – спросила она.

– Всего лишь в том, что ты не замечаешь стремления людей помочь тебе. – Облокотившись о столешницу, Зак подался вперед. – Мне потребовалось пять долгих лет, чтобы открыться тебе, Сэйди. Тебе не кажется, что и я заслуживаю того же?

Она отступила на шаг в поисках свободного пространства, чтобы дышалось вольготнее.

– Если бы я открылась тебе, навязала бы определенные обязательства, хоть и не высказанные вслух. Я бы даже сказала, требования. Необходимость заботиться обо мне, решать мои проблемы.

– Когда любишь человека, забота о нем вовсе не воспринимается как обязательство.

У Сэйди перехватило дыхание.

– Меня никто никогда так не любил, – чуть слышно пробормотала она.

– Неужели?

Устремленный на нее пристальный взгляд черных глаз не дал ей возможности отвернуться, притвориться, что не знает правды.

– Да.

На несколько долгих минут между ними повисло молчание. Казалось, весь мир затаил дыхание в ожидании, что последует дальше.

Зак первым нарушил тишину:

– Хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, договорились?

Не доверяя собственному голосу, Сэйди просто кивнула.

– Когда будешь готова – по-настоящему готова – принять мою любовь, дай знать. Хорошо?

Она ощутила внутреннюю дрожь. Он просит слишком многого.

– Хорошо?

– Да.

– До свидания, Сэйди.

Все ее существо протестующее кричало, но она не сказала ни слова, глядя, как он уходит. Она слышала его удаляющиеся шаги в коридоре, затем щелчок замка на открываемой двери.

– Зак, подожди! – крикнула она и поспешила за ним. Она остановилась на некотором расстоянии от стоящего у двери Зака. – Я… я понимаю, что разочаровала тебя. – Она сглотнула образовавшийся в горле комок. – Есть кое-что, что ты должен знать. Ты не можешь уйти, не узнав… вообще-то двух вещей.

Он сдержанно кивнул.

– Во-первых… я люблю тебя. Всегда буду радоваться тому, что мне довелось испытать это удивительное чувство, хоть я все испортила.

Выражение лица Зака не изменилось, и у Сэйди в душе что-то умерло. Все же начатое нужно довести до конца.

– А во-вторых? – подсказал Зак.

Будучи не в силах признаться, она совсем было собралась отослать его восвояси, но все же сочла такой поступок чрезвычайно эгоистичным.

– Во-вторых… я беременна.

– Я знаю.

– Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным… Погоди-ка! Что?!

Она уловила промелькнувшую в его голосе искру юмора.

– Я уже знаю.

Выражение его лица наконец смягчилось, и она поняла, что он принял эту новость.

– Откуда? – выдохнула она.

Зак аккуратно прикрыл дверь.

– Ты обронила тест, а я его нашел, когда пришел забрать вещи.

Сэйди со стоном сползла вниз по стенке.

– Ох, боже мой! Я же клала его в коробку, чтобы забрать домой. Знала ведь, что если выброшу в номере…

– Глэдис его найдет, и тогда не только я, весь город узнает?

– Верно. – Открыв глаза, она обнаружила, что он стоит прямо перед ней. – Я пыталась придумать, как тебе сообщить, не заставив тебя при этом чувствовать себя…

– Обязанным?

Она кивнула:

– Я знала, что не смогу ничего рассказать, если ты будешь на меня смотреть, прикасаться. Поэтому и решила подождать. – Она несмело улыбнулась. – Но после случившегося с Кейси и Джейком я поняла, что не в силах утаивать от тебя существование ребенка. Я не смогла бы так поступить, Зак.

– Я знаю.

– Знаешь? Откуда?

– Ты только что дала мне это понять. Спасибо, что открыла правду, Сэйди.

– И ты не сердишься на меня?

Он покачал головой и приблизился к ней, так что их тела соприкоснулись.

– Не сержусь. Нам предстоит многое утрясти, и, как мне кажется, прежде всего нужно научиться позволять другому заботиться о себе, вместо того чтобы притворяться сильной личностью.

Он коснулся ее губ в легчайшем поцелуе, и она сразу растаяла, на глаза навернулись слезы.

– Мы со всем справимся, – продолжал Зак. – Но для этого придется объединить усилия.

– И ты не возражаешь?

– Никогда.

Тут Сэйди разрыдалась в открытую, а Зак обнял ее, чтобы поддержать.

– Я люблю тебя, Сэйди, – признался он, когда она успокоилась.

– Ах, Зак, и я тебя люблю!

Несколько минут, показавшихся вечностью, ни один из них не произносил ни слова. Они просто сжимали друг друга в объятиях.

– Пообещай мне кое-что, – наконец пробормотала Сэйди.

– Что же?

– Что никогда не сделаешь ничего для меня или моей семьи по принуждению, – настаивала она.

– И ты тоже, – ответил Зак.

Сэйди кивнула, и Зак добавил:

– А еще – что ты никогда не уйдешь, не сказав мне прежде, куда направляешься.

– Договорились.