Текст книги "Откровения соблазна"

Глава 9

Тринити не сразу услышала смешки в зале – поначалу ей показалось, что люди просто беседуют как обычно. Но вот рассмеялся один, потом второй – и зал наполнился перешептываниями и усмешками, такими знакомыми Тринити с тех пор, когда она начала выходить в свет после смерти Майкла. Но сейчас обстановка была больше всего похожа на ее давний кошмар о том, как она идет по школе в пижаме, а окружающие смеются. Тринити пыталась успокоить себя: может быть, сейчас предметом всеобщего оживления является вовсе не она? Но, оглянувшись, она увидела несколько взглядов, брошенных на нее украдкой, что подтвердило ее опасения. Что произошло? Неужели эта ужасная женщина снова что-то про нее написала? Тринити потянулась за телефоном, но рядом появился Билл.

– Тринити, как ты могла?

– О чем ты? – с тревогой спросила девушка.

Он показал ей телефон – и ее бросило в жар от смущения. На экране красовалась фотография ее и Ретта, стоящих на улице и целующихся – по крайней мере, так могло показаться тому, кто прочел бы блог, потому что фотограф представил ситуацию весьма пикантной. Только она и Ретт знали, что поцелуй был коротким и ничего не значащим и что в нем не было места желанию и страсти. Тринити показалось, что Ретт просто хотел выказать свое восхищение – такого с ней не происходило никогда. Но кто теперь в это поверит?

Билл взял Тринити под руку и повел в другую комнату. По пути к ним присоединился Ларри. Потрясая телефоном, он воскликнул:

– Билл, я хотел создать совсем другое впечатление!

Тринити готова была провалиться под землю – мало того, что в ее жизни не было любовных приключений, она не привыкла к тому, что ее личная жизнь была на слуху. Сколько себя помнила, они с матерью старались избегать общественного внимания – и вот после смерти Майкла оно, кажется, окружает ее постоянно. Сколько она готова выдержать? И, к своему огорчению, порой она начала ловить себя на мыслях о том, что любая преданность имеет свои границы.

Тринити шла, сопровождаемая с обеих сторон коллегами, – на миг ей показалось, что ее с позором выпроваживают вон. Обида и смущение овладели ею, закружилась голова, в желудке встал тяжелый ком – как это все могло произойти? Как мог Майкл оставить ее справляться со всем этим одной? Слезы начали закипать в глазах, и Тринити склонила голову, чтобы скрыть их, одновременно увеличивая скорость, – нужно уйти в укромное место, прежде чем эмоции одержат верх. Но тут кто-то преградил ей путь, и, не поднимая головы, Тринити уже знала, что это Ретт. Она узнала его по аромату туалетной воды и мягкому прикосновению. На миг ей захотелось разрыдаться в его объятиях и позабыть обо всем – и, чтобы перебороть этот импульс, Тринити выпрямилась и на миг зажмурилась. Тут заговорил Ларри:

– Разве ситуация недостаточно драматична? О чем вы только думали?

– Прошу прощения? – переспросил Ретт, и в его голосе звучало предупреждение, которое Ларри проигнорировал.

– Мы организовали встречу сегодня для того, чтобы успокоить инвесторов и сотрудников. – Ларри потряс телефоном. – А это вовсе не свидетельствует в нашу пользу.

– Давайте поговорим об этом в другом месте, – произнес Билл, уводя Тринити в укромный уголок возле входной двери.

– Ты опозорила нас, Тринити! – воскликнул Ларри.

Ретт резко повернулся к нему:

– Не смейте обвинять ее, это недопустимо.

На миг все застыли. Тринити едва могла дышать, чувствуя, как эмоции душат ее. За всю жизнь только два человека поддерживали ее – мама и Майкл. Мама предпочитала действия словам, а Майкл, хоть и всегда был на стороне Тринити, никогда не вступал в открытый конфликт. И вот Ретт защищает ее в присутствии окружающих.

– Послушайте, – продолжал он, – этот поцелуй был просто проявлением благодарности, на фотографии все искажено. – Посмотрев на гостей в комнате, Ретт заметил, что время от времени на них бросают взгляды, но никто не отваживается подойти. – В конце концов, мы взрослые люди, – заключил он. – То, что произошло, должно оставаться между нами, а не становиться достоянием общественности.

– Не сейчас, когда ее муж умер, а мы пытаемся отвоевать право на наследство, – возразил возмущенный Ларри, сверля Ретта взглядом.

Тут вмешался Билл – и его голос был спокойным.

– Да, ситуация складывается не очень.

– Мнение общественности не должно поколебать решение судьи, – настаивал Ретт.

Однако Билл покачал головой – и сердце Тринити упало.

– Только не на юге. Здесь все зависит от судьи – как повезет.

Ретт ущипнул себя за переносицу и сделал глубокий вдох.

– Что ж, – произнес он, – сейчас нам нужно увести отсюда Тринити.

Ларри резко выпрямился.

– Тогда зачем было устраивать этот вечер?

Тринити встретилась взглядом с Реттом и почувствовала, что выражение ее лица становится таким же, как всегда в моменты опасности, – маской, что всегда помогала прятать истинные чувства: когда отец бил ее, а она делала вид, что ей все равно, когда на совете директоров Ричард и Патриция оскорбляли ее – и во многих других случаях, когда показывать свои чувства было опасно, потому что люди использовали их против нее.

– Все в порядке, я справлюсь, – заверила она, внутренне сжимаясь от осознания того, как много мучительных часов пройдет, прежде чем она сможет уединиться в тишине своей комнаты.

Ретт пристально посмотрел на нее, словно пытаясь увидеть истину за маской равнодушия и спокойствия, и Тринити искренне надеялась, что это ему не удалось. Кивнув, он сделал шаг к ней и обнял за плечи.

– Что ж, в таком случае нам нужно держаться вместе, – заключил он.

Они с Тринити отделились от Билла с Ларри и направились к ступенькам, что вели в гостиную, где клубился народ. Однако Ретт не отпустил девушку, а лишь крепче обнял ее. Гости начали интересоваться происходящим – Тринити ощутила множество любопытных взглядов на себе и, не зная, что задумал Ретт, тревожно посмотрела на него. От его прикосновений мурашки побежали по ее коже.

– Что мне делать? – спросила она, отчаянно завидуя спокойствию Ретта и его манере держаться – вот бы ей хоть чуть-чуть его самообладания.

Он в ответ улыбнулся – и от его улыбки ее бросило в жар. Никогда прежде Тринити не ощущала себя настолько в безопасности.

– Высоко держите голову, Тринити, – произнес Ретт и повел ее к гостям.

Неделю спустя

Ретт стремительно шел по коридору, чувствуя, что в нем словно разгорается пламя негодования. Третье утро подряд Тринити не являлась на завтрак – и он решил положить этому конец, даже если придется тащить упрямую девчонку на руках. Ретт знал, где ее искать: в библиотеке или в офисе – в последнее время ее можно было увидеть там, рисующую бизнес-схемы или склоненную над книгами, порекомендованными им же. Ретт искренне восхищался ее упорством и целеустремленностью – прежде ему не доводилось встречать руководителя компании с подобной волей к победе, но вместе с тем ее самопожертвование начало его тревожить. К тому же она стала его избегать – и ее можно было понять, – но Ретта это раздражало. Ему хотелось видеть ее, разговаривать с ней.

Пройдя офис Майкла, он вошел в кабинет Тринити – ну конечно, вот она, сидит за столом, заваленным бумагами и книгами. Поначалу могло показаться, что она погружена в чтение, но, подойдя ближе, Ретт заметил, что девушка попросту спит. Он стоял и молча смотрел на нее, чувствуя, как в его груди зарождается нежность – и сейчас у него не было желания слушать свой рассудок, что говорил бежать от подобных чувств. Тринити вызывала восхищение своей несгибаемой волей, преданностью своим ценностям и достоинством, с которым она держалась, несмотря на трудности. Она заставляла себя учиться и развиваться ради дела, которым, возможно, ей и не доведется заниматься. Все это было не похоже на тот образ, который сложился у Ретта поначалу: директора благотворительного общества, что сумела женить на себе богача.

Ретт медленно подошел к столу и коснулся спины девушки – она пошевелилась и открыла глаза. Однако во взгляде ее была какая-то рассеянность, сонная дымка – и Ретт на миг позабыл о здравом смысле. Интересно, она всегда так выглядит по утрам – каково было бы просыпаться с ней и будить ее поцелуем? А может быть, она всегда встает рано, и сейчас ее просто одолела усталость от множества бессонных ночей?

– Доброе утро, спящая красавица, – произнес он, вставая на колени рядом с креслом. – Пора завтракать. – Про себя он отметил, что с волосами, выбившимися из прически и сонным личиком Тринити выглядит премиленькой, и тут же вновь обругал себя за легкомыслие. – Вам нужно поесть, – продолжил он уже более твердо. – А после мы обсудим остальное.

Тринити встала, поправила одежду и пригладила волосы. Они направились к столовой. В доме было еще тихо в этот утренний час – обычная суматоха дня должна была начаться чуть позже.

– Поздно легли прошлой ночью? – спросил Ретт.

Тринити попыталась было уклониться от ответа, невнятно пробормотав что-то, но он остановился и пристально посмотрел на нее. Девушка избегала его взгляда – казалось, она видит что-то у него за спиной. Наконец она нехотя призналась:

– В три… или четыре. Не помню.

Да, подумал Ретт, этому пора положить конец.

Войдя в столовую, Тринити опустилась в кресло у стола и принялась смотреть в окно на залитую дождем веранду. Из-за прохлады была открыта только одна створка дверей, и в нее вплывал свежий утренний ветерок. Ретт, взяв тарелку, положил в нее яичницу, фрукты и печенье с маслом и клубничным джемом – так Тринити обычно начинала свой день. К его облегчению, она не стала спорить и тут же принялась за еду. Подождав немного, Ретт тоже приступил к завтраку.

– Вы слишком много взвалили на себя, – произнес он без обиняков.

Тринити нахмурилась.

– Мне нужно доказывать свою компетентность.

Ретт с сожалением подумал о том, что и сам приложил руку к тому, чтобы девушка чувствовала эту необходимость.

– Но не ценой собственного здоровья! – возразил он. – И потом, если нет сил, нет и способности здраво рассуждать. Это цена, которую приходится платить за недостаток сна, физических упражнений и еды. И что с вами будет, если заработаете себе нервный срыв? А что будет с обитателями приюта? – Помолчав, Ретт продолжил: – И потом, вы же отдаете им свою зарплату. Я не против помощи нуждающимся, но где ваш инстинкт самосохранения? Вы слишком рассудительны, чтобы так глупо рисковать.

Впервые за все время Ретт увидел гневный румянец на щеках Тринити. Она сощурилась, но не сумела скрыть слез, что стояли в глазах.

– Не понимаю, чего вы от меня хотите, – произнесла она сквозь зубы.

– Чтобы вы хоть немного отдыхали.

Удивление на лице Тринити было неподдельным – и Ретт на миг задался вопросом: кто-нибудь когда-нибудь заботился о ней? Похоже, что она привыкла отвечать за себя сама. Неужели Майкл никогда не любил ее по-настоящему?

– Послушайте, вы работаете в бешеном темпе. Но если вы сгорите на работе, то о какой помощи нуждающимся может идти речь? – Ретт увидел, как плечи Тринити поникли – и обругал себя за жесткость. Но можно ли сейчас говорить с ней иначе? – Вам нужен выходной, чтобы отдохнуть.

На лице девушки появилась насмешливая гримаска, в которой читалось еще и недоверие.

– Целый день, – настойчиво произнес Ретт.

– Не знаю.

– Что бы вы сделали для развлечения?

Тут Тринити не колебалась.

– Отправилась бы в кино.

Этого Ретт не ожидал. Его подопечная была так сконцентрирована на работе, что даже перед телевизором ему ее видеть не доводилось.

– Не уверен, что нам сейчас разумно появляться в общественных местах вместе, но постараюсь что-нибудь придумать.

И тут его ожидал сюрприз – на губах Тринити заиграла улыбка.

– Следуйте за мной, я вам кое-что покажу.

Глава 10

Войдя в кинотеатр – впервые с момента пробуждения Тринити ощущала уверенность и силу, – она услышала, как удивленно вздохнул Ретт, и удовлетворенно улыбнулась. Каждый раз, входя в этот зал, она чувствовала то же самое.

– Майкл построил его для меня, – тихо произнесла она, словно боясь спугнуть хорошие воспоминания.

А их было много – здесь, в этом зале, она провела немало времени со своим лучшим другом за просмотром последних релизов, старых комедий и фильмов ужасов – на большом экране злодеи всегда казались еще более устрашающими. Майкл оформил зал в стиле кинотеатра: бархатные занавески, лампы в каркасах с причудливой резьбой, огромный экран во всю стену – и только сиденья были современными. В центре зала стоял огромный диван, а окружали его вместительные кожаные кресла, тянущиеся до самой дальней стены. При желании можно было, нажав на кнопку, опустить спинку такого кресла и смотреть фильм полулежа.

Внезапно Тринити поняла: она на самом деле боится, что тени прошлого – особенно воспоминания о бывшем муже – спугнут настоящий момент. Но осмыслить это не успела.

– Невероятно, – произнес Ретт.

Тринити торжествующе улыбнулась.

– Пять лет назад Майкл соединил две комнаты в один зал – сказал, что так будет идеально смотреть фильмы. Но мы оба знали, что на самом деле он сделал это для меня. Я обожаю смотреть фильмы, это мой любимый способ расслабиться. Но он не любил кинотеатры, потому что там всегда много народу, туда нужно ехать – и вот мы нашли решение.

Ретт склонил голову набок, с любопытством глядя на Тринити.

– Никогда бы не подумал, что вы любительница фильмов.

– Эта любовь зародилась мгновенно, один хороший фильм – и я пропала, – улыбаясь, ответила девушка. – Я уже говорила о том, что моя мама была очень религиозна и чрезвычайно консервативна. Она верила в то, что фильмы – это грех. То же самое касалось телевизора, если речь не шла о новостях. Мне нельзя было смотреть ничего, даже мультфильмы.

– Наверное, вам было не по себе, когда ваши друзья обсуждали последние новинки кинематографа.

Тринити пожала плечами:

– Честно говоря, я много читала, поэтому совершенно не переживала на этот счет – до тех пор, пока не достигла подросткового возраста. Я и так чувствовала себя белой вороной из-за того, что мы с мамой имели совершенно иной уровень дохода, а тут еще и религия. – Она виновато улыбнулась. – Но, став старше, я частенько пробиралась в кинотеатр – такой, где показы по доллару, – и смотрела фильм за фильмом. Это было так здорово – и ужасно неправильно.

Ретт подошел чуть ближе. Тринити почудилось, что она ощущает жар, исходящий от его тела. На миг ей стало не по себе: о чем они говорят с этим, по сути, чужим ей мужчиной? Неужели ему и впрямь интересно слушать? А может, он просто насмехается над ней?

– Ну, теперь мне не нужно уходить из дома, чтобы попасть в кинотеатр. – Тринити обвела рукой зал. – Можно смотреть что угодно.

– И когда вы в последний раз это делали?

Тринити замерла – и с трудом выдавила:

– Мы с Майклом устроили себе ночь кино за пару дней до его гибели.

И тут она ощутила, как Ретт легонько коснулся ее – хотя и не заметила его движений.

– Здесь, должно быть, здорово провести дождливый денек, – произнес он мягко, словно стараясь ее успокоить.

– У меня столько дел сегодня, – запротестовала Тринити, ощущая, как ею овладевает привычное чувство вины – оно появлялось всегда при попытке взять выходной.

– И они никуда не денутся до завтра, – возразил Ретт.

– Мама говорила, что это оправдание для ленивых.

– Что объясняет вашу одержимость работой. – Ретт положил руку ей на спину, и тепло от его ладони начало распространяться по ее телу, успокаивая напряженные мышцы. – А я считаю, вам нужно провести денек за отдыхом и набраться сил. Разве вы не согласны?

Тринити обвела взглядом полутемный зал, предвкушая целый день за любимым занятием.

– С попкорном на масле?

– Думаю, Фредерик сделает нам немного, а может быть, мы здесь пообедаем.

– Мы? Вы хотите ко мне присоединиться? – спросила Тринити, не веря самой себе и боясь взглянуть в глаза Ретта и увидеть в них отказ. Он молчал – так долго, что ей пришлось в конце концов заставить себя встретить его взгляд. Даже в полумраке было видно, что глаза его смеются.

– Ни за что бы не упустил такого шанса, – произнес он, и Тринити почувствовала, как ее сердце отчаянно забилось в груди. – А теперь идите наверх, переоденьтесь во что-нибудь домашнее и принесите все, что необходимо, чтобы с комфортом провести день здесь. Я пока выберу фильм.

– Если вы собираетесь ко мне присоединиться, вам тоже нужно переодеться, – ответила девушка, окидывая взглядом красивые брюки и рубашку Ретта.

Он озорно улыбнулся.

– Договорились.

Тринити приняла душ, чтобы немного освежиться после ночи, проведенной в кабинете, надела мягчайшие домашние брюки и футболку и прихватила подушку и одеяло. Из ее головы не шли мысли о предстоящем дне в компании Ретта. Если он так же, как и она, любит фильмы, то она пропала. Еще не давало покоя чувство вины оттого, что она вот так легко забросила дела на целый день. Что ж, как правильно заметил Ретт, работа никуда не убежит – тем более на повестке дня нет ничего срочного.

Тринити готова была прыгать от счастья, предвкушая отдых, – если говорить начистоту, она в нем нуждалась. В последнее время голова была забита информацией от бесконечного чтения и планирования будущего корпорации. Она и сама понимала, что пора отдохнуть, просто не решалась освободить время.

Войдя в зал, она бросила подушку и одеяло на диван и подошла к Ретту, составляющему список фильмов. Он тоже переоделся в удобные домашние брюки и футболку. Заглянув ему через плечо, Тринити спросила:

– Как насчет марафона фильмов о супергероях?

Ретт с удивлением посмотрел на нее:

– Желаете мне угодить?

– С чего это вы так решили?

– Мне кажется, вам нравятся другие фильмы.

– Почему?! – воскликнула Тринити в негодовании. – Потому что я женщина?

– Ну да.

– И что, по-вашему, мне должно нравиться?

– Романтические комедии, драмы.

– Как же банально вы мыслите. – Девушка пожала плечами. – Я полюбила супергероев еще в приюте. Всем, кто там жил, не нужны были лишние эмоции, а уж романтика исключалась из принципа, ведь большинство женщин оправлялись от неудач в личной жизни. Нам, наоборот, нужен был призыв к действию – а в этом отношении фильмы про супергероев великолепны.

– Вы девушка моего сердца, – шутливо отозвался Ретт, отчего Тринити бросило в жар.

* * *

– Выключайте телефон! – скомандовал Ретт, забавляясь взглядом Тринити, брошенным на него исподлобья. – Правда, я вполне серьезно. Вам что, мало сообщений, которые вас без конца отвлекают? Звонков с плохими новостями? За последние две недели вам, кажется, хватило сюрпризов.

Ретт молча смотрел на девушку, которая держала перед собой телефон, явно колеблясь, но не собирался на нее давить и только надеялся, что перспектива спокойного дня убедит ее сделать правильный выбор. Вот она нажала на кнопку «Выключить».

– Хорошая девочка, – прокомментировал он.

– А теперь вы, – повернулась к нему Тринити.

Такого Ретт не ожидал – он никогда не выключал свой телефон, признавая, что если и зависим от гаджетов, то это на пользу работе – иначе нельзя оставаться всегда в курсе событий. Но взгляд девушки был неумолим, и он покорился.

Глядя на Тринити, что устраивалась поудобнее на диване, Ретт задался вопросом: а что дальше? Держать руки при себе, сидя рядом с привлекательной женщиной в интимной обстановке? Скучно. Но как правильно? Стоя рядом с диваном, Ретт смотрел на Тринити и не знал, что делать. Она же, включив фильм, бросила взгляд на него, и он отбросил в сторону сомнения, сев рядом – близко, но не слишком.

Прошло около тридцати минут, и Тринити, протянув ему ведерко с попкорном, спросила:

– И как вы себя чувствуете?

– Как на самом необычном свидании, что у меня когда-либо было, – произнес Ретт, не осознавая, что говорит. Как только до него дошел смысл вырвавшихся слов, он искоса посмотрел на Тринити – она замерла, но взгляд ее был устремлен на него.

– А это что, свидание? – спросила она.

Ретт пожалел, что не заготовил ответ заранее.

– А что, это проблема?

Сунув в рот немного попкорна, девушка принялась задумчиво жевать.

– Мы работаем вместе, – наконец признала она.

Ретт тоже взял паузу, попутно наслаждаясь попкорном. Наконец он произнес:

– С другой стороны, мы сами создали у окружающих впечатление, что между нами что-то есть. – Он вспомнил субботнюю вечеринку и то, как решительно обнял Тринити, направляясь к враждебно настроенным гостям. – Так что, по-моему, стоит вжиться в роль. – На сей раз Ретт не играл никакой роли и не ожидал никакой выгоды – просто отдался притяжению, что влекло его к Тринити. – Хочу посмотреть, чем все это закончится.

– Я думала, что вы просто повели себя благородно на вечеринке, протянув мне руку помощи.

Ретт и сам поначалу так считал – но сейчас, сделав глубокий вздох, отважился на более решительный шаг.

– Сперва я не был уверен в том, почему я это сделал. Обычно я никогда не делаю ничего подобного, особенно публично. Эту черту я провел для себя много лет назад. Не сплю с клиентами – остаюсь объективным.

– Это из-за вашей невесты?

Вопрос застал Ретта врасплох: такого подвоха он не ожидал. Почувствовав это, Тринити быстро ответила:

– Прошу прощения, я не хотела…

– Да нет, – решительно прервал ее Ретт. – В конце концов, ваша личная жизнь оказалась на всеобщем обозрении – почему бы не обсудить и мою?

– Ваша невеста была вовлечена в ваши дела?

– Куда более, чем я ожидал, – ответил Ретт, и в его голосе прозвучала горечь, что стало неожиданностью даже для него. С тех пор много воды утекло, и все свое негодование он перенаправил в нужное русло, выстраивая свой бизнес.

– Не понимаю, – отозвалась Тринити.

Ретт, помолчав, заговорил, тщательно подбирая слова:

– Выяснилось, что ей гораздо нужнее меня был мой счет в банке. Я был для нее шансом вести красивую жизнь, не прикладывая к этому усилий. – Он бросил взгляд на мерцающий экран. – Премерзкое чувство. никому такого не пожелаю испытать.

– Конечно, никто не хочет, чтобы его использовали, – согласилась Тринити. – И никто не хочет, чтобы его обвинили в манипулировании другими. Вот чего я не понимаю – неужели Ричард и Патриция и впрямь думают, что Майкл был недостаточно умен, чтобы защитить себя от подобного?

– Ну, я же не сумел себя защитить в свое время.

Тринити помолчала, а затем задала вопрос:

– Как долго вы были знакомы?

Ретт покачал головой:

– Меньше года.

– Мы с Майклом дружили больше пятнадцати лет.

Действительно, подумалось Ретту, пора бы уже поверить, что Майкл и впрямь знал, что делал.

– Мне жаль, что вам пришлось пережить подобное, – мягко произнесла Тринити. – Нелегко жить, когда ты потерял веру в других – я знаю, что это такое, и знаю, что потом тяжело восстановиться. Особенно когда рядом никого нет.

Ретту всегда нравилось думать, что ему никто не нужен, чтобы восстановиться, но вдруг в его душу закралось сомнение.

– В этом отношении, полагаю, мужчины отличаются от женщин, – произнес он с предательской хрипотцой в голосе.

– Уверена, что им нравится так думать.

Ретт бросил взгляд на Тринити – она улыбалась ему, и в ее улыбке было скорее сочувствие, нежели осуждение.

– Откуда вам знать? – поддразнил он. – Разве вы выросли не в окружении дам?

– Человеческую натуру никуда не деть.

Ретт всегда считал именно так, но теперь уверенность его покинула.