Текст книги "Откровения соблазна"

Глава 3

В серых глазах Ретта застыло удивление – и это v было даже лучше, чем напряженные сцены в фильмах, к которым Тринити открыла интерес. Ее мать повторяла, что в фильмах сплошной разврат, но Тринити это не беспокоило. Для нее не было удовольствия больше, чем погружаться в сцену за сценой… и вот теперь, смутив Ретта, она испытала нечто подобное. По-видимому, она нарушила правила его игры, которые он незримо для нее определил. И еще, очевидно, он нечасто оказывался в смятении. А сегодня его манера держаться буквально излучала уверенность и даже властность – он вошел в зал совещаний, полный влиятельных людей, без тени смущения и взял бразды правления с такой легкостью, словно был рожден повелевать. Всего нескольких слов ему хватило, чтобы показать присутствующим свои исключительные способности.

Сегодня Ретт был таким же умопомрачительно красивым, точно модель с обложки журнала, как и вчера, но в нем не было намека на флирт и страстность. Сегодня объектом его внимания были все присутствующие на совещании, а не одна лишь Тринити.

– Вы знали, кто я, еще вчера, – произнесла она, глядя на Ретта. Интересно, что он придумает в свое оправдание?

– Тринити, – произнес он своим низким бархатным голосом – и в нем прозвучали те же нотки, что и накануне.

Мурашки побежали по коже девушки. Настал ее черед смущаться – а это было так легко, глядя на привлекательного темноволосого мужчину, буквально излучавшего обаяние. Зачем она допрашивает его? Куда как легче было бы сидеть и просто поддаваться его чарам – неплохой способ отвлечься от беспощадной правды, которая вот-вот должна вскрыться и затмить собой ослепительную улыбку Ретта. Было бы таким облегчением не ожидать постоянно подвоха, а просто быть собой.

– Вы правы, – неожиданно произнес Ретт, и прямота его удивила Тринити. – Я вас узнал, услышав ваше имя.

Что ж, звучит логично, ведь история гибели Майкла и наследства уже крутилась в новостях.

– И вы не подумали, что стоит представиться – я имею в виду, сказать правду о том, кто вы на самом деле?

Тринити никогда не отступала, если нужно было выведать правду – а сейчас ей определенно нужны были ответы.

– Подумал, – признался Ретт, окидывая Тринити взглядом.

Внезапно она поняла, что сидит, скрестив на груди руки, являя собой неприступную крепость. Слегка расслабившись, она снова уловила, как по ней быстро пробежали глаза Ретта – и под его взглядом кожу снова защекотали мурашки.

– И что же? – с нажимом спросила она, заставляя себя смотреть на него.

– Но я не был уверен, что вы уже знаете о плане действий для компании. К тому же моя роль тоже четко определилась только сегодня утром. Я прилетел вчера вечером, и все перспективы были смутными.

Безупречная логика, подумала Тринити, у него действительно была причина сомневаться. В конце концов, ей и впрямь не сказали, зачем приехал Ретт… что он вообще приехал. Сложно в чем-то его упрекнуть. Но почему в глубине сознания не замолкает какой-то неугомонный червячок сомнения? И как назло, на губах Ретта играет насмешливая улыбка – словно ее вопросы лишь позабавили его. Тринити ощутила, что в ней крепнет желание оградить себя от его пытливого взгляда, спрятаться от него, чтобы он не сумел увидеть в выражении ее лица слишком многого. Между ними исключительно деловые отношения, сказала она себе.

– Зачем вы сюда прибыли – неужели ради консультирования?

Ретт пожал плечами:

– Это моя работа. Я учу людей управлять бизнесом более эффективно – или помогаю им оценить ситуацию и предлагаю что-то новое. Часто в подобных услугах нуждаются те, кому бизнес переходит по наследству.

– Говорят, что те, кто не умеет что-то делать, обычно преподают.

Слова эти прозвучали почти грубо, но Тринити решила, что не станет переживать, если это оттолкнет Ретта.

– Возможно, но это не про меня. Я профи.

Тринити почудилось, что в его словах кроется какой-то другой смысл – хотя Ретт произнес их с абсолютно невозмутимым лицом.

– Вы всегда начинаете с обмана тех, кому должны помогать? – спросила Тринити.

Ретт выпрямился – но на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Я не солгал вам. Я просто не раскрыл все карты при встрече, потому что ничего не было еще решено.

Что-то в его логике заставило Тринити насторожиться – и тревога ее возросла, когда Ретт, наклонившись, положил ладони на стол и посмотрел на нее. На его губах заиграла улыбка, от которой сердце Тринити затрепетало. Она не узнавала саму себя. Что происходит? Билл, Ричард и дворецкий Фредерик совсем рядом, за дверью, стоит только позвать, она в безопасности. Но отчего-то ей было не по себе.

– Кроме того, я не хотел портить нашу встречу скучными делами.

– Если бы я только знала… – пылко начала Тринити.

– .Вы бы никогда не заговорили со мной об искусстве и чувствах, – закончил он. – Об этом не могло быть и речи. – Он наклонился чуть ближе к ней. – Я понимаю, что вы правы, но вчера я попросту не хотел портить настрой.

Тринити вдруг поняла, что он намекает на взаимность ее чувств, но ей хотелось убежать, потому что беседа эта пробуждала гораздо более неловкие эмоции. Не говоря уже о том, что испытывать нечто подобное вскоре после смерти мужа абсолютно неприемлемо – к тому же это означает ненужный риск в общении с прессой. К чему давать им лишний повод порезвиться на обломках ее репутации? В конце концов, Тринити была уверена, что недостаточно искушена в общении с мужчинами, подобными Ретту. Он был непрост, точно знал, чего хочет и как это получить, – она же, по сравнению с ним, была наивным ребенком. Сумеет ли она видеть в нем только партнера, готового помочь в деле, и не поддаться силе его обаяния? Посмотрев на его руки, она нахмурилась: нужно установить четкие правила, задать тон беседы и очертить границы.

– И сколько мне будут стоить ваши услуги по консультированию? – спросила она, уверенная в том, что Ретт потребует от нее часть состояния, которую она должна получить по наследству.

Ретт нахмурился, точно не одобряя ее желания вернуться к деловой беседе, но не стал менять тему. Указав на разбросанные по полированной поверхности стола бумаги, он поинтересовался:

– Это действительно так важно?

Что ж, подумала Тринити, как бы ей ни хотелось возразить, он прав. Сейчас она не в той позиции, чтобы торговаться – от ее действий зависит судьба пяти тысяч человек.

* * *

Когда Ретт и Тринити вышли из конференц-зала, к ним направился Ричард – и девушка сразу заметно напряглась, выпрямилась, словно желая стать выше. «Что она намеревается делать: защищаться или нападать?» – подумал Ретт. Однако тут к ним приблизился и Билл – и его присутствие принесло заметное облегчение. Ретт поймал себя на мысли о том, что беспокоится не за себя, а за Тринити – что было неправильно. По сути, чем больший дискомфорт она испытывала, тем больше была вероятность совершения ею ошибки. А это ведь и было тем, чего он добивался.

В этот момент в его кармане завибрировал телефон, и, бросив взгляд на экран, он отошел.

– Ретт слушает, – произнес он в трубку.

Таким образом он всегда приветствовал Криса, давая ему понять, что рядом посторонние и ему не очень удобно говорить. Отойдя на безопасное расстояние, он посмотрел на Тринити – она тоже подняла на него глаза и не сразу отвела их.

– Я слышал, ты хотел, чтобы я занялся твоей работой? – раздался в трубке голос Криса, и это заставило Ретта сконцентрироваться на разговоре. – Тебя что, уже отшила какая-то дамочка?

– За двадцать четыре часа? – с иронией спросил Ретт. Крис явно не угадал – хотя надо признать, Ретта терзали подозрения, что на сей раз работа будет выбиваться из привычных рамок.

– Ну, всякое бывает, – отозвался напарник.

– Где, интересно? – не унимался Ретт. Подтрунивание над другом приносило ему чувство успокоения и душевный комфорт.

– Стефан беспокоился за тебя. Говорил, у тебя был странный голос во время разговора по телефону. Я подумал, тебя серьезно зацепила какая-нибудь красотка.

– Меня так просто не пронять, – возразил Ретт, надеясь, что это действительно так.

– Это все отговорки, – рассмеялся Крис.

– Но это как раз про нас, – произнесли они в один голос привычную поговорку.

– Правда, Ретт, – начал Крис уже серьезно. – В чем дело?

Ретт помолчал, не зная, как начать. Его смущали стоящие неподалеку Ричард, Тринити и Билл, к тому же по вестибюлю туда-сюда сновали мужчины, что присутствовали на совещании.

– Ничего серьезного, я справлюсь, – ответил он наконец. – Вчера вечером произошло нечто необычное, но я уже отошел.

– Быстро.

– Все под контролем, – возразил Ретт, не желая признаваться в том, что его все еще терзают некие сомнения по поводу Тринити.

– Ты уверен? – спросил Крис.

– Да. Не сомневаюсь, я что-нибудь найду, нужно только копнуть поглубже.

– Смотри только не втянись.

Слова Криса, абсолютно правильные, отчего-то разозлили Ретта.

– Я и сам знаю.

– Брось, нам всем время от времени нужно подобное напоминание. Нас учили быть циниками – оттого мы зачастую поддаемся желанию, не слушая доводы разума.

Ретт не стал возражать, зная, что это прозвучит как оправдание – однако и молчание его, похоже, не убедило Криса, потому что он продолжал напутствие:

– Если бы это произошло всего лишь раз, все бы было иначе у нас обоих. Но нам приходилось сталкиваться с неприглядной правдой слишком часто. Ты же помнишь, как все было с твоим отцом и Вероникой? А с Майком и Трейси? Даже Лили и…

– Дядей Джо, – снова в унисон произнесли оба. Подобный разговор был им не в новинку, у обоих в семье случались предательства. Все люди, упомянутые Крисом, были наглядным примером. Именно эти случаи и подготовили почву для той работы, которой сейчас занимался Ретт.

– Старина, – продолжал Крис. – Анастасия тоже преподала тебе неплохой урок.

Ретт поморщился, услышав имя бывшей невесты – ему все меньше хотелось продолжать разговор с Крисом. Он прекрасно знал, как опасен может быть соблазн. Именно это и настораживало его сейчас, когда совсем рядом спиной к нему стояла Тринити, и фигурка ее была… Ретт заставил себя встряхнуться и вспомнить о правилах.

– Помню, – произнес он в трубку, а затем завершил звонок.

Что ж, подумал он, пора переходить к следующему этапу – втереться в доверие Тринити, – и направился к стоящей неподалеку троице. Подойдя чуть ближе, он услышал слова Ричарда:

– Ну что ж, ты хотя бы ведешь себя разумно. Если ты все испортишь прежде, чем мы встанем у руля, это не принесет пользы ни одному из нас.

– Вы имеете в виду себя, – поправил Билл, строго глядя на него.

Ричард неприятно ухмыльнулся.

– Это лишь вопрос времени.

Тринити не проронила ни слова, но под ее взглядом Ричард словно бы слегка съежился.

– У меня небольшая проблема, – произнес Ретт, поднимая телефон.

– Мы можем чем-то помочь? – поинтересовался Билл с вежливой улыбкой.

– Не порекомендуете ли вы мне место, где можно остановиться? Мой секретарь сообщил, что отель не продлил мою бронь по каким-то причинам.

Билл сдвинул брови, задумавшись, но Ричард мгновенно отозвался:

– Вам не нужен отель.

И тут Тринити сжала свои пухлые губки, явно демонстрируя недовольство – словно пытаясь сдержать протест. Интересно, как бы она отреагировала, если бы знала, что они с Ричардом заранее подготовили эту беседу?

– Вы можете остаться здесь! – воскликнул Ричард довольно. – В особняке множество гостевых комнат, так ведь, Тринити?

– Разумеется, – произнесла девушка с едва заметным усилием. – Здесь очень просторно.

– Да и вам это сохранит деньги, – добавил Ричард.

– Меня несколько беспокоит то, как отнесутся люди к тому, что мистер Бреннон останется здесь. Я только что стала вдовой.

– Прошу, зовите меня Ретт, – вставил Ретт.

– Тебе нет нужды беспокоиться о репутации – у тебя ее и так нет, – встрял Ричард.

И снова лицо Тринити словно заледенело.

– Ричард, – предостерегающе произнес Билл.

Ретт решил не обращать внимания на того, кто нанял его, и сфокусировался на Тринити. Поднеся к губам ее хрупкую руку, он поцеловал – и успел уловить момент, когда в ее глазах мелькнуло нечто похожее на тепло.

– Не беспокойтесь, – отозвался Ретт, выпрямляясь. – Я понимаю свое место здесь и полностью в вашем распоряжении.

На сей раз в выражении лица Тринити явно читалось смущение – слишком явственно проступила двойственность его слов. Не показывая своего торжества, он продолжил:

– Могу вас заверить, что буду держаться исключительно профессионально. Сплетникам не в чем будет меня упрекнуть.

На сей раз Ретт совсем не был уверен в том, что сдержит слово.

Глава 4

Идя по коридору, Тринити слышала за собой шаги Ретта – и это причиняло ей дискомфорт. Она не боялась, нет – скорее, причина была в осознании того, что Ретт смотрит на нее, наблюдает за каждым ее шагом. Какое-то сумасшествие, подумала девушка. Она ведь совсем не знает этого мужчину. Пожалуй, лучше держаться на расстоянии – особенно если учесть, что сегодня первый день их совместной работы. Тринити знала, что в данный момент в особняке приготовлена только одна гостевая комната – и она расположена напротив ее спальни. Не слишком удачное стечение обстоятельств для принятого решения.

– Я вам благодарен за позволение остаться здесь на ночь без предварительного уведомления, – произнес Ретт, заставив Тринити переключиться на другие размышления.

Почему он так вежлив – словно вынужден беседовать с соперником? Резко повернувшись, она спросила:

– Ричард узнал о вашем приезде и его цели до меня, не так ли?

На лице Ретта мелькнуло удивление – но он быстро справился с собой.

– Я видела, как вы с ним разговаривали вчера на благотворительном вечере, – продолжала Тринити. Ретт молчал – и пауза затянулась так надолго, что под его взглядом ей стало некомфортно. Однако Тринити не позволила себе отвести глаз. Раз уж она начала этот разговор, пути назад нет.

– Меня вчера представили Ричарду, а позвонил с просьбой приехать Ларри, – наконец произнес Ретт. – Послушайте, я знаю, что эта ситуация весьма необычна. Вы хотите больше узнать о мире бизнеса. Позвольте мне помочь. и пусть другие это видят. Так будет лучше для всех.

Тринити понимала, что в его словах есть смысл – и все же не могла расслабиться. Слишком уж любезен был Ретт, слишком вежлив – и слишком привлекателен.

– Скольким вещам вы сможете меня научить? И хватит ли вам времени для того, чтобы изменить отношение прессы?

Ретт склонил голову, словно одобряя ее вопросы.

– В данный момент я полностью в вашем распоряжении. Давайте оценим ситуацию, поймем, что именно вам нужно, и будем действовать исходя из этого. Мне нужно узнать вас получше.

– Зачем?

– Чтобы понять, как именно вы учитесь новому, что поможет вам быстрее достичь желаемого результата.

Тринити задумалась.

– Звучит… – Она вдруг поймала себя на том, что потирает висок, и опустила руку. Показалось ли ей, или это и вправду будет означать, что они с Реттом проведут много времени вместе?

– Отлично, не так ли? Поверьте, это даст хорошие плоды.

Тринити промолчала – хотя и не была уверена, что Ретт прав. Пройдя еще несколько шагов по коридору, она указала на открытую дверь:

– Это ваша комната.

Ретт сделал шаг вперед, оставшись же позади, Тринити успела окинуть его взглядом, не упустив ничего – как пиджак идеально облегает широкие плечи, как небольшой завиток волос касается воротника, как уверенно он держится – даже сейчас, в незнакомой обстановке. Трепет восхищения пробежал по ее телу – и девушка снова удивилась самой себе. Должно быть, она просто устала за эти долгие недели, наполненные стрессом, тяжелой работой и пристальным вниманием окружающих.

Ретт повернулся, и Тринити мило улыбнулась, заставив себя позабыть об усталости.

– Ваш багаж принесут, как только он прибудет. Через час на задней веранде будет накрыт ланч.

Обаятельная улыбка снова заиграла на губах Ретта.

– Вам не обязательно меня угощать.

Тринити ответила, не успев подумать:

– У моей мамы случился бы припадок, узнай она, что я не покормила гостя обедом. К тому же это обойдется мне дешевле, верно?

Спохватившись, Тринити подумала, что позволила себе чересчур расслабиться – и сейчас перед гостем не изысканная хозяйка и деловая леди, а провинциальная простушка. Она добавила извиняющимся тоном:

– Прошу прощения. Это было грубо.

– Вовсе нет, – возразил Ретт, и во взгляде его действительно было понимание.

– И все же прошу прощения. Единственное мое оправдание в том, что я очень устала. Я никогда не заставляю гостей чувствовать себя нежеланными. Прошу вас, присоединитесь ко мне за обедом.

– Я представляю, как вам было нелегко в последнее время, – заговорил Ретт тихо, и на миг Тринити захотелось поделиться с ним своей тяжелой ношей – таким доверительным казался тон его голоса. Она знала, что не может – и терзалась подозрениями. С чего бы это Ретту так с ней любезничать? Чувствуя, что еще немного – и она не в силах будет продолжать играть роль утонченной хозяйки, Тринити произнесла:

– Если вам что-то понадобится, дайте знать.

– Спасибо, Тринити.

Ретт произнес последние слова так проникновенно, что она поспешно вышла из комнаты и быстро направилась к себе. Войдя, Тринити кинулась в прилегающую к спальне ванную, открыла кран с холодной водой и подставила запястья под струю. Закрыв глаза, она стояла, не решаясь посмотреть в зеркало. Ей казалось, что взгляд Ретта, пытливый, ищущий, открыл ему те секреты, скрыть которые она отчаянно хотела. Что, интересно, он увидел в ней? Хищницу-потребительницу, охотницу за богатством или беспомощную вдову, которая вот-вот разрушит все, что создавалось долгим трудом мужа? А может быть, деловую дамочку, которая строит из себя умного руководителя, но на самом деле ничего не смыслит в бизнесе? И конечно, главный вопрос: кем именно хотелось бы ей предстать перед Реттом? На него Тринити уже не могла ответить – по крайней мере сейчас. Может, стоит прилечь отдохнуть? Покой поможет справиться с нервозностью и переменой настроения, стать прежним здравомыслящим человеком, привыкшим действовать на упреждение. Да, определенно нужно просто поразмыслить в тишине надо всем, что произошло за последние сутки.

Придя к этому выводу, Тринити принялась вытаскивать шпильки из прически – и облегченно вздохнула, когда волосы тяжелой волной упали на плечи. Затем она расстегнула пиджак и, сделав пару шагов по комнате, вытащила рубашку из-под пояса юбки. Внезапно раздались слова:

– Тринити, я…

Взглянув на дверь, Тринити увидела Ретта – заметно удивленного ее резкой переменой образа.

Она по-прежнему была полностью одетой, но что-то в его взгляде заставляло ее ощущать себя обнаженной.

– Что вы здесь делаете? – резко спросила она, пытаясь стянуть полы пиджака.

Ретт проследил за ее руками, а потом стал разглядывать распущенные волосы. Слегка кашлянув, он произнес:

– У меня возник вопрос, а вы направились сюда, и дверь была открыта.

Он окинул взглядом комнату – когда-то Майкл обустроил ее по желанию Тринити, и сейчас она была похожа на старинную библиотеку, с бесчисленными полками вдоль стен и антикварной кроватью. Дополняли интерьер письменный стол, занавески и фиолетовые покрывала, придававшие комнате женственность. Тринити помнила свой восторг, когда Майкл показал ей спальню. Сейчас же, под взглядом Ретта, она чувствовала себя излишне уязвимой… ей не хотелось, чтобы он видел ее здесь. Он же, обведя все цепким взглядом, посмотрел на девушку – и она покраснела.

– Это ваша спальня? – спросил Ретт.

Тринити осознала: он что-то понял. Оставалось лишь надеяться, что не все.

Ретт хотел задать Тринити столько вопросов – и далеко не все они касались дел. Он понимал, что не следует углубляться в личную жизнь девушки больше, чем требуется для расследования, – и все же любопытство сжигало его изнутри.

Во время ланча он сумел удержаться от расспросов, не желая заставлять Тринити нервничать.

А ее скованные жесты и осторожные взгляды явно выдавали напряжение – спустя несколько часов она все еще переживала из-за того, что Ретт увидел ее спальню. Можно ли извлечь из этого какую-то выгоду?

Ретт заметил, как вежливо она поблагодарила молодую горничную, что подавала блюда, и как аккуратно положила столовые приборы и салфетку сбоку, чтобы их легко было убрать, – все манеры были безупречны, но чувствовалось в них что-то неестественное. Словно кто-то научил Тринити вести себя подобным образом. Может быть, она готовилась таким образом занять свое место в обществе, когда придет время? Отчего-то Ретту не хотелось в это верить.

– Мы можем поработать в моем офисе, – произнесла Тринити, вставая и делая жест, означающий приглашение следовать за ней.

Они направились в часть дома, где располагались помещения для деловых встреч. Интересно, подумал Ретт, его спутница теперь работает в офисе мужа? Судя по увиденному, спальню она с ним не делила. Комната, что предстала перед его взором, была слишком уютной и обжитой, чтобы быть новой, – нет, она явно не была убежищем для вдовы, пытающейся справиться с горем от потери мужа. Эту комнату обустроили специально для Тринити. И это было самым интригующим вопросом. Несомненно, Ричарду и Патриции его открытие тоже покажется любопытным. Значит, Ретт должен разузнать наверняка, какой именно секрет кроется там. Но всему свое время – когда настанет нужный момент, он задаст интересующие его вопросы, и, стоит надеяться, ответы ему пригодятся.

Сквозь дубовые двери с причудливой резьбой Тринити провела Ретта в комнату с высокими потолками – вдоль стен ввысь устремлялись бесконечные книжные стеллажи, а в центре стоял тяжелый письменный стол с блестящей поверхностью. На нем выстроились компьютеры. Тринити открыла еще одну дверь, и они оказались в кабинетике со столом, за которым сидела улыбающаяся женщина. Всем своим видом она излучала спокойствие и профессионализм.

– Есть какие-нибудь новости для меня, Дженни? – спросила Тринити.

Секретарша нахмурилась.

– Ну…

– Кроме этих, – добавила Тринити, показывая на телефон.

– Мне жаль, миссис Хайатт, – ответила Дженни.

Ретт с интересом наблюдал за беседой. Ричард и Патриция Хайатт все отдали бы за то, чтобы убедить окружающих: Тринити интересуют лишь деньги. Но персонал, по-видимому, предан ей – или, по крайней мере, дружелюбен. Они знают ее лучше остальных или просто их легче обвести вокруг пальца?

– Дженни, это Ретт Бреннон, он будет помогать мне с бизнесом в течение некоторого времени, – представила Ретта Тринити, и он улыбнулся секретарше. – Прошу вас, обустройте для него офис напротив.

– Это вовсе не обязательно, – запротестовал Ретт.

Тринити обернулась к нему:

– Я хочу, чтобы вам было комфортно, а это означает собственное пространство.

Ретт промолчал, не задав ни одного вопроса, что возникли у него, улыбнулся и последовал за Тринити в соседнюю комнату. Она была похожа на ту, из которой они только что вышли, разве что казалась более женственной – и в то же время классической версией рабочего кабинета. Хоть Майкл и был современным бизнесменом, выполняющим большую часть работы на компьютере, офис, в котором они сейчас стояли, об этом не свидетельствовал. На столе стояли монитор и клавиатура – не более того. Стена напротив была увешана досками, на каждой из которых были представлены аспекты бизнеса Майкла – похоже, Тринити вела тщательный учет всех меняющихся тенденций. Там были данные по персоналу, доходам, расходам, контрактам, акционерному рынку за последнюю неделю.

– Вот это да, – машинально произнес Ретт, не осознавая, что говорит вслух.

Повернувшись к Тринити, стоящей за маленьким, но красивым столиком из тикового дерева, Ретт успел увидеть румянец на ее щеках, затем взгляд его скользнул дальше, на фотографии, запечатлевшие ее и Майкла.

– У стола вон там стоит стул, если хотите устроиться поудобнее, – тихо произнесла Тринити.

Оглядевшись, Ретт увидел стул у окна и направился к нему.

– Сюда, я так понимаю, заходят немногие, – произнес он.

– Да. Здесь были только Майкл и Дженни.

Стол, к которому подошел Ретт, был завален бумагами и папками – его острый взгляд успел выхватить несколько распечатанных электронных таблиц и графиков с бисерным почерком на полях. Тринити неустанно следила за событиями в корпорации – зачем? Чтобы правильно вести бизнес или чтобы своевременно перехватить контроль? Или, может быть, и для того и для другого?

Ретт поставил стул напротив стола Тринити и сел – глядя на нее, он снова поймал себя на каком-то тревожном состоянии. Обычно ему удавалось раскусить человека, стоящего в центре расследования, спустя несколько часов после встречи – максимум за сутки. Сейчас же его терзали сомнения и вопросы, что было необычно. Ретт не привык к догадкам. Ему требовались ответы – желательно как можно скорее.

Она специально старается запутать тебя, подсказал ему внутренний голос. Это говорил в нем циник, привыкший не доверять людям. Но была и другая часть его сознания, где гнездились теплые чувства, и она советовала ему быть свободным от предрассудков. Ретт предпочитал думать, что он способен на это, в конце концов, не его вина, что люди, с которыми ему доводилось работать прежде, чаще оказывались негодяями. Как обычно, увлекшись раздумьями, Ретт встал и сделал несколько шагов по направлению к стене, увешанной досками.

– Почему вы решили использовать этот метод? – спросил он Тринити, втайне радуясь, что может видеть данные вот так открыто.

– Мы пришли к этому решению вместе с Майклом. Я всегда лучше запоминала визуальную информацию – то, что написано. Писать на бумаге и вносить данные в компьютер – разные вещи, отсюда и доски. Майкл же, наоборот, лучше всего работал с электронными таблицами и базами данных.

– Выходит, он хорошо вас знал?

– Можете взглянуть на фотографии – мы были знакомы долгое время. Он многому научил меня за эти годы – в вопросах бизнеса, искусства, общения с людьми. Но очень немногие хотят признавать это.

– Чем вы занимались до того, как вышли замуж? – спросил Ретт, заранее зная ответ.

– Тем же, чем занимаюсь сейчас, – слегка улыбнувшись, отозвалась Тринити. – Я руководила благотворительным сообществом «Мэзон де Жардан» – это приют для детей и женщин, переживших семейное насилие.

– Должно быть, это приносило вам радость.

– Именно. – Тринити мягко улыбнулась. – И боль тоже. И удовлетворение. Майкл верил в благотворительность всем сердцем и хотел продолжать ею заниматься во что бы то ни стало – несмотря на нежелание его дяди и тети.

Ретт решил промолчать. Тринити же продолжала:

– Мы с Майклом провели вместе много времени – не только в роли руководителей.

Эти слова заставили Ретта насторожиться.

– Он обсуждал все вопросы и проблемы вслух. Когда мы были вместе, он говорил со мной обо всех преимуществах и недостатках деловых стратегий – так же, как и об искусстве, кино и путешествиях.

– Вам не было скучно говорить с ним о делах? С Майклом ничего не было скучно. – Тень печали, набежавшая на лицо Тринити, заставила сердце Ретта сжаться. – Он был не просто моим мужем, он был лучшим другом.

И снова Ретт промолчал – хотя в мозгу его крутилось замечание о том, что Майкл, похоже, не был для Тринити любовником. Или все-таки был? Может, она лжет относительно причин, по которым Майкл женился на ней? Или у нее были какие-то свои мотивы? В конце концов, зачем бы Майклу жениться на женщине намного моложе себя, если не из-за секса? Или тот факт, что они не спали вместе, ни о чем не говорит? Ретт, как никто другой, знал о причудах богатых и известных людей. Наконец, порой люди спят в разных комнатах совершенно по иным причинам, нежели отсутствие интимной жизни. Вопрос в том, поможет ли ему это знание – и сумеет ли он выудить у Тринити правду о том, какими на самом деле были ее отношения с мужем. Ведь именно за этим он сюда и приехал. Однако первым делом нужно войти к ней в доверие.

Вновь взглянув на Тринити, Ретт заметил, что в ней явно происходит какая-то внутренняя борьба – словно она колеблется, не зная, стоит ли сказать о чем-то. Оставалось надеяться, что его собственные сомнения не столь очевидны.

– Послушайте, – наконец вымолвила Тринити. – Я знаю, вам, должно быть, говорили, что я выросла в «Мэзон де Жардан». Ну, так это правда.

Что же, подумал Ретт, она не скрывает правды о своем происхождении – и это интригует.

– Мы с мамой переехали туда, когда мне было… Впрочем, это не важно. Но Майкл был очень добр к нам. Мы появились в приюте незадолго до смерти его родителей. Он в тот период был буквально опустошен трагедией и много времени проводил, помогая сообществу.

– Это было для него важно?

– Да. Это значило для него больше, чем многие могут предположить. – Тринити скорчила рожицу, словно с трудом удерживаясь от желания сделать ехидный комментарий. – Не хочу никого осуждать или.

– Тринити, – прервал ее Ретт и замолчал, вглядываясь в ее лицо. Только когда девушка подняла на него глаза, он продолжил: – О чем бы ни шла речь, вы можете мне рассказать.

Ретт отчаянно хотел узнать правду – она была ему нужна. А глядя в глаза Тринити, он ощущал, что желание это странным образом усиливается, хотя внутренний голос подсказывал ему, что причины тому его явно не обрадуют.

– Вы кое-чего не знаете относительно дяди и тети Майкла. И этого не понимает никто из членов совета директоров. Судебный иск и его исход абсолютно ничего общего не имеют с бизнесом.

Вот это по-настоящему удивило и насторожило Ретта.

– Почему? – спросил он.

– Конечно, в долгосрочной перспективе доходы от бизнеса им пригодятся. Но они не из-за этого хотят стать наследниками Майкла.

Взгляд Тринити упал на что-то за спиной Ретта. Обернувшись, он увидел на стене рядом с дверью, ведущей в другие офисы, великолепную картину. На ней был запечатлен дом – нет, трехэтажный кирпичный особняк в стиле королевы Анны. На крыше красовались три трубы, третий этаж украшала башенка, а второй – эркерные окна арками. Над входной дверью виднелся балкон. Ретт догадывался, что построено сооружение было достаточно давно – и все же, выглядело оно прекрасно. И вот что удивительно – несмотря на всю свою величественность, особняк, казалось, излучал тепло и приветствие, в отличие от многих запечатленных на картинах домов. Маленькая подпись внизу картины гласила, что на ней – «Мэзон де Жардан».

– Видите ли, наследник Майкла не просто получит место в совете директоров «Хайатт Хайтс», а еще и станет полноправным владельцем благотворительного сообщества.

– А у него нет своего правления? – спросил Ретт, чувствуя, как в сознании его начинает подавать сигналы тревога.

Тринити задумчиво покачала головой:

– У нас нет финансовой отчетности, что означает их способность делать с «Мэзон де Жардан» все, что угодно. – Взгляд ее снова вернулся к картине. – И никто не сможет их остановить.