Текст книги "Эхо Карфагена"

– Да, несомненно. Поэтому чтобы не нарушать ваш учебный процесс, летим завтра, а? – Сергей задорно улыбнулся ошарашенному Кеплеру.

– Ну. Я…

– Я повторяю, я не принуждаю вас и не говорю, что вы должны. Но если вы будете мне помогать в поисках того, что скрывают эти колонны, то мне кажется, что Вам неплохо быть у первоисточников, так сказать. Видеть то, что буду видеть я. Тем более, как вы уже установили, я невнимателен, – улыбнулся Сергей.

Этот дух авантюризма передался от Сергея и Кеплеру.

– А, что тут поделаешь, летим! – махнул рукой Кеплер.

Дома Кеплер как мог пояснил жене о своем новом знакомом, круге его интересов. Жена поохала, но не перечила мужу.

Вскоре она привыкнет к гораздо более экзотическим поездкам Кеплера.

Глава

Марта

Все также с утра Кеплера забрало такси и привезло на частный аэродром. И частный самолет Сергея поднял их в небо. Привычный размеренный ритм жизни профессора значительно ускорился. Но ему это даже нравилось.

У дома Отто и Марты Сергей вкратце рассказал Кеплеру, что здесь происходило в их прошлый визит. По телефону он предупредил Марту о визите. Она без всяких расспросов согласилась принять их.

И вот они сидят в гостиной, пьют чай и Марта внимательно смотрит на них обоих. Учитывая, что она недавно похоронили мужа, держалась она великолепно.

– Я не буду скрывать, что вернуться к вам обратно нас побудил интерес к одной книге, которую Отто получил в подарок от одного московского философа. В наших поисках оказалось очень важным найти эту книгу, – начал Сергей.

– А тот дневник, что я дала вам, он помог как то? – поинтересовалась Марта.

– Ну, я его только начал просматривать, времени очень мало. А информации на меня свалилось очень много, – покачал головой Сергей.

– Вы наверно говорите о Полибии. Именно его Отто привез тогда из Москвы. Боже, как он радовался, прямо как ребенок. Но только потом он перелопатил эту книгу и не нашел того, что искал, как он сказал.

– Совсем ничего? – выдохнул Сергей.

– Вы знаете как выглядит книга?

– Ну честно говоря, нет, – признался Сергей.

– Это три тома, по тысячи примерно страниц. Все эти три тома объединяют сорок книг. Чтиво довольно своеобразное. Я тоже читала, правда не это издание. Потому что по латыни я не очень сильна. Но то что я читала, довольно трудно. Иногда Полибий спохватывается и начинает писать прямо интересно, но в основном – это сухое перечисление фактов.

– Марта, нам нужна эта книга. Я знаю, что вы обеспеченная женщина. Но как вас упросить нам ее продать? – взволнованно сказал Сергей.

– Продать? – хохотнула Марта. – Милый Сергей, да мне за мой остаток дней не потратить тех денег, что остались от Отто. Моя задача сейчас, это составить завещание так, чтобы родственники не перегрызлись после моей смерти. Я вижу в вас искру. Она была и у Отто. Он искал, читал, снова искал. А потом искра стала тухнуть. Я беспокоюсь о вас. Так тоже может случиться и с вами. Когда вы поймете, что груда информации растет. А ответа нет.

Марта помолчала, потом встала решительно и сказала:

– Ни о какой продаже речи не идет. Я просто вам отдам книгу. Тем более, что в нашу семью она тоже пришла как дар. Но вы должны понять, что за сохранность ее теперь будете отвечать вы. Она находится в подвале в специальном контейнере. Когда Отто ее перечитал, он отснял копию с книги, а оригинал положил в этот контейнер и откачал воздух. Так у книги есть шанс дольше сохраниться.

– Ну, если есть копия, то может мы обойдемся копией, – нерешительно предположил Кеплер, глядя на Сергея.

– О, нет. И я объясню– почему, – возразила Марта. – Когда вы прочитаете нужные вам фрагменты, и ничего не найдете, вы перечитаете всю книгу. И опять ничего не найдете. И тогда подумаете, что все дело в том, что читаете копию, что в оригинале что-то должно быть. Так что берите сразу и копию, и оригинал.

Контейнер представлял собой кейс из какого-то полимерного материала. Сергей раздумывал, как его провезти через границу. Книга 16 века, издание Ватиканское, таможня могла запросто принять это за культурные ценности, потребовать право на вывоз из страны и прочие формальности. Видимо, придется подключать знакомых дипломатов.

Пробыв еще некоторое время в гостях у Марты, гости попрощались и покинули радушную хозяйку.

– Знаете, Сергей, когда видишь такую щедрость и открытость, то даже кажется, что это нереально. Это ведь действительно раритет, эта книга, – задумчиво сказал Кеплер по дороге в аэропорт.

– Ну, Марта права, по сути– она возвращала книгу в Россию. Бесплатно получила– бесплатно отдала. У меня вопрос более практичного плана. Три тысячи страниц примерно. По латыни. Я этот язык не знаю. А вы, профессор?

– Я тоже –нет. Но я думаю, что это не проблема. Мы пропустим копию книги через систему распознавания символов, а потом, когда получим текст на компьютере, прогоним по системе автоматического перевода.

– Я слышал, что эта система очень хромает. Получим какую-то белиберду, – усомнился Сергей.

– В нашем случае – это единственный вариант, – пояснил Кеплер. – Для наших нужд вполне хватит такого перевода. Мы же хотим не всю книгу прочитать, а найти интересующие нас моменты. Я так понимаю, все что связано с Карфагеном и тот момент, когда произошло его разрушение. А когда мы эти места найдем, то потом уже более изящный и точный перевод можем сделать при помощи специалистов, которых в Москве найдем. Иначе, мы будем перевода ждать очень долго. Вы должны к этому привыкнуть: быстрый поиск и обработка информации. Иначе вы погрязнете в море информации.

Так они и решили.

Оставался еще вопрос по самим колоннам. Они были в замке, о котором говорил дед. Юристы Сергея уже подготавливали необходимые документы, в ближайшее время Сергей собирался ехать в Чехию.

Уже вернувшись в офис, Сергей открыл копию издания Полибия и понял одно: картинок в книге нет. Усмехнувшись он закрыл издание и поручил начать перевод текста в электронную форму и далее производить распознавание. Они сидели с Кеплером и размечали план действий. Профессор все больше проникался поисками Сергея.

В его приемной сидел Кирилл и читал издания Полибия на русском языке, которое Сергей купил для первого ознакомления с материалом.

– Сергей Викторович, я тут такое вычитал! – воскликнул Кирилл. – Вы же знаете про спартанцев, что вроде как непобедимые воины были?

– Ну да, фильм смотрел, в школе говорили, – рассеяно ответил Сергей. – А что же ты там вычитал?

– Оказывается, Спарта потерпела сокрушительное поражение в военном конфликте с Фивами.

– Фивы, которые в Греции? Странно, не слышал, я действительно считал, что они крушили всех вокруг, эти спартанцы, – хмыкнул Сергей.

– Да нет же, – Кирилл потрясал томом Полибия. – Фиванцы при поддержки афинян пробрались в свои родной город, изгнали спартанский гарнизон. А когда спартанцы решили вернуть город, то у фиванцев оказался гений военной тактики Эпаминонд (Кирилл чуть не по слогам прочитал греческое имя). Он ввел новую военную тактику, которую блестяще применил, когда спартанцы попытались силой восстановить свое господство. Произошла битва, где встретились 10 тысяч спартанцев и 6 тысяч фиванцев. Обычно в войнах между греками исход боя решало лобовое столкновение двух фаланг гоплитов. Побеждала та сторона, чья фаланга была многочисленнее и, соответственно, имела больше рядов в глубину, ее удар был поэтому мощнее.

– Ну, сила всегда ценилась, – кивнул Сергей.

– Ну да, тут написано, что много значила в сражении стойкость воинов, умение каждого держать свое место в строю и помогать стоящим бок о бок товарищам, в этом спартанцы долгое время не знали себе равных. На правом фланге строились самые высокие и сильные воины, поэтому он считался сильнейшим и обычно решал исход сражения. Но в той битве фиванцы впервые применили так называемую тактику "косого клина". Их этот Эпаминонд первым из полководцев в мировой истории открыл принцип концентрации сил на направлении главного удара.

– Ты прямо как сводку с поля боя читаешь, – пошутил Сергей, но слушал с интересом.

– Так вот, – продолжал Кирилл. – Спартанцы выстроились для боя как обычно, а фиванцы поставили свой строй не параллельно спартанскому, а под углом, отодвинув правый фланг от противника и усилив левый, стоявший против правого фланга спартанцев. И теперь глубина левого фланга фиванцев насчитывала 50 рядов. На левом фланге стоял и "священный отряд" в 300 человек – напомним, эти воины давали клятву победить или умереть в бою, но не отступать.

– О, знаменитые 300 спартанцев, – улыбнулся Сергей.

– Да, только они не помогли! Когда началось сражение, Эпаминонд, не дожидаясь атаки противника, нанес своим левым флангом мощный опережающий удар по правому флангу спартанцев. Хотя те дрались ничуть не хуже, чем обычно, но устоять не смогли – эта часть спартанского строя была смята, и фиванцы, развернувшись вправо, нанесли фланговый удар по центру и левому флангу противника. Спартанцы в беспорядке побежали, поле боя осталось за фиванцами. Спартанские потери составили 1000 человек, погиб их царь.

– Да, про такое в кино не говорили, – опять пошутил Сергей.

– Именно. Тут написано, что победа фиванцев произвела ошеломляющее впечатление на всю Грецию. Никогда до сих пор спартанцы не проигрывали сражения уступавшему им по численности противнику. Они, правда, жаловались, что их разбили не по правилам. Кроме того, по спартанским законам проявившие трусость в бою ("дрогнувшие", как они назывались в Спарте) лишались гражданских прав. Но в данном случае это означало, что Спарта вообще осталась бы без граждан. Выход нашел новый спартанский царь: "Будем считать, что в этот день законы спали".

– Да, правители умеют изворачиваться, – прокомментировал Кеплер.

– Ну, Кирилл, один раз ничего не значит, – развел руками Сергей.

– Так это не один раз, – просиял Кирилл. – Произошло еще одно сражение. И опять тактика этого Эпаминонда и на этот раз дала блестящие результаты. Фиванцы одержали новую победу, но в конце битвы был смертельно ранен Эпаминонд. Я думаю, если бы этот военный гений не погиб, Спарта бы получила еще не одно поражение.

– Да, полезно читать древних историков. Я про такой факт не слышал. И я, признаюсь, считал, что Спарта просуществовала недолго, но воины ее были непобедимы, – признался Кеплер.

– Непобедимых нет, – сказал Сергей. – И на этой торжественной ноте, позвольте у вас, профессор спросить, раз вы так увечены нашими поисками, то возможно и в Чехию мы с вами полетим. Я набрался наглости и спросил у вашего декана, если вы согласитесь, отпустит ли он вас в отпуск не недельку– другую.

– Сережа, да ну это уже перебор. Да, мне интересно. Но ….

– Профессор, вам ведь реально интересно. Это же приключение целое. Мы увидим замок и наконец эти загадочные колонны. Скажите честно, учебный план вполне может идти и без вашего участия, вы потом свое наверстаете. Вы просто не решаетесь окунуться в мир приключений?

– Сережа, вы не Жюль Верн, и не начинаете писать новый рома, так что не надо мне так прямо про приключения расписывать, – улыбнулся Кеплер. – Да, интересно. Но действительно все так неожиданно и быстро.

– Ну так давайте, возьмите отпуск и махнем? – Сергей встал и широко раскрыл руки.

Кеплер смотрел на этого сумасброда и вдруг расхохотался. Они обнялись.

– Отпустит декан– поеду.

– Хорошо, дайте пару дней. Вы пока отдохнете, а мы все подготовим, -кивнул Сергей.

Декан отпустил. Жена хмыкнула, но она была привычна к заграничным командировкам мужа, и решила, что подождет пока он сам не устанет от своего нового увлечения. Как все мудрые жены.

Глава.

В Чехии в замке деда

Пока ехали из аэропорта Праги, чтобы скоротать те 200 километров, что отделяли их от замка, Сергей рассказывал о самом замке.

– Вы знаете, профессор, этот замок– действительно можно назвать замком. Многие объекты в Чехии носят такое гордое название, но по факту многие из них просто стилизованные виллы. Этот же замок построен в 18 веке на основах крепости 14 века. В 1855 году был замок перестроен в английском неоготическом стиле. Площадь замка 1400 м2. Площадь участка 57 соток. Внутри, судя по фотографиям очень много работы, если заняться реставрацией. Но основное сокровище нас ждет в подвале, именно там дед оставил колонны.

– А как далеко нам еще ехать? – уточнил профессор.

– Ну нам нужно в южную Чехию, в Пльзенский край. Мы только выехали, так что часа три будем в пути.

Всю оставшуюся дорогу профессор неожиданно для себя проспал.

Приехали в середине дня. Встретил их сторож замка Ян, а вернее человек, который исполнял все функции на территории: и сторож и садовник и вообще все. Его жена– Ева, миловидная пожилая женщина сразу пригласила гостей перекусить с дороги незатейливым обедом.

Замок впечатлил как Кеплера, так и Сергея. Они конечно видели фотографии, но вживую это было совсем другое зрелище. Хотя конечно стены были тронуты временем, как улыбаясь пояснил Ян, а внутри все было в трещинах на штукатурке и выглядело, как будто с самой постройки замок никто не ремонтировал.

Ян и Ева находились на территории замка уже лет двадцать, очень тепло отзывались о деде Сергея, выразив соболезнования Сергею, они удалились в небольшой домик на территории, в котором они жили.

Сергей начал осматриваться внутри замка, размышляя, размещаться эти несколько дней здесь, в замке, или ехать в гостиницу. В принципе, комнаты для проживания были, стояла довольно теплая погода, поэтому можно волне было остаться в замке. Ян пояснил, что центральный камин работает исправно, основные помещения вполне сносны для проживания даже зимой.

Сергей оставил ребят охраны и Кирилла осматривать замок, а сам с Кеплером пошли в подвал.

– Знаете, профессор, я вот иду и думаю, ведь мы увидим сейчас то, что послужило толчком к постоянным поискам и беспокойной жизни моего деда и Отто, – сказал Сергей. Он чувствовал волнение.

– Ну, Сережа, не сами ведь колонны, а то что им рассказал умирающий водитель в лазарете в далеком 1945 году. Ну и его дневник. Сами колонны– это просто колонны. Даже если они что-то делают, то мы с вами, не зная принципа их работы, как аборигены перед космическим кораблем, – задумчиво ответил профессор.

Они открыли дверь в подвал, закрытую на два замка, хорошо смазанных кстати говоря. Прошли по небольшой лестнице вниз, ища, где включается свет.

– Сережа, если эти колонны способны на чудеса, то почему они вот так просто лежат в подвале под двумя не очень большими замками? – удивился Кеплер, сдувая пыль с рук.

– Ну, не совсем так, – отозвался Сергей, который уже рассмотрел препятствие на их пути.

Они стояли перед цельнометаллической дверью сейфового типа, которая закрывала весь дальнейший проход.

– Беру слова назад, – усмехнулся Кеплер. – Но Вы же знали об этой двери? Как ее открыть?

– Я знаю код, мне дед сказал. Но я не думал, что это реально сейфовая дверь. За ней впору золотой запас хранить.

Сергей набрал код и отворил дверь, которая своей монументальной толщиной поразила их обоих.

Насколько прочна и величественна была дверь, настолько неприметно было то, что она скрывала. Кругом было огромное количество паутины и пыли, видно было, что в этот подвал не спускались давненько. И вот оно. Просто два длинных деревянных ящика. Более в подвале особо ничего не было. Какой-то бытовой хлам в незначительных количествах.

Они подошли к ящикам и открыли. Просто медные колонны, примерно по два метра в высоту, с какой-то паутинкой линий в виде рисунка по всей поверхности.

– И вот она– эта причина беспокойства, – тихо сказал Сергей.

– Вас не сильно впечатлило, я правильно понял? – уточнил Кеплер.

– Ну я представлял себе их иначе. А так– столбы из тусклого металла.

– Давайте может вытащим их в один из залов, там на ярком свете рассмотрим получше. Здесь вообще не разглядеть, – предложил Кеплер.

Так они и поступили. Ребята из охраны, под руководством Кирилла стали перетаскивать ящики с колоннами наверх.

Кеплер с Сергеем решили прогуляться вокруг замка.

– Знаете, профессор, я никогда не имел идеи о своем собственном замке в Чехии. Но у нас в Москве когда-то это считалось хорошим тоном– прикупить что-то подобное. Замков в Чехии огромное количество. И вот я получил этот замок. Что с ним делать– ума не приложу. Пока с ним только одни проблемы. Мои юристы выяснили, что он состоит в реестре культурных памятников Чехии. И чтобы делать какую-то реставрацию внутри или снаружи нужно пройти кучу согласований. Возможно поэтому мой дед тут особо ничего не изменил. Кроме того, мы известили власти, что по наследству этот замок от гражданина Чехии переходит гражданину России. А это произвело некоторое волнение. Специальная комиссия приедет, чтобы зафиксировать в каком состоянии замок, чтобы если вдруг вздумается начать какие-то работы по приведению замка в современны вид, напомнить мне что нужно все согласовывать.

И это наверно, самый спокойный день. Завтра к вечеру будут прибывать гости посмотреть замок. Это моя жена и дочь. Потом я решил привезти племянницу моего деда Маршу, у нее депрессия, врачи говорят, что новые впечатления и общение с людьми пойдет ей на пользу. Ну и всякие знакомые приедут. Так что колонны давайте ближе посмотрим сегодня. А то среди всей этой кутерьмы уже будет не до этого.

– А что за племянница вашего деда? – уточнил Кеплер.

– А, довольно трагическая история. Она примерно одного возраста с моей дочерью Яной. Но вдруг уже пару лет как полностью замкнулась в себе. Лечащие врачи определяют это как депрессию. Психологи работают с ней. И выяснилось вот какое дело. Она рисует, довольно неплохо. Но в какой-то момент вдруг она стала сравнивать свои рисунки с полотнами известных художников. И увидела огромную пропасть. И возможно сработал максимализм. Она решила, что если рисовать– то только вот так хорошо. Но так хорошо у нее не получается. И она забросила и рисование и вообще всякие занятия. Лежит на диване, изредка появляется в социальных сетях, еще реже выходит на улицу. Врачи разводят руками.

– Да, история…– печально покачал головой Кеплер. А тут то что ей может помочь

– Красивый вид. Замок. Вдруг она захочет его нарисовать. Я и сам не знаю. Хочу попробовать.

Они поднялись наверх, колонны уже установили около стены возле окна одного из залов. Если бы Сергей не знал историю этих колонн, то подумал, что это какой-то металлолом.

– Ну что, профессор. Вот колонны. Что же нам теперь делать? – Сергей посмотрел на Кеплера.

– Знаете, Сережа, эти колонны… давайте не будем относится к этим столбам как к некой архаике. Не смотреть свысока с позиции нашего реактивного века. Мы абсолютно не знаем, кто были создатели, каковы были их мотивы. Более того, у современных ученых складывается мнение, что люди древности, по крайней мере те, кто относился к жрецам и хранителем знаний, обладали колоссальным преимуществом перед нашими современниками: они умели хранить в памяти огромное количество информации. Можете представить, насколько более совершенно работает мозг, если он оперирует данными на многих сотнях страниц текста, которые вы запомнили. Ведь в древности, как сейчас мы понимаем, не было письменных источников, и знания передавались устно. Сейчас считается чудом, если текст Корана, Торы, или Священного писания кто-либо учит наизусть. Это кажется невероятным. Но представьте, выучить объем в несколько десятков раз больше! У древних не было интернета, это да, но тем ценнее для них были знания, которые хранил их мозг.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду. В наше время уже подвиг, если школьники наизусть выучат какое-то стихотворение.

Кеплер даже стал ходить по комнате размахивая руками.

– Я бы предложил оценить наши стремления понять тех, кто создал эти столбы с так называемым карго-культом, только наоборот.

– Профессор?

– Как известно, карго– культ, или культ поклонения грузу (карго) образовался в племенах, отрезанных от современного общества, в то время как они при контакте с современным человеком (это в основном были солдаты, на блок постах) видели, как с неба из самолетов на землю падают грузы. И по мнению этих племен, грузы с неба появлялись в результате определенных действий белых людей. Когда грузы прибывал, то солдаты зачастую делились с местным населением. После свертывания военных баз, поступление груза с неба естественно прекратилось. Но племена продолжали маршировать с палками на плече, имитируя военные построения, строили модели самолетов из пальм, воссоздавали облик аэродромов, вплоть до наушников с «антеннами» из бамбуковых палочек. Но самолёты не садятся. Понимаете, они ведь и не сядут! Так и мы сейчас, воспроизводим все внешние атрибуты. Достали из подвала эти колонны. Но мы не поняли сути. И очень возможно, что мы даже понятия не имеем, что это за колонны. А вдруг это просто канализационные трубы?

– Ну, я бы не говорил так строго, – замахал руками Сергей.

– Мы смотрим на эти столбы, и пытаемся делать какие-то действия, которые мы даже не услышали от кого-то. А прочитали и домыслили. Но мы не знаем, что точно надо делать. Я предлагаю направить усилия в том направлении, чтобы собрать больше информации о колоннах. Чьи записи, дневники мы еще можем достать? Давайте будем думать в этом направлении. Иначе мы будем с палками в руках на земле ждать груз с неба. Также как ваш дед, как Отто. Да кто знает, кто еще пытался с этими колоннами?

– Ну у нас сейчас идет обработка текста Полибия. Потом будем отыскивать в этом тексте все, что связано с Карфагеном и его разрушением римлянами. Потом есть еще дневник, что передала мне Марта. Я его почитывал, отметил некоторые моменты, но информации слишком уже много.

– Вот об этом я и говорю. Надо собирать информацию и смотреть, когда она начнет давать плоды. Мозг будет думать, возможно, что кого-то из нас осенит. Давайте присядем где-то и посвятим обсуждению того единственного, что у нас есть– дневнику водителя.

И тут сзади раздался сдавленный вздох. Сергей с профессором обернулись на звук и увидели в дверном проеме Яна, который показывал трясущимися пальцами на колонны и шептал:

– Зачем же это. Опять все повторяется. Нет, нет, мне тут не надо быть. Нет, – он развернулся и побежал вниз.

Сергей и профессор догнали его у самого выхода. Перепуганный Ян не мог и двух слов сказать. Учитывая, что чешский Сергей и Кеплер не понимали, он говорил на ломаном немецком, от этого и без того бессвязная речь его делалась полным сумбуром.

– Да что с вами, Ян, чего вы перепугались? Что повторяется? Вы про колонны? – расспрашивал перепуганного Яна Сергей.

Они сели на стулья прямо там, где остановили Яна.

– Да, неужели вам дед не рассказывал? Было дело, это еще до того, как ваш дед сильно заболел, а значит более 20 лет, наверное. Тогда там что-то в центральной башне случилось. Эти колонны реставрировали там, я их видел. Хотели патину вековую снять, полировали, или что-то типа того. И вот как-то был очень сильный ветер, все кругом выло. Мы с вашим дедом стояли около хозяйственных построек и обсуждали, какие деревья надо подпилить, чтобы ветки от ветра не падали. И тут вдруг как взрыв произошел внутри башни, одна из створок окна в башне раскрылась, чуть не вылетела, потом какой-то гул раздался из этого окна, прямо изнутри башни, как будто самолет садиться. Потом крик. И тишина. Мы побежали на верх, а там помощники, из местных двое рабочих, лежат мертвые. Колонны валяются на полу. Медики потом сказали, что у обоих кровоизлияние в мозг случилось.

Удивительное дело, понятно, им по пятьдесят лет было примерно. Много со здоровьем что случиться может, да только вот так чтобы сразу у двоих…

Дед тогда ваш все работы по колоннам прекратил, даже не упоминал о них. Никак не могли понять, что случилось. Но то, что это колонны виновны в этом диком гуле, дед ваш не сомневался. Увидев последствия, он сказал колонны в подвал отнести. Хотел потом разобраться что же случилось. Да так и не смог. И вот они там и лежали. Понимаете, их отнесли в подвал специально. Так они и лежали до этого дня. Двадцать лет. Зачем же вы достали?

– Я ничего не слышал про этот случай. Мне с дедом не очень то выпало много времени говорить. Но он говорил, что оставил мне записи. Но там столько всего… – Сергей развел руками. – Но спасибо за предупреждение. Мы положим колонны в ящики, так видимо безопаснее.

– Да, безопаснее, но не обижайтесь, я в эту комнату входить не буду, пока колонны там, – Ян замотал головой.

Сергей согласился.

Они поднялись с Кеплером наверх и сказали Кириллу уложить колонны в ящики. Хотя сами не очень понимали, чем могут быть опасны колонны.

– Давайте проштудируем дневник водителя, возможно это что-то нам прояснит. Этот случай, что сказал Ян, не выдумал ли он его? Почему ваш дед ничего не сказал? – удивился Кеплер.

– Мог просто забыть. Ян говорит 20 лет прошло. Я согласен, давайте в одном из залов, что поуютнее, разместимся и почитаем дневник. Я там уже отмечал интересные места.

Они дали поручение охране и Кириллу устраиваться в свободных комнатах, а сами сели в основном зале у камина. Хоть камин и не горел, но создавал определенный уют.

Сергей раскрыл дневник и начал.

– Профессор, то что Ян сейчас говорил, очень совпадает с одним местом в дневнике… ага, вот, – Сергей нашел нужный фрагмент. – Тут написано, что эти офицеры из Аненербе, что занимались колоннами очень долго выбирали место для установки колонн. Этот водитель пишет, что выбрали место в небольшом леску неподалеку. Уникальность места была в том, что с одной стороны это была довольно большая поляна, но ее практически было не видно.

– Ну это понятно. Нацисты явно не афишировали свои изыскания.

– Марк еще выражение такое приводит странное, профессор, что это за оборот, – Сергей повернул дневник Кеплеру.

– Это можно перевести на русский как бутылочное горлышко. Узкое место. Я так понимаю, что они расположили колонны так, чтобы если кто-то решил бы приблизиться со стороны лагеря и ближайшего населенного пункта, то его было видно заранее.

– Да, но в другом месте сказано, что главным критерием было, чтобы место представляло собой открытое пространство. Буквально сказано «на просторе, открытое всем ветрам». Просто поэт! – хмыкнул Сергей.

– А где точно было место, где поставили колонны, мы можем понять? – уточнил Кеплер.

– Ну этот автор дневника, явно у него была склонность все записывать. И зарисовывать. Он даже подробно описал расположение. И крестиком указал, где стояли колонны, а где в леске стояли хозяйственные постройки. В принципе, территория вокруг Освенцима, как и в самом лагере признана музеем под открытым небом. Там ничего не перестраивалось. И я думаю, что можно угадать ландшафт. Кирилл даже говорил мне, что у него какие-то идеи на этот счет были, – сказал Сергей.

Позвали Кирилла, он просиял, что может быть полезен.

– Да, у меня идея возникла. Описание места довольно подробное, и мы точно знаем, что оно в окрестностях Освенцима. И я знаю, что рассекретили архивные материалы аэрофотосъемки, которую проводила американская и английская авиация над Германией. Есть свободный доступ к этим материалам. Сейчас, я мигом, – Кирилл ушел в комнату, которую он называл своей.

– Какие способные ребята у вас работают, Сережа! – восхитился Кеплер. – Не просто охрана, а с головой!

– Все-таки в ГРУ дураков не брали, сами понимаете, – улыбнулся Сергей.

Вернулся Кирилл, держа в руках ноутбук.

– Вот смотрите, это снято английским самолетом разведчиком прямо над Освенцимом в январе 1945 года. Вот внизу справа ворота Биркенау, они сохранились до сих пор. А теперь смотрите вот сюда на снимок вверх влево. И сравните с тем, что нарисовано в этом дневнике.

– О! Не может быть, практически не изменилось это место, – воскликнул Сергей.

– Да, хотя очертания леса вокруг немного другие, но все же очень угадывается тот же контур, особенно если ориентироваться относительно построек самого Освенцима, то довольно точно можно сопоставить, – согласился Кеплер.

– Только почему именно там? – задумался Сергей.

– «Бутылочное горлышко» – повторил Кеплер, – на этом фото действительно похоже на это горлышко. Но непонятно почему это важно.

Кирилл ушел к себе, а Сергей и Кеплер продолжили изучать дневник.

– Вот еще, профессор, слушайте, тут в записях как раз тот момент, что мне дед рассказывал. Один из офицеров обезумел от идеи получить могущество от колонн. И застрелил одного из своих сослуживцев. Немаленький чин был застрелен, как пишет автор дневника. И вот еще что, опять это! О говорит, что свидетели того события говорят о низком гуле, пробирающем до дрожи. Потом этот офицер стреляет в свою жертву, все бросаются к безумцу, он вырывается, скидывает с собой одежду и несмотря на мороз идет в чем мать родила в лагерь. Его там схватили и арестовали, но он даже насморк не подхватил, – читал Сергей

– Теперь бы выяснить, что же это за рокот такой. А почему этот офицер убил одного из своих?

– Ну, тут написано, что среди офицеров ходили толки, что нужно при колоннах принести жертву. Но только не просто лишь бы что, а что-то ценное. Они думали о узниках лагеря, но рассудили, что если речь идет о ценном, то это должна быть ценная жизнь. Кто-то из своих. Тут написано, что в текстах писалось, что в жертву в Карфагене приносили действительно ценное– детей. Причем не детей рабов, а своих собственных. Реальная ценная жертва. После того случая доступ к колоннам строго ограничили. Да и заботы стали совсем другие: к лагерю подходили войска освободителей.

– Что же мы получаем, кто-то из офицеров наконец что-то сделал, и судя по тому, что опять упоминается гул, то как-то колонны сработали. Я сейчас конечно чисто гипотетически говорю. Это вообще не научная теория, – уточнил Кеплер.

– Да, и Ян говорил о сильном гуле, когда в башне те двое погибли. Хотя они точно жертву никакую не приносили.

– Я думаю, что жертва тут и не причем. Дело в том, что при каких-то обстоятельствах эти колонны производят какой-то звук. Это пока единственная реальная зацепка.

Они еще посидели немного и разошлись по комнатам.

Сергей проснулся от стука в дверь. На часах 6 утра. Однако!

На пороге стоял Кеплер полностью одетый и взволнованный.

– Сережа, вы говорите, что уже завтра будет куча народу. Вечеринка, знакомства с окрестностями и прочее массовое мероприятие?

– Ну да, дня на три, – Сергей потихоньку просыпался.

– Три дня! – ужаснулся профессор и вошел в комнату Сергея. – Скажите, Сережа, я же поехал с вами и на подмосковную дачу, а потом в Германию за томами Полибия, а теперь вот тут стою в шесть утра в замке в Чехии? – Кеплер внимательно смотрел на Сергея.