Текст книги "Эхо Карфагена"

– Да, профессор, да. Это все вы сделали. Но к чему это? – Сергей недоумевал.

На звук их разговора вышел Кирилл и кивнув им обоим стал слушать, немного недоумевая.

– Отсюда далеко ли до Освенцима? – осведомился Кеплер, как вроде речь шла о чем-то будничном.

Сергей и Кеплер посмотрели на Кирилла.

– Ну километров шестьсот или восемьсот. В этих пределах, – почесал затылок Кирилл.

– Вот, Сергей, это важно. Пока мы ходим вокруг да около, прогресса особого нет. А теперь еще и три дня терять, – профессор набрал решительно воздуха и выдохнул. – Сережа, Кирилл, нам надо в Освенцим в район установки этих колонн. Место нам теперь известно, спасибо тебе Кирилл.

Сергей тупо смотрел на профессора. Кирилл то открывал, то закрывал рот.

– Но почему так спешно? – Сергей развел руками.

– Я же говорил вам, Сережа, как работает мозг перед каким-то открытием. Он копит информацию и обрабатывает. Даже когда вы не думаете над проблемой он ее продумывает. И потом бывает такое чувство, что ты близок к какому-то решению. Я проснулся сегодня с утра с таким ощущением. И если сейчас начнется ваше это массовое мероприятие, то вы все ресурсы приостановите, пока все не разъедутся. Поэтому ехать надо сейчас, – Кеплер настаивал.

– Кирилл, если восемьсот километров, даже если быстро ехать… – задумался Сергей, – да потом еще обратно.

Тишина повисла в воздухе.

– Ну есть вариант, – согласился Сергей. – Мой самолет пока занят. Друг попросил. Но тут до Мюнхена час на машине. Там нанять чартер до Кракова. А там еще около часа на такси до Освенцима.

– Все вы можете, если захотеть, – просиял Кеплер.

Дальнейшие сборы были стремительны. Сергей оставил в замке трех охранников, а сами с Кириллом и Кеплером поехали в аэропорт Мюнхена. Сонный Ян с удивлением провожал их. В дороге Сергей улаживал все детали маршрута, аренду самолета. Когда есть деньги, то многое можно решить. У Сергея были большие деньги.

Всю дорогу до Мюнхена, сам полет до Кракова Кеплер молчал, что-то выписывал и читал дневник. Сергей и Кирилл просто заснули, понимая, что Кеплеру и самому весело.

Уже в такси из Кракова в Освенцим, Кеплер закрыл наконец дневник и довольный уставился в окно.

Такси привезло их на место около трех часов дня. Удивительно, в шесть утра Сергей спал и не думал, что окажется в этом историческом месте. Кеплер опросил Кирилла поставить метку на карте смартфона того места, которое они вчера вечером вычислили. Посмотрев по карте, они решили остановить такси возле офиса по продаже подержанных автомобилей. Вышли и судя по карте им нужно был пройти около полутора километров. Шли молча, понимая, что в военные годы здесь творились страшные дела.

– Судя по карте, нам по пути попадется памятник советским военнопленным, – сказал Кирилл.

Наконец среди деревьев показался сам памятник. Вокруг было два– три человека. Наша группа подошла к памятнику. Простая серая плита, советская звезда. Под звездой надпись «кладбище 8000 погибших советских военнопленных», слева– даты 1941-1942 справа.

– Смотрите, за памятником плакучая ива. Очень символично, – показал Кирилл.

– А вон там, смотрите, – голос Кеплера дрогнул.

Они повернулись в сторону, что указал профессор. Четыре черные плиты, установленные в ряд. Один и тот же текст, повторенный по-польски, по-английски, на иврите и по-русски «Памяти советским военнопленным. Жертвам нацизма. Здесь покоится их прах. Светлая память погибшим.

Группа стояла неподвижно. Наконец, оцепенение прошло, и они двинулись дальше.

– Не знал, что памятник тут такой есть, – тихо сказал Кирилл.

Прошли еще немного.

– Ну вот, судя по координатам, мы на месте.

– Ну, бутылочного горлышка нет уже, деревья новые выросли и можно сказать, что горлышко «заросло». Но вот давайте пройдемте чуть вверх по дороге. Судя по современной карте там тоже есть сужение.

Сергей и Кирилл пошли за профессором, не понимая к чему он их туда ведет. Наконец они стояли на месте, выбранном профессором.

– Ну, что чувствуете? – спросил Кеплер.

– Что, что. Рядом лагерь смерти, – буркнул Сергей. Он еще был под впечатлением от памятника.

– Нет, Сережа, кроме этого. Что в природе, в атмосфере?

– Не пойму, профессор.

– Ну хорошо, я вот в основном по русским курортам ездил раньше, это теперь модно в Турцию да на Кипр стало ездить. Вы были в Анапе когда-то?

– Я в детстве был. В пионерлагере, – вспомнил Кирилл.

– Я был, лет десять или пятнадцать, – развел руками Сергей.

– А были на так называемом «высоком берегу» в Анапе? Там действительно высоко над пляжем вздымается суша и море видно, как на ладони. А позади– ореховый парк.

– Нет, – качнул головой Сергей.

– Хорошо. Я вам тогда скажу. Стоишь там на той высоте, смотришь как птица вниз на море. Оно где-то внизу. Потрясающий вид. Но всегда ветрено. Знаете, почему?

– Почему? – в один голос выдохнули Сергей и Кирилл, которые уже начали утомляться от расспросов.

– Из-за особенности рельефа. Берег высоко вздымается, с моря дует ветер, а сама ореховая роща стоит стеной, но в ней есть дорога, по которой можно к самой кромке берега подойти. И вот ветер с моря натыкается на это зеленое море деревьев и устремляется в это узкое место– дорогу. И довольно ветрено в этом проходе среди орешника. Как бутылочное горлышко, понимаете?

– Понимаю, как и здесь. Тут тоже сужение среди деревьев. Впереди большой простор, потом резко смыкаются деревья и остается маленький проход. И здесь ветер сильнее значительнее, – кивнул Сергей.

– Только мы ведь не за этим сюда приехали? – уточнил Кирилл, – хотя я доволен, я увидел памятник. Буду знать.

– Сережа, где нашли колонны фашисты, где откопали?

– В Карфагене.

– А Карфаген это где, на берегу моря, верно? Где ветер все время? – усмехнулся Кеплер.

Сергей кивнул, но какие-то догадки в голове крутились, но он не понимал.

– Я попросил суда приехать, потому что мне важно уточнить, здесь тоже в этом месте ветрено. Хотя даже у памятника советским военнопленным гораздо тише.

Именно эффект бутылочного горлышка всегда дает возможность ветру усиливаться. В дневнике так и говорится «бутылочное горлышко». Как на высоком берегу в Анапе. Как в Карфагене. Везде ветер. А теперь, скажите Сергей, что случилось, когда погибли два рабочих двадцать лет назад в башне.

– Как сказал Ян, произошел как взрыв, который раскрыл окна и было страшное гудение как от самолета, – сказал Сергей.

– Вот тут и есть ошибка! – воскликнул Кеплер. – Что вы еще упускаете? Почему Ян стоял во дворе и обсуждал какие деревья надо спилить?

– Ветер. Ветер, сильный ветер был! – воскликнул Сергей.

– Вот именно. Чтобы произошел этот акустический эффект от колонн в виде этого гула, должен быть ветер. И я уверен, что в тот день когда немецкий офицер застрелил своего сослуживца тоже был ветер. И что-то происходит при ветре. Колонны издают этот звук.

– Но в башне был какой-то взрыв, который раскрыл окно, – уточнил Сергей.

– И что это за взрыв, где осколки, повреждения где? Ничего ведь не было. Я повторюсь, Ян путает причину и следствие. Причину и следствие. – Кеплер внимательно смотрел на Сергея.

Ветер шевелил волосы Сергея

–О! Окна раскрылись не от взрыва или от гула. Это ветер открыл окна и колонны загудели! – взревел Сергей. – Причина и следствие!

– Конечно, но вот что теперь неясно, это почему погибли те двое рабочих, – задумался Кеплер.

– Профессор, но ведь это часть паззла, и неплохая часть! – Сергей ликовал.

Да, Сережа, я просто на месте хотел проверить свою догадку про ветер. Давайте возвращаться. Теперь у меня догадок нет. Надо опять перелопатить кучу материала. И подумать. Почему ветер вызывает этот гул. Как гул убил двоих здоровых в общем то рабочих. Вопросов еще много. Но понятно, что нацисты знали, что нужен ветер. Ветреное место. И скрытое от любопытных глаз.

Ехали обратно уже порядком уставшие, но весьма довольные. И только иногда радость омрачалась воспоминанием о том памятнике. Что оставался все далее и далее позади.

«кладбище 800 погибшим».

Глава

Решение лететь в Вирунгу.

Сергей не обманул, гостей понаехало действительно много. Разбившись в кучки по интересам, они расползлись по замку и это стало напоминать оживленный муравейник. Здесь были и бизнесмены со своими очаровательными дамами, и какие-то шоументы, диджеи, еще бог весть кто. Кеплер оглядывал дам, и полностью был согласен с выражением «светские львицы». Они и были львицами на охоте. Их кавалерам нужно было быть все время в тонусе и начеку, чтобы не сплоховать в этом постоянном соревновании всех со всеми.

Кеплера никто не замечал, кроме жены Сергея Ани и его дочки. Они по приезду сразу подошли здороваться

– Разрешите вас побеспокоить, дорогой профессор, наконец нам с дочерью выпала возможность увидеть главного флагмана, ведущего исследователя, так сказать в том новом деле, что изобрел мой муж, –широко улыбаясь к профессору подошла Аня, жена Сергея. По свободной манере общения, по простым манерам, без тени вычурности, было видно, что деньги ее не испортили.

– Я даже не знаю, это комплимент, или скрытая ирония? –отшутился Кеплер.

– Ну что вы, профессор, мама довольна, что папу кто-то консультирует такого уровня как вы, – к ним подошла и Яна, дочь Сергея, довольно бойкая девушка лет шестнадцати. Короткостриженая блондинка с очень живыми глазами, она восхищенно смотрела на Кеплера, что ему даже стало неудобно.

– Ну, мы еще не очень то продвинулись в поисках, я даже думаю, что Сережа возлагает на меня слишком большие надежды.

– Не скромничайте, профессор, мы же видели то правильное видео на ютубе, Аня сделала ударение на «правильное».

– Да уж, несу свет в массы по мере сил, – улыбнулся профессор. – Но обидно то, что пока ты светишь в одну сторону, в другой стороне тьма становится еще темнее.

Аню и Яну увлекли какие-то шумные знакомые, Кеплер отметил что градус вечеринки стал подыматься. В смысле того, что некоторые гости уже изрядно набрались.

Был еще один гость. Марша свободно говорила по-немецки и по-английски. Правда, особо она ни с кем не говорила. В середине вечера она вообще ушла к себе в комнату, а ей выделили отдельную ото всех комнату в самом углу замка, чтобы не так беспокоил шум.

Но перед тем как подняться к себе, Марша подошла к Кеплеру, который смотрел сидел в плетеном кресле и смотрел на замок. В лучах заходящего солнца кирпичная кладка замка отливала непередаваемым красноватым оттенком. Марша была в мешковатых брюках, полностью скрывающими особенности фигуры, что удивило Кеплера, эта молодая девушка могла не стесняться своих форм, как некоторые ее ровесницы. Правда походка у нее была пацанская, но Кеплер объяснил это переходным возрастом. Да еще он отметил что девушка горбится, как бывает, когда девушки– подростки стесняются своей груди, рефлекторно пытаясь ее спрятать. Понаблюдав еще немного, как Марша ходит вокруг замка, Кеплер отметил еще что-то, какую-то деталь, которая была странная, но он не мог понять, что это за странность. Через лечо у Марши был закинут мольберт. На плече как ни в чем не бывало сидела крыса. Белая, только черные угольки глаз внимательно смотрели на профессора, как будто животное понимало слова.

– Вы тоже не очень любите громкие и шумные компании? – Марша присела рядом.

– Ну я могу потерпеть немного, но там аттракцион под названием «чьи понты круче», а у меня на это аллергия.

– Вот, взяла мольберт, хочу порисовать. Дядя Сергей говорит, что на свежем воздухе мне полезно. Марша улыбнулась. Но как-то вымученно и слабо.

– Да, вид сейчас завораживающий. Ты давно рисуешь?

– Ну я пошел в художественную школу с десяти лет. Потом бросил, но потом понял, что рисовать все же люблю. И потом я уже училась прилежно. Но теперь опять не рисую.

Кеплер не мог понять, что во фразе девушки не так. Но тут понял: девушка говорит про себя то в мужском роде, то в женском.

– Нарисуешь? – кивнул он на замок.

– Я взял мольберт, я же говорю, но сделаю скорее всего небольшой набросок. Я хотела бы нарисовать красиво, но знаете, вот, например, как вспомню картину Поленова «Бабушкин сад». Вот бы я мог изобразить этот замок, его грозное величие, и в тоже время чтобы я смогла сочетать его грозность с той солнечной усадьбой на картине Поленова.

Кеплера смущала этот постоянный переход, от «хотел» к «хотела», что он не знал, что и думать. Марша видимо сама не замечала такой метаморфозы своей речи.

Сергей увидел, как они беседуют и махнул Кеплеру рукой.

На смартфон профессора пришло сообщение «совсем забыл, постарайтесь строить свою речь так, чтобы не употреблять родов, не называйте ее в женском роде. Избегайте этого пожалуйста».

Кеплер кивнул Сергею.

– Перед те как ехать сюда я посмотрела полотна мастеров, где изображены замки. Мне так никогда не нарисовать.

Кеплер помнил, что говорил Сергей о том, что у девушки крайний перфекционизм, и поэтому как мог постарался утешить.

– А зачем тебе быть как кто-то? Узнай, кто ты. Именно ты. Нарисуй свою картину, тогда и поймешь. Ну не получится, ну и ладно. Но это будет твоя картина. Тем более, дядя Сережа говорил, что ты неплохо рисуешь. Попробуй, захочешь, потом покажешь.

Крыса на плече девушки слушала Кеплера очень внимательно. Профессору даже показалось, что она одобрительно кивает.

      Марша встала, кивнула и отошла немного в сторону, принялась раскладывать мольберт. И тут Кеплер понял, что его смущало в движениях этой девушки: движения были не женские, а мужские. Та сноровка, как садится, встает, идет размашисто, как вроде идет парень. Да еще и говорит, то в женском роде, то в мужском. Кеплер слышал про такие случаи, они требовали профессионального подхода. Бедная девочка, смогут ли ей помочь, думал Кеплер.

Примерно через час профессор Кеплер зашел в импровизированный кабинет к Сергею, несмотря на бушевавшее внизу веселье, стены замка были достаточно толстыми, чтобы не пропускать звуки внутрь. За столом (явно какая-то древность, отметил Александр Яковлевич) сидел Сергей, рядом стояла его дочь Яна и рассказывала ему что, то указывая на груду бумаг на столе. Они были так увлечены, что Кеплера они не сразу заметили. До профессора долетели слова Сергея: «Хорошо, это будет мой тебе подарок». Девочка просияла, чмокнула отца в щеку и тут они обратили внимание на вошедшего профессора, который чтобы им не мешать уже принялся рассматривать поистине огромную карту мира, явно прикрепленную здесь недавно. Размеры впечатляли: примерно 4 на 2 с половиной метра.

– А, профессор, любуетесь моим новым приобретением! – улыбнулся Сергей

– Да, воистину шикарная карта, такую бы в каждую школу, да боюсь габариты школьного кабинета не позволят, – отшутился Кеплер.

– Почему же вы не вкушаете великолепное шампанское внизу со всеми? Не понравилось? – улыбнулась Яна.

– Ну, там торжественная часть по случаю осмотра замка превращается постепенно в вакханалию. Мое присутствие несколько сдерживало порыв празднующих. Ведь я не способен выдержать такой дикий темп насыщения алкоголем, – развел руками Кеплер. – Но, Сережа, у меня есть к вам разговор о насущных проблемах. Вот мы здесь, замок уже ваш, эти загадочные колонны здесь. Между тем, как я слышал, среди гостей ходят разговоры, о том, что в полицию обратился аноним, что здесь хранятся ценности, являющиеся достоянием Чешской республики. И что вроде бы вы собираетесь их вывести. А это незаконно.

– Ну пока, эту проблему удалось решить. Все же приемы взаимодействия с государственной машиной у нас отлажены, – загадочно улыбнулся Сергей. – Александр Яковлевич, а вам случайно не приходит на ум, кто автор этого обращения в полицию?

– Ну, честно говоря, я не очень люблю наговаривать. Но то, как ваш смотритель замка Ян смотрел с ужасом на эти колонны, я думаю, что он таким образом решил от них избавится. Но вопрос сейчас в том, что ваши ресурсы по сдерживанию активности нежелательного внимания к колоннам сейчас работают. Но так может быть не всегда. Сережа, колонны надо перевезти. Куда то где можно тихо с ними работать.

– О, профессор, я как раз думал об этом! – воскликнул Сергей. – И у меня для вас сюрприз. Давайте отбросим трезвый расчет и положимся на волю случая!

Идея Кеплеру не понравилась совсем, он уже было хотел что-то возразить, но успел заметить, как загадочно улыбается Яна и заволновался не на шутку. Но тут дверь отворилась и вошел Кирилл. Он кажется тоже не принимал участия в пиршестве внизу.

– Шеф, звали?

– Да, Кирилл, проходи. Я как раз объясняю профессору о нашем маленьком чудачестве. Мы хотим вывезти колонны в безопасное место. Профессор тоже считает, место должно быть тихое, никто не задавал вопросов о происхождении колонн. Я так считаю, что в старушке Европе нам делать нечего с нашей затеей изучать эту загадку. Перенесем колонны в необычное место. Профессор, вы бывали в Африке? – Сергей задорно повернулся к Кеплеру.

– Сережа, какая Африка, ну вы что! Ну вы же не пили совсем. Что за ребячество, – Кеплер ошарашенно сел на стул.

– О, уважаемый профессор. Я вас кажется наконец удивлю по-настоящему, – Сергей потер руки в радостном предвкушении. – Положитесь на волю случая.

С этими словами Сергей достал из ящика стола канцелярское шило и протянул Кириллу: Ну что, Кирилл, вот тебе карта Африки. Положимся на твою руку. Кидай шило, куда воткнется острие, туда и поедем.

Кеплер вытаращил глаза на Сергея, потом стал наблюдать как во сне, как Кирилл идет к столу. Кеплер мысленно отметил что от стола до карты метров восемь– десять. Он понимал, что сейчас произойдет. В том, что Кирилл способен попасть шилом в карту, профессор не сомневался. От также уже познакомился с характером Сергея и понимал, что туда тот и отправится. Он все это понимал, но отказывался поверить в этот бред происходящего.

– Сережа, Кирилл, я все же ученый! Да прекратите это ребячество уже наконец, – Кеплер привстал со стула, но тут он увидел, а вернее почувствовал всем телом, как Кирилл мягким изящным движением подхватил шило из руки Сергея и с разворота послал шило в карту. Звук был четкий, ясный и чем-то похожий на стук молотка в зале суда. Шило вошло в карту практически полностью.

Сергей встал, прошел к карте и прочитал по слогам незнакомое для все слово: ВИРУНГА.

– Что за Вирунга? – только и смог что хрипло переспросить Кеплер.

– Национальный парк, на Границе Конго, Руанды и Заира! – воскликнула Яна, которая тоже подошла к карте и с интересом рассматривала ее.

– Когда мы в Африке работали, нам прививки делали. Надо бы обновить, – потер руками Кирилл.

– Это выше моих сил. Давайте уже вызовите духа замка и пускай он вам погадает. Раз уж безумство дошло до предела, можно еще и доску для гадания достать. Но уже без меня, – Кеплер поднялся со стула и пошел к выходу. – Знаете, Сережа, я конечно слыхал про всякие чудачества толстосумов. Но вас к ним не относил. Купить там конюшню для разведения скакунов, а потом не знать, что с ней делать. Или вздумать развивать футбольный клуб, когда ни черта в этом не смыслишь, или удариться в выращивание винограда для элитного вина, -это я все понимаю. Но вы, Сережа, вы! – у Кеплера перехватило дыхание, и он вышел.

Спускаясь по лестнице, Кеплер постепенно невольно окунулся в безумие вечерней попойки внизу, которая была в самом разгаре. Полуголые девицы аниматоры занимались чем-то непристойным под радостный рев публики.

Все происходящее настолько утомило профессора, что он прошелся по дорожке вокруг замка, а потом тихо поднялся в комнату, которую выделили ему и заснул.

Спал он без сновидений, проснулся около 7 утра, вспомнил о представлении, которое ему устроили Сергей с Кириллом. Чертыхнулся и вышел из комнаты. Он конечно видел в фильмах последствия студенческих вечеринок, и предполагал, что будет некий беспорядок, ведь такая уйма народу веселилась не на шутку. Но тот бардак что он увидел в общем большом зале его обескуражил: куча разбитых бокалов и стаканов, сам огромный стол с остатками еды и напитков. И даже попадались то тут то там мирно спящие гости, хотя Сергей говорил, что всех должны были отвезти в соседний городок по гостиница.

Кеплер решил прогуляться на свежем воздухе. Стояло прекрасное утро, на улице ни души. Кеплер заметил стоящий мольберт, видимо Марша решила не убирать его. Кеплер взглянул на рисунок, он тоже был прикреплен. Взглянул и остолбенел. Замок вчера был красиво освещен заходящим солнцем, в багровых тонах. Но на рисунке Марши он был больше похож на какой-то огромный галеон, стоящий в тумане на пристани. Кругом мгла. Рисунок был завораживающий. Но в нем была такая щемящая тоска и давящая непроглядная тьма, что кажется, что если смотреть на рисунок долго, то вся эта мрачность переползет на смотрящего.

«Бедная девочка, что же у нее, все так видится в мрачных тонах…» подумал Кеплер.

Взяв стул, Кеплер уселся чтобы обдумать то, что он вчера услышал. Уже понимая характер Сергея, он понимал, что эта сумасбродная идея вполне может осуществиться. Но сама поездка в Африку казалась чем-то нереальным.

– Профессор, вот вы где! – к нему по тропинке шел Сергей, за ним улыбаясь семенила Яна.

– Да, где же мне еще быть. Вот, любуюсь на европейский пейзаж. Пока еще есть возможность. Я же понимаю, вы сейчас меня начнете уговаривать, что я никогда не видел жирафов и слонов с близкого расстояния. И что поездка в Африку– это все что мне нужно, – съязвил Кеплер.

Сергей и Яна сели рядом прямо на траву.

– Сережа, я если бы Кирилл метнул шило в Сомали, например. Что, тоже поехали бы? – Кеплер буравил Сергея взглядом.

– Профессор, помните, как вы проверили мою внимательность у себя в кабинете, когда мы познакомились? – спросил Сергей.

– Ну а то, конечно, – кивнул Кеплер.

– Ну мы тоже решили вас разыграть. Все вчера– это розыгрыш. Просто Яна делает в школе проект на тему исчезающего вида горных горилл. А они практически только и остались, что на территории национального парка Вирунга, что в Конго. Вот мы и решили, что устроим туда поездку. Яна будет заниматься своими гориллами, мы будем спокойно ставить эксперименты с колоннами, и все будут довольны. Кириллу ничего не стоило кинуть шило туда, куда нужно. Так что Сомали исключалось.

– Мы едем за тридевять земель чтобы Яна сделал проект по гориллам? – Кеплер на всякий случай повторил эту фразу, думая, что от этого она обретет смысл. Но не вышло.

– Ну многие богатые отцы балуют дочерей. Моя дочь попросила не пони, или Феррари, а помочь ей сделать проект на тему напряженной ситуации с гориллами в Конго. Кстати, подпишитесь на страничке в Фейсбуке «помочь Вирунге».

– Так там вспышки инфекций, которые наши врачи по названию то и не знают.

– Да бросьте, профессор. Это уже давно освоенный туристами регион. Все необходимые прививки от бешенства, полиомиелита, гепатита вам сделают.

Яна стояла рядом сложив руки на груди.

– Марше тоже будет интереснее с животными, чем с людьми. А то все сидит со своей крысой, – сделала свой вклад в уговоры Яна.

– Вы и Маршу хотите брать? – удивился Кеплер.

– И Аконга, и Данила. Я же говорю, недельки на две попадете в африканский рай. Там такая природа. Пока в Москве сделаем прививки, небольшая подготовка, мы снимем сеть вилл на территории парка, перевезем колонны и вот оно– путешествие мечты.

– Я жене тогда предложу. Когда еще в Африку она поедет, – Кеплер решил раз уж ехать в экзотику, то и жену пусть увидит.

– Идет, – согласился Сергей.

Яна захлопала в ладоши и умчалась в замок.

– Перед поездкой в Африку мне очень хочется еще раз встретиться с Виктором и Юрой. Меня потрясли их знания. Поедете со мной, – Сергей почти просяще смотрел на Келера.

– Вот взяли вы меня в обойму, Сережа, право слово, – улыбнулся Кеплер. – Но эти двое меня тоже заинтриговали. Конечно, я буду с вами.

Глава. Виктор и Юрий. Встреча вторая.

Виктор сам позвонил Сергею.

– Сергей, добрый день, слухи донесли, что у вас появилось еще больше вопросов после нашего небольшого разговора. У нас с Юрой сложилось о вас хорошее впечатление. Поэтому у нас для вас сюрприз. Мы решили резко расширить ваш кругозор по запрошенной тематике, так сказать, – Виктор рассмеялся в трубку. – Вы как относитесь к цирку?

– Ну в детстве ходил, как все дети. Сейчас не сказать, чтобы фанат. – Неуверенно произнес Сергей, раздумывая, причем здесь цирк.

– В общем, вы легки на подъем, считайте, что это приглашение. Приглашение в Большой Санкт– Петербургский государственный цирк. Там будет один человек, который имеет самое прямое отношение к управлению этим цирком. Большой эрудит. Считайте это приглашением на дегустацию вин. Вы как?

– Ну вино выпить в хорошей компании– отчего же нет. Я хочу с собой взять профессора Кеплера.

– Это будет очень кстати.

– Может и вино с собою взять? Раз уж вечеринка тематическая, то я не с пустыми руками чтобы.

– О, нет, не затрудняйтесь. Юра привез из Словакии целый набор словацких замечательных вин.

– Словацкие вина? Как-то не очень про них слышал, – удивился Сергей.

– И не мудрено, как-то так сложилось, что все больше если вино, то сразу Франция всплывает в голове. Но Юра отобрал действительно уникальные сорта. Он там знает многих виноделов, участвует в выставках. В общем, вином мы на вечер обеспечены. Приезжайте в эти выходные. Мы вас ждем в субботу. Еще созвонимся.

Сергей был озадачен и взволнован приглашением Виктора. И что за интересный сюрприз?

В общем, сборы были не долгими и они с Кеплером оказались в Питере. По приезду они связались с Виктором и договорились встретиться прямо в здании Цирка.

Было очень трогательно, но в аэропорту их встретил Виктор.

– Я понимаю, что у нас будет еще много интересного в разговоре, когда мы наконец все соберемся за столом, но пока будем ехать, я вам расскажу всякого, – подмигнул Виктор.

– А Юрий, он же тоже будет? – уточнил профессор Кеплер.

– Да, поскольку мы будем дегустировать вино прямо в кабинете администратора цирка, то он все подготавливает чтобы было хорошо, – с видом заговорщика зашептал Виктор.

– А как нас так угораздило, что прямо в цирке? – удивился Сергей.

– Ну мы встретимся с человеком, который занимает не последнюю должность в этом цирке, – усмехнулся Виктор.

Пока ехали в цирк, Виктор провел небольшой экскурс в историю.

– Так получилось, что ваши вопросы натолкнули меня на мысль, что встреча с одним человеком из мира циркового искусства вам поможет посмотреть на проблему под другим углом.

– Цирковое искусство? Но мы же говорим о вещах, людях и верованиях, которые зародились много тысяч лет назад. А цирк… Ну я не знаю, – пожал плечами задумчиво Сергей.

– О, вы даже не представляете, какой пласт знаний, скрыт в цирковом искусстве. Вот вы думаете, когда я говорю цирк, то это какое время охватывается? – Виктор предвкушал триумф.

– Ну века с 18 наверно. До этого всякие артисты и фокусники бродили по городам, но прямо чтобы организованно все было, прямо как цирк. Не знаю, – Сергей начал задумываться, точно ли они правильно поступили, что приехали.

– О, Сергей, цирковое искусство своими корнями идет задолго до рождества Христова. И цирк всегда сопровождал жизнь человека. А это здание Питерского цирка– оно уникально. Уже хотя бы потому, что это первый каменный цирк в России. Открылся в 1877 году. Управляла им семья Чинизелли, которые были знаменитыми циркачами. Их знала вся Европа.

Можно сказать, что это проект цирка был пробой пера. Потом уникальные технические решения применили в других цирках. Вы только представьте, впервые в мире при возведении купола рекордного по тем временам пролета (49,7м) не были применены поддерживающие внутренние колонны, что создало необычный пространственный эффект.

Вы увидите, купол цирка как гигантская опрокинутая чаша накрывает зал, который вмещал после постройки, за счет вместительной галерки, до 5000 зрителей.

В 2015 году в честь двухсотлетия Гаэтано Чинизелли зданию вернули изначальное имя – Цирк Чинизелли.

Их автомобиль пересек мост имени Белинского и остановился на одноименной площади. Входя в здание цирка Сергей отметил, что действительно, на здании среди скульптурных форм было выведено «Цирк Чинизелли».

– Правда, сами владельцы цирка из семьи Чинизелли после революции потеряли права на цирк и иммигрировали в Париж, но так хотя бы мы отдаем дань истории, – сказал Виктор, указав на надпись.

Кабинет, где все был подготовлено для «дегустации», как выразился Виктор, был довольно большим. Везде по стенам были развешены рекламные афиши прошлых лет. А на почетном месте над столом висел портрет Никулина.

В кабинете их уже ждал Юра и какой-то пожилой мужчина, весь седой и с седой бородой. Сергей его уже где-то видел. Образ был какой-то знакомый. Тут взгляд Сергея упал на один из плакатов.

– О, так вы Вячеслав …– начал было Сергей

– Ой, да полно вам, полно. Просто Слава. Так проще жить, – улыбнулся знаменитый артист.

– Когда мы с женой были на Бродвее, видели вашу постановку, – расчувствовался Кеплер.

– Ну, куда вас занесло, я и в России частый гость, – улыбнулся артист.

Они расселись и Юра начал небольшую лекцию по словацким винам. Когда все немного пригубив немного из бокала, Юра обратился к Славе.

– Вот Сергей ведет свое небольшое археологическое исследование, ели его так можно назвать. И нам с Виктором вдруг вспомнилось, как ты нам рассказал о своих изысканиях в области циркового искусства, а вернее о его давних корнях. Мне кажется, что именно ты лучше всего можешь рассказать это Сергею.

– Отчего же, все, кто ищут истину, чем-то заняты интеллектуальным, каким-то поиском, те заслуживают с моей стороны уважения. Я с удовольствием расскажу. Тем более, под хорошее вино, – артист улыбнулся такой обескураживающей улыбкой, что у Сергея даже прошла по телу дрожь. Улыбка была одновременно детской, и мудрой. И потрясающе открытой.

Слава посмотрел вверх задумчиво и начал.

– Многие исследователи сходятся на том, что сам цирк берет начало с древнейших обрядов поклонения солнцу, которые проводились в круге, внутри какого-то святилища в виде круга. Обряды проводили наши древние предки протоевропейцы. Самым ключевым моментом было принесение в жертву белого коня.

Сергей аж подскочил и взглянул на Кеплера

– Что такое, уже такая реакция в самом начале доклада? – усмехнулся Юрий в бороду.

– Да. С первых минут заинтриговали, – кивнул Сергей. – У меня есть дневник времен второй мировой войны. Один из участников, рядовой участник, описывает как немецкие офицеры пытаясь провести какой-то ритуал, принесли в жертву именно белого коня. Правда, там все кончилось еще и принесением в жертву человека, но это уже видимо от отчаяния, что ничего не получалось.

Слава продолжил.

– Самое печальное, когда кто-то где-то услышал, или прочитал что-то. Потом недопонял и подумал, что у него ключ от могущества. И началось… Ну, вернемся к цирку. Этимологически слово «цирк» расшифровывают как «круг». Кто-то возводит слово церковь также к латинскому circus – круг. Само понятие церковь дохристианского происхождения, первоначально означало по-видимому округлый храм. Примечательно, что первые капища, раскопанные археологами– это именно круги. Насчет же принесения в жертву белого коня, то этот обряд упоминается среди многих источников по всей Европе. Это ритуальное действие считалось царем жертв. Коня особым образом готовили целый год. И приносили жертву внутри площадки, которая имела форму круга. А сам белый конь был олицетворением солнца. Потом было пиршество и ритуальные пляски. Которые потом со временем трансформировались в цирковые представления и цирковые номера, которые олицетворяли своей сложностью «игру в смерть». Ведь действительно, от многих номеров в дрожь бросает. Кажется, иногда что артисты подвергают себя смертельному риску. Но по мнению древних, надо было сыграть в смерть, чтобы потом возродиться заново.