Текст книги "В угоне. Подлинная история GTA"

– Он никогда не хотел общаться с Уиллом, – вспоминает она. – Сын умолял его прийти в гости, но он отделывался письмами.

Годы спустя, когда она позволила Уиллу повидать отца перед смертью, тот не узнал своего сына.

– Уилл всегда считал, что отец его ненавидел, – говорит она.

Второй брак Донны оказался для Уилла не менее сложным. Когда мальчик вставал ночью в туалет, отчим ругал его за то, что он всех разбудил. Уилл начал писаться в постель. Вскоре Донна вновь развелась. Хотя Уилл любил играть на улице, в школе он стал более робким и замкнутым.

– Он был одиночкой, – объясняет Донна. Впрочем, хулиганил он редко – самой худшей его проделкой было слово «хрен», написаное маркером на полу в кухне. Когда в 2002-м Донна работала бухгалтером в гольф-клубе, где играл Бакнер, и познакомилась с Уэйном и его маленьким сыном, Уилл был рад новому другу.

Что до Джоша, он был общительным и энергичным мальчиком, но и в его жизни случались травмы. Его мать, Сэнди, страдала хронической сердечной недостаточностью, она часто болела и не могла достаточно времени уделять ребенку. Она проводила время за чтением романов и просмотром мыльных опер, пока сын был предоставлен сам себе. Когда Джошу было одиннадцать, его мать умерла.

Будучи известным благотворителем и сотрудником торговой палаты, Уэйн отдавал много времени работе и не мог уделять внимание сыну, который от безделья буквально лез на стенку. В первом классе у Джоша диагностировали синдром нарушения внимания и начали лечение. От таблеток мальчик стал заторможенным, но в какой-то мере они помогли. Джош был отзывчив с друзьями и родными и любил всех обнимать. Он пользовался вниманием у девочек и был единственным мальчиком, кого они приглашали с ночевкой. «Он был как маленький щенок», – вспоминала мать его подруги.

Но Уэйну все равно казалось, что Джош страдает.

– После того как умерла его мать, – рассказывает Уэйн, – он старался все время чем-нибудь себя занять.

Джош никогда не рассказывал, что у него на душе, предпочитая допоздна играть в видеоигры или слушать альбомы Эминема.

– Он все держал в себе, – говорит Уэйн. – Если случалось что-нибудь плохое, он только отшучивался.

Однажды вечером, когда Джошу было около одиннадцати, Уэйн услышал из комнаты своего сына странные звуки. Он спустился в холл и открыл дверь. Стены комнаты, выкрашенной в желтый цвет, были увешаны плакатами известных спортсменов. На маленьком столе рядом с Библией и огромным магнитофоном стоял декоративный светильник. Большой черный знак на двери гласил: «Уходи». Уэйн не удивился, обнаружив, что Джош стащил одеяло с кровати, чтобы спать на полу – привычка, которую сын никак не объяснял. Но этим вечером Джоша на полу не оказалось: он забился в шкаф и горько плакал. Отцу он признался, что скучает по маме.

Когда Донна с Уэйном поженились, казалось, тяжелые времена в жизни Уилла и Джоша наконец остались позади. Мальчики так хорошо поладили, что объединить две семьи оказалось очень просто. Они оба обожали 50 cent, Тони Хока и «PlayStation 2». После свадьбы новобрачные переехали в Ньюпорт и поселились в доме Уэйна. Полные надежд на светлое будущее, родители переделали подвал в идеальную площадку для игр: гигантский телевизор, настольный футбол, плакаты и флажки с гоночными машинами и даже собственная микроволновка. Уилл спал там на матраце под покрывалом, на котором посреди языков пламени шла надпись: «Круто!»

Видеоигры были одним из любимых развлечений мальчиков. Пол Бакнер, девятнадцатилетний сводный брат Джоша от предыдущего брака Уэйна, подарил Джошу на день рождения «GTA III».

– Когда я спускалась к ним, я видела, как они просто разбивают машины, – оправдывается Донна. – Я не знала, что там можно убивать проституток и творить прочие безобразия.

Все же увиденное заставило ее задуматься. «Вы же понимаете, что это не по-настоящему», – говорила она мальчикам. Они лишь хмыкали и продолжали играть.

Хотя вместе братья отлично проводили время, по отдельности у каждого из них, особенно у Уилла, дела шли не так хорошо. Поскольку Уилл был старше, они с Джошем ходили в разные школы и ему приходилось осваиваться в одиночку. После занятий консультант Уилла по профориентации Карен Смит часто видела из окна, как мальчик бродит по парковке. «Он гулял сам по себе», – говорила она. «Он был слегка замкнутым, – отзывалась о нем его инструктор по вождению. – У него была всего пара друзей. Я советовала ему вести себя осмотрительнее, потому что некоторые дети пытались его использовать». Известно, что девочки просили у Уилла деньги, и он, желая им понравиться, отдавал всю свою наличность.

После школы и по выходным Уилл прятался под крылом Джоша. Хотя тот был младше и меньше ростом, он лучше вписывался в общество и играл роль Бэтмена для старшего и более крупного Робина. И Уиллу, который от природы был немного заторможенным, отчаянно требовалась поддержка брата. «Уилл скорее расслабленно плыл по течению, – говорил один их друг, – а Джош предпочитал сплавляться по порогам».

Чтобы доказать свою преданность, Джош познакомил Уилла со своей бывшей подружкой, тринадцатилетней Амандой Хезерингтон – симпатичной хулиганкой с длинными черными волосами и накрашенными ногтями. Аманда писала мрачные стихи, слушала Мэрилина Мэнсона и была одной из немногих девочек в Ньюпорте, катающихся на скейте. Она состояла в команде чирлидеров, но теперь не могла это занятие. «Просто способ убить время», – говорила она.

Субботними вечерами, за просмотром фильмов ужасов, Уилл с Амандой беседовали о том, как ненавидят Ньюпорт. «Тут совершенно нечего делать, разве что плевать в потолок», – говорила Аманда. Несмотря на различия, оба чувствовали себя изгоями среди детей округа Коук. «Здесь всем заправляют деревенщины», – жаловалась Аманда. Ей нравилоь, что Уилл отказался носить жилетку с унизительным символом школы, дерущимися петухами.

Дома обстановка постепенно менялась: Джош втягивал Уилла не столько в дружбу, сколько в неприятности. Однажды на реке за домом братья стреляли из пневматических винтовок. Уэйн, чтобы сблизиться с мальчиками, как-то водил их пострелять по плывущим банкам из своей винтовки. На этот раз Джош промахнулся мимо цели. Когда он выстрелил, пуля срикошетила от камня и попала Уиллу в шею.

Но мальчики не угомонились. После этого, примерно за шесть месяцев до фатальных событий, Уэйн застал их за чисткой пневматичесикх винтовок, которые они стащили из его шкафа. «Больше никогда, никогда так не делайте», – строго отчитывал их Уэйн, который раньше редко поднимал голос на мальчиков.

Он наказал их на неделю и с тех пор, уходя, всегда запирал дверь спальни. Когда он был дома, дверь оставалась открытой.

Когда ты подросток без водительских прав, не требуется много времени, чтоб заскучать, особенно в Ньюпорте. В конце концов надоедает тусоваться на парковке «Уолмарт», пока не прогонят копы. Надоедает плясать в группе поддержки, смотреть «Американский идол» и пить содовую в обшарпанном кинотеатре. Надоедает даже играть в «GTA III» – как и произошло с Уиллом и Джошем тем июньским вечером.

Лето 2003-го началось неудачно: Джош не смог окончить седьмой класс. Оказалось, что на протяжении всего учебного года он не выполнял домашние задания. Уэйна с Донной вызвали в школу, но Джош никак свое поведение не объяснил. Уэйн вспоминает:

– Он просто сказал, что ему не хотелось их делать.

Если Аманда, Уилл, Сара и их друзья учились нормально, то Джош остался на второй год. Несмотря на недавнюю истерику из-за матери, мальчик опять замкнулся в себе.

– Он снова лишь отшучивался, – говорит Уэйн.

У Уилла, напротив, были все причины глядеть в будущее с оптимизмом. После долгих ожиданий ему оставался всего месяц до шестнадцатилетия и получения водительских прав. Мать даже пообещала купить ему собственную машину, подержанный «мустанг», и подросток не мог дождаться момента, когда сядет за руль. Имея свою машину, он наконец вырвется за невидимые стены вокруг Ньюпорта – сможет сам заезжать за Амандой, возить ее в скейтпарк, а то и доехать до Долливуда и прокатиться с большой горки в авква-парке. Но всему этому не суждено было сбыться.

Тем вечером, поиграв немного в «GTA III», Джош заскучал.

– Эй, – позвал он Уилла, – пойдем постреляем в грузовики по-настоящему.

Им ничто не мешало – Уэйн с Донной дома, а значит, их спальня, где стоят ружья, не заперта. Мальчики поднялись наверх. Родители смотрели телевизор. Братья сказали, что пойдут покататься на квадроцикле. Донна выглянула в окно; солнце было еще высоко.

– Хорошо, – согласилась она. – Но возвращайтесь до темноты.

Квадроцикл мальчики брать не стали. Уилл и Джош пробрались в спальню родителей, взяли мелкокалиберные винтовки и отправились через улицу в лес. Дорога шла под уклон. Они миновали ветхую насосную станцию, пробираясь по тропинке, которую когда-то прорубили в чаще с Уэйном. Было слышно, как впереди по шоссе пролетают машины. На выцветшем рекламном щите ворковали голуби. Мальчики пару раз выстрелили по птицам, но промахнулись, несмотря на маленькое расстояние. По прицепам машин попасть было легче.

Они перелезли старую деревянную изгородь, которая отделяла тропинку от холма, выходящего на сороковое шоссе. Уилл прицелился вдоль дороги на запад, Джош немного пробежался и стал смотреть на восток. Они ничего друг другу не говорили, просто начали стрелять. Уилл думал, что если он действительно попадет в прицеп, пули просто срикошетят в сторону. Впрочем, сделав более двадцати выстрелов, они так ни разу и не попали. У Уилла оставалось еще несколько пуль, которые он тут же и расстрелял. И вдруг они услышали визг тормозов.

Увидев, как красный грузовик пересек разделительную линию, мальчики побежали, решив, что случайно прострелили кому-то шину. Уэйн и Донна все еще смотрели телевизор, когда братья вернулись домой и быстро сунули оружие обратно в шкаф. Их сердца отчаянно бились: недалеко от дома Уилл и Джош слышали полицейские сирены. Уэйн с Донной ничего не заподозрили и даже предложили мальчикам пойти поиграть на улице в гольф.

Час спустя Уилл с Джошем пропали. На свои телефоны они не отвечали. Уэйн сел в машину и выехал на дорогу, Донна отправилась с фонариком осматривать холмы, волнуясь, что с мальчиками что-то случилось. В отчаянии она позвонила в службу спасения и сообщила, что у нее пропали дети. Вскоре ей перезвонили полицейские:

– Ваши сыновья у нас.

Обследуя место преступления, полицейский увидел Уилла и Джоша, стоявших на холме.

– Обычно в таком месте не ожидаешь встретить детей, – говорит окружной прокурор, который вел дело. – Офицер начал их расспрашивать, а они стали путаться в ответах.

Когда мальчиков отпустили к родителям, они признались, что стреляли из пневматического ружья по голубям и, когда птицы полетели над шоссе, могли случайно попасть по машинам. Но родители прекрасно понимали, что духовое оружие не может нанести таких повреждений. Два дня спустя, после допроса на детекторе лжи, мальчики во всем признались.

– Они сказали, что эта идея возникла у них благодаря игре, – подчеркивает окружной прокурор.

У Бакнеров конфисковали винтовки и экземпляр «GTA III».

Когда сенсационные новости об убийцах-геймерах разошлись по стране, в маленький городок слетелись все крупные медиа. Джош стал самым молодым убийцей в истории Ньюпорта. В своих письменных заявлениях мальчики выражали раскаяние. «Я всегда буду себя ненавидеть за то, что случилось, – писал Уилл. – Если бы я мог отдать свою жизнь жертве, я б с радостью это сделал. Я знаю, что совершил глупость. Я не думал, что кто-то может пострадать… Мне очень жаль, и сколько бы судья мне ни дал, этого будет недостаточно, потому что я ненавижу себя». Джош писал: «Мне жаль… Ужасно, что это произошло… Я знаю, каково потерять близкого человека, – когда мне было одиннадцать, у меня умерла мать, и я очень по ней скучаю». В день, когда мальчиков судили, Аманда пришла их повидать. Уилл заметил в толпе ее длинные черные волосы и послал ей перед камерами воздушный поцелуй. Она знала, что братья никому не хотели навредить, но не считала, что стоит сваливать вину на игру.

– Не думаю, что она могла их на это сподвигнуть, – сказала мне Аманда. – У меня, например, в нее играет тетя.

Девушка писала Уиллу стихи. «Возьми меня за руку, – гласил один, – утри мои слезы. Мне кажется, будто я умираю. Я смогу быть сильной, если ты не покинешь меня. Мы останемся вместе, все будет хорошо. Наконец-то мы вместе. Все будет хорошо, забудь прошлое». Но спросить Уилла и Джоша, зачем они стреляли, Аманда не решилась.

– Я не хочу знать причины, – бормочет она, уставившись в тарелку. – Это меня пугает.

Солнце опускалось за изгородь из колючей проволоки, окружающую новое мрачное жилище Уилла и Джоша, колонию для несовершеннолетних под Ньюпортом. За двухслойной металлической сеткой, обрамляющей кирпичные здания, коренастый охранник медленно вел группу заключенных вдоль бордюра. Две колонны трудных подростков – убийц, насильников, наркоторговцев – гуськом следовали за ним.

По другую сторону решетки, на парковке, Уэйн и Донна докуривали по последней сигарете, прежде чем зайти внутрь и увидеться с сыновьями. В Теннесси детей младше шестнадцати нельзя судить, как взрослых, – решение должен принимать судья, а не коллегия присяжных, так что приговор по делу Бакнеров был вынесен быстро. Прослушав доказательства и оценку психического состояния мальчиков, судья посчитал их поступок невероятно глупым, но совершенным без умысла кого-либо убить.

Уилл и Джош были признаны виновными в непреднамеренном убийстве, непреднамеренном причинении вреда здоровью и нападении с отягчающими обстоятельствами. Мальчиков поместили в ближайшую колонию для несовершеннолетних. По закону штата, держать их там могли только до девятнадцати лет. Однако, с учетом хорошего поведения, они могли выйти на свободу гораздо раньше – а именно через один год. Семья Дено сочла наказание слишком мягким.

Несмотря на все попытки, судебные иски против создателей жестоких игр редко заходили далеко, и случай Бакнеров не был исключением. После того как Томпсон направил иск в суд штата Теннесси, защитники передали его в федеральную инстанцию. Адвокаты жертв отказались поддержать запрос Томпсона, однако правозащитник, воодушевленный прессой и всеобщим вниманием, еще больше укрепился в своих намерениях: «Наша цель – разрушить индустрию видеоигр», – говорил он. Первый удар был нанесен: после многократного повторения необъяснимой стрельбы в Коламбусе, штат Огайо, местный «Уолмарт» убрал с полок «Vice City» – от греха подальше.

Однако для Бакнеров уже было слишком поздно. Донна и Уэйн аккуратно посещали каждое разрешенное свидание с детьми, по часу в день, кроме выходных дней и пятниц, и в один из дней я отправился с ними. Мы могли наблюдать, как за решеткой на баскетбольной площадке Джош борется с холодом, пытаясь отвоевать еще пару бросков в корзину. Несмотря на прохладную погоду, он был одет только в зеленую футбодку и длинные черные шорты. Пара более высоких ребят захватили мяч, и мальчик поплелся за ними, потирая руки, чтоб согреться.

– Я волнуюсь, как он там, – призналась Донна. – Он гораздо меньше остальных подростков.

Жизнь в колонии с самого начала давалась братьям тяжело. Уилла и Джоша поселили в отдельные камеры размером в 2 на 2,5 метра. Днем они учились, отбой начинался в 6:30 вечера. Родители даже ничего не могли передать детям, чтоб помочь им убить время. Когда они просили хотя бы позволить принести Библию, им не разрешили: подростки использовали страницы книг, чтобы скручивать папиросы.

Вскоре Джош перестал принимать свои таблетки, поскольку другие заключенные их у него отнимали. Впрочем, стало известно, что Джош и раньше по собственной инициативе отказывался от лечения. Поскольку теперь его гиперактивность ничто не сдерживало, он начал ввязываться в неприятности, говорил невпопад и приходил на свидания с родителями без униформы. Однажды его поймали, когда он делал нескольким подросткам пирсинг языка канцелярской кнопкой.

Уилл вскоре перестал плясать под дудку брата. В отличие от Джоша, нарушений у него было мало. Уилл начал хоршо учиться и уверенно продвигался по пути к свободе. Его перевели в гораздо менее суровые условия коллективного лагеря для трудных подростков. Глядя на брата, наконец и Джош взялся за ум и начал работать над своим поведением, и его тоже перевели в детский дом. Если мальчики продолжат хорошо себя вести, их могут окончательно выпустить на свободу. Когда и если это произойдет, сводные братья больше никогда не будут жить под одной крыше.

По словам Донны, «судья не хочет, чтобы мальчики воссоединялись». Когда Уилл выйдет на свободу, говорит Донна, она собирается уехать с ним из штата, оставив Уэйна с Джошем в прошлом. Впрочем, похоже, мальчики не будут друг по другу скучать.

– Джош заплатит за некоторые вещи, которые он совершил здесь, за решеткой, – сказал Уилл матери, не уточняя деталей.

Это оказалась не единственная перемена в сознании Уилла, как узнали Уэйн с Донном, пройдя однажды сквозь металлодетекторы на встречу с ним холодным февральским вечером. Под надзором охранников Уилл в своей униформе подошел к столу и обменялся приветствиями с родителями. Немного поговорив, Донна посмотрела сыну в глаза.

– У тебя было много времени обдумать то, что ты натворил, – сказала она. – Ты все еще считаешь, что именно видеоигра заставила тебя совершить преступление?

Уилл выпрямился и задумался.

– Дело не в видеоигре, – наконец признался он горько. – Мы сами на это пошли. Пусть идея появилась из игры, но не она перепрограммировала наши мозги.

Мать попросила его объяснить свою мысль, но подросток лишь повторил ту же фразу:

– Не игра перепрограммировала наши мозги.

Он добавил, что сожалеет об иске против создателей игр. Когда время свидания вышло, подошли охранники и увели Уилла.

Прикуривая на улице сигарету, Донна поделилась своим удивлением, что сын перестал винить во всем игру. Однако она опасалась, что он мог пойти на попятную по другой причине:

– Поскольку здешние подростки любят «Grand Theft Auto», они могли пригрозить, что побьют Уилла, если игру по его вине уберут из продажи.

Глава 17
Парни на районе

УРОВЕНЬ РОЗЫСКА

■■■■  

Джейми Кинг чувствовал, как раскалился АК-47 от сделанных выстрелов. Высокий и тощий, с длинными каштановым волосами, он пригнулся, паля из винтовки на стрельбище Лас-Вегаса во время исследования, которое сам организовал для «GTA: San Andreas». Главная цель исследования состояла в том, чтобы вывезти программистов из «Rockstar North» в Вегас, который был иронически представлен в игре под именем Лас-Вентурас. Шотландцы бродили по увешанным рекламой улицам с цифровыми камерами и диктофонами, снимая на будущее роскошные рестораны и аляповатые ночные клубы.

Поездка в Вегас одновременно стала поводом пострелять из действительно серьезных пушек. Рядом с Кингом стояли ряды одутловатых программистов, нервно сжимающих автоматы. Большинство из них никогда не держало в руках оружие. Если быть честным, некоторые вообще отказались заходить на стрельбище – боялись нечаянно попасть в себя или соседа. Кинг велел парням внимательно прислушиваться к каждому выстрелу и запоминать отдачу автомата в руках. Именно такого уровня достоверности и требовали основатели «Rockstar».

Кингу нужно было развеяться, и он палил из автомата вовсю. Хотя их команда заняла лидирующие позиции в десятимиллиардной индустрии видеоигр, «Rockstar» отавалась под прицелом. За закрытыми дверями компания все еще оправлялась от неожиданного ухода – или предательства, как рассматривал это Сэм, – двух ключевых фигур группы, Поупа и Фернандеса, которые вдобавок забрали с собой нескольких других «рокстаровцев». Когда оказалось, что Поуп с Фернандесом назвали свой новый стартап «Cashemere Games», в «Rockstar» обозлились еще больше.

Давление на Кинга росло. У компании теперь было пять студий по всему миру под брендом «Rockstar», которые выпускали игры одну за другой. Как координатору производства, Кингу приходилось постоянно курсировать между отделениями, пытаясь контролировать работу. Но везде, куда он приезжал, он слышал лишь жалобы и оправдания. К тому же на него давили в Нью-Йорке, и ему случалось в последний момент доделывать игры или мчаться в «порше» Брэнта по срочному заданию команды.

В определенном роде Кинг даже поднялся по служебной лестнице благодаря уходу коллег, но работа высасывала из него все соки. Было много и других проблем, которые ему приходилось решать. В то время как в коллективе росло напряжение, тучи медиа-скандала над «GTA» продолжали сгущаться. Каждый божий день в «Rockstar» открывали электронную почту и читали очередное злобное послание вроде: «Вывести бы вас на улицу и забить камнями».

«Рокстаровцы» знали, кто служит главным виновником этой бури, – Томпсон. Его имя эхом разносилось по коридорам и повисало в воздухе, словно восклицательные знаки в облачках с репликами из комиксов. Казалось, каждый день игру обвиняют в новом преступлении. Айбелер злился. «Понятно, что упреки не имели смысла и вообще были притянуты за уши, – вспоминал он. – Но если против тебя подают иск, с этим приходится разбираться».

После каждого выступления Томпсона телефон пресс-агента «Rockstar» разрывался от звонков. Пиарщик компании гасил пожар, как мог. «Будь вежливым, не нервничай», – повторял он, словно мантру. В разговорах он придерживался определенного сценария. «Игра помечена рейтингом, – говорил он прессе. – Мы не поощряем продажу диска лицам моложе восемнадцати».

Айбелер втайне пытался организовать политическое лобби. Поскольку «Take-Two» спонсировала бейсбольный матч между республиканцами и демократами в Вашингтоне, Айбелер был вхож на Капитолийский холм. И каждый раз там повторялась одна и та же сцена: перед офисами конгрессменов его встречал какой-нибудь молодой секретарь:

– «Take-Two»? Да вы, парни, просто рок-звезды! «Grand Theft Auto» самая крутая игра в истории!

Затем Айбелер проходил в кабинет, и там слышал:

– Надо быть аккуратными с воздействием игр на детей.

– Средний возраст геймера – двадцать лет, – всегда отвечал Айбелер, но безрезультатно.

Он возвращался в Нью-Йорк и видел, как те же конгрессмены разглагольствуют о вреде видеоигр по телевидению. «Поначалу они все кажутся отзывчивыми, – говорил он позже. – Но на самом деле политики просто любят красивые слова».

Пока Айбелер сражался на передовой, основатели «Rockstar» обсуждали кампанию Томпсона, направленную против их деятельности. Они жили в стране, которую сплотили протесты против войны в Ираке, а теперь люди сами готовы воевать против видеоигры? «Странно каждый день слышать выпады против себя, – говорил позднее Кинг о ситуации с Томпсоном. – К счастью, большая часть его речей – полный бред».

Кинг верил, что их игры вызывают ответный катарсис. «Все мы люди, – объяснял он. – Мы единственный вид на планете, который истребляет собственную расу. Мы варвары. Мы воюем друг с другом. Нельзя подавлять эти эмоции – последствия будут катастрофическими. Лучше поддаться им у себя в гостиной… выплеснуть разочарование и злость в видеоигре. Воспринимать ее адекватно, повеселиться и хорошо провести время. Вместо того чтобы без конца твердить: „Я не должен расслабляться, играть в видеоигры, читать книги, смотреть фильмы, ни с кем говорить, мне одиноко, я в ловушке, так что буду накручивать себя, пока не выплесну напряжение в какой-нибудь жестокой форме“. По каким-то причинам, мы, люди, часто бежим от проблем».

Но порой ребята задумывались: а что, если Томпсон прав? Вдруг их работы действительно производят отрицательный эффект? Они делали программы, в которых геймеры играли за преступника, а теперь их самих выставляли преступниками.

– Может, мы плохие люди? – как-то раз спросил Кинг остальных. – Может, мы не правы? – Но через секунду осекся: – К черту. Это наша жизнь!

Педофилы из детских садов, бродячие аферисты, нечестные на руку автомобильные компании… Всех их показывал ведущий Арнольд Диаз в своей рубрике «Как вам не стыдно» в местных нью-йоркских новостях по CBS-2. Шестого ноября 2003 года он поместил в свой «Зал позора» и первого представителя разработчиков видеоигр: Сэма Хаузера.

– Хотя большая часть насилия в «Vice City» беспорядочна и бессмысленна, – говорил Диаз, – «Как вам не стыдно» окунулась глубже в игру и нашла жуткий расистский подтекст. Геймеров призывали истребить целую этническую группу! – После чего показывали игрока в «GTA», который говорил: «Мое задание в игре заключалось в том, чтобы убивать гаитян».

– Все правильно, «убивать гаитян», – повторил Диаз.

Хотя «Vice City» вышла больше года назад, пресса продолжала искать пути раздувания скандала, и Диаз, похоже, откопал новую шокирующую сенсацию.

– Просто вчитайтесь в диалог из игры, – говорил он и цитировал реплику: – «Я ненавижу этих гаитян. Мы их прибьем, мы замочим этих гаитян».

Это отчасти было правдой. Упомянутые слова произносил Умбретто Робина, кубинский наркобарон из «Vice City», в ролике перед двадцатой миссией, «Пучшечное мясо». Как и все игры серии со времен «GTA 2», «Vice City» изображала войну между конкурирующими (вполне стереотипными) бандами: реднеками, металлистами, байкерами и – да, этническими группировками, вроде кубинцев, гаитян и итальянцев. Робина посылает игрока, Томми Версетти, провести отряд вооруженных кубинцев на базу гаитянской банды и атаковать. Но когда Умберто говорит: «Проведи туда моих парней, и мы убьем этих гаитян!», он не имеет в виду истребление всех гаитян, он подразумевает лишь банду наркоторговцев.

Однако то, что было ясно «Rockstar» и ее фанатам, терялось в гонке новостных программ за рейтингами.

– Почему «Rockstar Games», создатели «Grand Theft Auto: Vice City», предлагают убивать гаитян ради развлечения? – спрашивал Диаз зрителей. – Компания располагается прямо здесь, в Нью-Йорке, и ее президент Сэм Хаузер считается одним из наиболее влиятельных людей в индустрии развлечений. Но он прячется, отказываясь разговаривать с нами и даже признавать опасения общества по поводу игры… Так что в «Зал позора» CBS-2 мы включаем «Rockstar Games» и ее президента Сэма Хаузера – за то, что они зарабатывают на расизме и насилии.

Спустя считанные дни Совет гаитянских центров и Организация по защите прав гаитянского населения Америки выпустили пресс-релиз, утверждающий, что «Rockstar» и «Take-Two» «оправдывают убийство гаитян ради развлечения… Геймеров призывают убивать всех гаитян, которые в игре изображены бандитами, ворами и наркоторговцами». А 25 ноября 2003 года американцы гаитянского происхождения устроили акцию протеста перед зданием городского совета. «Мы считаем, что „Rockstar Games Inc.“ намеренно хотела создать скандальный продукт, чтобы увеличить продажи», – заявил лидер группы, призывая бойкотировать игру по всему миру.

К репликам протестующих прислушивались власти на самом высшем уровне. Сообщалось, что президент Гаити Жан-Бертран Аристид обсуждал ситуацию с руководством США, и его представитель заявил: «Эта расистская игра несет огромный вред для психики и призывает к геноциду».

Вновь развлекательный продукт, который должен был высмеивать Америку, ударил по больному месту. Не имело значения, содержались ли на самом деле в игре подобные призывы, поскольку разговор шел вовсе не о ней. Дело было в страхе – сначала в страхе перед насилием, теперь перед расизмом. Страхе, который игры выпускали наружу. Теперь у «Rockstar» не оставалось другого выбора, кроме как ответить.

«Мы сопереживаем опасениям гаитянского сообщества и серьезно разберем этот вопрос, – писал в официальном заявлении представитель „Take-Two“. – У нас не было намерения оскобить какую-либо этническую группу». Он попытался сравнить войны из «Vice City» с «Вестсайдской историей», но пресса на это не купилась. Гаитянский шторм нарастал, и в СМИ всплывали все новые нападки на «Rockstar», включая 246-миллионный иск Томпсона по поводу стрельбы в Теннесси. Сенатор от демократов Карл Эндрюс из Нью-Йорка предложил издать закон о запрете игры. От Бостона до Флориды прокатилась волна очередных митингов.

Во время декабрьского визита в гаитянскую церковь в Ист-Флэтбуше мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг сказал толпе, что послал «Rockstar» письмо, в котором осуждал игру. «Это некрасиво, это вульгарно, это оскорбительно», – говорил Блумберг про «Vice City». Он обещал «сделать все, что в его силах», чтобы убрать из игры строчку об «убийстве гаитян». «В нашем городе не место подобной ненависти, и, как мэр, я с этим разберусь», – подчеркнул он.

Блумберг сдержал слово. Два дня спустя «Rockstar» извинился перед народом Гаити. «Мы не преследовали цели оскорбить какой-либо народ или группу людей, а также призывать к ненависти или насилию против народа или группы людей», – гласило заявление. Для весьма скрытной компании, избегающей высказываться по поводу скандалов, которые возникали вокруг нее, это заявление было значительным шагом. Несмотря на его высокомерный тон, оно показывало, насколько отчаянно основатели компании хотят успокоить ненавистников. Также была видна их привычка обвинять в своих проблемах прессу.

«Вопреки заверениям некоторых людей, – подчеркивалось в заявлении, – следует заметить, что видеоигры превратились во взрослую отрасль, ни в чем не отличающуюся от литературы, кинематографа и музыки. Популярность игры отнюдь не означает, что она будет побуждать геймеров выплескивать ненависть или совершать насилие против каких-либо групп или отдельных людей „в реальном мире“… Мы считаем, что последние сообщения прессы вырвали определенные реплики, присутствующие в игре, из контекста и раздули их, искажая природу игрового процесса и настоящее изображение героев и групп людей в игре.

По аналогии с литературой, фильмами, музыкой и другими формами развлечений, мы старались создать видеоигру, наделенную определенным реализмом, что считаем своим неотъемлемым правом. Тем не менее, мы сочувствуем боли и гневу гаитянского сообщества и прислушиваемся к его мению по поводу некоторых реплик игры».

В конечном итоге «Rockstar» пообещала убрать скандальную строчку об убийстве гаитян из всех будущих версий игры, но протестующие заявили, что не успокоятся, пока все 10,5 миллионов копий игры не будут отозваны из магазинов. Чтобы доказать свои намерения, они устроили пикеты перед магазинами «Блокбастер» и «Уолмарт» по всей стране. Пятнадцатого декабря в 10 утра сотня людей собралась перед офисами «Rockstar Games», скандируя: «Они хотят убивать нас! Мы будем бороться с расистами из „Rockstar“!» Когда репортер спросил девушку из группы протестующих, зачем она пришла сюда в такой непогожий день, та ответила: «Меня настолько бесит, когда „Rockstar“ оскорбляет гаитян ради денег, что я не чувствую холода».