Текст книги "Зов свободы"

Дэвид Томпсон
Король горы

ГЛАВА 1

– Индейцы, – сказал едущий впереди всадник. Оба придержали поводья и остановились.

Тот, что был помоложе, беспокойно заерзал в седле и крепко сжал «хоукен» в правой руке. Он оглядел окружающий лес в поисках возможной засады, внимательно присматриваясь к каждой тени. Длинные черные волосы юноши развевались на ветру. На нем, как и на его спутнике, были штаны из оленьей кожи, на левом боку висел нож длиной в двенадцать дюймов, а на груди – рог с порохом и мешочек для пуль, за поясом торчали два пистолета.

– Где? – спросил юноша.

– Вон там. – Мужчина указал на горный склон впереди. В отличие от своего юного друга он носил бороду и усы, белые, словно снег на вершинах гор, которые остались за спиной. Голову его украшала коричневая бобровая шапка, в руке тоже покоился «хоукен».

– Нет, не вижу, – огорчился спутник.

– Приглядись, Нат.

Прищурившись, Нат внимательно изучил гору, расположенную примерно на расстоянии полумили от них, склон ее был усеян огромными валунами, и только кое-где виднелись верхушки вечнозеленых деревьев – характерный пейзаж для западной части Скалистых гор. Мужчина, его звали Шекспир, усмехнулся:

– Ты напоминаешь своего дядю, Натаниэль, когда тот впервые приехал в Скалистые горы. Ты слеп, как летучая мышь, и глух, как червь.

– У червей нет ушей.

– Ты еще и поучаешь.

Нат хотел было улыбнуться в ответ, но заметил впереди какое-то движение. Присмотревшись, юноша сумел различить пятерых индейцев, которые не спеша спускались по тропе к подножию горы.

– Не двигайся, – предупредил Шекспир. – Они нас пока не увидели и не увидят, если нам повезет. Это дьяволы из племени ютов.

Название племени показалось Нату знакомым.

– Дядя рассказывал, что юты убивают всех белых, которые встречаются на их пути.

– И Зик был прав.

– А если они заметят нас?

– Поймают и прикончат.

По коже бежала нервная дрожь, пока Нат наблюдал за всадниками. Хотя расстояние было слишком большим, чтобы различить, во что они одеты и что у них в руках, юноша нисколько не сомневался, что каждый из воинов хорошо вооружен.

– Возможно, они направляются через Великий водораздел на равнины, – высказал предположение старший траппер, – чтобы поохотиться на бизонов или совершить налет на шайенов или арапахо.

– Они могут выбрать тот же путь, что и мы?

– Весьма вероятно.

– И увидят наши следы на снегу.

– Ну и что? К тому времени как юты доберутся сюда, мы будем уже далеко, и они не захотят тащиться за нами так долго, – успокоил его спутник.

– Почему бы и нет? – поинтересовался Нат.

– Потому что они не дураки. Юты узнают, что мы – белые, потому что лошадь, которую ты купил в Нью-Йорке, подкована. Поразмыслив, они придут к выводу, что мы направляемся к Медвежьему озеру на встречу трапперов.

– Юты знают об этой встрече?

Шекспир ухмыльнулся:

– Каждое племя в этих краях знает о традиционном сборе всех охотников и торговцев мехом. Многие из них присылают своих представителей для торговли, продажи женщин и тому подобного.

– А юты не последуют туда за нами?

– Нет. Во-первых, они рискуют тем, что их пристрелят, как только увидят, во-вторых, им пришлось бы ехать вдоль Грин-Ривер, но ни один юта в здравом уме не захочет туда отправиться.

– Почему же?

– Потому что это владения черноногих.

Нат задумался – он уже когда-то слышал и об этом племени.

– Дядя Зик говорил мне, что черноногие – племя, которого я должен особенно опасаться.

– И он был прав, как всегда. Чертовы черноногие – самое воинственное племя к западу от Миссисипи. Они ненавидят всех, и даже сами индейцы считают, что черноногие помешаны на войне, а это о многом говорит, потому что все племена не прочь пострелять, за исключением разве что шайенов и арапахо. Индейцы просто не могут жить в мире друг с другом, но черноногих все боятся намного больше остальных, – объяснил Шекспир.

– Ты когда-нибудь встречался с ними?

– Несколько раз.

– И что тогда было?

– Оставим эту тему. Черноногий, который повесит мой скальп в своем типи, окажет плохую услугу своему племени.

Положив карабин на луку седла, Нат оглядел горный склон:

– Их уже не видно.

– Мы можем ехать дальше, – сказал старый охотник и тронулся с места. – Надо бы сегодня проехать как можно больше.

Юноша двинулся следом.

– Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Медвежьего озера?

– Примерно неделя, если поторопимся. И все же встреча будет уже в самом разгаре, когда мы появимся, хотя я выбрал самый короткий путь из всех мне известных. Если бы у нас было время в запасе, я бы отправился вверх по долине Сладких ручьев, через Водораздел по Южной тропе. Тот путь гораздо легче этого, но мы тогда пропустили бы почти всю встречу.

– А как называется тропа, по которой мы едем?

– У нее нет названия, немногие подозревают о ее существовании. Индейцы, конечно, знают. Да мы с тобой. И Зик знал.

Упоминание имени дяди заставило Ната нахмуриться. Мрачно глядя на окружающий пейзаж, он подумал о человеке, который обманом завлек его на Запад. Нат должен был бы ненавидеть Зика за эту жестокую шутку, но юноша не мог заставить себя злиться на дядю, после того как провел с ним шесть самых счастливых недель своей жизни.

Нат покачал головой, удивляясь последним событиям.

Он провел здесь всего-то три месяца, после того как, получив письмо от Изекиэля, покинул Нью-Йорк. А кажется, прошла целая вечность. Столько всего случилось за это время! Его чуть не ограбили и не убили вместе с дядей, он пересек всю равнину, сражался с головорезами, с гризли и воинами из племени кайова. Он проделал весь путь до Скалистых гор, чтобы в конце концов остаться с бездыханным телом дяди на руках.

И ради чего все это?

Ради сокровища, которого никогда не существовало, по крайней мере в том смысле, в котором он ожидал.

В письме Зика содержался намек на несметные богатства. Дядя предлагал встретиться в Сент-Луисе и обещал поделиться с племянником «величайшим сокровищем в мире». Нат, подумав, что дяде повезло найти золото или заработать деньги на торговле мехом, и надеясь разделить будущее счастье со своей невестой Аделиной Ван Бурен, решил принять предложение Зика.

Откуда ему было знать, что это всего лишь уловка?

Нат вздохнул и проследил взглядом за белкой, прыгающей с ветки на ветку на ближайшем дереве. Юноша проехал почти тысячу миль до Сент-Луиса, встретился с дядей и отправился с ним в Скалистые горы, за «богатством». Предстоящая разлука с Аделиной очень тревожила Ната, но он рассчитывал, что сокровища будут поделены и трудности таким образом оплачены.

Но в этом ли была настоящая причина его приезда сюда?

Только позднее Натаниэль понял, что, возможно, он позволил одурачить себя не только ради своего будущего благоденствия. На самом деле ему нравился Изекиэль. Он хотел произвести впечатление на Аделину, получив богатство, которое превзошло бы все ее ожидания. Однако Ната пугала перспектива путешествия по стране дикарей, на что отваживались немногие белые. В юности Нат прочел бесчисленное количество историй о злобных индейцах и диких животных, обитавших в неизведанных землях по ту сторону границы, и часто представлял себе приключения, которые ему довелось бы пережить, если бы он отправился на Запад.

И вот мечты сбылись…

Размышления Ната были прерваны вопросом спутника:

– Ты добыл хоть один скальп?

При мысли о воине кайова, которого он убил, чтобы исполнить обещание, данное умирающему дяде, Натаниэль поморщился. Он взглянул на привязанный к седлу мешок с торчащей из него тряпкой, в которую был завернут скальп:

– Да, добыл.

– Хорошо.

– Что в этом хорошего?

– Все индейцы и только немногие белые снимают скальпы со своих врагов. По твоим трофеям о тебе судят как о мужчине.

– А сколько их у тебя?

– Тридцать два.

«Ничего себе!» – поразился Нат. Он снял скальп с кайова в порыве ярости, охватившей его из-за смерти дяди. Если бы не это, он вряд ли был бы способен совершить такое.

– Не знаю, смогу ли я когда-нибудь снять еще хоть один скальп, – заметил он.

– Сможешь.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними?[1]1
  У. Шекспир. «Гамлет». Пер. Б. Пастернака.


[Закрыть] – обратился к седовласым горам старый охотник.

– Снова Шекспир?

– Да, в некотором роде.

– Почему он тебе так нравится? Я пытался прочесть кое-что из его произведений, но не смог понять и половины.

– Старик Уильям был одним из мудрейших сынов человечества. Я познакомился с его творчеством лет тридцать назад, читаю до сих пор и постоянно цитирую. Потому меня и прозвали Шекспиром.

Нат глянул на тюк, привязанный к седлу лошади Шекспира, где тот хранил книги, и вспомнил о своей страсти к произведениям Фенимора Купера.

– А как твое настоящее имя?

Старый охотник от неожиданности даже остановился и обернулся:

– Позволь мне дать тебе совет, Нат. Ты племянник моего лучшего друга, и я решил научить тебя как выживать здесь. Так вот единственное, чего ты никогда не должен делать, – это лезть в дела другого человека. Если он захочет рассказать о себе, своем прошлом или о чем-то еще, расскажет. Так что не суй свой нос в то, что тебя не касается, иначе кто-нибудь его отрежет.

– Я просто хотел узнать твое настоящее имя, – попытался оправдаться Нат.

– Если я решу, что могу тебе доверять, я скажу, как меня зовут, – ответил траппер.

Натаниэль, смутившись, задумался над словами спутника. Какие у Шекспира могли быть причины, чтобы скрывать свое имя? Может, он стеснялся его неблагозвучия? А может, Шекспира разыскивают власти? В любом случае, у старого траппера есть какая-то тайна, о которой он никому не хочет рассказывать.

– Прости, – извинился Нат, – я не хотел тебя обидеть…

– Забыто, – ответил Шекспир, и они продолжили свой путь.

Нат погрузился в раздумья: не совершил ли он ошибку, решив остаться на Западе, вместо того чтобы вернуться в Нью-Йорк. После смерти Зика юноша провел бессонную ночь под усыпанным звездами небом, взвешивая все «за» и «против» и пытаясь предугадать последствия своего решения.

Одно обстоятельство было важнее остальных. Нат пообещал Аделине, что добудет несметные сокровища. В письме к ней перед отъездом из Нью-Йорка и в том, которое он послал из Сент-Луиса, Нат рассказал о намерении дяди поделиться с ним «сокровищем» и обещал вернуться невероятно богатым. И вот Аделина узнает правду: на самом деле у него нет ни золотой, ни даже серебряной монетки! Нет, он не стал бы ее винить, даже если бы она сочла его глупцом.

Откуда Нату было знать, что сокровище Изекиэля Кинга нельзя ни подержать в руках, ни положить в банк? Юноша живо вспомнил серьезное выражение лица умирающего дяди и последние его слова, вызвавшие в душе племянника гамму противоречивых чувств.

– Посмотри на эту долину, Нат, – сказал тогда дядя, – посмотри на деревья, на оленей, лосей и других животных. Подумай о том, что теперь все это твое. Моя хижина, мой карабин, моя одежда – это я оставляю тебе. Но я дарю тебе еще одну вещь. Величайшее сокровище в мире. Сокровище, которое я обрел, приехав в Скалистые горы, и которое хочу разделить с тобою, Нат.

– Что за сокровище? – спросил юноша.

– Свобода.

Странным показался ему тогда этот ответ. Позже, когда Нат посмотрел на великолепные горные вершины, опоясывающие долину; на диких животных, обитающих здесь; на сверкающее озеро вблизи хижины; на птиц, плавающих по водной глади; когда он взглянул на прекрасное голубое небо, вздохнул свежий, бодрящий высокогорный воздух, ему открылась истина: не понятое им богатство дяди – это свобода чистой души, не скованной законами цивилизации.

Нат сумел сохранить в сердце это особое чувство, он не испытывал такого никогда прежде. Как он может вернуться в Нью-Йорк теперь, почувствовав вкус истинной свободы? И как он смог бы встретиться с Аделиной, не добыв обещанного богатства? Эти причины и заставили его остаться в Скалистых горах. Нат должен был признаться самому себе, почему же на самом деле он решил задержаться здесь и отправиться на встречу трапперов. Он…

– Кажется, я немного ошибся в расчетах, – прервал его размышления Шекспир.

– Насчет чего?

Его спутник показал на юго-запад:

– Сюда едут юты.

ГЛАВА 2

Нат оглянулся, пятеро воинов-ютов во весь опор мчались на них с Шекспиром, уже слышался боевой клич, один из индейцев выстрелил.

– Держись ближе ко мне! – закричал старый охотник, сворачивая с открытой равнины, из-под копыт его лошади поднялось облако пыли.

Готовый к тому, что в любой момент в его спину вонзится стрела, Нат старался не отставать от друга.

Пронзительные крики ютов стали еще громче.

Юноша понял, что его спутник спешит к деревьям, растущим в нескольких сотнях ярдов, и рискнул обернуться, чтобы посмотреть, где индейцы.

Их разделяло около пятисот ярдов. Юты размахивали оружием и восторженно кричали, предвкушая добычу. Нат гнал лошадь, как никогда раньше, левой рукой он правил, а в правой держал карабин и поводья вьючной лошади. Он видел только деревья, до которых надо было еще добраться.

Юты вопили и гикали, будто их было огромное множество.

Шекспир оглянулся, на лице его появилась дьявольская усмешка.

Что его рассмешило? Нат облизал сухие губы, дядя Зик тоже проявлял удивительную беспечность в опасных ситуациях и воспринимал все как игру. Юноша сомневался, что когда-либо сможет понять этих суровых людей, обитающих в неизведанных уголках Дикого Запада. У них был свой взгляд на жизнь, и он сильно отличался от представлений их образованных соотечественников в Штатах.

Погоня продолжалась еще несколько напряженных минут, юты старались настичь белых до того, как те доберутся до деревьев. Индейцы отставали всего на сотню ярдов, когда Шекспир, доскакав до леса, спрыгнул с лошади, выхватил карабин и выстрелил почти не целясь. Один из ютов упал на землю.

Старый траппер издал при этом свой боевой клич.

Нат остановился и спешился рядом с другом.

– Прекрасный выстрел! – похвалил он, стараясь говорить спокойно. Он поднял свой «хоукен» и, задержав дыхание, прицелился в скачущего справа индейца, выждал еще несколько секунд, чтобы выстрелить наверняка, и нажал на курок.

В восьмидесяти ярдах от него юта вскинул руки и завалился назад.

– Та-ак, поучим-ка этих дикарей, – сказал Шекспир, перезаряжая карабин, его пальцы действовали с поразительной ловкостью.

Трое оставшихся ютов упрямо приближались. Один из них натянул лук.

– Берегись! – крикнул траппер и оттолкнул Ната в сторону, как раз в тот момент, когда стрела со свистом пронеслась мимо и вонзилась в дерево, перед которым он только что стоял.

– Иглы дикобразов, – пошутил наставник и прицелился в индейца с луком. Щелчок, выстрел, из ствола карабина вылетело облачко дыма. В тот момент, когда лучник уже опять натягивал тетиву, пуля поразила его в грудь и он завалился на круп лошади. Оставшиеся в живых юты теперь уже метались по равнине в надежде где-нибудь укрыться. Нат перезарядил и снова поднял «хоукен».

– Не надо, – остановил его Шекспир, – не стоит убивать их всех.

– С какой стати? – возмутился юноша. – Они же напали на нас.

Шекспир усмехнулся:

– Ну разве ты похож на жаждущего крови сына войны? Нет, мы не собираемся убивать их всех, и я объясню почему. – Он замолчал, бросив взгляд вслед индейцам. – В этих краях, Нат, репутация ценится так же высоко, как человеческая жизнь. Эти двое вернутся в свое племя и расскажут, что пытались добыть скальп старого Каркаджу и потерпели неудачу. Они немного приукрасят историю, изобразив меня огнедышащим демоном, который может сразить врага за тысячу ярдов. Это будет на пользу моей репутации, и в следующий раз юты, случайно встретившись со мной, хорошо подумают, прежде чем напасть. Уразумел?

– Думаю, что да, – ответил Нат, наблюдая за тем, как юты исчезли в лесу. – Какое имя ты упомянул? Каркаджу?

Траппер кивнул:

– Если ты проживешь здесь достаточно долго и познакомишься с каким-нибудь дружественным племенем, возможно, они дадут тебе собственное индейское имя. Давным-давно гладкоголовые назвали меня Каркаджу.

– Что это имя означает?

– Так индейцы называют росомаху.

– Что за росомаха?

Шекспир усмехнулся:

– Скоро узнаешь…

Нат перекинул карабин из одной руки в другую.

– А у меня уже есть индейское имя, – сказал он.

– Неужели?

– Да. Шайен, по имени Белый Орел, дал мне его.

– Знаю такого. Он из клана Лучников.

– Откуда?

Шекспир усмехнулся:

– Тебе еще многое предстоит узнать. У большинства племен, обитающих на Великих равнинах, есть этакие воинские… сообщества – нечто вроде элитных клубов в Штатах. К ним причисляют самых храбрых и искусных воинов. У шайенов, насколько я помню, таких «клубов» шесть. – Старый охотник помолчал, вспоминая, затем стал перечислять по пальцам: – Лучники, Безумные Псы, Красные Щиты… Лисы, Лоси и… и Собаки!

– У Белого Орла, должно быть, важное положение в племени? – предположил Нат.

– Да. Он один из вождей.

Юноша вспомнил свою первую встречу с Белым Орлом, когда был тяжело ранен после схватки с гризли. Ему удалось всадить нож в глаз медведю, а дядя Зик прикончил животное точным выстрелом из «хоукена».

Позднее, в разгар битвы с кайова, Белый Орел и другие шайены пришли на помощь Нату и Изекиэлю. Перед отъездом Белый Орел вручил Нату перо и дал индейское имя, но только теперь юноша начал понимать истинное значение этого ритуала.

– Какое имя дал тебе Белый Орел? – поинтересовался Шекспир.

– Убивающий Гризли.

Старый охотник улыбнулся уголками рта, словно боясь рассмеяться, внимательно посмотрел на Ната, посерьезнел и спросил:

– А ты не разыгрываешь меня?

– Да нет же…

– А я было подумал. – Траппер нахмурил лоб. – Годами юн, но смел и верен слову; он не речист, зато делами славен, не дерзок он, но дерзких не прощает; он прямодушен, щедр и сердцем чист[2]2
  У. Шекспир. «Троил и Крессида». Пер. Т. Гнедич.


[Закрыть].

– О ком это ты?

– Неважно, – ответил Шекспир. Он обернулся в сторону деревьев, растущих в отдалении, и убедился, что юты действительно ушли.

– Белый Орел дал мне еще и орлиное перо, – похвастался Нат.

– Где оно?

– В мешке.

– Почему же ты его не носишь?

– Снял, потому что никак не мог привыкнуть спать с пером в волосах, – объяснил Нат, – и не надевал его с тех пор.

– Я не из тех, кто любит давать советы, но на твоем месте я бы надел его. Орлиные перья – это знаки отличия у индейцев, в некоторых племенах их разрешают носить, только когда воин убивает своего врага, – пояснил Шекспир. – Чью смерть видел Белый Орел?

– Кайова.

Шекспир кивнул:

– Белый Орел, должно быть, высоко оценил твою храбрость. И если ты снова окажешься в землях шайенов, лучше тебе надеть перо. Вождь может обидеться, если не увидит его у тебя в волосах.

– Я запомню это, – пообещал юноша. Он посмотрел на стрелу, торчащую в стволе дерева, и вытащил ее. – Еще секунда, и я был бы покойник.

– Никогда нельзя недооценивать индейца с луком, – предостерег траппер. – Они с детства учатся стрелять, стоя, на бегу или верхом на лошади, и попадают в цель с сотни ярдов.

Нат задумчиво изучал стрелу.

– И потому, – продолжил Шекспир, – они могут пускать стрелы быстрее, чем я или ты успеем перезарядить карабин. Однажды я видел поединок между охотником, который мог попасть в желудь на ветке с пятидесяти ярдов, и воином кроу. Пока охотник стрелял, перезаряжал и целился, кроу успел выпустить двадцать стрел.

– Ничего себе! – восхитился Нат.

Чем больше он узнавал о доблести индейцев, тем больше удивлялся, как белым вообще удается выжить среди них.

– По седлам – и в путь, – скомандовал Шекспир. Он подошел к лошади, которая терпеливо щипала траву.

– Ты уверен, что эти юты не попытаются обойти нас и устроить засаду? – спросил Нат.

– Так же как раньше был уверен, что они нас не заметят, – усмехнулся траппер.

– Ну тогда я спокоен, – пошутил Нат.

Они оседлали лошадей и поскакали на северо-запад по равнине, тянущейся на десятки миль до подножия гор.

– Пусть этот случай послужит тебе уроком, – сказал Шекспир, после того как они проехали четверть мили, не обнаружив следов индейцев.

– Дай угадаю каким. Никогда не поворачивайся спиной к юта.

– Нет. Надо доверять своему чутью, не обращая внимания на то, что тебе говорит пусть даже более опытный товарищ. Слушай свой внутренний голос, как я люблю повторять. Он спасал мою шкуру столько раз, что и не сосчитать.

– Но на этот раз твое чутье не предупредило тебя о приближении ютов, – заметил Нат.

Его спутник усмехнулся:

– Мне пришло на ум другое мое любимое выражение. У тебя и мозгу-то в голове не больше, чем у меня в пятках![3]3
  У.Шекспир. «Троил и Крессида». Цитата изменена, у Шекспира: «У некоторых людей в голове мозгу не больше, чем у тебя в пятках!»


[Закрыть]

– Любопытная мысль, – сказал Нат, успокоившись. Стычка с ютами станет для него еще одним воспоминанием о Диком Западе.

– Это придумал старый Уильям. «Троил и Крессида». Действие второе, сцена первая.

Юноша изумленно покачал головой:

– Ты действительно хорошо знаешь своего Шекспира.

– Полагаю, что так. Кто бы мог подумать, что я получу классическое образование в колледже Скалистых гор?

– Где это?

– Колледж Скалистых гор – так мы, трапперы, называем длинные зимние ночи, когда слишком холодно, чтобы охотиться, и мы сидим в хижине у огня, обсуждая все на свете.

– Зик не рассказывал мне об этом.

– У твоего дяди не было времени, чтобы рассказать тебе все о здешней жизни. Дай срок, через несколько лет ты уже не будешь таким зеленым.

– Я не знаю, останусь ли здесь надолго, – признался Нат.

– Останешься.

– Как ты можешь быть настолько уверен?

– Ты – Кинг.

– Ну и что? У меня остались братья в Штатах, которые никогда не выезжают за пределы Нью-Йорка.

Старый охотник посмотрел на спутника:

– Ты другой. Ты похож на своего дядю, тебя тянет в дорогу, полную опасностей и приключений. Именно это и меня привело сюда много лет назад.

– Лет?

– Иногда кажется, что прошло много времени, – задумчиво сказал Шекспир. – Годы здесь тянутся дольше, без мелкой суеты. В Штатах, особенно в городах, большинство людей день за днем делают то же, что и накануне. Они просыпаются в одно и то же время, ходят на одну и ту же работу, возвращаются в одни и те же дома и ложатся в те же постели, укрывшись теми же одеялами. Их жизненный путь похож на след падающей звезды, эти люди не успевают оглянуться, как на крышку их гроба уже бросают землю, а они даже не попробовали всего, что может предложить им жизнь.

– Я никогда не думал об этом.

– Со временем ты все поймешь и согласишься со мной.

Нат вспомнил недавнее событие:

– Если доживу.