Текст книги "Зов свободы"

ГЛАВА 18

Всех охватила паника.

Люди искали, где бы спрятаться, раненую женщину на руках перенесли к камням возле источника. Воин, следивший за южным склоном холма, что-то возбужденно кричал, и шошоны бежали к нему.

– Идем, – сказал Шекспир и поспешил туда.

Нат взглянул на Уинону, сожалея, что они поженились при таких обстоятельствах. Он не мог сейчас даже обнять ее, чтобы выразить свои чувства. Только нежно пожал ей руку и бросился вслед за траппером.

Тянущий Лассо, не отрывая взгляда, смотрел в сторону.

– Красный Нож видел там черноногих, – объяснил он, показав на ближайшие деревья.

– Эти ублюдки собираются перестрелять нас издали, – злился Шекспир. – Попытаются ослабить нас перед тем, как напасть.

Словно в подтверждение сказанного, воин указал вверх.

Нат поднял глаза и успел заметить, как в лучах солнца сверкнул наконечник стрелы.

Тянущий Лассо криком предупредил соплеменников, шошоны спрятались за камни.

Но стрела все же нашла себе жертву – оставленную кем-то лошадь. Заржав от ужаса и боли, та понеслась вниз по восточному склону.

Несколько воинов попытались остановить ее, но безуспешно.

– Черт побери этих гадов! – в ярости закричал Шекспир и погрозил кулаком в сторону деревьев.

– Пригнись! – крикнул ему Нат, схватил траппера за руку и потащил в безопасное место, за валуны. – Что ты делаешь? Хочешь, чтобы тебя убили?

Траппер закашлялся и согнулся, схватившись за левый бок. Через минуту приступ прошел, и он прислонился к камню.

– Вот так-так! Я уже не столь проворен, как прежде, – расстроился он.

– Только потому, что тебя ранили.

– Ну и что с того? Проживешь здесь с мое, тоже привыкнешь не обращать внимания на подобные вещи.

– Ты невозможен, – проворчал Нат, осматриваясь вокруг.

Лошади, столпившиеся в центре, были со всех сторон открыты, да и шошоны, включая Уинону и ее семью, хотя и укрылись за валунами, но на опасных, однако, сторонах.

– Надо собрать всех на южной стороне, – распорядился Нат.

Тянущий Лассо кивнул в знак согласия и начал созывать людей в безопасное место.

– Я сейчас вернусь. – Нат направился к своим новым родственникам.

На полпути услышал возглас Шекспира:

– Еще стрела! Берегись!

Нат повернулся и успел заметить стрелу с блестящим наконечником. Она летела прямо в гнедого жеребца.

Сознавая, что могут быть еще стрелы, Нат поспешил туда, где Уинона и Утренняя Роса уже разворачивали лошадь, которая тащила волокушу. Черный Котел откинулся на спину, утомленный последними событиями.

Нат знаками выразил желание вести лошадь, взял поводья и направился к южной стороне укрытия. Мать и дочь шли рядом с волокушей, готовые прийти на помощь вождю.

Племя уже собиралось в указанном месте.

– Еще стрелы! Много стрел! – снова послышался предостерегающий крик Шекспира.

Нат не успел опомниться, как стрела вонзилась в левое плечо Утренней Росы, должно быть вблизи сердца. Нат увидел в глазах женщины острую боль, которая уступила место чему-то другому – как ему показалось, печали, и Утренняя Роса опустилась на землю.

Уинона закричала и кинулась к матери.

– Мы уже ничем не сможем ей помочь, – сказал Нат, но жена не поняла его.

Черный Котел смотрел на жену в молчаливом ужасе.

На холме царило смятение. Шестеро воинов были ранены или убиты, две женщины хрипели в предсмертной агонии. Раненые лошади, обезумев, носились по кругу. Оставшиеся в живых шошоны притаились у южной стороны укрытия.

– К валунам! Скорее! – закричал Нат Уиноне.

Та склонилась над матерью, не обращая внимания ни на что. Подбежал Шекспир:

– Я позабочусь о Черном Котле, Нат. Ты займись женой.

– Уверен, что справишься?

– Ты еще будешь спорить! – возмутился Шекспир, подхватив вождя под руки.

Нат подошел к Уиноне и положил руки ей на плечи.

– Вставай, – попросил он. – Надо идти.

Девушка рыдала, слезы текли по ее щекам.

– Ну же! – Нат попытался поднять ее.

Стрелы снова засвистели над головой. Нат схватил Уинону за руку и потащил ее к спасительным валунам.

Поток стрел обрушился вниз. Были ранены еще четверо шошонов и три лошади.

Черный Котел, не отрывал взгляда от тела жены, прислонился к ближайшему камню, в его печальных глазах едва теплилась жизнь.

– Грязные подонки! – рявкнул Шекспир. Тянущий Лассо и несколько воинов в отчаянии стреляли из луков в сторону леса.

– Поберегите стрелы, – посоветовал Нат. – Они вам понадобятся.

Молодой воин обернулся. На его лице застыла ярость.

– Сердце Бешеного Пса мое! – зарычал он.

– Тебе придется ждать своей очереди, – сказал Нат, глядя на Утреннюю Росу.

– Что-то надо придумать, – начал Шекспир и тут же выругался: – Черт! Опять стрелы!

На этот раз, к счастью, никто не пострадал.

– Мы не можем бежать, – заметил Шекспир. – Не хватит лошадей, да и нас все равно догонят.

– Может, спрячемся в лесу? – предложил Тянущий Лассо.

– Это самоубийство, – возразил седовласый траппер. – Повезет, если хоть один из нас сумеет добраться до леса. А что будет с детьми и женщинами? Мы оставим их на милость Бешеного Пса? Недолго думая, можно догадаться, что этот сукин сын сделает с ними.

Тянущий Лассо согласно хмыкнул. Траппер повернулся к Нату:

– Ну а ты что молчишь? Есть идеи?

– Нет, к сожалению.

– Мы должны… – начал было Шекспир, но, посмотрев на небо, предостерег: – Опять!

Четыре тонкие стрелы вонзились в землю. Лошади и собаки теперь столпились вокруг источника и были в безопасности.

Нат задумался. Черноногие опять выпустили только четыре стрелы. Почему? Берегут силы для атаки?

– Думаю, мы продержимся до темноты и ускользнем, – рассуждал Шекспир. – Здесь, за валунами, мы в безопасности какое-то время.

Нат почувствовал тревогу. Интуиция подсказывала ему, что что-то не так, но он не мог понять, что именно.

– А что, – продолжал Шекспир с энтузиазмом. – Даже если черноногие расставят часовых вокруг холма, мы сможем пробиться, прикрыв женщин и детей.

– Женщины, дети сражаться, – объявил Тянущий Лассо.

– Я знаю, они могут, – подтвердил траппер. – Храбрость шошонских женщин известна всем.

Юноша взглянул на жену, которая беззвучно плакала, склонив голову на левое плечо отца. Нат хотел обнять, утешить ее и уже протянул руку, когда Шекспир сказал то, что только усилило его беспокойство:

– Если эти паршивые черноногие попытаются подкрасться к нам, мы их услышим. Им придется идти по гальке. Мы тоже должны помнить об этом, когда будем выходить отсюда ночью.

Вот-вот! Нат вспомнил, что видел гальку на восточном и западном склонах холма. Но не заметил осыпи ни на юге, где теперь собрались черноногие, ни на севере.

Север!

Казалось, холодный ветер пронзил юношу насквозь, когда он взглянул на валуны в северной части вершины. Стрелы прогнали шошонов от камней, и северный склон холма оказался незащищенным и у врагов появилась прекрасная возможность для нападения.

А что если шошонов умышленно прогнали с севера?

Может, черноногие умнее, чем о них думают?

Что если Бешеный Пес и не собирается ждать ни заката, ни завтрашнего утра, чтобы нанести удар?

Почему черноногие выпускали определенное количество стрел? И почему они делали короткие перерывы между обстрелами? Чем были заняты враги в эти промежутки?

– Шекспир, – тихо позвал Нат, изучая северную часть укрепления со смешанным чувством страха и сомнения, надеясь на то, что ошибся.

Но траппер беседовал с Тянущим Лассо, и Нат понял, что тот его не услышал. Юноша потянулся за «хоукеном» и вспомнил мудрый совет, который дал ему Шекспир после столкновения с ютами: «Всегда доверяй своему чутью, не обращай внимания на то, что будет говорить тебе более опытный человек. Слушайся своего внутреннего голоса». И вот внутренний голос кричит ему, что над ними нависла опасность! И Нат повторил громко и настойчиво:

– Шекспир!

Старый охотник посмотрел на него с беспокойством:

– Что случилось?

– Вот оттуда могут… – начал было Нат. И увидел их! Черноногие обходили валуны, оглушительно крича.

Он вскинул карабин, почти не целясь, выстрелил и увидел, что попал. Тут же грохнул карабин Шекспира, и второй нападавший упал на камни.

Эти два выстрела, прозвучавшие почти одновременно с появлением черноногих, ненадолго задержали врагов. Они припали к земле, чтобы не стать следующей жертвой. Черноногие надеялись застать защитников врасплох и теперь были поражены, что сопротивление оказалось таким стремительным и смертоносным.

Выстрелы привели врагов в замешательство, и эти несколько секунд дали шошонам возможность прийти в себя от потрясения. Они бросились в атаку.

Нат перезарядил карабин, Шекспир сделал то же самое.

Уинона с искаженным яростью лицом и сжатыми кулаками загородила собой отца.

Неистовство охватило шошонских воинов – они сражались за жизни своих родных, за каждого оставшегося в живых соплеменника, и сознание этого придавало им нечеловеческие силы. Под градом стрел мгновенно пали шестеро нападавших.

Нат снова поднял «хоукен» и увидел, что только у немногих врагов с собой луки и ружья. Большинство были вооружены дубинками, томагавками и ножами – тем, что больше подходило для ближнего боя. «Почему же они не взяли ружья и луки, чтобы побыстрее разделаться с шошонами?» – спросил себя юноша. Он получил ответ, прицелившись в рослого черноногого, который только что нанес удар шошонскому воину. Ку! Черноногие хотели добыть как можно больше ку, а сделать это они могли, только встретившись с врагами лицом к лицу. Однако Нат твердо решил им помешать. Он нажал на курок, и пуля угодила черноногому в лоб.

В центре окруженной валунами площадки шла рукопашная схватка. Мелькали ножи, дубинки, рассекали воздух томагавки.

Нат увидел, как Тянущий Лассо орудует ножом против троих. Прислонив карабин к валуну, юноша вытащил один из пистолетов, подал его Уиноне, а сам ринулся в гущу боя, доставая другой. Водоворот тел мешал ему ориентироваться, но Нат все же сумел подобраться к Тянущему Лассо и выстрелить в черноногого, размахивающего дубинкой. Тот рухнул на землю.

Другой, в ноговицах из оленьей кожи и темной меховой шапке, с воплем бросился к Нату, размахивая томагавком.

Времени перезаряжать пистолет не было. Нат тоже выдернул томагавк и отразил удар, направленный в голову, затем попытался рубануть воина в живот.

Черноногий ловко уклонился и замахнулся снова.

Нат опять отразил удар, затем еще и еще, изо всех сил защищаясь от проворного воина и его неослабевающей атаки.

Черноногий взглянул под ноги и неожиданно улыбнулся! Ничего не понимая, Нат ринулся было вперед, но тут, наткнувшись на камень, потерял равновесие и упал.

Крича от восторга, черноногий подскочил к нему и занес томагавк для смертоносного удара.

Лежа на спине с раскинутыми в стороны руками, Нат замер в ожидании ужасного момента. Сверкающее лезвие повисло в воздухе, но черноногий теперь смотрел вперед, на что-то невидимое Нату.

Дикая ярость исказила лицо воина, и он замахнулся, собираясь метнуть томагавк.

Раздался выстрел.

С простреленной головой враг обмяк, выронил томагавк и грохнулся на камни.

Нат вскочил на ноги и повернулся, ожидая увидеть Шекспира. Но, к его удивлению, перед ним стоял Черный Котел.

С дымящимся пистолетом в руках вождь шошонов улыбнулся, с благодарностью глядя на Ната, и медленно опустился на колени.

Пренебрегая собственной безопасностью, юноша подбежал к Черному Котлу, узнал свой пистолет и понял, что это Уинона дала его отцу.

Уинона!

Где же она?

Нат оглядел вершину. То, что он увидел, поразило его.

Одиннадцать шошонских женщин вступили в бой, вооруженные ножами, камнями и тем, что попалось им под руки. Пятеро мальчиков от восьми до четырнадцати лет тоже пришли на помощь воинам. Черноногие сражались яростно, но теперь они были в меньшинстве и уже знали, что удар ножом, нанесенный обезумевшей женщиной или мальчиком, столь же опасен, как и удар воина. Само существование шошонов сейчас было под угрозой, и каждый как мог встал на его защиту.

Справа от Ната метнулась фигура, он повернулся, думая, что это черноногий. Но это была Уинона. Она подбежала и села на корточки рядом с отцом. Лицо девушки было печально.

Понимая, что опасность еще не миновала, Нат быстро перезарядил оба пистолета. Когда он брал оружие из рук Черного Котла, вождь посмотрел ему в глаза и произнес всего лишь одно слово.

Крик ликования огласил округу. Победа!

Девять черноногих были мертвы, валяясь в лужах собственной крови. Остальные скрылись.

Ряды шошонов тоже изрядно поредели – на ногах были всего лишь пятеро воинов, включая Тянущего Лассо, который все же держался за раненую грудь. Другие тоже были ранены, но не опасно. Пострадали некоторые женщины.

– Мы сделали это!

Услышав знакомые слова, Нат повернулся – Шекспир стоял ссутулившись, с лицом, грязным от пота и пыли.

– Ты не думаешь, что черноногие вернутся? – спросил юноша.

Старый охотник покачал головой:

– Вряд ли. Они получили хороший урок. – Он посмотрел на черноногого, убитого Черным Котлом. – Ты это сделал?

– Нет, Черный Котел.

– Полагаю, он не стал бы возражать, – сказал Шекспир и подошел к шапке, лежавшей в пыли, поднял ее, стряхнул пыль и протянул Нату. – Возьми. Не хочу, чтобы хорошая вещь пропадала, а у меня уже есть такая.

– Зачем мне?

– Скоро зима, – настаивал траппер. – Не спорь. Черный Котел хотел бы, чтобы шапка Бешеного Пса была у тебя.

– Бешеного Пса? – удивился Нат. Он взял искусно сделанный головной убор, коснулся мягкого меха. – Может, Черный Котел все же будет носить ее? – Нат повернулся, чтобы отдать трофей вождю.

Уинона стояла на коленях, сжав руки, с глазами, полными слез. Перед ней с выражением глубокого, неземного покоя на лице лежал Черный Котел…

ЭПИЛОГ

– Не все так плохо, как тебе кажется.

Нат посмотрел на своего друга, нахмурившись из-за его грубого замечания, затем перевел взгляд на долину, лежащую перед ним. Он крепче сжал поводья лошади и сказал с иронией:

– Конечно, все прекрасно. Родители моей жены мертвы, и это еще далеко не все.

– Я имел в виду другое, ты же знаешь, – возразил Шекспир. – Я по ним скучаю даже больше, чем ты. Они же были моими близкими друзьями.

Нат почувствовал укол совести:

– Извини. У меня плохое настроение.

– Теперь ты женат и не должен раздражаться на своих друзей, – заметил траппер усмехаясь. – Для чего, по-твоему, нужна жена?

– Мне это ужасно интересно.

– Кто-нибудь говорил тебе, что ты слишком серьезно относишься к жизни? – спросил Шекспир.

– Я отношусь к жизни как умею.

Они помолчали.

Старый охотник слегка закашлялся.

– Вообще-то я хотел сказать, что после бегства черноногих тебе достались две лошади – и для жены, и для поклажи.

– Ты прав, – сказал юноша сухо. Шекспир раздраженно зашипел:

– Не думал, что ты можешь быть таким сердитым.

– У меня есть на то причины, – ответил Нат. Он повернулся в седле и оглянулся на шошонов, едущих сзади, стараясь не смотреть на жену, которая ехала ярдах в двух позади него.

– Ты собираешься хандрить всю дорогу, пока мы не приедем на встречу? – спросил Шекспир.

– Может быть, – отозвался Нат, снова глядя перед собой.

– Ты капризен, как ребенок!

Нат вспыхнул и повернулся к трапперу:

– Черт побери! Ей надо было послушаться меня!

Улыбка осветила лицо старого охотника.

– С каких это пор жены должны слушаться мужей? Тебе еще предстоит многое узнать о семейной жизни. Когда женщина соглашается выйти замуж, это не значит, что она будет делать все, что захочет муж. Она сохраняет право на собственное мнение и будет поступать так, как считает нужным. При каждом удобном случае. Иногда, я думаю, им необходимо поспорить, иначе не успокоятся. – Он замолчал было, но продолжил: – А уж заводятся они по любому поводу. В девяти из десяти случаев женщина обведет мужчину вокруг пальца. Всегда помни это.

– Любишь же ты советовать!

– Подожди. Я не предлагаю тебе соглашаться и уступать жене в каждой ссоре. Ты и не можешь позволить себе быть слабым. Женщины не уважают слабаков. Жена будет дуться, злиться и ссориться с тобой по самым глупым поводам, хотя все, что она хочет от мужа, – чтобы он был сильным, – с пафосом сказал Шекспир и покачал головой, удивляясь сам себе. – Что же получается? Они выходят замуж за сильного мужчину, а после сердятся, если он не уступает ей во всем.

– Я обязательно запишу твои мудрые слова для потомков, – пошутил Нат.

– Приятно видеть, что у тебя все еще есть чувство юмора.

Нат вздохнул и посмотрел на своего старого советчика:

– Так ты думаешь, я не прав?

– Кто может сказать наверняка? Я думаю, Уинона не понимает, почему ты так расстроен. Для нее это естественно. Как есть и спать. Это надо было сделать, и она сделала.

– Во что же это я ввязался? – спросил Нат риторически.

– Разве это не большая любовь? – в тон ему ответил Шекспир.

– Любовь, – тихо повторил Нат, все еще сильно расстроенный. Но он действительно любил ее! В этом-то и была проблема. Он любил ее всем сердцем, заботился о ней и не мог даже думать о том, чтобы причинить ей боль. К несчастью, он не мог следить за женой двадцать четыре часа в сутки.

– Мы приближаемся к месту встречи, – напомнил траппер.

Нат кивнул и придержал лошадь, чтобы жена могла догнать его. Он улыбнулся, любуясь ее красотой.

Уинона ответила ему тем же.

Нат заставил себя улыбаться и тогда, когда взгляд его опустился ниже, на полоску кожи, обернутую вокруг ее левой руки, и поддерживающую повязку, которую Уинона сделала, чтобы остановить кровь из отрубленных кончиков двух пальцев.

Во что же он ввязался?

Время покажет.