Текст книги "Зов свободы"

ГЛАВА 13

Нат быстро приближался, держа наготове пистолет. Черноногий выдергивал копье из тела Черного Котла, лежащего на земле. Уинона до боли вцепилась в Ната.

Другой воин, тоже с копьем, подъехал к распростертому шошону и поднял руку для удара, чтобы окончательно разделаться с вождем.

Уинона зарыдала.

Действуя спонтанно, Нат направил на черноногого пистолет и выстрелил футов с двадцати пяти. К своему удивлению, с такого расстояния, да еще на скаку и почти не целясь, он попал. Черноногий выронил копье.

Нат засунул пистолет за пояс и вытащил было томагавк, но оружие не понадобилось. Раненый повернул коня и поскакал прочь, не оглядываясь. Нату очень хотелось броситься вдогонку и прикончить его, но он остановился рядом с Черным Котлом.

Спрыгнув на землю, Уинона встала на колени возле отца, чтобы осмотреть рану.

Беспокоясь, что они на открытом месте, Нат спешился и начал заряжать оружие. Потом огляделся, оценивая ситуацию.

Повсюду валялись тела: мужчины, женщины, дети, тут же лошади и даже собаки. Имущество шошонов было в полном беспорядке: шесты для типи сломаны; бизоньи шкуры порваны; корзины, чаши, одеяла валялись в грязи.

Группа черноногих удалялась на восток, уводя с собой большую часть шошонских лошадей. Нат сделал вывод, что нападавших все-таки прогнали. Обезумевшая от горя женщина бежала к ним – Нат узнал в ней мать Уиноны.

Сзади раздался стук копыт. Нат, только что закончив перезаряжать карабин, обернулся и поднял его.

– А вот и Убивающий Гризли! Я опять с тобой!

– Шекспир! – воскликнул Нат, радуясь тому, что траппер остался в живых. Но все же умерил свое возбуждение, отошел в сторону, указывая на Черного Котла. – Он получил удар копьем.

– Черт! – досадливо воскликнул Шекспир и, спрыгнув на землю, сел на корточки рядом с Уиноной, чтобы осмотреть рану. – Плохо, очень плохо. Нужна немедленная медицинская помощь.

Нат показал на убегающих черноногих.

– Все-таки мы победили.

– Боюсь, ты ошибаешься, – сказал траппер, подняв глаза. – Мы все еще в опасности.

– Ты думаешь?

– Черноногие вернутся.

– Неужели вернутся? – переспросил Нат, посмотрев им вслед.

Подбежала мать Уиноны и тоже опустилась на колени, не сдерживая рыданий.

Шекспир медленно встал, морщинистое лицо его было печальным.

– Эти дьяволы так просто не отпустят Черного Котла. Около трети племени он потерял сегодня.

– Так много? – удивился Нат.

– И почти всех лошадей.

– Тогда зачем черноногим возвращаться? Они уже достаточно поживились.

Старый охотник покачал головой:

– Разве ты не обратил внимания? Войны индейцев не похожи на наши. Враги сражаются до тех пор, пока та или другая сторона не будет полностью истреблена, даже если на это понадобятся десятки лет. Индейцы будут совершать друг на друга набеги, пока не окажутся за сотни миль друг от друга. – Он помолчал. – Черноногие пытаются убить Черного Котла уже на протяжении многих лет. Они хотят стереть с лица земли его племя и не упустят такой шанс.

Нат взглянул на раненого воина, который лежал теперь без сознания, кровь вытекала из раны.

– Что же делать?

– Сначала надо собрать всех и оценить, насколько плачевно наше положение. Затем отыскать место, где можно укрыться, – размышлял Шекспир.

Он посмотрел на мать Уиноны и сказал ей несколько фраз. Женщина, чье обычно бесстрастное лицо сейчас излучало глубокое отчаяние, просто кивнула в ответ.

Шекспир бросил взгляд на Ната:

– Оставайся с Черным Котлом. Утренняя Роса и Уинона поищут для него волокушу. Это то немногое, что мы можем для него сделать. – Он нахмурился. – Надо поскорее выбираться из этого чертова места.

Сказав это, Шекспир пришпорил коня и поскакал к оставшимся воинам.

Уинона и ее мать принялись собираться.

«Стало быть, мать зовут Утренняя Роса», – подумал Нат, жалея, что не спросил об этом вчера. Но тогда его голова была занята мыслями об Уиноне. Юноша посмотрел на вождя и убедился, что тот еще жив, хотя очень тяжело дышит.

Некоторые шошоны переходили от тела к телу, проверяя, кто мертв, а кто, возможно, только ранен. Другие были заняты тем, что собирали сломанные шесты от типи или разыскивали собственные вещи. Собаки, оставленные без присмотра, лизали кровь, обнюхивали трупы или бросались с лаем друг на друга, оспаривая право рвать мертвую лошадь.

Нат зарядил оба пистолета, почистил томагавк. Оружие понравилось ему, и он, решив оставить его при себе, засунул рукоятку за пояс так, чтобы топорик всегда находился под рукой, но был скрыт от посторонних глаз. Имея при себе «хоукен», два кремневых пистолета, нож и томагавк, Нат напоминал ходячий склад оружия.

Между тем Шекспир подъехал к группе воинов, что-то им сказал, и они бросились выполнять его поручения. Среди этих воинов был Тянущий Лассо.

Нат восхитился взаимопониманием, возникшим между шошонами и траппером. Видно было, что индейцы безгранично доверяют Шекспиру и высоко ценят его советы, несмотря на большую разницу в образе мыслей и жизни. Но такой ли большой была эта разница? – подумал он. Если белый человек может чувствовать себя среди индейцев как дома и уважает ценности этого народа, является ли разница между расами врожденной? Или истина лежит глубже? Может, здешние белые примитивны по своей сути? Или их притягивает сюда некий зов свободы, как считает Шекспир?

А что же собственные чувства Ната?

Юноша был вынужден признаться себе, что ему нравится простота существования индейцев, их родство с природой. Нат подумал о жизни в Нью-Йорке, о тысячах и тысячах бесполезных, ежедневно совершаемых поступков и обрадовался, что сейчас его там нет. Споры с грубыми людьми, завышенные цены на товары, загрязненный воздух – все это казалось юноше страшным сном. Хорошо, что здесь, к западу от Миссисипи, человек может жить так, как ему хочется. Нат достаточно пожил в комфорте.

Что-то коснулось его ноги.

Чуть не выпрыгнув из мокасина, Нат посмотрел вниз – Черный Котел открыл глаза и сказал несколько слов.

Помотав головой в знак того, что не понимает, юноша взглядом поискал Уинону и Утреннюю Росу, но их нигде не было видно.

Черный Котел слегка закашлял и снова заговорил.

– Не напрягайся, – посоветовал Нат, отложив карабин, чтобы повторить сказанное на языке жестов.

Индеец был слаб, руки не слушались его. «Мне надо сказать…» – перевел Нат и нахмурился – должно быть, хочет сказать что-то важное, раз не может спокойно лежать. Расстроенный, он огляделся и с облегчением заметил неподалеку своего нового приятеля.

– Эй, Тянущий Лассо! – позвал он. – Ты мне нужен.

Тот немедленно развернул коня и поспешил к ним.

– Слушаю тебя, Убивающий Гризли! – сказал он, спешившись.

Увидев вождя, парень преклонил колени и быстро заговорил с ним. Потом говорил Черный Котел – его слова едва можно было разобрать. Нат заметил наконец Уинону и Утреннюю Росу – они впрягали в волокушу гнедую лошадь, которую им удалось отловить. Нат хотел помахать женщинам рукой, но они не смотрели в его сторону.

– У Черного Котла есть много слов для тебя, – сказал Тянущий Лассо.

– Для меня?

– Да. Много слов сердца.

– Ты уверен, что он не хочет поговорить со своей женой или дочерью? Я могу сходить за ними.

Тянущий Лассо передал это Черному Котлу, тот ответил почти шепотом.

– Нет. Не с женой. Не с дочерью. Слова для твоих ушей, – перевел молодой воин.

Удивленный, Нат присел:

– Что же он хочет мне сказать?

Тянущий Лассо задал этот вопрос вождю и получил ответ, который явно удивил его самого. Он смутился, затем посмотрел на приятеля.

– Хочет, ты взять Уинону…

– Взять куда?

– В жены.

– Он так сказал? – воскликнул Нат, не сводя глаз с непроницаемого лица Черного Котла.

– Да, – подтвердил молодой воин. Вождь еще что-то говорил.

– Столько много слов, – растерянно сказал Тянущий Лассо. – Не знаю, правильно говорить. Мой белый язык не хороший.

– Так что он сказал? – в нетерпении спросил Нат.

– Говорит, умирает. Не долго в этом мире. Хочет знать, семья в порядке, перед тем как уйти. Хочет, ты защищать семью.

– Я?

– Да. Хочет, ты жениться на Уиноне и иметь много еды и шкур для Утренней Росы.

– Еды и шкур? – повторил в недоумении юноша.

– Да. Прости. Ты – позаботиться о ней. Понимаешь? Защищать ее. Взять мать в твое типи, – пояснил Тянущий Лассо.

Нат потерял дар речи. Он, конечно, позаботится о девушке, но не готов связывать свою жизнь с ее жизнью узами брака, по крайней мере пока не узнает девушку получше. Но как сказать такое умирающему человеку?

Черный Котел разговаривал с Тянущим Лассо, тот спросил наконец:

– Скажи, очень нравится Уинона, да?

– Да, – согласился юноша.

Тянущий Лассо передал это вождю и получил новую информацию.

– Он говорит, и ты нравиться Уиноне. Ты – храбрый воин. Будешь хорошим мужем.

– Но… – начал Нат.

– Уинона сильная. Много здоровья. Иметь сыновья могучими, как медведи. Она быть хорошая жена для воина, – говорил Тянущий Лассо.

– Я верю, что будет, но… – начал было Нат, но его опять перебили.

– Слушай, пожалуйста. Много слов надо сказать. Иначе забуду. Черный Котел знает, шошонские воины хотеть жениться на Уиноне. Много лошадей будут его. Но теперь ему не надо лошадей. Он хочет, Уинону счастливой, а она хочет только тебя. Очень хочет. Понимаешь?

– Я понимаю, – ответил Нат, чувствуя взгляд вождя шошонов на своем лице.

Он умышленно отвел глаза, обеспокоенный такой ситуацией. Почему не сказать Черному Котлу, что он не может жениться на Уиноне? Нат чувствовал себя: так, словно обманывал вождя. Где же его смелость? Почему он словно язык проглотил? Может, где-то в глубине души ему нравится эта идея?

– Так что, Убивающий Гризли, Черный Котел ждет ответа. Быстро.

– Прямо сейчас? – уклончиво спросил Нат.

– Да. Он знать, жениться ты на Уинона. Пожалуйста. Ему мало осталось. Что ты отвечать?

Нат наклонился и посмотрел на Черного Котла, он чувствовал напряженное ожидание во взгляде вождя и понял всю важность своего ответа. Для отца и мужа, который сейчас покинет свою земную оболочку и уйдет в неизвестность, его слова очень важны. Воин хотел умереть, зная, что о близких позаботятся, что они будут счастливы. Находясь на пороге смерти, он думал только об Уиноне и Утренней Росе. Нат уже ощущал вину за свои недавние противоречивые чувства. Как он может ответить «нет»?

Как он может позволить Черному Котлу уйти в вечность, пребывая в неизвестности.

Юноша вздохнул и произнес слово, которое с этих пор прочно свяжет его с шошонами и круто изменит все его представления о собственном будущем, важное слово, соединившее между собой жизней больше, чем любое другое за всю историю человечества.

– Да.

ГЛАВА 14

– Тебя нельзя оставить одного ни на минуту.

– На моем месте ты поступил бы так же.

– Как знать… в мире нет и двух похожих людей, я, возможно, нашел бы выход из подобной ситуации. Одно знаю точно, я бы не позволил связать себя обещанием жениться, если бы не хотел этого, – раздраженно заметил Шекспир.

Нат, разминая спину после долгих часов, проведенных в седле, посмотрел на траппера:

– Не вижу причин так расстраиваться из-за меня. Ты сам мне сказал, что я уже связан с Уиноной.

– Да, но я никогда не призывал тебя сдаться и согласиться жениться на ней из жалости.

– Здесь больше чем просто жалость.

– Неужели?

– Я говорил тебе, что влюбляюсь в нее, – напомнил Нат.

– Жениться только потому, что тебе кажется, что ты влюблен – то же самое, что бороться с гризли потому, что тебе скучно и надо бы немного развлечься. В обоих случаях мужчина собирается откусить больше, чем может прожевать.

– Уже поздно меня переубеждать, – сказал Нат.

– Но ведь Черный Котел жив, – заметил траппер.

– Но сколько еще он проживет? – возразил юноша и повернулся, чтобы взглянуть на шошонов, вернее, на то, что осталось от их племени.

Из сотни лошадей, еще недавно нагруженных пожитками, теперь брели около десятка, они же тащили волокуши с ранеными. Колонна, которую раньше составляли около шестидесяти беззаботных людей, теперь насчитывала четыре десятка удрученных соплеменников, включая тех, кто лежал на волокушах. Всего лишь несколько воинов могли противостоять следующей атаке. Трое их них держались позади, чтобы защитить женщин и детей, остальные охраняли колонну с боков. Шекспир и Нат ехали во главе отряда, пытаясь ускорить движение, но безуспешно.

– Если бы мы могли ехать быстрее, – вздохнул Нат.

– Не хватало еще, чтобы кто-то из раненых умер от тряски, – предостерег его старый охотник.

– Да, конечно. – Нат посмотрел на пологий склон холма, к которому они медленно приближались. – У тебя есть план? Кроме того, чтобы убраться отсюда подальше.

– Именно в этом и заключается мой план.

– Все шутишь…

– Если бы. Я знаю, что черноногие нападут на нас еще до наступления темноты, и хочу быть готовым к этому.

– Надеюсь, ты ошибаешься. Может, они удовлетворятся тем, что убили многих шошонов и угнали их лошадей. – Нат потянул за поводья вьючную лошадь.

– Им этого мало.

– Ты это утверждаешь или предполагаешь? – нервно спросил Нат, раздраженный тем, что траппер продолжает настаивать на своем, пророча беду.

Шекспир вздохнул и посмотрел на юношу:

– Я знаю Бешеного Пса. Поверь мне, он не отступит.

– Бешеный Пес? – повторил Нат настороженно.

– Я знаю этого ублюдка давно, – стал вспоминать Шекспир. – На его счету десятки жизней. Белые, шошоны, шайены, арапахо – он ненавидит всех. У него когда-то давно вышла ссора с Черным Котлом, и вот теперь подошло к развязке.

– Ты не рассказывал мне об этом.

Шекспир пожал плечами:

– Не хотел, чтобы ты проболтался Уиноне или Тянущему Лассо, хотя тому, возможно, все известно. Полагаю, Черный Котел узнал Бешеного Пса, но никому об этом не сказал. Шошоны хоть и смелы, но при упоминании этого имени боятся собственной тени.

– Преувеличиваешь?

– Немного, – признался Шекспир. – Но ситуация плоха и может стать совсем безнадежной.

– Что мы можем сделать, чтобы остановить Бешеного Пса?

– Молиться.

– Я не из тех, кто способен проболтаться.

– Прими мои извинения, конечно, мне следовало тебе сказать, но голова была занята другими мыслями.

– Ты прощен, – улыбнулся юноша.

– Благодарю вас. – Шекспир усмехнулся. – Теперь я могу спать спокойно.

Нат оглянулся на Уинону и Утреннюю Росу, которые шли позади, футах в пятнадцати. Прекрасная девушка, теперь его невеста, слегка улыбнулась. Она вела под уздцы лошадь, которая тащила носилки с Черным Котлом. Рядом шла будущая теща Ната.

– Хотел бы у тебя кое-что спросить, – вспомнил Шекспир.

– Спрашивай.

Старый охотник указал на голову Ната:

– Ты решил всегда носить его?

Нат дотронулся рукой до орлиного пера, привязанного у правого виска тонкой полоской из оленьей кожи. Он видел – так носят некоторые индейцы.

– Я точно не знаю, почему решил надеть его. Может, я наконец оценил, какую честь оказал мне Белый Орел.

Шекспир кивнул:

– Ты учишься.

– Недостаточно быстро, по-моему.

– Всякий познает жизнь в соответствии с собственным разумением. Как говорится в Библии, всему свое время. Для каждого дела уготован свой срок.

– Даже не верится.

– О чем ты?

– Ты цитируешь еще кого-то, кроме Шекспира.

Траппер стукнул себя по лбу в притворном удивлении:

– Что я наделал! Вот и получил щелчок от молодого…

Нат усмехнулся и посмотрел на солнце, которое стояло еще высоко.

– Будем делать остановку?

– Лучше не стоит. Хотя понимаю – женщины и дети устали. Думаю, Бешеный Пес вернется, тем более что нас легко выследить. Может застать врасплох.

– Как ты думаешь, что будет с могилами шошонов?

– А что?

– Может Бешеный Пес вырыть тела, чтобы снять с них скальпы?

Шекспир удивился:

– Индейцы могут быть кровожадными, но они не психи. Им не придет в голову выкапывать трупы. И откуда у тебя такие дикие предположения?

Нат пропустил вопрос, рассматривая холм, по которому они начали подниматься. Южный и северный склоны поросли деревьями, но вершина была абсолютно голой, если не считать кучки валунов.

– Должно быть, из тех книжек, что ты прочитал в Нью-Йорке, – продолжал старик тем же беззаботным тоном. – Книги порой наводят людей на странные мысли.

– Ты о нем? – Нат кивнул на мешок у седла.

– Старик Уильям писал о жизни, а не о всякой там чепухе, как некоторые из теперешних писателей.

– О жизни, говоришь? Поправь меня, если в его произведениях нет, к примеру, ни слова о призраках.

– Да, но…

Они продолжали подниматься по склону, то и дело огибая большие плоские камни.

– Остановимся здесь! – заявил Шекспир, направляясь к вершине холма.

Нат подъехал к валуну и придержал поводья, ожидая Уинону, чтобы помочь ей подняться. Смесь любви, благодарности и искреннего смущения читалась в глазах девушки и еще вера в то, что Нат испытывает те же чувства.

Уинона подходила, крепко держа лошадь за поводья, и старалась, чтобы тряска не тревожила отца.

Утренняя Роса, опустив голову, не отрывала печального взгляда от неподвижно лежащего мужа.

«Отрежет ли она палец, если Черный Котел умрет? – задумался Нат. – А что если и Уинона поступит так же?» Его беспокоило, что девушка может срезать кончик пальца, и Нат дал себе слово помешать ей в этом.

– Уинона, – тихо позвал он. Девушка устало улыбнулась:

– Привет, Нат Кинг.

Ему нравилось, как она это говорила. По ее превосходному произношению никто бы не догадался, что девушка знает только эти три слова. Нат наклонился, похлопал лошадь и знаками показал, что привал будет на вершине холма. Юноша поинтересовался, как чувствует себя отец Уиноны.

Нахмурившись, она жестами объяснила, что Черный Котел на пороге смерти. Утренняя Роса промыла рану и приложила целебные травы, но копье прошло рядом с сердцем, и вероятность выздоровления очень мала.

Нат посочувствовал ей, извиняясь за то, что с трудом может выразить свои мысли.

Уинона успокоила его – у него, мол, получается хорошо, и добавила, что ждет с нетерпением, когда Нат выучит их язык и научит ее своему.

Так они достигли вершины холма.

Шекспир спешился и теперь проверял местность. Его заинтересовал полукруг из валунов в форме подковы – прекрасное естественное укрепление, идеально подходящее для укрытия. Камни в среднем достигали пяти футов в высоту и лежали близко друг к другу. Открытая сторона «подковы» была обращена на северо-запад, и склон там был круче, чем в других местах. На востоке, откуда пришла колонна, тоже был проем, но всего лишь фута четыре шириной.

Шекспир позвал Ната.

– Смотри за отцом. Я скоро вернусь, – сказал юноша Уиноне, спешился и подошел к трапперу.

– Ну как тебе? – спросил Шекспир.

– О чем ты?

– Место хорошее?

– Да, здесь мы легко сможем обороняться, – согласился Нат.

– Вот именно, – подтвердил Шекспир, окидывая взглядом вершину, будто охраняемую каменными часовыми. – Можно удерживать позицию до бесконечности, если понадобится.

– Да, но нам нужна вода, – спохватился Нат.

– Разве ты не видел?

– Что?

– Иди-ка за мной! – Он направился к скоплению валунов.

Приглядевшись, Нат увидел небольшое зеркало воды среди камней. Скрытый тенью от валунов, водоем был всего лишь фута два шириной.

– Думаешь, источник?

– Похоже на то. – Шекспир наклонился, чтобы зачерпнуть воды. – Холодная – стало быть, родниковая. – Он постарался дотянуться до дна. – И для стока дождевой воды слишком глубоко.

Нат спохватился:

– Нам же еще нужна еда.

– В крайнем случае пойдет мясо лошадей, оно не такое уж плохое на вкус.

– Я не стану его есть. Ты что всерьез решил остаться здесь? Я думал, ты хочешь убраться отсюда как можно дальше.

– Хотел, – подтвердил Шекспир, и прежде чем он развил свою мысль, с востока послышались выстрелы.

Нат сжал в руке «хоукен»:

– Кто это может быть?

– Это Бешеный Пес.

ГЛАВА 15

Нат подбежал к валунам, взглянул на юго-восток и увидел всадников, на расстоянии полутора миль от холма.

– Они вскоре будут здесь, – заметил траппер.

Тянущий Лассо и оставшиеся воины поднялись на вершину.

– Мы будем сражаться, – объявил парень. – Удержать черноногих. Вы уходить. Берите женщин, детей.

– Не спеши, мой друг, – сказал Шекспир.

– Мы не сражаться?

– Нет причин, чтобы обрекать себя на неминуемую смерть. У нас есть время, чтобы осуществить план, который пришел мне в голову, – сказал Шекспир и разразился длинной речью на языке шошонов.

Нат опять пожалел, что не понимает. Облако пыли, поднимающееся из-под копыт лошадей черноногих, приближалось.

Наконец старый охотник закончил наставление и добавил уже по-английски:

– Теперь ты знаешь что делать. Действуй.

– Ты – старый лис, Каркаджу, – сказал молодой воин, хитро улыбаясь, и заговорил с двумя воинами.

Те немедленно развернули лошадей и поскакали к подножию холма.

– Куда они? – спросил Нат.

– Это наша приманка, – лукаво ответил Шекспир. Тянущий Лассо и оставшиеся воины отъехали к деревьям, растущим на южной стороне холма.

– Тоже приманка?

– Нет, они наберут веток для нашего укрепления.

– Ты считаешь, все это сработает?

– Когда дело касается жизни и смерти, не стоит зря тратить время, – заметил траппер и вернулся к валунам. Он начал давать указания шошонским женщинам и детям, которые тотчас принялись за дело, да с таким рвением, будто старый охотник был их соплеменником.

«А что если так и есть?» – подумал Нат. Он слышал, что некоторые племена принимали к себе белых, но ему не приходило в голову спросить об этом Шекспира. Различив в облаке пыли скачущих прямо к нему двоих воинов, Нат поднял карабин.

Вернулся Тянущий Лассо с приятелями – они притащили ветки и сучья. Женщины принялись сооружать заслон, замыкающий подкову, оставляя только небольшой проход, фута в три шириной. Дети согнали лошадей в центр убежища и теперь завязывали пасти собакам, чтобы те не лаяли.

Нат подошел к Уиноне и Утренней Росе, стоящим рядом с волокушей Черного Котла. Обе смотрели на него выжидающе.

– Мы остаемся здесь? – знаками спросила Уинона. Нат жестами посоветовал готовиться к бою с Бешеным Псом.

Мать и дочь обменялись испуганными взглядами, затем Утренняя Роса обратилась к нему, быстро двигая руками и пальцами.

Нат понял свою ошибку – он сделал именно то, чего опасался Шекспир. Утренняя Роса, видимо, хотела знать, почему молодой белый считает, что черноногих возглавляет Бешеный Пес. Она требовала ответа. Увидев гнев в ее глазах, Нат уже проклинал себя за то, что проговорился.

– Не оправдывайся! – раздался суровый голос у него за спиной.

Смутившись, Нат повернулся:

– Боюсь, что после этого меня можно звать болтуном.

Шекспир пожал плечами:

– Ладно, ничего не поделаешь. Думаю, они все равно когда-нибудь узнали бы. – Он обратился к женщинам на их языке.

– Есть кое-что, о чем я хотел бы знать, – сказал Нат, когда старый охотник замолчал.

– Что именно?

– Почему шошоны исполняют твои приказания? Почему они не выберут старшим кого-нибудь из соплеменников?

Шекспир кивнул на Черного Котла:

– Потому что их вождь и лучший воин тяжело ранен, а Тянущий Лассо и остальные шошоны знают, что у меня есть опыт в подобных делах, – объяснил он, поправляя ветви заслона. – Позволь открыть тебе один секрет, Нат. Когда идет бой один на один, индейцы еще способны слышать кого-то. Но на войне они не слишком-то следуют приказаниям и не умеют планировать атаки. Во главе их может стоять и обычный воин, и вождь, но все они в бою сами по себе. Обычно индейцы полагаются на внезапность и численное превосходство, а не на стратегию.

– Но это не объясняет, почему они слушаются тебя.

– Индейцы мне доверяют. Я много лет прожил среди них. Они знают, что я их не подведу, – ответил Шекспир. – К тому же прекрасно понимают, что сейчас нет времени, чтобы спорить о стратегии и тактике.

– Им бы следует сделать тебя своим вождем, – пошутил Нат.

– Я бы не согласился на такую должность.

– Почему же?

– Потому что не могу оставаться на одном месте слишком долго. Вождь должен жить среди своих людей, решать их мелкие проблемы, находиться всецело в расположении племени. Такая жизнь не для меня, – заключил Шекспир.

Подъехали Тянущий Лассо и другие воины. Они спешились и начали осматривать свое оружие: хорошо ли натянута тетива у луков, заряжены ли ружья, легко ли доставать ножи из ножен.

Шекспир толкнул Ната и указал на валуны, обрамляющие восточную сторону холма:

– Последи за врагами. Я проверю заслон.

Нат направился к границе укрепления, там он положил «хоукен» на камень и высунулся из-за валуна. Черноногие приближались.

Нат начал сомневаться, что они с Шекспиром доберутся до места встречи трапперов. Теперь он уже никогда не оставит Уинону, и судьба его неразрывно связана с этим племенем. Глубокое восхищение мудростью и опытом своего спутника наполняло его сердце. Шекспир мог уехать в любой момент, если бы только пожелал, но он решил сражаться вместе с шошонами, несмотря ни на что.

В небе показался орел, несущий добычу.

Нат, рассеянно наблюдая за птицей, вспомнил о пере, прикрепленном к его голове. Как индейцы добывают перья? Он видел многих воинов, чьи головы, щиты и одежда были украшены перьями. Индейцы определенно не могли собрать столько перьев с мертвых птиц. Убивают орлов? Или, может, ловят их? Нат решил спросить об этом у Шекспира при первой же возможности.

Странный поворот судьбы! – задумался Нат. Теперь он, связанный тесными узами с группой кочующих индейцев Великих равнин, приготовился защищать этот народ, если понадобится, до конца. А всего полгода назад он и не думал об индейцах. Жил в Нью-Йорке, в самом большом городе великого народа, окруженный всеми благами, которые мог предложить мегаполис, имея возможность достать все, что необходимо, бросив монету или обменяв несколько чеков, и никогда не задумывался над тем, что всего в тысяче миль скитаются по равнинам сотни тысяч голодающих людей. Их существование зависело от капризов природы: то не было дичи, то наступала засуха. Зато их не сдерживали никакие бессмысленные правила и законы, регулирующие отношения так называемых цивилизованных людей. Каждый индеец был так же свободен, как первый человек в садах Эдема.

Опять это слово.

Свобода.

Много раз Нат спрашивал себя, почему белые предпочитают терпеть лишения в диком краю, когда проще вернуться назад в Штаты. Чем дольше он жил на Западе, тем очевиднее становился ответ.

Свобода.

Возможность мужчине или женщине жить так, как хочется, без ущерба для других, иметь еду на столе, добывая ее с помощью оружия или мотыги, шить одежду и строить собственные жилища, не рассчитывая ни на кого, кроме себя, быть полностью самодостаточными – такой образ жизни теперь казался ему идеальным. Осознание этого заставило его усмехнуться – он все чаще и чаще думал, как Шекспир.

Старый траппер подошел к Нату:

– Где они?

– Скоро будут здесь.

– Хорошо же, – зло усмехнулся Шекспир. – У нас будет маленький сюрприз для них.

– Не слишком ли мы рискуем?

– Хорошо, что Бешеный Пес не застал нас в другом месте. Здесь у нас все-таки преимущество, не так ли?

– Ты прав, – согласился Нат.

– И мы хорошо подготовились, – заключил Шекспир. – Если повезет, мы устроим им такую взбучку, что они, надеюсь, оставят нас в покое.

– Если бы…

– Большинство индейцев не очень-то рвутся умирать, – рассудил Шекспир. – Когда ход боя поворачивается против них и нет смысла понапрасну рисковать жизнью, они отступают.

– Это касается и Бешеного Пса? Он же любит воевать.

– Ни больше ни меньше, чем все индейцы.

– Почему же тогда он получил такое имя?

Старый охотник смотрел на черноногих:

– Слышал я, он взял себе это имя после схватки с бешеной собакой.

– Он сам выбрал себе имя?

– Это происходит постоянно. Дети индейцев получают имена сразу после рождения. Иногда их называют в честь какого-нибудь явления природы, случившегося в тот день, – например, ливня или грома, или по обнаруженному физическому изъяну у младенца. Женщины не меняют имен всю свою жизнь, но мужчины довольно часто берут себе другие имена – после своего первого подвига, вещего сна или схватки с диким животным.

– Вроде бешеной собаки?

– Или медведя гризли, – усмехнулся Шекспир.

– Они даже награждают такими именами и нас, белых, – задумчиво добавил Нат, вспомнив, как Белый Орел дал ему имя. Чем больше он узнавал о верованиях индейцев, тем больше дорожил такой честью.

Взглянув на молодого воина, Убивающий Гризли спросил:

– Откуда взялось такое странное имя – Тянущий Лассо?

Шекспир улыбнулся снисходительно:

– Не заблуждайся насчет этого имени. Молодой воин получил его за самый смелый из подвигов, которые я когда-либо видел.

– Ты был при этом?

– Да. Это случилось примерно три зимы назад, – сказал Шекспир и тут же сам себя поправил: – Прости. Три года назад. Во время сгона бизонов.

– То есть?

– Индейцы знают, как добыть бизонов много и сразу. Вот один из таких приемов: множество воинов выезжают на равнину, окружают стадо и сгоняют животных в тесный круг. Вот в этот-то момент и надо убивать их как можно быстрее. Дело это очень опасное, потому как бизоны, в особенности крупные самцы, могут запросто пронзить рогами и лошадь, и всадника.

Нат охотился на бизонов с дядей и легко представил себе эту сцену.

– Уж я-то никогда не стану охотиться подобным образом.

– Да уж, это не для трусов, – хмыкнул Шекспир. – Индейцы к тому же приближаются к животным не с ружьями, а с луками и копьями. Вот и Тянущий Лассо участвовал в таком сгоне. Один из его друзей упал на землю, когда бык распотрошил лошадь. И добрался бы до всадника, если бы не Тянущий Лассо. У него была при себе веревка, на которой он собирался оттащить одну из самочек, добытую им для пира в лагере. Копье свое он вонзил в другого бизона, и теперь мог остановить быка только тем, что было под рукой. Парень стал размахивать перед ним веревкой, волок ее по земле позади лошади, дергая из стороны в сторону, чтобы привлечь внимание, – вспоминал Шекспир. – И ты знаешь, сработало! Глупый бизон погнался-таки за веревкой, и другой воин застрелил его. Если бы не находчивость парня, друг его точно бы погиб.

– Теперь понятно, как он получил такое имя, – кивнул Нат.

– Еще не раз некоторые индейские имена покажутся тебе странными, пока не узнаешь их происхождение, – продолжил было траппер, но в этот момент к ним подъехал Тянущий Лассо вместе с другими воинами.

– Мы готовы к бою, – объявил он гордо.

– Хорошо, – ответил Шекспир, глядя на восток. – Вон ваши враги…