Текст книги "Бесконечная шутка"

А его младший и куда более впечатляющий внешне брат Хэл почти идеализирует Марио – втайне. Марио – (полу)ходячее чудо, уверен Хэл, неважно, божественное или нет. Люди, обожженные, обиженные при рождении, скукоженные или покалеченные так, что ни о какой справедливости и не подумаешь, – они либо догорают дотла, либо восстают из пепла. Скукоженный ящерицеобразный гомодонт[119] Марио, на взгляд Хэла, святой. Он зовет его Бубу, но сам боится его мнения больше, чем, наверное, мнения любого другого человека, не считая Маман. Хэл помнит бесконечные часы за кубиками и мячиками на паркете дома детства 36 по Белль-авеню, Уэстон, Массачусетс, танграмы и See 'N Spell[96]96
  Детская электронная игра по изучению произношения слов.


[Закрыть], как большеголовый Марио всегда был рядом, хотя не умел играть, участвовал в фантазиях, которые не были интересны ему ничем, кроме близости к брату. Аврил помнит, как Марио в тринадцать все еще просил, чтобы мыться и одеваться ему помогал Хэл, – в возрасте, когда большинство детей-неинвалидов стыдятся самого пространства, которое занимают их здоровые розовые тельца, – и просил не ради себя, а ради Хэла. Несмотря на все усилия (и выдавая поразительное непонимание образа мышления Маман), Хэл опасается, что Аврил видит настоящее дарованье в семье именно в Марио – погруженный в себя, не поддающийся классификациям гений-савант, нечто очень редкое и яркое, хоть его интуиция – заторможенная, но верная – пугает ее, академическое бессилие – огорчает, а улыбка, которой он встречает ее каждое утро без исключения со времен самоубийства отца – заставляет жалеть, что она не может заплакать. Вот почему она всегда так торопится оставить Марио одного, не кружить над ним и не баловать, не относиться по-особенному, как ни хотелось бы: это ради него. Довольно благородно, и достойно жалости. Ее любовь к сыну, рождение которого стало неожиданностью, сильнее любых других чувств и питает ее жизнь. Как подозревает Хэл. Именно Марио, а не Аврил, принес Хэлу первые издания несокращенных Оксфордских словарей, когда Хэлу все еще нельзя было выйти из дома в ожидании оценки умственного развития, – Бубу приволок их домой на тележке в своих премолярах по асфальтовым дорогам в деревенском стиле Уэстона, за несколько месяцев до того, как Хэла протестировали на Что-нибудь Сверхэйдетическое с помощью Мнемонической вербальной анкеты, разработанной дорогим и близким коллегой Маман по Брандейсу. Именно Аврил, а не Хэл, настаивала, чтобы Марио жил не в ДР с ней и Чарльзом Тэвисом, а с Хэлом в общежитии ЭТА. Но в Год Молочных Продуктов из Сердца Америки именно Хэл, а не она, когда легат в вуали из Унии Радикально Обезображенных и Травмированных явился у ворот ЭТА, чтобы обсудить с Марио дихотомию слепого приобщения к обществу и визуального остранения, а также открытость скрытости, которую дарит вуаль, именно Хэл, хоть Марио и посмеялся, и сделал полупоклон, именно Хэл, поигрывая своей палкой от «Данлоп», заявил мужику, чтобы тот шел впаривать свое тряпье куда подальше.

30 апреля/1 мая
Год Впитывающего белья для Взрослых «Депенд»

Небо над американовой пустыней было засеяно синими звездами. Стояло уже глубоко за полночью. Только над американовым городом в небе было пусто от звезд; цвет неба жемчужный и пустой. Марат пожал плечи.

– Возможет быть, в тебе назревает понимание, что граждане Канады не есть реальные коренья угрозы.

Стипли покачал голову в кажущемся раздражении.

– Сам-то понял, что сказал? – спросил он. Дикий парик его соскользнул затем, как он двинул голову в сильной резкости.

Впервые Марат выдал намек на какие-либо чувства – чересчур суетливо разгладил по пледу на коленях.

– Я хочу говорить, что в финальном итоге не квебекуа нанесут пинок в l'aine des Etats Unis[97]97
  Пах Соединенных Штатов (фр.).


[Закрыть]. Воззри: факты ситуации говорят сами по себе. Что знается? Это американовое производство, этот картридж Развлечения. Создан американским мужем в США. Аппетит на его привлекательство: также американовый. Жажда американов к очевидению, которое взращивает ваша культура. Как я и говорил: вот почему выбор – это все. Вот почему, когда я говорю тебе выбирать с заботой в любви, а ты фырчишь, я взираю и думаю: верить ли очам меня, что он фырчит про такое? – Марат слегка наклонился вперед на культях, отпустив пистолет-пулемет, чтобы применить обе руки в аргументации. Стипли видел, как это важно Марату: он действительно в это верил.

Вещая, Марат делал руками в воздухе выразительные кружки и зарубки:

– Эти факты ситуации, которые сами по себе говорят о страхе твоего Бюро пред samizdat: вот что случается, когда люди выбирают любить ничего, кроме себя, каждый самого. Американ, который готов умирать – и дать своим чадам умирать тоже, каждый самого – за так называемое идеальное Развлечение, этот фильм. Который готов умирать ради шанса кормиться большими ложками этой смерти от удовольствия, в уюте дома, одиночкой, не шевелясь: Хью Стипли, в полной серьезности, будучи гражданин твоего соседа, я говорю тебе в лицо: забудь на мгновение о Развлечении и подумай лучше о США, где такое достаточно, чтобы твой Департамент страшился: как долго ли будет тянуть в будущем такое США? Выживать как нация народа? Молча уже о том, чтобы простирать владение на другие нации других народов? Тем паче если эти другие народы еще помнят, что значит выбирать? и предадут себя на погибель за что-то большее? и пожертвуют уютом дома, возлюбленной женщиной дома, ногами, даже жизнью ради чего-то того, что больше своих собственных желаний настроения? и выберут не умереть ради удовольствия, одиночкой?

Стипли с холодной решимостью закурил новую в очереди сигарету Бельгии и теперь с одной спички. Затушил спичку в круговом взмахе и тычке рукой. Все это прошло в молчании. Марат расслабился и осел. Марат предался вопросу, отчего наличие поблизости американов всегда придает ему слабый стыд из-за того, что он говорил, во что истинно верил. Послевкусие стыда после признания в страсти к убеждениям любого сорта, если невдалеке наличие американцев, словно он делал метеоризм, а не признание.

Стипли водрузил локоть на предплечье второй руки перед своими протезами, чтобы курить женственно:

– Хочешь сказать, что администрация даже не почесалась бы из-за Развлечения, не знай они, что мы смертельно слабы. Как нация, в смысле. Хочешь сказать, что сам факт, что мы паримся, уже многое говорит о нас как о нации.

Марат пожал плечи.

– У нас – мы ни к чему не понукаем американов в уюте дома. Мы только делаем доступным. Развлечение. А значит, дальше грядет выбор, испробовать его или выбрать не испробовать, – слегка разглаживая по пледу на коленях. – Как выберут американы? Кто учил их выбирать с заботой? Как ваши Департаменты и Агентства защитят их, ваш народ? Законами? Убийствами квебекуа? – Марат приподнялся, но очень слегка. – Как вы убивали колумбийцев и боливийцев, чтобы защитить граждан США, которые жаждали их наркотиков? И что же, помогло это вашим Агентствам и Департаментам, убивание? Как скоро мертвецов Колумбии заменили бразилийцы?

Парик Стипли накренился на правый борт.

– Реми – нет. Наркодилеры не хотят твоей смерти, необязательно; хотят они бабла. Так что есть разница. Ваши, очевидно, хотят нашей смерти. Не просто возврата купчей на Впадину. Не просто сецессии Квебека. FLQ – они, может, и типа боливийцев. Но Фортье хочет только нашей смерти.

– И ты пропускаешь обратно, что важное. Почему BSS не в могуществе нас понять. То, что мертво, убить нельзя.

– Говори-говори, пайсано, еще посмотрим, кто тут мертвый. Марат сделал жест, как будто бил себя поверх лба.

– И обратно пропускаешь важное. Этот аппетит выбрать смерть от удовольствия, если возможно ее выбрать, – этот аппетит твоего народа не пребывать в могуществе выбирать аппетиты, вот что смерть. То, что ты зовешь смертью, – коллапс: это будет лишь формальность. Ты не понимаешь? Вот гений Гийома Дюплесси, чему мсье Дюплесси учил ячейки, хотя FLQ и les Fils не поняли. Молча уже об альбертанцах, у которых болен царь в голове. Мы из AFR, мы понимаем. Вот почему именно эта ячейка квебекцев, эта опасность такого хорошего Развлечения, что оно убивает зрителя, если они есть – конкретность не важна. Конкретные время смерти и способ смерти – это все уже неважное. Не для вашего народа. Желаешь их защитить? Но можешь только отсрочить. Не спасти. Развлечение уже существует. Атташе и жандармы из инцидента сырного бора – очередное доказательство. Оно есть, существует. Выбор смерти головы от удовольствия – существует, и ваши власти это знают, иначе бы ты не пытался теперь остановить удовольствие. Ваш Sans-Christe[98]98
  Безбожник (фр.).


[Закрыть] Джентлводном, говоря, был правый: «Найти того, кого винить».

– Реконфигурацию тут приплел. Реконфигурация была просто самосохранением.

– Это: забудь это. Это злодей, коий был вам нужен, коего президент нашел, чтобы отложить распад. Чтобы объединить вас, ненавидя кого-то другого. У Джентла болен царь в голове, но в этом «Найти того, кого винить», говоря, он был правый. Un ennemi commun[99]99
  Общий враг (фр.).


[Закрыть] Но не извне вас, этот враг. Кто-то или кто-ты в вашей истории уже загубили американовый народ, Хью. Кто-то, у кого была власть, или у кого была власть, но не проявил эту власть. Я не знаю. Но кто-то когда-то дал вам забыть, как выбирать, и что. Кто-то дал вашему народу забыть, что только это было важное – выбирать. Так далеко забыть, что, когда я говорю тебе «выбирать», ты делаешь лицом выражения, как-то: «И понесло-о-о-ось». Кто-то научил, что святыня – только для фанатиков, и забрал святыни, и обещал, что в святынях нет нужды. А теперь не осталось спасения. И нет карты для нахождения спасения в святынях. И вы бредете наобум, запутавшись в дозволенности. Бесконечное стремление к счастью, хотя из-за кого-либо вы забыли про то старое, что делало счастье возможным. Как вы говорите поговорку: «Любой стоимостью»?

– И вот поэтому нас и передергивает при одной только мысли, каким станет суверенный Квебек. Выбирайте, что вам скажут, забейте на собственные желания и страсти, жертвуйте. За Квебек. За государство.

Марат пожал плечи.

– L’état protecteur.[100]100
  Государство-защитник (фр.).


[Закрыть]

Стипли сказал:

– Тебе эта пластинка ничего не напоминает, Реми? Национал-Социалистическое Неофашистское Государство Суверенного Квебека? Да вы хуже последних альбертанцев. Тоталитарность. Куба со снежком. На лыжах прямиком в ближайший лагерь перевоспитания, на инструктаж по выбору. Моральная евгеника. Китай. Камбоджа. Чад. Несвобода.

– Несчастье.

– Без личной свободы, Букару, вообще не бывает выбора. Это не мы мертвые. То, что вы в нас принимаете за слабость и ничтожность, – это просто побочные эффекты свободы.

– Но что хочет означить это американовое выражение, это «Букару»?

Стипли отвернулся в пространство, над которым они располагались.

– А теперь – понесло. Теперь ты заведешь волынку, дескать, что ж у нас за свобода такая, если помаши перед нами смертельным плодом – и мы не справимся с искушением. А мы тебе отвечаем – «человеческая». Мы говорим, что нельзя быть человеком без свободы.

Кресло Марата слегка скрипнуло, когда перенесся его вес.

– Всевечно с тобой ваша свобода! В вашей застенной стране всевечно кричат «Свобода! Свобода!», словно бы всем очевидно, что это хочет означить, это слово. Но воззри: не все в этой мере просто. Ваша свобода – свобода-от: никто не говорит вашим драгоценным индивидуальным американовым «Я», что они должны делать. Только это значение, только свобода от ограничений и насильного давления, – Марат вдруг осознал над плечом Стипли, почему небеса над блистающим городом были лишены звезд: дым выбросов от огоньков движущихся авто поднялся и скрыл звезды от города, и заполнил пустоту купола неба перламутровым люмом города Тусона. – Но как же свобода-к? Не просто свобода-от. Не все порывания следуют извне. Ты делаешь вид, что не замечаешь этого. Как же свобода-к? Как человеку свободно выбрать? Как выбирать все, кроме жадных детских выборов, если нет исполненного любовью отца, чтобы вести, объяснять, учить человеков, как выбирается? Как есть свобода выбирать, если не учиться, как выбирать?

Стипли выкинул сигарету и частично обратился к Марату, с края:

– А теперь пошла история про богача.

Марат сказал:

– Богатый отец, который может позволить как цену лакомств для чад, так и пищи: но если он кричит «Свобода!» и позволяет своим чадам выбирать только сладкое, кушать только лакомство, но не суп из гороха, хлеб и яйца, тогда его чада станут слабые и хворые: может ли быть богач, который кричит «Свобода!», хороший отец?

Стипли издал четыре тихих звука. От возбуждения прыщики электролизовой сыпи американца стали красны даже в молочно-размытом свете люма и низких звезд. Луна над горами Ринкон лежала на боку, цвета лица толстяка. Марат услышал, что с пустынного дна снизу донеслись голоса молодежных американов в каком-то сонме, которые кричали и смеялись, но не видел ни фар, ни молодежного сонма. Стипли рассержено топнул по камню каблуком. Стипли сказал:

– Но мы-то не считаем американских граждан детьми, чтобы по-патерналистски думать и выбирать за них. Люди – они не дети.

Марат вновь притворился, что шмыгнул.

– Ах да, но ты-то скажешь: «Нет?» – продолжил Стипли. – «Нет, – скажешь ты, – не дети?» Скажешь: «А поясни-ка, в чем разница, если, когда записываешь удовольствие такое развлекательное и привлекательное, что даже смертельное, находишь копируемую копию, копируешь и распространяешь, чтобы мы выбирали, смотреть или выключить, а мы не можем выбрать сопротивляться удовольствию и не можем выбрать жизнь?» Скажешь то, чему учит этот твой Фортье, что мы дети, а не взрослые, в отличие от благородных квебекцев, всего лишь дети – задиры, конечно, но все равно в душе дети, – и сами поубиваемся без вашей помощи, если положить рядом конфету.

Марат попытался выразить лицом гнев, что для него оказалось трудным.

– Вот что возымело место: ты воображаешь то, что я скажу, а потом говоришь это за меня, а потом злишься. Без моего участия ртом; он не открывался. Ты говоришь с собой, изобретаешь стороны. Это само по себе привычка детей: лениво, одиноко, эго. Я могу быть даже не здесь, чтобы слушать.

Оба из них не упоминали, как, забери черт, оба из них собираются слезать с горного хребта или подниматься на него во мраке ночи американовой пустыни.

8 ноября
Год Впитывающего Белья для Взрослых «Депенд»

День Взаимозависимости

Gaudeamus igitur[101]101
  «Будем веселиться» (лат.), студенческий гимн.


[Закрыть]

Каждый год в ЭТА где-то дюжина детей между двенадцатью и пятнадцатью – в самых разных стадиях пубертатности и способности к реально абстрактному мышлению, когда аллергия на тесные реалии настоящего только начинает проявляться в виде странной ностальгии по тому чего в глаза не видел [120], – где-то дюжина детей, в основном мальчиков, фанатично увлекаются игрой академии под названием Эсхатон. Эсхатон – самая сложная детская игра, о которой слышали в ЭТА и ее окрестностях. Никто не знает точно, кто ее принес в Энфилд и откуда. Зато довольно легко можно определить дату зарождения игры по самой ее механике. Базовая структура Эсхатона уже сложилась, когда оллстонцу Майклу Пемулису стукнуло двенадцать и он помог сделать его еще более захватывающим. Именно элегантная сложность игры, удовольствие от выполнения простых ролей и полный отрыв от реалий настоящего составляют большую часть ее привлекательности для детей. Плюс она такая захватывающая, что можно и подсесть, а также шокирует взрослых.

В этом году шапочку ведущего и статистика Эсхатона носит Отис П. Господ, тринадцатилетний бейслайнер и математический феномен из Уилмингтона, штат Делавэр, хотя у Пемулиса, раз он еще никуда не делся и все еще величайший действующий игрок в Эсхатон в истории ЭТА, и остается некая неофициальная власть заслуженного деятеля в отставке поправлять расчеты и вердикты Господа.

Для Эсхатона требуется от восьми до двенадцати человек, 400 таких убитых и тухлых теннисных мячей, что даже для тренировок больше не годятся, плюс открытое пространство, равное четырем смежным кортам, плюс голова для сбора информации и холодного логического мышления, а также как минимум 40 мегабайт свободной оперативной памяти и широкий ассортимент теннисных аксессуаров. Свод правил, который в ГЧКП Пемулис уговорил написать Хэла Инканденцу – с приложениями, диаграммами решений c:/Pink2/Mathpak/EndStat и распечаткой самой доступной работы по азам теории игр, которую смог найти Пемулис, – такое же длинное и интересное, как ошеломляющее «Путешествие пилигрима в небесную страну» Дж. Баньяна, и в паре слов его по-быстрому не перескажешь (хотя каждый год очередная дюжина учеников ЭТА зазубривала текст с таким фанатизмом, что, говорят, иногда бормотала цитаты под легкой стоматологической или косметической анестезией, годы спустя). Но если взять Хэла под прицел люгера и потребовать его пересказать, он бы, наверно, начал с того, что каждый из 400 тухлых теннисных мячей в глобальном арсенале игры представляет собой термоядерную боеголовку на 5 мегатонн. Из всего числа игроков в данный день[121] трое составляют гипотетический аншлюс АМНАТ, еще трое – СОВВАР, один-двое – КРАСКИТ, еще один-двое – бестолковый, но неуемный ЛИВСИР или более внушительный ИРЛИВСИР, а оставшиеся игроки, в зависимости от сложных и произвольных расчетов, формируют что угодно: от ЮЖАФР и ИНДПАК до какой-нибудь там независимой ячейки канашек-инсургентов с 50-км гаубицей и большими планами. Каждая команда называется Комбатантом. Комбатанты расставляются на открытом пространстве смежных кортов согласно их положению на планете Земля, представленному по Слегка прямоугольной настенной карте мира Рэнда Макнэлли [122]. Практическое распределение полного мегатоннажа требует навыков применения формулы конечных приращений для непрерывных функций [123], но в синопсических целях Хэлу достаточно сказать, что мегатоннаж распределяется между Комбатантами согласно выведенному в результате интегральной регрессии соотношению А) годового военного бюджета Комбатанта в процентах от годового ВНП Комбатанта к Б) обратной величине стратего-тактических расходов в процентах от годового военного бюджета Комбатанта. В былые деньки мячи делились между Комбатантами просто по броску красного блестящего кубика от «Ятзы». Но на прихотливую фортуну больше не полагаются, потому что Пемулис скачал на устрашающий позабытый накрытый тканью от пыли DEC 2100 покойного Джеймса Инканденцы элегантный софт для статистических расчетов EndStat от MathPak Unltd.[124] и научил Отиса П. Господа, как ночью вскрывать замок в кабинете Штитта талоном на питание из столовой и подключать DEC к трехконтактной розетке под левым нижним углом гигантской копии «Зверя с семью головами» Дюрера на стене за соответствующим краем большого стеклянного стола, так что Штитт и Делинт даже не поймут, что он подключен, когда подключен, а потом через сотовый модем связать его со стильным переносным «Юситю» с цветным монитором, установленном на ядерном театре военных действий. Обычно АМНАТу и СОВВАРу достается по 400 мегатонн, остальное неравномерно делится. При желании уравнение Пемулиса конечных приращений можно усложнить, введя какие-нибудь переменные вроде исторической инцидентности политик агрессии и умиротворения, уникальных характеристик известных национальных интересов и т. д., но Господ – сын не одного, а двух банкиров – сторонник раздачи строго в духе «баш-на-баш», а равно прагматичный Майкл Пемулис только обеими руками за. На территориях Комбатантов аккуратно располагаются предметы теннисной экипировки, чтобы отразить и отметить стратегические цели. Сложенные красно-серые футболки ЭТА – МЕТРО, главные метрополисы. Полотенца, натыренные из разных мотелей во время юниорских турниров, отвечают за аэропорты, мосты, базы спутникового слежения, транспортники, традиционные электростанции, важные ж/д-узлы. Красные теннисные шорты с серой оторочкой – СОВОСы, сосредоточения вооруженных сил. Черные хлопковые напульсники ЭТА – на случай, избавь боже, траура – обозначают устаревшие на момент игры атомные электростанции, фабрики по обогащению урана/плутония, газодиффузионные установки, токамаки, реакторы-размножители, лаборатории нейтронного рассеяния, реакторы по производству трития, тяжеловодные установки, получастные снарядные концерны, линейные ускорители и особенно дорогие по очкам НИИ кольцевого синтеза в нью-нью-йоркских Северных Сиракузах и мэнском Преск-Айле, в кургистанском Ченскрге и румынском Плиску, и где-нибудь еще, если надо. Красные шорты с серой оторочкой (в малом количестве, потому что команды на выезде их крепко недолюбливают) – ПУСКи, равно немногочисленные, но богатые на очки пункты стратегического командования. Носки – либо ракетные, либо противоракетные установки, либо изолированные кластеры шахтных пусковых установок, либо эскадрильи В2 или SS5 с крылатыми ракетами на вооружении, – опустим же завесу милосердия над прочими ВОЕНАББРЕВ, зависящими от того, мужские теннисные ли, мужские уличные ли, женские теннисные с помпончиками на пятке ли, женские теннисные без помпончика ли это носки. Сношенные бесплатные брендовые кроссовки сидят, раззявив раструбы, безмятежно смертельные, ровно как подводные лодки, которые они и символизируют. В игре 5-мегатонные боеголовки Комбатантов можно запускать только с теннисных ракеток. Отсюда требование реального физического навыка прицеливания, именно он отличает Эсхатон от верандовых игр в холокост, в которые играют на кухонных столиках с транспортирами и ПК. Параболический межконтинентальный полет стратегического носителя на жидком топливе близко напоминает свечу с верхней подкруткой. Одна из причин, почему администрация и тренерский состав ЭТА неофициально разрешают студентам отвлекаться и тратить энергию на Эсхатон, возможно, кроется в том, что приверженцы игры оттачивают на ней роскошные свечи. Пемулис свечой выбивает монету на задней линии с любой стороны корта два раза из трех – вот почему его привычка всякий раз дурнем нестись к сетке вместо того, чтобы подпускать к ней противника, такая идиотская. Боеголовки можно запускать отдельно, а можно – в хитро завязанных суспензориях, которые раскрываются в воздухе и выстреливают разделяющиеся головные части с блоками индивидуального наведения – РГЧИНы. РГЧИНы, будучи форменным расточительством по отношению к доступному мегатоннажу Комбатанта, как правило, применяются только тогда, когда Эсхатон переходит от контролируемых «спазматических обменов» – СПАЗОБов – к открытой апокалипсической серии ударов по гражданскому населению – УГРАНам. Редкий Комбатант пойдет на УГРАН, если только не вынудит безжалостная логика теории игр, потому как обмены УГРАНами обычно стоят обоим Комбатантам стольких очков, что они выбывают из дальнейшего соревнования. Команда-победитель в Эсхатоне – просто Комбатант с самым благоприятным соотношением очков между ПРИСРАВИС – причинение смерти, разрушений и выведение из строя, – и ПОСРАВИС – самоочевидно, – хотя присвоение стоимости в очках каждой футболке, полотенцу, шортам, напульснику, носку и кроссу игрока – статистическая засада, плюс держим в уме дико запутанные поправки по изначальному мегатоннажу, плотности населения, распределению носителей типа земля-воздух-вода и расходам на устойчивую к ЭМИ противовоздушную оборону, так что на подтверждение официального победителя Отису П. Господу требуется три часа танцев с бубном вокруг EndStat и по меньшей мере четыре мотринки.

Еще одна причина, почему каждому мастеру-статистику нужно быть особым гибридом технаря и маньяка – барочный аппарат каждого Эсхатона прорабатывается заранее, а затем преподносится несколько незрелым мировым лидерам, которые могут очень быстро заскучать. Кворум Комбатантов должен одобрить симуляцию конкретной мировой ситуации, которую Господ разрабатывал ночами напролет: силовое распределение земля-вода-воздух; этническая, социологическая, экономическая и даже религиозная демография каждого Комбатанта, плюс набросанные в общих чертах психологические портреты всех участвующих глав государства; превалирующая погода в разных квадрантах карты; и т. д. Затем все играющие в данный день распределяются по командам Комбатантов и садятся за дистиллированной водой и обезжиренными чипсами разрулить такие комбатантские вопросы, как альянсы по обороне, конвенции против бесчеловечных актов, средства для внутрикомбатантской коммуникации, уровни DEFCON[102]102
  Уровни угрозы безопасности.


[Закрыть], импорт-экспорт и проч. Поскольку каждая команда Комбатанта знает только свой профиль Ситуации и общий мегатоннаж – и поскольку даже на четырехкортовом театре склады боеголовок скрываются под идентичными белыми пластмассовыми ненужными ведрами из-под технического растворителя, которые во всех академиях и у всех серьезных игроков используются на тренировках под мячи [125], – в игре полно покер-фейсов из-за решений об ответно-встречных ударах, готовности на УГРАН, принципиальных позиций, иммунитета к ЭМИ, распределению стратегических сил и приверженности геополитическим идеалам. Вы бы видели, как Майкл Пемулис, когда еще сам участвовал, на предэсхатонных саммитах просто-таки пожирал весь мир заживо. Его команды выигрывали большинство игр еще до того, как падала первая свеча.

Часто дольше всего кворум собирается по Стартовой ситуации каждой игры. Здесь у Господа, как и у многих статистических светочей, проявляется ахиллесова пята воображения, но зато у него имеются добрых пять-шесть лет прецедентов Эсхатона, откуда можно черпать вдохновение. Русско-китайский пограничный спор из-за Синьцзяна перерастает в конфликт. Компьютрекер АМНАТа в Алеутах принимает косяк гусей за три УР-20 °CОВВАРа на входе в атмосферу. Израиль переходит танковыми дивизиями Иордан на севере и востоке после того, как группировка, близкая к обоим Хуссейнам, сбивает в небе аэробус El A1. Чокнутые Черные альбертанцы проникают в закрытые пусковые шахты Форта Чимо и проводят два РГЧИНа через ПВО ЮЖАФРа. Северная Корея вторгается в Южную Корею. И наоборот. АМНАТ в течение 72 часов запускает неуязвимые противоракетные спутники, и безжалостная логика теории игр вынуждает СОВВАР пойти на УГРАН, пока еще есть шанс.

В День Взаимозависимости, 8.11, в воскресенье, Стартовая ситуация гейм-мастера Господа, с точки зрения Пемулиса, разворачивается славненько. Взрывы подозрительного происхождения прогремели на станциях спутникового слежения АМНАТа от Турции до Лабрадора, тогда как три важных канадских министра обороны исчезли, а затем спустя пару дней всплыли их фотографии в волгоградском бистро со стопками «Столичной» и славянскими красотками на коленях[126]. Затем два траулера СОВВАРа, чуть чиркнув по внутренним водам у Вашингтона, получают ракету с бреющего полета от патрулирующих границу F-16 с военно-морской базы «Кейп-Флеттери». И АМНАТ, и СОВВАР переходят от DEFCON 2 к DEFCON 4. КРАСКИТ переходит к DEFCON 3, в ответ на что авиабазы и противоракетные сети СОВВАРа от Иркутска до Джугджурских гор переходят на DEFCON 5, в ответ на что бомбардировщики и противоракетные-ракетные шахты Стратегического авиационного командования АМНАТа в Небраске и Южной Дакоте объявляют Максимальную готовность. Лысый премьер СОВВАРА с винным пятном звонит морщинистому президенту АМНАТа[127] и спрашивает, не квартира ли это Зайцевых. Очередной довольно таинственный взрыв стирает с лица земли станцию РЛС СОВВАРа на Сахалине. Газодиффузионная установка по обогащению урана «Дженерал Атомик Инк.» в Портсмуте, Огайо, сообщает о пропаже четырех килограммов обогащенного гексафторида урана, а потом гибнет в катастрофическом пожаре, который приводит к эвакуации шести подветренных штатов. Минный тральщик АМНАТа из Шестого флота на учениях в Красном море подбит и затоплен торпедами «Морской орел» КРАСКИТа с Мигов-25 ЛИВСИРа. Италия, из-за какого-то каприза EndStat, на вопросы о котором Отис П. Господ только загадочно улыбается, вторгается в Албанию. СОВВАР слетает с катушек. Апоплексический премьер звонит посреди ночи президенту АМНАТа, только чтобы спросить, не стадион ли это. ЛИВСИР шокирует христианский мир, взорвав в атмосфере полумегатонную бомбу в двух километрах от Тель-Авива, жертвы среди населения достигают шестизначных чисел. На DEFCON 5 теперь переключаются все кому не лень. Борт номер один покидает аэропорт. ЮЖАФР и КРАСКИТ объявляют нейтралитет и умоляют охладить пыл. Танковые колонны Израиля под прикрытием тяжелой тактической артиллерии за двенадцать часов входят в Сирию по самый Абу-Кемаль: в Дамаске пылают огненные бури; Эн-Набка, по сообщениям, вообще больше нет. Несколько правых тоталитарных режимов в Третьем мире после военных переворотов сменяются на левые тоталитарные режимы. Тегеран и Багдад объявляют полную дипломатически-военную поддержку ЛИВСИРа, таким образом превратив ЛИВСИР в ИРЛИВСИР. АМНАТ и СОВВАР активизируют все силы гражданской обороны и армейские резервы и объявляют эвакуацию некоторых МЕТРО. ИРЛИВСИР сегодня представляет Эван Ингерсолл, при взгляде на которого Аксфорд, как слышит Хэл, даже сейчас рычит себе под нос. Член Объединенного комитета начальника штабов с вороватым взглядом исчезает и не появляется больше ни на каких фотографиях. Албания капитулирует. По всему Израилю от Хайфы до Ашкелона детонируют грубые и явно самодельные ядерные устройства малокилотонного калибра. Триполи перестает отвечать на вызовы после по меньшей мере четырех термоядерных взрывов, вызвавших ожоги второй степени до самого Меденина в Тунисе. Артиллерийская тактическая ракета с 10-килотонной боеголовкой взрывается над командным центром 3-й чешской армии в Остраве, что приводит, по комментарию одного из аналитиков Пентагона, к «большому барбекю с жареными сосисками». Несмотря на то, что никто, кроме самого СОВВАРа, не мог ударить по Остраве с дальности гаубицы, СОВВАР хранит мертвое молчание в ответ на сожаления и заявления о невиновности АМНАТа. Президент АМНАТа пытается дозвониться до премьера СОВВАРа с самолета, но все время попадает на автоответчик. АМНАТ не может решить, стратегической или тактической была череда подрывов радарных установок вдоль Арктического круга. ЦРУ/АНБ докладывают, что 64 % гражданского населения МЕТРО СОВВАРа успешно передислоцированы под землю в укрепленные бомбоубежища. АМНАТ отдает приказ об эвакуации всех МЕТРО. МиГи-25 СОВВАРА вступают в бой с авианосцем КРАСКИТА у Тяньцзиня. Самолет вице-президента идет на взлет, но сдувается одна из покрышек. Одна-единственная мегатонная УР-200 избегает противоракетных ракет и детонирует ровно над Прово, штат Юта, с которым тут же обрывается связь. Гейм-мастер Эсхатона предполагает – но не берет на себя смелость открыто настаивать, – что игровое дерево решений EndStat теперь предписывает СПАЗОБ от АМНАТа.