Текст книги "Очень тесные связи"

Глава 5

Спустя два часа Ники наконец-то смогла найти Джека неподалеку от гавани. Когда она подсела к нему, он на нее даже не посмотрел, но спустя пару минут все же заговорил:

– И как это у тебя только получается – видеть все насквозь?

– Не знаю, наверное, это дар свыше. Или проклятье. В любом случае я унаследовала его от отца. По-моему, именно из-за этого таланта он и был таким отличным полицейским. Ему было достаточно переброситься с кем-нибудь парой слов, чтобы все понять о человеке, понять, что им движет и к чему он стремится. Это ему помогало раскрывать даже самые сложные дела.

– Вот только применительно ко мне мне это не слишком нравится.

– Я понимаю. Наверное, именно поэтому полицейские так часто находят себе пару среди коллег, ведь им проще понять друг друга. К тому же простые люди обычно очень скоро начинают чувствовать себя как под микроскопом.

– Я не о том… – вздохнул Джек. – Просто порой ты слишком многое замечаешь и лучше понимаешь причины моих поступков, чем я сам.

– Иногда со стороны лучше видно.

Вот только за последние четыре месяца они так сблизились, что Ники уже не могла смотреть на него со стороны, не могла представить свою жизнь без него. Ники прикрыла глаза, чтобы сдержать горькие слезы, ведь еще совсем недавно она вполне могла обойтись без него.

– Прекрати, – мягко велел Джек, слегка приподняв ее лицо за подбородок. – Пойми, наконец, я не чувствую к Кинкейдам ничего такого, на что ты надеешься. И никогда не почувствую. И я не изменю своих планов.

– Джек…

– Прекрати, – оборвал ее Джек. – Это не обсуждается. Или ты делаешь, что я тебе говорю, или мы расстаемся. Как бы тебе ни хотелось нас объединить, этому никогда не бывать. Между нами слишком много всего.

– Но между вами ничего нет! Многое было между тобой и твоим отцом и между твоими родителями, но братьев и сестер ты встретил всего пять месяцев назад! Ведь ты нормально общался сегодня и с Элизабет, и с Мэттом. Просто забудь о своей глупой мести и подумай…

Устав все это слушать, Джек просто ее поцеловал. И на этот раз поцелуй вышел властным, таким, что она могла или подчиниться, или отступить. Вот только Ники слишком далеко зашла, чтобы отступать, так что ей ничего не оставалось, кроме как полностью сдаться на его милость.

Ники безоговорочно отдалась Джеку, наслаждаясь его умелыми прикосновениями. Они идеально друг другу подходили, их тела и даже их разум казались созданными специально друг для друга. Чувство юмора, рабочая этика, щедрость, желание защитить всех вокруг, даже отношение к жизни и людям, решительно все совпадало. Ну так почему же они никак не могут сойтись во мнениях, когда речь заходит о Кинкейдах?

Но сейчас продолжать этот разговор явно не стоит, а то ничем хорошим он точно не закончится.

– Прекрати вмешиваться, – еще раз велел Джек, и на этот раз в его голосе отчетливо слышались железные нотки. – Ты меня поняла?

– Поняла, – ответила Ники, высвобождаясь из его объятий и упрямо складывая руки на груди. – Но мне это все равно не нравится.

– Я это понял, – слегка улыбнулся Джек. – Ты домой или ко мне?

Ровно полминуты Ники смотрела на него с недовольным видом, а потом пожала плечами:

– К тебе.

– Вот и отлично, как насчет джакузи?

– Джакузи? А с каких пор у тебя есть джакузи?

– Со вчерашнего дня, – улыбнулся Джек, отбрасывая непослушную прядку с лица Ники. – Хотел порадовать тебя в выходные. Ты просто не представляешь, какого труда мне стоило удержаться и не залезть туда без тебя.

Ники потянулась и откинулась на стенку джакузи, прижавшись щекой к плечу Джека. Одно простое нажатие кнопки, и их окружили теплые пузырьки. Сладко застонав, Ники последовала примеру Джека и прикрыла глаза, чувствуя, как пенящаяся вода смывает с нее все тревоги и заботы, и в особенности те, что касались отношений Джека с Кинкейдами и ее дальнейших действий на поприще их примирения.

– Я в раю, – блаженно промурлыкала Ники.

– Спасибо.

– Рядом с тобой я чувствую себя на небесах, – усмехнулась Ники, – а рядом с тобой в джакузи – в раю.

– Ты, кажется, что-то пропустила.

– Что?

– Ту часть, в которой мы обнаженными сидим в джакузи, – пояснил Джек, открывая один глаз. – Зачем тебе потребовался купальник?

– Ну, не знаю, – насмешливо протянула Ники. – Может, потому, что мы на веранде?

– Заборы для того и придумали, чтобы люди могли отдыхать, не боясь посторонних глаз. К тому же я скупил все земли в округе, так что нам точно никто не помешает.

– А если кто-нибудь забредет на пляж?

– Мы слишком далеко, так что им мало что удастся разглядеть. – С этими словами его ловкие пальцы прошлись по позвоночнику Ники, и верх ее купальника упал в джакузи. – Вот так-то лучше.

Ники только сейчас поняла, как возбуждающе на нее действовала бурлящая вокруг груди вода.

– А если я скажу, что низ от купальника снимается еще проще, мы сразу приблизимся к раю? – игриво спросила она, чувствуя, как от его улыбки напрягается низ живота, а сердце бьется в ритме с пульсирующими струйками воды.

– Вот так? – уточнил Джек, пройдясь руками по ее бедрам.

А секунду спустя на поверхности воды плавал уже не только ее купальник, но и мужские плавки. Ники пристально посмотрела на Джека. Похоже, что, придя с ней в свой пляжный дом, он наконец-то сумел расслабиться, по крайней мере, до той степени, до которой он вообще был в состоянии расслабиться. И Ники вдруг поняла, что слишком сильно на него давила. Слишком сильно и слишком резко.

Но ведь ежегодное собрание, на котором предстоит выбрать нового президента и генерального директора, состоится скоро, и у нее осталось совсем мало времени. Хотя примирение с двумя Кинкейдами и осознание того, зачем он вообще выбрал свою профессию, явно полностью вымотали Джека.

Ники провела кончиком пальца по его щеке, по губам, потом поцеловала.

– Чего бы ты хотел на ужин?

– Тебя.

– Я тебе, несомненно, понравлюсь, вот только вряд ли ты мной наешься, – усмехнулась Ники, радуясь, что напряжение между ними окончательно рассеялось.

– Тогда давай закажем что-нибудь из твоего любимого «Индиго».

– А у них разве есть доставка?

– Для меня есть, но к этому мы вернемся позже. Сильно позже.

С этими словами Джек прижался к Ники, и теперь ее щекотали не только пузырьки, но и волосы на его груди и ногах, а в ответ ее соски напряглись и возвышались над поверхностью воды, как пара темных жемчужин. Джек куснул сперва один из них, затем – второй, а Ники в ответ застонала и, запустив руки ему в волосы, выгнулась Джеку навстречу.

А между тем его умелые пальцы опускались под водой все ниже, и Ники послушно раздвинула ноги, подаваясь ему навстречу. Но вместо того, чтобы войти в нее, Джек продолжал дразнить ее пальцами, многократно усиливая ее желание.

Не в силах больше ждать, Ники сжала его напрягшуюся плоть и ввела в себя, и через пару секунд они уже дружно двигались в едином ритме, окутываемые пузырящейся водой. А потом Ники отчаянно выкрикнула его имя и выгнулась дугой, дойдя до высшей точки наслаждения.

А потом, лежа в теплой воде, они медленно приходили в себя, не торопясь разжимать объятия, ласково целуя и поглаживая друг друга. А затем Ники еще плотнее прижалась к Джеку, ведь она никогда еще не чувствовала себя такой уязвимой.

Когда же все это закончится? Когда их бешеная страсть наконец-то сменится чем-то более спокойным? Чем-то таким, что не будет грозить ее сердцу? Похоже, этого никогда не случится. Вот только сейчас их отношения висят на тоненьком волоске над бездонной пропастью. И как только Джек узнает, что оставшиеся десять процентов акций «Кинкейд групп» принадлежат ей, этот волосок с треском лопнет. Ведь сам Реджинальд говорил, что рассчитывает, что кресло президента и генерального директора достанется Реджи, и, как бы Ники ни любила Джека, она просто не сможет, не станет идти против своей совести.

А совесть говорила, что голосовать нужно за Реджи.

На взгляд Джека, выходные пролетели слишком быстро, и в понедельник им с Ники пришлось собираться на работу. За последние пару месяцев в его шкаф перекочевало немало ее костюмов, и Джек не переставал удивляться, как это у нее всегда получается развешивать их так, что его и ее одежда строго чередуется.

Когда он добрался до кухни, Ники уже успела сварить кофе. Он неоднократно повторял, что ей не обязательно готовить завтрак, но она лишь пожимала плечами и с видимым удовольствием продолжала стряпню. Так что в итоге Джек решил, что не стоит спорить с женщиной на кухне, и оставил все как есть.

– Как насчет овощного омлета?

– Звучит заманчиво.

Джек всегда так отвечал, не желая губить благородные порывы. А вот завтра можно будет для разнообразия и отказаться. Хотя нет. Со всеми этими спорами из-за Кинкейдов не стоит обострять отношения дурацкими шутками.

Он прекрасно понимал – Ники пытается ему помочь, но это ее бесконечное вмешательство в его дела ему все равно не нравилось. У Ники слишком доброе сердце. Ладно, прошлые откровения с Элизабет и Мэттом он как-нибудь переживет, но вот больше ничего личного Кинкейдам о нем знать явно не следует.

Джек вытащил из холодильника все необходимое и принялся резать лук и грибы, но вот солнечные зайчики, бегавшие по лицу Ники, сильно его отвлекали. Надоест ли ему когда-нибудь любоваться ею? Вряд ли. Ведь она такая живая и подтянутая, ее движения изящные и грациозные, а на губах вечно сияет улыбка.

Джек еще раз вспомнил о кольце, которое купил еще в прошлом месяце. За последние пару недель он неоднократно подумывал, что пора бы уже сделать предложение, и если бы не узнал, что она работает на Кинкейдов, наверняка бы уже его сделал. Но что-то его все еще удерживало. И к несчастью, он знал, что именно ему мешает.

У Ники был еще один секрет.

Джек что-то заподозрил еще тогда, когда она пыталась примирить его с Кинкейдами в пятницу, пыталась так отчаянно, как будто от этого зависело что-то невероятно важное. А потом, когда, проснувшись рано утром, Джек увидел, как она стоит ссутулившись с поникшей головой на веранде в лучах восходящего солнца, его подозрения окончательно утвердились. Вот только Джек еще не решил, имеет ли эта тайна какое-либо отношение к Кинкейдам и ее попыткам их примирить.

Черт. Может, ее прямо обо всем спросить?

Но стоило Джеку только об этом подумать, как раздался звонок в дверь.

– И кого это там принесло в такую рань? – удивленно спросила Ники, обернувшись.

– Это легко узнать.

– Если это кто-то знакомый, зови его сюда, я угощу его омлетом.

Джек пошел открывать дверь и не слишком обрадовался, увидев перед собой Чарльза Макдонаха, детектива, расследующего дело об убийстве отца.

– Здравствуйте, мистер Синклер, я рад, что застал вас дома, – вежливо поздоровался Чарльз. – Хорошо у вас тут.

– Спасибо, проходите.

Детектив шагнул внутрь, цепким взглядом окидывая просторную прихожую.

– Очень хорошо, – уточнил он. – Если бы у меня был такой домик, все мои родственники толпились бы вокруг. У вас такой проблемы нет?

– У меня нет толпы родственников. Только Алан, мой брат, и мама, но да, когда они приезжают в Чарльстон, всегда останавливаются здесь.

– Спорю, что, на ваш вкус, они навещаю вас слишком часто, – усмехнулся детектив.

– Иногда… – Алан действительно любил заявиться к нему без приглашения и пренебрегал «рыбным правилом», которое гласило, что через три дня и рыба, и гости начинают вонять, а значит, их пора выкидывать. Джек любезно повел Чарльза внутрь. – Мы как раз собрались завтракать. Составите нам компанию?

– Мы? – Чарльз слегка запнулся. – Простите, я как-то не подумал, что вы можете быть не один.

– Ничего страшного, подозреваю, что вы с Ники старые друзья.

– Ники? Ники Томас?

Они как раз дошли до кухни, и, когда детектив увидел Ники, в его глазах мелькнуло раздражение. А она продолжала непринужденно хлопотать, как бы намекая, что чувствует себя здесь как дома. Чарльз тут же догадался, что они спят друг с другом.

Учитывая, что Чарльз и покойный отец Ники вместе служили, Джек подозревал, что Макдонах опекает Ники. Вряд ли ему понравится мысль об их связи.

Джек устало вздохнул, когда Ники приветливо поздоровалась с Чарльзом.

– Какого черта ты тут делаешь?

– Завтракаю, – спокойно ответила Ники, – а услышав твой голос, приготовила омлет и для тебя.

– Не хочу я никаких омлетов.

– Жалко, ведь он уже готов. Я же тебя знаю. Раз ты встал в такую рань, значит, в лучшем случае тебе пришлось обойтись кофе с тостом, ведь Рей еще наверняка спит. – Ники махнула в сторону стола. – Садись. Джек, налей ему кофе, и побольше сливок и сахара. Рей ему не разрешает много сахара, но мы ведь ей ничего не скажем.

– Прекрати, – резко оборвал ее Чарльз. – Ты не ответила на мой вопрос.

Но он все же сел, при этом так взглянув на Джека, что тот решил побыстрее ответить на заданный вопрос.

– Мы познакомились вскоре после смерти моего отца. Встречаемся уже три месяца. У нас все серьезно. Можете, конечно, прочитать ей нотацию, но на нее это не подействует. Она собирается доказать мою невиновность. Вам две ложки сахара или три?

– Четыре, – после минутного молчания ответил Чарльз.

– Ох.

– Да, именно так Рей и говорит. Просто клади сахар и помалкивай.

Джек послушно насыпал сахар и уселся за стол, а Ники поставила перед ними тарелки.

– Черт, Ники, и когда ты только научилась так готовить? – покончив с омлетом, поинтересовался Чарльз. – Берешь уроки у бабушки?

– Иногда.

Чарльз старательно подобрал все крошки, а потом взялся за кофе.

– Зная, что ты засунула в это дело свой прелестный носик, я начинаю многое понимать. Например, зачем Джек попросил у Мэтта Кинкейда записи телефонных разговоров.

– Сукин… – начал Джек.

– Этот Кинкейд совершенно не умеет врать. Как только я его спросил, зачем ему это надо, он начал нести какую-то чушь, как шестилетний ребенок, засунувший обе руки да еще в придачу и ноги в банку с вареньем. Так что выведать, что за этим стоишь ты, было не сложно. Или, точнее говоря, Ники стоит. Она думает в точности как ее отец.

– Чарльз, это самое лестное, что ты мне когда-нибудь говорил.

– И зачем тебе понадобились эти записи?

– Вообще-то это была идея Джека.

– Неужели? И что же это была за идея?

Джек задумался, что именно ответить. Ведь если он промолчит, Ники сама все расскажет Чарльзу.

– Элизабет сказала вам, что когда принесла отцу ужин, то решила, что он говорит по телефону?

– Нет, – покачал головой Чарльз, ему явно не понравилось, что кто-то может быть осведомлен лучше его. – Я проверил как записи телефонной компании, так и его мобильник. Был лишь один исходящий звонок, причем задолго до прихода миссис Кинкейд. Реджинальд договаривался с приятелем о партии в гольф.

– С кем же тогда он говорил? – спросила Ники.

Чарльз пожал плечами:

– Сам с собой? Я иногда так делаю, когда сталкиваюсь с особо трудными делами. И твой отец так делал.

– А что, если… – Джек вдруг кое-что понял. – А что, если убийца был в кабинете отца, когда пришла Элизабет?

– Джек, ты – гений! – с восторгом глядя на него, воскликнула Ники. – Сама я до такого никогда бы не додумалась, но если ты прав, это многое объясняет.

– Как ты до этого додумался? – удивленно спросил Чарльз.

– Элизабет сказала, что отец был с ней невероятно груб. Даже жесток, – пояснил Джек, вставая.

– И что с того?

– Мой отец никогда так себя не вел и меня учил другому. Несмотря на то что он сошелся с моей матерью, он любил свою жену и глубоко ее уважал. И когда я спросил Элизабет, разговаривал ли когда-нибудь отец с ней так же, она сказала, что нет.

– Конечно нет. Именно поэтому я и усомнился в ее словах, – согласился Чарльз. – Продолжай.

– Должна же была у отца быть какая-то причина, чтобы так себя вести. И мне кажется, что убийца был в офисе, а отец пытался защитить Элизабет, поскорее выставив ее оттуда.

– Похоже на Реджинальда, – пробормотала Ники, а потом подошла к Джеку и сжала его руку. – Это многое объяснило бы. И все же жаль, что ему перед смертью пришлось так жестоко обойтись с женой, пусть даже и ради того, чтобы ее защитить. Пусть он и спас ей жизнь… Но все равно, ведь это были его последние слова, сказанные ей.

– Если считать, что все это было в действительности, – вставил Чарльз. – Что ж, возможно, все именно так и было, а может, он просто узнал, что у его жены связь с Каттером Рейнольдсом, и не смог взять себя в руки, когда ее увидел.

– Откуда он мог это узнать? – спросила Ники. – Если бы он нанял частного детектива, вы бы об этом обязательно узнали в ходе дела. Ведь, судя по всему, никто об этой связи ничего не знал.

– Да, ведь если бы хоть кто-нибудь из друзей и знакомых Реджинальда проведал об этой связи, то через час об этом уже знал бы весь город, – усмехнулся Джек. – А может, и через минуту, если судить по тому, как быстро все узнали об отношениях между моими матерью и отцом и обо мне в качестве их плода.

– О романе Элизабет и Каттера действительно никто ничего не знал, – покачал головой Чарльз. – Честно говоря, после их признания я даже еще раз опросил тех людей, которые могли бы что-то знать. Но они не знали. Элизабет умудрилась сохранить свои дела в тайне ото всех.

– И как тогда Реджинальд мог о них узнать? – повторила Ники.

– Ладно, допустим, Джек прав, и убийца действительно был в кабинете. Но что дальше? Что нам это дает? Давайте вспомним, что нам известно. Во-первых, убийца вошел в здание через парадный вход вслед за Брук Николс незадолго до закрытия. Во-вторых, он знал, где находится кабинет Реджинальда, так как ни у кого ничего не спрашивал и вообще вел себя так, как будто знает, куда направляется. И более того, у Брук его появление не вызвало вопросов, значит, он принадлежит к сотрудникам. В-третьих, раз убийца хорошо ориентировался в здании, то Реджинальд, скорее всего, его знал. Именно поэтому я и сосредоточился на родственниках и близких друзьях. Вот только есть одна загвоздка.

– У всех есть алиби, – вставила Ники.

– Да.

– Тогда, в-четвертых, следовало бы поискать тех, кому выгодна смерть Реджинальда, – предложила Ники.

– Точно, но выгодно это только родственникам, – подтвердил Чарльз и пристально посмотрел на Джека: – И Синклер, получивший сорок пять процентов акций «Кинкейд групп», выиграл от его смерти больше всех.

– Вот только отца я все равно не убивал, – вставил Джек, изо всех сил стараясь оставаться невозмутимым.

– Тогда почему ваша машина стояла у «Кинкейд групп» во время убийства?

– Хотел бы я знать, – вздохнул Джек. – А как так вообще получилось, что у вас есть снимки или запись моей машины, но не меня?

– А с чего вы это взяли? Синклер, у нас есть отличная запись того, как вы вылезаете из машины и идете к зданию «Кинкейд групп».

Глава 6

Джека так потрясли эти слова, что он рухнул на стул. – Что? – воскликнул он, недоверчиво уставившись на Чарльза и пытаясь переварить услышанное. – Откуда у вас может быть такая запись, если меня там не было? Это подделка. Не знаю, кому и зачем это понадобилось, но повторяю еще раз: в ночь убийства я сидел в офисе и работал как проклятый.

– А если это правда, почему его не арестовали? – вмешалась Ники.

Не обращая внимания на вопрос Ники, Чарльз пристально смотрел на Джека.

– Ты действительно не знаешь? – спросил он спустя бесконечную минуту. – Или не знаешь, или ты чертовски хороший актер.

Джек почувствовал, как раскаленный шар внутри живота немного уменьшился. Может, детектив соврал, чтобы увидеть его реакцию?

– Я точно знаю, у вас не может быть этой записи, потому что в это время я был в совершенно другом месте, – просто ответил он.

– В ту ночь шел дождь, – внезапно пояснил детектив, – очень сильный. А из вашей машины вылез человек примерно вашего сложения и роста в шляпе, как в фильмах про Индиану Джонса.

– Но лица его вы не видели?

– Нет, а то, что могли бы увидеть, скрывали борода и очки. К тому же на нем был плащ, так что мы можем его себе представить лишь весьма условно.

– А не могла ли это быть женщина?

– Вряд ли. Если верить Брук Николс, убийца был высоким, примерно как Реджи.

– Еще одна улика против меня.

– Да, все, вместе взятое, создает для вас не слишком приятную картину. О чем вы говорили с отцом в день его смерти?

– Мы говорили за день до его смерти.

– Нет. Когда Мэтт попросил телефонные записи, то я еще раз их просмотрел, и там был звонок из офиса «Кораблей Каролины» на личный номер Реджинальда примерно за час до закрытия.

– Из «Кораблей Каролины»? – удивленно переспросил Джек. – А с общего номера или с моего личного?

Чарльз по памяти назвал номер.

– Это общая линия. Я всегда звонил отцу или с мобильника, или с личного номера в офисе.

– А в тот раз позвонил с общего.

– Почему вы так настойчиво стремитесь повесить на меня убийство отца? – сквозь сжатые зубы выдавил Джек.

– Потому что все указывает на тебя. И кто, кроме тебя, мог еще ему позвонить?

– Хороший вопрос, и я сразу же в нем разберусь, как только доберусь до офиса.

– Советую тебе найти для всего этого объяснение получше, чем «я не знаю».

– А может, вы покажете мне ту запись с машиной? – от безысходности предложил Джек.

– Зачем? – подозрительно спросил детектив.

– Хочу убедиться, что это действительно моя машина.

– На ней твои номера, впрочем, если так хочешь, можешь ее посмотреть. – Чарльз пожал плечами, а потом повернулся к Ники: – Я хотел бы тебя предупредить насчет этого парня, вот только ты вряд ли меня послушаешь.

– Извини, но я его не брошу, – улыбнулась Ники.

– Так я и думал, – вздохнул детектив, а потом, еще раз смерив Джека взглядом, резко велел: – Проводи меня.

Они молча дошли до двери.

– Мы с ее отцом вместе служили, – прошептал Чарльз, – он принял на себя пулю, предназначавшуюся мне. Дня не проходит, чтобы я об этом не вспомнил.

– Она вас не винит. – Ничего умнее Джек придумать не смог.

– Не винит. Вот только это не отменяет того, что вся полиция готова встать за нее горой. Ты меня понял? – прорычал Чарльз, а потом, не дожидаясь ответа, продолжил: – Только попробуй ее обидеть, и ты не сможешь дорогу перейти, чтоб тебя не арестовали за нарушение правил дорожного движения. Если, конечно, тебе раньше ноги не оторвут.

С этими словами Чарльз развернулся на каблуках и ушел.

– И чем он тебе угрожал? – сочувственно спросила Ники.

– Всякой ерундой.

– Он это несерьезно.

– Ну конечно, просто ты не понимаешь, как далеко он готов зайти ради твоей защиты, так что если я тебя обижу, то мне явно не поздоровится от его дружков-полицейских.

– У меня есть отличная идея, – радостно предложила Ники, – просто не обижай меня.

– Договорились. Поверь мне, меньше всего на свете мне хочется тебя обижать.

– Знаешь, порой ты говоришь очень неожиданные и, чего уж там скрывать, приятные вещи.

– Причем от чистого сердца.

– Я знаю. Это и делает их такими особенными, – прошептала Ники.

– Сегодня у меня или у тебя? – поинтересовался Джек, сворачивая на шоссе.

– У тебя, я хочу еще разок поплескаться в джакузи.

– Я только за.

– Ты же узнаешь, кто звонил твоему отцу из «Кораблей Каролины»?

– Первым делом.

– А потом?

– Раз звонили из моей компании, значит, я, скорее всего, знаю этого человека, так что я собираюсь хорошенько с ним побеседовать, перед тем как передать его в полицию. Мне было бы интересно знать, чем занимался этот человек в ночь убийства отца. И имел ли он доступ к моей машине.

– Ну вот, столько всего интересного, – пожаловалась Ники, – а меня ты наверняка не захочешь с собой брать. А ведь две пары ушей и глаз лучше, чем одна.

– А как же твоя работа?

– Так я и так работаю. Я же шпионю за тобой, или ты забыл?

– Точно. – К великому облегчению Ники, Джек рассмеялся. – И как я только мог забыть об этом. Ладно, оставайся до обеда, а потом у меня назначена парочка встреч, которые мне не хотелось бы откладывать.

Ники уже хотела было спросить про эти встречи, но, подумав, что они затрагивают интересы компании, промолчала, к тому же они уже добрались до «Кораблей Каролины». Джек припарковал машину на своем обычном месте, а потом вошел в дверь, которая, как Ники и подозревала, вела прямо в его личный кабинет. Да, неудивительно, что Чарльз считает Джека одним из главных подозреваемых.

– Ко мне в кабинет заходит столько народу, – заметил Джек, явно догадавшись, о чем она подумала, – что мне просто глупо было бы тайком уходить отсюда. Мое отсутствие легко заметили бы и сообщили в полицию.

– Точно.

– Тогда почему меня до сих пор считают подозреваемым?

– Я не знаю. Убийце нужно было много времени, а у тебя его не было. Ведь ему пришлось долго ждать, чтобы встретиться с Реджинальдом наедине, к тому же ждать на улице, так что, чтобы его приход не зарегистрировали в журнале, ему нужно было войти в здание вместе с кем-нибудь из сотрудников.

– Джейл, я пришел, – сообщил Джек секретарше по телефону. – Когда у Линн появится возможность, попроси ее зайти ко мне. – А потом продолжил, обращаясь к Ники: – Значит, убийца вошел в здание и сразу же направился к Реджинальду, так?

– Не обязательно, ведь ему нужно было вернуть твою машину на место, пока ее отсутствие никто не заметил.

– Очередная проблема… Как он мог знать, что мой отец будет в это время у себя в кабинете, да еще и один?

– Рабочий день подходил к концу, а твой отец часто засиживался допоздна. Давай считать, что, позвонив ему из «Кораблей Каролины», он удостоверился, что Реджинальд на месте, и, зная его привычки, рассчитывал, что он будет один.

– Похоже, засиживаться допоздна на работе – это у нас семейное. Хотя эти последние три месяца с тобой очень пагубно отразились на моих привычках трудоголика.

– Я чертовски коварна.

– Вот и отлично, – прошептал Джек, обнимая ее и так нежно покусывая шею, что у Ники не осталось в голове ни одной связной мысли. – Стоит мне только сравнить удовольствие от работы и от времени, проведенного с тобой, и у работы сразу же не остается никаких шансов.

– Джек…

Не в силах сопротивляться, Ники поцеловала его, вкладывая в этот поцелуй все свое сердце и душу. Она еще никогда не встречала мужчину, способного так сильно ее возбудить одним мимолетным взглядом, легким прикосновением, небрежным словом. Быстро справившись с пуговицами пиджака, Джек ласкал ее сквозь шелк белья.

Время летело незаметно, а Ники все больше и больше погружалась в волны желания. За последние три месяца Ники не просто влюбилась в Джека Синклера, нет, она полностью с ним срослась, раскрылась перед ним до такой степени, что теперь не могла себя представить ни с одним другим мужчиной. Никогда.

– Ники, я хотел кое-что у тебя спросить…

Но тут в дверь постучали, и им пришлось прерваться. Пока Ники застегивала пиджак, ей оставалось лишь гадать, хорошо ли с ее стороны так по-женски радоваться, что Джеку нужно несколько лишних секунд, чтобы прийти в себя после ее объятий?

– Входите, – разрешил Джек, когда они наконец-то привели себя в пристойный вид.

– Джек, ты просил меня зайти? – спросила Линн, входя в кабинет, а потом заметила Ники и тепло ей улыбнулась: – Рада вас видеть, мисс Томас, надеюсь, вы хорошо провели выходные?

– Спасибо, замечательно. И зови меня просто Ники.

– Линн, мне нужно знать, кто звонил моему отцу, перед тем как его убили, – вмешался Джек, нетерпеливо дожидавшийся, когда девушки закончат обмениваться любезностями.

– Хорошо.

Как только за Линн закрылась дверь, Джек повернулся к Ники, явно решая, стоит ли им продолжить с того, на чем их прервали, но потом печально улыбнулся и пошел к кофеварке. Затем, налив им по чашке, задумчиво уселся на стол, а Ники устроилась рядом с ним в кресле.

– Знаешь, как-то все это очень прямолинейно, – после небольшой паузы начал Джек. – Убийца припарковал мою машину так, чтобы камера все записала, потом дождался Брук и вошел вместе с ней в здание, поднялся на второй этаж и дождался, пока отец останется один.

– Но на приход Элизабет он не рассчитывал.

– Предположим, отец знал убийцу, впрочем, это не так уж и важно, они наверняка о чем-то говорили до и после прихода Элизабет… – Чем ближе они подходили к самому убийству, тем труднее становилось Джеку говорить. – Убийце нужно было немного подождать, чтобы Элизабет не услышала выстрела.

Ники поднялась и, отставив свою и его чашки, обняла Джека.

– Хватит. Не надо, – прошептала она. – Нам это ничем не поможет, а твой отец не хотел бы, чтобы ты представлял его последние мгновения, для него главное, чтобы ты помнил его самого.

– Черт, Ники, я просто не могу не думать о том, что ему довелось пережить в эти последние мгновения, – прошептал Джек, крепко к ней прижимаясь. – Мог ли он сказать что-то такое, что остановило бы убийцу? Что-нибудь сделать? Могли ли мы что-нибудь сказать или сделать?

– Нам никогда этого не узнать, – ответила Ники со стальными нотками в голосе. – Но мы обязательно найдем убийцу.

– Ты права, – выпрямился Джек, теперь и в его голосе звучал металл. – Совершенно права. Потом убийца застрелил отца и ушел.

Слова звучали холодно и беспристрастно, но Ники чувствовала, что за ними скрываются боль и ярость.

– Ладно. – Ники изо всех сил старалась сохранять холоднокровие, ведь только этим она сейчас и могла ему помочь. – Рабочий день уже закончился, и большинство сотрудников разошлись по домам. Я слышала, как Тони Рамос, детектив, нанятый Реджи для расследования этого дела, подробно излагал все, что ему удалось узнать. Охранником в ту ночь был Джимми. Он отлучается с поста, только чтобы сходить в ванную комнату, а когда в фойе никого нет, он всегда запирает дверь.

– А детектив установил, когда точно это случилось?

– Джимми отлучился вскоре после того, как Брук и Элизабет ушли. – Ники старательно пыталась вспомнить все, что слышала два месяца назад. – Но перед этим, как и положено, запер дверь. А когда вернулся через пару минут, то обнаружил, что дверь не заперта.

– Ничего не понимаю, – покачал головой Джек. – Я мог в любой момент заметить, что моей машины нет на месте, и сообщить об этом в полицию. Или тело Реджинальда нашли бы и опять-таки позвонили бы в полицию. На все это нужно много времени. Слишком много, чтобы серьезно считать, что все это мог сделать я.

– Возможно, они считают, что ты действовал не один, – неохотно предположила Ники.

– Я тоже об этом подумал. Если смотреть на все это с точки зрения полиции, то это отлично объясняет, почему убийца воспользовался моей машиной. Тогда понятно, почему Чарльз никак не оставит меня в покое. Убийца меня подставил.

Тогда как Ники даже не хотела думать о такой возможности, Джек сразу взял быка за рога.

– Убийца хотел, чтобы у полиции была запись твоего ярко-красного «астон-мартина», известного всем в Чарльстоне, рядом с местом убийства. Вот только если бы ты действительно был замешан в убийстве, с твоей стороны очень глупо было бы использовать столь заметную машину в таком деле.