Текст книги "Врачебные предписания"

Глава 8

Вахтенный журнал капитана. Приложение.

Записи, сделанные командиром Леонардом Маккоем, в отсутствие капитана Джеймса Кирка.

Прошло двадцать часов с момента объявления нам ультиматума командиром Каевым. Остается лишь четыре часа. У нас мало надежды отыскать капитана Кирка за это время. Мистер Спок продолжает свои исследования, но не нашел пока ничего, что могло бы помочь в поисках нашего капитана. И том более, в возвращении его на корабль.

Однако нет и признаков приближения к нам других кораблей Клингона, чего мы с опаской ожидали. По оценкам мистера Зулу их нужно было ожидать в течение восемнадцати часов с момента объявления ультиматума, ибо такие ультиматумы очень редко остаются без прибытия подкрепления для дополнительного давления на противника, как правило, не готового к битве и поэтому вынужденного принять условия ультиматума. Такая развязка конфликта нас совершенно не устраивает, и мною объявлена всеобщая готовность к бою еще до наступления восемнадцатичасового рубежа. Это, конечно, ведет к более напряженной работе персонала, увеличению числа рабочих смен, к сокращению количества людей, занимающихся сбором данных на планете. Но я не прекращаю внимательно следить за работой групп высадки и аккуратным оформлением получаемых сведений.

Мы приготовили к отправке с помощью космического буя всю информацию, имеющуюся на данный момент. Рано или поздно буй должен добраться до космического пространства федерации и доставить все данные, даже если с нами что-нибудь случится. Помимо научной информации будут переданы и все записи вахтенного журнала с момента прекращения радиосвязи по вине клингонов. Через некоторое время будет выслан дополнительный буй, дублирующий всю информацию. Мы полагаем, что дополнительная страховка в таком деле не помешает.

* * *

Было уже поздно. Маккой сидел в центральном кресле и смотрел на экран, по которому проплывало изображение планеты, расположившейся внизу в сине-зеленой дымке. Там заканчивался день и начиналась ночь. Серебряный с голубым отливом диск местной лупы ронял свет на поверхность самого большого океана планеты.

«А ведь я ни разу не был там, у поверхности воды, – подумал доктор. – Когда-то Джоанна очень любила водные путешествия, и мы частенько прежде отправлялись в плавание с континента в Англию. -Он улыбнулся, глядя на ночную смену на мостике. – Давно это было», – подумал он.

– Младший лейтенант Девлин, – обратился Маккой, – вы когда-то жили на восточном побережье. Вам приходилось бывать в Монтауне?

– О да, сэр, – ответила она, отрываясь от консолей инженерного департамента. – Мы с сестрой обожали охотиться там на акул. Это было нашим любимым занятием.

– И что, попадались?

– Да, конечно! Одна оказалась такой большой, что мне прежде не доводилось видеть подобных. Настоящая белая акула, как сказал потом биолог. Не менее восьмидесяти футов длиной, а может даже и вес сто.

Маккой представил себе это чудовище. «Такая смогла бы проглотить и космический челнок. Или покусать его как следует». Девлин уселась поудобнее, вытянув ноги, и через некоторое время спросила:

– Нервничаете, сэр?

Доктор почувствовал на себе взгляды персонала, обслуживающего мостик. Все смотрели на него с интересом, но неназойливо. Лаусон и Титов сидели в рубке на связи с отделами вооружения и навигации. Казалось, они полностью поглощены своим делом, но доктор понял по их напряженным спинам, что они внимательно прислушиваются к разговору. Паркер и Норт в отделе науки и коммуникаций переглянулись.

Маккой хохотнул, точнее, всего лишь резко выдохнул:

– Итак, я наполовину готов уже откусить себе локти, но вряд ли в этом есть какой-то смысл. Наоборот, они могут мне еще понадобиться.

– Никаких намеков, – произнес Титов, повернувшись в сторону доктора. – Нет и намеков на их приближение.

– Пока никаких намеков, – уточнил Маккой. – Но ведь они не обязаны действовать по расписанию. Это не имеет для нас значения. Мы подготовились.

Он откинулся в кресле и постарался придать своему лицу уверенное и решительное выражение. Обычно с этим делом у него не было никаких проблем.., пока он был в лазарете. Его самообладание у постели больного всегда было предметом зависти его сокурсников. Но все было довольно просто – нужно только руководствоваться принципом: никогда не следует лгать своим пациентам, нужно говорить им только правду, однако, при этом напоминать, что еще не все законы Вселенной открыты и что здоровые силы организма в состоянии победить самые серьезные болезни, если им дать шанс и немного веры.

И всегда основной проблемой становилась именно вера. Люди так привыкли в своей жизни к определенным, однозначным вещам: смерти, налогам, боли, – что возникающая порой необходимость поверить во что-то без доказательств оказывается для них за пределами возможностей. Больные, обладающие способностью верить и не заботящиеся о том, что окружающие могут посчитать их глупцами, всегда поправлялись быстрее и выживали, бывало, даже при отсутствии каких-либо шансов. Тела, в конце концов, – это ведь только натренированные мышцы. Перед определенностью, основанной не на знания а на вере, тело и заключенные в нем болезни безнадежно проигрывали.

Вопрос стоял таким образом: достаточно ли сильна его вера в то, что «Энтерпрайз» выживет в такой обстановке? Или эта вера обессилела и остановилась на той стадии, когда только начинаешь убеждать самого себя; «Я верю, я верю!» А на самом деле веры нет и в помине? Вселенную не одурачишь.

В итоге доктор остался недоволен сам собой. В конце концов, в эту проблему оказались втянутыми и другие персоны с их волей и верой. И вполне вероятен такой разворот, что их вера подчинит себе его веру и вытащит весь воз… Что команда «Энтерпрайза», столько раз бывавшая в аналогичных неприятных ситуациях, будет вести себя так же, как и всегда, и он выживет вместе с ней.

Каждое такое испытание всегда воспринимается, как впервые…

– Доктор, – заволновалась Девлин. – С вами все в порядке? Он слабо улыбнулся.

– Все в порядке. Мне просто захотелось, чтобы в эту комнату вошел капитан. Если бы вы знали, как неудобно сидеть в командирском кресле!

– Мне бы хотелось узнать это, – ответила Девлин с нескрываемой завистью.

– Все вы тут тертые калачи, – сказал Маккой, – хотя каждый глуп по-своему. Эта штука ничем не подбита сзади, со стороны спинки и внизу. – Он поднялся и показал пальцем на слишком тонкий слой подложенного поролона. – Теперь послушайте меня. У вас у каждого свое кресло получше этого. Если бы вы посидели в моем более часа, вам обязательно захотелось бы пройтись. Теперь мне понятно, почему Джим все время прогуливался по мостику туда-сюда. Это чертово кресло довело его до безумия. На мостике все засмеялись.

– Если кто-то из вас действительно хочет мне угодить, то пусть принесет подушку помягче, – добавил Маккой.

– Она должна быть обязательно с вышивкой? – спросила Паркер со своим невозмутимым восточно-британским акцентом. Доктор вздохнул.

– Необязательно. Подойдет подушка для предупреждения пролежней. – Он дотянулся до своего пульта управления и нажал кнопку. – Командир вызывает лазарет.

– Лазарет слушает. Это Аэлло. – Ответил бодрый голос.

Пэт Аэлло, ночная сестра, крупная темноволосая женщина, всегда отвечала бодро. И се округлое лицо всегда выглядело довольным.

«Чем вы занимаетесь в ночное время? Почему не спите?» – подумал Маккой.

– Пэт, – обратился он к ней. – У вас есть свободная подушка под ягодицы?

– Даже несколько.

– Пусть срочно доставят мне одну. Это центральное кресло было спроектировано Торквемадой. Надеюсь, вы поняли меня?

– Естественно. Очень удобная вещь для некоторых людей, которые только и делают, что протирают собственную задницу целый день, а честным труженикам в это время приходится вкалывать… – обиженным тоном ответила Пэт. Доктор не мог не засмеяться.

– Возможность пофилософствовать предоставьте мне, а от вас требуется только подушка.

Через пару минут со свистом открылись двери турболифта. В кабине стоял Спок. У него был вид человека, ужасно спешившего, но которого вдруг остановили и которому вручили нечто совершенно ему непонятное. Он держал в руках небольшую плоскую подушку.

– Доктор, – произнес он, – мне думается, что это предназначается вам.

– Спасибо. – Маккой поднялся и принял у него ценный груз.

– Ваша ночная сиделка, – сказал Спок, подойдя к своему пульту, – женщина немногословная, но хорошо освоившаяся с крепкими выражениями.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил доктор.

– Сейчас посмотрим. Хочу кое-что вам показать, – сказал Спок и сел в свое кресло. Паркер в спешке отошла в сторону.

– Доктор, – обратился Спок, запустив просмотр данных с персонального компьютера, находившегося в его каюте. – Как вы помните, мы уже говорили об особенностях радиоактивного распада, больше похожих на типичные артефакты от прохождения быстрых ионов, чем на что-либо другое.

– Прекрасно помню, – ответил Маккой, глядя на экран за спиной Спока.

– Просматривая новые данные, я обнаружил большое количество подобных артефактов. И снова эти явления нельзя связать с какими-то определенными событиями, происходящими на планете. Но если пытаться сопоставить сразу все случаи этих распадов во времени и пространстве…

Спок сделал паузу, ожидая, пока компьютер закончит расчеты. И вот на экране появилось схематичное изображение малой поляны на планете – вид сверху. Здесь Маккой встречался с эт.

– Теперь смотрите, доктор, – произнес он. -Случайно у нас сохранилась самая первая сканограмма этой местности, снятая с борта корабля еще до того, как вы и капитан попали на эту поляну. К нашему счастью, она оказалась довольно подробной. Вот здесь. На поляне появились более освещенные участки, иногда даже пятна, переходящие затем в толстые, нечеткие линии.

– Это похоже на следы оленей, – сказал Маккой.

– Светом помечены зоны наибольшей вероятности таких распадов частиц, – прокомментировал Спок. – Теперь давайте посмотрим на те же зоны после исчезновения капитана.

На экране появилось большее число тропиноклиний, но меньшого размера, пересекавшихся с более толстыми линиями. Маккой улыбнулся.

– Джим, – произнес он.

– Эти данные, конечно, не содержат абсолютных доказательств, – сказал Спок. – Но смотрите. Теперь сравним эти же диаграммы, но через разные временные интервалы. Группа высадки клингонов…

Их следы получились добавленными к уже изображенным на экране частотным линиям артефактов, связанных с быстрыми ионами. Новые следы появлялись там, где исчезали артефакты, и вели на север, в сторону холмов. Через небольшой временной интервал следы выходили за пределы сканированной территории.

– Понятно, – Маккой продолжал улыбаться. – Так значит, вот где они. И что теперь? Спок выпрямился, вид у него был удрученный.

– Доктор, не все так просто. Их следы находятся там только в реальном масштабе времени, а на самом деле их нет. Эти частицы в момент распада указывают на то, что в данный момент происходит явное смещение временных рамок, но в какую сторону – к прошлому или к будущему – это я не могу вам сказать. Но даже если бы я и смог это определить, то все равно не имел бы ни малейшего представления, как действительно найти капитана. Конечно, уже легче, что мы теперь знаем – он жив или совсем недавно был жив.

– В чем тут облегчение? Эх ты, сукин сын…

– Доктор, пожалуйста, подумайте о своем артериальном давлении.

– Ммф.., это вас не касается. Спок, минуточку. Вы сказали, что не знаете: прошлое или будущее. Насколько я знаю – никто не может отправиться путешествовать в будущее! Спок выглядел еще более мрачным.

– Вы правы.., по крайней мере, согласно представлениям сегодняшнего дня. К сожалению, этот распад имеет характеристики, которые заставляют усомниться, так ли все ясно в этом вопросе. Значительная частота такого рода распадов может давать новое качество, имеющее некоторое отношение к так называемому «красному переходу», когда световой луч замедляет скорость своего движения в межзвездном пространстве. Хотя этот качественный скачок в действительности больше связан с характеристиками «подъемов» и «завалов», относящихся к «ванильным» кваркам. Все это иллюстрирует переход в рамки «настоящего» времени из более «быстро текущего» времени, то есть такого, которое отражает еще не произошедшие события. Иначе говоря, переход из будущего в настоящее. А фактор компрессии… У Маккоя от всего этого заболела голова.

– Хотя я совсем не понимаю, как это все происходит, но зато знаю точно, что за этими разговорами мы только зря теряем время. Давайте вернемся к поискам. Теперь мы знаем, где находится Джим… более или менее. Мы знаем, когда он там находился.., более или менее.

– А если он был в прошлом, к примеру, неделю назад. Или наоборот, в будущем? – спросил Спок.

– Великолепно, – улыбнулся Маккой, но его улыбка была не очень веселой. – Вы хотите сказать, что если бы мы оказались здесь неделю назад или проторчим здесь еще неделю, то мы точно застанем Джима?

– Я верю в это.

– Ну что ж, единственное, что нам остается, – это выжить до конца этой недели. И затем, когда осядет пыль и если капитан опять не перескочит в будущее или теперешнее настоящее, которое на самом деле будет уже прошлым, – вы понимаете, что я имею в виду? В тот момент мы с помощью нашей методики возврата в прошлое спустимся туда и заберем Джима.

– Такое путешествие не так-то легко совершить, доктор, – сказал Спок. – Вы должны учесть то, что…

– Спок, – обратился к нему Маккой, – не переживайте так сильно. Слушайте меня: могу поспорить с вами на доллар, что он там путешествует с эт… У меня есть кое-какие вопросы к этому существу.

– Полагаю, что такие же вопросы будут и у клингонов, – возразил Спок. – Если они окажутся в этот момент поблизости. Доктор вздохнул и направился к своему центральному креслу.

– Нам осталось меньше двух часов. Продолжайте работать над этим, дружище, если вы чувствуете, что можно чего-то добиться.

– Буду работать, – ответил Спок.

Полтора часа из оставшихся двух пролетели довольно быстро. За это время не произошло ничего нового. Маккой думал, что по мере приближения роковой минуты, он будет все больше нервничать, но, к своему удивлению, обнаружил обратное. Этому помогал тот факт (так он думал), что три других корабля Клингона еще не прибыли.

Примерно за полчаса до окончания срока ультиматума Зулу и Чехов заняли место в рубке, а Ухура – у главной консоли службы связи. Спок тихонько работал у себя в научном отделе, и от него не поступало никаких новостей. Доктор проводил время, болтая с возвращающимися после смен офицерами, он был спокоен и успокаивал других. Это являлось одной из его сильных сторон: он хорошо знал, как следует держаться. И только потому, что через полчаса можно стать мертвым, есть ли смысл что-то менять в себе?

– Осталось пятнадцать минут, – доложил Зулу.

– По результатам сканирования есть что-нибудь? – спросил Маккой.

– В пределах досягаемости наших приборов – ничего, – ответил Чехов. – За пределами, по-видимому, тоже ничего.

– Это может быть уловкой, – предупредил доктор. – Будьте внимательны. – Его мозг был переполнен разного рода догадками.

– Ближайший космос пуст. По крайней мере, в непосредственном соседстве с нами, – подтвердил Зулу.

– Хорошо, – ответил Маккой, вздохнув. – Леди, джентльмены и все остальные, мне хотелось, чтобы за последние пятнадцать минут ничего не произошло. Но если мои ожидания не оправдаются, то я собираюсь защищать корабль всеми имеющимися средствами. – «Хотя в командирской рубке необстрелянный новичок, а капитана на корабле нет», – подумал он, а вслух продолжил:

– Единственное, что я могу сказать – им не придется рисовать на своем борту в знак победы силуэт нашего корабля!

– Мы с вами, доктор, – поддержал Зулу. Гул поддерживающих голосов пронесся по мостику.

– Ну что ж, хорошо, – произнес Маккой. – Тогда пусть будет то, что будет. Ухура? Все в безопасности?

Она кивнула, сообщив:

– Последние группы высадки уже вернулись на борт корабля.

– Хорошо. «Эккава» приближается к нам, мистер Чехов?

– Ни на дюйм, сэр. Сохраняет стандартную орбиту. Маккой мрачно улыбнулся.

– Они, наверно, стесняются. Удивительно. Спок повел бровями, но ничего не сказал. Они ждали. Прошло пять минут. Команда тихонько насвистывала, шутила, поигрывала контрольными кнопками.

Маккой смирно сидел в своем кресле посреди всего этого.

– Осталось две минуты, – доложил Зулу почти бодрым голосом.

– Принято к сведению, – ответил Маккой.

– Одна минута.

Доктор кивнул. Он был поглощен наблюдением за своим дыханием: дышал медленно и глубоко. Вдох – выдох, Вдох – выдох.

– Время истекло, – выдохнул Зулу. Но ничего не случилось. Совсем ничего. Больше ничего, – Какое положение у корабля клингонов? – спросил Маккой. Зулу посмотрел в свой сканер и покачал головой.

– Ничего нового, доктор. Оружие в боевой готовности, но молчит.

– А защита?

– Их защита тоже активизирована, – ответил Чехов. – Но вряд ли она им поможет, если мы откроем огонь. Или продержится не более пяти секунд после нашего общего залпа. Маккой молчал.

– Подождем еще, – произнес он.

Они ждали еще две, три, пять, десять минут. На мостике было очень тихо, но это была уже другая тишина. К концу десятой минуты Маккой начал улыбаться.

– Ну что ж, – сказал он. – Или что-то произошло с их кавалерией, или наш «друг» задумал каким-то образом провести нас. В любом случае, я уже порядком устал от этого. Мистер Зулу, теперь мы снижаем орбитальную скорость и ложимся в дрейф. Я думаю, вам понятно, что я имел в виду.

– Ясно, сэр. Зулу не скрывал своего удовлетворения.

– Открыть канал связи с Клингонами, доктор? – тихо спросила Ухура. Он открыл глаза.

– Еще рано. Пусть они подумают. Зулу, Чехов, готовьте оружие. Полный заряд на фотонные торпеды, синхронизация на максимальную повреждающую способность фазерного оружия. Абсолютное внимание. Пусть со мной свяжется их офицер, занимающийся сканированием. Оснастить оружием все, вплоть до новогодних хлопушек.

– Да, сэр.

Он чувствовал спиной взгляд Спока.

– Психологическая война, доктор? – спросил он.

– Я знаю, что делаю, Спок. Насилие порождает насилие. Но это будет насилие намного меньшее, чем они запланировали для нас. Он подождал еще минуту, затем произнес:

– Ухура, открывайте канал связи. Поприветствуем их.

– Да, сэр.

Стало тихо. Все наблюдали за экраном монитора.

– Сообщение для нас, – произнесла Ухура.

– Выведите на экран.

Экран замерцал, затем появилось изображение мостика «Эккавы». И бледное, потное лицо командира Каева.

– Итак, командир, – произнес Маккой.

– Командир Маккой, – начал Каев и осекся. Он пытался казаться себе бесстрастным! но безуспешно.

Доктор постарался не замечать этого.

– Командир, – обратился он к Каеву, растягивая слова. – Мне кажется, что я вам уже советовал отрегулировать вашу дозу такрина. Что случилось с вами? Разве вы не поняли, что будет, если придется пойти на регенерацию печени? Вы окажетесь прикованным к постели на многие недели.

– Я умру? – произнес Каев удивленно. – Я не могу себе позволить такую операцию.

– Он не может позволить! – Маккой разозлился, но тоже старался сдерживаться, не давать волю своим эмоциям. – Мы обсудим это позднее. Я считаю, мы сможем договориться, чтобы это «позднее» у нас наступило.

Каев молчал.

– Вы высказали нам определенные угрозы, – продолжал Маккой. – И я уверяю вас, я к ним отнесся с полной серьезностью. Хотя, как я уже заявлял, мы считаем ваши обвинения безосновательными, – вы не захотели к этому прислушаться. У вашего Верховного командования сейчас, вероятно, дурное настроение?

Каев не ответил. Маккой откинулся на спинку своего кресла.

– Я прекрасно представляю, что сделал бы с нами любой из ваших людей на моем месте, – сказал доктор, – Признаюсь, мне очень хотелось немного поколотить вас, чтобы проучить за не очень вежливые манеры.

– Мы будем драться до последнего…

– Да, конечно, мы в этом не сомневаемся. Но это пустая трата времени, – прервал его Маккой, пренебрежительно махнув рукой. – Мне жаль, Каев. Я не хочу спорить с вами о жизненных позициях.

Но вы прекрасно знаете, что наш корабль переживет все ваши вылазки. Казалось, Каев был озадачен.

– Простите? Вы говорите о каком-то новом типе оружия? Доктор ухмыльнулся.

– Пусть вас это не тревожит. Мы разобьем ваш корабль минут за десять. Так, Зулу? Нет. За пять. Спасибо. Итак, за пять минут, командир. Мои люди несколько раздосадованы вашим поведением.

Вероятно, увиденное Каевым на экране подтверждало последнее. А сам Маккой, переполненный праведным гневом, смотрел прямо перед собой.

– Командир, – произнес Каев. – Вы же знаете, что я не могу вести с вами переговоры в настоящих условиях.

– Конечно, мне это известно. Хотите верьте, хотите нет, – продолжал доктор, – но пусть это вас не волнует в данный момент, так как у нас достаточно других проблем. Прежде всего, я хотел бы услышать, что запланированная вами атака будет отменена.

Каев, как показывал экран, чувствовал себя неуютно.

– Командир, вы знаете, что мои приказы…

– Но у вас есть возможность для маневра, – перебил его Маккой, – чтобы не толкать себя на самоубийство. Всего лишь. Верьте мне, командир, вы могли бы распорядиться своей жизнью лучшим образом. Сейчас, если вы сделаете одно неосторожное движение, я разнесу ваш корабль на куски, которые потом продам в качестве сувениров.., поскольку они окажутся слишком мелкими, чтобы их можно было сдать в металлолом. – Он усмехнулся. – И кроме того, если даже сейчас вы пообещаете мне, что не будете атаковать нас, я не очень-то стану загадывать в будущее, ибо знаю Клингонов лучше, чем вы думаете. Итак, перемирие до выяснения ситуации?

Каев задумался. Маккой улыбнулся. Клингоны вообще-то, никогда не отличались склонностью к вероломству и предательству – верность договорам объединяла их с другими представителями человеческой расы. Однако, убедить их пойти па долговременную уступку было очень сложно. Они пообещают вам что-нибудь, будут держать слово, но только до тех пор, пока ситуация не изменится в их пользу. Затем все обещания аннулируются. Маккой не возражал и против этого. Во всяком случае, они были предсказуемы, и пока договор будет оставаться в силе, можно будет не беспокоиться. Время все расставит на свои места.

– Итак? – произнес доктор. – Вперед, Каев, не смущайтесь. У нас имеются темы для обсуждения. Согласны на перемирие? Или мы сейчас разобьем вас в пух и прах, разберем сувениры и вернемся в одиночестве к поиску наших пропавших друзей?

– Хорошо, – наконец, согласился капитан «Эккавы». – Обещаю. У меня нет большого выбора, поскольку сила на вашей стороне. – Он нахмурился. – Не понимаю, почему вы, люди Земли, всегда ведете себя таким образом. Я бы на вашем месте вел себя совсем по-другому. Маккой пожал плечами.

– Скажем так, что каждый из нас испорчен собственным взглядом на мир. Отсюда все и происходит, Каев. Мне думается, что нам известно, где находятся ваши люди. После этих слов лицо Каева сразу подобрело.

– Где они? – спросил он.

«Интересно, – подумал доктор. – Кто у него среди пропавших людей? Родственник? Близкий друг?»

– Может быть, это покажется странным…

– Командир, – тихо произнес Зулу. – Слышу шум двигателей в ближайшем космосе. Приближается к нам. Думаю, что скоро в нашей компании прибудет.

– Принято к сведению. Итак, я сказал вам, что это может показаться вам странным, – продолжал Маккой. В этот момент на лице Каева отразилось замешательство, сменившееся затем выражением ярости. – Но я говорю вам, что есть на самом деле. Эти факты, хотя и предварительные. Ваши люди действительно были на планете или будут в ближайшем будущем. Нам необходимо…

– Целое нашествие, – сообщил Зулу. – Не умещается на одном экране. На подходе три корабля. Снижают скорость. Сейчас до них примерно две световых минуты.

– Каев, – обратился доктор. – Нам всем нужно выжить. Будьте благоразумны, иначе, если мы погибнем, ваши надежды вернуть своих людей окажутся равными нулю. Верьте мне.

Капитан «Эккавы» выглядел испуганным.

– Верьте мне, – повторил Маккой. – Шанс того, что вам удастся самостоятельно воспроизвести все полученные нами данные, очень и очень мал. Я не желаю вам зла, и я хотел бы возвращения моих людей так же, как и вы – ваших. Не будем уничтожать шансы друг друга.

– Видны надписи на бортах, – доложил Чехов. – Все корабли Клингона: «Сакхур», «Ирнк», «Калаш». При полном вооружении и в боевой готовности. Маккой кивнул, огляделся вокруг.

– Леди и джентльмены, будьте начеку. – «Боже, как бы я хотел оказаться в лазарете, где мне все так знакомо! И пусть это не станет моей последней мыслью…» – подумал он. Но как командир, заставил себя улыбнуться.

На экране корабли Клингона быстро приближались к планете. Все они были того же класса, что и «Эккава». Но вчетвером они были в состоянии сделать то, о чем один и подумать не осмелился.

Маккой шевельнулся в своем кресле, меняя позу.

– Ухура, – обратился он. – На минутку отключите звук. – Она кивнула и оставила открытым только канал визуальной информации. – Спок, как вы считаете, сколько мы продержимся, сопротивляясь атаке с четырех сторон? Спок уже успел подумать на эту тему.

– Несколько минут продержимся. Меньше, если нам не повезет. Или при неудачном маневре.

«Мне бы очень не хотелось уходить с орбиты. Но почему бы не попробовать? А что если Джим физически находится сейчас там, внизу?» – подумал доктор и вздохнул. Но были и другие соображения, помимо тех, что касались Джима. Там, внизу, находились орны и лахиты. Нужно было подумать и о них. Наивные существа. Во всяком случае, относительно наивные. И совершенно не защищены перед Клингонами с их попытками «напугать», чтобы заставить тем самым вернуть людей из команды «Эккавы».

– Этого нельзя допустить, – произнес Маккой. – Нам нужно постараться защитить планету. Подключайте звук, Ухура. – И обратился к экрану. – Каев, – он пристально посмотрел ему в глаза, – помните о своей печени. Тот потупил взор и ничего не сказал в ответ.

– Командир, – обратилась Ухура. – К нам поступают сигналы с трех других кораблей. Они предлагают нам сдаться.

– Вернемся к нашему разговору попозже, командир, – сказал Маккой, обращаясь к Каеву. – Ухура, прекращаем связь. – Лицо Каева на экране сменили изображения приближающихся кораблей. – А что касается тех других, я вспомнил их кодовое название: «яйца». – Команда мостика одарила доктора взглядами, в которых светились изумление и одобрение. Он добавил. – Полагаю, что это их традиционное прозвище и очень им подходит.

– Доктор, – произнес Спок. – Я но думал, что вы такой специалист в военном жаргоне.

Маккой посмотрел через плечо на Спока, который подошел к нему и стал сбоку.

– Знаете дружище, тот, кто не ознакомился с ошибками прошлого, не сможет справиться с ними и в будущем.

Спок удивленно поднял брови и взглянул на экран.

Корабли Клингона замерли вокруг «Энтерпрайза», образовав стандартную фигуру в форме четырехугольника, напоминавшего алмаз.

– Ухура, есть от них какие-нибудь сообщения?

– Пока ничего, доктор. Вероятно, они ищут в словаре термин «яйца».

– Что? Неужели их так никто не называл раньше? – удивился Маккой.

– Возможно, – вставил Спок. – Поэтому вы можете тренировать на них свое остроумие и дальше.

– «Эккава» и другие корабли непрерывно обмениваются сообщениями, командир, – произнесла Ухура. – Хотя смысл их сообщений не ясен. Они пользуются новым шифром.

– Понятно.

– Ничего особенного, – добавила Ухура. – Мне потребуется минут пятнадцать.

– Думаете, можно разгадать шифр. – Ухура улыбнулась.

– Посмотрим. – Несколько минут было тихо. Затем она сообщила;

– С нами выходит на связь «Ирик», доктор.

– Соединяйте.

На экране появилось изображение мостика другого военного корабля Клингона. На этот раз центральное место в рубке занимала женщина. У нее было зверское выражение лица и необычно яркий, золотисто-рыжий цвет волос. Маккой никогда не видел таких рыжих Клинтонов. «Не думаю, чтобы была крашеная. Неужели наследственная аномалия, своего рода „генетическая отрыжка“?»

– Вы и есть командир Маккой? – спросила она. В ее голосе не послышалось «военной нотки». Это был негромкий, приятного тембра голос, из-за которого ее изображение на мониторе приобретало вид более молодой, чем на самом деле, по крайней мере, лет на тридцать.

– Да, мэм, – ответил доктор, слегка поклонившись. – К вашим услугам.

– Понимаю. Но об этом поговорим позднее. Я командир Аклейн, руководитель военной операции.

– Очень приятно.

– Позвольте мне усомниться в этом, – она посмотрела на него с нескрываемым подозрением. – Я должна вам сказать, что мне с трудом верится, будто вы убили могущественного Кирка на дуэли. Вы не очень похожи на отъявленного дуэлянта. – Маккой улыбнулся.

– Есть много способов убийства, не требующих большой мышечной силы, – ответил он. – Хитрость не менее важна… Того же результата можно добиться ударом ножа в темноте.

Он смотрел на экран, не смея оглянуться на членов своей команды. Аклейн слегка нахмурилась.

– Это похоже на эпизод из учебника для начинающих преступников, – сказала она. – Вы смахиваете не негодяя несколько большего масштаба, чем там описывают. – Маккой пожал плечами.

– Командир, простите меня, но вряд ли вы совершили столь длительное путешествие, чтобы провести здесь социологическое исследование. Что думают делать дальше ваши люди? – Аклейн изменила позу в своем кресле.

– Сэр, – начала она, – похищение членов нашей команды на этой планете является актом враждебности по отношению к нам. Совершенно недопустимым. Вне зависимости от того, кто его совершил…

Маккой сделал большие глаза.

– Нет никаких доказательств похищения, командир. Ни ваших, ни наших. Результаты сканирования планеты ясно показывают, что никого из наших людей не было вблизи вашей группы в момент се исчезновения. Мы не пользовались тогда транспортными лучами и никого не доставляли на корабль. Это могут подтвердить и ваши, и наши записи…

– Нам все это уже известно. Что заставляет нас сделать вывод: в случившемся повинен один из обитающих на планете видов. И есть подозрения, что вы подтолкнули их к этим действиям…

Маккой рассмеялся.

– Командир, – сказала он, – мне доставит большое удовольствие поделиться с вами всеми последними материалами о наших контактах с местными видами за несколько последних дней. Заставить их что-нибудь сделать, хотя бы давать прямые ответы на прямые вопросы, – практически невозможно.

Аклейн казалась немного озадаченной этим ответом.

– Неважно. Мы проведем свои исследования поверхности планеты, чтобы подтвердить данные, полученные «Эккавой», а затем начнем карательные операции против местных видов, если они не…