Текст книги "Две по цене одной"

Глава 34. Глупая девчонка

Ева буквально сбежала от Арама этим вечером.

Нечеловеческим усилием ей удалось оторвать его от себя… или себя от него. Она так и не поняла, кто из них двоих жаждал этого контакта больше, а особенно того, что обычно следовало за подобным поцелуем.

Низ живота буквально ныл от желания… простого и древнего как мир желания отдаться мужчине, которого так любило ее тело.

Да, именно так: тело Евы очень любило Арама. Его запах, силу, напор, каждую часть его мускулистой фигуры. Его хотелось трогать, прижиматься к нему, целовать, а главное – почувствовать его в себе, дать ему то, что так настойчиво просил.

Все, чего Ева в ту минуту желала,– это не в подъезде от бывшего любовника прятаться, а вернуться и попросить: «Люби меня, пожалуйста! Я очень тебя хочу!»

Хотя бы еще раз, один единственный раз почувствовать себя принадлежащей ему всем телом, получить долгожданную разрядку, сполна ею насладиться. До звездочек перед глазами, до мурашек по каждому сантиметру кожи.

Те два года, что они просидели бок о бок в школе, украдкой целуясь на переменках, были для Евы очень значимы. Его близость дурманила, каждое прикосновение ощущалось настолько остро, что она помнила до сих пор. Простое касание ее щеки пальцем или пожатие руки. Малая малость, но как ярко! А когда Арам ее обнимал, несчастная, недолюбленная родителями девчонка чувствовала себя самой счастливой. Пряча лицо у него на груди, ощущала себя целой.

И все же это было так давно!

Странно, что за восемь лет чувства к Араму не исчезли, хотя она всей душой ненавидела этого надменного лгуна.

Физически он подходил ей идеально, а вот морально…

Душа бунтовала даже в шестнадцать, что уж говорить о взрослой Еве.

Их отношения никогда не были нормальными. Искореженные, кособокие, травмирующие.

«Я говорю, ты делаешь!» – эти его гадкие слова и стремление управлять каждым ее шагом никак нельзя назвать адекватным поведением.

Он попросту подчинил ее всем своим желаниям и делал то, что хотел.

Какой стала бы жизнь Евы, будь Арам благороднее? Не измени он ей тогда? Возьми в жены? Что бы стало с маленькой провинциалкой в большой Москве под пятой у доминирующего мужа?

О, началось бы шоколадно – это без сомнений. Секс, общение, новизна отношений и еще раз секс. Но подобными вещами пресыщаешься, а за ними приходят серые будни.  Арам крутил бы Евой, как ему хотелось, а она бы глотала слезы и ровным счетом ничего не могла поделать.

Спустя годы Ева ясно понимала, каким нездоровым было их общение. Шестнадцатилетний парень не должен приказывать подружке, что и как ей делать, как себя вести. А подружка не должна слушаться.

Отношения – это когда на равных, когда оба партнера имеют право голоса, когда комфортно обоим, а не только тому, кто сверху.

Всему виной ее покорность и покладистость. Родная бабушка воспитывала в строгости, и для маленькой Евы было чем-то нереальным ослушаться более сильного, старшего. А именно таким она воспринимала Арама, хотя они – одногодки. Потом отец внес достойную лепту в становление ее личности: «Слушайся и не мяукай, делай, что сказали. Плохо сделаешь, накажу!»

И вот на эту благодатную почву пришел Арам, царек всея класса с гадюками.

Став взрослой, Ева поняла, почему из бывшего друга сердца вырос тот, кто вырос.

Арам взрослел в восточной среде, где женщинами помыкали. И отец у него достаточно властный. Но все же это не причина, чтобы навязывать своей подруге такие отношения.

Родив Надю, Ева сильно изменилась. Материнство в принципе основательно меняет женщину, делает сильнее, мудрее, прозорливее. Без этого как вырастить достойное потомство?

Но в жизни Евы случился двойной апперкот – при помощи двоюродной бабушки ей удалось полностью изменить свою картину мира. То, что раньше виделось смертельным грехом, на поверку оказалось вполне нормальным явлением, и наоборот.

Белое стало черным, а черное белым, и, что самое интересное, между этими цветами появилась масса оттенков. А ведь раньше Ева их попросту не видела.

Как же хорошо, что восемь лет назад она не вышла замуж за этого тирана. Не стала служанкой в его доме и постели, развилась как личность, обрела самостоятельность.

Хотела бы она такого бойфренда для Нади?

У-у-ух, нет, нет и еще раз нет! Она бы его прямо как бабушка поганой метлой гнала, да подальше! Более того – если бы сам Арам увидел, что такой доминант восьмидесятого уровня трется вокруг его дочки, убил бы на месте, в этом она не сомневалась.

Однако все эти знания и озарения не мешали Еве чувствовать себя при нем, словно кошке весной.

«Петух горделивый, тетерев хвостатый, павлин неощипанный! Ну зачем природа сделала его таким сексуальным?» – продолжала стонать про себя Ева.

Пока ехала в лифте, сжала бедра и почувствовала острую приятную пульсацию в той самой точке, где сосредотачивалось девичье удовольствие.

Нет, нет, Арам не был единственным мужчиной в ее жизни. Он просто оказался единственным, с кем ей было хорошо в постели.

Ева не меняла мужчин как перчатки. Однако после того как Надя чуть подросла, пошла в детский сад, молодая мама стала потихоньку пытаться наладить личную жизнь. Даже сходила на несколько свиданий. Но матери-одиночке не так-то просто найти достойного кавалера, а спать ради того, чтобы спать, она не хотела. Не так воспитали.

«Вот встану на ноги, налажу бизнес и тогда уж обязательно найду друга сердца…» – решила она когда-то. И вот прошел не один год с тех пор, как сходила на последнее свидание. Ни капельки не удивительно, что ее теперь так тянуло к Араму! Весь такой страстный, южный, горячий. Обещал наслаждения, которых ей так недоставало.

«Потерпи, завтра все пройдет, еще смеяться будешь над своими хотелками…» – успокаивала себя Ева.

***

Однако утром смеяться над своим вчерашним состоянием совсем не хотелось. Как-то было слегка не до смеху.

Ева жутко не выспалась.

Буквально заставила себя уснуть в четыре утра, выпив за ночь целых три, три таблетки с мелатонином с периодичностью раз в два-три часа. Не знала, подействовал ли вообще, поскольку совсем не помог.

Это конечно, не снотворное, но здорово помогло Еве в свое время наладить сон, разлаженный ночными вставаниями к колыбели ребенка. Теперь редко принимала это средство, но когда принимала, действовал безотказно. Выпила белую таблеточку, накрылась одеялом и наслаждаешься сном.

Сегодня же после ночи, проведенной на ортопедическом матрасе, бабушкином подарке, Ева чувствовала себя так, будто ее много часов гоняли палками по футбольному полю. Будто этого было мало, непослушные мысли то и дело возвращались к Араму. Ева их назад, а они опять к нему. Никакого покоя.

Проснулась ни свет ни заря, ведь материнство никто не отменял и неважно, как хорошо или плохо ты выспалась. Нужно собрать Надю в школу. В самом деле, не сгружать же на бабушку все заботы о ребенке.

На работу Ева шла, мягко говоря, не в настроении.

А придя, чуть не подпрыгнула от злости. В коридоре по-прежнему стоял охранник и сторожил так люто ненавидимый Евой штендер.

– Какого… – зло процедила она и направилась прямиком к охраннику.

Намеренно громко цокала каблуками, даже улыбнулась этому дуболому под два метра ростом, выставила вперед грудь. В своем новом голубом платье-рубашке с пуговицами спереди и пояском, подчеркивающим тонкую талию, Ева смотрелась изумительно. И прекрасно это знала.

– Прошу прощения, – начала она делано вежливым тоном. – Не могли бы вы со своим замечательным штендером, который без сомнения является настоящим произведением искусства, переместиться метров на несколько в сторону. Три-пять метров – вполне достаточно. Лучше пять, конечно, а еще лучше десять. Договорились?

– Девушка, – засмущался немного охранник. – Ну вы же знаете, не могу. Не первый день тут стою…

Переход от вежливой милашки к психованной стерве удался Еве ровно за две секунды:

– А ну взял свой штендер и пошел вон отсюда…

Она выплюнула это с таким диким выражением лица, что охранник чуть было не подался назад. А потом, видимо, вспомнил, что он вообще-то ничего себе дядя – высокий и сильный, и ему совершенно не нужно бояться расправы от маленькой женщины.

– Все вопросы к руководству, – тут же забубнил привычную фразу.

– Ах, к руководству, значит…

Ева подошла, со всей дури пнула треклятый штендер и, не обращая внимания на грозный оклик охранника, направилась прямиком в логово этого неощипанного Павлина.

Просто так она от него не уйдет. Или он уберет свой штендер, а охранника подрядит мыть полы в ее «Сахарной», или Ева постучит по его лбу шпилькой.

Глава 35. Трусы

– Сука… – выругался Арам, в очередной раз за эти дни догадавшись полезть в соцсеть и просмотреть новые посты по тегу «Скандал в Орионе». Как обычно, обнаружил их неумолимый прирост.

Каждое утро он начинал с чашки кофе в своем кабинете и наблюдений за тем, как блогеры полоскали «Орион» в разного рода субстанциях. Все гадал, когда же этим свиньям надоест терроризировать отель. Но им не надоедало, а ему каждый божий день хотелось швырнуть свой новый белый ноутбук об стену.

Арам вел войну за отель сразу с пяти фронтов:

– улучшение качества обслуживания и, как следствие, плюс много баллов к репутации;

– смена персонала на более квалифицированный;

– тотальное устранение недочетов, починка оборудования, смена белья, полотенец на новые и так далее и тому подобное. Больше никаких заедающих полочек в шкафах или старых простыней.

– реклама у инфлюенсеров*;

– разработка нового сайта.

Но все это казалось ему погоней за собственным хвостом, поскольку посетителей не прибавляло. Ручеек гостей, останавливающихся в «Орионе» оставался скудным. Но по крайней мере стабильным – и это уже своего рода победа.

«Все наладится», – твердил он себе.

К тому же совсем скоро он подключит свое секретное оружие, с которым встречался лично уже этим вечером. И это будет напалм, не меньше.

«Буду вас жечь…» – злорадствовал он, подсчитывая новых ботов, выступавших против «Ориона».

Он мужественно закрыл соцсеть, открыл сайт агентства по подбору персонала. Только собрался лично заняться поиском нового главного администратора, ведь старого сам вчера вытолкал взашей, как в приемной раздалось уверенное цоканье каблуков.

Агрессивное цоканье. Будто бы даже знакомое.

За ним последовал испуганный возглас умницы секретаря:

– Арам Багратович занят…

– Мне до лампочки! – тоже знакомый возглас, буквально сочившийся яростью.

«Приплыли…» – сжал челюсти Арам.

Только Евы для полного счастья не хватало. И без нее утро не задалось.

Нахалка без приглашения влетела в его кабинет и ткнула в него пальцем.

– Ты! Ты…

– Тебя стучать не учили? – спросил Арам, прищурившись.

Ему дорогого стоило остаться сидеть на месте, а не броситься к Еве, чтобы выпроводить вон или… Ох, как много этих «или» сразу приходило на ум!

– Я тебе с дочерью свидание устроила, я с тобой по парку ходила два часа, я с тобой вежливая и милая была, а ты?

– А что я? – нахмурил лоб Арам.

– А ты штендер этот гадский даже не убрал от моей «Сахарной»! Ну вот кто ты после этого, а? Кто? – чуть не подпрыгнула на месте Ева.

«Черт, забыл!» – мысленно хлопнул себя по лбу он.

И правда забыл. Впрочем, немудрено, учитывая его занятость. Он тут войну ведет, а Ева ему о каком-то штендере.

Уже хотел махнуть рукой, сказать, что велит убрать. А потом всмотрелся в ее взбешенное лицо и…

Передумал.

Он тоже пыхтел гневом, умирал от ярости, обиды и боли, когда она его бросила.

Этой ночью Арам проверил версию Евы, наведался к брату лично, и у них состоялся тяжелый разговор. Именно он восемь лет назад привозил ему в больницу вещи, включая мобильный, поэтому если кто и удалил звонки Евы, так это он.

«Ты что, брат? Я больной, по-твоему? Я же помню, как ты эту девчонку обожал. Я бы такую свинью тебе подкладывать ни за что не стал. Детьми своими клянусь, ничего не стирал в твоей мобиле. Мы же с тобой всегда друг за друга держались, ну? Забыл? Артур и Арам – команда Барсегян…»

Клятва детьми произвела на Арама должное впечатление.

Артур хоть и оставался по-прежнему жутким бабником, но жену свою берег и любил сыновей. Самый младший из единокровных братьев, именно он был Араму в детстве другом. Именно с ним воевали против двух других братьев – Саргиса и Геворка. Они с пеленок не разлей вода, не стал бы любимый брат делать такую подлость. А кто, кроме него, залез бы в телефон Арама? Защищенный паролем к тому же. Имея трех братьев, не в меру любопытных мать и отца, он стал пользоваться паролем с тех пор, как у него вообще появился мобильный.

Девушку с серебристыми волосами Артур тоже не вспомнил, а ведь это достаточно яркая примета, чтобы запомнить любовницу, разве нет? Тем более ту, которая будет чувствовать себя в квартире достаточно свободно, чтобы там разгуливать полуголой – по словам самой Евы.

Брат ничего не подтвердил, значит, Ева соврала. Именно за это она потеряет свою «Сахарную» – плата за подлость. Арам не даст ей найти другое помещение и здесь нормально торговать не разрешит тоже. С голоду, конечно, помирать не позволит, обеспечит сполна и ее, и дочь, об этом даже речи нет, но бизнеса лишит.

С – справедливость.

– Ты сама завела это правило… – проговорил Арам нарочито спокойно.

– Какое правило? – спросила Ева, пройдя на середину кабинета.

– Надя отдельно, а наши с тобой разборки отдельно. Так что чему ты удивляешься?

– Ты серьезно? – затрясла кулаками в воздухе Ева. – Будешь продолжать ставить мне палки в колеса?

– Хочешь, чтобы я дал твоей кондитерской зеленый свет? Снимай трусы и поговорим.

– Ты обалдел? – еще больше вскипела она.

И тут маленькая нахалка приметила то, что показывать ей Арам никак не хотел. На его столе возле ноутбука стояла коробка с фирменным печеньем из «Сахарной». Ее купили для него вчера, а он все утро только тем и занимался, что нырял в коробку за новым сладким кругляшом.

«Дьявол!» – прорычал Арам про себя.

Это же надо было так подставиться. Да, подсел в последнее время на продукцию Евы. Но что он мог поделать, если ее выпечка и пирожные такие вкусные?

– Ха! Значит, мою «Сахарную» гробишь, а сам мои печенья трескаешь? Арам, у тебя совесть есть вообще?

– Это мне секретарь случайно принесла, – тут же нашел оправдание он. – Я попробовал, чухня какая-то. Выбросить забыл, вот.

Он взял коробку, встал, подошел к мусорному ведру, что стояло чуть поодаль, у шкафа, и демонстративно выбросил. Правда, при этом у картонной емкости слетела крышка и обнаружилось пустое нутро.

– Арам, коробка же пустая! – пуще прежнего взъелась Ева. – Ты все съел, а мне тут сказки рассказываешь.

– Иди отсюда, не до тебя мне сейчас, – покачал он головой и снова сел за ноутбук, показательно стал нажимать на клавиши, делая вид, что что-то печатал.

– Арам! – вдруг выкрикнула Ева.

Он не хотел снова поднимать голову от монитора, но ее тон не оставил ему шанса.

– Да что ты никак не уймешься? Сказал, переговоры по поводу «Сахарной» будут, только когда снимешь трусы. Ну?

И в буквальном смысле забыл, как дышать, наблюдая за тем, как Ева вдруг запустила руки под подол своего голубого платья. Оголив на пару секунд ноги, одетые в бежевые чулки, Ева стащила с себя какое-то белое кружево, видимо, служившее ей нижним бельем. Зажала в руке и воскликнула:

– Ну? Я сняла их. Доволен? Теперь мы будем говорить о «Сахарной»?

– Ага, сейчас поговорим… – прохрипел Арам, а перед глазами так и мелькали ее стройные ножки, такие красивые, что хоть на колени перед ними падай и целуй.

С этой секунды он больше никого и ничего не видел, только Еву с зажатым в руке бельем. Он тут же подскочил с места и ринулся вперед. Только и успел, что выглянуть в приемную и гаркнуть секретарю:

– У вас обед! Немедленно уходите.

А потом бахнул дверью, запер дверь. Мысленно поблагодарил прошлого хозяина кабинета за звукоизоляцию.

Все.

Мозг окончательно отключился, остались лишь голые чувства, рефлексы.

– Ева, я тебя сейчас немножко изнасилую, ладно? – спросил, прежде чем припечатать ее своим телом к стенке.

Ответа не дождался, да и неважно ему было, что Ева скажет. Главное – язык в рот пустила и даже обняла за шею.

О большем Арам в принципе за эти восемь лет и не мечтал даже – просто сжать в объятиях Еву без трусов.

* Инфлюенсер (от англ. influence – влияние) в социальных сетях – пользователь, имеющий обширную и лояльную аудиторию. Важны оба свойства: инфлюенсером называют именно такого блогера, публикации которого оказывают заметное влияние на подписчиков.

Глава 36. До мурашек

Часть 3. Любимая женщина

Глава 36. До мурашек

Арам уже и забыл, какая это роскошь – сжимать Еву в руках… трогать там, где больше всего хотелось, чувствовать ее возбуждение.

Сам не заметил, как рванул полы ее голубого платья, как брызнули в разные стороны пуговицы. Лишь замер, разглядывая так любимое им тело, почти нагое, лишь сверху прикрытое белым кружевом бюстгальтера. Провел руками по нежным изгибам, впечатался губами в губы.

Еще раз отстранился, чтобы налюбоваться, но тут Ева нервно вздохнула, сама к нему потянулась и тоже рванула рубашку.

«Смелее! Быстрее!» – так он прочитал ее жаркий взгляд.

Щелчок ремня на его брюках, жужжание расстегиваемой молнии на ширинке. Секунда, и вот Арам с Евой уже слились в одно целое, настолько плотное, что даже тончайшего розового лепестка между ними не поместилось бы.

Глаза в глаза, губы в губы, одно на двоих рваное дыхание и огромное удовольствие объединили их, сплотили в древней, как мир, жажде разрядки.

Позже, поняв, что конец близок, Арам подхватил Еву и понес на черный диван, стоявший неподалеку. Там положил ее под себя и снова принялся любить. Надеялся, смена позиции поможет ему хоть сколько-нибудь продлить удовольствие, но этого не случилось. Впрочем, отсрочка оказалась Еве не нужна. Она вся сжалась в сладкой судороге ровно в тот же момент, когда у Арама перед глазами закрутились звездочки.

Потом двое взмокших любовников еще некоторое время лежали без движения, вслушивались в тяжелое дыхание друг друга. Ни Араму, ни Еве не хотелось прерывать такой приятный для обоих контакт.

Но прекрасное не может длиться вечно, каким бы прекрасным оно ни было.

– Слезь с меня, слон ты эдакий! – вдруг зафырчала Ева.

Арам почему-то сразу оскорбился. Еще совсем недавно Ева с удовольствием гладила его торс и плечи! Прижималась так, будто не было между ними никакого разлада. И тут вдруг слон.

– Между прочим, у меня идеальный вес – восемьдесят пять килограмм на метр восемьдесят пять.

– О, я в курсе, что ты считаешь себя идеальным, – хмыкнула Ева.

Арам почувствовал, как она уперлась кулачками в его грудь. Пришлось вставать, хоть и не собирался.

Он поднялся, стал натягивать брюки.

И тут раздался вопль Евы:

– Арам! Ты оторвал мне все пуговицы!

Он посмотрел на нее недоверчиво. Ева подскочила и теперь пыталась как-то соединить спереди свое платье-рубашку, на котором совершенно удивительным образом действительно не оказалось пуговиц.

Как так? Не мог он такого сделать, просто не мог. И раньше в порче женских платьев замечен не был. Однако быстро заметил обилие голубых кругляшей, раскиданных по бежевому ковру. Некоторые оказались выдраны с мясом.

– Как я так вернусь к себе? – причитала Ева.

– Давай я позвоню секретарю, и она купит тебе платье? – предложил Арам, как ему казалось, отличный вариант.

– Чтобы она знала, чем мы тут занимались? Ну нет… – замотала головой Ева.

– А ты думаешь, что она не догадалась? – хмыкнул он.

Потом вспомнил, что у него в шкафу висела запасная рубашка. Тоже голубая кстати, хотя цвет намного светлее, чем платье Евы. Подошел к шкафу, что располагался напротив дивана, достал вещь:

– Может, накинешь?

Ева одарила его убийственным взглядом, но все же приблизилась, выхватила рубашку из рук. Заставила отвернуться, когда снимала платье.

– Я только что все самое интересное видел, ну смешно же, – проговорил он, да только кто бы его слушал.

Пришлось подчиниться, а когда снова повернулся к своей драгоценной нахалке, вдруг стало до мурашек приятно, что она в его рубашке. Ей, кстати, шло, как ни удивительно. Вещь оказалась ей велика – доставала до середины берда, но это делало ее похожей на платье, которое он испортил. Ева закатала рукава, подвязала чужую обновку пояском от своего платья, посмотрелась в зеркало, расположенное во внутренней двери шкафа.

– Не так уж плохо, зайдешь потом за рубашкой.

Она развернулась и исчезла в дверях. Как будто все нужное ей уже получила. О своей любимой «Сахарной» ничего не сказала. Ему тоже оказалось не до того.

Арам запер за ней дверь и уселся на диване, откинувшись на спинку. Глубоко задышал, снова и снова переживая только что подаренное паршивкой удовольствие. Оно до сих пор пульсировало внутри, отдавало в каждую клетку внезапно размякшего тела.

«Что это только что было?» – все пытался разобраться.

Наслаждения от быстрого секса с Евой получил столько, сколько за восемь лет не доставалось. Вместе взятые восемь лет. Будто и не сексом раньше занимался, а удовлетворялся с помощью резиновых женщин. Уродливых к тому же и совершенно не возбуждавших.

Впрочем, рядом с Евой любая покажется уродиной. Ни до, ни после знакомства с ней Арам не встречал девушки прекраснее.

Паршиво только, что этот один-единственный контакт по-быстрому для него все равно, что жалкая семечка для смертельно голодного человека. Даже червячка не заморил, а хотелось сытного обеда.

Через время заметил, что у него на рубашке тоже почти ни одной пуговицы…