Текст книги "Две по цене одной"

Глава 49. Мягкий Арам

«Бетонная плита. Она сравнила меня с бетонной плитой. Почему?» – задавался вопросом Арам, ожидая Еву на улице.

На следующее утро он с полседьмого караулил любимую возле подъезда. Вырядился в белую толстовку и джинсы – в такую рань не хотелось влезать в костюм. Звонить не стал, мало ли, разбудит, вдруг в кои-то веки решила выспаться. Просто ждал, выйдет же она когда-нибудь.

Все гадал, с чего Ева решила, будто он такой жесткий, ведь на самом деле это не так. Наринэ очень даже вольготно с ним жилось. Хотя будущая бывшая жена –  не лучший пример. Араму было глубоко безразлично, где она и что делала. Однако с любимой он вел бы себя совсем по-другому.

Да, возможно, Арам и принялся бы чересчур контролировать Еву, стремиться влезть во все сферы ее жизни. Но это же из любви! Потому что ему важно! Это ведь чего-то да стоит, верно? К тому же он постарался бы сделать так, чтобы в отношениях было комфортно им обоим. Не такой уж он и тиран… почти.

«Эх, как бы мне аккуратно с ней поговорить? Где найти нужные слова?» – ломал он голову.

Составлял слова в предложения, да все казались неподходящими, пресными, не способными показать глубину чувств. И так крутил фразы и эдак, уже хотел записывать в телефоне, чтобы по шпаргалке. Почему экзамены часто сдают со шпаргалками, а с любимыми объясняются по памяти? Это же непрактично! Что важнее? Какой-то там экзамен или любовь?

Никогда в жизни Арам еще так не переживал, хотя из-за Евы систематически терял массу нервных клеток.

Любимая показалась из подъезда в начале восьмого.

Вышла, будто солнце из-за двери выглянуло. По-утреннему свежая, в персиковой кофточке, куртке и синих джинсах. Волосы струились по плечам, в глазах энергия целого мира. Озарила собой и без того ясное утро.

Увидел и вообще все путные слова забыл, даже предложение не из чего составить. Как же так?

«Бывают же такие женщины», – вздохнул с обожанием.

– Привет, ты без Нади? – только и смог вымолвить, когда Ева его заметила, помахала рукой.

– Ей сегодня ко второму уроку, ее отведет бабушка. – Она подошла к машине. – А ты зачем здесь?

– Карета подана, – проговорил Арам, показывая на джип. – Давай отвезу тебя на работу?

– Э-э-э… может, я на маршрутке лучше…

«Даже в машину сесть не хочет», – совсем загрустил.

– Нам очень нужно поговорить, – попросил глухо.

Ева осмотрелась по сторонам, но в такое раннее утро двор перед многоэтажкой был еще пуст. Никого, кроме дворника на другой стороне детской площадки, располагавшейся позади парковочного ряда, не видно.

– Говори, – попросила, взглядом давая понять, что в салон машины залезать не хочет.

Арам взял Еву под локоть, отвел поближе к джипу, внимательно посмотрел в глаза и принялся каяться.

– Ев, восемь лет назад я тебя очень долго искал…

Рассказал все: как ходил к ее отцу, как искал по знакомым, просил отца о помощи. Об одном умолчал: как больно было узнать, что она с другим,  и как переживал ее «предательство». Не по-мужски это – признаваться в больном.

– …Все эти восемь лет я думал, что ты меня тогда бросила, а потом увидел в отеле, ну и сорвало кукушку. Если бы я изначально знал, что ты тогда уехала с бабушкой, ни за что бы не бросил искать и не женился. Прости, пожалуйста, что полез к тебе с тем пошлым предложением. Я бесконечно виноват, что не смог тогда найти тебя, не догадался проверить дальних родственников, даже не подумал о вероятности, что ты сменишь фамилию. Этой вины с себя не снимаю и признаю.

– Я не знаю, что сказать… – покачала головой Ева, явно ошарашенная его утренними признаниями. Так и замерла на месте с открытым ртом.

– Еще хочу сказать… – продолжил Арам. – Ты говорила, что я твердый, как бетонная плита. Но я не только твердым быть могу, мягким тоже.

Она от этих его слов еще больше опешила:

– Но ты никогда не был со мной мягким, Арам. Ни в школе, ни потом, ни сейчас.

– А ты разреши! Я покажу, каким могу быть, – с нажимом ответил он. – В юности быть вместе не вышло, не получилось. Прости, я не уберег нашу любовь. Но давай наверстаем? Давай сойдемся?

– Но мы уже другие… – ответила Ева надтреснутым голосом. – Я очень сомневаюсь, что из этого может что-то получиться.

– Дай шанс! – проговорил он с нажимом. – Ты должна дать мне шанс…

– Ну вот видишь, – невесело усмехнулась она. – Ты же даже просить ничего не умеешь, сразу требуешь…

– Сейчас прошу, – проговорил он ласковее.

– О чем?

– Чтобы ты за меня вышла, – развел руками.

– Арам! Ты извини, но… Мне нужен другой муж, понимаешь? Понимающий, адекватный. Я хочу нормальной жизни, а не этих бесконечных разборок и противостояний.

– Я могу быть нормальным! – тут же выпятил вперед грудь Арам.

– Не готова я к таким решительным действиям, – развела руками Ева. – Слишком неожиданно все.

– А когда будешь готова? Я подожду… – заверил он со всей серьезностью.

– Может быть, никогда, – пожала она плечами. – Не хочу тебя обнадеживать.

– Эй, ты такими словами не разбрасывайся! – мгновенно вышел он из себя. – Не смей так говорить!

Наверное, сказался страшный недосып, ведь вторую ночь толком не спал. И нервное перенапряжение – слишком много пришлось пережить за последние пару суток. В общем, рык у него получился знатный.

Надо же было именно в этот момент из подъезда выйти какому-то молодому парню, явно Еве знакомому. Он тут же зыркнул на них двоих, приблизился. Собрался защищать малышку от Арама? Это он зря.

– Иди своей дорогой, – тут же возмутился Арам. – Не лезь не в свое дело.

– Это мой сосед, чего ты ругаешься? – зашипела на него Ева, потом повернулась к парню: – Извини, Дим.

Тот кивнул, окинул их неодобрительным взглядом и пошел своей дорогой.

Ева же продолжила шипеть:

– Вечно ты так! Только и делаешь, что давишь, ревнуешь или ругаешься… Все, мне пора ехать.

С этими словами она развернулась и зашагала в сторону остановки.

– Ева стой. Мы не закончили…

– Закончили!

– Дай хоть до работы довезу, – не унимался он.

Догнал и встал у нее на пути.

– Не надо… Я поеду на маршрутке, – заявила Ева.

– Какой смысл трястись в маршрутке, если перед тобой комфортабельное авто? – развел он руками.

– В том-то и дело, что водитель этого авто требует, чтобы я вышла за него замуж! Так что я лучше потрясусь…

С этими словами Ева попыталась его обойти.

– Стой, сказал.

Арам попытался схватить Еву за плечо, но она увернулась, еще больше разозлилась:

– Вот! Типичный Арам. Слова «нет» не понимаешь в принципе. Оставь меня в покое!

Ева развернулась и снова поспешила своей дорогой.

– Знаешь, когда я оставлю тебя в покое? Когда сдохну! – зарычал он ей вслед. – И то не факт. Обещаю, в следующей жизни тоже найду!

Глава 50. Советчица

Он поехал туда, где еще вчера зарекся появляться. Поставил машину возле отчего дома и поплелся во двор, а потом и в дом, только на этот раз через черный вход.

Пришел сюда, потому что больше некуда было идти со своим горем.

Вряд ли после вчерашнего скандала тесть с тещей до сих пор тут гостили. Отец обычно с утра уезжал в офис, а вот мама… Она обычно стряпала на кухне что-нибудь вкусное, проводила время в свое удовольствие. Понадеялся, что и сегодня будет так. Рассуждал просто – не могла та, кто все детство его нянчил, принимать участие в той гнусной истории восьмилетней давности. Пусть не рожала, но воспитывала с любовью.

Как и ожидалось, мама нашлась на кухне.

Стояла у стола в бордовом платье и фартуке. Несмотря на вчерашнее происшествие, не изменила своим привычкам. Выкладывала на белое блюдо свежеиспеченные булочки с изюмом. Как только увидела сына, всплеснула руками:

– Арамчик, дорогой, ты как здесь? А бледный какой, а замученный… Садись, садись, будешь кофе? А может, лучше молочка и поспишь? Вон какие круги под глазами…

– Ма-ам! – буркнул он, пытаясь угрюмым видом купировать острый приступ заботы.

– Все, все, поняла, – выставила вперед руки она.

Арам и моргнуть не успел, как его усадили за стол, поставили перед ним кружку кофе с молоком, пододвинули только что испеченные булочки. Он посмотрел на угощение – красивое, вкусно пахнущее. Только вот аппетита не было.

– Мам, ты про Еву знала? – задал один единственный вопрос.

Ее большие карие глаза мгновенно повлажнели.

– Арамчик, мальчик мой, да если бы я знала, я бы твоему отцу всю плешь проела! – запричитала она, присев за соседний стул. – Я бы тебе сказала! Ты не заслужил такого… Знаешь, когда Баграт принес тебя маленького в пеленке, думала, не смогу полюбить, а полюбила сразу! Помню, ты в колыбели плакал сильно, смеси есть не хотел, какие только мы с отцом ни покупали. Я так переживала за тебя, кормилицу тебе нашла, ночами на руках держала. Я столько сил и чувств в тебя вложила, чтобы он с тобой так… Да если бы я знала, ни за что не позволила бы сделать тебе так больно!

– Ладно, мам… – кивнул Арам угрюмо. – Я тебе верю.

– И за Наринэ прости! Какую змею я тебе в жены выбрала, жуть! А какая хорошая росла, как стихи читала в детстве! Какой ласковой была… Ну мы с ее родителями как следует разобрались, забрали они свою непутевую дочь. Будут учить уму-разуму в Питере.

– Давай не будем про Наринэ, – покачал он головой.

Мать стерла с щек непрошеные слезы, села рядом, взяла его за руки и спросила:

– Ты почему такой угрюмый? Из-за отца? Или из-за развода?

– Из-за Евы… – признался Арам. – Я не знаю, как к ней подступиться, она не слушает меня, не прощает.

– Так ты же не виноват! – возмутилась мама.

– Это я в прошлых событиях не виноват, а в настоящих очень даже…

Арам не стал рассказывать матери всего, было слишком стыдно. Поведал лишь малость – о кознях в бизнесе, спорах из-за Нади.

– Так повинись, – пожала она плечами, убрав от него руки.

– Я пытался, – Арам покачал головой. – Все без толку. Она не слушает, не слышит. Не могу с ней нормально общаться, все время из себя выхожу. И только еще больше ругаемся. Я к ней за последние дни двести раз подошел, а она…

– Стоп! – выставила вперед руки мама. – Прекрати преследовать девочку, а то еще больше от себя оттолкнешь. Пусть выдохнет, поскучает. Это вы в юности были не разлей вода, а сейчас другое время. Начни нормально ухаживать, пригласи куда-нибудь, подари цветы, наладь общение с Надей. И потихоньку, помаленьку растает твоя Ева! Вон ты какой у меня вырос красавец! Плечи широкие, крепкие, сильный и видный. И человек хороший – честный, правильный. Дай ей почувствовать, что она для тебя важна, прислушивайся к мнению, не дави, а договаривайся. Ты же умеешь, знаю.

Арам громко выдохнул, сжал кулаки.

– Сложная это задача – ухаживать за русскими женщинами.

Мама вдруг поджала губы, укоризненно на него посмотрела и выдала:

– Все те вещи, которые я перечислила, не только русским женщинам важны. Они важны всем женщинам в целом, но не все мужчины это понимают.

Глава 51. Замуж не пойду

«Как же хорошо, что я не бухгалтер, переводчик или менеджер, – радовалась Ева, украшая персиковыми розами нижний слой белого трехъярусного торта. – А то наработала бы сейчас…»

Голова занята чем только можно, но не работой, а руки с кондитерским шприцем так и порхали над очередным шедевром – преимущество опытного кондитера.

Мысли жужжали в голове на максимальной громкости, да и как могло быть по-другому после такого-то утра? Арам наповал убил ее своими признаниями. Это же надо, какого ужасного мнения он был о Еве все эти годы! Впрочем, ровно такого же, какого и она о нем – предатель, изменник и так далее и тому подобное. Чего никак не могла предположить – что он будет думать о ней так же.

Зато в свете новых знаний она стала лучше понимать перепады в настроении и поведении Арама, его мотивы. Теперь хоть ясно, почему был с ней так груб. Это он ей так мстил… Мститель, чтоб его. А честно высказать претензию? Спросить, как она поживала все эти годы? Нет, не про него.

А если бы бабушка сменила машину? Что бы было? Ведь собиралась.

Своим поведением за предыдущие дни Арам только лишний раз доказал, что он – упертый мужлан, диктатор и тиран, слышащий только себя и свои желания.

Пусть извинился, пытался помириться. В глазах Евы это не делало его лучшей кандидатурой на роль мужа. Она не собиралась попадать под гнет Арама Барсегяна.

Если человек любит, он не станет диктовать условия, мстить за прошлые обиды, причем таким мелочным способом, как делал это Арам. Разве не так? А раз не любит, о каком замужестве может идти речь? Тем более все еще не ясно, что там с той девушкой с серебристыми волосами. Кто ее подослал? Кто подчистил телефон Арама? И подчистили ли его?

«Арам меня на самом деле не любит… – убеждала себя Ева. – У него просто всколыхнулись старые чувства на фоне сильнейшего либидо, вот и все. Недополучил секса в юности и стремится наверстать сейчас. Иначе зачем бы вел себя как похотливый самец?»

Со временем он к ней охладеет – это факт. Надо просто дать этому времени пройти. Он отпустит Еву, и тогда снова можно будет жить своей жизнью. Главное – больше с ним не спать, не лить бензин на огонь старых чувств. За прошлые приключения было до сих пор немного стыдно.

– Ев, к тебе Арам Багратович, – вдруг заглянула на кухню Дарья.

«Помяни черта…» – мысленно закатила она глаза.

Потом посмотрела на циферблат – полдень. Не слишком-то он к ней торопился! Ева на работе целых четыре часа, а Арам только заявился. Чем был занят? Даже как-то немного обидно стало. Хотя о чем это она? Лучше бы вообще не приходил. Наверное…

Ева отложила кондитерский шприц, стянула с себя фартук, перед выходом в зал посмотрела в зеркало, не испачкалась ли чем. Только потом предстала пред очи грозного Арама.

Но неожиданно объект оказался далеко не так грозен, как ожидалось.

– Арам, все в порядке? – спросила она, отметив его бледный вид.

В отличие от утра, теперь он появился в костюме, как обычно ходил по отелю. Деловой и в то же время какой-то потерянный.

Ева указала Араму на столик у дальней стены в зале кондитерской. Они присели друг напротив друга.

– Ева, милая… – начал он осторожно.

Она мысленно уже сжалась, ожидая нового предложения руки и сердца, но его почему-то не последовало. Вместо этого он начал говорить совсем другое:

– На нас много чего свалилось за эти дни, нужно передохнуть, взять паузу. Заняться работой в конце концов. Давай отодвинем личное в сторону, по крайней мере на какое-то время. Ты согласна?

Лицо Евы мгновенно вытянулось. Личное в сторону? И это говорил Арам?

– Я… э-э-э… согласна, – кивнула она наконец.

– Отлично, – явно обрадовался Арам. – Через две недели с небольшим в «Орионе» будут массовые мероприятия, ожидается множество гостей – преимущественно видеоблогеров. На семьдесят два часа отель в буквальном смысле превратится в полигон для съемок. Ты об этом слышала?

– Еще бы, работники только об этом и жужжат, – кивнула Ева. – Кстати, блогеры уже здесь. Мне кажется, некоторые наведываются на разведку. То один, то другой заглядывают в «Сахарную», делают съемки.

– Это хорошо… – кивнул Арам. – Пошла волна. Я надеюсь, после всего, что мы тут устроим, об «Орионе» не заговорит разве что ленивый. Тогда и у отеля дела пойдут в гору, и у «Сахарной». Кстати, я хотел бы сделать заказ мини-пирожных для фуршетов на все три дня мероприятий. Будет выставка коллекционных вин, арт-выставка, день итальянской кухни.

– Здорово! – тут же воодушевилась Ева.

Куча блогеров попробует ее пирожные – это же джекпот! Какая мощная реклама ее маленькой «Сахарной». Она за! Ради такого даже сделает скидку, хотя Арам не просил.

– Моя помощница с тобой свяжется и уточнит детали, – кивнул Арам. – Кстати, вечерний план в силе? Я забираю Надю?

– Я думала, мы будем проводить время все вместе, – нахмурилась Ева.

– Просто хотел отвести ее в кино неподалеку от вашего дома. Идет хороший мультфильм. Хочу немного побыть с ней наедине, надеюсь, ты не против?

Еву затопило чувство глубочайшей обиды. Надю позвал, а ее нет. Почему? Она могла отказать в его просьбе, но… не будет ли это также мелочно, как штендер, который Арам выставлял перед «Сахарной» ей назло? Ведь других причин отказать нет – он в шаге от того, чтобы стать очень годным папой, если Ева не станет ему мешать. Уж точно гораздо лучшим, чем был у нее.

– Не против, – кивнула она.

– Отлично, – потер руки Арам. – До вечера.

Встал и ушел.

Совсем ушел! Даже ни разу не обернулся.

Ни тебе признаний в любви, ни требований снова выйти за него замуж.

Но ведь она и хотела, чтобы он прекратил звать ее замуж, разве нет?

«Хотела, ага…» – грустно вздохнула Ева.

Просто не думала, что это случится так скоро.

Глава 52. Мужчины семьи Барсегян

Не успела Ева уйти на кухню после ухода Арама, как Дарья позвала ее снова.

– К тебе опять пришли!

Ева с тоской посмотрела на недоделанный торт.

«Интересно, кто пожаловал?» – принялась гадать.

Очень удивилась, увидев в зале Баграта Барсегяна собственной персоной.

Тот важно кивнул ей и прошел ровно к тому самому столику, где еще недавно Ева сидела с его сыном. Наверное, даже сиденья еще не успели остыть.

Барсегян-старший уселся за стол с таким видом, будто и не сомневался, что она к нему присоединится.

«В своем репертуаре…» – пробурчала про себя Ева.

Еще даже разговаривать с несостоявшимся свекром не начала, а уже на взводе.

Впрочем, Ева решила не накалять обстановку, вышла из-за кассы, прошла по маленькому залу к месту, где сидел Баграт. Устроилась напротив, подметила, как незваный гость вздернул подбородок – будто бы это не она владелица «Сахарной», а он.

– Здравствуй Ева, – с самым серьезным выражением лица проговорил отец Арама.

– Здравствуйте, Баграт Арсенович, – ответила Ева с достоинством.

Тот начал с места в карьер:

– Хочу, чтобы ты знала: я не нарочно очернил тебя в глазах сына…

Не нарочно? Он смеется над ней? Ева чуть не задохнулась от возмущения, но очень постаралась этого не показать.

«Он – отец Арама…» – в который раз напомнила себе она.

Арам сегодня отнесся к ней с уважением, вот и она отнесется с уважением к его отцу, какую бы чушь он ни нес.

Тем не менее Ева не удержалась от саркастичных реплик:

– Не нарочно можно толкнуть, наступить на ногу, что-то неосторожно сказать. А заплатить человеку за ложь не нарочно нельзя, Баграт Арсенович.

– Паясничаешь? – хмыкнул он, приподняв левую бровь. – Я правда думал, что ты уехала с мужчиной. Иначе не стал бы говорить такого сыну. Да, ты мне не нравилась и сейчас не нравишься, не буду врать. Но если бы я знал, что ты беременна, я бы забрал тебя с того вокзала к нам домой и сам лично позвонил бы Араму. Я очень люблю своих детей, Ева. И внуков люблю… Надю твою тоже. Ты можешь мне не верить, конечно…

О да, она ни на грош ему не поверила.

– Не складываются пазлы, – подметила Ева, поджав губы.

– Какие такие пазлы? – прищурился Баграт Арсенович.

– Девушка с серебристыми волосами… по чьему указу она действовала? – спросила Ева.

– Ах вот ты о чем, – кивнул Баграт Арсенович и продолжил: – Это не моих рук дело. Подозреваю, это Артур, брат Арама. Поступил он подло, не спорю. Не знаю, что им двигало. Ответит. А на меня зла не держи.

Во время разговора с Багратом Арсеновичем Ева будто в свое прошлое провалилась. На несколько минут вновь почувствовала себя испуганной беременной девушкой, которую все бросили и которой некуда деться. И эта маленькая девчонка была очень на него обижена за то, что не помог, за то, что оболгал, за то, что чинил препятствия ее с Арамом отношениям.

Она давно привыкла мыслить как взрослая и очень быстро вынырнула из того кошмарного состояния, когда жизнь казалось беспросветным дном. Посмотрела на ситуацию взрослым взглядом, оценила слова Баграта Арсеновича еще раз, но даже с позиции взрослого не смогла понять этого человека.

Он – сильный мужчина, при деньгах и власти. Взрослый. Но если взрослый человек видит расстроенную подругу сына на вокзале, зная, что тот далеко… Еще почти девочку! Беззащитную… Он подходит и спрашивает, все ли в порядке? Вот это был бы поступок человека с душой, отца, любящего своего сына. Мог же подойти. Барсегян-старший этого не сделал, а потом предпочел стереть Еву из жизни Арама, будто она и не человек вовсе, а клякса.

– Мне очень жаль, – вдруг загудел он. – Жаль, что тебе пришлось так много выстрадать. Но спасибо тебе за Надю. И знай – если вы с Арамом поженитесь, я благословлю ваш брак.

Он поднялся и ушел, не сказав больше ни слова. Не стал ждать ее прощения. Может быть, ему было не нужно? Или прощение должно случиться по умолчанию?

Но Ева не простила.

Ни Барсегяна-старшего, ни Барсегяна-младшего. Не стало ей лучше после их извинений.

Если Арама она готова простить со временем, как отца ее дочери, то Баграта Арсеновича – нет.

Ева вернулась к украшению торта с тяжелым сердцем.

Как хорошо, что в работе она давно дошла до автоматизма. Как бы ни была расстроена, а руки продолжали выводить идеально ровные розочки, листья, сердца.

После торта пришла очередь эклеров, затем капкейков. Вот так, в трудах и заботах, незаметно проходил ее день. А через несколько часов в «Сахарную» снова заявился визитер по ее душу.

Ева вышла в зал и увидела за тем же столом у стены совсем уж неожиданного гостя – незнакомого мужчину, очень похожего на Арама и его отца. Даже одет так же – в классический черный костюм с голубой рубашкой.

Ева подошла, кивнула, присела напротив и спросила:

– Кто вы и зачем меня звали?

– Привет! – проговорил он так, будто Ева должна ему миллион долларов или даже два.

«Определенно родственник Барсегянов!» – решила она тут же и не ошиблась.

Гость вдруг заявил:

– Не узнала? Виделись. Лет восемь-девять назад. Я Артур, брат Арама. Пришел в глаза посмотреть.

– В смысле? – спросила Ева с прищуром.

– Со мной теперь не разговаривает вся семья. По твоей милости! Говорят, я подговорил какую-то девчонку соврать тебе по поводу брата. Зачем ты им наврала?

– Но я не врала! И не обвиняла тебя! – охнула Ева, сжав руки в кулачки. – Я вообще никого не обвиняла, думала, девушка и правда Арама…

– То есть ты хочешь сказать, что девушка действительно была? Ты ее не выдумала? – спросил Артур, с шумом вздохнув.

– Я сказала правду, – пожала плечами Ева и поджала губы.

Артур смерил ее серьезным, изучающим взглядом. Точь-в-точь, как это делал Арам, недаром братья. А потом решительно заговорил:

– Хочешь верь, хочешь нет, но я к этой истории не имею никакого отношения и никакой девчонки с серебристыми волосами не помню. Амнезией не страдаю, Альцгеймер мне еще долго не грозит, надеюсь. Если бы я с такой спал, запомнил бы, правда? А в моей квартире все девушки были по мою душу, Арам сох только по тебе. Кроме того, я бы не стал подставлять брата, тем более шариться в его телефоне и что-то там стирать. Тебе ясно?

– Но откуда тогда появилась та девушка, если Арам был в больнице? – спросила Ева с сомнением в голосе.

– Понятия не имею, – покачал головой Артур. – Но выясню, обещаю тебе.

Он ушел, а Ева еще глубже погрязла в собственных мыслях.

Кто из троих мужчин семьи Барсегян ей врал?