Текст книги "Две по цене одной"

– У тебя кто-то есть? – начал он обманчиво тихо и моментально сорвался, продолжил почти ором: – Учти, Ева, если у тебя кто-то есть, я этому козлу ноги выдеру и в задницу засуну!

– Ты нормальный вообще? – тут же вспылила и она.

– Очень даже нормальный!

– Вот! Во-о-от… – Ева вдруг вскочила со стула, отошла от стола и ткнула в Арама указательным пальцем. – Именно поэтому я счастлива, что мы тогда с тобой не поженились!

Арам тоже вскочил с места, навис над ней.

– Ты что несешь?

– А то! Ты жутко ревнивый, упрямый собственник, который мне и вздоха свободного сделать не позволил бы. Мне под бетонной плитой будет жить легче, чем под тобой. Или скажешь, не строил планы, как перекроишь мою жизнь под себя, станешь контролировать каждый мой шаг? Ну? Признайся! Уже лет на пятьдесят все для меня в мыслях расписал? Я слишком хорошо знаю тебя, Барсегян! Такие отношения подходили маленькой, пугливой восемнадцатилетней Еве, которая и слова против пикнуть не смела. Но теперь, слава богу, я другая.

Арам поперхнулся ее словами. Разве контроль – это плохо? Это прежде всего забота. А именно заботой он выражал свои чувства к ней и Наде. Для разнообразия решил выразить и словами.

– Я люблю тебя, Ева! – заявил громко. – Неужели ты не видишь, как сильно я тебя люблю?

Наивный. Думал, одного этого аргумента будет достаточно.

Однако Ева снова лишь опешила. Она уставилась на него круглыми, резко повлажневшими глазами, а потом с обидой ответила:

– Прости, Арам, не вижу. Если бы ты меня любил, ты бы не творил всей этой фигни, которую ты делал, когда купил «Орион»! Не женился бы на другой… Не верю я в твою любовь!

Тут-то Араму и захотелось начать выдирать из головы волосы.

– Зачем ты думаешь, я хочу на тебе жениться? Просто так? – спросил с издевкой.

– Откуда мне знать? – пожала она плечами. – Как в шестнадцать лет присвоил меня, так до сих пор считаешь, что я твоя верная болонка! А болонка должна быть рядом, иначе какой от нее прок? Но у меня своя жизнь и своя судьба! Я не собираюсь служить твоей собачонкой. Я сама по себе…

– Не мели ерунды!

– А для тебя всегда так было! Если ты с чем не согласен, значит, это ерунда. Но мои чувства не ерунда, Арам!

– Ты будешь моя, – заявил он с максимальной серьезностью.

– Прав был твой папаша, когда сказал, что у тебя гештальт не закрыт. Привык добиваться своего и, как обычно, прешь напролом!

Арам ничего не понял, но ответил с чувством:

– Ты выйдешь за меня, и точка.

– Ни за что! – зафырчала Ева и бросилась прочь, отпихнув Арама.

«Побегай, побегай, далеко не убежишь!» – зарычал он про себя.

***

«Не замечал, чтобы тебе в школе так уж нравилась физкультура. Почему теперь так нравится бегать? От меня…» – целый день злился Арам.

Отказ Евы очень больно ранил, она была очень убедительна в своем нежелании становиться его женой. И все же он не верил, что это действительно так.

Сколько раз отказала в интимной близости за эти дни? Тем не менее с удовольствием отдавалась.

«Тоже мне, нашла бетонную плиту! Да я верх терпеливости и обходительности», – ругался он про себя.

На ум моментально приходили все те случаи, когда Арам шел на компромисс. Он мог пригрозить Еве судом по поводу опеки и отцовства, но не сделал этого. Мог выдавить ее из бизнеса тут же, мгновенно, и снова пожалел, создал хорошие условия. А то, что он штендер у ее «Сахарной» поставил и убрал из наружной рекламы, так невелика плата за то, что сбежала от него к другому!

Как она думала, каково ему было узнать, что у него семилетняя дочь? Что она скрыла ее? Что предпочла ему другого? Легко такое простить? Нет, совсем не легко.

Да, он мстил Еве за обиды, давил на нее. Но по сравнению с тем, что с ней сделал бы другой, например, любой из его братьев, считай, о-о-очень легко отделалась.

«Только и знаю, что иду у этой маленькой сучки на поводу, а она хоть бы раз извинилась. Того и гляди, на шею сядет, ноги свесит. То ей не так, это ей не эдак, характер у меня, видите ли, не такой. А какой он у меня должен быть? Я – южанин! Пора закручивать гайки».

Арам весь день был сам не свой. Тут еще отец, как назло, постоянно названивал, а он сбрасывал звонки, ибо разговаривать с настырным родителем сил не находилось. Не читал сообщения.

Голова шла кругом, в груди болело, ныло.

Злился.

Он безумно злился на Еву. Как могла ему отказать?

Ты либо любишь человека и хочешь с ним быть, либо не любишь, но тогда и не спишь с ним. Логично же. И никакой характер тут ни при чем. Он ведь не насильно ее под себя укладывал, в самом-то деле!

К концу рабочего дня Арам не выдержал, зашел в «Сахарную» в надежде еще раз поговорить с Евой по душам.

Однако когда появился в кондитерской, ее помощница отрапортовала:

– Ева только что ушла домой.

– Как? Еще ведь и семи нет.

– Вылила на руку кипящий кофе, сказала, сегодня не работник…

В эту самую секунду Арам почувствовал себя так, будто это на него кипящий кофе вылили, да не на руку, а на грудь.

Тут же ринулся на парковку, где стояла машина Евы, недавно им починенная. Обнаружил свою ненаглядную бунтарку непонятно зачем наматывающей круги вокруг собственного автомобиля.

– Ева, – позвал, подойдя.

Она обернулась к нему с очень кислым выражением лица. Казалось, еще чуть-чуть, и заплачет.

Арам приблизился вплотную попросил сдавленно:

– Покажи руку…

Ева нахмурилась, но продемонстрировала левую конечность. Даже в оранжевом золоте заката Арам смог увидеть на наружной стороне кисти отчетливый красный след.

– Сильно обожглась? Как ты так умудрилась…

– Я сегодня не выспалась, – забубнила она. – А потом еще ты со своим предложением. Задумалась, и вот…

– Я не собираюсь извиняться за то, что хочу на тебе жениться, Ева, – отрезал он строго. – Пойдем к моей машине, у меня есть противоожоговое средство.

– У меня в «Сахарной» оно тоже есть, я уже помазала, пройдет. Я домой хочу, а ключи… Короче, они под машиной, и я не могу их достать.

– Это как? – удивился Арам.

«Вот почему Ева кружила вокруг машины. Чудо, а не девушка…»

– Я уронила ключи, они отлетели, я сделала шаг, чтобы поднять, и пнула носком туфли под машину… случайно!

– Нарочно такого даже не придумаешь, – усмехнулся Арам.

Ключи ему удалось достать, хотя из-за этого испачкал костюм. Однако за руль Еву в таком непонятном состоянии пускать не хотелось. А ну как врежется куда-нибудь.

– Солнце, давай ко мне в машину? Я отвезу тебя домой.

– Ну нет… – помотала она головой. – Я сейчас не в состоянии вести серьезные разговоры.

– Ни слова серьезного не скажу, просто отвезу, и все, – тут же заверил ее Арам.

Пара минут уговоров, и Ева все же села в его джип.

Он покатил по краснодарским улицам. За окнами машины стремительно вечерело, и к тому моменту, как подъехал к дому Евы, уже совсем потемнело. Включились фонари.

Он выскочил из машины, подал руку Еве.

Неудачливая работница сдержанно поблагодарила его и поспешила домой.

– Ева, подожди, – позвал он нежно.

– А?

Догнал почти у подъезда, в том самом месте, куда не доставал луч фонаря, легко тронул за плечо и попросил:

– Поцелую, ладно?

– Не ладно! – тут же выпустила иглы она. – Я тебе разрешу, а потом ты скажешь, раз поцеловались, иди замуж. Так вроде твоя логика работает? Ты мне сегодня уже предъявил за секс.

При этом нервно хихикнула.

«Еж, а не девушка», – отметил Арам про себя.

– Не хочешь целоваться, ладно. Но дай хоть обниму? Мне очень надо…

Арам приблизился к ней вплотную, осторожно притянул к себе, и, к его великому удивлению, Ева все же позволила ему это.

Он обнял ее и замер, жмурясь от удовольствия.

Не знал, как объяснить, что чувствовал. Каждый раз, когда обнимал, в него через эту девушку будто втекала энергия. Мощнейшая золотая энергия. Голая сила. Пусть ее нельзя увидеть глазом или пощупать, это эфемерная субстанция высшего качества. Насытившись такой, Арам мир сможет изменить, не то что восстановить репутацию «Ориона».

Кто такого в жизни не испытывал, не поймет, хоть час объясняй. А кому хоть раз удалось обнять любимого, без труда вспомнит то особое состояние счастья.

Арам всю жизнь хотел бы так ее обнимать.

Они оба стояли в сумерках, потеряв счет времени. Очень скоро Араму снова захотелось признаваться Еве в любви и опять делать ей предложение. Уже почти собрался даже. Ведь совершенно очевидно: плутовка тоже испытывала к нему чувства, хоть и не признавалась в этом. Как она ему откажет в такой ситуации? Однако отвлек внимание какой-то черный автомобиль, показавшийся на повороте.

«Бумер!» – тут же заметил Арам.

О, как люто он ненавидел такие машины!

Поблизости парковочных мест не было, и бумер припарковался чуть поодаль – прямо под фонарем, располагавшимся метрах в пятидесяти от подъезда.

«Машина явно местная…» – подумал Арам и почувствовал, как в груди просыпается животная ярость.

Сузил глаза и принялся наблюдать, какой кекс покажется наружу.

Но из машины вышел никакой не кекс, а Снежана Борисовна, бабушка Евы. Она обошла автомобиль и открыла заднюю дверь, помогла выйти Наде.

Арам почувствовал себя так, будто ему цыганскую иголку в сердце засунули. Длинную и ржавую. Резкая и острая боль.

Пока Надя с бабушкой доставали пакеты из багажника, спросил у Евы хрипло:

– Милая, скажи, пожалуйста, а давно у твоей бабушки бумер?

– Не знаю… Лет десять, наверное.

И Арам наконец решился задать вопрос, которого как огня боялся из-за его крайней болезненности. Раньше думал, сердце порвется на четыре части, если Ева подтвердит ему, что бросила ради другого. Ведь пока этого не услышал от нее, можно пытаться представить, что такого не было, продолжать заглушать в памяти голос мужика, который рассказал ему об измене любимой. А если она подтвердит – все, край. Он этого в жизни никогда забыть не сможет. Поэтому ни разу не спросил, хотя тянуло, и очень.

Теперь же понимал: надо было спрашивать сразу, несмотря на жгучую боль. Ой, надо было…

– Ев, а куда ты делась, когда сбежала от отца? С кем жила?

– Ну как же… С бабушкой! – пожала она плечами, отстраняясь от него. – От отца я поехала в старый дом в деревне, надеялась побыть какое-то время там, но забыла ключи, представляешь? И кошелек у меня в тот день вытащили. А тут приехала бабушка Снежана на своем бумере. Она решила навестить сестру, отметить общее шестидесятилетие, они же близнецы. Не знала, что та умерла. А тут я… вся в слезах, соплях. Мне прям интересно, Арам, а кто, как ты думал, мне тогда помог? Волшебник на голубом вертолете? Так не бывает их.

– Жаль… – только и смог он вымолвить.

– Что жаль? – не поняла Ева.

– Жаль, что волшебников не бывает.

Ведь ему теперь понадобится минимум чудо, чтобы вернуть расположение любимой женщины.

Глава 47. Виноватые

Арам, наверное, еще никогда в жизни так сильно не злился. Хотелось рот себе заткнуть, чтобы не вылить эту злость на Еву, ее бабушку, Надю, случайных прохожих. Ведь не виноваты.

«Как так-то?!» – рычал про себя.

Почему Ева ему не сказала, что не изменяла? О таком не то что говорить, кричать надо! Хотя она ведь и не подозревала, что именно он о ней думал все восемь лет. Если подобное спросит, только оскорбит вопросом. Это как минимум.

«Но почему тот пьянчуга так яро утверждал, что Ева целовалась в машине с мужчиной?» – задался он самым важным вопросом.

«Отец!» – как-то сразу дошло.

– Привет, Арам, – поздоровалась с ним Снежана Борисовна.

Надя же лишь помахала рукой, скромно на него поглядывая.

– Можно завтра с ней увидеться? – Вот и все, что смог выдавить из себя Арам.

– Конечно, – кивнула Ева.

Все трое попрощались с ним и зашли в подъезд. Арам же остался стоять у машины.

Досчитал почти до ста, чтобы хоть немного успокоиться. И все равно еще ни разу в жизни так агрессивно не водил машину, как сегодня, пока ехал к дому родителей.

Домчал в рекордные сроки, и был встречен на пороге радостным воплем родителя:

– Арам-джан, я тебе целый день звоню, а ты трубку не берешь, на сообщения не отвечаешь! Ты занят был, да? Как я рад, что ты нашел время на мою просьбу и приехал. Радость у нас, сваты из Питера нагрянули…

– Отец! – резко перебил он. – Ты! Ты просто… у меня слов нет!

– Арам, а ты что такой красный? – тут же показалась в прихожей и мама. – Перенервничал? Что случилось?

– Мама, не вмешивайся, – отчеканил Арам строго. – Отец, пойдем поговорим…

Барсегян-старший молча кивнул жене и повел сына в свой кабинет.

Арам оглядел отлично знакомую комнату. Решал здесь массу важнейших вопросов, вел неспешные беседы на этом самом белом кожаном диване, а за креслом у стола дегустировал коньяк, который отец прятал в резном деревянном глобусе. Думал, мама не знала.

Обстановка еще вчера показалась бы родной. Теперь же…

Отец находился в его самом ближнем круге, он всю жизнь доверял родителю как себе. Зря? Но если нельзя верить отцу, то кому можно?

Барсегян-старший плотно закрыл дверь, только и успел спросить:

– Что тако…

– Знаешь, кто забрал Еву на черном бумере восемь лет назад? Ее бабушка! – выплюнул Арам с чувством.

Заметил, как отец опешил, уставился на него непонимающим взглядом. И… совершенно не поверил реакции родителя.

– С чего ты это взял, сын? – начал тот настороженно. – У нас свидетель…

– Если я найду того забулдыгу и спрошу, давал ли ты ему денег, что он мне ответит? – спросил Арам с прищуром.

– Да ты сядь, послушай, я ж как лучше хотел! – замахал руками отец.

– Как лучше? – голос Арама неожиданно сел. – Ну давай, скажи мне, в какой вселенной оболгать любимую сына – это к добру?

– Успокойся, сын, успокойся… – Отец выставил вперед руки и начал объяснять.

Арам честно слушал. Очень внимательно слушал и все равно не мог понять извращенной логики родителя. По его словам получалось, что водителя бумера не видели, но отец отчего-то решил: это непременно мужчина, любовник Евы, ведь больше некому. В его картине мира черный бумер не могла водить женщина. Но водила! Еще как водила. Снежана Борисовна очень ловко обращалась с этим автомобилем, будь он трижды проклят.

– То есть ты выдумал для нее любовника, подкупил свидетеля и всю эту лапшу развесил мне на уши, так? – хрипел Арам, больше не узнавая в этом покрасневшем престарелом армянине своего любимого отца.

– Я попытался ее поискать по своим каналам, сын. У меня не получилось, и я не хотел, чтобы ты жизнь положил на ее поиски! Я добра хотел…

– Ты даже не проверил ее дальних родственников.

– Ты знал, что у ее бабушки была сестра? Я нет! – возмутился Баграт.

Арам всегда верил, что отец хотел для него лучшей доли. И вот сегодня эта вера закончилась.

– Ты вообще хоть кого-то любил сильно? – спросил Арам неожиданно даже для самого себя.

Отец не задумываясь ответил:

– Тебя!

– Любовь к детям – это другое, – покачал Арам головой. – Я имею в виду женщину.

– Да, – кивнул отец. – И очень за это пострадал, поплатился сполна. Твоя мать меня бросила…

– Твоя большая любовь тебя бросила, а моя меня не бросала! Ты зачем меня с ней разлучил? В отместку, что моя мать тебе изменила?

– Что ты такое говоришь, сын! Как ты можешь… – еще больше покраснел Барсегян-старший.

– Как ты можешь, отец? Еще Артура приплел, Еве заставил соврать, что я с какой-то бабой в Москве…

– Стоп! – выставил руку вперед отец. – Я Артура не уговаривал!

– Опять будешь врать?

И выложил отцу то, что не так давно рассказала ему Ева: все о случае с девушкой с серебристыми волосами.

– Клянусь тебе, я не подговаривал твоего брата на эту подлость! – завопил отец.

Но его вопль нисколько Арама не тронул.

Уже почти спокойным тоном он ответил:

– Я разведусь с Наринэ и женюсь на Еве, ясно тебе? И ты ничего не сможешь с этим поделать.

– А как же сваты? Они же в столовой ждут тебя за праздничным столом… Это позор, Арам!

– Вот ты пойдешь и объявишь им, что мы с Наринэ разводимся. Можешь сказать, что вырастил паршивого сына, мне плевать, – заявил он с чувством.

Вдруг двери кабинета распахнулись, в комнату влетела Наринэ и бросилась ему на шею:

– Нет, милый! Не надо…

Арам только и успел что оторвать ее от себя, как в комнату вошла мама, а за ней тесть с тещей.

Важные, одетые, как обычно, с иголочки: Ваган Артурович в идеально выглаженном черном костюме, Сирануш Айриковна в красном платье в пол, вся обвешанная золотом. Как и Наринэ, она обожала все яркое и блестящее. Оба воззрились на любимого зятя в полнейшем непонимании происходящего. Хором спросили:

– Чем же, Арам-джан, чем же тебе не угодила наша дочь?

– Я была ему хорошей женой, папа! – запричитала Наринэ.

После такого Арам закашлялся. Лишь хорошо прочистив горло, уставился на жену.

– Сама скажешь или мне? – И поняв, что Наринэ ни за что не откроет секрета, продолжил сам: – Ваша дочь игроманка, лентяйка и лгунья. И учитывая, что игроманкой она стала еще до того, как мы сходили в загс, вы знали о ее пристрастии, отдавая ее за меня замуж.

Тесть с тещей застыли, разинули рты. Впрочем, рты разинули не только они. Отец и мать Арама замерли примерно с такими же выражениями лиц. А потом все разом начали говорить. Точнее орать, кидаться обвинениями, тыкать друг в друга пальцами.

У Арама не было никакого желания участвовать в скандале, поэтому рванул на выход. Наринэ тенью проскользнула следом. Ругающиеся родители не заметили побега детей.

Жена догнала его на выходе из дома.

– Ты обещал, что ничего не скажешь им, Арам! – запричитала Наринэ. – Ты хоть представляешь, что они со мной сделают?!

– Какая у тебя короткая память… Я обещал не говорить твоим родителям про покер, если ты бросишь играть. Но ты ведь не бросила! Я держал клятву гораздо дольше твоего.

– Но ты не должен был…

– Развод будет, Наринэ.

– Я согласна принять твою дочь! – снова запричитала Наринэ. – Я изменюсь! Я буду ответственной… Воспитаю ее так, как твоя мать воспитала тебя!

Арама аж передернуло от перспективы того, что его умницу, Надю, будет воспитывать такая мачеха.

– У моей дочери есть мать, – отчеканил строго.

– Почему ты ее любишь, а меня нет? Если бы тебе не было на меня плевать, я бы, может, и не играла! – топнула она ногой, обутой в черную лодочку на шпильке.

– Ты начала играть до того, как мы поженились. И я сразу сказал тебе – не рассчитывай на любовь.

– Я надеялась, ты полюбишь со временем…

– Не полюбил, прости, – пожал плечами Арам. – Тебе лучше собрать вещи и…

– Я собрала, – призналась она. – Драгоценности, одежду, еще немного из бытовой техники…

– Ты жила у моих родителей, зачем тебе понадобилась бытовая техника? – нахмурился Арам, а потом дошло: – Ты снова играла?!

– Ты ушел… у меня был стресс! Все из-за этой Евы!

– Даже не думай подавать на раздел имущества, иначе я предъявлю твоему отцу все счета, которые оплатил за эти годы. Прощай, Наринэ.

Арам взглянул на жену в последний раз и вышел на улицу. На негнущихся толком ногах поплелся домой, где никто не ждал.

Глава 48. Дом Арама

Он не понял, как добрался до собственного дома. Ноги сами привели.

Двухэтажный особняк стоял одинокий, грустный, с обвинением взирал на хозяина пустыми глазницами темных окон.

«Давненько я тут не был…» – выдохнул он и достал ключи.

Как уехал после скандала с Наринэ, так больше ни разу и не наведался. Это произошло всего неделю назад, а по ощущениям – полжизни прошло.

Арам зашел и сразу почувствовал неприятный запах. Несло гнилью! Отчетливый, непонятно откуда взявшийся запах разложения. Будто бы кто-то забрался в дом и умер. Кошка или енот… если здесь вообще водятся еноты, что вряд ли.

Поспешил проверить дом на предмет мертвых животных. Прошел в столовую и обомлел…

Наринэ не убрала стол.

Более того – после того как он ушел из дома, она, судя по всему, закатила истерику и расшвыряла приготовленный ею же ужин по всей комнате.

Такого хаоса Арам в жизни не видел.

Посредине стола стоял полусгнивший салат. И это, пожалуй, оказалось единственным целым блюдом. Остальное же, включая тарелки, было разбросано по всей комнате: в углу цвел плесенью хлеб, чуть справа гнила овощная нарезка, весь ковер оказался усыпан засохшими кусочками сыра и почерневшей картошкой. На бежевой стене, напротив которой сидела Наринэ, расплылось огромное побуревшее пятно, а внизу валялись осколки от графина. Скорее всего, именно туда она его и зашвырнула.

Вишня на торте – опрокинутое прямо на стул со светлой атласной обивкой блюдо с мясом. От него-то и исходил этот дико зловонный запах.

Арам прошелся по комнате, похрустел осколками разбитой посуды, почесал затылок.

Обошел дом, пытаясь понять, какую технику забрала Наринэ. Очень скоро понял, что бытовой техникой она назвала его ноутбук – новейшую разработку, заказанную в Америке за бешеную сумму. Аппарат, в котором даже еще разобраться не успел. Посчитала его своим. И его большой планшет прихватила. Еще из спальни исчез плоский телевизор.

Зато чайник, пылесос, микроволновка и прочее – все нашлось на своих местах. Стервятница поживилась самым дорогим, прихватила вещички и сбежала.

Эта женщина хотела, чтобы он к ней вернулся? Где ее мозг?

Не таким уж паршивым мужем он ей был. Ни разу не изменил, не ударил, не отказал в важной просьбе. Не в его правилах, да и вообще. Уважительно относился, пусть и холодно.

Хотя…

В том, что пригрел на груди горгону Медузу, сам виноват. Ведь никто под дулом ружья в загс не тащил.  Тогда подумалось – почему не Наринэ? Добрая, ласковая. Нужно же на ком-то жениться. Женился на свою голову.

Сам себе посадил на шею, спровоцировал ее игроманию. Ведь откупался деньгами за то, что уделял ей слишком мало времени. Скучно ему с ней было. А ей казалось так нормально – деньгами вместо мужа.

Первое, чему учишься, став взрослым, – брать ответственность за все, что происходит в твоей жизни. И он готов к этой ответственности.

Как же сильно отличались друг от друга Наринэ и Ева… Вот она бы ни за что не оставила после себя такой «подарок» бывшему мужу.

Аккуратная, работящая, умная… Арам видел в Еве столько граней, сколько ни в одной другой женщине никогда не разглядит. Она и только она должна стать его женой, жить в его доме, греть его постель, с ней он готов разделить жизнь.

Арам вернулся в гостиную, еще раз обвел взглядом творившийся там беспредел – м-да, в его жизни ровно такой же бардак. Будто иллюстрация… И главное – сам допустил!

Почему в свое время не догадался проверить родственников Евы? Да, она никогда не говорила ему о двоюродной бабушке, но ведь он мог проверить. Как не догадался? Столько месяцев ходил к ее отцу, блуждал по родному городу в поисках любимой – и все зря. Ведь не хотел верить в ее вину! Но поверил… от безысходности поверил.

У Арама все складывалось хорошо, пока не уехал в Москву и не выпустил Еву из виду. Потом все, больше ничего нормального не было. В будущем он такой ошибки не допустит, ни за что не выпустит любимую из поля зрения.

Нос меж тем продолжал атаковать запах гнили.

– Надо прибраться… – вздохнул Арам тяжело.

Нашел в телефоне номер женщины, которая помогала матери делать в доме генеральную уборку. Он тоже пару раз пользовался ее услугами. Вот и теперь написал с просьбой завтра утром заняться его домом и прихватить с собой для верности пару горничных с крепкими нервами.

Араму в этот дом еще новую жену приводить. И дочку. Все должно быть идеально.

Решил внести и свою лепту. Пошел на кухню, нашел там перчатки и мусорные пакеты, а потом целый час ходил по гостиной, собирая разбитую посуду и пропавшую еду.

Пора навести порядок и в доме, и в жизни, все и всех расставить по местам.