Текст книги "Две по цене одной"

Глава 24. Следующий ход

– Здравствуйте, Тимур Яковлевич! – прощебетала в трубку Ева, помешивая заварной крем. – Не волнуйтесь, пожалуйста, вы получите все вовремя, мне уже скинули заказ…

– Евочка, я как раз по этому поводу, – пробасил главный администратор ресторана «Орион». – Вы меня простите, но, к сожалению, нам придется отменить заказ, и вообще отказаться от ваших поставок эклеров.

– К-как отказаться? – охнула Ева и уронила ложку в кастрюлю. – Ой…

Она попыталась аккуратно поддеть ее пальцами и чуть не обожглась. Чертыхнувшись, вытерла испачканную кремом руку о фартук и сконцентрировала внимание на телефонном разговоре.

– Тимур Яковлевич, объясните, пожалуйста, как так?

– Евочка, а вы сами не понимаете? – раздался в трубке делано удивленный возглас главного администратора.

– Простите, но нет, – отрезала она.

– Что ж, ладно, я поясню. Со всем сожалением должен признать, что продукция ваша стала хуже. Понимаете, крем уже не ласкает язык так, как раньше, аромат не дразнит с прежней силой, и как будто уже не так сладко…

– Другими словами вы нашли поставщика с более низкими ценами? – усмехнулась Ева. – Но поймите, я и так предоставила ресторану максимальную скидку. Я понимаю, времена нелегкие, но…

– Ну что вы, Евочка, нет! Даже гости жалуются! Так что извините, но нам с вами придется распрощаться.

Дослушивать Ева не стала, просто положила трубку и закричала на всю кухню:

– У-у-у-х, Барсегян! Есть на свете карма, отольются коту мышкины слезы!

Не сомневалась – это его рук дело. Всего три дня назад купил отель, а уже столько козней ей устроил.

Но тут он просчитался – и крупно.

Можно что угодно говорить о Еве, но незаслуженно хаять ее пирожные никто не имеет права. Они же ей как детки. Ну, не совсем детки, конечно. Но она искренне гордилась каждым эклером, приготовленным ее. Это же произведения искусства – гамма вкуса, дизайна и аромата. Лимонные, ванильные, шоколадные, малиновые, миндальные. Это шедевры!

В детстве Ева часто мечтала наесться сладкого до отвала. Грезила, как когда-нибудь обставит весь стол тарелками с угощениями и будет есть, наслаждаться, запивать вкусным какао. Однако у бабушки и самой обычной конфетки было не допроситься. Малышкой она частенько играла со своими куклами в пир – лепила из пластилина самые замысловатые пирожные, торты и прочие сласти. Могла возиться часами.

Но вот девочка выросла и решила: в ее жизни будет столько сладостей, сколько она захочет. В школе пекла отличные сладкие пирожки, а после того как родила малышку Надю, пошла учиться на кондитера. Таким образом возместила себе голодной детство. Училась долго, потратила на это без преувеличения тысячи часов и по праву гордилась своим умением.

Обхаять ее пирожные – все равно, что унизить ее саму. А унижать себя Ева с давних пор никому не позволяла и не позволит.

«Нет, я не стану это терпеть!» – тут же решила для себя.

Она не позволит наговаривать на свои пирожные. Пусть этот напыщенный индюк в глаза скажет, какова истинная причина отказа от сотрудничества с «Сахарной». А то лопать ее торты бесплатно, да еще и фирменным латте запивать, от работы отвлекать всякими беседами – это он горазд, а отстоять ее как поставщика не сподобился, на поводу у Барсегяна пошел. Разве это честно? Нет уж, дорогой товарищ не отделается простым телефонным звонком. В лицо соврать уже не так просто.

Однако, кроме ущемленного самолюбия, была и другая причина, почему Ева так сильно разозлилась. Она втайне надеялась сохранить сотрудничество с «Орионом» и после переезда на новое место. Хотя бы на первое время! Ресторан делал очень выгодные заказы, за них стоило побороться.

Следующие полтора часа Ева потратила с толком – приготовила дюжину разных эклеров на пробу, как никогда любовно их украсила, сложила в фирменную белую коробку. Потом велела Дарье следить за кассой и направилась прямиком в ресторан «Орион». Благо пройти в само помещение ресторана можно было через холл отеля.

«Может быть, я заставлю его передумать?» – в душе надеялась она.

Когда проходила по синему залу в сторону кабинета главного администратора, вдруг заметила его пухлую фигуру. Он восседал за дальним столиком с… Арамом Барсегяном! Будь тот неладен.

Устроившись друг напротив друга, эти двое обсуждали что-то с очень важными выражениями на лицах. Может быть, Арам решил закатить в ресторане «Орион» банкет?

Ева постояла немного, прикидывая, как быть и не лучше ли вернуться сюда позже. Но потом решила: может, это и хорошо, что сам Барсегян здесь. Пусть увидит, какие у нее пирожные, пусть попробует, прежде чем хаять. Авось поймет, что для ресторана это минус – отказаться от ее продукции. Вдруг взыграет совесть? Ведь он и не пробовал ничего из ее кондитерской.

«Под лежачий камень вода не течет!»

Собравшись с духом, она направилась прямиком к их столику.

– Евочка, – расплылся в виноватой улыбке главный администратор.

При этом его двойной подбородок стал еще заметнее, кустистые брови взлетели, а на лысой голове отразился блик от лампы.

– Привет, Ева, – протянул Арам, нахмурившись.

– Вот!

Она без каких-либо приветствий поставила на пустой стол коробку с пирожными, открыла крышку и пододвинула угощение в центр.

– Что это? – спросил Арам, прищурившись.

– Ассорти… – главный администратор ресторана даже чаще задышал, разглядывая пирожные.

– А вы берите, не стесняйтесь, Тимур Яковлевич, – развела руками Ева. – Тут новые вкусы. И вы, Арам… забыла как вас по батюшке.

– Багратович, – буркнул тот угрюмо.

– Багратович, берите тоже. – Ева повернулась к главному администратору и принялась подбадривать: – Попробуйте, пожалуйста, и скажите, как вам моя продукция? Правда ли стала недотягивать по качеству? Действительно ли больше не ласкает язык и недостаточно ароматна?

Толстяк взял в руки пирожное, с важным видом обнюхал, а потом, не раздумывая, вгрызся в него и стал жевать. Арам последовал его примеру. Вскоре эти двое с явным аппетитом доели по лимонному эклеру.

Ева на этом не остановилась:

– Попробуйте шоколадные. Ну же?

Оба схватили по новой порции и опять вгрызлись в них, да так, будто неделю не ели.

– Достаточно ли вкусно? – поинтересовалась Ева с натянутой улыбкой.

Арам вдруг зацокал языком и с задумчивым выражением лица спросил у жующего администратора:

– Как вам, Тимур Яковлевич?

– Ну… как вам сказать… – протянул тот с набитым ртом и стал внимательно наблюдать за реакцией хозяина отеля.

А Арам тем временем продолжил:

– Правильно Ева заметила, как-то не ласкает язык, да, Тимур Яковлевич? И совершенно очевидно, что аромата не хватает…

– В лимонном эклере немного недостает лимонности… – убил ее своим заявлением главный администратор.

– Кислинки, вы хотели сказать? – сдавленно поинтересовалась Ева.

– Нет, нет, именно лимонности… – со значением уточнил он.

Что называется, как хочешь, так и понимай.

Меж тем толстяк потянулся за третьим пирожным, а Арам последовал его примеру.

У Евы от такой наглости аж дыхание сперло. Главное – ели так, что за ушами трещало, но при этом ругали.

– Но-но…

Она шлепнула протянутые к ее пирожным руки – попала сразу и по ладони Арама, и по пухлым пальцам Тимура Яковлевича. Мужчины воззрились на нее в немом возмущении. Но она молча забрала коробку, накрыла крышкой и поспешила вон.

Еле сдерживая слезы, побежала обратно в кондитерскую.

«Кому что пыталась доказать? Им же ничего не докажешь!»

А все же за себя и свои эклеры было страшно обидно.

Глава 25. Недоудача

– Подождите, Егор Васильевич, вы меня не слушаете, что ли? Говорю же, дали мне от ворот поворот! –  фырчала в трубку Ева, придерживая мобильник плечом и одновременно вытаскивая из своего старенького «фольксвагена» коробку пирожных.

– Аккуратней, девушка! –  вдруг услышала она сзади крик.

Обернулась и увидела перед собой вылезшего из соседнего внедорожника толстопуза.

– Извините? –  обратилась она к нему.

– Вы так резко дверь открыли, чуть мне машину не задели! –  отрезал он и пошел в сторону, бурча себе под нос: – Понакупят корыта и паркуются как попало…

Ева еле удержалась, чтобы не показать ему вслед язык.

Да, машина у нее, мягко говоря, не первой свежести, зато красная. А еще она ездит и не ломается. Целых три плюса! А если этому жирному борову так дорог его джип, отчего не воспользовался платной парковкой? Решил сэкономить?

– Вот хам… – ругнулась Ева.

– Это вы мне? –  тут же услышала в трубку голос риелтора.

– Нет, нет, извините, Егор Васильевич. Конечно не вам!

Она захлопнула дверь и застыла у машины, продолжая беседу с риелтором.

– Я сделала все, как вы сказали. Приготовила образцы своей продукции, чтобы показать, чем буду торговать, но он ничего даже не попробовал, понимаете? Я была очень вежлива, не опоздала ни на минуту, но этот тип даже разговаривать не стал, просто проворчал, что место занято, и даже не удосужился ничего объяснить. Не такого приема я ждала после вашей рекомендации…

– Хм, это очень странно, – протянул риелтор. –  Я разговаривал с хозяином повторно этим же утром, и он уверял, что будет чрезвычайно рад встрече с вами.

– Может быть, ему просто предложили больше денег? Зря проездила.

– Прошу прощения! В следующий раз обязательно уточню все перед самой встречей. Понадеялся на обещание, понимаете. Кстати, у меня есть на примете вариант «Б», хозяин просил, чтобы вы сами перезвонили, хотел уточнить кое-какие детали. Сейчас пришлю вам номер, позвоните ему?

– Конечно! –  кивнула Ева, будто по телефону риелтор мог увидеть ее кивок.

Решила не откладывать в долгий ящик, поставила коробку с пирожными на капот и набрала присланный номер.

– Добрый день, звоню по поводу аренды помещения под кондитерскую…

– Простите, девушка, но место только что сняли…

И трубка разразилась короткими гудками.

Ева застыла на месте, бездумно уставившись на телефон.

– Как так-то?! Что-то мне уже не нравится этот риелтор…

Ева не могла назвать себя неудачницей. Наоборот, относила себя к категории счастливиц, чьи дела споро решались, а люди обычно очень охотно шли с ней на контакт. Цепкий ум, природное обаяние, красивый голос и улыбка –  волшебное комбо, помогающее решать вопросы на раз. А тут второй облом за один день.

«Ладно, будем считать это черной полосой, за которой обязательно последует белая», – вздохнула Ева.

Вышла с парковочной территории повернула к главному входу в отель «Орион». И на пороге увидела… Арама.

Господин хозяин всея отеля стоял на ступеньках в идеально отглаженном темно-синем костюме. Едва заметил Еву, сложил руки на груди и ухмыльнулся. Причем как-то очень подозрительно ухмыльнулся, будто знал какую-то тайну, а она, дурочка, все никак не могла ее постичь.

«Ну не мог же он перекупить моего риелтора… –  вдруг пришла Еве в голову интересная догадка. – Зачем бы ему это делать? Да он о нем и знать не знал. Это невозможно!  Или… возможно?»

Арам смерил ее снисходительным взглядом и зашел в отель.

Ева же замерла на нижней ступеньке.

«Это он напакостил!» – вдруг осознала она.

Но если и так, как Ева это докажет? Даже если кинется к нему с обвинениями, чем подтвердит свою догадку?

«Ах ты… Павлин Неощипанный!» – пропыхтела она про себя, сверкая глазами.

Руки сами сжались в кулаки. И только в этот момент Ева поняла:  в руках чего-то недоставало. Чего-то объемного.

– Пирожные! – тихонько простонала она и хлопнула себя ладонью по лбу.

Побежала обратно к месту, где припарковалась и убедилась –  не такая уж она и неудачница. Пирожные по-прежнему лежали на капоте, никто не позарился на коробку.

Схватив забытое, Ева поспешила обратно в отель, но и на этот раз на пороге ее ждала далеко не самая приятная встреча.

На верхней ступени, увидев ее, застыл Баграт Барсегян. Одетый в такой же идеально отглаженный темно-синий костюм, как и сын, он сложил руки на груди. Только вот никакой даже самой мерзопакостной улыбки на его лице не наблюдалось. Наоборот, его перекосило от злости.

Странное дело, раньше такой вид отца Арама поверг бы Еву в ужас, теперь же она не испытала никакого трепета. Может быть, всему виной свалившиеся на нее неприятности? Что встреча с этим типом по сравнению со страхом лишиться «Сахарной» или, того хуже, Нади. Это, конечно, не случится, они с бабушкой не допустят, но сам факт. Последние события сделали ее на редкость нечувствительной к любым другим угрозам.

Что ей какой-то злющий армянин? Пусть злится сколько его черной душе угодно. Единственное, что Ева почувствовала при его виде, – желание побольнее уколоть за то, что всегда считал ее человеком второго сорта.

– Ты посмотри на нее, ты ее в дверь, а она в окно… Что ты здесь делаешь, Ева? –  пробасил Барсегян-старший.

– Можно повежливее, Баграт Арсенович? –  подняв подбородок выше, проговорила она. –  Я –  владелица кондитерской «Сахарная», если вы еще не в курсе.

После ее объяснений у отца Арама чуть пар из ушей не повалил.

– Похоже, что я в курсе? –  продолжил он тем же резким басом. –  Тебе не место в этом отеле, Ева!

– Куда уж мне… – хмыкнула она.

– Съезжай со своей кондитерской подобру-поздорову. Или я помогу тебе съехать!

– О, помогите, пожалуйста! – хмыкнула Ева.

Обошла этого здоровенного типа и продолжила, почти скрывшись в разъехавшихся перед ней дверях:

– Или, по крайней мере, убедите вашего сына мне не мешать.

Готова была поклясться: после ее слов Баграт Барсегян начал покрываться красными пятнами.

Глава 26. Глава семьи Барсегян

– Арам!

Он услышал грозный оклик отца еще из приемной. Мысленно зарычал, гадая, что могло вывести родителя из себя. Ведь просто так являться в таком настроении тот не стал бы.

Секретарь даже не пискнула. Она вообще, наверное, спряталась под стол – от греха подальше. Отец влетел в кабинет без всякого доклада.

– Арам! – пробасил он, с шумом закрыв дверь. – Захожу я в отель и кого вижу?

Отец задал вопрос таким образом, будто Арам должен был как минимум прочитать мысли родителя и тут же начать извиняться.

Он встал, обошел стол и присел на него, сложив руки на груди, аккуратно спросил:

– Кого ты увидел?

– Ее! – не заставил себя ждать Баграт.

– Кого ее? – тут-то Арам и заподозрил неладное.

– Скажи мне как на духу, сын, ты из-за этой маленькой дряни решил бросить Наринэ?!

До Арама наконец дошло, где собака зарыта.

Слова отца неожиданно задели. Больно задели. Сам он может делать с Евой все, что угодно, но не позволит ее обижать никому другому. Даже отцу. Даже заслуженно.

– Не смей называть Еву дрянью, – произнес он с каменным выражением лица.

– Что?! – аж присвистнул отец. – Ты как со мной разговариваешь? А ну отвечай: ты поэтому решил купить «Орион»? Потому что она тут работает, да?

Арам покачал головой.

– Ева здесь вообще ни при чем, это была выгодная сделка.

Баграт сжал кулаки и снова двинулся в наступление:

– Я сейчас же сделаю так, чтобы эта мелкая сикарашка исчезла отсюда!

– Только тронь ее, и на этом наше хорошее общение с тобой закончится, – отчеканил Арам строго.

– Да как ты смеешь… Зачем ты ее защищаешь? Она столько боли тебе причинила…

– Ева – мать моей дочери, – наконец признался Арам. Шила в мешке все равно не утаишь.

– Как это?! – охнул отец.

Медленными шагами подошел к дивану и плюхнулся на черную кожаную поверхность.

– Это как это… – снова повторил и помахал себе рукой в попытке остудить пылающее всеми оттенками красного лицо.

– Я сам недавно узнал, – ответил Арам.

Потом подошел, сел рядом и рассказал отцу, как встретил Надю, как Ева пыталась скрыть ее возраст, как почувствовал в ней родственную душу.

– Очень тебя прошу, отец, не трогай Еву. Я сам решу, что с ней сделать.

Баграт немного отдышался, потом вперил в сына полный гнева взгляд и продолжил:

– То есть будешь с ней спать, а законная жена пусть слезы льет в холодной постели?

Арам громко выдохнул и вскочил с дивана, снова сложил руки на груди.

– Со своей женой я тоже разберусь сам, не маленький.

Баграт тоже встал и ответил, нахмурив брови:

– Ты это матери скажи, она Наринэ уже полдня успокаивает.

– Какого?! – чуть не выругался Арам, еле сдержался. – Отец, прошу, не встревайте, вы не все знаете…

– А ты скажи, чего я не знаю? Ну? – развел руками отец. – Плохая жена у тебя? Готовит невкусно? Дает плохо? Так воспитывай, Арам-джан, воспитывай! И сделай ей наконец ребенка, а то мне перед другом неудобно. Девчонка четыре года замужем, а ни одной беременности… И знаешь что, дурит тебя твоя Ева, не твое дите. Иначе уже все жилы бы из тебя вынула.

– Она не такая, отец! – отрезал Арам, хотя сам себе не верил. Или как раз верил?

Баграт Барсегян насупился и принялся учить сына жизни, активно размахивая руками:

– Знаешь что, Арам-джан, так не поступают, как ты поступаешь. Ты знаешь мою историю. Ушел от жены к русской ш… нехорошей женщине, потом назад еле пустили. Хочешь ты ее, так возьми! Наиграешься, в семью вернись, но не разводись! Ты не забыл, кто отец Наринэ? Как мне в глаза другу смотреть, если мой родной сын его кровиночку обидит, а? Обо мне ты подумал? А насчет дочери… Не твоя она, забудь! С чего взял, что твоя дочь? Из-за недомолвок Евы? Смешно.

– Тебе пора, папа, – сказал Арам максимально строго.

– Из-за какой-то девки родного отца прогоняешь… Не будет тебе с ней счастья, учти это.

Баграт Барсегян смерил сына полным горечи взглядом, развернулся и поспешил вон.

Арам же пробурчал ему вслед:

– На счастье уже давно не надеюсь…

А ведь отец в чем-то прав. До новой встречи с Евой более-менее спокойно жил. Теперь же никакого спокойствия, одни проблемы.

Но не мог он Еву от себя отпустить. Не мог, и все тут. Не будет ему нормальной жизни, пока не остынет к ней как к женщине. А по поводу дочери – он выяснит наверняка, и скоро.

Арам уважал своего отца, его мудрость, взгляды на жизнь. Баграт был хорошим родителем, ничего для сына не жалел, воспитывал, чтобы тот стал самостоятельным, ответственным за свои решения. И он стал. Поэтому свои вопросы будет решать сам, без оглядки на отцовское мнение.

Пусть отец решает, что делать в его семье, а в своей Арам как-нибудь сам разберется.

Подождав для верности несколько минут, он нажал на рабочем телефоне кнопку внутренней связи и попросил секретаря:

– Александра, пошлите кого-нибудь в «Сахарную» за пирожными. Только не нужно говорить, что это для меня.

– Конечно, Арам Багратович, каких пирожных вы бы хотели?

– Значит так, – потер он руки, – мне обязательно лимонные, шоколадные и какие там еще есть, всех по одному. Нет, по два!

Что не съест, то понадкусывает.

Глава 27. Арам и Надя

Ева будет в бешенстве…

Арам понимал, что поступал нехорошо.

Больше того, если бы кто-то проделал такое с его ребенком, он лично поймал бы придурка и долго объяснял, что так делать нельзя. Возможно, не только кулаками бы объяснял, но и ногами тоже.

Но по-другому не мог поступить, а ждать решения суда уже не было сил. Он должен знать наверняка. Он же человек в конце концов, хотя Ева, видимо, так не считала.

Пробраться на территорию школы оказалось просто – она даже никем не охранялась.

Арам тут же решил: если ребенок окажется его, первым делом переведет ее в частную школу. Что это такое, почему ни одного охранника на территории?

С замиранием сердца ждал перемены, благо погода позволяла – сентябрьское солнце ласково грело. Сам не понял, отчего так разволновался. Ну ребенок и ребенок… Его… возможно.

Эх, не так он себе представлял встречу с дочкой. Не так.

Думал ли он о детях, когда делал Еве предложение восемь лет назад? Еще как. Хотел сделать ей троих или четверых, как у отца. Большая, дружная семья, где он – глава, а любимая женщина всегда рядом. Арам великое множество раз представлял, как она обрадует его первой беременностью, как он будет ее баловать, ездить с ней на УЗИ, слушать сердцебиение своего ребенка. Мечтал, как отделает спальню для маленькой армянской принцессы или принца, накупит игрушек, будет воспитывать.

Вместе с Евой.

В своих мечтах Арам всегда был вместе с Евой.

А получилось… Не так.

Все в его жизни давно шло не так. И теперь его удел – тайком узнать, отец ли. А после драться за право участвовать в жизни собственного ребенка. И с кем драться? С Евой?

Как она могла не сказать ему о беременности? Зачем сохранила? Очевидно, ребенка любила, в отличие от его мамаши-кукушки. Уже одним этим, конечно, заслуживала уважения. И все же Арам будет с ней драться, накажет как следует за то, что скрыла ребенка. Он имел право злиться!

Даже черт с ними, с его чувствами, которых Ева не пощадила… Но Надя!

Разве девочка заслужила расти без отца? Ева поступила жестоко не только с ним, но прежде всего с собственной малышкой, и за свою жестокость расплатится. Не такой уж Арам и ужасный человек, чтобы столько лет прятать от него его же плоть и кровь.

Прошло минут двадцать, прежде чем из школы высыпала ребятня возраста Нади. Среди них оказалась и она, та, кого видел лишь мельком, но навсегда сохранит в сердце.

– Надя, – позвал он девочку. – Подойди, пожалуйста.

Имя-то какое у девочки – Надежда… знаковое.

Она обернулась, улыбнулась какой-то совершенно невероятной, божественной улыбкой и подошла.

– Здрасте, – весело прощебетала.

И, кажется, узнала? А ведь видела его всего каких-то несколько минут. Произвел на ребенка впечатление?

– Привет, малышка. Можно тебя кое о чем попросить? – Арам опустился перед ней на корточки, достал маленький продолговатый контейнер с ватной палочкой на крышке. – Проведи вот этой ваткой у себя во рту за щекой, ладно?

– А зачем? – удивилась девочка и тут же посерьезнела.

– Ничего не бойся, милая. Я просто возьму образец слюны для анализа, и все. Ты же знаешь, что такое анализ?

– Знаю, – кивнула Надя чуть менее настороженно. – Вы доктор?

– Да, я доктор, беру у детей анализы на всякие вирусы…

Он вручил девочке крышку контейнера с ватной палочкой на конце.

– Вот, проведи вот так, – показал он пальцем в воздухе, имитируя, как нужно потереть щеку изнутри.

И она сделала то, что просил.

Арам забрал палочку с величайшей осторожностью. Тут же закрутил контейнер.

– Спасибо тебе, Наденька, ты умница. Иди играй с друзьями.

– Ага, – кивнула она и уже на бегу бросила: – До свидания.

Арам поднялся и с улыбкой наблюдал, как подпрыгивали ее хвостики во время бега. Красивая, здоровая девочка. Надо же, как на Еву похожа!

Он положил пластиковый контейнер в карман и только собрался уйти, как из школы выскочила кудрявая рыжая фурия весом в сто килограммов, не меньше.

– Вы кто такой? Что вы здесь делаете? – вперила она в него бешеный взгляд.

Учительница, наверное.

«Поздно ты спохватилась, при желании уже весь класс украсть смогли бы».

– Расставляю все по своим местам, – ответил Арам с усмешкой и поспешил прочь.