Текст книги "Черная месса"

8. Убийца с Принс-стрит

Около полуночи, уже после того как агенты «проводили» Дженнаро Анджуло до дома и сообщили, что сходки мафии проводятся в темном офисе на тихой улочке в Норт-Энде, группа захвата ФБР выдвинулась из своей штаб-квартиры, находившейся в центре Бостона, примерно в миле от нужного места.

Дюжина агентов коротала ночь в большом открытом помещении отделения, сидя за столами, попивая кофе и травя байки. Некоторые обсуждали непростую победу «Селтикс» над командой Лос-Анджелеса – игра в тот вечер вышла увлекательной, хотя Ларри Берд и был не в лучшей форме. Другие недоумевали, зачем сам босс, Ларри Сархатт, решил поучаствовать в операции. Значило ли это, что он не уверен в ее исходе? Или Сархатт ведет себя так, как все агенты ФБР с двадцатилетним стажем? Точного ответа не было.

Джон Моррис, начальник отдела по борьбе с организованной преступностью, руководил операцией, отдавая приказы по рации. Сам он находился в машине на другой стороне небольшого холма, рядом с пристанищем Анджуло. В последнее время ему приходилось посвящать девяносто восемь процентов времени этому делу, а два – беспокойству о том, будет ли Уайти Балджер продолжать сотрудничать с Бюро, и о своих отношениях с высокомерным Джоном Коннолли.

Стояла ясная морозная ночь. Весь на нервах, спасаясь от январского холода в теплом пуховике, Моррис сидел на переднем пассажирском сиденье, принимая доклады от агентов из машин на Принс-стрит. В два часа ночи с другой стороны холма доложили: «Все тихо». Моррис повернулся и дал команду сидевшим сзади агентам Эду Куинну и Деборе Ричардс, а также специалисту ФБР по взлому замков отправляться за холм, к дому 98. Они должны были проникнуть в жилище Анджуло. Опираясь на данные, полученные с камер видеонаблюдения, агенты выяснили, что раннее утро понедельника – самое тихое время за всю неделю в этом районе, полном автомобилей, припаркованных около ресторанов, пекарен, пиццерий и многоквартирных домов. В ночь с воскресенья на понедельник дома оставались даже бандиты. Обычно бессонный оживленный квартал с узкими улицами и пятиэтажными домами сейчас спал глубоким сном.

Куинн поднял воротник и направился по Сноу Хилл-стрит к Принс-стрит, взяв под ручку Ричардс. В руках Дебора держала бутылку шотландского виски, которую Куинн принес из дома, так что вся троица вполне могла сойти за припозднившихся тусовщиков, находящихся в поиске какой-нибудь открытой забегаловки. Они медленно брели вниз по холму, но, выйдя на улицу, быстро зашагали к слабо освещенной двери на Принс-стрит, 98. Куинн и Ричардс, как будто внезапно позабыв о развлечениях, встали у двери, скрестив руки на груди в пуленепробиваемых жилетах. Третий агент опустился на колено, стараясь открыть дверной замок. На другой стороне улицы, замерзая в обжигающем холоде припаркованного микроавтобуса, двое других агентов прикрывали троицу. Чтобы проникнуть в офис Анджуло, оставалось взломать еще одну дверь.

Моррис приказал автомобилям ФБР перекрыть часть Принс-стрит. Через несколько зданий встали заглохшие машины с открытыми капотами, рядом с которыми стояли агенты, на всякий случай перекрывая возможное движение к дому 98, пока трое коллег продвигались по святая святых мафии. Ларри Сархатт стоял рядом со своим голубым «Бьюиком», когда ему доложили, что Эд Куинн уже проник в темный, пропахший чесноком кабинет Джерри Анджуло. «Логово» постепенно открывалось взгляду – ресторанные газовые плиты вдоль задней стены, стол посреди комнаты, дешевые виниловые стулья у телевизора рядом с окнами, выходящими на улицу.

После этого Моррис приказал второй группе агентов войти в здание. Никакого блуждания с бутылкой в руках на этот раз уже не было. Началась сугубо техническая часть самой настоящей военной операции. Трое специалистов выпрыгнули из машин и побежали с тяжелыми рюкзаками наперевес, похожие на десантников, высадившихся на пустынный берег. В сумках было специальное оборудование. Как только Куинн открыл двери подкреплению, агенты в микроавтобусах и легковых автомобилях заблокировали все проезды к дому 98 по Принс-стрит. Внутри таинственного обиталища Анджуло находились уже шестеро агентов. Минут десять они стояли неподвижно, чтобы убедиться, что не сработает какая-нибудь скрытая от глаз сигнализация, а еще – чтобы глаза привыкли к темноте.

Вооружившись фонариками, «технари» приступили к работе. У них ушло три часа на то, чтобы установить два микрофона в верхней части боковой стены и подключить их к массивным, напоминающим чурбанчики батареям, которые удалось спрятать на небольшом чердаке. «Жучки» должны были передавать кодированный сигнал на специальные приемники, транслируя все разговоры Анджуло прямо в помещение в Чарльзтауне, битком набитое агентами. После нескольких неудачных проверок сигнала Эд Куинн в конце концов смог четко расслышать агента Джо Келли, говорившего прямо из кухни Джерри Анджуло. Бобины с магнитофонной лентой, которые станут для Анджуло смертельным оружием, были уже установлены и готовы начать крутиться.

С рассветом изможденный Эд Куинн вышел из офиса на Принс-стрит. Последнее, что он сделал, – это убедился, что известковая пыль от просверленных отверстий тщательно подметена. В пять часов утра он вернулся на Сноу Хилл-стрит и плюхнулся на заднее сиденье автомобиля Морриса. Они пожали друг другу руки, но ликовать никто не стал, просто обменялись улыбками. Это же ФБР, в конце концов.

Через четыре часа Фрэнки Анджуло, «дежурный администратор» мафии, обязанностью которого было «смотреть» за местными букмекерами, проделал короткий путь на «службу», просто перейдя Принс-стрит. Пока агенты работали в темном офисе, Фрэнки крепко спал всего в каких-то тридцати шагах от них, в неухоженной квартире в обшарпанном пустом здании, где было полно бронированных сейфов, битком набитых наличными. В девять утра Фрэнки начал свой рабочий день на Принс-стрит как обычно: сплюнув в кухонную раковину и сварив себе кофе.

Джерри Анджуло показался в четыре часа дня, намереваясь заступить в «ночную смену», – так он работал уже три десятка лет. Единственное, о чем он думал в тот момент, была вожделенная поездка во Флориду, которая позволила бы ему хоть на время вырваться из мертвой хватки необычно холодного января. Однако отвратительная погода вскоре станет меньшей из его проблем.

* * *

После года с лишним тайного сбора улик в бандитском квартале у ФБР появился новый противник, мешающий преследовать братьев Анджуло: заглушающий все звуки шум из дома 98 на Принс-стрит. Находясь в специальном помещении в Чарльзтауне, в пяти милях от мафиозного логова, агенты приложили титанические усилия, чтобы расшифровать исковерканные обрывки ежедневных бесед пятерых братьев Анджуло и их подручных. Особенно трудно приходилось, когда все они высказывались разом – на фоне надежно маскирующего их разговоры, круглосуточно работающего на полную мощь радио.

Некоторые, например Джон Моррис, так и не научились «выцеплять» нужные сведения из этой какофонии. Джон Коннолли даже не пытался, явно отлынивая от скучной прослушки бандитских разговоров, оправдываясь тем, что он больше нужен на улицах. Но остальные агенты мужественно боролись со сводящим с ума криминальным жаргоном Принс-стрит, состоявшим из отрывистых отдельных слов, полунамеков, щедрых вкраплений итальянского просторечия, откровенной брани и молниеносной смены темы разговора. Больше всех отличался Дженнаро. Он орал на собеседников громче всех, так что его хорошо было слышно даже в «испорченном» радиотрансляцией эфире, к тому же, в отличие от остальных, он умел рассуждать спокойно и убедительно. Дженнаро был самовлюблен, малоэмоционален, тверд в суждениях – и всегда можно было с достаточной уверенностью понять, о чем он говорит. В его сообщениях невозможно было ошибиться. Например, так он говорил про нескольких «шестерок», арестованных после рейда по игорным домам: «Похоже, один из этих недоносков обосрался. Думаю, пора вальнуть придурка – и дело с концом. Найдем себе другого».

Обычно прослушка дома на Принс-стрит не давала ценной информации, пока в офис к четырем часам не заявлялся Джерри – прямо из своего особняка на побережье в Наханте[72]72
  Нахант – курортный городок на побережье, неподалеку от Бостона. – Примеч. пер.


[Закрыть], к северу от Бостона. Анджуло парковал свой серебристо-красный «Пейсер»[73]73
  AMC Pacer, марка автомобиля. – Примеч. пер.


[Закрыть] или нежно-голубой «Кадиллак», входил в кабинет, и общее настроение немедленно менялось. Никаких прелюдий: еще будучи в дверях, Анджуло на ходу резким, лающим голосом начинал бросать отрывистые реплики о еде, азартных играх, деньгах и убийствах. Он управлял своими подельниками с высокомерной брезгливостью судьи, который слишком долго сидел в своем кресле. В семь тридцать вечера он делал перерыв на ужин, который обычно готовил Майки, младший из братьев Анджуло. Еще один, дополнительный перерыв был посвящен телесериалу о диких животных[74]74
  The Wild, Wild, Wild World of Animals, документальный сериал о животных, выходивший с 1973 по 1978 год. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Анджуло никогда не пропускал ни одной серии и любил сопровождать просмотр оживленными комментариями, особенно его восхищали красота и сила рептилий.

Успешно отбившись от обвинений в преступном сговоре на долгих судебных процессах еще в 1960-е, Анджуло опасался той власти, которая может находиться в руках правоохранительных органов. И в своих опасениях он был довольно прозорлив: «жучки» ФБР зафиксировали его рассерженный возглас: «Они ведь могут применить ко мне РИКО!» Но никто в комнате не знал, о чем он говорит. Анджуло вслух беспокоился о том, что его так долго действовавшая криминальная организация спокойно может загреметь за решетку по обвинению в вымогательстве. Он один видел опасность.

С годами Анджуло привык считать себя невероятно проницательным, и он был прав насчет опасности, которую таил в себе для него закон РИКО. Зачитывая вслух газеты своим подельникам, Дженнаро разбирал детали статей про апелляцию в Верховный суд США, поданную одним адвокатом из Массачусетса по поводу двадцатилетнего приговора, который был вынесен некоему бандиту. Он разъяснял им опасность, исходящую от федеральных прокуроров, которым достаточно было только доказать, что семейство Анджуло совершило всего два из тридцати двух определенных федеральным законодательством или законами штата преступлений за десятилетний период, чтобы выдвинуть обвинение. Он сетовал: «Если вы забацаете всего одно из этих преступлений в этом году, а в следующие десять лет – второе, они открутят вам головы».

Но Анджуло, который старшеклассником мечтал стать адвокатом по уголовному праву, находил обманчивое утешение в ошибочном убеждении, будто РИКО угрожает только тем, кто внедряется в легальный бизнес, как произошло, например, с мафией Нью-Йорка. Не обращая внимания на остальные юридические тонкости, Анджуло «отжигал» прямо под скрытыми микрофонами, улавливающими каждое его слово.

Очень скоро Анджуло допустит роковую ошибку, которая определит всю его судьбу: беседуя с Дзаннино, он неосторожно позволит себе обсуждать вероятность своего обвинения в вымогательстве. Беспорядочное перечисление его криминальных занятий послужило основой для обвинения, которое будет ему предъявлено федералами через два года.

«Наша главная сила – в том, что мы нелегалы», – сказал он тогда Дзаннино.

«Мы ростовщики», – подтвердил Дзаннино, советник «семьи».

«Ну да, ростовщики», – согласился, словно эхо, Анджуло и добавил:

«Мы гребаные букмекеры».

«Точно, букмекеры», – подтвердил Дзаннино.

«А еще мы дурь толкаем», – сказал Анджуло.

«Зато мы не лезем в легальный бизнес», – ответил Дзаннино.

«Не лезем тут, не лезем там – мы, короче, кругом в тени. Поджоги и прочая херня. Вот какими темами мы рулим», – произнес Анджуло, довольный собственными рассуждениями.

«Сутенеры, проститутки», – добавил Дзаннино, возвращая дискуссию в исходную точку.

«Значит, закон к нам не применят, – объявил Анджуло. А потом озадаченно добавил: – Ведь так?»

Дзаннино снова попытался вернуть разговор к реальности: «Да черт его знает», – хмуро пробурчал он.

Правда оказалась жестокой: «главный аргумент» мафиози в действительности оказался не таким уж главным. И в этом Анджуло пришлось согласиться с Дзаннино в тот же вечер. «Получается, закон написан как раз для таких, как мы», – сделал он неутешительный вывод.

* * *

Сидя в логове, Анджуло как-то задумался над одной незначительной на первый взгляд деталью. Стиви и Уайти не появлялись поблизости со времени своего последнего визита на Принс-стрит, когда обсуждались их денежные долги перед мафией. Анджуло был недоволен ими, не казавшими носу в его офис «уже два чертовых месяца» – как раз со времени их разведывательной «миссии» для ФБР в ноябре 1980 года. Анджуло решил, что, как и в случае со всеми нелегальными делами, отсутствие Балджера и Флемми связано с деньгами. Но все оказалось не так просто. У Стиви и Уайти не было поводов для беспокойства обо всех деньгах, которые они должны жалкому ничтожеству, сидевшему в кабинете, напичканном «жучками». Они старались держаться подальше именно потому, что кураторы предупредили их об этом. Балджер и Флемми прекрасно понимали, что в их интересах больше не иметь никаких дел с Анджуло, поскольку магнитофонная пленка записывает все без разбору. И если сами они по дурости не наговорят на нее про всякие преступления, то любые подозрения окажутся просто слухами.

С самого начала агенты делали все возможное, чтобы прикрыть Балджера и Флемми. Они старались скрыть преступную деятельность этой парочки, упоминания о которой так или иначе проскальзывали на магнитных пленках как в 1981 году, так и позднее, когда была проведена полная расшифровка всех записей для процесса над Анджуло по обвинению в вымогательстве. Под руководством Морриса в своих отчетах для штаб-квартиры агенты искажали всю оперативную информацию об игорном бизнесе Балджера, его подпольном ростовщичестве и возможном сотрудничестве с мафией с целью организации наемных убийств. Контролируя каждую деталь, Коннолли с головой погрузился в материалы дела. Например, пленки ФБР зафиксировали, как Дзаннино убеждает Анджуло поручить Уайти и Стиви убийство одного зарвавшегося бандита. На пленках также остались расхваливания группировки Уинтер-Хилл как надежного партнера в ростовщических операциях и незаконном бизнесе, связанном с азартными играми. Кроме того, записи разговоров выявили, что братья Анджуло регулярно обсуждали, чем сейчас занимается полиция штата, а именно расследованием дела о вымогательстве, основанном на совместном «предприятии» мафии и Уинтер-Хилл. Мафиозные главари часто вслух размышляли о том, как лучше разделить территорию для азартных игр и ростовщичества с группировкой Балджера. Сам Джерри Анджуло убедительно подтвердил их тесные связи, когда упомянул о миллионах долларов «откатов» для пары первосортных информаторов ФБР: «Уайти держит под собой весь Южный Бостон, а Стиви – весь Саут-Энд»[75]75
  South End, район Бостона, который сейчас считается культурным центром. – Примеч. пер.


[Закрыть].

Но ФБР не только оставило без внимания эти «вотчины» своих подопечных, но и напрямую взялось охранять их. И федеральное прикрытие вряд ли ограничивалось только преступлениями, связанными с азартными играми. Ведь основная часть «бизнеса» Балджера и Флемми заключалась в вымогательстве у букмекеров и наркоторговцев, получавших ультиматумы – платить или умереть – практически каждый месяц.

Дзаннино прекрасно знал о том, что Стиви был убийцей в бандитских войнах 1960-х. Он с наслаждением вспоминал, как тот прикончил подпольного банкира из Дорчестера, Уильяма Беннета, когда тот перешел мафии дорогу. (Вилли Беннетт был одним из трех братьев Беннеттов, убитых по приказанию Дзаннино из-за финансовых и территориальных споров.) Кровожадный консильери[76]76
  Советник мафиозной семьи. Служит посредником при разрешении спорных вопросов либо выполняет роль представителя «семьи» на встречах с другими «семьями».


[Закрыть] судил о работе Балджера по многочисленным слухам, ибо был наслышан о его расчетливости и изобретательности по части насилия.

Несмотря на то что Дзаннино не видел их непосредственно в деле, он не сомневался в том, какую работу можно поручить этим парням. Однажды понадобилось «разобраться» с Анджело Патрицци. Туповатый мелкий бандит с периферии, Патрицци только что сбежал из тюрьмы, и ждал случая отомстить двум «солдатам» мафии, убившим его брата за долги. Об этом знали многие: угроза встревожила глав мафии, и они решили действовать на опережение. Патрицци был тридцативосьмилетним беглым уголовником, еле окончившим восемь классов, наркоманом и алкоголиком, да еще и с пулей в голове. Но он безошибочно понял, что ему грозит, когда Дзаннино поставил Фредди Симоне дежурить у гаража, где он работал. Патрицци тут же залег на дно где-то в Саути. Дзаннино предложил Анджуло расправиться с Петрицци, находившимся в то время на территории Балджера: «Уайти и Стиви проломят его тупую башку».

Но Анджуло не хотел давать Балджеру заработать, особенно учитывая должок в 245 тысяч долларов, который за ним числился. Анджуло, который рассматривал эту проблему скорее как внутреннюю неурядицу, предпочел более безопасное решение – использовать своих солдат, чтобы покончить с идиотом, сыпавшим необдуманными угрозами. Кроме того, Анджуло привык всегда прикидывать заранее, кто может свидетельствовать против него, если что-то пойдет не так: Балджер явно не был тем, кто будет соблюдать кодекс молчания, если его поймают. Анджуло даже отверг идею объединить усилия мафиозо Конни Фрицци и Балджера, чтобы первый мог разыскать Патрицци и потом уступить дорогу Балджеру.

Коннолли ловко вырвал этот инцидент из контекста и заявил, что внутренние разборки мафиози развенчали слухи, распространяемые правоохранительными органами, о том, что Балджера иногда использовали в качестве наемного убийцы. Он доложил начальнику, что в ходе операции по прослушке на Принс-стрит были установлены два «неоспоримых факта»: один опровергал утверждение, будто Балджер – наемный убийца, а второй обвинял полицию штата в сливе информации о работе Балджера на ФБР. Коннолли выложил боссу две оперативные сводки о наблюдении за Принс-стрит, едва тот вернулся из Ноксвилла. Вот выдержки из них:

«А. Наш источник (Балджер) – не наемный убийца “на работе” у Джерри Анджуло, как утверждалось ранее.

Б. Главари Коза ностра не догадываются, что наш источник – информатор ФБР, как утверждал полковник О’Донован из полиции штата Массачусетс».

Моррис, как руководитель отдела по борьбе с организованной преступностью, внес свой вклад, тоже отвлекавший внимание как от магнитофонных записей, сделанных в «студии» в Чарльзтауне, так и от непрерывного потока обличающих докладов информаторов ФБР. Он объявил, что банда Уинтер-Хилл мертва. Пустая оболочка, оставшаяся от нее после того, как Хоуи Винтер отправился в тюрьму, утверждал Моррис, не стоит внимания ни сейчас, ни в обозримом будущем.

Желание Анджуло, чтобы вся команда наемных убийц Патрицци состояла только из его мафиози, возможно, и не вошло в доклад Коннолли для Сархатта, но магнитофонные записи ФБР все еще представляли угрозу для Балджера, если бы кто-нибудь решил обратить на них внимание и дать этой информации ход. В признаниях Анджуло, записанных чуть раньше, он рассуждал о своих людях, которые готовы убивать ради него. Разговаривая с кем-то из рядовых «бойцов» про Балджера и Флемми, Анджуло заявил: «Мы сможем их использовать. Если я вызову этих парней прямо сейчас, они убьют любого, на кого мы укажем». Так что у Коннолли не оставалось других вариантов, кроме как всеми правдами и неправдами отвлечь внимание своих коллег от таких разоблачительных заявлений.

В конце концов, девять человек выволокли Патрицци по прозвищу «Дырявая Башка» (Фредди Симоне, кстати, окрестил его «идиотом без подмеса») из частного клуба. Они «стреножили» его, привязав ноги к шее, бросили в кузов угнанной машины и оставили там, пока он медленно не задушил сам себя. Его тело было обнаружено несколько месяцев спустя в дальнем углу парковки у старого мотеля к северу от Бостона. Агенты ФБР, которые знали про заговор против Патрицци и опасения Дзаннино, что полиция найдет беглеца из тюрьмы раньше, чем мафия, не сделали ничего, чтобы предотвратить преступление. Федеральные прокуроры обвинили Анджуло в убийстве семь лет спустя, но ничего не было сделано, чтобы его избежать.

* * *

ФБР пропустило мимо ушей и заявление Анджуло про 245 тысяч долларов долга Балджера перед ним, образовавшегося, когда он возглавил банду Уинтер-Хилл в 1978 году. Деньги предназначались для ростовщиков; Уинтер-Хилл брала со всех пять процентов в неделю, но не платила Анджуло причитающийся ему один процент. Балджер оценивал долг в 195 тысяч долларов, и Анджуло начинал подозревать, что эта сумма никогда не будет выплачена. А если учесть, что в его строго контролируемом мире не было ничего, что он ненавидел бы больше, чем долг, то такая ситуация однозначно означала войну. Правда, в итоге могло пролиться больше крови, чем Анджуло мог себе позволить.

Помимо широко обсуждавшегося спора о деньгах ростовщиков, Анджуло и Балджер конфликтовали по поводу того, кто будет контролировать букмекера из Уотертауна Ричи Брауна. После того как Хоуи Винтер сел, Балджер начал наезжать на каждого букмекера, который оказывался на его «поле»: плати или сдохни. В свое время Уайти заявил Брауну, что если тот желает остаться в бизнесе, то это обойдется ему в тысячу долларов в неделю, а его босс, букмекер мафии Чарльз Ташьян, должен зайти к нему «побеседовать». Явившись на встречу, Ташьян сообщил Балджеру, что он «ходит под Принс-стрит и Балджеру нужно переговорить с Дэнни Анджуло».

Обе стороны выдали друг дружке бандитскую версию «правила Миранды»[77]77
  Miranda Warning, «правило Миранды» – юридическое требование, согласно которому задерживаемый должен быть уведомлен о своих правах, в том числе о праве хранить молчание. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Теперь конфронтация была неизбежна. У Уайти и Стиви не было другого выбора, кроме как отправиться к Дэнни, самому крутому из всех братьев Анджуло, убийце, хранящему верность законам улицы, в отличие от болтуна Джерри. Братья были не в лучших отношениях: при любом удобном случае Дэнни осыпал издевками Джерри, и разлад в их отношениях привел к тому, что Дэнни стал избегать Принс-стрит. Вместо этого он вел дела в собственном офисе неподалеку, за кафе «Помпеи».

В нарушение протокола, которое вывело чувствительного Джерри из себя, Балджер и Флемми нанесли неожиданный визит в офис Дэнни, чтобы поговорить о Ричи Брауне. В одном из подслушанных разговоров на Принс-стрит Джерри цитировал Дэнни, «подколовшего» Балджера, когда тот заявил, что Уинтер-Хилл испытывает финансовые трудности и нуждается в деньгах Брауна. «Не заливай, что ты разорился, – сказал Дэнни. – Я знаю как минимум пятьдесят чуваков, которые говорили, что платят тебе по тысяче в месяц… Уже только с них получается тысяч пятьдесят». Наконец они договорились, что Браун останется под мафией. А финансовый «анализ», основанный на «портфолио» вымогательств Балджера и выполненный Дэнни Анджуло, никак не подтверждал агонию группировки Уинтер-Хилл – той самой, о которой Моррис докладывал начальству: «Она не стоит внимания ни сейчас, ни в будущем».

Обе стороны знали, что хрупкий союз между Балджером и мафией является краеугольным камнем организованной преступности Бостона. Как-то ночью пьяный Дзаннино наехал на подручного, когда узнал, что тот кинул Балджера и Флемми на пятьдесят тысяч долларов. Дело было так. «Солдату» по имени Джерри Матрициа было велено провернуть кое-что с Балджером в Лас-Вегасе. Предполагалось, что он поставит деньги на заранее назначенного при помощи Уинтер-Хилл победителя в одном из договорных забегов на ипподроме, но он проиграл их в казино. Такой «косяк» запросто мог разрушить хрупкий мир с группировкой Уинтер-Хилл, а то и вовсе привести к самой настоящей войне. Дзаннино грозно объявил: «Если ты решил отыметь кого-то из наших, я устрою тебе недетскую встряску. Ты что, не всасываешь, что Уинтер-Хилл вместе с нами?»

Дзаннино выгнал Матрициа из кабинета и посоветовался с двумя своими приближенными, которые подтвердили, что Балджер такого терпеть не будет. Они позвали Матрициа обратно и объяснили ему суть дела: «Быстро отдай деньги Стиви. Хотя бы несколько сотен, но начинай выплачивать свой долг прямо сейчас!» Он закончил свою тираду отеческим наставлением о важности доброго сотрудничества со всеми прочими преступными группировками, которое нередко недооценивают. «Это, черт побери, четкие парни, – сказал он трясущемуся Матрициа. – Это как раз такие люди, которые решают все… все, что только может понадобиться. Вкурил, ушлепок? Эти парни с нами. Мы вместе. И я не потерплю, чтобы у них завелась крыса. Понял?»

Тем не менее в ФБР упорно игнорировали изобилие зафиксированных на пленке заявлений о сотрудничестве коза ностра и Уинтер-Хилл. Магнитофонные записи использовались исключительно против мафии, и Бюро успешно отправило многих ее деятелей в тюрьму, включая всех братьев Анджуло и сына Джерри Анджуло, Джейсона. Единственное, что сделал Коннолли после того, как прослушка Принс-стрит прекратилась, – уведомил Балджера о долгожданном затишье: теперь бандиту можно было безопасно вернуться в «бизнес».

* * *

Несмотря на ошеломительный успех операции на Принс-стрит, Джон Моррис работал практически вслепую. Даже притом что его путь освещали отблески триумфального дела Анджуло, «компас» Морриса был разбит. Через несколько дней после того, как прослушка была снята, он устроил небольшое празднование с Балджером и Флемми в бостонском отеле «Колоннада». На встречу Балджер принес две бутылки вина для того, кого он называл «Винишко». За следующие два часа Уайти и Стиви выпили по бокалу каждый, а Моррис допил остальное.

Без каких-либо угрызений совести, окосевший Моррис запустил для двух информаторов одну из магнитофонных записей с Принс-стрит. Они услышали, как Анджуло и Дзаннино говорят о необходимости что-то решить с болтливой подружкой Ники Джизо, потому что она плохо повела себя, открыто заявив о том, что один из бойцов Анджуло убил человека в Норт-Энде.

Да, Джон Моррис блестяще завершил операцию по прослушке, которая требовала от сорока агентов круглосуточной работы без выходных. Целых четыре месяца он каждый день решал сложнейшие задачи. Операция «Бостар» уничтожила преступную семью Анджуло – это был настоящий триумф правоохранителей, который, как надеялся Моррис, принесет ему назначение на должность начальника отделения Бюро в каком-нибудь крупном городе.

Но Моррис провалился так же феерически, как и преуспел. Он медленно, но верно шел по пути саморазрушения, о чем свидетельствовала и его выходка в номере отеля «Колоннада». Опустошив несколько бутылок вина, Моррис, спотыкаясь, выбрался наконец из отеля, забыв в номере секретную служебную запись, которую горделиво демонстрировал Балджеру и Флемми. Запись была возвращена на место, только когда сам Флемми понял, что она осталась в номере, и вернулся за ней.

Хотя точка невозврата была пройдена задолго до этого, возможно, ничто лучше не продемонстрировало, как мастерски Балджер перевернул все с ног на голову в своих отношениях с ФБР и насколько коррумпированным стало само ФБР, чем конец того вечера в «Колоннаде». Пьяный Моррис на своем же автомобиле был отвезен домой Уайти Балджером. Флемми ехал за ними в черном «Шеви». Моррис и Коннолли могли отныне лишь воображать, будто держат под контролем свои взаимоотношения с преступниками. На самом же деле они – как, впрочем, и все Бюро – были теперь только нетрезвыми пассажирами, а вовсе не водителями собственной машины. В Бостоне была полночь.