Текст книги "Черная месса"

Лонг не был полностью в этом уверен. Но чем больше он думал об этом, тем более отчетливая вырисовывалась картина происходящего. Он и его подчиненные долгие месяцы из мотеля напротив наблюдали, как Балджер вытирает ноги об испуганных владельцев игорных домов, которые были ему должны, и непринужденно болтает с навещающими его высокопоставленными мафиози. Затем, ровно через день после того, как «жучок» начал работать внутри мастерской, Балджер вдруг поблагодарил дорожную полицию и, что было даже важнее, изменил свой привычный распорядок. Деловые разговоры переместились из офиса на заднее сиденье черного «Шеви» Балджера, припаркованного со стороны боксов.

Сначала Лонг думал, что Балджер и Флемми просто засекли полицейских в окнах здания напротив. Но сейчас откровенные слова Морриса заставили Лонга догадаться, что проблема намного серьезнее. Для Лонга изменившиеся привычки преступников являлись не просто досадной неприятностью: это было предательство. Звонок полицейского детектива подтвердил шокирующую правду, которую теперь Лонг ясно видел в приступе холодной ярости. И он задумался над двумя вопросами.

Каким образом Джон Моррис смог узнать про «жучок», установленный полицией штата?

И как он узнал, что Балджер и Флемми догадались об этом?

Утро понедельника 4 августа 1980 года можно считать днем объявления войны. Начальник полиции штата подполковник Джон О’Донован по телефону сообщил об утечке служебной информации главе бостонского отделения ФБР. Полиция штата и ФБР уже привыкли к спорам о славе и заслугах в борьбе с преступностью в Массачусетсе, но подобное обвинение означало высшую точку напряженности отношений.

В условиях разразившегося нешуточного конфликта правоохранители сделали то, что всегда делали в подобных случаях: устроили совещание. Встреча в гостинице «Рамада Инн» в Бостоне состоялась через четыре дня после прокола Морриса на вечеринке. Присутствовали все именитые представители силовых ведомств: О’Донован и Лонг от полиции штата, окружные прокуроры, руководители полиции Бостона, высокопоставленный сотрудник ФБР и Джеремайя О’Салливан.

О’Донован еще раз озвучил жалобы полиции штата. Оглядев зал, он решил придать своей речи более явный оттенок негодования, прибегнув к незначительному блефу, и заявил, что их «жучок» был невероятно продуктивен, пока о нем не разболтали. И добавил: всем известно, что Балджер и Флемми – информаторы ФБР. Конечно, у полиции штата не было неопровержимых доказательств этого, но О’Донован давно подозревал о возможных связях Балджера с Бюро, с момента его столкновения пару лет назад с этим бандитом. О’Донован вспомнил о визите к Балджеру в «Маршалл Моторс». Поводом были угрозы в адрес полицейского, поступавшие от одного из подручных Балджера по банде Уинтер-Хилл. Вооружившись двумя пистолетами, О’Донован остановился у гаража и строго предупредил Балджера: любой наезд на полицейского будет огромной ошибкой. Балджер поторопился заверить его, что это просто чьи-то домыслы и что ничего не может случиться. Потом их беседа перетекла в дружескую болтовню о трудовых буднях правоохранителей, о том о сем и в конце концов – о ФБР. О’Донован заметил, что предпочитает общаться с агентами более старшего возраста из бостонского офиса, чем с молодыми вроде Джона Морриса, которые кажутся ему малосведущими в реалиях Бостона. Он довольно ясно выразился, что Моррис и другие молодые выскочки-карьеристы его не впечатляют.

Через две недели О’Доновану позвонил разъяренный Моррис, желавший узнать, почему это он «полоскал» ФБР в разговоре с Уайти Балджером. О’Донован, застигнутый врасплох, в конце концов пришел к выводу, что либо Бюро установило прослушку в «Маршалл Моторс», либо Балджер является информатором.

Звонок Морриса только упрочил недоверие О’Донована к федералу. О’Донован считал агента интриганом, маневрирующим за спиной дружественного Бюро. В другой раз он передал Моррису информацию о находящемся в бегах уголовнике из списка десяти самых разыскиваемых преступников, добытую полицией штата. В тот же день Моррис вместе с несколькими агентами поспешили арестовать террориста-смертника. Операция не была совместной, последовала лишь пресс-конференция ФБР, на которой о помощи полиции штата не прозвучало ни слова. О’Донована с его людьми отодвинули на второй план.

Но ничто из этих недоразумений не подтверждало утечек информации. Они были просто тревожным звоночком, о котором опытный полицейский никогда не забывал. И в отеле «Рамада Инн» О’Донован не вдавался в подробности подобных историй. Однако ни он, ни сержант Лонг никому не сообщили о том, что в скором времени (в августе) они планируют новую атаку на Балджера и Флемми. Вместо этого О’Донован сосредоточился на рассказе о неудаче прослушки в мастерской, утверждая, будто вмешательство ФБР скомпрометировало «жучок», установленный полицейскими. Между строк в этом заявлении читалось однозначное обвинение ФБР в препятствовании правосудию.

Люди из ФБР не думали уступать – это была их игра. Представитель Бюро, агент Уэлдон Кеннеди, один из заместителей руководителя бостонского отделения, вежливо выслушал О’Донована и ничего по существу не ответил. Только сухо бросил: «Мы свяжемся с вами».

На самом же деле после этой встречи бостонское отделение Бюро развернуло невиданную активность. Федералы продолжали настаивать на том, что Моррис узнал о прослушке, просто сложив два и два: во-первых, его собственные информаторы из мафии Норт-Энда заметили «новые лица» в том районе, и, во-вторых, Моррис прознал, что местной полиции было приказано держаться подальше от Ланкастер-стрит. Для профессионала, каким был Моррис, единственно возможным выводом был следующий: все это означает, что идет расследование. В отчете Моррис даже выдумал, что его «разговор» с бостонским копом был хорошо продуманным трюком, чтобы вовремя предупредить полицейских.

Впрочем, О’Донован и его сотрудники восприняли этот отчет в лучшем случае как неуважительный и на протяжении нескольких недель после секретного саммита в «Рамада Инн» при любой возможности давали понять, что они нисколько не поверили доводам ФБР. В свою очередь, Бюро вывело напряженный конфликт силовых ведомств на новый уровень, заявив, что агенты узнали от своих информаторов, будто все утечки идут из полиции штата, а, стало быть, провал операции по прослушке был виной полиции. Поделился этими ценными сведениями не кто иной, как Джон Коннолли.

* * *

Тем временем в штабах полиции штата все причастные к этому лица пытались понять, что пошло не так, проверяя каждое свое действие. Они не собирались сдаваться – не в этот раз. Довольно с них Балджера и Флемми.

Было решено переждать пару недель, чтобы предоставить Балджеру и Флемми пространство для маневра. Потом оперативники снова отправились на улицу, разъезжая по округе, чтобы напасть хоть на какой-нибудь след преступников. Было нелегко, особенно после провала в мастерской. Балджер искусен буквально во всем – настоящий тертый калач. За рулем своего «Шеви» он применял целый набор водительских уловок. Например, когда он подъезжал к светофору и свет переключался на желтый, он прибавлял скорость и проскакивал перекресток, а иногда попросту проезжал на красный. Или, скажем, спокойно ехал по дороге – и внезапно делал полный разворот, направляясь прямо навстречу тому, кто ехал за ним. Иногда он ехал в запрещенном направлении по улице с односторонним движением, а таких улиц в Саути было предостаточно. Балджер мог проехать по этому району практически с закрытыми глазами и частенько петлял по старым улицам вместо того, чтобы ехать прямо к месту назначения.

Однако достаточно быстро полицейские все же сумели его выследить. Как раз перед Днем труда[70]70
  Labor Day – американский национальный праздник, отмечается в первый понедельник сентября. – Примеч. пер.


[Закрыть] Лонг, Фрейлик и О’Мэлли установили, что у Балджера и Флемми появился новый распорядок и он каким-то образом связан с будками общественных таксофонов около ресторана «Говард Джонсон» на выезде с Юго-восточного шоссе.

Расписание изменили так. Ники Фемиа направлялся к парковке у ресторана, немного кружил там, потом наконец парковался. Через несколько минут на черном «Шеви» подъезжали Балджер с Флемми: выходили из машины, оглядывались, а потом каждый отправлялся в телефонную будку и делал несколько звонков. Они болтали, кивали и крутили головами, не выпуская из поля зрения парковочную зону и внимательно следя за всеми автомобилями поблизости. Закончив разговоры, они сразу же уезжали. Полицейские, если даже им удавалось засечь эту парочку, следовали за ними в Саути или Норт-Энд, где Балджер и Флемми встречались все с теми же представителями преступного мира, которые часто посещали их в боксах и мастерской на Ланкастер-стрит.

До сих пор расследование фокусировалось на ростовщичестве и азартных играх, но теперь полицейские начали подумывать о связи Уайти с торговлей наркотиками. Детективы сначала не знали, кто такой Фрэнк Липере; собственно, множество преступников фигурировали в журналах наблюдений как «неизвестные белые мужчины». Но, показав одну такую фотографию в паре нужных мест, они выяснили, что это бывший бандит из Уинтер-Хилл, который занялся торговлей марихуаной в Южном Бостоне на пару с Кевином Дэйли. Липере появлялся на Ланкастер-стрит всегда с деловым портфелем. Лонг и его помощники понимали, что «в нем уж точно были не конфетки». После Дня труда полицейские смогли отследить Балджера и Флемми от таксофонов в Южном Бостоне, где преступный дуэт встречался с Кевином Дэйли. В этот раз «кейс» был только у Флемми. Около часа они общались на парковке у закрытой заправочной станции, у завода компании «Жиллет» недалеко от канала Форт-Пойнт.

На следующий день, в пятницу 5 сентября, на парковке у ресторана «Говард Джонсон» Фемиа привлек внимание полицейских, сунув небольшой пистолет в карман перед тем, как закрыть свой голубой «Малибу». Подъехали Балджер и Флемми, а вскоре на парковку въехал серый «Мерседес 450SL». Вел машину Мики Каруана, который уже в сорок один год имел репутацию крупнейшего наркоторговца в Новой Англии. Каруана был фактически руководителем всей наркомафии, дерзкой и выдающейся фигурой, подчинявшейся только Рэймонду Патриарке, крестному отцу Новой Англии, проживавшему в Провиденсе. (В 1983 году Каруана ударился в бега, спасаясь от федерального расследования за торговлю наркотиками, по которому будет обвиняться в получении прибыли почти в восемь миллионов долларов за четыре года – с 1978-го по 1981-й.) Балджер и Флемми приветствовали Каруану. Все трое вошли в ресторан; Фемиа шел сзади. Встреча длилась почти полтора часа. Выйдя на улицу, Балджер и Каруана пожали друг другу руки и попрощались.

Все это выглядело довольно занимательно. Вскоре произошла еще одна встреча с Кевином Дэйли в Саути и еще одна – с мафиозо Ларри Дзаннино, ввалившимся на заправку у «Говард Джонсон» в своем голубом «Континентале». По сравнению с мотелем теперешний наблюдательный пункт полицейских казался невероятно уютным. Они расположились в номере отеля на четвертом этаже, у самого ресторана, откуда хорошо просматривались телефонные автоматы, и вели фото– и видеосъемку всех приездов и отъездов Балджера.

Собрав всю полученную информацию воедино, полицейские опять обратились в суд. 15 сентября 1980 года судья Бартон одобрил их второе прошение перехватить компрометирующие разговоры Балджера и Флемми. Уже через два дня, в среду вечером, оперативники подключили прослушку ко всем пяти телефонным автоматам.

Но опять ушли ни с чем. Преисполненные оптимизма, на следующий день они снова заняли удобную позицию в номере отеля – с нетерпением ожидая приезда главного объекта своих наблюдений. Час дня. Два часа. Три. Балджер и Флемми не показывались. Они не появились ни на следующий день, ни через день, ни через два. Снова Балджер ускользнул.

Сидя в наблюдательном пункте, угрюмые полицейские теперь располагали достаточным количеством времени: судебный ордер действовал аж до 11 октября, – но Балджер так и не появился. К чести оперативников, они не стали рвать на себе волосы и проклинать небеса и даже не разгромили свой номер. Но они как одержимые раз за разом горячо обсуждали свой очередной провал. Что, черт возьми, происходит?

* * *

Может быть, они уже помешались на этой операции, а может, были слишком упрямы, но Лонг и его команда проанализировали всю информацию, что удалось собрать на Балджера и Флемми, и, несмотря на все неудачи, решили запустить третью, финальную попытку. Каждый ощущал на себе давление: от них ждали заметного, ощутимого результата, и всем им хотелось раскрутить-таки дело, которое имело бы все шансы в суде. Тем более после того, как они вложили полгода своего упорного труда и ресурсов в расследование. Впрочем, полицейские смотрели на ситуацию реалистично: с каждым провалом шансы на успех ощутимо падали. Балджер и Флемми были начеку. Но в Лонге и его напарниках все еще теплилась надежда, поэтому они задумали сделать «контрольный выстрел» по зарвавшимся криминальным боссам. «Мы не думали, что наши шансы высоки, – вспоминал Лонг, – но решили: “Да черт с ним, попробуем. Если и в этот раз не сработает, закроем дело и займемся чем-нибудь другим”».

На этот раз целью стал черный «Шеви» – установка «жучка» в автомобиле была для полицейских последним шансом. Оперативники преследовали Балджера от мастерской на Ланкастер-стрит до таксофонов у «Говард Джонсон». Благодаря своим наблюдениям они теперь точно знали, что Балджер использует автомобиль как мобильный офис. На несколько недель полицейские опять отступили, чтобы дать Балджеру и Флемми вздохнуть спокойно. Когда же в конце 1980 года слежка была возобновлена, полицейские убедились, что Балджер и Флемми продолжают вести большинство своих дел в «Шеви».

Новый распорядок Балджера был таков: сначала, чуть позже полудня, – поездка в Норт-Энд и парковка у ресторана «Джиро». Ресторан, расположенный на одной из самых оживленных улиц района, Коммершиал-стрит, был всего в нескольких кварталах от резиденции Анджуло: дом 98 на Принс-стрит. «Джиро», как и мастерская да него, был этаким «узлом» преступной активности: многие представители криминального мира заходили в ресторан и выходили из него весь вечер. Иногда Балджер или Флемми общались с ними внутри за столиком, но бóльшую часть времени они просто сидели в своем автомобиле и принимали «посетителей» – разных преступников, которые забирались в «Шеви», недолго беседовали о делах, а потом выбирались.

Во время преследований Балджера в Норт-Энд полицейские чудом ни разу не напоролись на ФБР. Конечно, тогда оперативники еще не были в курсе того, что практически весь 1980 год Бюро дорабатывало свой хитроумный план по прослушке дома 98 по Принс-стрит. Операция под кодовым названием «Бостар» была направлена в первую очередь против Дженнаро Анджуло и других главарей бостонской мафии. Целый год федеральные агенты прочесывали Норт-Энд, во всех мелочах документируя повседневную активность по известному адресу. Джон Моррис, будучи начальником отдела по борьбе с организованной преступностью, командовал операцией вместе со специальным агентом Эдвардом Куинном. Джон Коннолли наряду с дюжиной других агентов входил в засекреченную команду.

К осени 1980 года прокурор сводной бригады Уэнди Коллинз успела подготовить несколько проектов заявки, которая позволила бы в соответствии с требованиями закона добиться разрешения федерального суда, необходимого ФБР для проникновения в дом 98 по Принс-стрит для установки «жучков». Хоть Балджер и Флемми и являлись наиболее ценными информаторами Коннолли, в данном случае их не стали привлекать к сотрудничеству. Вместо них Бюро в основном полагалось на пять-шесть других информаторов – все они были азартные игроки и ростовщики, – которые, в отличие от Балджера и Флемми, регулярно встречались с Анджуло в доме 98 по Принс-стрит.

Все это вовсе не значило, что Балджер не обсуждал мафию во время своих доверительных встреч с Коннолли. Конечно, обсуждал, но доклады Коннолли об этих встречах содержали только какие-то обрывки слухов, скудную информацию из вторых рук. В начале 1980 года, например, Балджер описал стычку во время свадебной церемонии, которая случилась из-за того, что некий молодой мафиозо допустил глупую ошибку, «подшутив над Ларри Дзаннино». Несколько человек Дзаннино немедленно налетели на молодого недоумка, и тот «получил множественные ушибы и пару переломов». Балджер также рассказал про Ника Джизо, через которого он ежедневно поддерживал связь с мафией – и из мастерской на Ланкастер-стрит, и позже в «Джиро». Мафия, рассуждал Балджер, «кажется, разочарована в Нике Джизо… потому что он плотно подсел на кокаин». В пользу Балджера, несомненно, говорило то, что он предоставлял ценную информацию о делах наркоторговцев Каруаны, Липере и Дэйли. «Мики Каруана и Фрэнк Липере стояли за поставкой, которую недавно перехватили в Мэйне», – в частности, сообщил Балджер Коннолли в апреле. Более того: он даже дал Коннолли телефонный номер Каруаны. Но в своих докладах Уайти никак не распространялся про пределы и характер его собственных расширяющихся деловых связей с торговцами марихуаной и кокаином.

У «Джиро» Балджер и Флемми встречались с самыми известными мафиози из «семьи» Дженнаро Анджуло – Дзаннино, Дэнни Анджуло, Ники Джизо, Домеником Изабеллой, Ральфом «Ральфи Чонгом» Ламаттиной, Винсентом «Толстым Винни» Роберто, а также с непрерывным потоком букмекеров и ростовщиков. В марте, вооружившись 102-страничными, подтвержденными под присягой письменными показаниями Рика Фрейлика с приложенными фотографиями наружного наблюдения за Балджером и его связями с мафией, полицейские вновь вернулись в суд.

Главный судья Джон Ронан одобрил их запрос на электронное наблюдение 19 марта 1981 года. Согласно ордеру, у них было пять дней на установку «жучка» в машине Балджера. Но спустя пять дней полицейские вновь обратились в суд с просьбой о продлении ордера – у них не было возможности подобраться к машине, чтобы установить свой одноваттовый передающий микрофон вместе с отслеживающим устройством. Флемми держал свой «Шеви» или в Милтоне, или в Бруклине, в жилом комплексе «Лонгвуд тауэрс». Обе локации были недоступны. Каждый раз, когда под покровом ночи полицейские приближались к машине в Милтоне, пес Флемми начинал громко лаять. В «Лонгвуд тауэрс» специалисту по установке «жучка» все же удалось забраться в «Шеви», но потом заработала припоздавшая сигнализация. Фрейлик швырнул тряпку на камеру наблюдения и схватил напарника: они дали деру, еле успев скрыться перед появлением охранника и самого Флемми.

Судья одобрил продление ордера, и полицейские, хотя с каждым днем надежда в них угасала, разработали свой самый амбициозный план. Один из них остановит Флемми за какое-нибудь дурацкое нарушение правил дорожного движения и проверит номерные знаки на его машине, сообщив, что «Шеви» с таким номером числится в угоне, а затем прикажет эвакуировать автомобиль. Получив его в свое распоряжение, полицейские смогут установить «жучок» до того, как Флемми затребует автомобиль обратно.

Сказано – сделано. Полицейский Билли Горман остановил Флемми спустя несколько дней, когда тот пересекал перекресток в Роксбери. Лонг, который был рядом, но старался остаться незамеченным, и другие полицейские наблюдали за происходящим и прослушивали рацию Гормана. Надо сказать, что Горман был специально выбран для этого дела: он обладал поразительной выдержкой, а миссия подразумевала полное отсутствие перепалки с непредсказуемым преступником.

Фары полицейского автомобиля замигали, и Флемми притормозил. Полицейский вышел из машины, Флемми – тоже. Оба направились навстречу друг другу. Первым заговорил коп: «Вы что, не заметили вон ту пожилую леди, которую чуть не сбили?»

Долгие месяцы, проведенные исключительно за изучением языка жестов бандитов, оказались позади, и полицейские наконец-то услышали «живую речь» от одного из своих главных объектов. Первые же слова Флемми приятными не оказались.

«Это что еще за херня? – заорал он. Перед Горманом стоял не рядовой трусливый обыватель: этот персонаж нисколько не был впечатлен ни формой, ни значком. Его гнев в одно мгновенье разгорелся до небес. – Ты знаешь, кто я такой, злоебучий урод? Это, твою мать, хреновый наезд!»

На Гормана брань Флемми особого впечатления не произвела: он спокойным тоном потребовал от того водительские права и регистрационные документы. «У меня нет никакой ебаной регистрации! – завопил Флемми. – Это номера дилера, ты что, слепой?» Полицейский невозмутимо объяснил Флемми, что регистрация необходима в любом случае, и добавил, что он собирается проверить номера и что Флемми следует терпеливо подождать. Горман направился к своему джипу, а Флемми ввалился в соседний магазинчик, где тут же начал кому-то звонить.

Сидя в полицейской машине, Горман по рации советовался с Лонгом. Эвакуатор был наготове. Специалисты по установке прослушки ждали сигнала на задней парковке государственной больницы «Маттапэн». Флемми вернулся из магазина, и инспектор Горман объяснил ему, что машина числится в угоне. Горман с Лонгом даже позволили себе откровенный спектакль – по полицейской рации Лонг громко объявил: «Сообщаю вам, инспектор, что машина числится угнанной из округа Нассо, Нью-Йорк, в июле 1979 года». Горман заявил Флемми, что машину нужно эвакуировать.

Флемми был вне себя. Позже он обронил фразу, заставившую вздрогнуть Лонга и остальных полицейских. «Скажи этому придурку О’Доновану, что если он так тупо хочет поставить “жучок” в мою машину, я сам приеду в ней прямо к ебаному 1010». «О’Донованом», без сомнения, был тот самый полковник Джон О’Донован, командир Лонга, а «1010» относилось к штаб-квартире полиции штата. Флемми все знал.

Все было кончено.

Флемми вернулся обратно в магазин. Автомобиль был эвакуирован, но не успел он прибыть к госпиталю, как адвокат Флемми уже звонил О’Доновану с криками о необоснованном и абсурдном захвате автомобиля. Начальник полиции штата сохранял спокойствие. Адвокату он ничего не сообщил: сказал только, что машина числится в угоне. Но все понимали, что план провалился. Лонг сказал полицейским, чтобы даже не пытались установить «жучок». И добавил, что не нужно доставлять Балджеру и Флемми удовольствие разобрать автомобиль и найти подслушивающее устройство: «Оставьте их в недоумении, пусть у них развивается паранойя».

Это стало единственным утешением полицейских. Они пытались использовать свой последний шанс, но попытка обернулась фиаско. Несмотря на долгие месяцы успешного наблюдения, война на улицах была проиграна. Полицейские видели, как Балджер и Флемми делают свой бизнес бок о бок с мафией Бостона, но затащить их в суд возможности не было. Бандиты всегда были на шаг впереди. Но, даже потерпев неудачу, полиция штата дала толчок, сама того не зная, масштабному внутреннему кризису ФБР. И кризис этот более чем любой другой за всю долгую историю отношений федералов с Балджером и Флемми представлял угрозу столь ценной для Морриса и Коннолли сделке с двумя преступниками.