Текст книги "Черная месса"
Автор книги: Дик Лер
Жанр: Криминальные боевики, Боевики
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Балджер проводил бóльшую часть времени с группировкой «Трилистники», одной из преемниц знаменитой банды Гастин[38]38
Гастин (англ. Gustin gang) – одна из первых ирландско-американских банд, возникших в эпоху сухого закона и доминировавших в преступном мире Бостона в 1920-х годах. Свое название банда получила от улицы в Саути, которая находилась недалеко от Олд Колони-авеню. – Примеч. ред.
[Закрыть]. У Гастин были все шансы стать доминирующей криминальной организацией в Бостоне во времена сухого закона, но в 1931 году ее лидеры зашли слишком далеко, захватив контроль над нелегальной продажей алкоголя по всему побережью. Двое бойцов из Саути были убиты, когда отправились в итальянский район Норт-Энд предъявить свои условия мафии: их буквально изрешетили пулями из дверей офиса местной компании, занимавшейся морскими перевозками. Полиция до сих пор считает, что судьба банды Гастин стала точкой невозврата в криминальной истории Бостона. В последующие годы чахлая бостонская мафия будет выживать лишь в итальянских районах, а более агрессивные ирландские группировки переместятся в Южный Бостон, лишь усилив разрозненность преступного мира, где главным критерием общности станет этническая принадлежность. Иногда ради большей прибыли оба направления могли и объединиться. Но Бостон, наряду с Филадельфией и Нью-Йорком, останется одним из городов, где устоявшимся ирландским бандам удастся сосуществовать с итальянской мафией, избавившись при этом от ее постоянных вымогательств.
Противостояние банды Гастин с мафией позволило Уайти Балджеру свободно вращаться в криминальных кругах Южного Бостона, пойдя «на повышение» – от воровства из грузовых машин к ограблениям банков, чтобы в возрасте двадцати семи лет уже испытать на своей шкуре прелести строгого режима в самых суровых федеральных тюрьмах. Досье у него достаточно нелицеприятное: заключенный, который постоянно участвовал в драках и раз за разом отсиживал долгие сроки в одиночной камере. Уайти рассматривали как постоянную угрозу безопасности, поэтому однажды он даже провел три месяца в карцере в Атланте, а затем был отправлен в Алькатрас, тюрьму особого режима, – его обвинили в подготовке побега. Балджер продолжил отсиживать в «одиночке», где за отказ от работы в конце концов был переведен на восток, в Ливенворт, штат Канзас, а потом еще раз (уже перед самым возвращением в Бостон) – в Льюисбург, Пенсильвания. Балджер попал в тюрьму в 1956 году, когда Эйзенхауэр еще не закончил свой первый срок на посту президента, а вышел в 1965-м, когда Линдон Джонсон развязал войну во Вьетнаме. Его отец, проживший достаточно долго, чтобы увидеть победившего на выборах Билли, скончался перед самым освобождением Уайти.
Балджер вышел из тюрьмы матерым уголовником, вернулся в дом своей матери в социальном квартале[39]39
Квартал, где находится социальное жилье, предоставляемое государством малоимущим семьям. – Примеч. ред.
[Закрыть]. Какое-то время он работал охранником в судебном здании округа Саффолк (эту работенку подкинул ему Билли). Работа отражала всю политику Саути, основанную на давней бостонской системе, где вышестоящие укрепляли свои «феоды» путем контроля за государственной службой, набирая на нее своих людей. В старое время эта система была надежным средством выживания для неквалифицированных иммигрантов из многодетных семей, но в 1960-х могла обеспечить бывшему уголовнику только работу охранника. После нескольких лет вынужденного бездействия на условно-досрочном освобождении Уайти вновь погрузился в пучину преступного мира, быстро превратившись в опасного, вселяющего ужас головореза. Хозяева баров в Саути, из которых он принялся выколачивать игорные и ипотечные долги, отныне редко опаздывали с платежами.
Дисциплинированный молчаливый Балджер явно превосходил всех в том беспощадном мире, куда с радостью вернулся. Во-первых, он был начитан: десять лет за решеткой он провел с пользой, изучая историю Второй мировой войны. Особенно ему нравилось разбирать случаи, приведшие к капитуляции генералов. Накапливая подобные знания, он интуитивно рассчитывал применить опыт похожих ситуаций в собственной жизни, выжав из них максимум выгоды. В этот раз он предполагал стать изворотливым «выживальщиком», чередующим терпение с избирательной жестокостью. Он больше не будет провоцировать полицию громкими историями – теперь он станет человеком, который хорошо усвоил правила жизни в тюрьме, и при проведении обычных рутинных досмотров будет заверять полицейских, что они все классные парни, а он – просто «хороший плохой парень».
Через пару лет после освобождения из тюрьмы, в 1965 году, Уайти Балджер провернул большинство своих темных дел вместе с Дональдом Киллином, на тот момент ведущим букмекером Южного Бостона. Но прошло еще несколько лет, и у Балджера появились сомнения относительно предрасположенности Киллина к управлению. Разборки с другими бандами шли беспрерывно, одна за другой. Более того, Уайти начинал опасаться, что их с Киллином попросту могут пришить их главные конкуренты в Южном Бостоне – банда Маллен под руководством Пола Макгонагла и Патрика Нея. Один из ближайших «партнеров» Балджера был застрелен у дверей собственного дома в бостонском районе Сэйвин-хилл. Киллина и Балджера, по всей вероятности, ждала такая же судьба – это было лишь вопросом времени.
В мае 1972-го Уайти стоял перед важным выбором: оставаться с Киллином, на которого велась охота, или же вероломно предпочесть лояльности выживание. Он выбрал второе – и несмотря на то, что был телохранителем Киллина, вошел-таки в тайный сговор со своими врагами. Впрочем, это было не единственным трудным решением для Балджера в тот период. Чтобы выжить, ему предстояло определиться, с кем работать дальше в этом крайне нестабильном и разобщенном преступном мире Бостона: подчиниться итальянской мафии, которая вызывала у него отвращение, или заключить сделку с бандой Уинтер-Хилл, которой он совсем не доверял.
Балджер оказался в безвыходной ситуации. С одной стороны – упрямый Дональд Киллин, который пытался им командовать, а с другой – банда Маллен, жаждавшая мести. О мирном договоре банды с братьями Киллинами не могло быть и речи: брат Поли Макгонагл был убит, Бадди Роуч парализован на всю жизнь, а у Микки Дуайера был откушен нос.
Окончательно устав балансировать, Балджер выбрал наименьшее из зол и отправился на поклон в Уинтер-Хилл. Весной 1972 года он заключил секретную сделку с Малленами при посредничестве босса Уинтер-Хилл, Хоуи Винтера. Условия были следующими: Балджер поможет ликвидировать Дональда Киллина, а Винтер гарантирует прекращение криминальных разборок в Саути и утвердит Балджера в качестве нового босса в своем районе. Главная выгода Балджера заключалась в том, что он получал контроль за прибыльным игорным и ростовщическим бизнесом, Маллены же зарабатывали себе на хлеб в основном грабежами.
Тайная встреча в ресторане Чандлера в Саут-Энд растянулась на несколько часов и закончилась только ранним утром. Балджер оказался лицом к лицу с четверкой Малленов; Винтер, сидевший во главе стола, в конце концов пришел к выводу, что конфликт достиг уже такого уровня, на котором крутятся очень серьезные деньги. Уайти пришлось поделиться с грабителями грузовиков стабильным доходом, который обеспечивали невезучие любители азартных игр из Саути.
Вскоре после этой встречи Киллин был вызван прямо с вечеринки по случаю дня рождения его четырехлетнего сына. Поворачивая ключ зажигания в машине, он увидел стрелка, который бежал к нему из близлежащего лесопарка. Пока Киллин пытался нащупать пистолет под водительским сиденьем, стрелок открыл дверцу автомобиля и прижал дуло автомата к его голове. Выпустив в жертву очередь из пятнадцати патронов, убийца бросился к шоссе, запрыгнул в ожидавший его автомобиль и скрылся из виду. Виновника так и не нашли, но в Саути ходили слухи, что это дело рук Балджера. Окончательная точка была поставлена несколько недель спустя, когда Кеннет, младший из братьев Киллинов, на утренней пробежке наткнулся на машину, где сидели четверо. «Кенни!» – окликнули его. Он обернулся и увидел в окне автомобиля Балджера, и тут же к подбородку Кеннета приставили пистолет. «Все кончено, – сказали последнему из братьев-букмекеров, оставшемуся в живых. – Ты больше не в бизнесе. Это последнее предупреждение».
Быстрому и кровавому восхождению нового «крестного отца» было суждено стать легендой. Это событие, исполненное драматичной неотвратимости, уже к вечеру того же дня сделалось известно всему Саути: преступный мир получил официальное предупреждение о том, что скоро им будет управлять Балджер.
Омытая кровью, началась новая эра: расправившись с Киллинами, Балджер все чаще появлялся в гараже «Маршалл Моторс» в Сомервилле, штаб-квартире Хоуи Винтера. Постепенно подминая под себя весь нелегальный бизнес в Южном Бостоне, Балджер искал все больших возможностей. Уайти заполучил Саути, а Хоуи, в свою очередь, заполучил Уайти.
Несмотря на то что состояние Балджера росло в геометрической прогрессии, его образ жизни нисколько не изменился. Он был полной противоположностью открыто шиковавшим мафиози из Норт-Энда: никаких «Кадиллаков», яхт, особняков на океанском побережье. Уайти редко выпивал, никогда не курил и ежедневно занимался спортом. Его единственной слабостью был «Ягуар», да и тот в основном простаивал в гараже в Сити-Пойнте. В общем и целом, он вел скромную жизнь, проживая в Олд-Харбор вместе со своей матерью, и так продолжалось до самой ее смерти в 1980-м.
Его новый стиль заключался в том, чтобы оставаться дисциплинированным и не давать волю своему гневу, как это частенько случалось с ним в юности, когда его обвиняли в насилии в Бостоне, а также во время службы в ВВС в Монтане. Он больше не потакал ни своей неугомонности, подтолкнувшей его в четырнадцатилетнем возрасте сбежать из дома в Олд-Харбор и присоединиться в качестве подсобного рабочего к цирку Барнума и Бейли, ни безрассудству молодого бандита, вошедшего в банк в Индиане с серебряным пистолетом и давшего своим сообщникам возможность «увести» 42 112 долларов. Давно прошли те дни, когда он был преступником в бегах, красившим волосы в черный цвет, чтобы скрыться от ФБР, но арестованным в ночном клубе, окруженном агентами. Нет уж, отныне он будет во всем себя контролировать, оставаясь «за кулисами». Годы, проведенные за чтением в тюремных библиотеках, обострили его инстинкты, а его ум стал энциклопедией полицейских тактик и ошибок мафиозных деятелей прошлого. Подобно гроссмейстеру, Балджер был уверен, что знает наперед все ходы, что сможет вовремя подловить противника, который оступился, и привести его к неминуемому поражению. Он поклялся перед друзьями, что никогда и ни за что не вернется в тюрьму.
Как и полагается криминальному деятелю, Балджер работал по ночам, а заканчивал свои дела на рассвете. Людям из своего мира он по обыкновению демонстрировал отработанную холодную отстраненность, но держал наготове приветливую улыбку для стареющих друзей матери: в общении с ними он всегда был учтив и любезен. Было время, когда он снабжал рождественской индейкой все бедные семьи в Олд-Харбор. По-своему он оставался преданным своей семье и всегда был готов защищать брата Билли. Когда в 1980 году их мать скончалась, ради брата Уайти даже не появился на похоронах, опасаясь, что ушлые журналисты подловят его рядом с новым главой сената штата Массачусетс и разместят фото на первой полосе во всех газетах. Скрытная и отчужденная жизнь вынудила его сидеть на хорах церкви за спиной органиста во время службы, а затем наблюдать оттуда, как пятеро его братьев и сестер медленно следуют за гробом к выходу. Как подытожил приходской священник, родная кровь есть родная кровь.
Но, как бы Балджер ни старался притвориться, его пугающий мистический ореол всегда оставался с ним, наводя ужас на обитателей Саути. Любому из жителей района, случайно столкнувшемуся с ним около магазина спиртных напитков, которым тот владел, было достаточно одного холодного, тяжелого взгляда Балджера, чтобы «наложить в штаны». Джон Коннолли верно подметил: с ним лучше не ссориться.
Эллен Бронья, жена мотавшего срок за сроком Хоуи Винтера, провела с бандитами большую часть своей жизни, но Уайти Балджеру все же удалось произвести впечатление и на нее. Однажды вечером, вскоре после того как Балджер начал работать в автомастерской в Сомервилле, они все вместе ужинали. Балджеру зачем-то понадобилось переставить «Мустанг» Броньи. Та отдала ему ключи, но он тут же вернулся, разъяренный из-за того, что не смог завести машину: он не понял, что сначала нужно нажать кнопку, а потом уже поворачивать ключ зажигания. Эллен попыталась пошутить, что теперь-то ему следует быть экспертом, раз уж он проводит время в «Маршалл Моторс». Балджер лишь пристально посмотрел на нее – и, не проронив ни слова, мрачно удалился. Тем же вечером она призналась мужу, что общаться с Балджером – все равно что иметь дело с графом Дракулой. Винтеру показалось, что это звучит забавно.
* * *
После отсидки в Алькатрасе Балджер по-прежнему отличался переменчивым настроением, но уже осознал ценность самоконтроля. Он был настоящим, идеальным образцом стоического жителя Саути, с острым и цепким взглядом, отточенной решимостью, умением мгновенно вникать в самую суть дела. Эти качества впоследствии сделают его первоклассным информатором, ведь не зря же Дэннис Кондон, хитроумный агент ФБР, который десятки лет имел дело с организованной преступностью, принялся следить за Балджером в начале семидесятых. Однако Кондон, хотя и происходил из похожей среды (из Чарльзтауна, что на другой стороне гавани, прямо напротив Саути), все же не являлся выходцем из Южного Бостона – места поистине уникального. Кондон закрывал досье информатора на Балджера с большим сожалением, уверенный в том, что такое сотрудничество могло бы принести немалую пользу Бюро, сведи он Балджера с местным куратором. И вот такой случай наконец представился. Молодой агент Джон Коннолли был первоклассным кандидатом на эту роль: знаток уличного мира, он мог уболтать кого угодно и – что было важнее всего – родился и вырос в районе Олд-Харбор.
Кондон познакомился с Коннолли благодаря детективу, который знал их обоих. Коннолли, еще недавно работавший учителем в старших классах, поступил на вечернее отделение юридического факультета, и ему не терпелось присоединиться к Бюро.
После того как Коннолли приняли в ФБР в 1968-м, Кондон поддерживал с ним связь во время служебных поездок по Балтимору, Сан-Франциско и Нью-Йорку. Затем, уже в 1970-м, они общались, когда Коннолли вернулся домой, чтобы жениться на местной девушке, Марианне Локэри. Пока Балджер метался из стороны в сторону в отчаянных попытках выжить, Кондон совершал целенаправленные шаги, помогая Коннолли перевестись домой, в Бостон. Поговаривали, что точные детали о месте нахождения Фрэнка Салемме, предоставленные Джону Коннолли Кондоном, были получены от Стива Флемми, у которого как-то случился конфликт с другом детства.
Коннолли вернулся в более камерный, уютный Бостон, с готовностью променяв Бруклин на Саути, а стадион «Янки» – на Фенуэй-Парк[40]40
Бейсбольные стадионы. – Примеч. пер.
[Закрыть]. Из офиса, где работали 950 агентов, сосредоточенных на пяти криминальных группировках Нью-Йорка, он перешел в контору с 250 агентами, едва ли знавшими про Дженнаро Анджуло. Это игровое поле было ему знакомо, а участников он знал по прозвищам. Он был бостонским парнем и вернулся домой, страстно желая внести свою лепту в стильный образ «агента Купера». Но при всем этом Коннолли всегда был как пустой сосуд, который вбирал в себя все меняющиеся условия окружающей жизни. Еще подростком он был больше похож на имитатора, который классно смотрелся в бейсбольной кепке, но не был хорошим игроком. Став агентом, он не столько выполнял обязательную работу, сколько играл свою, особенную роль. Он был скорее бойким продавцом, чем суровым копом. Свое возвращение из Нью-Йорка домой он воспринял как неожиданное погружение в сценарий для захватывающего фильма. Служебное задание – сблизиться с «плохим парнем», которым он восхищался с малолетства, – стало для впечатлительного молодого человека исполнением давней мечты. Джон Коннолли чувствовал себя на седьмом небе от счастья.
Увлечение Джона Коннолли обаятельной личностью Уайти Балджера было абсолютно гибельным. Магнетическая притягательность Балджера заключалась в полном выворачивании наизнанку общепринятых гламурных представлений о мафиози: он нарушал все правила без исключения и открыто наслаждался этим. Перед Коннолли распахнулись самые захватывающие перспективы, будущее вдруг сделалось простым и понятным. Работа с Уайти – что могло быть лучше? Что могло быть естественнее? Это определенно было круче, чем уныло разъезжать по округе в служебном автомобиле, подобно остальным 250 безликим агентам. Если жизнь Коннолли – это бокал пива, то Уайти станет шапкой пены на нем.
В первые несколько лет работы с Уайти Балджером «на новом уровне» доклады информатора Коннолли под номером «209» отчетливо делились на расплывчатые сообщения о разочаровании в хронически неудачливой мафиозной семье Дженнаро Анджуло – и гораздо более конкретные сводки о конкурентах Балджера в Южном Бостоне. Коннолли не напоминал Уайти, что тот изначально соглашался давать информацию только про итальянцев. И в то время как отчеты о мафии в основном состояли из общеизвестных слухов о проблемах в «доме» Анджуло, доносы касательно Южного Бостона обстоятельно снабжались адресами, телефонами и автомобильными номерами. Например, Томми Ней, один из маньяков-убийц, регулярно устраивавших кровавые бесчинства в барах Южного Бостона в 1970-е годы, наконец, совместными усилиями полиции и ФБР был арестован за убийство. Арест был произведен в Нью-Гэмпшире – как раз там, где, по словам Уайти, Ней и мог находиться.
Но главной целью ФБР оставалась мафия, а не социопаты наподобие Томми Нея. С помощью Флемми Балджер выяснил, что Анджуло, опасаясь прослушки, убрал из своего офиса телефон. Балджер сообщил Коннолли, что Анджуло и его братья общаются только по рации. Дженнаро имел позывной «Серебряный лис», а Донато Анджуло – «Улыбающийся лис». Балджер даже порекомендовал использовать для прослушки их разговоров автоматический сканнер «Беаркэт 210»[41]41
Bearcat 210 – стационарный приемник с антенной, позволяющий прослушивать как радиостанции диапазона FM, так и полицейские рации. Модель пользовалась популярностью в конце 1970-х годов. – Примеч. пер.
[Закрыть].
В известном своей консервативностью бостонском офисе ФБР подобные доклады несказанно впечатляли начальство, даже несмотря на то, что растущая дерзость методов Коннолли раздражала коллег, которые за глаза шутливо называли его «Канноли»[42]42
Канноли – традиционный сицилийский десерт: вафельная хрустящая трубочка с начинкой из сыра, пропитанная сиропом, местным ликерным вином или розовой водой. – Примеч. ред.
[Закрыть], потому что тот одевался и вел себя словно мафиози из кино: золотые перстни и цепочки, черные костюмы, остроносые туфли. Впрочем, Джона это не волновало – он точно знал, что означает сотрудничество с Балджером для его карьеры. Отчеты Уайти с номером «209» были блестящей победой, попаданием в яблочко и для самого Коннолли, и для Бюро; а ведь это сотрудничество стало возможным исключительно благодаря его происхождению: не забываем, что он был ирландцем из Южного Бостона. «Уайти общался со мной, – признавался Коннолли, – только потому, что знал меня с детства. Он знал, что я никогда не причиню ему вреда. Помощи, конечно, тоже никогда не окажу, но уж вреда не причиню точно».
В мире Уайти Балджера даже бездействие могло принести пользу.
3. Игра без правил
Когда окружной прокурор Уильям Делахант садился в свой автомобиль, чтобы отправиться в ресторан рядом с офисом в Дедхэме, Уайти Балджер и двое его сообщников уже мчались по Юго-восточной автостраде в том же самом направлении. Ресторан был расположен аккурат за пределами Бостона, и Делахант намеревался пообедать там с другим прокурором. Бандиты же планировали устроить разборки с хозяином ресторана, который задолжал им 175 тысяч долларов. В жизни часто случаются странные совпадения – так было и в этот раз: обе стороны займутся своими делами в одном и том же большом зале ресторана «Бэк Сайд».
На дворе был 1976-й. Тридцатипятилетний Делахант проработал прокурором в округе Норфолк всего лишь год – немногим дольше, чем Уайти Балджер сотрудничал с Джоном Коннолли и бостонским офисом ФБР. Но не только случайная встреча в ресторане объединяла прокурора и бандитов. Один из «бойцов» Балджера, Джонни Марторано, был одноклассником и соперником Делаханта в играх на школьном дворе. Они даже были вместе мальчиками-министрантами.
Когда Делахант поднял глаза от столика у барной стойки, он сразу узнал убийцу из Уинтер-Хилл. Марторано неспешно подошел и занял свое место, а другие два бандита остались стоять где-то позади. Бывшие школьные приятели выпили вместе и принялись расспрашивать друг друга о жизни: было сложно представить себе две настолько разные судьбы. Джонни Марторано подколол Билли Делаханта, заявив, что у его дружков не больше чести, чем в мире, населенном банкирами и юристами, – тот лишь усмехнулся и не стал спорить. Когда же настала его очередь, он задел Джонни за живое, предупредив, чтоб его бывший одноклассник, ныне бандит, держался подальше от округа Норфолк: «Убирайтесь в Бостон. Так будет лучше для нас обоих».
Марторано посоветовал Делаханту «не пылить», и обмен колкостями стал настолько оживленным, что к ним подсел один из спутников Марторано – поинтересоваться, что происходит. Балджер оставался в стороне, предпочитая выжидать у входа и не попадаться на глаза, но Делахант определенно узнал компаньона Марторано: это был Стиви Флемми. Странная встреча закончилась внезапно и довольно дружелюбно, а за столом появился федеральный прокурор Мартин Будро, с которым Делахант и собирался разделить трапезу. Когда они остались одни, Делахант закатил глаза и произнес: «Никогда не угадаете, с кем я только что разговаривал».
Тем временем Балджер присоединился к Марторано и Флемми; троица направилась к столику у стены и расположилась там. Они приехали навестить Фрэнсиса Грина, чтобы кое-что ему объяснить, и спокойно ждали, пока он появится.
Около года назад Грин занял 175 000 долларов под высокий процент в одной из бостонских финансовых компаний, чтобы инвестировать в недвижимость. Проблема была в том, что Грин не выплатил ни цента и тем самым, даже не догадываясь об этом, «кинул» одного из друзей Уинтер-Хилл. Уайти знал, как выколачивать «плохие» долги. И этот способ не отличался учтивостью.
Наконец Грин вошел в большой обеденный зал и, заметив троих бандитов, поспешил подсесть к ним. По обыкновению пропустив обмен любезностями, Уайти без лишних слов поинтересовался: «Где наши деньги?» Грин, бойкий торгаш с мутным прошлым, попробовал «включить дурака». Мол, его финансовое положение плачевное, бизнес идет плохо, да и ему самому вечно нездоровится. Не правда ли, уважительные причины?
Но Балджера такие объяснения не устроили. «Нет денег» – это не ответ. И то, что напротив сидели два прокурора, никак его не смущало. Наклонившись к Грину, Балджер пронзительно посмотрел на него: «Ты пойми: если не заплатишь, я тебя просто убью – отрежу уши, засуну их тебе в рот и выдавлю глаза».
Потом Балджер откинулся на спинку стула и сказал Грину, что тому следует поскорее встретиться со своим кредитным специалистом, чтобы договориться о графике платежей. И Флемми, разыгрывая «доброго полицейского», посоветовал Грину как можно скорее заплатить «хоть что-то». В этом случае, уверял Флемми, никто не пострадает. Потом опять настала очередь Балджера, который сделал последний пугающий комментарий: «У тебя есть пара-тройка дней на то, чтобы заплатить 25 тысяч долларов».
Мертвенно-бледный Грин пролепетал, что подумает, что сможет сделать. Недолгая деловая встреча была закончена. Отчет ФБР впоследствии зафиксирует официальным канцелярским языком, что разговор «очень сильно расстроил» Грина. И это было еще мягко сказано. Грин испугался за свою жизнь, и страх этот был смешан с растерянностью. Ему рассказали, что Марторано и Делахант незадолго до этого общались у барной стойки, поэтому все последующие события того вечера вызвали у него замешательство, заставив теряться в догадках, с кем же все-таки он имеет дело.
Случай в ресторане, при всей своей странности, был, однако, всего лишь совпадением, которые в жизни случаются довольно часто. Мир, как известно, тесен, и даже такой большой город, как Бостон, – не исключение. Что же касается двоих прокуроров, то они проявили абсолютное безразличие к вымогательству, происходившему рядом с ними. Обедая за своим столиком, Делахант и Будро шутили о том, как их угораздило оказаться в одном ресторане с Марторано и Флемми из группировки Уинтер-Хилл. Они еще не знали, что третьим человеком, который стоял в тени у входа, был тот самый Уайти Балджер. Делахант тогда еще понятия не имел, что «деловая» активность за коктейльным столиком была только прелюдией к тем плохим отношениям, что сложатся впоследствии между правоохранителями и бостонским офисом ФБР. В скором времени будет казаться, что весь мир поделен между ФБР и Балджером, с одной стороны, – и всеми остальными полицейскими службами – с другой. Тогда можно было подумать, что эта случайная встреча – не больше, чем одно из тех странных незначительных событий, коих ежедневно происходит огромное множество.
Ультиматум Балджера – платить или умереть – заставил Грина незамедлительно задействовать связи в бостонском правоохранительном сообществе. Он начал с Эдварда Харрингтона, бывшего главного прокурора Федеральной службы по борьбе с организованной преступностью в Новой Англии. Грин не только годами вел кое-какие дела с этой службой, но и организовал сбор денег для Харрингтона, пытавшегося (правда, неудачной) избраться генеральным прокурором штата в 1974 году. Харрингтон был уже готов вернуться на государственную службу в Массачусетс в качестве нового прокурора, но все еще вел частную практику в одной юрфирме, когда к нему в панике заявился Грин.
Грин хотел проконсультироваться с Харрингтоном о том, что ему делать. Харрингтон, согласно отчету ФБР, был откровенен. Он сообщил Грину, что у того есть три варианта: заплатить требуемое, скрыться из города или же заявить на Балджера в полицию.
Грин задумался о своем положении. Первый вариант – вернуть деньги – им вообще не рассматривался. Он эти деньги давно уже потратил. Отъезд тоже казался не сильно привлекательной идеей. Страшнее всего было свидетельствовать против человека с репутацией убийцы. Но это был для Грина последний шанс, пусть и самый рискованный, – так что он принял решение как следует все обдумать.
В последующие несколько недель Грин задал Харрингтону много вопросов о сотрудничестве, и Эдвард решил, что раз уж вымогательство имело место в округе Норфолк, то и ход делу логично дать через федеральное расследование, на уровне окружного прокурора Делаханта. Однако Грин был обеспокоен связями Делаханта с Марторано. Он видел их вдвоем в реторане «Бэк Сайд»: они сидели вместе, выпивали и смеялись.
Харрингтон позвонил Делаханту и сообщил о Грине и угрозах Балджера. Потом он упомянул про обеспокоенность Грина тем, что окружной прокурор по-приятельски болтает с Марторано. Делахант заверил Харрингтона, что это была лишь случайная встреча и что между ним и Марторано нет ничего, кроме смутных детских воспоминаний. Вскоре Грину была назначена аудиенция для дачи показаний в прокуратуре округа Норфолк.
После этого Фрэнсис встретился с Делахантом и его помощниками. Не скупясь на пугающие подробности, он поведал о событиях того драматичного вечера в ресторане «Бэк Сайд». Его рассказ потряс Делаханта. Находясь на ужине с Будро, он и не подозревал, что буквально на расстоянии вытянутой руки происходил подобный разговор.
Позже Делахант устроил совещание с коллегами. История Грина могла стать довольно громкой, а Делахант был лично вовлечен в нее. В конце концов, он был в ресторане в ту ночь и мог дать свидетельские показания, что Марторано и Флемми тоже находились там. Но допустимо ли выступать одновременно свидетелем и обвинителем по одному и тому же делу? Маловероятно. Вдобавок, у коллег Делаханта имелись сомнения относительно того, прав ли Харрингтон, утверждая, что дело подобного рода должно рассматриваться на федеральном уровне. Всем было хорошо известно, что федеральные законы о вымогательстве предусматривают гораздо более строгое наказание, чем законы штата Массачусетс. В конце концов Делахант решил посоветоваться с Будро – федеральным прокурором и своим сокурсником по юридической школе, тем самым человеком, с которым он обедал в «Бэк Сайд». Тот согласился с его доводами и даже предложил доставить дело в ФБР лично, чтобы дать ему верный ход. С одобрения Делаханта дело было направлено в Бюро.
* * *
Джон Коннолли переживал. Грин оказался первым большим препятствием на ровной дороге Уайти Балджера. Но выбранного направления нужно было придерживаться, так что Коннолли незамедлительно принял все меры для того, чтобы дело не покинуло отдел по борьбе с организованной преступностью, в котором он и работал.
Два агента, которые бок о бок работали с Коннолли в том же отделе, провели предварительную проверку: допросили Фрэнсиса Грина, а затем даже посетили Делаханта и зафиксировали его показания.
Потом они составили отчет и поместили его в соответствующее досье. На этом все. Примерно через год агенты попросили у начальства разрешения на официальное закрытие дела против Балджера, отметив, что Грин не изъявил особого желания свидетельствовать против него. Местная прокуратура, будучи в курсе, что по делу был проведен допрос, запросила копию отчета, но ФБР отклонило этот запрос, заявив, что никакого допроса не было и какие-либо отчеты отсутствуют.
В последующие годы неоднократно приводился в действие похожий шаблон о свидетелях, «вдруг» передумавших давать показания. Раз за разом Джон Коннолли и его коллеги беседовали с потенциальным свидетелем против Балджера – и возвращались в офис, разводя руками. Важный свидетель по делу внезапно отказывался сотрудничать: или снимал свои обвинения, или категорически не желал надевать микрофон для прослушки. И что оставалось делать агенту? Снова и снова улики вели в никуда – и все это началось с «нежелания» Фрэнсиса Грина свидетельствовать против Балджера Между прочим, Грину все-таки пришлось однажды давать показания в федеральной прокуратуре по другому делу, но никто так и не обратил внимания на его готовность к сотрудничеству в этом случае и полный отказ в деле Балджера. Вместо этого, оказавшись в ФБР, дело о вымогательстве проследовало прямиком в архив. И это было только началом.
* * *
Стремительное развитие и столь же стремительное забвение – такова была судьба дела Грина, которое осталось практически незамеченным. Из-за поднявшейся шумихи Балджер оставил Фрэнсиса в покое, а Делахант продолжал считать, что ФБР ведет расследование. Понадобились долгие месяцы, чтобы он наконец понял, что ничего так и не было сделано по этому на первый взгляд простому делу.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?