Текст книги "Манипулятор. Глава 035"

– Ну, можно… – буркнул я, допивая чай и наблюдая, как та воодушевилась, почув-ствовав снова на крючке, казалось бы, ушедшую рыбу.

Мы покинули кафе, сели в машину, развернулись и снова покатили на север. Из-за неопытности Лиля вела «матиз» напряженно и молча. Я с разговорами тоже не лез. Маши-на быстро приближалась к остановке у моего дома.

– Где тебе остановить? – сказала Лиля.

– Вот там… у того павильона прям на остановке, – показал я рукой вперед.

Лиля включила поворотник, сбавила скорость и остановилась, где я сказал.

– Спасибо, Лиль! – произнес я не смотря на девушку, открыл дверь, вышел из ма-шины, захлопнул дверь и, не оборачиваясь, пошел домой.

«Таратайка» взвизгнув, нервно тронулась, задребезжала мотором и уехала.

Я расплылся в улыбке и затопал бодро домой, настроение сразу поднялось до не-бесных вершин. Захотелось веселья. Я поужинал дома и к десяти вечера был уже в «Чис-том небе». Захотелось выпить. Виски с колой. Я вновь наплевал на свой желудок. Первый стакан добавил подъема духа. Я пробыл в клубе с час, успев выпить и второй. К эйфории в голове добавилось легкое кружение. Захотелось на свежий воздух. Я поднялся на улицу и уперся в стоящего у входа на углу Артура. Тот курил. Заметил меня – нацепил дежурную улыбку.

– Какие люди! – сказал он. – Вышел покурить?

– Да я ж бросил, Артур, не курю теперь! – нацепил улыбку и я.

– Здоровый образ жизни!? – смачно затягиваясь, щурился тот на меня сквозь дым.

– Типа того, – кивнул я.

– Ты один, без корефана своего? – произнес Артур и, не дожидаясь ответа, добавил. – Слушай, мне всегда кажется, что это твой брат! Вы так похожи!

– Ну, – хмыкнул я и кивнул, – есть немного… Многие так говорят… Не, мы друзья… Хотя, если, его вытянуть или меня приплюснуть, то будем почти как две капли!

Артур продолжал улыбаться, его хитрые глазки щупали мой взгляд, что-то выиски-вая и создавая ощущение дискомфорта.

– А что ты без Наташки? – затянулся он снова и выпустил дым вбок и вверх. – По-ругались что ли?

– Да нет, – мотнул я головой. – Она работает сегодня допоздна, у нее там учет или что-то вроде того…

– Ааа… – протянул Артур, выдержал паузу, сказал. – А Наташка ничего такая дев-чонка… хорошая… Мы так с ней немного общались… Хороший выбор… Я б с такой сам встречался…

С последней фразой Артур ощерился фальшиво, чем сбил меня с толку. Говорил ли он всерьез или проверял реакцию? В моей голове всплыла картина, как он и Наташа вдво-ем уходили от клуба куда-то. Как выяснилось к Артуру домой… посмотреть фильм.

– А мне казалось, вы с ней встречались!? – включил я удивленного дурака. – Я ви-дел как-то, вы вдвоем уходили из «Неба», куда-то туда шли!

Я махнул рукой вправо.

– Ааа! – отмахнулся Артур, дотянул сигарету и отшвырнул за спину. – Это мы так, как друзья, просто ходили ко мне фильм смотреть! Делать было нечего – я свободен, На-ташка тоже ни с кем не встречалась тогда, мы и пошли!

Я анализировал лицо Артура во время всего диалога, но так и не смог определить, врет он или нет. Пожалуй, единственный человек, кто столь умело скрывал себя. То, что он периодически подвирал, я не сомневался. Но Артур очень ловко мешал вранье с прав-дой и, что самое трудное, никак не выдавал себя мимикой, постоянно прячась за своей фирменной улыбкой. «Скользкий малый, как мыло в руке… не раскусишь», подумал я и произнес: «Все!? Докурил? Пошли вниз…»

Мы спустились обратно и разошлись по разным углам – я в грот к малой стойке, немного нервничая, заказал третий стакан. Хотелось расслабиться. Как-то все сложилось в один момент – дневное психологическое противостояние с Лилей, общение с Артуром на щепетильную тему. Напряжение схлынуло, накатили раздражение и усталость. Даже мелькнула мысль о сигарете. Я не выдержал, стрельнул одну у бармена и затянулся. В го-лове тут же наступил дурман, сознание поплыло, рвотный рефлекс подкатил к горлу, лицо прошибла испарина, руки затряслись и вспотели, пульс и дыхание зачастили, голова за-кружилась, я со злостью швырнул сигарету в урну и, держась рукой о стену, побрел к вы-ходу.

«Блять, что ты за дурак, полгода не курил, чтобы вот так начать заново эту дрянь в себя втягивать!?» – принялся ругать я себя мысленно, даже зубы сцепил.

На улице мне полегчало. Я бездумно пошел по заученному маршруту, усиленно выдыхая из себя табачный дым. Я отплевывался, откашливался, выдыхал до посинения – лишь бы уменьшить количество этой дряни, попавшей мне в легкие. Глупый поступок! Очень глупый и опрометчивый! «Надо заканчивать и с алкоголем, из-за него вечно всякая дрянь в голову лезет», – мелькнуло у меня в голове еще более радикальное решение.

Я перешел дорогу к кинотеатру и побрел через парк, тот самый, в котором на меня когда-то напали со спины. Мне хотелось продышаться, прийти в себя и, хоть немного, привести мысли в порядок. Я думал о Лиле, о том, что общение с ней меня многому нау-чило. Я чувствовал, что стал другим. Мое поведение с женщинами внешне почти не изме-нилось, но в понимании их произошел внутренний важный системный сдвиг – основные части моей личности, пусть не все, но некоторые переместились на нужные места, на те, на каких и должны были стоять изначально. Я туманно осознавал, что мое воспитание как раз изначально установило эти части в неверное положение и я, измучившись бесплодны-ми отношениями с девушками до 29 лет, наконец, нащупал выход из этого тупика приви-тых воспитанием ошибочных иллюзий. Я осознал, что с курением для меня покончено раз и навсегда. Мысли об отказе и от алкоголя, пока слабые, но уже замаячили впереди. Еще один маяк – спорт. Я вздохнул с облегчением, мысли немного упорядочились. Мой шаг замедлился и из прерывистого и энергичного перешел в плавный и расслабленный. Мое сознание закрепило в себе эти два маяка и приняло решение идти на них. Прежний образ жизни еще цеплялся за меня своими крупными крюками – старыми привычками. Каждый такой крюк, словно был прикреплен к тяжеленному бетонному блоку. Но я, осознанно и методично, натужившись, вынимал крюки по одному из своего тела, отбрасывал их в сто-рону, и мой каждый следующий шаг давался уже легче. Я осознавал, что крюков еще мно-го, все тело в них. Но другого решения не существовало, только освободившись от всех них, я смог бы пойти легко куда захочу и когда захочу и вдохнуть жизнь полной грудью. Я продрог, застегнул куртку под горло и протопал еще много, прежде чем ноги устали, и я поймал такси.

Утром третьего мая я зашел в офис, Сергей уже сидел за столом и читал газету.

– Ого, ты уже тут!? – удивился я, зная, что на часах еще без десяти девять.

– Да я быстро доехал! – пожал мою руку Сергей. – Я же с дачи ехал, думал, машин много будет, а дорога совсем пустая была! Я доехал за пятнадцать минут!

– А че, Веры нет!? – удивленно посмотрел я на не включенный компьютер.

– Не, ее не будет! – шмыгнул носом Сергей, глянул на меня, перевернул страницу газеты. – У Лёньки температура поднялась, я Веру с ним оставил!

– Ну… – плюхнулся в кресло я, наслаждаясь утренней предработной тишиной. – В принципе, накладные мы и сами пробьем, а других дел все равно у нас нет щас никаких… праздники!

– Ну… я вот так же и подумал! – развел руками Сергей, навис на локтях над газетой.

Мы замолчали. Во всем здании не раздавалось ни звука. Еще пять-десять минут ти-шины. После захлопают входные двери. Придет кладовщик Сеня, за ним грузчик. Или на-оборот. Придут соседи. Здание оживет.

– Надо будет сейчас почту проверить и набить сразу товар на «Форт» и в «Арбалет» с «Мангустом» позвонить, вот и будет работа на день, – сказал я.

– Ну щас, – Сергей глянул на экран телефона. – После девяти начнем звонить, при-дут все на работу. А почту, да, можно глянуть, «Форт» остатки всегда бросает до девяти.

Он произнес это, не поднимая головы и не отрываясь от газеты. Я тоже не пошеве-лился, сказал шутливым тоном: «Ну, тогда, раз Веры нет… Тогда ты за нее отдуваешься сегодня! Переползай на ее место с газетой, а я твое нагретое кресло займу!

Я закинул руки за голову и улыбнулся. Сергей посмотрел на меня, вздохнул, едва заметно ухмыльнулся, свернул газету и перебрался на пустовавшее кресло Веры.

– Компьютер сейчас включать или пока можно подождать? – сказал он с легкой иронией, которую я уловил без труда.

– Да как хочешь, как включишь, так и начнем работать, – пожал плечами я, заняв освободившееся кресло.

– Где тут эта кнопка? – засопел тяжело Сергей, перегнувшись вниз через свой жи-вот, потянулся под стол рукой. Раздался щелчок и компьютер ожил.

В коридоре затопали, по шагам я безошибочно узнал Сеню. Наша дверь тихо от-крылась, аккуратно внутрь просунулась голова.

– Сень, пришел? – опередил я.

– Аха… – кивнула голова, поздоровалась, поинтересовалась планами работ на день, накладными и скрылась.

В коридоре снова затопали. Пришли соседи, наш грузчик – рабочий день начался.

– А как тут интернет включается? – произнес Сергей, шаря растерянными глазами по монитору. Правая рука его аккуратно держала мышку, не зажав ее в ладони, а едва ка-саясь сверху, словно мышка была нечто хрупкое и легко повредимое. Пальцы, зависшие в воздухе в сантиметре над мышкой, дрожали. Прошел почти год нашей совместной рабо-ты, но Сергей практически не сдвинулся в своих познаниях компьютера. Да он и не стре-мился. Я это понял давно. Ведь была Вера – бойкая жена, которая все делала по первой команде. Что еще надо?

Я ответил напарнику на вопрос, показал.

– Аха, понял… аха, все, понял… – сказал тот и кликнул мышкой дважды. С первого раза не вышло. Кликнул снова. Получилось. Модем затрещал, моргая в такт диодными огоньками. Огоньки замерли, интернет подключился.

– А где тут почта? – задал напарник следующий вопрос.

Я набрался терпения – ответил, показал.

– А как распечатать? – раздался следующий вопрос спустя несколько минут.

Я рассказал.

Принтер засвистел и выкатил вместо трех листов шесть. Поля сбились, захватив половиной печати лишние листы.

– Ого! А как это!? – вытаращился на листы, вертя их в руках, Сергей.

– Поля надо выставить… – сказал я, выдохнул, подавляя начинавшуюся нервоз-ность, снова встал с кресла и сделал сам, как надо. Сергей следил за моими действиями растерянными глазами, сказал в конце лишь: «Аха, понятно…»

Ничего ему было не понятно.

С торговой программой дела пошли быстрей. Как-никак, ею Сергей немного умел пользоваться еще с прежнего места работы. Напарник сопел, медленно думал и тыкал тря-сущимися пальцами в клавиатуру, но дело сделал, накладная создалась.

– Давай, Роман, на! – Сергей протянул мне только что полученные остатки нашего товара в «Форте». – Диктуй, а я буду выбивать товар!

За следующие полчаса мы все сделали – пробили большую накладную в «Форт», позвонили и взяли заказы из «Арбалета» и «Мангуста». По объему вышло как раз – два полноценных рейса для «газели».

– Петя приехал, – глянул в окно Сергей, подписывая накладные и ставя печати.

– Сереж, ну, че там!!? – выпалил водитель, ввалившись к нам и вращая глазами.

– Ну, во-первых, привет, Петь… – протянул Сергей руку.

– Ах, да!! Привет, Сереж!! – встрепенулся Петя и дернулся вперед, затряс руку на-парника в рукопожатии, затряс мою следом. – Привет, Ром! Че-то совсем из головы выле-тело с этой дорогой, пока доехал, такие пробки стали на дорогах…

– А во-вторых, вот накладные на оба рейса! – Сергей нравоучительно протянул бу-маги водителю. – Передашь Сене! Первым грузите «Арбалет», там «газель» полничком получается! А второй рейс – «Мангуст» и «Форт», тоже вместе как раз! Поня́л!?

– Ды, поня́л!! – хохотнул Петя, перебирая в руках накладные, ощерился широкой улыбкой. – Че ж не понять-то! А Сенька тут!?

– Не знаю, Петь, посмотри сам! – с легким раздражением сказал Сергей, давая по-нять, что докучать с такими вопросами нежелательно.

– Сереж, че, накладные готовы!? – в дверь всунулась голова Сени.

– А, вот и Сенька!! – выпалил Петя. – А мы тебя ищем!

– А чего меня искать!?? – распахнул дверь Сеня и встал посреди проема. – Я тут вот! Че, Сереж, накладные готовы!?

Сеня крутил беспорядочно головой, переводя водянистый взгляд с меня на Сергея и обратно, уперся глазами в Петю и только тут заметил в его руках бумаги.

– А, вот накладные, да!? – Сеня наклонился, резким движением шеи вниз, как дела-ет курица, увидев зерно на земле.

Кладовщик и водитель принялись тут же в дверном проходе, перебирать наклад-ные, изучать товар в них значившийся, обсуждать, что и как загружать надо сначала, а что после. Образовался легкий гвалт.

– Сень, Петь!!?? – рявкнул Сергей, восстановив тишину и обратив к себе два вопро-шающих лица. – Едьте на склад! Грузите товар! Там обсудите, что и как загружать!

– А, да!! – встрепенулся Петя первым и поспешил на выход, пихая кладовщика своим, как футбольный мяч обтянутый рубашкой, животом.

– Все, все, уходим, Сереж, уходим! – запрыгал в проходе Сеня, разворачиваясь, остановился, обернулся и уже через порог сказал мне. – Ром, там твой отец приехал!

– Где – там, Сень!?? – удивился я.

– Там, у склада! На своей «газели»! – крикнул Сеня снаружи, не видя меня через дверь и не решаясь войти в комнату повторно. – Только он без тента!

– В смысле – без тента!?? – не понял я, глянул на Сергея, который демонстрируя бессилие и утомление, обхватил голову руками и уперся локтями в стол. – Ладно, Сень, я щас приду, все идите!

– Аха! Ну мы пошли! – раздалось из коридора, и топот затих за следующей дверью.

В офисе наступила тишина.

– Давай, чаю что ли попьем, а то я не ел с утра ничего! – оживился Сергей, кивнул в сторону шкафа. – Нажми, Ромыч, чайник…

– А че ты не ел-то? – удивился я, чайник заработал.

– Да дети спали вместе с Верой, не хотелось их будить! – откинулся Сергей в крес-ле. – Еще Ванёк приперся, там и так места мало…

– Че за Ванёк!? – удивился я.

– Да Веркин брат! – провел ладонью по своему лицу сверху вниз напарник, словно желая стереть сон или усталость или все разом.

– А, ну да! У Веры же брат есть! – вспомнил я. – И чем он сейчас занимается?

– Да ничем… бухает…

– Да сколько ж он будет бухать? – задал я риторический вопрос. – А работа?

– Ну… он работает иногда, потом его выгоняют… потом он не работает какое-то время, его теща кормит и поит и самогона наливает… потом снова работает… в общем, бестолковый он этот Ванёк Веркин, ну его! – отмахнулся Сергей раздосадовано, услышал щелчок забурлившего чайника, встал. – Тебе наливать?

– Да, давай, – кивнул я, откинулся в кресле и довернулся на нем в сторону Сергея, чтоб продолжать удобно его видеть. – А живет он где? Отдельно или с тещей?

– Да какой отдельно! – возмутился Сергей, словно я сказал глупость. – С ней он жи-вет, с Веркиной матерью…

– Слушай, а отец-то где… его… ее?? – я развел руками, запутавшись в этом рассказе о родственном клубке Веры и взаимоотношениях внутри него.

– Да они давно уже развелись, отец Веркин тоже… – Сергей упер указательный па-лец себе под челюсть, намекая на пьянство, и протянул мне кружку с чаем.

– Ааа! Ну, тогда ясно, отчего Ванёк такой, – кивнул я.

Я потянулся за сахаром, сгреб пальцами четыре куска и вернулся за стол. Сергей взял один кусок и тоже вернулся за стол напротив.

– А теща самогон для него покупает что ли? – запутался я в непонятой сразу фразе.

– Да не, ну она гонит самогон сама! – сказал Сергей, не донеся сахар наполовину до рта и вернув руку обратно на стол.

– Для Ванька что ли?

– Ну… для Ванька, для себя… – развел Сергей руками. – Я могу выпить рюмочку после работы…

– А че, она тоже что ли пьет!? – вытаращился я.

– Ну да… может и с Ваньком сесть и выпить за компанию…

– Нихуя себе! – все таращился я, забыв про чай, через мгновение вспомнил, макнул кусок сахара уголком в чай и тут же надкусил его там же, сделал глоток.

– Просто теща, она как делает – чтоб Ванёк не шлялся где попало там по дачам весь день… – Сергей надкусил кусок сахара за самый уголочек и тоже отпил из кружки – … она наливает ему стакан с утра, полный… Ванёк выпивает и спать! И теща спокойно занимает-ся своими делами…

– Бля… – замер я с куском сахара в одной руке и кружкой чая в другой и незапитым сахаром во рту. – Пиздец какой-то! Я не могу этого понять! Сын и так бухает, нет, чтоб его закодировать там или полечить от пьянства, она ему наоборот – подливает! Ахуеть! Мать называется!

– Ромыч, ну вот так люди живут! – вздохнул тяжело Сергей. – Видишь, ты этого не понимаешь, я этого не понимаю… А люди так живут… Теперь, ты понимаешь, каково мне там приходится. Это хорошо, я Верка́ еще оттуда забрать успел, а то бы и она…

Сергей взмахнул рукой с зажатым куском сахара, снова отгрыз от него какие-то крупицы и запил глотком чая.

– Да уж… – нарисовал я своей богатой фантазией в голове мрачную картину матери Веры – полуалкоголички, которая живет со спивающимся сыном и подливает ему по ут-рам самогон в стакан. – Бррр!

Я вздрогнул, поежился, от пробежавшего по позвоночнику холода. Сергей заулы-бался, гоготнул, куснул кубик сахара, почмокал его крупицами, отхлебнул звонко чаю из кружки, сказал: «Пошли лучше на склад сходим, посмотрим, че там гаврики делают!»

Мы вышли из офиса и едва оказались в начале дороги, ведшей вниз к нашему скла-ду, как увидели «газель» отца. Тента над кузовом не было. Машина стояла, словно разде-тая донага, прижавшись к стене у поворотного угла склада.

Мы о чем-то говорили с Сергеем, но как по команде, умолкли. Легкое волнение пробежало внутри меня. Мы с отцом, несмотря на прошествие времени, оставались в на-пряженных отношениях. Отец винил меня в его уходе из нашей фирмы. Я считал, что он сам наломал дров, психанув и уехав тогда от нас. В этой точке взаимного молчаливого упрека мы с ним и застряли. Отец из-за своей гордыни не мог признать очевидное. Я же совершенно не горел желание признавать себя виновным в том, к чему не имел никакого отношения. Случившееся виделось ему и мне по-разному, в этом была вся проблема.

– Что это Анатолий Васильевич тент снял? – буркнул Сергей.

– Не знаю, – так же негромко сказал я, наблюдая, как отец ковыряется в кабине в инструментах. – Мне сказал, что собирается будку делать на «газели» вместо тента…

– Товар что ли какой собрался возить? – сказал Сергей, по мере приближения к «га-зели», опустивший голову вниз сильнее, делая вид, что смотрит себе под ноги, сам же по-сматривая за моим отцом исподлобья.

– Вроде сказал, что помидорами хочет заняться, ну, вообще, овощами, фруктами… – я тоже опустил взгляд себе под ноги, мы уже были в десяти метрах от «газели».

Отец нас заметил. Посмотрел внимательно, вынул сигарету изо рта, выпустил дым, вернул сигарету в рот, зажал губами, сдвинув набок, чтоб дым не тлел в глаза и продол-жил заниматься своими делами.

Расстояние сокращалось. Пять метров. Мы с Сергеем окончательно умолкли. На-пряжение росло. Я ощущал его витание в воздухе, посматривал на отца украдкой. Сергей, наверняка, тоже. Отец не смотрел на нас, копался в кабине под рулем. Три метра. Все то-же самое. Я почти физически ощутил, как напряжение сменилось противостоянием. Отец осознанно не пытался идти на контакт. Метр. «Поздоровается или нет, посмотрит или нет?» – думал я, поглядывая украдкой на отца. Тот не отрывался от своего занятия. «Один метр. Ну!?» – лихорадочно раздалось в моей голове, я бросил на отца взгляд в надежде, что тот встретит его и, возможно, напряжение спадет. Отец не поднял головы. Мы с Сер-геем прошли мимо, оставили «газель» позади и свернули за угол к складу. В душе у меня защемило, сжало и закрутило. «Как-то все это неправильно, неправильно, так не должно быть, не хорошо, он же мой отец… чего он не смотрит на меня? Я что ему враг что ли? По-ра бы уже давно самому все понять, что никто ему не виноват в том конфликте, кроме не-го самого! Он же хлопнул дверью и уехал! Его же никто не выгонял… да и не смог бы ни-кто выгнать… у нас была договоренность… Даже если Сергей и имеет какой-то зуб на от-ца, и у них была стычка и они друг друга недолюбливают, все равно – никто бы отца не выгнал! Он сам взял и все обосрал! Тупо сел в машину, сказал – я не буду с вами работать – и укатил! Зачем так было делать!? Ну, зачем!???» – скакали мысли в моей голове, пыта-ясь, наверное, в сотый раз понять, как могла случиться та нелепость, из-за которой отец сейчас болтается где попало, перебивается случайным заработками, считает меня чуть ли не врагом своим, не здоровается, да и не смотрит даже. Мне тут же стало еще и стыдно за свои мысли. Вдруг мелькнула догадка, что я себя оправдываю перед собой же и выгора-живаю. Я тут же сам себе возразил, что, нет, не выгораживаю сам себя я, а беспристрастно оцениваю ситуацию. Я начал злиться, в голове вновь пошла кинопленкой та сцена ссоры у склада, я ее замедлил и стал смотреть чуть ли не по кадрам, выискивая, где и как и что я сделал не так. Я отсмотрел пленку – мнение осталось тем же. Я не усмотрел никакой сво-ей вины. Тем не менее, чувство это осталось и лишь выросло. И от отцовского демонстра-тивного игнорирования мне стало еще хуже. Я ощущал себя, чуть ли не предателем. Я ведь наверняка числился у отца в предателях. «Ужас! Дожили! Как такое могло случить-ся!? Да и из-за чего!?» Я сбился, запутался, завяз в мыслях. Тяжело выдохнул. Собрался с силами, вернулся в реальность. Мы с Сергеем стояли уже в складе. Погрузка заканчива-лась. Все трое – кладовщик, грузчик и водитель – таскали коробки в кузов машины.

– Заканчиваете? – сказал Сергей, заглянув внутрь кузова под тент.

– Да, Сереж, уже почти все! – гаркнул Петя, тяжело с одышкой неся коробку.

Сергей, не дожидаясь ответа, пошел вглубь склада, осматривая товар. Я же вышел наружу, в голове ворочались мысли, от которых на душе становилось только хуже.

– Ну че, пошли в офис? – вынырнул из склада через пару минут следом Сергей.

– Да, пошли… – кивнул я вяло, мысленно собрался с силами – предстояло снова ид-ти мимо отца.

Несколько шагов напряженной тишины и отец остался позади. Только хруст гальки под ногами нарушал гнетущее молчание.

– А чего, Анатолий Васильевич решил заняться помидорами? – произнес Сергей, едва мы удалились достаточно.

– Ну да, сейчас сезон, вроде, начинается, хочет заняться, надо же зарабатывать и ему тоже. Мы-то работаем, а он так, получается, один без дела болтается… Не, ну у него есть какие-то заработки, но это так…

– Да почему Анатолий Васильевич один!? – встрепенулся Сергей и как-то озада-ченно посмотрел на меня. – Он уже, получается, снова с нами. Мы же решили, вроде, что он займется этими монопавами… Я не против, ты тоже… Если Анатолий Васильевич дума-ет, что я где-то там втайне против, то так ему и скажи, что я только за! Пусть занимается этими монопавами, развивает направление! Если ему мало процентов, то мы можем ему и увеличить! Да мы вообще можем себе оставлять какие-то там пять процентов, чтоб только склад отбивать, а остальное он может все себе забирать!

– Да я понимаю, я и сам – за, Серый, – развел руками я, ясно осознавая, что толку на этом направлении для отца не будет никакого, и он, по сути, делал все правильно, ведь да-же самыми высокими процентами с плохо продаваемого товара сыт не будешь, жизнь тре-бует реальных денег. – Но сам видишь, эти канистры почти не продаются. Один заказ и все. А остальные, вон, на складе пылятся…

– Ну и как нам с ними быть теперь, раз Анатолий Васильевич решил больше не за-ниматься ими? – ужесточился тон Сергея. – Сами будем, что ли продавать?

– Да не, отец сказал, что постарается то, что уже у нас на складе, все же продать, – попытался я сгладить недовольство напарника. – Хотя, надо признать, тема эта тухлая… Я думаю, надо остатки допродать и больше этим не заниматься…

Мы прошли мимо трансформаторной будки. Едва миновали ее – увидели вахтершу в очках. Та обыденно стояла на ступеньках проходной и смолила сигарету. Завидев нас, тетка вышла из меланхолии, энергично кивнула на наше «здрасьте» и крикнула:

– Ром, Сереж, добрый день!

– Нормальный нам Анатолий Васильевич штырь вставил, – произнес Сергей, взмах-нул рукой и проткнул указательным пальцем воздух, словно гвоздем.

– Да не, Серый, ну какой штырь!? – покачал я головой. – Это дело с самого начала было тухлое, по сути, это я отцу его предложил… Мне просто не хотелось, чтоб отец без дела болтался и, я думал, что это говно хоть как-то будет продаваться, а оно вообще ни-как, блять! Поэтому, допродадим оставшееся и ну его нахуй!

Я отмахнулся от пустой темы. Мы были уже у палисадника.

– Ну а если не продадим эти монопавы на складе, что будем делать? – Сергей при-тормозил, посмотрел на меня требовательно.

– Да ничего не будем делать, посуду ими мыть будем! – сказал я равнодушно. – Каждому по десять канистр, как раз пару лет в магазин за моющими средствами ходить не придется.

– Это получается, мы по десятке просто так выкинули, накупив этих монопавов для Анатолия Васильевича, а теперь будем сами ими мыться, да?

– Серый, во-первых, мы не выкинули деньги, товар на складе, надо его просто про-дать. Во-вторых, даже если и не продадим, мы можем сами его использовать дома в хозяй-стве, все равно тратим на это деньги. Ну и в-третьих, если прям ты так щитаешь, что мы «выкинули по десятке», то я могу тебе отдать свою десятку из прибыли и тема будет за-крыта! – закончил я слегка раздраженно, утомляясь откровенным нытьем напарника. Вместо того чтобы думать, как решить ситуацию, он усиленно ковырялся в грязном белье неудачной торговой операции в поисках виноватого.

Я закончил фразу как раз перед дверью здания. Сергей молча потянул ее на себя, зашел. Я следом. Ответа на свои умозаключения я не услышал.

Всю первую половину мая отец занимался переоборудованием «газели». Уже в пятницу в обед он приехал к нашему складу со сваренным в кузове металлическим карка-сом будущей будки. Мы по-прежнему не здоровались. Идиотская ситуация! Отец и сын живут в одной квартире, общаются там, хоть и натянуто, и не общаются и не здороваются за ее пределами. И все упиралось в вину. Сколько я не прокручивал в голове тот злополуч-ный момент с уходом отца, я так и не видел в нем своей вины.

– Я всегда тебя поддерживал! Да! Всегда! Потому, что я так воспитан! Меня так воспитали, что своих надо защищать, всегда быть на их стороне! Это с чужими можно по-ступать, как угодно, а своих предавать нельзя! – в обед в субботу 6 мая не сдержался отец, его прорвало, и он наговорил мне все, что думал обо мне и том случае, все, что накипело в его душе. Отец метался по кухне, его внутренние тормоза не выдержали и спустили поток накопившейся обиды на меня. – А ты наоборот! Побежал за своим Сереней как собачонка! Отца не поддержал! Родного отца!

– Ну, во-первых, я не побежал ни за каким Сереней как собачонка, – сказал я спо-койно, что стоило мне больших трудов. Слова отца полоснули меня лезвием, особенно эта «собачонка». – А во-вторых, я тебя не предавал. Ты что, считаешь, что я тебя предал?

– Да, я так считаю! Я считаю, что ты предал отца и метнулся к этому Сереже Лобо-ву, который изворотливый и хитрый проходимец! Сережа твой без мыла кому хошь в жо-пу влезет! А ты этого не видишь! Он специально сделал так, чтобы я сорвался и уехал! Он не хотел, чтоб я развозил вам товар за пятнадцать тысяч, а сам потом взял Петю на эти же деньги!

– Па, я не защищаю Сергея…

– Нет, ты его защищаешь! – выпалил разъяренно отец, стоя посреди кухни. – Ты его постоянно защищаешь! А он только и делает, что по-мелкому гадит кругом! Сережа твой – хитрый фрукт!

– Ну, он не мой… и я тебя не предавал…

– А что ж ты тогда не заступился за отца, когда Сережа там стоял и жилил каждую копейку, боясь переплатить мне!? Чего ты не подал голос!? А!? Вот то-то и оно! Струсил! Поджал хвост!

Отец чуть выдохся, замолчал, перевел дыхание и уже спокойнее с разочарованием в голосе добавил: «Ну лижи, лижи задницу своему Сереже! Он с тобой так же поступит! Вот посмотришь!»

– Па, я задницу никому не лижу и не надо здесь этих вот слов, хорошо!? – старался не злиться я, но выходило плохо. Отец лил на меня гадости потоком. Мне было неприят-но, но оправдываться совсем не хотелось. Оправдываются виноватые. Я не ощущал себя предателем. Отец выставлял случившееся с какой-то совершенно гротескной стороны. Не-ужели он так это видел? Дичь какая-то! Я собрался с силой воли, выдохнул и постарался, наверное, в сотый раз рассказать отцу то, как я видел ситуацию:

– Па, я, даже если бы и захотел выступить в вашем споре на твоей стороне, я бы не смог. У нас же был уговор – что в споре двух в нашей четверке с разных сторон родствен-ники не лезут. У нас был такой договор, и я не полез. Сергей, когда я выяснял с Верой раз-мер ее заработной платы, он не полез тоже. Он сказал – я не лезу, я лицо заинтересован-ное, решайте сами! Было такое? Было. И я не полез, когда вы начали спорить о твоей зар-плате за развоз товара. Да, я не спорю, Серый явно занизил сумму. Десять тысяч – это ко-пейки, за них никто бы не стал работать, и ты не стал. И я бы не стал. Ну так надо отстаи-вать свою позицию! Приводить какие-то аргументы! Взял бы и сказал ему – Сереж, давай так, к примеру, ты ищешь водителя со своей «газелью» на десять тысяч в месяц, а если не находишь, то я буду возить товар вам за пятнадцать или за столько, за сколько найдешь! Ну, можно же было так сказать!? Можно! И он никуда бы не делся! Покрутился бы, по-крутился и сел бы на жопу со своими десятью тысячами! Потому, что никого за эти день-ги не нашел бы! Вот и все! И согласился бы он тебе пятнадцать платить! И возил бы ты сейчас нам товар и не парился! Но ты ж сказал – я с вами работать не буду, я вам товар возить не буду, ищите водителя, где хотите – хлопнул дверью и уехал! Ну так!? Так!

Отец стоял, молчал и слушал. Ему нечего было возразить.

– А мы и остались там втроем стоять с разинутыми ртами! Я помню, Вера на меня посмотрела и лишь сказала – а че это Анатолий Васильевич уехал, чего это с ним? А я плечами только пожимаю, говорю – не знаю – потому, что сам офигел просто! И Серый стоит и тоже не понимает…

– Да Серый твой – понятно! – отмахнулся отец. – Этот тот еще артист! Он, какую хочешь, физиономию сделает!

– Да причем здесь Серый и его физиономия!? – снова завелся я. – Ты сам уехал! Не Серый тебя выгнал и не я и не Вера! Ты сам сел и уехал! А не уехал бы и никто бы тебя не смог выгнать! Никто! У нас уговор был – работаем вчетвером! И так бы и работали! И на-шли бы и тебе место, не на «газели», так в офисе!

Отец молчал. Стоял посреди кухни, хлопал глазами, смотрел на меня и молчал.

– Вот в чем дело то! – я сделал паузу, чтоб до отца дошел смысл моих слов. – А не в том, что тебя кто-то там предал. А ты виноватых ищешь… Сам же наворотил…