Текст книги "Авантюристка (сборник)"

Глава 6

Утром Ганс не объявился. Не объявился он и к обеду. К ужину меня уже трясло мелкой дрожью, куда обращаться, я не знала. И не столько потому, что я волновалась за него – этот негодяй нигде не пропадет. Я переживала, что время идет, а мы до сих пор здесь. В том, что и нами заинтересуются компетентные органы, я не сомневалась. Это было дело времени. К тому же надо было звонить боссу и сообщать о том, что Ганс исчез. С девицами. Несколько раз я даже подходила к телефону, но трубку так и не сняла. А вдруг он найдется через час, а я его сдам с потрохами?

Когда я была близка к отчаянию, в моем номере зазвонил телефон. Я подскочила как ужаленная и бросилась к трубке.

– Алло? – заорала я не своим голосом.

– Это я, – сообщил Ганс. Судя по слабому, сиплому голосу, чувствовал он себя очень неважно.

– Слышу, – отчеканила я. – Где вас черти носят?

– Я в Джинка, – сообщил он, – это такой город.

– Где?

Ганс повторил название города. Мне показалось, что где-то это название я уже слышала… Джинка, Джинка… Тогда в моей памяти всплыл вчерашний разговор с Масабо. Ну конечно! Ведь он говорил о львах, которые водятся в районе Джинки. Только где это?

– Вы приезжать и меня забирать, – сказал Ганс без малейшего смущения, – у меня нет деньги, нет машина и очень больной голова.

Первое, что мне пришло на ум, было слово «сволочь». По-другому я назвать его не могла. Нажрался, гад, укатил черт знает куда, на юг, где водятся львы, и теперь требует, чтобы я приехала и забрала его!

– Ну, знаете, – сказала я, с трудом сдерживая свой гнев, – да вы…

– Я вас умолять, – простонал он в трубку, – у меня много болит голова. Не надо ругаться. Я не знать, как я здесь. Я плохо помнить…

– Пить меньше надо и шарахаться с девками! Где это – Джинка? Как вас туда занесло?

Из короткого и очень сбивчивого рассказа Ганса я поняла следующее – он познакомился с какой-то компанией, в ней кто-то работал не то в каком-то туристическом агентстве, не то в какой-то гуманитарной миссии. Ему рассказали, что на юге живут различные племена, и Ганс под парами изъявил желание их навестить. Причем немедленно. Дальше он помнил еще меньше, а потом совсем смутно. Помнил машину, ночь, плохую дорогу. Дальше, уже до утра, не помнил совсем ничего. Потом помнил, что опять пили и что-то жевали и опять ехали. А когда он наконец очнулся, оказался в каком-то дешевом отельчике с сортиром на улице и с местной жрицей любви под боком. Сначала он думал, что находится где-то в городе, но, когда выглянул в окно, настроение его ухудшилось. К тому же голова у него болела просто нестерпимо. В это я верила: голос в трубке звучал совсем печально. Чувствовалось, что каждое слово дается ему с большим трудом.

– Что вы там жевали?

– Какой-то местный растений, – вздохнул тот, – от него потом много галлюцинаций…

– И где же ваша компания? – справилась я, когда он замолчал.

– Я ничего не знать. Вы приехать?

– Дайте мне номер отеля, я вам перезвоню.

– Какой номер! – взмолился Ганс. – Тут нет ни один телефон! Я звонить со спутниковый телефон один человек! Но он сейчас же уезжать.

Да, картинка складывалась веселая. Я пыталась сообразить, что делать, но мозг словно выключился. Так, так, Джинка… Как туда ехать? На чем? Бог ты мой…

Прижав трубку к уху, я стала наворачивать круги вокруг тумбочки.

– Вы меня слышать? – просипел Ганс, когда мое молчание затянулось. – Я в отель «Джинка». Хотя что я говорить… Тут другой отель нет. Я вас умолять приезжать. Мне очень плохо!

– Сидите и ждите! – скомандовала я.

– О! – протянул Ганс. – Это я вам обещать! Куда же я идти без денег???

Бросив трубку, я побежала к Наташке. Выслушав мой доклад, она нахмурилась. А потом спросила:

– И где эта Джинка?

Раздобыв в сувенирном киоске карту Эфиопии, мы склонились над ней, как два генерала, разрабатывающие стратегию боя. Когда я наконец нашла точку с пометкой Джинка, мне стало дурно. Этот городок находился в другом конце страны!

– Как его туда занесло? – удивленно спросила Наташка, высчитывая расстояние. – Это же пятьсот километров…

– Не знаю, – рассерженно ответила я, – доигрался хрен на скрипке…

Да, до славного городка Джинка действительно было пятьсот километров. Как и на чем туда ехать, мы не представляли. Но ехать надо было, так как Ганс сидел там один, без денег и документов. И что бы я ни говорила, он был моим коллегой, и помочь ему было моей обязанностью.

Ломая голову над тем, что предпринять, я опять вспомнила Масабо. Охота, львы, Джинка!!! И тут же отругала себя за непредусмотрительность. Я даже не удосужилась взять у своего знакомого телефон! Или спросить название фирмы. Будет мне уроком на будущее – никогда не знаешь, кто и когда тебе пригодится. Наташка, однако, пожала плечами:

– Не вижу проблемы. Надо просто спросить.

– В том-то и проблема – о чем спрашивать? Если бы я знала название фирмы, это было бы просто. А так…

Наташка сказала, что это вовсе не обязательно, подняла меня с кровати и потянула вниз, к консьержу. Я не сопротивлялась, хотя и не представляла, что ей взбрело в голову. Перегнувшись через стойку, она позвала:

– Хелло???

Из боковой двери появился сонный консьерж и, потирая глаза, спросил:

– Чем могу помочь?

– Я желаю охотиться на льва, – заявила Наташка, накручивая черный локон на пальчик. – Кто мне может помочь?

Клянусь, глаза у консьержа вылезли на лоб. Он открыл рот и стоял не двигаясь, не мигая и, как мне показалось, не дыша.

Наташка, не получив ответа, насупилась:

– Что, у вас тут нет львов?

– Есть, – тихо ответил консьерж, сглотнув.

– Так в чем проблема? Или я неправильно сказала? – Она повернулась ко мне.

Минут через пять консьерж наконец понял, что девушка не шутит. Тогда он засуетился.

– Есть одно агентство, – сказал он рассеянно и полез в ящик стола, – где-то был телефон…

Уже через десять минут мы сидели в моем номере перед телефоном. В руках у меня была карточка экскурсионного агентства «ТМ турс».

– Ну что, звони, – сказала Наташка. – Что ты телефон гипнотизируешь?

– Поздно уже, – засомневалась я, – хотя… Эх, была не была!

Человек, который ответил на звонок, никак не мог понять, кто я и что мне надо. Не знаю, был он пьян или почти спал, но соображал он туго. Тогда я пошла другим путем. Я сказала, что я подруга Масабо, и попросила его телефон. А получив его, перекрестилась.

Когда Масабо услышал в телефонной трубке мой голос, он крайне удивился:

– Рита? Это вы? Вот не ожидал…

– Да я сама не ожидала, – призналась я, – но тут такое дело…

Врать не было смысла. Не говорить же ему, что я и Наташка собрались охотиться на львов? Нам просто надо было добраться до Джинки, и он нам мог помочь.

– М-да, – произнес Масабо, выслушав мою эпопею, – хм…

Этого «хм» мне хватило, чтобы понять, что моя просьба его не обрадовала. Я дала ему пару минут на размышление и решила перейти в наступление.

– Послушайте, дорогой, – начала я уверенно и несколько резковато, – вы мне должны. Душ, туалет, тазик… Ну, помните? Теперь же у меня к вам просьба, причем элементарная. Мне надо добраться до этой чертовой Джинки! Там человек, можно сказать, погибает! Вы туда все равно возите туристов, так помогите мне!

– Ну, ну. – Масабо остановил мой словесный поток. – Перестаньте! Но дело в том, что это не так просто… У меня туда летает самолет, но завтра, например, клиентов нет. Не могу же я отправить самолет только ради вас? Вы же понимаете, бизнес есть бизнес. Самолет стоит дорого…

Мне хотелось обозвать его жадной сволочью, но я сдержалась. Да, бизнес есть бизнес, но Ганс сидит там, и его надо возвращать! Тогда я решила действовать методом отца Патрика.

– Послушайте, разве проблема в деньгах? Я же не прошу у вас самолет бесплатно! Говорите вашу сумму, и, как только мы вернем моего коллегу в город, я с вами тотчас же расплачусь.

Видимо, мои слова звучали неубедительно – Масабо молчал. Я чувствовала, что он колеблется. Наконец он промычал:

– Хорошо бы было, если бы вы дали мне аванс… На всякий случай. Ну, понимаете?

– Нет, – отрезала я, – ничего я не понимаю! Никаких авансов. Вы что, не доверяете мне? Что ж… А тот человек мог бы вас щедро отблагодарить. Но раз так, прощайте. Найду кого-ниб…

– Хорошо, хорошо, – перебил он меня, – но это будет стоить дорого…

– Сколько бы ни стоило, – заявила я, взмахнув рукой, чего он видеть, конечно, не мог. – Заплатим столько, сколько скажете.

После этих слов мой африканский друг стал намного сговорчивей. Вот что делают с людьми деньги! Не осталось в нас никакой человечности! Никакого сострадания и желания помочь ближнему. Все за плату…

Утром следующего дня, в шесть часов, мы с Наташкой мерзли в аэропорту в ожидании Масабо. Черт бы побрал этот климат – днем жара, ночью холод. И дышать нечем – пройдешь три метра и задыхаешься. Еще бы, высота почти три километра! Стуча зубами и пританцовывая на месте, я в сотый раз убедилась, что лучше нашего родного приморского климата ничего нет. Пусть пасмурно и солнце редко. Зато как дышится!

Масабо опаздывал, причем круто. Когда он появился, было уже почти семь. Я хотела спустить на него собак, но Наташка вовремя поймала меня за руку.

– Не надо, – сказала она, – а то сейчас пошлет нас подальше, и все дела…

Да, она была права. Не стоило рисковать. Он действительно мог сказать: «Ах так? Ну и черт с вами», – и тогда все. Выдавив из себя улыбку, я пожелала ему доброго утра. Масабо пожал нам руки, сказал: «Следуйте за мной» – и пошел куда-то в недра аэропорта.

Через десять минут мы стояли на летном поле. Дул сильный ветер. Наташкины волосы разлетались во все стороны и доставляли ей кучу неудобств.

– Да собери ты их в хвост! – не выдержала я, глядя, как она ловит свои локоны со всех сторон.

– И на кого я буду похожа? – возмутилась она. – На Дусю с периферии?

Я махнула рукой. Вряд ли мы когда-то поймем друг друга. Оставив ее сражаться с волосами, обратилась к Масабо:

– Сколько нам лететь?

– За час управимся! – прокричал он, подняв воротник куртки.

Когда Наташка увидела кукурузник, она изменилась в лице. О, я ее хорошо понимала! Теперь, глядя в ее изумленные глаза, я могла представить, как выглядела я сама, когда увидела эту конструкцию впервые…

– Оно взлетит? – спросила она, не сводя глаз с пропеллера.

– Поверь мне, взлетит, полетит и даже сядет, – убедила ее я. Рассказывать ей о том, что в случае падения он планирует и это планирование я испытала на собственной шкуре, я посчитала лишним. Что было, то было. Зачем ее волновать?

Когда самолет оторвался от земли, Наташка вцепилась мне в руку мертвой хваткой. Я пыталась высвободиться несколько раз, но это было бесполезно.

– Господи, ну зачем я сюда поперлась? – причитала она, поглядывая в окно.

– Поздно пить боржоми, – вздыхала я, – уже летим…

Каково же было наше разочарование и удивление, когда приземлились мы вовсе не в аэропорту Джинки, а на каком-то военном полигоне. Оказалось, что в Джинке аэропорта нет…

– Простите, а как же мы туда доберемся? – спросила я Масабо.

– Дальше на джипе, – подмигнул мне новоявленный бизнесмен.

Следующие три часа мы тряслись, как горох в решете. Моя голова трещала. Да что и говорить, даже чугунная голова заболела бы от такой тряски! Кроме того, мы наглотались пыли, так как водитель нашего транспортного средства напрочь игнорировал кондиционер. Вначале я попросила его закрыть окна, но вмешался Масабо.

– Кондиционер жрет много бензина, – объяснил мне он, – а у нас экономия.

Выругавшись про себя, я притихла. Черт бы его побрал, этого Ганса! Ведь это из-за него мы премся неизвестно куда, да еще в таких жутких условиях!

Пейзаж за окном резко изменился – лес сменился саванной. Изредка попадались невысокие скрюченные деревца, колючие кустарники. Воздух плыл и плавился.

Через час пути по дороге стали встречаться люди, одетые более чем экзотически. Девушки почти все были топлес и шузлес, с огромными вязанками дров за плечами. Мужская половина прогуливалась налегке. Все были увешаны кучей разноцветных бус. На руках пестрели браслеты, в ушах красовались сережки. Завидев нашу машину, народ недоверчиво косился, останавливаясь, долго провожал нас взглядами.

– О, папуасы! – Наташка была в восторге и уже не отрывалась от окна.

Когда я посмотрела на обитателей данных мест, мне вспомнился мой побег с Патриком… Бррр! По коже пробежался взвод мурашей.

– Сделаем остановку, – сообщил Масабо, – можете сходить в туалет.

Да, чудесней места для остановки выбрать было нельзя… Степь да степь кругом. Даже кустика на горизонте не видать! Идите, девочки, в туалет! Как только мы высыпали из машины, откуда ни возьмись объявились местные жители в количестве пяти человек. У каждого на плече болтался автомат Калашникова.

– Не бойтесь, – сказал Масабо, кивая на парней в набедренных повязках и бусах, – они просто посмотрят, и все.

Посмотрят, посмотрят… Да пусть хоть обсмотрятся, но в туалет действительно хотелось. А справлять нужду под пристальными взглядами аборигенов было как-то неловко.

– Вы не могли бы попросить их отвернуться? – поинтересовалась Наташка, рассматривая себя в зеркальце. – А то неудобно как-то…

Глядя на косметичку в ее руках, я даже забыла, что хотела в туалет. Нет, вот это женщина! Поправила челку, достала помаду и стала подкрашивать губы. Заметив мой изумленный взгляд, подмигнула:

– Женщина всегда и везде должна выглядеть хорошо. Даже в пустыне. А что, папуасы тоже мужчины.

Сильный довод. Против такого не попрешь. Разинув рот, я смотрела на нее и восхищалась. Красить губы в саванне!

Покончив с макияжем, Наташка сложила свои принадлежности и встала.

– Ну, отвернутся они или как?

Масабо перевел просьбу, но местные молодцы отворачиваться не желали. Выстроившись в ряд, они смотрели на нас. Не дыша. Потом один что-то сказал. Масабо перевел:

– Он говорит, что они уйдут. Только сначала хотят потрогать вашу подругу.

– Что значит – потрогать? – воскликнула Наташка.

– Да не переживайте вы, – успокоил он ее, – они просто дотронутся, и все. Им хочется потрогать белую кожу…

Признаюсь – мне стало обидно. Даже папуасы и те хотят дотронуться до Наташки. До меня никто не хочет дотронуться. Стараясь подавить внезапное раздражение, я сказала:

– Да дай ты им свою руку, уж больно в сортир хочется!

Наконец, отделавшись от местных молодцев, мы облегчились и поехали дальше. Я мечтала об одном – скорее доехать, выпить кофе и принять душ. А все остальное – потом. Чертов Ганс…

На подъезде к Джинке Масабо взял на себя роль экскурсовода. Надо признаться, рассказывал он довольно увлекательно. На какое-то время я даже забыла, что я не на экскурсии. Наташка тоже сидела разинув рот.

– Ну, блин, как люди живут, – вставляла она время от времени.

Когда мы въехали в Джинку, мои чувства смешались. Назвать это поселение городом было невозможно. Неказистые домишки, лачуги, голые дети на улице…

– Где же этот отель? – поинтересовалась я, разглядывая местную архитектуру.

– Да вот, перед вами, – сказал Масабо, и наш джип остановился.

На ступеньках кособокого двухэтажного строения сидел Ганс. Выглядел он, мягко говоря, неважно. Я смотрела на его бледное, с валившимися глазами лицо, и мне второй раз в жизни стало его жалко. (Первый раз был тогда, когда он в одном белье приземлился рядом со мной в машине Ромы.)

– Вы очень долго ехать, – сказал он хриплым голосом.

– Ага, здравствуйте. Я тоже рада вас видеть…

После короткого обмена любезностями я потребовала у Ганса объяснений – как его занесло в такую даль? Но ничего членораздельного он сказать не мог. Морщился, кряхтел, чесал в затылке и помнил лишь одно – море выпивки, девки и какие-то листья, которые он жевал. А потом – пустота.

– Да, угораздило же вас! – вздохнула я, глядя на коллегу.

– Вы привозить с собой таблетка для голова? – спросил он жалостливо.

– Нет, таблетка я не привозить, – передразнила его я, – вы пивом еще не лечились?

– Пивом? – Ганс так сморщился, что мне показалось, его сейчас вырвет.

Пиво нашлось в местном подобии бара. И мы, несмотря на то что Ганс сопротивлялся, туда его затащили.

– Вы сумасшедший женщина! – закричал он, когда я поставила перед ним мутный стакан с желтоватой жидкостью.

– Пейте, полегчает, – уговаривала его Наташка.

С опаской отхлебнув из стакана, Ганс продолжил:

– Это не пиво! Это чиорт знает што!

– Ну, знаете ли, господин хороший! – Я сильно разозлилась. – Это вас сюда занесло, а не меня! И всю прошлую ночь вы тут что-то пили и жевали, так что хватит выдрючиваться! Если бы вы не нажрались как свинья, сидели бы сейчас в городе, в приличном баре, и пили бы «Гиннесс». Хватит, мать вашу, открывайте рот!

От моей тирады Ганс опешил и как-то машинально поднял стакан.

– Да залпом, залпом! – помогала мне Наташка.

Выдохнув, Ганс зажмурил глаза и опустошил содержимое стакана.

Первые пару минут он так и сидел – зажмурившись. Потом открыл глаза и прислушался к себе.

– Ну? – спросили мы с Наташкой одновременно.

– Брррр, – ответил Ганс.

Через пятнадцать минут повторили процедуру. А уже через полчаса Ганс смотрел на мир более веселыми глазами.

Потом мы поднялись в номер, где он провел ночь, и с опаской присели на кровать. С опаской потому, что она подозрительно шаталась и издавала пронзительные скрипящие звуки.

– Ну, теперь вы можете хоть что-то соображать? – спросила я у Ганса, рассматривая экзотический гостиничный номер.

– Да, – уверенно сказал он. – Я так понимать, что ваш друг везти нас обратно?

– Есть некоторые нюансы, – сказала я. – Наташ, покажи…

Когда Наташка выложила перед Гансом алмаз, его глаза округлились и как-то сразу просветлели.

– Как вы это взять? – прошептал он, аккуратно трогая камень.

Когда мы рассказали, как алмаз оказался у Наташки, он вскочил.

– Нам немедленно надо ехать из страна!

– Да мы бы еще вчера уехали, если бы не вы, – заметила я. – Интересно, что вы предлагаете теперь?

– У ваш друг есть самолет, так?

– И?

– Мы лететь. В Кению…

Минута молчания, повисшая в полутемной комнатушке, затянулась. Мы изумленно смотрели на Ганса, а тот на нас.

– Вы в своем уме? – наконец спросила я. – Какая Кения? Для начала – у нас нет визы. Все вещи в Аддисе…

– К чиорту вещи, – Ганс вскочил с койки и принялся нарезать круги по тесной комнатушке. – Документы у вас при себе?

Документы были при себе. Без них я с недавних времен никуда не хожу и не езжу. А насчет вещей Ганс был прав – к черту. В конце концов, не так уж жалко пары штанов и ботинок. К тому же наверняка там уже переполох, и нас если не ищут как подозреваемых, то как свидетелей – наверняка. Но как он собирался лететь в Кению? Мало того что у нас не было виз, я очень сомневалась, что Масабо изъявит желание нас туда везти. Ганс выслушал мои соображения, усмехнулся:

– Он хороший друг или так?

– Так. – Я безразлично пожала плечами.

– Тогда он везти нас туда, куда мы хотеть. Это мой проблема…

– У меня в отеле осталась вся косметика! И новые туфли! – сообщила нам Наташка. – С собой у меня только маленькая косметичка!

– Вы можете ехать в отель и брать ваш косметика. Здесь через три дня будет один автобус…

На обратной дороге до военного полигона, где нас ждал кукурузник, Масабо весело шутил и подмигивал Гансу.

– Ну, как вам местные девочки? – спрашивал он, растягивая толстые синие губы в улыбке.

– Нормально, – коротко отвечал Ганс в явной надежде, что тот оставит его в покое.

Но Масабо был в ударе. Ему явно хотелось поговорить, и он не затыкался до самой взлетной полосы. А когда самолет взлетел, он замолчал, но не по собственной воле: пока я, согласно плану, отвлекала пилота, Ганс «устранил» Масабо, связал ему руки и сунул кляп в рот. Масабо, удивленный до крайности, вытаращил глаза и принялся отчаянно мычать. Но, увы, услышать его уже никто не мог.

Вторым удивился пилот. О, какое у него было лицо, когда он увидел Ганса с большим ножом в руке! Покрутив ножом у его носа, Ганс прохрипел:

– Меняем курс, комрад.

– Куда? – спросил сообразительный пилот.

– Давай на Момбасу, – сказал Ганс и дружески хлопнул его по плечу.

Глядя свысока на вереницу горных хребтов, я думала. Думала о том, что даже не волнуюсь по поводу всего происходящего. Неужели уже привыкла? Вот, летим в Кению с огромным краденым алмазом, и я не знаю, что будет дальше, но спокойна, как танк…

Наташка, прикрыв глаза, дремала. Ее, судя по спокойному выражению лица, тоже не сильно волновало, что будет дальше. Единственным, о чем она сокрушалась, была оставленная косметичка. Но Ганс, в конце концов, обещал ей купить новую…

– Вы не скажете, где мы будем садиться? – поинтересовалась я у Ганса, так как прекрасно понимала, что посадка в аэропорту исключается.

– Я еще не думать, – просто ответил Ганс, поглядев на пилота.

В ожидании посадки я время от времени проверяла Масабо. Он лежал связанный, на полу, в хвосте самолета, и каждый раз, увидев меня, начинал отчаянно брыкаться.

– Да лежите вы спокойно, – говорила я, склоняясь над ним. – Как долетим, так сразу развяжем. Это вам за душ в тазике и за туалет…

Масабо вращал глазами и мычал.

– Что? – Я прикладывала к уху руку и наклонялась ниже. – Что? Ничего не слышу…

Так прошел час. И тут случилась большая неприятность – замигала красная лампочка «индикатор уровня топлива».

– Что, до Момбасы не дотянем? – уточнил Ганс у пилота.

– Нет, – подтвердил тот и осторожно добавил: – Но до аэропорта Найроби долетим.

– В Найроби ты, комрад, потом сам полетишь. Если будешь себя правильно вести, – сказал Ганс и внушительно взглянул на пилота. – А нас высади где-нибудь в тихом месте. Ну, ты меня понял?

Пилот, конечно, все понимал. Он испуганно взглянул в бесцветные глаза Ганса, кивнул и уставился вперед.

Я посмотрела на мигающую кнопку, и меня передернуло. В памяти всплыли недавнее «планирование» и не очень мягкая посадка.

– Вы уже решили насчет посадки? – поинтересовалась я у Ганса, так как начала нервничать.

– Сейчас выбирать место и садиться, – спокойно ответил он, словно мы ехали на прогулочном автомобиле.

Наконец пилот завернул влево и стал снижать высоту. Показалась желтая, выжженная солнцем равнина. Я посмотрела вниз и ахнула: внизу толпами носились зебры. Кучковались жирафы…

– Ну, блин, зоопарк, – задумчиво сказала Наташка, разглядывая саванну.

Посадка была скверная. Конечно, это было лучше экстремального «планирования», но мягкой назвать ее не поворачивался язык. Коснувшись земли, наш летательный аппарат заскакал по буграм, как газель. Пропеллер отчаянно взвыл, словно ему было больно от этой скачки. Ганс стукнулся головой о потолок, крепко выругался и отвесил подзатыльник пилоту.

– Где тебя учили так садиться? – закричал он на несчастного.

Пилот вжал голову в плечи и продолжал рулить. Масабо выкатился в проход и катался по нему, как сосиска. Наташка, вонзив в мою ладонь ногти, сидела ни жива ни мертва. А меня мучил вопрос: как мы будем отсюда выбираться? Вокруг, кроме зебр, никого не было видно…

Сломав пару кустов, наш кукурузник все-таки остановился. Ганс еще раз выругался и схватил пилота за плечо:

– Открывай дверь, комрад.

Пилот открыл дверь, спустил лестницу, вопросительно уставился на Ганса.

– Что, боишься? – усмехнулся тот. – Это правильно… Но запомни: ты нас не помнишь и где мы – не знаешь. Ты меня понял?

Пилот отчаянно закивал.

– А с этим что делать? – Я ткнула пальцем в Масабо.

– Он вам нужен? – спросил Ганс.

– Зачем же он мне?

– Тогда пусть остается вместе с комрад.

Когда я развязала веревки, Масабо вскочил и тут же вытащил кляп.

– Ну, знаете, это вам так не пройдет! – закричал он возмущенно. – Это самое натуральное похищение! Я заявлю в по…

– Заявишь – убью, – оборвал его Ганс.

Масабо посмотрел в холодные глаза убийцы и заткнулся.

– Обязательно найду и убью, – повторил Ганс, а потом повернулся ко мне: – Пойдемте…

Оставив несчастного пилота и Масабо посреди саванны, мы двинулись в путь. Куда мы шли, я не имела ни малейшего понятия, но Ганс бодро шагал куда-то в определенную сторону.

– Откуда вы знаете, куда надо идти? – уточнила я у него, так как не понимала, в какую сторону мы двигаемся. – И вообще, куда мы идем?

– Вы опять задавать много вопрос, – прозвучал короткий ответ.

Через два часа на горизонте замаячили какие-то постройки. Издалека было не разобрать какие, и потому я даже успела обрадоваться. Но когда мы подошли ближе, я чуть не заплакала от досады. Это было поселение масаев! Глиняные домишки без окон и дверей!!!

– Это сюда мы шли? – Мне хотелось придушить Ганса.

– Здесь можно отдыхать, пить вода, а потом идти дальше, – соврал он не моргнув глазом.

Признаться мне в том, что он не знает, куда мы идем, он не хотел.

Люди в красном окружили нас в мгновение ока. И тут же потащили на местный базар, где предлагались браслеты из бисера в ассортименте. Цены кусались. Когда Ганс попытался объяснить одной длинноухой барышне, что браслеты нам вообще-то ни к чему, дамочка сильно разозлилась. Топая ногами, она стала размахивать какими-то бусами у Ганса перед носом и грозно кричать «Пять долларов!». Когда выяснилось, что долларов у нас нет, нас чуть не побили. Решив не испытывать судьбу, мы раскланялись и покинули незатейливое селение местных мастеров.

– Ну что, отдохнули? – не отставала я от Ганса. – И воды напились…

– Боже, на кого я похожа! – причитала Наташка. – У тебя правда нет расчески?

Еще через час пути мы наконец вышли к дороге. От пыли мы выглядели так, словно нас вываляли в муке. Усевшись на обочине, стали ждать.

– У вас есть план? – спросила я у Ганса, умирая от жажды и усталости.

– Мы тормозить машину, – сообщил он, задумчиво ковыряясь соломинкой в зубах. – И ехать в Момбасу.

– Я не совсем понимаю, зачем нам Момбаса? У вас действительно есть какой-то план или что?

Ответить Ганс не успел, так как на горизонте показалась машина. Тормозить отправили Наташку. Ганса спрятали в кустах. Когда водитель согласился подбросить нас до ближайшего населенного пункта, Ганс явился во всей красе.

– Спасибо, дружище, – сказал он водителю, влезая в машину прежде нас, – спасибо…

На ближайшей заправке мы вылезли. Денег у нас было в обрез, и у Ганса хватило наглости заплатить водителю десять долларов и десять эфиопских бирров, что было эквивалентно одному доллару. Когда тот возмутился, Ганс сказал:

– Либо вы берете то, что дают, либо я кладу деньги обратно в карман.

Забрав деньги, водитель отъехал на приличное расстояние, открыл окно, обозвал нас нехорошим словом и быстренько смылся.

Ганс оставил нас с Наташкой в кафе и пошел внутрь – спросить телефон. Я видела, как его проводили к стойке и он кому-то звонил. Когда он вернулся, морда у него была довольная, как у сытого кота.

– Кому вы звонили? – поинтересовалась я.

– Боссу, – коротко ответил Ганс, не глядя на меня.

– И?

– Я говорить, что дело сделан, алмаз у меня. Ну и что мы здесь, в Кения, и нам нужен…

– У вас? – перебила я его.

– А что – у вас? – Ганс похлопал себя по карману брюк.

И тут я все поняла. Я поняла, что он бегал звонить Жаку и, конечно, забрал себе все лавры. Будто мы с Наташкой тут и вовсе ни при чем!

– Ну, вы нахал, – прошипела я, закипая от злости.

– Хватит, – рявкнул Ганс, – сейчас за нами приезжать один мой друг, и мы ехать в отель.

До самого вечера, до самого отеля, я больше не проронила ни слова. Мне было жутко обидно. Надо же быть такой сволочью – напиться, забуриться черт знает куда, умолять, чтобы за тобой приехали, а потом бегать и втихую названивать боссу с докладами! Эх, надо было мне позвонить Жаку сразу в тот вечер, когда Ганс исчез, и рассказать, как все было. А я? Добрая душа…

От обиды я даже не смотрела, куда мы едем. Очнулась только тогда, когда Наташка потянула меня за рукав:

– Спишь, что ли? Приехали.

Отель, в который нас привез тот, кого я даже не удосужилась разглядеть, был шикарен. По словам Наташки. Я от злости и обиды не видела буквально ничего. Получив ключ от своей комнаты, пожелала ей спокойной ночи и поплелась в номер.

– А ужин? – крикнула она мне вдогонку.

– Не голодна, – не поворачиваясь, ответила я.

Душ принес неописуемое облегчение. Хотя настроение не улучшилось. Сделав пару кругов вокруг телефона, подстрекаемая желанием позвонить-таки Жаку, я плюнула на эту затею и распахнула дверцу мини-бара. Есть ли у Ганса деньги и сколько, меня не волновало. «Вот сейчас выпью все, и пусть он разбирается», – решила я и принялась выставлять мензурки на балконный столик.

После восьмой мензурки я поняла, что напиться мне не удастся. От злости. Тогда я решила, что самое разумное решение – лечь спать. И завалилась на кровать.