Текст книги "Авантюристка (сборник)"

– Мне надо в туалет.

В баре повисла тишина. Господа пираты застыли и уставились на меня в неком изумлении. Хотя чему тут было изумляться? Что удивительного в том, что человек желает справить физиологическую нужду? Так как никто ничего не сказал, я выждала пару минут для приличия и повторила просьбу. Один из захватчиков подошел ко мне, вперился в меня жесткими черными глазами. Я решила, что он не понимает, и попыталась объяснить свое желание, сопровождая жесты одним словом: «туалет».

– Я понимаю, – резко сказал он и схватил меня за плечо. – Пошли!

Покинув бар, мы пересекли холл и оказались в коридоре. Туалет был в самом конце. Узкоглазый остановился, рывком повернул меня к себе, пристально посмотрел мне в лицо. Потом сказал: «Чтобы без глупостей» – и толкнул в сторону туалета. Оказавшись в туалетной комнате, я заметалась, как рыба на сковороде. Первым делом бросилась к окошку. Оно выходило на палубу. Подергав ручку, приятно удивилась – его можно было открыть. Аккуратно приоткрыв окно, я перекрестилась и выглянула. В конце палубы маячила спина в черном. Вернувшись на исходную позицию, я стала обдумывать примерный план действий.

От окна до головореза в черном было метров двадцать. Посередине палубы, насколько я помнила, была лестница наверх, то есть на палубу, где была расположена моя каюта. Задача заключалась в том, чтобы тихо вылезти из окна и незаметно проскользнуть на лестницу. А потом уже в каюту. Прислонившись к стенке, я на минуту закрыла глаза. А стоит ли долго думать?

Другого выхода все равно не было – либо в окно и на палубу, либо в дверь и обратно в бар. В бар не хотелось. Туда я могла вернуться в любой момент. Вернее, туда меня вернут. Собравшись с духом, я непонятно зачем посмотрелась в зеркало, а потом полезла в окно.

Оказавшись на палубе, согнулась в три погибели и поползла вдоль стенки в сторону лестницы. Спина в черном никаких резких движений не делала. Видимо, бандита поставили охранять определенную точку. Я медленно, но верно приближалась к середине палубы. И к моему собственному удивлению, я доползла до заветной лестницы. Вскарабкалась по лестнице и на минуту растерялась – слева и справа были двери, и я не знала, какая именно мне была нужна. Но вдруг сверху послышался чей-то быстрый топот, и я, испугавшись, бросилась наугад.

И тут случилось нечто непредвиденное. Резко распахнув дверь, я ударила кого-то по лицу.

Кто-то отлетел к стенке, ударился и упал навзничь. Это был один из налетчиков. Насколько я могла судить, он был в отключке.

«Доигрался хрен на скрипке…» – прошептала я сама себе и осторожно склонилась над несчастным. Положила палец на артерию на шее, облегченно вздохнула – «клиент» был готов, но не совсем. Живучий попался. Я задумалась. Оставлять его тут было ни к чему – начнется переполох. К тому же вскоре он, вероятно, очнется и вспомнит, что дверь открывала девушка…

Я покрутила головой и обнаружила какую-то небольшую дверь с табличкой: «Только для обсуживающего персонала». Схватила несчастного за ноги, потащила его к двери.

Следует признаться, тащить жителя Азии было довольно легко. Весу в нем килограммов сорок, не больше. Можно было представить, что я несу с рынка несколько суповых наборов. Распахнув дверь подсобного помещения, втащила пирата внутрь и огляделась. Слева и справа были полки, заваленные полотенцами, мылом, порошками и всякой прочей ерундой для прачечной. «Думай, голова, думай…» Я скинула полотенца с самой нижней полки и уже собиралась уложить моего азиата почивать, но остановилась. Идея, которая пришла мне в голову, была довольно странной, но настолько навязчивой, что отделаться от нее я не могла. А именно: я решила переодеться в «пиратский костюм». Ведь если я буду выглядеть, как один из захватчиков, то смогу беспрепятственно перемещаться по кораблю. Ну хотя бы относительно беспрепятственно…

Перекрестившись, я принялась за дело. Сдернула с лица азиата черный платок. Нос у товарища оказался не в лучшем состоянии – видимо, дверь пришлась ровно на это место… Верхняя губа тоже носила следы недавнего контакта с дверью, причем тесного. Затем я стянула с бойца футболку и брюки. В подштанниках пират выглядел как тощий воробушек. Азиатский воробушек. От греха подальше я решила подстраховаться, выудила с полки катушку с бельевой веревкой и связала ему руки. «Теперь воробушек не взлетит», – подумала я и стала примерять черный наряд.

Костюмчик пришелся впору. Мой размерчик. Но тут возникла одна неувязочка – платок был всего один. Завяжи я его на лицо, меня выдадут мои каштановые волосы. Завяжи я его на голову – останется открытым лицо. Ни один вариант не подходил. Тогда я решила порыскать на полках. Мало ли что попадется? В конечном итоге это «мало ли что» попалось. Это было полотенце темного зеленого цвета. Не совсем черное, конечно, но уж – что было. Я приспособила полотенце на голову. Затем завязала платок. Зеркала в подсобке не оказалось, но я решила, что выгляжу я очень даже ничего.

Покончив с костюмом, я водрузила полуголого налетчика на полку и прикрыла его банным полотенцем. Чтобы не замерз. Теперь надо было выходить и двигаться в сторону каюты.

Приложив ухо к двери, я прислушалась. Было тихо. Сплюнув три раза через плечо, я собралась с духом и вышла в коридор.

В коридоре и правда было пусто. Откуда-то сверху, а может, снизу доносились приглушенные голоса. Следуя стрелке-указателю, я свернула влево и пошла в свою каюту. Когда я проходила мимо туалета, дверь резко распахнулась и из-за нее выскочил… Марк. Когда он занес руку над моей головой, я сдернула с лица платок и закричала:

– Это я!

– Ну и дура! – Он смачно сплюнул на пол. – Да я вас чуть не укокошил!

– А что это вы тут делаете? – удивилась я.

– Идите сюда, нас сейчас найдут. – Он схватил меня за руку и втащил в туалет.

Когда за нами захлопнулась дверь, я опять спросила:

– И как это вы тут оказались? Все там, а вы тут…

– Я заснул. По счастью, в туалете. А когда проснулся, все уже случилось. Дальше вы знаете.

– Интересно, и что вы собирались делать? – поинтересовалась я.

– Интересно, а что вы ко мне пристали? – разозлился Марк. – Вы-то сами какого черта тут ходите? И где вы взяли эту одежду?

Я вкратце рассказала Марку о событиях последнего часа. Его лицо вытянулось.

– Вот только одно не продумали, – усмехнулся он, когда я окончила.

– Что? – Я очень удивилась. Трюк с переодеванием казался мне просто гениальным.

– Пират в туфлях? – Он кивнул на мои ноги.

Я посмотрела вниз и растерялась. Что ж, хорошо, что первым мне попался он, а не кто-то из налетчиков.

– А кому, простите, вы собирались звонить? – справился Марк.

– А не ваше дело…

Где-то снаружи послышались возбужденные голоса и топот.

– Тихо. – Марк приложил палец к губам. – Видимо, ваш товарищ очнулся. Дайте-ка я разведаю обстановку…

Он подошел к окну боком, аккуратно выглянул. В этот момент я оказалась позади него и вдруг увидела, что из заднего кармана брюк у него торчит паспорт.

– Вы и документик с собой прихватили, – сказала я и ловко вытащила паспорт из кармана.

Марк обернулся, но было уже поздно.

– Антонио Беретти, – прочитала я вслух. – Гражданин Италии…

– Дайте сюда! – Он вырвал документ у меня из рук и сунул в карман рубашки.

– Ай-ай-ай, – покачала я головой. – Эдакий Марк-Антонио… Очень интересно…

Марк, теперь уже Антонио, смотрел на меня зло и раздувал ноздри. Потом наконец сказал:

– Я агент итальянской полиции. А здесь нахожусь на задании. Ясно?

– Ничего мне не ясно, – призналась я. – Опять врете. На каком задании?

– Я не могу об этом говорить.

– Да пожалуйста. – Я пожала плечами. – Только я вам больше все равно уже не верю…

– О! – Он состроил мерзкую гримасу. – По этому поводу я сейчас пойду и утоплюсь!

Наверно, мы бы еще долго пререкались, но в коридоре раздались голоса. Антонио машинально зажал мне рот и вытаращил глаза.

– Чш, – едва слышно прошипел он. – Идите сюда…

Аккуратно, неслышно ступая, мы зашли в кабинку. Антонио залез на унитаз ногами, кивнул мне:

– Залезайте!

– Мы вдвоем тут не поместимся, – запротестовала я.

В этот момент дверь в туалет хлопнула. Антонио одним рывком поднял меня с пола и поставил на унитаз. Унитаз оказался скользким, и мои ноги начали предательски разъезжаться.

– Я сейчас упаду, – сказала я одними губами.

– Жить хотите – держитесь… – так же беззвучно ответил Антонио.

Растопырив руки в разные стороны, я уперлась в стенки туалета и застыла. Одна нога все-таки съехала и теперь безнадежно болталась в воздухе. Вторая медленно скользила. Антонио ухватился за какой-то крючок в стене, а второй рукой обнял меня за талию. При других обстоятельствах мне, конечно, следовало бы заехать ему по морде. Но в данной ситуации сделать этого я не могла, потому что он меня держал.

Сколько человек зашло в туалет, мы могли только гадать. Может, двое, а может, и трое. Голоса у всех были одинаковые – высокие и противные. Я слышала, как один из вошедших подошел к окну и, судя по скрипу, открыл его. Потом закрыл, что-то сказал остальным, и они ушли.

Выждав еще несколько минут, Антонио отпустил мою талию и слез на пол.

– Пронесло, – выдохнул облегченно. А потом добавил: – Пока.

Я инстинктивно похлопала себя по груди – бесценная ноша, карта памяти, была на месте. Проследив взглядом за моими движениями, Антонио приподнял брови и уставился на мою грудь. А я вдруг подумала, что было бы хорошо завернуть карту во что-нибудь непромокаемое. Ведь вокруг вода, и случиться может все, что угодно. Покрутив головой по сторонам, я обнаружила только пакет, которым была устлана помойная корзина. Опустошать ее у меня не было никакого желания. Тогда я обратилась к Антонио:

– У вас, случайно, нет с собой презерватива?

– Вы хотите прямо сейчас? – улыбнулся Марк-Антонио.

– Желательно, – ответила я.

Признаюсь честно, я не сразу поняла, чему он улыбнулся, так как думала совершенно о другом.

– Вы очень странная женщина, – задумчиво сказал он, роясь в карманах.

– Вы так думаете?

– Я бы даже сказал – загадочная…

Со словом «загадочная» он достал из кармана пачку презервативов и игриво потряс ими у меня перед носом.

– Вся пачка мне ни к чему, – сказала я, – мне нужен только один.

Антонио застыл с поднятой вверх рукой.

– Вас что, заклинило? Дайте-ка сюда пачку…

Я взяла из его окаменелой руки пачку, вынула один презерватив, сунула пачку ему в нагрудный карман, похлопала по карману рукой:

– Вот спасибо. А теперь я пойду. Мне надо в каюту. Позвонить.

– Да идите вы куда хотите! – раздраженно сказал он. – Ненормальная!

– Вы будете здесь?

– Нет, сейчас пойду на прогулку…

Мысленно обозвав его дураком, я пошла к выходу. Прислонив ухо к двери и убедившись, что за ней уже никого нет, тихо открыла дверь, вышла.

До каюты добралась без происшествий. А когда вошла вовнутрь, моя челюсть, как принято выражаться, отвисла. Все в каюте было вверх дном. Моя одежда валялась везде, где было можно, а старенький, видавший виды чемоданчик одиноко лежал тут же, раскрытый настежь. Но времени сокрушаться не было. Мне нужен был телефон. Ругаясь и вздыхая, я принялась шарить под разбросанными вещами, надеясь, что телефон все еще здесь.

Через десять минут поисков произошло чудо – телефон был найден. Я закрыла дверь на замок, зашла в ванную комнату и набрала номер Жака.

– Ну-с, какие новости? – пропел он в трубку, вместо приветствия.

– Плохие, – почти шепотом сказала я. – Теплоход захватили пираты.

– Пираты… Ага…

Да, да, да! Я хорошо представляла его лицо и что он про меня думал. Но что я могла поделать? То, что произошло, произошло не по моей вине! Дав ему прийти в себя, я продолжила:

– Вы должны мне помочь.

– Интересно, – задумчиво произнес Жак. – Если я пошлю вас на Северный полюс, кого вы там найдете?

– Я никого не искала, – рассердилась я. – Лучше скажите, что мне теперь делать? Пару фотографий я сделать успела.

После слов «фотографии» Жак заметно оживился. Помычав что-то невнятное, он, наконец, вздохнул и сказал:

– Мне нужно время. Ситуация необычная, так сразу сложно что-то придумать…

– Я понимаю, что ситуация необычная, но перезванивать вам я, если вы понимаете, не смогу!

– Скажите им, что вы дочь короля Брумбенштейна. Они все равно не знают, есть такое государство или нет. И дайте им телефон пресс-секретаря… А там уж я что-нибудь придумаю.

– Погодите, я возьму ручку. – Я стала искать глазами что-нибудь пишущее.

– Зачем вам ручка?

– Записать страну и номер телефона секретаря.

– Вас по голове не били? – вдруг изумленно спросил Жак.

Ну да, конечно… Брумбенштейн, Мамкинштейн… Разницы не было. Так же как и не было пресс-секретаря. Но события последних двух часов развивались так стремительно, что я плохо соображала. Сообщив Жаку, что я все поняла, я спрятала телефон в карман и присела на кровать. Интересно, и как же я должна объявить пиратам о своем происхождении? Подойти самой и поинтересоваться: «А где у вас тут директор»? Или ждать, пока меня поймают? Размышляя, я совсем потеряла бдительность. А когда очнулась, было уже поздно. Оказывается, непонятно зачем вышла в коридор. И сразу наткнулась на парочку захватчиков. Бежать не было смысла. Да и некуда было бежать. Состряпав улыбочку, я тихо сказала: «Ну, вот и свиделись…» После этого меня грубо схватили за руки и поволокли куда-то по коридору. Спотыкаясь, я семенила за негодяями. А потом меня втолкнули в какое-то темное помещение. И захлопнули дверь.

– Даю руку на отсечение, что это вы, – раздался в темноте голос Марка-Антонио.

– И вы тут? – обрадовалась я. – Где это мы?

– Не имел возможности ознакомиться, – сказал он. – Только что прибыл.

– Что это, и света не зажгли… не люблю темноты.

– У меня есть зажигалка, – сухо сообщил Антонио.

– Погодите, не тратьте газ. Дайте-ка я так проверю помещение…

Я прислонилась к стенке и поползла на ощупь. Добравшись таким образом до противоположной стены, я опечалилась: выключателя нигде не было.

Зато я наткнулась на какую-то емкость, в которой что-то булькнуло.

– Дайте-ка вашу зажигалку, – попросила я и пнула емкость ногой.

– Что вы там нашли? Где вы?

– Идите сюда, вот моя рука…

Антонио дотронулся до меня и вложил мне в руку зажигалку. Я нагнулась и щелкнула…

Как я успела отскочить, не знаю. Но успела. Емкость, которую я пнула, вдруг вспыхнула и озарила помещение ярким светом.

– Что вы наделали! – закричал Антонио. – Это же какое-то горючее!

Я увидела его искаженное ужасом лицо оранжевого цвета и полоску огня, резво бегущую от бутылки к каким-то полкам.

– Ну, зато теперь видно, что мы на складе офисных принадлежностей, – заключила я посмотрев, как занимается огнем бумага на полках.

– Господи, зачем вас сюда привели! – взвыл Антонио. – Лучше бы я тут в одиночестве сидел пять лет, чем с вами пять минут!

– Поздно пить боржоми, когда почки отказали, – сказала я, соображая, что делать в данной ситуации.

– Что-что? – не понял меня Антонио.

– Ничего! Да не стойте вы как истукан! Делайте что-нибудь!

Пока мы пререкались, пламенем занялись все нижние полки. Бумажные папки загорались и пританцовывали в оранжевом хороводе. Дым ел глаза, становилось трудно дышать.

– Ломайте дверь! – закричала я в отчаянии. – Мы же тут живьем зажаримся!

Антонио кинулся на дверь. Надо признаться, дверь вселяла надежду на будущее – она была обыкновенная, фанерная. Если бы дверь была железной, как во многих других помещениях, нам смело можно было бы готовиться к Страшному суду…

Дверь трещала, но держалась.

– По… помогайте, – кашляя, крикнул Антонио. – Я один ее не выломаю!

Мы налегли вдвоем. Откуда у меня вдруг взялась такая сила, я до сих пор не знаю. Наверное, инстинкт самосохранения проснулся и завопил во все горло. Да что там говорить, пожить еще хотелось… Раза с десятого дверь поддалась, издала хрустящий звук, и мы вылетели в коридор.

– Вставайте, бежим. – Антонио тут же вскочил и схватил меня за руку.

– Погодите, а кто будет тушить пожар?

– Не знаю, – отгрызнулся он. – Я точно знаю, кто не будет его тушить. Это я!

– Но ведь загорится весь теплоход! – запротестовала я.

– Да плевал я на весь теплоход! Мне нужен Либерман…

– Кто?

Кто из нас был удивлен больше, я сказать затрудняюсь. Я, конечно, была удивлена, что он каким-то образом связан с Яшей. А он был удивлен, что случайно ляпнул мне об этом. Сделав каменное лицо, Антонио перестал моргать и натурально прикусил язык.

– Вот как, – рассеянно пробормотала я. – Так вы его знаете? А что же вы мне мозги парили, что где-то его видели или не видели?

– Я его и не знаю! – непонятно отчего разозлился Антонио. – Лично не знаю! Только по фотографии…

– Так. – Я встала в позу и потребовала: – А ну-ка рассказывайте!

Но в этот момент мы услышали взволнованные голоса и топот бегущих ног.

– Давайте скорее, после будем объясняться. – Антонио дернул меня за руку, и я полетела за ним, как прицеп.

Пробежав по коридору, мы вылетели на палубу. На палубе Антонио заметался, как загнанный бык. Сначала он ринулся влево, потом непонятно почему передумал и рванул вправо. А я тем временем углядела спасательную шлюпку.

– Д… давайте в нее п-пока, – задыхаясь от бега, сказала я. – А там решим…

– Надо же, и вам пришла в голову умная мысль, – прокомментировал мою идею Антонио, и мы залезли в шлюпку. Прикрывшись брезентом, притихли. В шлюпке было темно. Только тонкая полоска света от прожектора пробивалась через щель в брезенте. Я отчетливо слушала стук собственного сердца, и мне казалось, что оно стучит так громко, что его могут услышать снаружи. Чуть отдышавшись, я продолжила разговор на начатую тему:

– Ну, рассказывайте, Марк-Антонио, или как вас там еще: кто вы такой на самом деле и откуда вы знаете Либермана?

– А от вас не отвертишься, – усмехнулся тот. – Вам откуда начинать?

– Сначала.

Итак, если верить Антонио, он действительно являлся агентом итальянской полиции. А именно – отдела по борьбе с хищением государственных ценностей. Либерман, как выяснилось, засветился на парочке аукционов, где продавались картины, украденные из одной римской галереи. Яков Давыдович был замечен в связях с людьми скверной репутации, но являлся ли он сам таковым, полиция пока не знала. Недавно он подал заявку на участие в малазийском аукционе, где, по некоторым данным, должны были продавать одну из украденных картин. Антонио «вел» Либермана. Он должен был присутствовать на аукционе и посмотреть, с кем и как общается наш герой-любовник, ну и конечно, выяснить – за той ли картиной приехал Яков Давыдович. На теплоходе он за Яшей «аккуратно» присматривал.

– Погодите, – засомневалась я в правдивости его истории, – разве так просто продать ворованную картину? Ведь если все знают, что она ворованная… Не понимаю… Если у меня есть картина и я хочу ее кому-то продать, зачем мне аукцион?

– В том-то и дело, что знают единицы, – вздохнул Антонио и вдруг сменил тон. – Ну, хватит, разговорился я тут с вами. Вам ни к чему такие детали. Вы, если хотите, оставайтесь тут. А я пошел за Либерманом…

– Постойте, – я схватила его за рукав, – а какого черта вы ко мне пристали?

– Сначала от скуки, – безразлично и без зазрения совести ответил он. – А потом оказалось, что вы – знакомая Либермана…

– Сукин сын, – прошипела я по-русски. – Чтоб тебя…

Глава 6
СДЕЛКА

Докончить свою мысль я, как обычно, не успела, по причине того, что нас внезапно обнаружили. Вмиг стало светло. В глаза ударил свет прожектора. Над нами нависли несколько узкоглазых рож. Один, с побитой физиономией, оказался тем самым, который не так давно имел тесный контакт с дверью. Когда он увидел меня, его глаза стали еще уже, а руки затряслись мелкой дрожью. Узнал, зараза… Ткнул в меня пальцем, что-то закричал, да так пронзительно, что у меня заложило уши. Второй, стоявший рядом, тут же схватил меня за руку и извлек из шлюпки на палубу. Та же участь постигла Антонио.

– Кто у вас тут главный? – спросила я, вдруг вспомнив наставления Жака. – Мне надо с ним переговорить.

– Вы что, сдурели? – едва слышно прошептал Антонио, пнув меня ногой.

– Я требую начальника! – прикрикнула я, проигнорировав его действия. – Я принцесса Бурбенштайская и требую к себе уважительного отношения!

Клянусь, в ту минуту Антонио записал меня в число душевнобольных. Будь я на его месте, я бы отреагировала так же. Но объяснять ему суть дела я не собиралась. Нахал! Наглец! Еще и женатый! Он вытаращил глаза, смотрел на меня с печалью и как-то отрешенно покачивал головой.

Узкоглазые тоже таращили глаза, только непонятно – по какому поводу. Решив, что они плохо понимают английский, я повторила свое заявление. Тогда один из них сказал: «Идемте!» – и нас стали толкать куда-то в недра теплохода.

Проходя по палубе, увидели нескольких человек с огнетушителями. Из коридора на палубу вырывался едкий черный дым.

– Потушили, – сказал Антонио и кивнул на пиратов.

– Без вас вижу, – огрызнулась я.

Мы поднялись на верхнюю палубу, взошли на капитанский мостик, и я предстала перед главарем. Он сидела в кресле капитана и, отталкиваясь ногой, крутился в разные стороны. Лицо было открыто. Я вздрогнула – от виска до губы краснел огромный, безобразный шрам. Сам капитан, угрюмый и бледный, сидел в углу со связанными за спиной руками. Вид у него был отрешенный. Увидев меня, он вскинул брови и дернул подбородком.

Один из головорезов подошел к главарю, нагнувшись над ним, что-то сказал. Тот продолжал сидеть с каменным лицом, сверля меня черными глазами. Потом встал и приблизился ко мне, обошел вокруг пару раз.

– Вы говорите, кто вы? – наконец спросил, всматриваясь пристально.

– Давайте отойдем, – деликатно попросила я.

– Что ж, давайте…

Мы отошли в угол. Нас провожали удивленные взгляды Антонио и капитана. Когда нас уже не могли слышать окружающие, я дала своей фантазии такую волю, какой не давала уже давно…

Я рассказала главарю, что я не кто иная, как принцесса Бурбенштайская, и мои родственники будут очень озабоченны моим исчезновением. Главарь пару раз попытался уточнить название государства и его географическое положение, но я туманно сказала, что это где-то между Австрией и Францией, и перевела разговор на самое главное – на выкуп. Я толсто намекнула, что денег в казне нашего скромного государства – куры не клюют, и за мое освобождение они не пожалеют любой, даже самой неприличной суммы. И зачем им, пиратам, скандалы международного масштаба? Узкоглазый слушал меня с интересом и недоверием.

– Вы можете позвонить моему пресс-секретарю и поговорить с ним о деталях, – сказала я наконец. – Я продиктую вам телефон…

Узкоглазый ничего не сказал. Только показал глазами на стул. Я села и аккуратно сложила ручки на коленках. Следовало вести себя подобающим, аристократическим образом. Пират оставил меня в одиночестве, вернулся к остальным и собрал совещание. О чем они говорили, я не слышала. Хотя… даже если бы и слышала, ничего бы не поняла.

Главарь отдал какие-то распоряжения, и Антонио с капитаном куда-то увели. На прощание Антонио одарил меня тем же непонимающим взглядом. А я просто мило улыбнулась в ответ. Пусть не думает, что он умнее всех.

Узкоглазый вернулся ко мне и, сделав пару кругов, встал. Посмотрел мне в глаза, протянул телефон, сказал:

– Набирайте номер вашего секретаря…

Когда Жак лениво протянул «Алло», трубку из моих рук вырвали.

– Это кто? – спросил узкоглазый.

Что сказал Жак, я не слышала, но узкоглазый притих. Потом метнул в мою сторону хитрый взгляд и отошел в сторону.

О чем они говорили, я не слышала. Но могла себе представлять. Это был, по всей видимости, монолог Жака. Узкоглазый почти все время молчал, только изредка задавал какие-то вопросы и что-то переспрашивал. Наконец подошел ко мне и протянул трубку.

– Алло? – сказала я как можно печальней.

– Значит, так, принцесса… На днях состоится обмен. Где именно, пока не знаю. Да вам это и не обязательно сообщать. Вас туда привезут. Не потеряйте вашу пленку! И еще – как хотите, но вытаскивайте оттуда Либермана. Мертвым он мне картину не продаст! Вам ясно? Я уже сказал этому Лингу, или как там его, что у вас там племянник… Так что – продолжайте в том же духе. Только с племянником Яшей. Удачи…

Ну, конечно, а слона-то я и не приметил! И как я не подумала об этом раньше? Либермана, конечно, надо было спасать. Но записывать его в мои племянники? Хотя… черт с ним. Племянник так племянник. Не жених – и ладно.

Узкоглазый забрал у меня трубку и хищно усмехнулся. Я посмотрела на его изуродованное лицо, и мне показалось, что будущая сделка пахнет керосином… В бесстыжих черных глазах не было и намека на честность. Крикнув кого-то из своей команды, он рывком поставил меня на ноги и сказал:

– Ну, где ваш родственник?

Либермана обнаружили на кухне. Оказывается, его туда увели и закрыли в кладовке с овощами. Где он чудно уснул. Когда один из моих сопровождающих распахнул дверь кладовой, Либерман взвизгнул как ужаленный и подскочил, выкатив из орбит сонные глаза.

– А? Что? Где… – Он мотал головой, плохо соображая со сна.

– Алексей. – Я опять чуть не назвала его Яшей. – Пойдемте…

– Вы? Куда пойдемте? – Теперь он проснулся, но увидел меня в компании с пиратами и испугался. – Что вы с ними делаете?

– Прошу вас! – внушительно сказала я. – Пойдемте со мной. Я вам по дороге все объясню.

Либерман, пошатываясь, встал и неуклюже поплелся за нами.

– Ну, рассказывайте, – шепнул он мне на ухо, припрыгивая рядом со мной по коридору. – Я правда ничего не понимаю!

– Слушайте и не перебивайте, – сказала я. – Я – принцесса Бурбенштайская. Вы – мой племянник. У меня есть друзья, которые помогут нам отсюда выбраться. Все идет по плану. Главное, делайте так, как я говорю. Вам ясно?

– Не совсем, – признался Либерман. – А зачем вам я?

– Вы – мой соотечественник, – уверенно ответила я, – а соотечественники должны помогать друг другу!

Либерман обалдел. Я, признаться, тоже. Надо же было такое сказануть!

– А нельзя ли побеспокоиться насчет Клер? – робко спросил Яков Давыдович, пританцовывая около меня.

– Уже побеспокоились, – соврала я и тут же сама себя отругала за то, что совершенно о ней забыла. Ну, раз Либерман – племянник, то Клер будет… кузиной. В конце концов, чем мы не королевская семья на отдыхе?

Нас привели в какую-то каюту на верхней палубе, где в роскошном кресле восседал Линг. Увидев Либермана, он вскинул брови и удивленно на меня посмотрел:

– Это – ваш племянник?

– Что поделаешь, – пожала я плечами. – В семье не без урода.

– Что он говорит? – поинтересовался Либерман.

– Говорит, что мы похожи…

– Это очень кстати, – засуетился Яша. – Очень кстати!

Линг едва заметно кивнул, один из пиратов тут же подошел к нему и нагнулся над ухом.

Линг, видимо, отдал какие-то распоряжения. Тот испарился.

– Ну что же, – сказал Линг. – Сейчас вас отведут в каюту, где вы сможете отдохнуть пару часов.

– У меня к вам еще одна просьба…

Услышав про Клер, Линг закашлялся.

– Сколько вас тут? – спросил он, когда приступ кашля закончился.

– Всего трое, – убедительно ответила я. – Без нее сделки не будет. Вы же понима…

– Так какого черта вы мне сразу не сказали? – рявкнул он, теряя терпение.

– Волновалась…

Клер привели к нам в каюту через пять минут. Идти за ней мне не понадобилось: найти ее было проще простого – жгучая брюнетка в пиджаке с чужого плеча поверх кружевного белья. Не перепутаешь. Увидев нас с Яшей мирно сидящими на диванчике, Клер открыла рот.

– Простите меня, конечно, – сказала она, скрестив руки на силиконовой груди. – Но что все это значит?

Я подождала, пока нас оставят одних, проверила дверь и только потом приступила к объяснениям. Клер не просветлела.

– Ты уверена, что твой план сработает? И кто этот твой «спаситель»?

– Сработает, – уверенно ответила я. – А спаситель… Мой друг…

– Ладно, – вздохнула она. – Устала я. Пойду-ка прилягу…

Сбросив с плеч дарственный пиджак, Клер завалилась на диван и закрыла глаза. Я опешила. Либерман, по-моему, тоже.

– Ну что вы стоите как истуканы, – устало проговорила она, не открывая глаз. – Легли бы отдохнуть. Теперь только ждать. Ненавижу ожидание…

Я тоже ненавидела ждать. Но еще больше я ненавидела неблагодарность. Ведь я могла на нее плюнуть и оставить там, в баре, с заложниками, на произвол судьбы! Но я этого не сделала. И вместо спасибо я лицезрею ее в нижнем белье, завалившуюся на диванчик отдыхать? И никаких слов благодарности!

– А мини-барчика у них тут нет? – робко спросил Либерман, шаря по комнате глазами. – Я бы не отказался от ста грамм…

– Не знаю, – раздраженно ответила я. – Поищите…

Итак, Клер отдыхала. Либерман обследовал каюту на предмет выпить. Я же села в кресло и, водрузив ноги на столик, задумалась.

Задумалась о том, что мне недавно сказал Антонио. О картинах, о Жаке, о Либермане. В голове все путалось. Неужели Либерман действительно замешан в махинациях и скупает краденые картины великих мастеров? Не знаю почему, но мне в это не верилось. Ну не мог он покупать такие картины! Несмотря на свое положение и материальный достаток. Вряд ли в его распоряжении были такие деньги. И с какого боку припека тут Жак? Уж он-то не мог не знать всей подноготной дела! Что-то в этой истории не клеилось, не состыковывалось. Но что?

Запутавшись в собственных мыслях, я, видимо, уснула. Разбудил меня грубый толчок в бок. Надо мной стоял Либерман.

– Вставайте, – тихо сказал он. – За нами пришли…

Я встала, протерла глаза. В каюте находились Линг и еще парочка головорезов в черном. Клер была уже не в белье. Теперь на ней красовались брюки и футболка.

– Кто это тебе подарил? – спросила я.

– Нашлись добрые люди, – коротко ответила она.

– Пойдемте, – бросил Линг. – Вам пора.

Мы все покинули каюту и вышли на палубу.

Вплотную, борт в борт, с нашим теплоходом качался на волнах небольшой корабль. Вокруг кипела работа: налетчики ловко перебрасывали с борта теплохода на борт своей посудины тюки, бегали, кричали, суетились.

– Что это они делают? – прищурив глаз, спросила Клер.

Опаньки, опаньки… Конечно, я могла ответить ей сразу: грузят награбленное добро. А это могло значить только одно – их миссия окончена, теплоход они покидают. Но дело в том, что мы, в отличие от остальных пассажиров, покидали теплоход вместе с ними. Благодаря моей нежной заботе…

– Да, что это они бегают… – рассеянно пробормотал Либерман. – Грузят что-то…

Я ничего не сказала, только втянула голову в плечи. Да, поздно пить боржоми. Сказать Лингу, что я передумала и мы предпочитаем остаться тут, вместе с остальными пассажирами, я тоже не могла. Вернее, могла, но это бы уже не изменило хода событий. Назвалась принцессой, полезай в кузов. Ступая по шатким ступенькам на борт пиратской посудины, я ругала себя на чем свет стоит. Надо же было так вляпаться! А ведь я сама обо всем позаботилась!