Текст книги "Белоснежка и медведь-убийца"

3

Будильник запищал в восемь. Юля потянулась, потом вспомнила, где она. Городок Лещёв! Она вспомнила дорогу и ужин, прогулку по ночной улице, двух мужланов-охотников и… таинственную женщину в окне. Вот что тревожило ее больше всего! Несомненно, эта женщина могла увидеть многое из того, что занимало воображение гостей этого городка.

Юля привела себя в порядок, вышла в коридор и постучалась в номер «24». Открыл ей Кирилл – уже выбритый, в джинсах и клетчатой рубашке, сейчас особенно похожий на Крокодила Данди.

– Привет, – переступила порог Юля. – Я должна вас предупредить. Тебя и Феофана Феофановича, – уточнила она, прошла в гостиную и села на диван. – Вчера, после нашей пирушки, я решила выйти на свежий воздух и столкнулась на парадном с двумя обормотами. Это те самые охотники, о которых нам говорила администратор.

– Ну-ну, – кивнул Кирилл.

– Они приехали охотиться не на оленей, зайцев или куропаток, а на медведя-оборотня.

– Серьезно?

– Именно. Они со мной заговорили, с вызовом, заигрывали, и мне пришлось остудить их пыл.

– Это уже интригует. – Кирилл сел в кресло. – И как именно?

– Мне пришлось сказать, что мы тоже охотники, но за привидениями, посланы сюда Москвой, спецотделом, в нашу задачу входит найти портал из одного мира в другой, через который предположительно и прошел медведь-призрак.

Белозерский даже подался вперед:

– Ты так шутишь, Юля?

– Да какие уж тут шутки! Посмотрел бы ты на эти наглые хари! Главное, они мне поверили.

Скрипнула дверь.

– Вот в это я верю, – почесываясь, сказал с порога своей комнаты Феофан Феофанович. – Что они вам поверили. – Его прозрачные седые бакенбарды были помяты, заспанные глаза сузились от доброго ужина и крепкого сна. – Лапшу вы умеете вешать на зависть барону Мюнхаузену.

– Но это еще не все. Я сказала, что все мы – семья экстрасенсов. Работаем на правительство. Вы – знаменитый профессор экстрасенсорики, да-да, – кивнула она Позолотову, – услугами которого пользуется Кремль, что вы по просьбе правительства разговаривали с призраком самого товарища Сталина; ты, Кирилл, работник органов и мой старший брат, а я – ваша правнучка, Феофан Феофанович, и снайпер. Правда круто?

– Снайпер? – поинтересовался Кирилл.

– Правнучка? – поморщился старик. – Вот ведь не могла внучкой назваться, а? Надо было правнучкой! Состарить меня надо было! Чего ж не праправнучкой-то, а?

– Это единственное, что вас интересует в этом вопросе? – взглянул на учителя Кирилл.

Феофан Феофанович зевнул так, как он это умел, превращаясь в маленького хищного зверька.

– А что? Мне нравится быть профессором экстрасенсорики. Причем, работающим на Кремль. – Он даже непроизвольно выгнул стариковскую грудь. – И всегда хотелось поговорить с духом товарища Сталина. Сказать этому злодею все, что я о нем думаю.

– Я еще сказала, что вы наложением рук можете и жизни лишить.

– Серьезно? – Феофан Феофанович растопырил короткопалые волосатые стариковские ручки. – Вот этими?

– Это ты лишнего хватила, – покачал головой Следопыт.

– Почему? – вдруг мягко возмутился Позолотов. – Всегда мечтал. – Он поднял руки и бойко зашевелил пальцами в направлении ученика: – У-у-у!

Юля рассмеялась. За ней и Кирилл.

– Подходит, Юленька, – уверенно кивнул Позолотов.

Кирилл пожал плечами:

– Ладно, будем семьей экстрасенсов из Кремля. Но они точно поверили тебе, Юля?

– А это мы скоро узнаем. Они должны принести бумагу за своими подписями о неразглашении государственной тайны.

– Вот даже как?

– Ага.

– Ладно, подождем.

– Может, нам пора позавтракать? – предложил архивариус. – Чего у нас там осталось? Печенюжки и пряники? Маловато будет.

– Кофе с печеньем придаст нам силы, – успокоил его Кирилл. – А там и ресторан откроют. Поможешь, Юленька?

– Конечно! – Она быстро поднялась с дивана. – Я в твоем распоряжении, Кирилл.

– Только я вначале своему другу позвоню.

– Полиционеру? Следователю?

– Ага. Скажу, что мы в городе. Может, он сам навестит нас?

Где-то через час, когда они завершали свой скромный завтрак, к ним в номер постучались.

– Да-да! – откликнулся Кирилл.

Дверь подалась вперед, и на пороге Юля увидела одного из вчерашних охотников. Того, который предлагал своему напарнику смотаться из Лещёва как можно скорее.

– Здрасьте, – кивнул он.

– Заходи, кибальчиш, – бросила ему Юля и подмигнула своим друзьям. – Принес доки о неразглашении?

– Принес, – вновь кивнул он. – Меня Пашей зовут, кстати.

– Привет, Паша, – доброжелательно поздоровалась Юля. – Давай док…

– А вот мой друг, Гриня, и особенно наш спонсор Славик… они против.

Юля и Кирилл переглянулись. Выходили осложнения.

– Черт! – вдруг воскликнул гость. – Вот и они!

И почти тотчас же его оттолкнули двое: впереди был толстый бугай, которого Юля еще не видела, – их третий, Славик, спонсор предприятия.

– Вы тут чего устроили, а? – спросил он, входя в номер. – Вы кто такие? Экстрасенсы, блин. По какому праву вы нам тут указы раздаете? Я не понял, а?

Паша как-то сразу сдулся и попятился назад.

– Выйдите из номера, гражданин, – мягко попросил Кирилл.

– Чего?

– Ты слышал, – кивнула Юля.

– Вот эта что ли снайпер? – бугай вдруг ткнул пальцем в Юлю. – Да какие она могла корки показать? – набросился он на своих. – Студенческий билет? Вам спьяну всё привиделось!

– Выйдите из нашего номера, – вторично попросил Кирилл.

– А то чо? – усмехнулся бугай.

У Кирилла желваки заходили по скулам. Феофан Феофанович смотрел на свои руки, повернув ладошки кверху, и шевелил пальцами.

– Чего он у тебя пальцами шевелит? – спросил толстый бугай Славик.

Юля всё поняла. Странно, но ее мысли и мысли старого чудака работали в одном направлении.

– Сейчас увидишь, – кивнула Юля.

– Чего я увижу?

– Я сейчас на тебя руки наложу, недоросль, и узнаешь, что к чему, – нахмурился Феофан Феофанович. – Внучка права: только вот энергии наберусь…

– Чего? – кисло спросил тот.

– Того, – ответил Позолотов. – Приложу к одному месту – отсохнет и отвалится, – очень просто пообещал Позолотов. – Под корешок.

– Еще как отвалится, – вздохнула Юля. – Тут на меня один мажор посягал, так дедушка прихватил его, и все – теперь мажор тооооненьким голосочком щебечет!

– Чего?! – весь собрался главарь компании. – Да я, в натуре…

Мигом собрался и Кирилл – превратился в пучок мускулов.

– Гм-гм! – За спинами трех гостей, у порога, грозно кто-то откашлялся. Охотники обернулись, сразу засуетились и разошлись в стороны. Перед ними стоял подполковник полиции, одних с Кириллом лет, подтянутый и грозный. – Что за вече, господа? – спросил он.

– Да мы… – попытался объясниться Паша.

Для него в этом появлении не было ничего необычного.

– Да я… – пробормотал опешивший Славик. – А вы?..

Подполковник, не глядя на тройку охотников, подошел к вставшему Кириллу, обнял его и поцеловал троекратно.

– Рад, очень рад, – сказал он.

– А как я рад, – откликнулся Следопыт и поверх плеча старого друга взглянул на трех присмиревших охотников. – Если бы не ты, пришлось бы применить крайние меры.

Подполковник протянул руку Феофану Феофановичу:

– Добрый день, профессор.

– Добрый, Игнат, – привстал и ответил рукопожатием Позолотов. – Что с ними будем делать? – и он кивнул на двери.

– Ворвались в номер, – поддержал его Кирилл. – Пытались сорвать операцию…

– Да мы не пытались! – вдруг ожил Гриня.

– В натуре… – поддержал его спонсор поездки.

– А вот я бумагу сразу принес! – воскликнул Паша. – О неразглашении.

– Я так даже с ходу и не скажу, что с ними делать, – задумчиво посмотрел на них подполковник. – Тут надо подумать…

– Да чего тут думать?! – вдруг грозно взвился Феофан Феофанович. – Я обид не прощаю! – Он подскочил с места, выбросил руки вперед и, вызывающе шевеля пальцами, запел: – У-уу! У-уу!

Трое охотников попятились из номера задом.

– Феофаныч по-прежнему чудит? – за спиной Юли тихонько спросил Борщов.

– Ну так! – подтвердил Следопыт. – Он был бы не он!

Юля все решила сама. Она быстро встала и, мягко отстранив Позолотова, первой подошла к двери.

– Сейчас ваша жизнь решается, – твердо сказала она и выдернула из рук бледного Паши бумагу. И только потом уничтожающе посмотрела на толстого бугая Славика и недоверчивого Гриню, осознавшего всю серьезность положения. – Вон пошли, – тихонько добавила девушка. – У нас совещание будет.

– Ладно, – тяжело сглотнул Гриня. От его вчерашней дерзости не осталось и следа. – А как же мы?

– И по поводу вас в том числе. Вы же свидетели.

– Мы больше не будем, – потряс головой Гриня.

Он говорил за всех.

– В обед, кибальчиши, жду от вас доки о неразглашении. – Юля презрительно взглянула в оплывшее лицо спонсора Славика. – В натуре, понял?

– Да понял я, понял, – кивнул тот.

– И вообще, сидите тихо, как мыши. А еще лучше свалите из этой гостиницы, чтобы мы вас больше не видели. А то ликвидирую вас на фиг, будете тогда знать.

И, выпихнув недорослей в коридор, захлопнула за ними дверь. Подполковник Борщов снял фуражку и, оглядев компанию, весело спросил:

– У вас что, шоу «Скрытая камера»?

– Мы сейчас тебе все объясним, – успокоил его Кирилл. – Чайку?

– Да уж извольте, – развел руками полицейский.

– Юленька, поможешь? – попросил Белозерский.

– А как же!

– Коньяку в десять утра не предлагаю, – предупредил Кирилл.

– И правильно. Этот вопрос будем решать вечером.

Они быстро вскипятили чай, собрали в кучку оставшееся печенье и пряники и за нехитрой трапезой рассказали подполковнику, зачем они тут, почему и что у них появились непрошеные хамоватые конкуренты, да еще с ружьями.

– Ну, конкурентов мы ваших нейтрализуем. Мне такие архаровцы в городе самому не нужны. – Он вдруг рассмеялся. – А что, Феофан Феофанович, – я так всегда считал, что у вас есть экстрасенсорные способности. Помните, как я вам в стол белого мыша подложил? И диктофон с записью: «Дайте мне поесть, Феофан Феофанович, не будьте жмотом». Помните?

Юля прыснула.

– Правда?

– Дурацкая шутка, между прочим, – пробурчал Позолотов, – как и все твои шутки. Потому что я поверил. И на Страшном суде тебе этого не прощу, Борщов, – очень серьезно погрозил ему пальцем Позолотов. – У меня чуть сердце не остановилось!

Кирилл и подполковник, не сговариваясь, дружно заржали. Когда-то, видимо, эта шутка была хитом сезона. Юля представила себе несчастного Феофана Феофановича, человека странного, живущего богатой внутренней жизнью, которому уже тогда было лет шестьдесят, как он открывает стол и видит – а главное, слышит! – говорящую мышь.

– Какие нехорошие дяди, – покачала она головой. – А-я-яй! – Она дотянулась и погладила старика по плечу. – Еще и потешаются над вами! Бедненький.

– Очень плохие дяди, – обиженно согласился Позолотов. – Особенно этот – Борщов. Двоечник.

– А что с мышкой стало? – поинтересовалась девушка.

– Скажите ей, – кивнул Следопыт.

– Да-да, скажите, – попросил подполковник Борщов.

– А что с ней стало? – Щечки Феофана Феофановича вспыхнули, он вытаращился на Юлю: – Прихлопнул я ее!

– Как это прихлопнули? – заморгала девушка.

– А так это! – И без того округлившиеся глаза Позолотова грозились вылезти из орбит. – С перепугу, вот как! Схватил башмак и звезданул эту мышь каблуком. И всмятку, – пояснил архивариус.

– А вы думали, Юленька, он ее в зоосад или в цирк сдал? – заикаясь от смеха, спросил Борщов. – Или на программу «Ребятам о зверятах» отнес?

– Ну, знаете, Феофан Феофанович! – тут уже не сдержалась Юля. – Да как же можно было несчастную белую мышку вот так взять и убить? Единственную в мире мышь, говорящую по-человечески?! Да еще каблуком?

– А нечего мышам со мной разговаривать, – вдруг заключил Позолотов. – Ясно?

– Ужас, – расстроилась Юля. – И вы, Феофан Феофанович, ужасный!

Тот поднял руки и, страшно вращая глазами, зашевелил пальцами в сторону Юли:

– У-уу! У-уу!

Кирилл и его друг вновь покатились со смеху.

– Ну вас! – отмахнулась Юля. – Всех троих! Стоите друг друга.

Потом они пили чай. Страсти по белой мышке, жертве студенческой выходки, жестоко убитой каблуком ботинка, улеглись. Заговорили о деле. О ЧП городского масштаба. За чаем подполковник Борщов рассказал, что история с медведем заставила напрячься все местное УВД. Но все только пожимают плечами и хмурятся, глядя друг на друга. Концов нет!

– Собаки взяли след, – объяснил Борщов. – Но он оборвался во дворе напротив этой гостиницы. С той стороны, где парадный. Медведь исчез в том самом дворе. – Юля сразу поняла, о каком месте идет речь. Этой ночью она всматривалась в ту темь кромешную – в широкий коридор между домами. Он вел как раз к дому, где на втором этаже жила таинственная наблюдательница. – Две овчарки закрутились юлой, сам видел, но дальше не пошли, – продолжал Борщов. – Точно зверюга испарилась в том самом месте. Как будто развоплотился медведь. Разлетелся на атомы. Представляете?

– Но если собаки взяли след, стало быть, медведь – не призрак, – заметил Кирилл. – У призраков запахов не бывает, так ведь?

– Ты знаешь, Кирилл, я к призракам не принюхивался, – ответил Борщов. – Это первый призрак за всю мою жизнь.

– В фильме «Охотники за приведениями» призраки источают вонь и слизь, – вспомнила Юля. – Причем в больших объемах. Так-то.

– Это все голливудские глупости, Юленька, – хмуро произнес Позолотов. – Не верьте этому. Призраки бесплотны и поэтому никаких запахов и слизи источать не могут. Они точно сложены из микроскопических фосфоресцирующих частиц. На самом деле это одно из бесплотных тел, которое присутствует у нас, мы называем это аурой, астральным телом, биополем.

– А того несчастного старика тоже биополе разорвало? – с вызовом посмотрел на него Кирилл. – Или все-таки его разорвало существо реальное? С клыками и когтями? Феофан Феофанович?

– В исключительных случаях, Кирюша, призраки – это сгустки энергии, и они могут повторять действия реальных существ. Это азбука!

Откусив печенье, подполковник тихо засмеялся. При этом он качал головой.

– Что ты ржешь, Борщов? – недовольно вопросил Феофан Феофанович. – И чего головой трясешь?

– Надо об этих ваших предположениях моему начальнику рассказать. Про сгустки энергии. Полковнику Жилину.

– Не поперхнись смотри.

– Постараюсь. Воняют призраки или не воняют. И про астральные тела. Вот он обрадуется.

– А скажите, Игнат Сергеевич, – Юля доверительно посмотрела на подполковника, – вы всех свидетелей опросили? Я про те дома, из окон которых люди могли увидеть медведя.

– Разумеется, – кивнул Борщов.

– И вы всех помните?

– Можно сказать, что да. С половиной из них говорил я сам.

– Напротив моего балкона, на втором этаже, живет какая-то женщина. Она все время смотрит в окно. И, как мне кажется, подглядывает, что происходит на улице. Причем часами. У нее, кажется, даже бинокль есть.

– А-а, есть там такая, – кивнул подполковник Борщов. – Она вроде как парализованная. За ней ухаживают дочь и ее муж. Мне о ней доложили. Но медведь-то прошел по улице ночью, она тогда спала. Ее укладывают часов в десять.

– Странно, я выходила вчера около полуночи и видела, как она смотрит на меня в окно.

– Ну, может, вчера ее забыли уложить? – пожал плечами Борщов. – Эта семья ничего не смогла рассказать такого, что помогло бы следствию.

– Ладно, – согласилась Юля.

Когда чаепитие подходило к концу, Юля спросила:

– А что с жертвой? Кто этот человек?

– Да обычный пожилой дядька. Пенсионер Калявин. Выпивоха. Как же его по имени-отчеству? – Подполковник задумался. – Фёдор Иванович, точно. Он жил неподалеку, в старом городе. Возвращался домой из питейной. Есть тут забегаловка дальше по улице. Медведь порвал его у дома.

– Это точно был медведь? – поморщился Белозерский.

– Точнее некуда. Лапа угодила в живот и вырвала все внутренности. Следы от когтей, медвежьи волосы даже нашлись. Эксперты подтвердили. – Он вдруг стал предельно серьезен, взглянул на друга юности: – Поверить не могу, Кирилл.

– Но что же это получается: медведь может воплотиться где угодно, в любом месте и в любое время? – удивился Белозерский. – Перемещаясь по воздуху? Так, что ли?

– А призраки именно так и перемещаются, Кирюша, – заметил Феофан Феофанович, допивая очередную чашку кофе. – Раз – и тут, раз – и там. Не успеешь оглянуться – он уже за твоей спиной. Как черт. Оглянешься – а его там уже нет. Перед тобой стоит!

Борщов осторожно скосил глаза за свое плечо, кивнул на архивариуса.

– Учитель знает. Эх, сейчас приеду к полковнику и скажу: товарищ Жилин, нам бы пару-тройку аппаратов для ловли призраков, а иначе не выйдет. По старинке, дедуктивным способом, сами ищите!

– Товарищ подполковник, – наконец обратилась к нему Юля, – я тут не просто так. С Кириллом и Феофаном Феофановичем. Я – тоже историк и пишу книгу о таких вот невероятных происшествиях. Правда? – Она по очереди посмотрела на обоих своих спутников.

– Правда, – не моргнув глазом, подтвердил Кирилл.

Что-то надумала их Юля.

– Правда, – поддержал его Позолотов. – Пишет.

– Вот, мои товарищи знают. Можно у вас попросить сведения о родственниках и друзьях убитого Калявина? Я бы хотела поговорить с кем-нибудь из них о покойном. Узнать что-то интересное.

– А как же тайна следствия? – прищурил глаза Борщов.

– Пожалуйста, – умоляюще посмотрела на него Юля.

– Когда она так просит, ей невозможно отказать, правда? – спросил Следопыт.

Глядя на милую девушку, Борщов рассмеялся.

– Правда, – кивнул он. – Но это не государственная тайна, наконец.

– Вот и я о том же! – обрадовалась Юля.

– Их уже допросили, – сообщил Борщов. – В двух словах там все просто. Они выпивали в кафешке-забегаловке «Радуга». Это не ханыги, просто старые выпивохи. Делать им больше нечего, пенсионеры, вот и заливают зенки и вспоминают молодость. Примут по сто, покурят на улице и опять к стойке. У нас так полстраны общается. В тот вечер их уже выгонять стали – пора было закрываться. Они еще у кафе по сотке раздавили. И около полуночи попрощались. «Радуга» в четырех кварталах от дома Калявина. Он – одинокий, ночью его никто не искал. Калявина нашли на следующий день после явления медведя, рано утром, в садике, у его дома. Сосед с собакой вышел на прогулку. На этой вот самой улице его и нашли – с распоротым медвежьей лапой животом и свернутой шеей.

Юля кивнула:

– Обстоятельный рассказ, и все же… Посмотреть бы краешком глаза… – Борщов и Следопыт переглянулись. – Тем более мы с вашим учителем Феофаном Феофановичем будем книгу на эту тему писать. Да, Феофан Феофанович?

– Какую книгу?

– «Призраки города Лещёва, или Медведь-убийца».

– А-а, эту книгу, – кивнул архивариус. – Будем.

– Я с тобой съезжу, посмотрю на материалы, – попросил Следопыт. – Ну, может, кое-что покажу нашей красавице. А потом сразу же верну.

– Хорошо. Я вам дам нужные фамилии, Юленька, – улыбнулся Борщов целеустремленной девушке. – Если поможете следствию – вам зачет. Помешаете – пеняйте на себя.

– Мы поможем, – уверенно кивнула Юля.

Через пятнадцать минут подполковник прощался с гостями Лещёва.

– До вечера, Феофан Феофанович, Кирилл, Юлия, – очень по-джентльменски поклонился Борщов девушке. – С меня, Кирюха, коньяк. У дамы будут особые предпочтения?

– Да ладно вам, – сцепив руки позади, нарочито застеснялась Юля. – Я как вы, мужчины… тоже коньяк буду.

– Она – умница, – улыбнулся Белозерский.

На этой ноте они и попрощались.

– Мы его обскачем, – возвращаясь в комнату, изрек Феофан Феофанович.

– У нас что, соревнование? – шутливо спросил Кирилл.

– Да, – без обиняков ответил Позолотов. – И мы на десять шагов впереди этого оболтуса в погонах!

– Почему? – удивилась Юля.

У Кирилла был в глазах тот же вопрос.

– Борщов, как и вся его контора, не учитывает фактора иррациональности происходящего, – поднял вверх указательный палец Феофан Феофанович. – Он не берет в расчет мистической подоплеки этой истории! – и, вытаращив глаза, потряс этим пальцем перед лицом Кирилла и Юли. – Ее дьявольской подоплеки!

Глава третья
Ночные кошмары

1

Через пару часов они втроем сидели и внимательно разбирали документы следствия. Борщов пошёл на этот шаг по одной причине.

– Если бы не мистическая составляющая этого дела, не дал бы я вам этих доков, Кирилл, – объяснил он, – но с такой чертовщиной мы еще не сталкивались. А Феофан Феофанович у нас – специалист по русалкам, лешим, вурдалакам и прочим демонам. Так что привлекаю его как стороннего специалиста из центра в ранге советника. И вас заодно как его любимых учеников. Все понятно?

Кирилл оценил этот шаг:

– Под мое слово и мою ответственность.

Этого друзьям хватило. Юля внимательно читала сведения об интересующих ее людях: имена, адреса, возраст, род занятий. Кто и каким боком коснулся дела «Медведя-призрака». Так окрестили в управлении кровавую и страшную историю, более подходящую для юношеских страшилок, нежели для уголовного расследования. И то и дело вносила записи в свою книжку.

– Сухо, коротко, но полезно, – пробежав глазами по тексту, заключила девушка-детектив.

Она надела куртку, прошла в комнату и отдернула шторы; с треском потянула на себя застекленную дверцу и вышла на балкон. Осенний день выдался погожим, солнечным. Провинциальная улица Краснознаменная преобразилась – она казалась приветливой, с магазинами, желтеющими кленами, редкими пешеходами. Забытый всеми провинциальный уголок цивилизованного мира. И не скажешь, что три дня назад, ночью, по этой вот улице топал медведь на костыле и требовал назад свою ногу. А также, по случаю, задрал местного выпивоху – буквально распотрошил его.

Оглядев улицу, Юля устремила взгляд на окно напротив. Откуда за ней не так давно наблюдали. Там сейчас стекал светлый тюль.

Вдруг ее сердце забилось куда быстрее. «Боже, – прошептала Юля. – Она там!..» Да, присмотревшись, она разглядела за тюлем все тот же силуэт женщины, сидевшей у окна. Но теперь Юля знала, почему эта женщина сидела у окна часами. Она была парализована, или что-то вроде того. Одним словом, ее не слушались ноги. Оттого она и смотрелась зловещей наблюдательницей, часами, как цербер, следившей за улицей. Словно кем-то вверенной ей. Ее звали Ираидой Иннокентьевной Золотарёвой. Она, давно уже вдова, калека, жила с дочерью и ее мужем, шофером, разнорабочим местного цирка. Их фамилия была Карпухины. Как, когда и при каких обстоятельствах пожилая женщина обезножила, этого в отчете не значилось.

В два часа дня они с Кириллом подошли к кафе «Радуга». Солнце спряталось за тучи. Холодный осенний ветер задувал по улице Краснознамённой, крутил листья на перекрестке с улицей Заречной. Местное кафе стеклянной витриной выходило на перекресток. Недалеко от дверей топтались пожилые и похожие друг на друга пожилые мужчины, в куртках и плащах, кепках и шляпах. Лица у них были розовые. Все курили и балаболили. Громко. Один размахивал руками, то показывал в одну сторону, на улицу Краснознаменную, в сторону гостиницы, то в другую, вдоль улицы Заречной. Юля могла бы поклясться, что оратор очерчивал путь медведя-убийцы. Половина компании усиленно кивала.

С особым вниманием его слушал мрачного вида полковник, наверняка отставник. Он был на полголовы выше других и при форме – привычный зеленый мундир, плащ и фуражка, надетая на выбритую тяжелую голову. Словно только что с построения. По всему он был вождем и жрецом этой компании. Например, провещевал, будет война с Америкой или нет и когда вернется социализм. Его пунцовая физиономия пылала огнем и время от времени искажалась гневом. Он то и дело стремительно поднимал руку и тряс пальцем перед носом рассказчика: «Именно, Семеныч, именно!»

Кирилл остановил Юлю в двадцати шагах от компании.

– У них перекур между очередной соточкой, – сказал Следопыт, – этим можно воспользоваться. Но смотри, подходить к ним сейчас небезопасно, это как в вольер с дикими кабанами прыгнуть. Ты готова?

– Всегда готова, – отозвалась Юля и прибавила шагу.

Когда они подходили, то услышали голос: «Я б за Иваныча шкуру с него живого спустил! Да где ж его найти-то?» – это говорил пожилой полковник.

Кипевшая на быстром огне компания старых говорунов даже не заметила, как в их ряды ворвалась юная дева.

– Привет, герои! – звонко выпалила Юля. – Как жизнь?

Она будто пальнула у них под ухом! Все замолчали и расступились. И уставились на гостью. Перед ними стояла симпатичная девушка в короткой куртке и кепи. Позади нее остановился спортивный мужчина средних лет с фотоаппаратом. С такой наглостью мало кто врывается в незнакомую компанию, разве что полиция или вездесущие репортеры. Но эти были явно не из органов.

– «Аргументы и факты», Москва! – с прежним энтузиазмом объявила девушка. – Корреспондент Юля Пчелкина, – она хлопнула корочками перед глазами заядлых выпивох. – Расскажите нам, пожалуйста, о гибели Фёдора Ивановича Калявина. Ведь вы были с ним знакомы, правда? – и она посмотрела чистыми, ясными, зелеными глазами на местных алкоголиков.

Неожиданно вперед выступил полковник, отстраняя руками остальных товарищей.

– Никого мы не знаем! – мрачно произнес он. – Никаких Калявиных!

И посмотрел на своих, точно предупреждая: молчите! Грубый отпор смутил Юлю, но лишь на мгновение.

– А мне сказали, знаете, – смело возразила она. – А еще сказали: полковник, здоровенный такой, больше других знает.

– Кто сказал?

– А вы сами догадайтесь. – Она обвела взглядом выпивох. – И вы все были последними, кто его видел живым, не так ли?

– Предатели! – вырвалось у полковника. – К стенке таких ставить надо!

Пожилые джентльмены, хорошо подогретые выпивкой, засуетились.

– Да что ты, Мироныч, – забубнили они. – Что скрывать-то? Все всё знают!

– Вот именно, что скрывать? – поддержала Юля. – Расскажите нам про Калявина и про медведя-убийцу.

– Щас! – прорычал полковник. – Разбежались мы вам рассказывать! Вы же только лжете! Всех оболгали! Всю страну грязью облили! С головы до ног!

Юля решительно выдохнула: вот ведь старый задира! Не то чтобы она полностью разделяла взгляды товарища полковника на прессу, но во многом он был прав. Но сейчас надо было держать марку.

– Может, вы нас с кем-то путаете? – невинно спросила она.

– Да чего вас путать? «Аргументы и факты»! «Факты и аргументы»! Вести-перевести! Комсомольские правды! Все вы одним миром мазаны! – Он погрозил Юле пальцем: – Желтизна!

– Мироныч, да ладно тебе! – вновь попытались образумить его. – Смотри, дивчина-то, ребенок совсем!

– Молчать! – оборвал он коллег по времяпрепровождению. – Знаем мы этих деток! На что они способны! Голые по сценам бегают, ляжками сверкают! Разврат сеют! – и он вновь потряс пальцем в направлении девушки: – Пороли вас мало!

Юля перехватила взгляд Белозерского. Пора было применить секретное оружие.

– Наша газета предлагает эксклюзивное интервью тому, кто лучше расскажет о недавних событиях, – деловито сообщила она, – о загадочной гибели Фёдора Ивановича Калявина. А также мы выплатим гонорар за статью, – как ни в чем не бывало добавила Юля.

– Гонорар?! – выдохнули старые выпивохи.

– А то! – откликнулась Юля. – Мы щедрые!

– Купить хотите? – выступая на Юлю, прорычал полковник; от него так и разило свежаком. – Продали Россию, проговорили! Ничего вам не скажем!

– А сколько это? – поинтересовался один из пожилых мужчин, затрапезного вида, в помятом пальто и кепке. – Сколько заплатите за него, за интервью?

– Да какая разница, Никитич! – еще страшнее прорычал полковник и даже руки раскинул в стороны, чтобы оградить соратников по «Радуге» от искушений. Он был огромный, этот старый вояка, и стеной навис над Юлей. – Езжайте обратно в свою Москву, дéвица! Мы вам ничего не скажем! Ни за какие деньги!

– Фу! – Юля помахала ручкой у самого носа и предусмотрительно отступила. – У меня сейчас обморок будет.

И уперлась спиной в Кирилла, едва не отдавив ему ногу.

– Ишь ты! – устрашающе свел седые брови полковник. – Приехала к нам в глубинку – терпи!

– Еще чего, – огрызнулась Юля, чувствуя за спиной надежную защиту.

И вновь ситуация показала, что мнение старого вояки разделяют далеко не все.

– Да что ты, Мироныч? – забормотали пенсионеры. – Ты прям чистый зверь. Погляди, девушка-красавица, вопросы будет задавать. – Каждому хотелось и поговорить, и кусочек отломить, если удастся. – Ну? И потом, у тебя какая пенсия-то, а? Полковничья! А у нас?

– Так сколько это, гонорар-то ваш? – повторил вопрос все тот же Никитич, в стареньком пальтишке, клетчатом шарфе и кепке.

– На две бутылки коньяка потянет, – за Юлю ответил Кирилл. – И на закуску.

– Ого! – залопотали все, мысленно переводя коньяк в деньги, а деньги в более дешевое и доступное питьё.

– О-о! – протянул Никитич. – Хорош гонорар!

Огибая вросшего в землю полковника, упершего руки в боки, выпивохи потянулись к девушке. Волны алкогольных паров и кислятины так и стреляли Юле в лицо, она крепилась изо всех сил, чтобы не зажать рот и нос ладонью. За ее спиной стоял Кирилл, готовый дать отпор самым активным пенсионерам.

– Не соглашайся, Никитич! – рявкнул полковник в спину собутыльнику. – Они ж всё переврут! Да и без тебя всё напишут! Точно, красотка? – с особой издевкой ухмыльнулся он. – Вы ж брехуны! – Он быстро растолкал своих. – Шагом марш отсюда! – вдруг четко скомандовал полковник. – Откуда пришли! Крууу-гом!

– Вы не на плацу, дедушка, – резко сказала Юля. – А я не ваш рядовой. Ясно? Не наорались за всю-то жизнь? Вы своих солдатиков, наверное, батогами лупили? Перед строем? Угадала?

Кто-то из компании усмехнулся дерзкой шутке. Полковник побагровел – так с ним еще никто не разговаривал. По крайней мере у кафе «Радуга». Вот ведь чужестранка! Без обычаев, без порядка! И лезет!..

– Ты мне!.. – Он потряс у нее перед носом пальцем.

– И не тыкать мне! – вновь отстраняясь, оборвала его Юля.

– Товарищ полковник, – убирая Юлю за спину, вмешался в разговор Кирилл Белозерский. – Интересно, а с полицией вы так же разговариваете? «Не подходи. Не спрашивай. Заткнись. Шагом марш». Это что за пещерные разговорчики? Вы помните, где вы находитесь? Вы что, в казарме, в самом деле?

Пока он ровным голосом читал нотацию старому вояке, Никитич подмигнул Юле. Она смекнула, что к чему, и шагнула к пожилому выпивохе.

– Смолянская, 56, – шепнул тот. – Это в двух шагах отсюда. Квартира четыре. Через пару часочков, ага?

– Ага, – кивнула Юля.

– Приз не забудьте!

– Ну так!

Следопыт уже заканчивал нравоучительную тираду:

– Товарищу Борщову, подполковнику, старшему следователю, вы так же будете отвечать, если он вас спросит? «Заткнись». Молчать. Мы вот с ним только что разговаривали, и он пошел нам навстречу, кстати. Рассказал о вашем происшествии. А вы, значит, не желаете? Только вот почему?

– Что вы скрываете, гражданин полковник? – вновь выходя на первый план, подхватила эстафету Юля. – Какие секреты?

Полковник с кирпичным лицом сразу заткнулся. Видимо, товарища Борщова тут знали, и хорошо. И то, что его знают эти прохвосты из столичной прессы, явно было не в пользу громовержца – отставного полковника.