Текст книги "Клык и коготь"

– Я… Я не смогу пойти по воде! Я даже никогда на рыбалку не ходил! Воды боюсь!

– Это только ваша особенность или все хлои не переносят воду? – Вадим был задумчив: – глядя на небольшой ручей, он явно думал о чём-то своём.

– Никто не любит реки. Зрелые воины, если возникнет в том необходимость, смогут войти в воду – но постараются найти другой способ решить возникшую проблему. Более сухим способом.

– Ладно. Я вполне смогу пройти пару сотен метров вверх по течению по воде с вами на моей спине. Удержитесь? А дальше двинемся вдоль берега. Это более опасно, но если вода вызывает такие опасения – будем слушать местных. – Про себя Макс решил идти по камням столько, сколько выдержит. Отойдя подальше от ручья, он вновь сменил шкуру (уже в двух десятках метров близость проточной воды) почти не чувствовалась; и, стараясь не потревожить камни на дне, зайдя в воду, выжидательно уставился на остальных. Первой на его спину аккуратно усадили Настю. Затем рядком уселись девушки. Парни, поколебавшись уселись то же. Клайон, как самый опытный, уселся рядом с кригом, у самой головы. А Вадиму осталось тихо материться, пытаясь не соскользнуть со спины. Конечно, медведь оборотень гораздо крупнее обычного таёжного мишки, как котором, если вдруг найдутся желающие, уместиться не более трёх человек – он и тут их было вдвое больше. Макс с трудом удерживал равновесие, сшибаясь под непривычной тяжестью людей – и ещё тюки с вещами! Ледяная вода холодила ноги, сводя судорогами брюхо. Вся затея показалась ему нелепыми измышлениями высокомерного технического разума, привыкшего властвовать над животным миром.

Но вот сделан первый шаг… Затем второй. Лапы аккуратно наступают на тяжёлые пластины камней. Когти впиваются в камень, не давая подошве соскользнуть – а лишний вес только придаёт устойчивости. Человек, идущий на двух ногах, давно бы упал – речка, хотя уже и успокоившая свое течение, отойдя от гор, тем не мене оставалась капризной и своенравной. Но четыре лапы – не две ноги, а мохнатая подошва с когтями – не гладкая нога жалкого двуногого. Медведь презрительно фыркнул собственным мысля, постепенно наращивая скорость – и пошёл верёд, поднимая небольшие упругие волны, впечатывая камни в землю…. Взбаламученная вода вздымалась было мутным облаком, но тонкий слой земли тут же опадал, размазанный по камням стремительным течением. Возможно опытный взгляд заметил бы потревоженные камни; но Макс истово надеялся на обратное – непревзойдённые следопыты на суше, оборотни не привыкли смотреть в воду; откуда им знать, как должны лежать камни, искажённые изменчивым током небольшой речки? Сибиряк старался поверить в это – и упрямо шёл и шёл по глубине, не обращая внимания ни на протестующие взвизгивания девчонок, когда очередная волна плескала им в ноги, ни на закостеневшие на его собственных ушах от неимоверного усилия в попытке "сохранить" лицо руки Клайона. Он шёл бы так очень долго, но тут взволнованно заверещал криг, и Макс увидел серебристое облако странно искажённого воздуха, несущееся к ним из глубины ручья. Резкий прыжок в сторону берега – а все пассажиры вместе с тюками и испуганно притихшим Огоньком посыпались на берег – а огромный медведь развернулся навстречу опасности, давая спутникам шанс придти в себя и отойти от оказавшейся столь коварной воды.

Угроза была реальной – но неведомой, а ярость схватки, забурлившая в жилах, лишь мешала, затуманивая разум… Непонятное, пустое, почти прозрачное облако искажающего света остановилась в одном прыжке от оскаленной морды зверя – и прямо в него, показавшись из ниоткуда, ринулись две кровавые полосы дыма, свернувшись змеиными телами и оскалив вполне реальные клыки!

Состязаться с эфемерным, быстрым как мысль противником казалось невозможным – лапы медведя вхолостую били по воздуху, проходя сквозь багровый туман, пропускавший чужие удары – и тут же смыкавшийся за ними. А странные, непонятные клыки терзали мех, добираясь до живой плоти… Управляй ими кто-то более разумный, медведь был бы уже мёртв. А так слепая, невнятная ярость, готовая уничтожать, рвать всё подряд, впитывая эмоции боли давало сопернику крохотный шанс.

Оборотень с трудом повернул морду с сторону берега. Почти уже невидимый под окутавшим его слоем кровавых лент, он проревел:

– Огонёк! – И люди, испуганно сгрудившиеся на берегу, ясно расслышали в зверином рёве это слово – и недвусмысленный приказ.

Маленький криг испуганно седевший на руках подхватившей его Вики, прыгнул вперёд, к самой кромке воды, напрягся – и все ленты внезапно вспыхнули, охваченные ярким пламенем. Медведь взревел и ушёл в воду. На пару стуков сердца всё стихло. Разгладилась рябь воды, исчезли, сгинули поражённые огнём кровавые ленты дыма. Облако изменчивого воздуха поколебалось – и двинулось вперёд, к берегу, навстречу совершенно обессиленному детёнышу крига и замершим людям, которых прикрывал только чёрный волк с оскаленной пастью – дрожащий, но намеренный держаться до последнего.

И тут вода взорвалась водопадом брызг – и огромный медведь, выскочив позади облака-убийцы, нырнул прямо в него, широко раскинув лапы, словно намереваясь обхватить, задушит в объятьях странную игру света – и пропал в изменчивом свете. Ослепительная вспышка потрясла людей, заставила отшатнуться– жара не было, но яркий свет резанул по глазам, заставив зажмуриться – и вот уже медведь грузно падает в воду, обдав всех сотнями брызг, но это не важно – важнее, что воздух чист, и значит – можно жить дальше…

Маленький островок показался внезапно, вынырнул из-за поворота реки, на пару десятков шагов решившей стать широкой и полноводной, образовав крохотное, не больше полёта стрелы озерцо в поперечнике. В центре его, на маленьком пятачке странно знакомой земли, пристроился крепкий, аккуратный дом, сделанный из мощных брёвен – не вполне земного типа, но гораздо более привычный сердцу землянина, чем шатры из шкур – и из небольшого костерка, разведённого перед ним, вился дымок.

– Кто тут живёт, Клайон? Нас примут – или лучше обойти это место стороной?

Молодой проводник лишь в недоумении развёл руками, но тут сзади донёсся рокот превращения, и послышался голос:

– Тут всегда рады гостям, пришедшие из-за грани! Вы можете отдохнуть, ничего не опасаясь, гости иного мира! – Гортанный язык хлоев прозвучал, словно музыка.

Сзади стоял крепкий, статный хлой с пронзительным взглядом чёрных с прищуром глаз.

Едва увидев руки Насти, Миер-Лиг (а так звали их радушного хозяина) тут же принялся колдовать над ними, утащив её в соседнюю комнату. Оттуда донёся аромат трав, и возбуждённое стрекотание крига хозяина. Таня, после недолгого колебания, последовала за ними, а Клайон, не переставший удивлённо таращиться на статного хлоя, принялся торопливо рассказывать:

– Это местный отшельник! Его почти никто не видел! Он специально поселился вдали от дорог, посреди проточной воды, разорвав всякую связь между собой и всем миром. Будучи очень талантливым, он так и не стал ни воином, ни шаманом, предпочитая грезить о чём-то своём. Когда он разорвал со своим кланом и поселился вдали от людей, самые отчаянные несколько раз пытались вернуть его. Они ходили за странным хлоем в одиночку, пропадали на месяцы – и возвращались всегда изменившимися, становясь талантливыми правителями, великими воинами, мудрыми старейшинами. Или не возвращались совсем.

С тех пор любого, чей взгляд становился полным небесной сини, устремляясь в дальние выси, называли: ученик Миер-Лига. Иногда он действительно становился таковым, исчезая в дебрях реки – но чаще, услышав такое определение, молодые хлои сразу приходили в себя, становясь образцовыми представителями клана. Никто не хотел дёргать смерть за хвост, опасаясь увидеть её оскал…

– Я напоил вашу подругу сонным зельем. Она на грани нервного истощения. Для любого лишиться рук – это трагедия, а она – природный художник, Творец миров – но только через руки.

– Творец Миров? – Глаза Вадима вновь вспыхнули – он услышал новую часть увлекательной сказки.

– Да! – Миер-Лиг усмехнулся. – Есть определённая категория хлоев… Нет, правильней сказать – разумных существ, чьи идеи не просто нужны – они востребованы мирозданием, и воплощаются им в разных местах вселенной. Таких немного – но они есть. По сути – они и есть мироздание, его творческое начало, необходимое для продолжения жизни.

Все ахали – только Макс отошёл в сторону, недоверчиво вглядываясь в крепкую фигуру.

– Откуда вы знаете русский? – Ирк’х узнал этот язык при нашем единении сознаний, он же обучил ему Клайона – но вы?

– А я узнал о ваших словах от Насти. Эта девушка не закрывалась, так что было несложно получить нужные сведения. Да, я не проходил специальной подготовки, подобно шаманам – но разве в ней дело? Не спешите меня осуждать – девушка ничего не могла рассказать о своих руках – мне пришлось войти в её разум, что бы взглянуть на повреждения изнутри.

– И что? Она сможет вновь… – Впервые у Мадлены не хватило слов.

– Если останется человеком – то нет. Уже началось отторжение тканей. Вашей подруге нужно срочно обернуться – только это даст хоть какой-то шанс.

Макс тяжело покачал головой.

– Её проверяли шаманы. Зверь в Насте сильнее человека. Ей нельзя оборачиваться.

– Это они тебе сказали? Я видел испытания Зверя изнутри… А что видел ты?

Сибиряк прикрыл глаза – и вспомнил:

Настя подошла решительно – воодушевлённая примером остальных, она хотела побыстрее отмучиться – ни с кем ведь ничего страшного не произошло, верно? Но стоило появиться непонятному туману, как пронзительно вскрикнули криги – и из клубов дыма вылетела небольшая птица похожая на кречета, принявшись биться о невидимые стены пентаграммы. Она кричала – это были первые звуки, которые донеслись из центра пентаграммы. Макс подобрался, собираясь вмешаться – но на плечо его опустилась рука Ирк’ха, призывая к спокойствию. Действительно, через несколько минут, когда туман заполнил всю пентаграмму, птица пропала – и вновь появилась перепуганная девушка…

– Она уже обернулась. Почти. Ещё один маленький толчок – и одним оборотнем на земле хлев стало бы больше. Вполне нормальным, способным смирить в себе Зверя и пойти дорогой меняющих шкуру. Но шаманы испугались.

– Чего???

– На нашей земле рождались разные Звери. Но среди них не было крылатых. Такой прецедент! Это было бы чересчур опасно! – Голос Миер-Лига сочился иронией.

– А вы? Вы что думаете? – В словах Макса вспыхнула надежда.

Миер-Лиг покачал головой.

– Это неважно. Важно другое – что для неё это шанс. Причём призрачный – она ни разу не оборачивалась – даже если Насте удастся сменить шкуру, вернув себе здоровье – вернёт ли это ей руки? Она ни разу полноценно не оборачивалась, и правильные формы тела не запечатались в её подсознании, руководящем переносом.

– Если это единственный шанс – мы рискнём! – Вадим подошёл к Максу, твёрдо встал рядом. – Помоги ей обернуться!

– Я не могу! – Странный отшельник покачал головой. – Это дело шамана, причём опытного, матёрого – такого, как Ирк’х. У меня просто нет нужных способностей!

– Тогда зачем ты поднял этот разговор! – Татьяна, уложившая Настю, стояла в дверях – и грудь её вздымалась от гнева. – Зачем дал надежду! У меня матушка врач – у девушки начинается гангрена, ваши травы не помогли, да и не могли помочь! При столь обширных ранах заражение неизбежно, тут нужны антибиотики!

Миер-Лиг улыбнулся. Терпеливо – но чуть печально.

– А почему ты пошла за мной, когда все остались – приходить в себя после тяжёлой дороги и слушать рассказ проводника о странном отшельнике? Для тебя любая жизнь дороже своей, и при этом энергия воина! Ты не можешь быть оборотнем – но можешь стать шаманом! Именно ты будешь проводить обряд!

Отшельник говорил негромко и спокойно – но его слова в очередной раз повергли всех в шок.

– Даже если допустить, что ты прав, и у неё есть определённые способности…. – Вадим пришёл в себя первый. – У Татьяны всё равно нет ни знаний, ни опыта!

– Ритуалы шаманов слишком сложны, что бы им можно было научиться, наблюдая их со стороны. – Миер-Лиг пожал плечами. – Единственный способ понять обряд смены облика – оказаться его частью. Именно так учиться вся способная молодёжь наших кланов.

– Я уже около недели оборачиваюсь. – Голос Макса был мрачен. – Но понятия не имею, как заставить обернуться другого.

– Так ли? – Отшельник посмотрел на сибиряка с непонятным задором. – Может, ты просто не готов к такой мысли? Но не стоит говорить загадками – ритуале будет проводить ваш знакомый, Ирк’х. Именно он встретил вас в этом мире – и ему нести ответственность за всех вас. Он не посмеет отказать в обряде смены облика в минуту смертельной нужды.

– Он что, прилетит сюда? – Голос Вадима, внешне саркастичный, был полон желания прикоснуться к тайне.

– Нет. – Миер-Лиг был серьёзен. – Он останется в посёлке своего клана – и именно оттуда он будет руководить действиями шамана Татьяны.

Это было странное и пугающее сочетание. Словно незримая завеса отделила девушку от остальных землян, заставив её отойти на шаг, сгорбиться под тяжестью незнакомой ноши. Лицо девушки стало смурным, она нахмурилась, порываясь что-то сказать… Но тут за стенкой застонала Настя, ворочаясь в забытьи – и Татьяна выпрямилась, расправляя плечи.

– Хорошо, пусть так. Мне бабушка говорила, что у нас в роду часто рождались ведьмы. Что нужно делать, мудрец?

– У вас в роду рождаются ведуньи, причём по женской линии? Это хорошо, значит – тебе будет легче. Макс – твой криг совсем кроха, и требовать с него что-то сложное нелепо… Но он может помочь связаться с шаманом? В нём дремлют магические силы?

Огонёк, словно услышав, что речь идёт о нём, легко выбрался из-за пазухи сибиряка, ловко, цепляясь маленькими коготками на тонких лапках, вскарабкался на плечо и принялся рассматривать хозяйского крига, сидящего, в отличие от большинства его племени, не на хозяине, а на отдельной, аккуратно сшитой меховой подушке, расположенной на верхних полках этого непонятного дома.

– Он… В нём пробуждаются способности, но очень кратковременно. Вспыхнут – погаснут. – Макс смущённо развёл руками.

– Зато они необычайны по силе. Многие шаманы отдали бы правую руку за то, что бы их младшие братья могли что-то подобное. – Голос Клайона был тих и полон затаённой горечи. – Но в одном землянин прав – его криг не выдержит длительно усилия. Вот если бы я не был один…

Миер-Лиг подошёл к молодому проводнику и положил руку ему на плечо.

– Твой младший брат уже в пути. Вы встретитесь скоро, но когда это произойдёт, зависит только от тебя. Не сожалей о несбывшемся, иди своим путём. И поверь – дороги Клыка и когтя пересекает множество троп. Но сейчас не время об этом. Нужно заняться приготовлениями.

Дело нашлось всем. Всё в центральном зале было убрано, столы, стулья вещи на многочисленных полках – словно отшельник опасался, что в центре его комнаты возникнет ураган. Когда же были подняты шкуры, лежащие на полу, под ними обнаружилась пентаграмма – копия той, семилучевой звезды в хижине шаманов, где Макс смог пройти своё первое испытание, открыв путь оборотня.

В центр её положили мечущуюся во сне Настю – и туда же, после недолгого колебания, шагнула Татьяна, наклонившись над раненной девушкой.

На двух лучах, обращённых в стороной посёлка Клайона, встали Миер-Лиг и сибиряк – а остальные, повинуясь нетерпеливому жесту отшельника, заняли места на свободных лучах. Один, впрочем, остался пуст – и на него прыгнул из окошка совершенно незнакомый, седой криг, устремив вопросительный взор на хозяина дома. Тот, жестом показав людям – всё нормально, говорить не нужно, повернулся к своему кригу – и тот внезапно что-то запел низким, мелодично-цокающим голоском….

Момент, когда пентаграмма наполнилась туманом, никто не заметил. Не было – и вот в воздухе повисли клубы дыма, отгородив Татьяну от остального мира, оставив её наедине с безвольным, слабым телом девушки с окровавленными, разодранными руками-плетьми. Звуки глохли, словно тонули в зыбком мареве, свет не то что бы исчез – он потерял направленность, растворился в нависшей дымке. Не осталось ничего – кроме необходимости помочь… Вот только – как? Бросили, не объяснив, не подсказав. Татьяна усилим воли осталась спокойной – она неподвижно сидела, положив руки на тело Насти. " – Первое правило внутренней силы: нельзя позволить мелким, суетливым движениям мышц отвлекать разум от безмятежного созерцания проблемы. Даже если эта проблема – окончание твоей собственной жизни – нужно до последней секунды быть спокойной и уверенной в себе!" Эти слова умирающей бабушки Татьяна запомнила накрепко – и сейчас она не паниковала, внимательно вслушиваясь в окружающее, в себя – и в Настю.

Внезапно она почувствовала, как мир словно стал расти – вокруг по-прежнему был туман, закрывающий обзор, но всем своим нутром Татьяна ощущала, как растут стены вокруг – или это они с Настей становились меньше? Закружилась голова, все силы уходили на то, что бы просто устоять на ногах, удерживать внимание на неподвижно лежащей девушке, не позволяя себе провалиться в пучину беспамятства. И когда, казалось, они уменьшились до размеров точки, она услышала тихий, спокойный голос:

– Татьяна? Слушай меня, девочка. Это очень сложно – ты должна уступить мне контроль собственным телом, а сама отправиться дальше – в тело своей подруги. Именно там сейчас твоё место, твоя работа. Постарайся, девочка. Сил у тебя будет достаточно – Миер-Лиг попросил о помощи диких кригов. Неизвестно, какую цену они потребуют за свои услуги, но это – не твоя забота. Ты сейчас должна пожелать стать Настей, а став ей – птицей. Это тропа, уже вымощена для твоих ног – но пройти по ней должна ты! Я буду рядом, и подскажу, если что. Иди же!

Незнакомое сознание распахнулось внезапно – спящее, оно было беспомощным и слабым, словно новорожденный щенок, не представляющий себе, что в мире есть боль, страх и ненависть. Вокруг были воспоминания – чужие, они ничего не скрывали– их можно было пережить, сохранить в своём сознании; новые знания оседали в её памяти, легко удерживаемые волевым усилием. Это было необычно, но при этом словно бы знакомо – Татьяне показалась, что она делает надоевшую, рутинную работу. Это было странно, но удивительно правильно. Она почувствовала себя другим человеком – погружаясь всё глубже и глубже в иной разум, она стала понемногу засыпать…

– Татьяна! Ты должна обернуться! Очнись!

Слова были нечеловеческими – и горячими. Они обжигали, словно огонь. В мыслеобразах, их сопровождавших, был целый мир – и чёткое, подробное наставление.

Девушка нырнула глубже, в поисках недавних, скрытых от разума воспоминаний. Своих? Чужих? Клубы дыма стали темнее, словно наслаиваясь друг на друга. Незаметно – из тумана? Из воспоминаний? Послышались чужие эмоции – эмоции хлоев – шаманов, изучающих сознание Насти. Внезапно что-то затрепетало в груди, сладко заныло, и маленький комочек, покрытый перьями, зашевелился в глубине души, просыпаясь и расправляя крылья.

Вселенная принялась сворачиваться, готовясь к переходу – и тут голоса шаманов исчезли – они останавливали процесс. Татьяна вздрогнула. Это неправильно! Птица вздрогнула, почувствовав свободу – и ринулась на простор, туда, где был ветер, воздух и земля далеко под крылами…

Воздух в пентаграмме дрожал, подёргиваясь дымным маревом. Странная рябь пробегала по нему – казалось, там, за пеленой защитных стен, идёт странная, непонятная борьба – словно упрямая, сильная воля земной девушки борется с самой природой, с миром, её окружающим – доказывая право на свою точку зрения. Все молчали, вглядываясь в непонятную хмарь – на какой-то миг дым рассеялся, и в центре очерченного круга оказалась лишь одна Татьяна, державшая на руках серую птицу – большую, полную жизни – но спящую… Затем клубы дыма вновь заполнили маленькую сцену жизни живущих на две стороны – и лопнули, разбросав всех по стенам. Словно порыв ветра пронёсся по комнате, разметая всё в беспорядочные кучи. Из центра комнаты послышался стон – Миер-Лиг уже спешил туда, держа наготове бинты.

Настя сидела, глядя на всех испуганными, полными непонимания и слёз глазами… Она обхватила себя руками – здоровыми, вполне действующими – но из них росли перья! А Татьяна с безуспешно пыталась остановить кровь на собственных кистях – они были полны сотнями крохотных микропорезов.

– Не беспокойтесь, следов не останется. Ваше желание видеть подругу здоровой едва не сыграло с вами злую шутку. Вы переплели ваши тела, стремясь передать ей знание о строении рук – и в результате едва не получили подобную же травму. Вернее – получили бы, будь процесс менее успешным… А так – это просто царапины, хотя их, конечно, и много.

– Успешным???? – Вроде и голос был негромким, и сказано было всё спокойно – но все обернулись, пряча глаза.

Настя раскинула руки, подняв их в стороны и вверх – как можно выше.

– ЭТО вы называете успехом?

Тонкие – вдвое тоньше, чем у обычного человека, руки были полны вздутых, переплетенных мышц и сухожилий. На толстой, грубой коже крепилось несколько рядов перьев – длинных и широких, каждое примерно сантиметров 20–30, они образовывали плотную завесу – серую, с белоснежными прожилками узоров. Пальцев было всего три – зато более длинных и гибких, с крепкими когтями, которые могли появляться и исчезать – по желанию владельца.

– Ты жива, здорова и можешь вести нормальную жизнь. Это ли не успех? – Голос Миер-Лига был необычно мягок.

Рыдание, вырвавшиеся из груди девушки, закончило странный смех…

– Нормальную жизнь? Кому я нужна – вот с такими руками?

– Как минимум – своим спутникам. Они не бросили тебя, здорово рискуя при этом. Ты была для них обузой. И будешь обузой и впредь, если не успокоишься.

– Я теперь урод! Лучше бы вы оставили меня на растерзание тем волкам!

– Тогда я – то же урод! – Голос Макса был мрачен. – Большую часть времени я провожу в облике толстого, неуклюжего медведя, не способного даже подпрыгнуть вверх на полметра. И мне постоянно приходиться бороться с желанием всё бросить и отправиться бродить по лесам в поисках мёда. Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро… тарам-парам, парам-тарам, на то оно и утро.

Контраст мрачного тона и слов из всем известного мультика был разителен. Земляне засмеялись, озадаченные хлои, помедлив, присоединились к ним – Настя, растерявшись, улыбнулась.

– Небольшое изменение внешнего облика – как плата за дополнительные способности и возможность жить дальше… По моему, это более чем справедливо.

– Но кто меня полюбит – такую! – Настя вновь обхватила себя руками, готовясь завыть в голос.

– Ты прекрасна! – Это были первые слова проводника, произнесённые им после обряда. Изумлённая девушка глянула в сторону молодого хлоя – и, смутившись, принялась поправлять одежду, столь пылким был взор.

– Ты теперь можешь оборачиваться. – В голосе Вики слышалась поддержка – и изрядная доля зависти. – Ты можешь летать!

– Ну, это ещё неизвестно! Вначале Насте нужно отдохнуть и набраться сил – а потом уже будем пробовать! – Татьяна решительно встала, обрывая дискуссию. Так, Мадлен, Вик – с вас ужин! Клай, побудь с Настей, хорошо? Макс – а с тобой мне нужно поговорить!

Она решительно взяла растерянного парня за руку – и потащила в сени, подальше от остальных.

– Где Миер-Лиг?

Макс, ожидавший чего угодно, но не упоминания о чудном отшельнике, растерянно завертел головой.

– Он только недавно был тут! С нами же разговаривал!

– Увидев, что Настя успокаивается, он аккуратно вышел – и направился в лес! И на плече его сидел чужой, дикий криг – а его любимец сидит на верхней полке – и дрожит!

– Мы не знаем чужих обычаев – как мы можем лезть в дела леса! Это позволено только шаманам.

Татьяна смерила парня гневным взглядом.

– А я кто, по-твоему? Во время обряда я слышала Ирк’ха – он, узнав что Миер-Лиг попросил помощи диких кригов, огорчился о пробормотал что-то о цене, которую они запросят за помощь….

Макс торопливо скинул с себя лишние смотки – и принялся менять шкуру, не обращая внимание на боль от близости воды. Миллионы болевых импульсов во всём теле? Мелочь, если ты узнаёшь о невыплаченном вовремя долге – проценты по которому могут взлететь до небес! Особенно – если знаешь, что этот долг взялся выплатить кто-то другой!

Лёгкие ноги скользнули по бокам – Татьяна решительно уселась сверху, всем видом выражая непреклонную решимость. Огонёк, юркой молнией выскочив из-за двери, пристроился на своём обычном месте – в зарослях меха на голове огромного медведя. В последний момент, уже когда медведь торопливо входил в воду, он услышал изумлённое оханье – Криг отшельника присоединился к маленькому отряду, запрыгнув девушке на плечо…

Солнце уже садилось за верхушки деревьев, окрашивая мир вокруг в янтарно-фиолетовые цвета. Длинные тени падали под ноги, отвлекали, морочили…. Приходилось полагаться не на зрение, а на чутьё и слух. Впрочем, зрение у кодьяка, подобно его земным собратьям медведям, никогда не было единственным источником информации – он не было даже основным.

Макс торопливо бежал по лесу, не столько чувствуя. столько ощущая: вот тут совсем недавно пробежал волк – старый, но ловкий хищник спешил, торопясь поскорее успеть куда-то… А на спине у него сидел совершенно седой криг этого леса…

Быстрее! Ещё быстрей! Лапы гулко ударили в землю, выворачивая куски дёрна вперемешку с рвущейся травой, что-то пискнула Настя, судорожно обхватив медвежью шею, и деревья по сторонам слились в единую стену уносящихся вдаль столбов, а более мелкий кустарник трещал, вырываемый впавшим в неистовство стремительного бега зверем…

– Да будет моя охота удачной! – Кто это сказал? Человек, стремящийся войти в зверя как можно глубже? Или хищник, проникшийся здесь и сейчас целями человека, протолкнул непривычные слова сквозь звериную глотку? Стремительный вихрь, несущийся по лесу подобно маленькому урагану, распугивающий всё зверьё, магическое и не очень, заставляющий всех поскорее убраться с дороги впавшего в предбоевую ярость оборотня, готового любой ценой достичь поставленной цели.

Небольшая полянка появилась как-то сразу, небольшая проплешина в лесу вынырнула случайным путником из-за очередного дерева. Пять-шесть шагов в поперечнике, серый, ноздреватый камень валун в центре. Ровный, похожий на обеденный стол, аккуратно вытесанный из камня великаном – аккуратистом.

Сейчас на одной стороне этого стола сидели лесные криги – аккуратно, касаясь ноздреватой поверхности подушечками лап, они с удовольствием лакали из тонких, едва заметных желобков тяжёлую, пузырящуюся кровь, вытекающую из разрезанных рук стоящего у другой стороны камня Миер-Лига.

Обряд, выплата долга – или просто ужин. Медведь помолчал, оглядывая непривычную сцену. Решительно сбросил с себя пассажиров, шагнул вперёд, на ходу ощущая волну превращения – отшельник был на поляне на двух ногах, не пристало и гостю заходить сюда на четырёх! Не спеша подхватил щербатый кремнёвый нож, лежащий на каменной поверхности – и полоснул себя по запястью, добавляя свою кровь к уже текущей.

Глаза Миер-Лига вспыхнули, расширились – но глядел он не на Макса – а на твёрдую руку Татьяны, протянувшуюся за окровавленным ножом. Спокойный, уверенный взмах – и ещё одна струя крови потекла по каменным желобам – светлая, мягкая кровь юной девушки. Криги, лакавшие до этого с жадностью, внезапно притормозили. Один за другим они осторожно пробовали странную смесь на вкус – и удовлетворённые, уходили в лес, исчезая среди ночных теней. Их было много – они шли один за другим, но никто не задерживался больше чем на один-два глотка.

Когда последняя из этого странного племени белок, мелькнув в свете звёзд пушистым хвостом, исчезла в ночной чаще, Миер-Лиг ловко нажал на одному ему известные точки в основании рук людей – кровь остановилась почти мгновенно – и принялся бинтовать руки – вначале Татьяны, затем Макса. Лишь когда тугие бинты легли на руки землян, отшельник позволил позаботиться о себе.

Обратно шли молча. Чёрный волк скользил впереди, показывая дорогу, тяжело топал медведь, впотьмах наступая на кочки, проваливаясь в чьи-то норы и ухабы. Молчала девушка, не жалуясь на отсутствие комфорта. Говорить не хотелось совершенно. Чужой мир в очередной раз перевернулся, показав ещё одну сторону своей жизни – пугающую и загадочную одновременно.

Уже на пороге дома, перед тем как вступить под крышу жилища с погашенными огнями – все давно спали – Миер-Лиг, повернулся к следующим за ним землянам и негромко сказал:

– Дикие криги живут по своим законам, и всегда требуют оплаты кровью… Обряд возврата долга заканчивается тогда, когда насытиться последний криг из стаи. Обычно смерть хлоя наступает раньше. Но никогда ещё долг на возвращало сразу трое. Причём одна из них – девушка, не бывшая ещё матерью… Долги возвращают добровольно, народ леса к этому привык… Но никогда ещё добровольно не возвращали чужие долги. Похоже, обитатели леса узнали о людях что-то новое – и теперь они будут наблюдать за вами более внимательно. Вы приобрели ещё пока не друга, но уже – неравнодушного зрителя в лице дикого народа кригов. А в моём – однозначно друга. Спасибо!

Утром, выйдя из дома, люди увидели на пороге небольшую горстку ягод. Земляне заинтересованно смотрели, изучая странную, красноватую россыпь шершавых кругляков – зато хлои, побледнев, истово вздохнули и принялись кланяться в сторону леса.

– Не один хлой никогда не видел этих ягод на куста или в траве. Они не приживаются, сколько мы не пробовали их сажать. А жаль! Съешь одну ягоду – и будешь неделю сыт, месяц бодр и год здоров. Съешь две – сроки как минимум, утроятся… Съешь больше… Никто ещё не признавался в этом – но среди хлоев попадались долгожители, жившие крепкими и бодрыми несколько веков… – Клайон потрясённо смотрел на внушительную горсть ягод.

– Так давайте попробуем! – Мадлена нетерпеливо потянулась вперёд, но её мягко остановила рука отшельника.

– Это – дар! Дар вполне определённому человеку, пожертвовавшему диким кригам часть девственной крови – прямо и бескорыстно, не надеясь на ответный подарок. Повтори поступок вашего шамана, прежде чем заявлять свои права на дары леса…

Мадлена удивлённого фыркнула.

– Девственница, жертвующая свою кровь? Среди нас? – Фырканье, последовавшее за этими словами, однозначно говорило о том, что Мадлена думает по поводу такого заявления – и ситуации в целом.

– Действительно! – Вадим аккуратно поправил очки, выходя вперёд. – Нигде не написано, кому предназначаться ягоды. Обрести дополнительные силы, возможно, новые способности – ягод тут хватит на всех!