Текст книги "Техника безопасности для родителей детей нового времени"

Битва за интерпретацию

28

Святослав полез на высокую горку. Ноги и руки пока не доставали до ступенек. Свалился. Пока он искал в своем сознании соответствующую реакцию, то есть раздумывал плакать или ругаться, я похвалил его за отвагу: «Ты молодец! Другие дети в твоем возрасте сюда бы и не полезли. А тебе не страшно. Ты упал и не плачешь. Значит, завтра я РАЗРЕШУ ТЕБЕ СНОВА ПРИЙТИ И ПОПРОБОВАТЬ СЮДА ЗАЛЕЗТЬ. ТЫ СМОЖЕШЬ».

Заметьте, если бы я запретил попытку или дал бы ему расплакаться, в сознании осталась бы память о неудаче. Вместо этого он слышит волшебное слово «разрешу». Он победил, пусть даже и не понимая в чем, пусть и не планировал добиваться какого-то разрешения. Кто из нас омрачает ощущение победы размышлениями о мелочах? На следующий день Святослав не высказал желания пойти на горку. Осторожность взяла верх, а я не настаивал. Через неделю или две он накопил достаточно решимости, чтобы предпринять еще одну попытку. Я даже не берусь вспомнить, была ли она успешной. Но в пять лет он уже не боялся лазить по настоящим горам в Крыму.

Гипотеза

Мы уже говорили, что от рождения ребенок находится в поле сознания матери. Но вот он начинает учиться говорить, и попадает в поле программы общества. Овладевая речью, ребенок создает в своем сознании описание (модель) мира. Теперь даже если он молчит, то все равно ведет с самим собой внутренний диалог, поддерживая уже принятый Образ Мира и расширяя его за счет новой информации.

Но берет он не все.

Человек приучен действовать и даже чувствовать по аналогии. На каждое явление жизни в нашей памяти хранится образ действия, некая форма, куда должны влиться наши чувства, мысли и реакции. Поэтому и дети в окружающей реальности склонны замечать только то, что уже знакомо по описанию. Вот этим-то описанием мира, то есть ответами на вопросы «Что это?» и «Почему?», должны заниматься родители с самого начала. Через объяснение новых слов и понятий у них появляется открытый канал влияния на закладку информации в основу Образа Мира.

Мы привыкли легкомысленно бросаться словами, забыв, что в древности им приписывалась огромная мистическая сила. А может не зря? Пока ученые в этом не разобрались, рекомендую родителям предельно бережно относиться к словам – основному мостику между вами и ребенком.

Мне пять лет. Я в Третьяковской галере с мамой. Я помню зал с огромной картиной Васнецова. На переднем плане юноша в кольчуге с крестом, из груди торчит стрела. Я помню странное чувство, которое затопило мое существо и заставило несколько раз возвратиться к этой картине. Я все смотрел на юношу и. Позднее мама сказала, что я его ЖАЛЕЮ. Но тогда я не знал, как называется это переживание. Моя мама несколько раз пересказывала этот случай, говоря о том, что мне было ЖАЛКО юношу. Так мне и запомнилось: то, что я испытывал тогда, называется словом «жалость».

Слово (знак) и переживание совместились. Но может быть, я испытывал что-то иное? Большее? Может быть, теперь это слово-знак сужает мои границы, задает некую программу, снимая необходимость копаться в нюансах своих чувств. «Определить – значит ограничить», – писал В. Набоков.

Важно не то, что с тобой происходит, а то, как ты к этому относишься.

Способность и необходимость интерпретации появилась, наверное, как приложение к инстинкту самосохранения. Чтобы избежать опасности, нашему волосатому предку надо было вовремя и безошибочно интерпретировать образ, появившийся на сетчатке глаза.

Позднее, уже в безопасности пещеры, в окружении братьев по разуму, было полезно правильно интерпретировать тот или иной жест вождя, человека крутого, скорого на расправу и, увы, немногословного. Вопрос о правильности интерпретации превращался в вопрос выживания. ➘ 55

Случай из жизни

Мальчишки забросили мяч в траву и попросили Светика подать его. Светик был рад оказаться полезным – еще бы, на него обратили внимание. Он зашел в траву и бросил им мяч. Вдруг замешкался, кричит мне: «Я обжегся о крапиву». В голосе – изумление, потом слезы. Идет ко мне, в глазах – обида. Он же сделал доброе дело, а получил боль. Мир несправедлив?

Это, конечно, правда, но ее рано знать пятилетнему ребенку. Он будет бояться жить в несправедливом мире. Я подошел к сыну и деловым (а не сочувственным) тоном спросил:

– Где крапива?

– Вон там.

– Хочешь, я покажу тебе, как она жалит меня, а я терплю?

В Святославе борются жалость к себе и любознательность. Я знаю, любознательность победит. Он кивает. Мы зашли в крапиву, и я сунул свою руку в гущу. Действительно было больно. Светик (обращаясь ко мне, но для себя): «Тебе больно? Но ты терпишь. Ты мужчина. Я тоже».

Он сам смог правильно интерпретировать опыт. Мне даже объяснять больше ничего не пришлось. Пока мы гуляли, боль в обожженной руке заставляла его мысленно возвращаться к происшедшему; я видел, как он украдкой смотрит на свою ладошку, потом на меня. Осмысливает опыт и терпит, терпит…

Через два дня в доме, разыгравшись, налетел на кресло и больно ударился. Но первая мысль явно не о боли, а о том, не будут ли его осуждать. Смотрит на меня и морщится, потирая место ушиба. Я сочувственно качаю головой и пытаюсь грустно улыбнуться, мол, ты и так все понимаешь…

Так вот, он тоже улыбается мне в ответ, пожимает плечами и говорит: «Если бы я был девочкой, я бы сейчас заплакал, но мы мужчины и мы не плачем».

Эта часть Образа Мира у него описана, утверждена и не нуждается в пересмотре, значит, он будет действовать уверенно, не отвлекая энергию на преодоление сомнений.

В счастливой семье ребенок впитывает способы взаимодействия с миром и интерпретации его результатов вместе с молоком матери. Обучаясь словам, он обучается мыслить в соответствии с этими словами. Так он выучивает описание мира, принятое в обществе и «образцы правильного поведения».

Когда воины Чингис Хана, набранные почти насильно из бедняков-пастухов и сбитые беспощадной дисциплиной в бессловесное стадо, шли на приступ, то чувствовали себя героями, а не жертвами.

Опыт собственной интроспекции

В двенадцать, находясь у дедушки в Арзамасе, я руководил отрядом рыцарей, которые в дерзкой атаке опрокинули стойкое сопротивление отряда, собранного на соседней улице. А потом мы играли в футбол с ребятами из деревни, забили гол, и нам банально, по-бытовому, «набили морды». Я с изумлением обнаружил тогда, что не могу сопротивляться. И не то чтобы страх сковал меня. Я просто впервые попал в такую ситуацию. Это была не игра в рыцарей, а реальность, совершенно по-иному окрашенная. И у меня не оказалось образа действий в этой реальности.

Сейчас я это хорошо понимаю. А тогда был просто шок. Я помню, что неделю боялся выходить на улицу, еще месяц – уходить дальше своей улицы. Я даже не испытывал стыда, настолько был силен простой человеческий страх.

«Скользи», – говорила мне мама в детстве. Я не пошел мстить, так как хорошо осознавал свою слабость, но начал заниматься борьбой, чтобы перестать испытывать страх. Я захотел стать свободным. На первых порах мне понадобились сила мускулов и уверенность в себе.

Теперь я понимаю свободу как способность мыслить вне навязанных стереотипов, чувствовать не по заданной программе. Судя по тому, как развивается человеческое существо, этого от нас в конечном счете и добивается эволюция. Но первым шагом к внутренней свободе все-таки была решимость побороть простой страх.

Конечно, в моей жизни было много и побед, и поражений, как и у любого. Но я сознательно искал в своих поражениях луч надежды, каждый раз убеждая себя, что победа будет.

Однажды мне приснилось, что за мной гонится некто. Помню ужас, который толкал меня вперед, вдоль каких-то высоких кустов, словно я пытался в них спрятаться. От этого ужаса я и проснулся. Но, осознав, что это был лишь ночной кошмар, я мгновенно заставил себя опять погрузиться в сон, вернуться на то же место и сказать самому себе, а может быть, тому, кто меня преследовал: «Я не убегал, я тебя заманивал» и броситься в атаку. Меня словно вышвырнуло из тоннеля, образованного кустами обратно, навстречу врагу. Кстати, образ врага не помню, по-моему, это был просто сгусток страха. Я рванулся в атаку так рьяно, что меня буквально выбросило из сна. Но уже с чувством победы и облегчения.

Вы можете использовать магию слов. Например, когда внутренняя стихийная энергия бросает ребенка в бег по ледяной дорожке, вы не должны кричать ему: «Стой! А то упадешь!» От таких слов он, скорее всего, не остановится, а, может, и упадет. Куда разумнее крикнуть: «Держись! Не падать!»

И так каждый день, только так.

Понимаю, что думать о каждом слове, адресованном ребенку, трудно, но программа победы в подсознании вашей дочери или сына стоит того, чтобы за нее бороться.

➘ 30

Дубинка эмоций

29

Эмоциональная жизнь ребенка у открытых, оптимистичных, внимательных родителей похожа на уверенную прогулку по широкой ровной дороге, плавно поднимающейся вверх. В неблагополучной семье ребенок идет, как по горной тропе, спотыкается на порицаниях, сжимается на окриках, теряется при равнодушном молчании. Взрослые, работающие с проблемным ребенком, должны контролировать проявление собственных чувств. Эмоциональная реакция, особенно, непонятная ребенку, всегда очень болезненна и в какой-то ситуации может нанести куда более глубокую душевную рану, чем физическое наказание.

Этого не случится, если вы будете следовать рекомендациям, изложенным в этой книге, и заблаговременно выстроите со своими детьми отношения доверия, искренности и любви. Только тогда вы будете в состоянии оказать реальную помощь юношам и девушкам в самые ответственные моменты их жизни. ➘ 45.

Из откровения молодой приемной мамы Китежа:

«Я пришла домой усталая и вижу: дети все разбросали в комнатах, перессорились и на меня втроем орут, чего-то требуют. «Успокойтесь, – говорю, – дайте вздохнуть». Но они меня не слышат, теребят, снять пальто не дают! Каждый стягивает внимание на себя. У меня чуть сознание не порвалось.

Говорю старшей: «Настя, помолчи. Дай мне раздеться и прийти в себя. Потом расскажешь».

А она что-то рыкнула в ответ и пошла к себе, да еще и дверью хлопнула, а младшие на нее смотрят. Я за ней. Чувствую, меня всю гнев просто переполняет. Я помню свои мысли: «Это же так несправедливо, я для них все делаю, а они…»

Но в последний момент перед дверью заставила себя остановиться. «Стоп, – говорю сама себе. – Что бы ты сейчас ни сказала, дочка тебя не услышит. Она в своих переживаниях. Надо всем успокоиться». А вечером Настя сама пришла, виновато обняла, была тише воды.»

Вы – взрослый и, конечно, имеете право на роскошь чувствовать и демонстрировать свои чувства. Но какое отношение такая стратегия имеет к развитию личности ребенка? Это же просто управление маленькой личностью. Если она не забита и не задавлена, то осознанно или бессознательно будет противиться этому давлению. В прошлом послушному сыну или любящей дочери тут уже станет не до согласия или несогласия, теперь личность будет бороться за главное – за свободу, за то, чтобы вернуть себе рычаги управления, забрав из заботливых рук родителей. Эта борьба может проявиться в прическе или попытке убежать из дома, а может найти выход и в полном равнодушии к собственной судьбе.

☞ Проявление эмоций взрослыми – это уже серьезный вызов для ребенка.

Еще более серьезным вызовом становится ожидание взрослыми, что ребенок проявит свои чувства.

Но этот вызов – необходим. Мы постоянно добиваемся раскрытия эмоций от детей в Китеже, так как работать можно только с тем, что проявлено.

Я позволю себе передать один из основных постулатов нашей педагогической системы в «графических» образах. У всех родителей есть возможность затрачивать определенную часть своих интеллектуальных, эмоциональных и духовных усилий на то, чтобы ежедневно отслеживать изменения личности ребенка и, чередуя «вызовы», препятствия и поощрения, направлять вектор этих изменений в нужную сторону. Без сомнения, это труд, требующий самоотдачи и дисциплины. Но только такой путь гарантирует установление глубинного взаимопонимания, доверия и любви. Именно в этом случае развивающиеся отношения между ребенком и родителем позволяют взрослому год за годом быть в курсе проблем и сомнений, терзающих растущую душу. Именно при таком развитии отношений удается влиять на поведение ребенка «изнутри», на уровне постановки целей и нравственных оценок.

Как ребенок смотрит на мир, так и мы должны время от времени смотреть на ребенка – с изумленным доверием, переходящим в яркое переживание единства и любви ко всему сущему.

➘ 33

Терапия воспоминаний

30

Мой первый опыт столкновения с человеческой несправедливостью: учительница в первом классе обвинила меня в том, что в беседе с кем-то из друзей я назвал ее «противной». Я был послушным и боязливым мальчиком, мне бы и в голову не пришло так думать об учительнице. Но ей об этом рассказали какие-то «послушные» девочки из нашего класса, и она предпочла поверить им. Трудно передать всю гамму чувств, которая оживает во мне, когда сейчас я вхожу в то детское состояние: это и простое наивное удивление, и страх от осознания: оказывается здесь, в классе, от этой женщины, которой я доверял, мне грозит опасность. Еще меня, помню, привело в растерянность то, что это обвинение было вынесено перед всеми одноклассниками. Сорок пар глаз смотрели на меня с интересом: «Эх, и влетит же тебе», лишь пара – с сочувствием. И так я стоял и потел в своей неудобной колючей школьной форме, ощущая кольцо недоброжелательного любопытства детского коллектива и полную невозможность оправдаться. Наверное, тогда я получил опыт «общественного страха» и осознания, что мне все равно не поверят. Он записан до сих пор в моем теле слабостью в коленках и холодом в груди, там где сердце.

Я едва дошел до дома. А родители дали совершенно неожиданное для меня истолкование всему происшедшему:

– Учительница – дура. Мы верим тебе, а она поверила девчонкам, которые по глупости на тебя наговорили. Но ты не обижайся. Они вырастут, и им будет стыдно. С девочками нужно дружить.

– Они предательницы! – заявил я тогда, чувствуя, как сила и уверенность возвращаются ко мне. (Кстати, сформировавшейся тогда точки зрения по поводу девочек я придерживался где-то до восьмого класса, пока не влюбился сразу в двух.)

Я уж было и забыл про эту историю, пока воспоминание о пережитом страхе не всплыло во мне слабостью в коленках и холодом в груди через 30 лет в ситуации, когда я снова оказался перед необходимостью опровергать клевету на собрании. Тогда я почувствовал, что тону в каком-то водовороте детских переживаний, где и обида на подлость, и растерянность от необходимости оправдываться, и безнадежность, корнями уходящая в детское «все равно не поверят и накажут». Я справился, но пережитое заставило меня внимательнее отнестись к собственным «заархивированным» воспоминаниям – что там еще? Ведь эта масса прошлого опыта хотя и не осознается мной, но не лежит мертвым грузом, а участвует, подобно компьютерному процессору, в выработке моих реакций и решений. Там же, очевидно, располагаются корни интуиции. Как работать с этими пластами?

Это вопрос не праздный. Ведь в глубинной памяти наших детей могут лежать страшные тайны, спрятанные, вытесненные, но не стертые(!), а влияющие прямым или косвенным образом (ну не знаем мы каким образом…) на весь образ мысли личности.

Вернемся снова к аналогии с ошибками программы и вирусами, которые со временем накапливаются в компьютере и приводят к сбоям в его работе.

Мы уверены, что человек в отличие от компьютера способен сам вносить изменения в свою программу, вернее, если говорить языком компьютерщиков, самостоятельно чистить себя от вирусов. Работать с этой вытесненной информацией можно, очевидно, только тогда, когда мы вновь оказываемся захваченными болью воспоминаний. Поэтому первый шаг терапии – отправиться вместе с вашим ребенком в страну его воспоминаний.

За душевной беседой в спокойной обстановке даже самые неприятные воспоминания уже не внушают ребенку привычного страха. Он может найти в себе силы заглянуть туда, куда до этого заглядывать не решался. Родитель рядом – он не торопит, слушает, защищает. Это как во сне, стоит дотронуться до предметов – и они теряют жизненность и объем. Посмотри в глаза тигру и скажи: «Ты не существуешь». И вот перед тобой уже не рыкающий тигр со зловонной пастью и шелест пальм вокруг, а плоская картинка на стене, которая не внушает страха.

➘ 31

Эффект бабочки

31

Процесс развития человеческой личности от эмбриона до взрослой особи строится на взаимодействии огромного количества условных траекторий возможных жизненных выборов. Для построения этих траекторий и учета всех факторов пришлось бы использовать бесконечно большое количество показателей.

Попытаюсь объяснить на самом примитивном примере: для одного ребенка драка во дворе – путь к комплексу неполноценности, для другого – мотив стать сильным. На психологический исход этой драки влияют ее причины и цель, последующая поддержка или наказание со стороны родителей, оценка друзьями, соотнесение произошедшего с опытом, почерпнутым из любимой книги или фильма; а еще надо учесть темперамент, настроение, общий эмоциональный фон, вероятность последующего реванша – и так до бесконечности.

Чтобы учесть все факторы, влияющие на выбор жизненного пути, наверное, не хватит мощности никакой ЭВМ. Но не значит ли это, что тогда мы вообще не в состоянии предсказать результат наших педагогических воздействий.

Можем! Ведь говорят же про некоторых: «У него есть талант педагога, скольких в люди вывел». Только вот у других, что работали рядом по тем же методикам, таких результатов не получилось. Неизбежный и вполне научный вывод: успешные педагоги полагаются не на расчет, а на интуитивное схватывание ситуации в целом.

Я не знаю, как объяснить этот механизм, но вынужден как практик считаться с его проявлениями и работать с ними.

«Цепочка случайностей привела к неожиданному результату», – как часто мы слышим такую фразу. Обыденное человеческое сознание и не пытается проникнуть вглубь жизненных потоков и разглядеть действие универсальных законов под пеной случайных событий. На самом деле мы просто не привыкли смотреть и замечать, то есть видеть. Я склонен считать, что в жизни человека, в узоре его личной судьбы все построено на жестких закономерностях и программах, некоторые из которых мы уже можем почувствовать.

Помните, как в рассказе Р. Бредбери нечаянно раздавили бабочку в юрском периоде, а в ХХ веке рухнули демократические реформы. Так писатель-фантаст обратил внимание на закон, который позже сформулировал ученый-метеоролог Э. Лоренс: «Движение крыла бабочки в Перу через серию непредсказуемых и взаимосвязанных событий может усилить движение воздуха и в итоге привести к урагану в Техасе».

Эта тема получила образное отражение в фильме «Эффект бабочки». Самое ценное в этом фильме – попытка зримо, образно объяснить обывателю, что жизнь хоть и состоит из случайностей, но уложенных в цепочки закономерностей. Но нет, не цепочки. Образ цепи подразумевает непрерывность, а в человеческой реальности господствует дискретность, скачки, непредсказуемые изменения траектории.

В реальности никакой компьютер не способен учесть все факторы, влияющие на развитие ребенка во взрослого человека. Более того, самый ничтожный факт биографии может изменить весь вектор развития.

Можно ли предсказать последствия этих ничтожных влияний, можно ли рассчитать жизненную траекторию? Описание явлений турбулентности, фрактальности, квантовых полей словно подталкивают нас к новому способу мыслить, в том числе к умению по-новому смотреть на развитие человека.

Разумеется, на коротких отрезках взаимодействия взрослых с детьми результат предсказуем и вполне соответствует обыденной логике. Пообещаешь ребенку конфетку – он пойдет мыть посуду. Ближайшая цель достигнута. Но уже более отдаленные последствия такого практического решения проблемы относят нас в мир непредсказуемости. Например, на следующий день ребенок не будет мыть посуду без конфетки. А это вредно для зубов. Или через неделю он наестся конфет и вообще перестанет помогать по дому. Что вы будете делать тогда? Стирать неудачную программу поркой? А что если в результате вы получите не трудолюбие и послушание, а затаенную на всю жизнь обиду и ненависть к труду?

В ответ люди, привыкшие видеть мир с позиции логики Аристотеля, начинают приводить примеры удачного прогнозирования с помощью компьютеров. Так в свое время пытались прогнозировать погоду. Иногда даже удачно. Если бы не «эффект бабочки».

Заметьте, взмах крыла может привести, но может и не привести к урагану в другом конце мира. Тут необходимо совпадение большого количества факторов, многие из которых вообще пока не поддаются учету.

В самом общем виде элементы системы «бабочка – атмосфера земли» являются взаимосвязанными, соответственно, они способны взаимодействовать. Бабочка воздействует на атмосферу – атмосфера на бабочку.

Но как бы бабочку не трепало ураганом, она все равно остается бабочкой. У человека же есть удивительная особенность творчески воспринимать информацию, поступающую из окружающей среды, то есть менять программу поведения и меняться самому. Чаще всего такие изменения происходят совершено бессознательно. Фактически, это природная особенность, заложенная в человеческое существо как условие его существования и развития. Для одного пережить ураган означает приобрести опыт и уверенность в своих силах, для другого – испугаться навеки.

Ребенок – единая самоорганизующаяся система, находящаяся в постоянном процессе эволюции.

Один из законов науки синергетики гласит: «Механика неустойчивых систем показывает, что малейшие отклонения могут привести к непредсказуемым последствиям». Нечаянно услышал резкие замечания в свой адрес, увидел что-то, что напугало, неверно понял реакцию взрослых – и жизнь пошла по совершенно новой траектории. Применительно к педагогике это означает: «Как родители ни хлопотали над своим дитем, сколько денег ни вбухивали в его учителей, как ни баловали, а вырос тот еще…»

У меня нет никакого другого совета, кроме как предложить родителям каждый день отслеживать изменения в растущем и обновляющемся мире ребенка. Стоит потерять контакт на несколько дней, и в нем произойдут необратимые изменения, о которых вы не будете знать.

➘ 32