Текст книги "Сага о хварангах"

Многим кажется, что скоро чёрная полоса закончится, а за ней непременно последует полоса светлая, наполненная радостью, везением и душевным равновесием, возможности для свершений вот-вот представятся, и счастливый случай вознаградит страждущего по заслугам. Именно эта ошибка приводит к непоправимым последствиям и запоздалому раскаянию. Человек проводит свою жизнь в ожидании лучшей доли, начерно, а спохватывается лишь в старости. Горько и неразумно…

Смысл и принципы движения в потоке неопределённости молодой Смотрящий Александр Оглоблин постиг без особого труда. Он с детства знал о том, что жизнь – это не чередование чёрных и белых полос, а безостановочное скольжение вдоль причудливых изгибов сложного орнамента. Эти линии редко имеют чистый цвет, они наполнены полутонами и оттенками, содержат в себе многообразие причин и следствий, не говоря уже о субъективном восприятии их каждым человеком.

Александр был готов к неожиданным поворотам. По настоянию и протекции Константина Ивановича Аккера он в 1916 году избрал педагогическую стезю – окончил учительские курсы, а через три года поступил на истфак самарского института. Но спокойно продолжить образование ему не удалось. Как единственному свободному на тот момент от службы российскому медиатору, Оглоблину было поручено крайне ответственное, но смертельно опасное задание.

Наставник приложил немало усилий для того, чтобы за десять лет научить Александра не показывать мирянам свои способности и не посвящать их в особенности своего тонкого видения мира. И вот сейчас экстренные обстоятельства потребовали проверки этих самых скрытых способностей в боевой обстановке! Так первокурсник Оглоблин сменил тишь библиотек и строгость аудиторий на форму и снаряжение бойца Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Для содействия его миссии была проведена целая спецоперация – задействованы высочайшие связи, сглажены бюрократические углы, подмазаны нужные корыстолюбцы и натянуты невидимые Нити удачи. Всё это было сделано с единственной, довольно странной, на первый взгляд, целью – забросить Александра Оглоблина в кровавую неразбериху врангелевского фронта {113}.

Предыстория событий была весьма необычна. Закручивался сюжет, достойный увлекательного приключенческого романа! Через греческих Братьев российские Смотрящие получили запрос о срочной помощи, поступивший от последних крымских греко-армянских хранителей. При Деникине и Врангеле в Крыму вольготно себя чувствовали и целенаправленно орудовали агенты «Кокурю Кай», снабжённые деньгами Митэ. Искали они архивы южных Смотрящих и многочисленные артефакты, хранимые в надёжных тайниках.

А осенью 1920 года пришла беда откуда не ждали! Были получены известия о том, что в военном руководстве РККА тоже окопались японские подсылы, поэтому победа Красной Армии в Крыму сулила только ухудшение ситуации. Архивы, реликвии и диковины нужно было срочно вывозить в безопасные страны.

Для эвакуации крымчанам остро требовались средства, которых в наличии не было. Однако хранители знали примерное место, где находился тайник с богатым содержимым. Тут-то и возникла потребность в уникальном таланте Александра чувствовать клады.

Также у крымских коллег имелся сильный медиатор, способный найти в Пространстве своего собрата и наладить с ним надёжную связь, назначить место встречи и опознать Оглоблина в лицо.

У российских Смотрящих имелся и свой прямой интерес в этом деле – крымский медиатор передаст им важнейший артефакт, который никоим образом не должен попасть в чужие руки…

Чтобы описать все хитросплетения Путеводных Нитей, благодаря которым Александр оказался в нужное время в нужном месте, потребовалось бы много страниц. Да это и не особо важно! 12 ноября 1920 года Оглоблин в составе пехотного подразделения успешно форсировал водное пространство между Арабатской стрелкой и побережьем Крыма.

Тайник он почувствовал сразу. Триста золотых червонцев в глиняном кувшине были закопаны в корнях степного кустарника, растущего на краю сухой балки, между селением Ички́ и железнодорожной станцией. Две купеческие семьи, имевшие товарные склады неподалёку, в 1894 году волей случая стали обладателями разбойничьего клада семнадцатого века. Будучи родственны южным Смотрящим, купцы продали часть найденных ценностей, а вырученное золото спрятали, завещав на благие цели.

С медиатором связь наладили на удивление легко! Уже тринадцатого ноября Гаспар прибыл в Ички на встречу с Александром. Кувшин откопали поздним вечером, а потом всю ночь просидели в ложбине у костра – разговаривали, пили горячий чай вприкуску с сухарями и курагой. Ценный артефакт, полученный от армянского хранителя, оказался старинной грубой и потёртой ладанкой на крепком шнуре. Внутри коробочки находился небольшой серебристый стержень толщиной с карандаш и дюйма два длиной320320
  Около 5 см.


[Закрыть]. Он был залит твёрдой коричневой полупрозрачной смолой и не вызывал ощущения грозного магического артефакта… Он как бы спал.

Попрощались на рассвете – обнялись, поручкались… Но разойтись далеко у новых товарищей не получилось. Буквально через несколько шагов Оглоблин каким-то неведомым сторожевым чувством ощутил неотвратимую смертельную угрозу. Ничего сделать было уже нельзя! Он успел лишь остановиться и развернуться бешеным рывком…

– Гаспар, падай! Гаспар! – чужим срывающимся голосом завопил Александр.

Время замедлилось. Всё происходящее он наблюдал в жутких подробностях – чёрный снаряд прилетел с юга и взорвался прямо под ногами Гаспара. Оглоблин видел, как тело хранителя разрывается на куски, как в пламени взрыва и дымном облаке из земли и человеческой плоти парят, сверкают и медленно вращаются золотые монеты. Потом отчётливо видимая ударная волна сбила Смотрящего с ног, обдала горячим колючим воздухом и погасила сознание…

Время так и не обрело привычного течения. Оглоблин очнулся в безвременье, наполненном болью во всём теле, плывущими смазанными картинками окружающего мира и продолжительными периодами забытья. Он пытался вставать на ноги и идти, но раз за разом падал, не чувствуя ударов о землю, полз, катился, выл и хрипел. В очередной период осознанности вдруг обречённо понял, что замерзает.

Холодные голубые звёзды в ночном небе призывно мерцали ему, намекая на тщетность борьбы за хрупкую жизнь. Он лёг на спину, замер, успокоился, стал дышать ровно и глубоко, стремясь побыстрей расстаться с бренной покалеченной оболочкой, раствориться в ледяной дали космоса, обрести вечный покой…

 
Хоть больно тебе и непросто,
Свой Путь завершать не спеши,
Пусть будут далёкие звёзды
Лишь искрами светлой души!
В мечтах и отраде познанья
Свой мир создаёт человек,
Наполнив благим осознаньем
Всё то, что бесценно вовек!
Забудь про года и тревоги,
Для счастья откройся и верь —
В конце этой длинной дороги
Найдёшь ты заветную дверь…
 

Ладанка ритмично подрагивала у него на груди, наполняя тело жаром и гулкими величественными словами песни. Боль ушла, а взамен вернулась чёткость сознания и восприятия. Александр с трудом приподнялся и огляделся – утренняя солнечная степь сияла белизной инея, а со стороны селения к нему спешили трое детей, женщина и мужчина, тянущий за собой огромные сани…

Серьёзная контузия спасла Оглоблина от выяснений обстоятельств происшествия со стороны войскового начальства. Он полгода провалялся в госпитале, а потом ещё несколько месяцев восстанавливался дома. Летом 1921 года Александр был комиссован по состоянию здоровья и смог продолжить своё педагогическое образование. Его первое боевое задание оказалось трудным и опасным, но он с честью выполнил долг – доставил диковину по назначению, не испугался продолжения Пути, закалил свой дух и проверил тело на прочность.

Правда, последствия контузии сказывались всю жизнь – его мимика стала немного застывшей, придавая лицу суровое и недовольное выражение, а речь порой становилась отрывистой и сбивчивой. Именно это стало причиной появления прозвища Хмурый. Ироничный Оглоблин сам себя так нарёк и с удовольствием подписывал потом смачным псевдонимом рапорты и донесения куратору или главе Братства «Глобер. Звезда».

 
Года нам – урок и отрада,
А опыт – основа движения…
Вот только бояться не надо
Благого Пути завершения!
 

В начале октября 1914 года Великий воровской тракт прекратил своё существование. Одни из последних хранителей древней традиции – трое мерянских картов – собирались покинуть родные места. Смертельная угроза, нависшая над ними, торопила в дорогу, призывала бросить всё и спасаться, но чувство чести и священный хранительский долг обязывали дождаться близких друзей и надёжных партнёров, уже спешивших на встречу к ним из Петрограда.

Несмотря на опасность, местом рандеву послужила всё та же, известная всему мировому закулисью, поляна. Сюда на рассвете прибыли полномочные представители Смотрящих – Владимир Леонтьевич Комаров, провожатый из Москвы Семён Строев и боец-охранник. Их поджидали двое пожилых картов и молодой парень-подмастерье со странным именем Ряжа́н.

Вместе пошли бродить по окрестностям – о многом поговорили, многое вспомнили… Карты передали Комарову старинный бронзовый ключик, который прилагался к тайному содержимому наследия Шотландской Ведьмы, попросили повременить с походом к схорону, дабы, как положено, убедиться в отсутствии хвостов и засад. Договорились о скорой встрече на берегу малого арыка.

Но через день в условленное место пришёл только один перепуганный и заплаканный Ряжан. Толку от него оказалось мало. Парень непрерывно икал, всхлипывал, пытался что-то невнятно объяснять, звал за собой… Метрах в двухстах от арыка нашлись и старики. Мёртвые карты сидели у догорающего костра, чему-то улыбались и смотрели невидящими глазами в огонь. Подмастерье про расположение схорона ничего не знал, поэтому история поиска наследия леди Мэри Эндрю растянулась на многие десятилетия.

В июне 1916 года мерянские карты предприняли ещё одну попытку встретиться со Смотрящими, чтобы указать им путь к заветным тайникам. Но и в этот раз события пошли не так, как предполагалось…

Эту загадочную и тревожную быль в 1944 году рассказал Оглоблину сам Комаров. Ему же он поручил ответственное хранение ключа от того неведомого тайника. Александр Алексеевич завет исполнил. В 1975 году он передал ключ на хранение и изучение японским Братьям при содействии известного в Советском Союзе Мастера боевых искусств – родственника будущего главы новой ветви Братства Сато-сэнсэя. Лишь через тридцать пять лет ключ вновь вернулся в Россию и расследование возобновилось.

«Довольно просто, хотя и весьма сложно!» – так ответил однажды задумчивый Оглоблин на вопрос журналиста орехово-зуевской «Колотушки» о педагогической работе и особенностях руководства институтом. Эта фраза долгое время смаковалась студентами-хохмачами, передавалась из уст в уста как институтский фольклор… Но по сути, мудрый Александр Алексеевич был совершенно прав! Действительно же, Служение – дело довольно простое, однако исполненное непредсказуемыми сложностями… Принцип неопределённости в действии.

Александр Алексеевич прожил долгую и насыщенную жизнь. Следуя завету своего Учителя, он стал прекрасным педагогом и воспитателем. Благодаря усилиям Оглоблина сохранился в трудные годы и успешно развивался под его чутким руководством педагогический институт.

Как Смотрящий он участвовал в сотнях расследований, всегда сам выезжал на места, скрупулёзно собирал крупицы информации, анализировал и делал правильные выводы. Оглоблин первым сообразил, что все опасные и непредсказуемые «Чёрные», упоминаемые разными мистиками – это схожие сущности. И возможно, в старинных источниках Братьев именно они называются «Стражами на службе у Предтеч».

С 1963 года Александр Алексеевич постепенно освобождался от насыщенной преподавательской работы в пединституте, много читал и думал. Часть своих бесценных архивов он передал Братьям в 1979 году, в том числе расследование трагедии на Луковом озере, несколько донесений разных агентов о гибели Евгения Веселова и многочисленные описания аномальных зон Мещёры, в которых он лично побывал.

Пожилой Оглоблин писал мемуары и разбирал доступные архивы до смерти в 1987 году. В последние годы он путешествовал по памятным местам, оставившим когда-то яркий след в его жизни…

Особенным местом, которое непрерывно манило и будоражило Смотрящего, был арык в запретном мерянском лесу. Оглоблин более десяти раз приезжал сюда – бродил вокруг старинного водопоя, слышал шевеление «векши» в Пространстве, чувствовал в земле многочисленные артефакты, способные рассказать подробности таинственной истории.

А ещё он видел во снах рыжую девушку с лютней в руках, которая чистым голосом пела старинную шотландскую балладу, а чумазая ребятня восторженно ей внимала. Он был совершенно уверен в том, что эти видения напрямую связаны с основанием родного Братства «Глобер. Звезда» и началом благого Служения. Но он никогда и никому об этом не рассказывал.

Александр Алексеевич нашёл ответы на большинство сложных, по-настоящему важных и волнующих, вопросов. Но один вопрос так и остался для него неразрешённой загадкой – кто же спел ему тогда, на пороге жизни и смерти, вдохновенную песню в морозной крымской степи? Тайна…

Седьмой круг

7.1 Тайна Нефритовой Черепахи

 
Не устану к мечте стремиться,
В моих мыслях стихи и песни,
А в душе перелётная птица —
Ей тоскливо сидеть на месте!
Я в покое бездельем полнюсь,
А в полёте преград не знаю —
Постигаю свободу в скорости
И, смеясь, с высотой играю…
Я отмеренный срок не ведаю,
Но спешу без корысти и прока
Растворить, как чернила, небо
В ненаписанном жизни хокку!
 

Специальный курьер господин Миу́ра Ю́чи не зря считался самым секретным чиновником Министерства иностранных дел. Он один поставлял на родину столько ценных разведданных, сколько совокупно не могла добыть вся японская разведка.

Пользуясь абсолютным доверием посла, военного атташе и руководителей дипломатических служб в Германии, Миура не просто обеспечивал надёжную доставку типовых отчётов и донесений, но и сам проводил дополнительные расследования, осторожно и ненавязчиво уточнял важные детали, а потом делал такие аналитические выводы, что в Министерстве только восхищённо качали головами и цокали языками.

Вторая мировая война обострила противоречия между союзниками – накопились обиды и взаимные подозрения, векторы интересов разошлись в разные стороны, а сферы влияния всё чаще болезненно сталкивались. Представители политических элит Германии и Японии продолжали делать вид, будто ценят союз и былые договорённости, но за спиной друг у друга корчили недовольные рожи и высказывались день ото дня всё откровенней.

Крах Третьего рейха уже не вызывал сомнений, а послевоенное мироустройство виделось пока весьма туманным, поэтому разведданные были нужны японцам как воздух. К 1945 году Германия накопила превеликое множество уникальных промышленных технологий – лакомый кусок для храбрых и непримиримых сынов мика́до321321
  Мика́до – древний титул японского императора.


[Закрыть]. Ведь если европейский центр силы пребывал нынче в плачевном состоянии, то Азия оставалась тем регионом, который под императорским флагом способен стать очередным столпом мирового порядка. Так рассуждали наследники гордых самураев!

Миура Ючи прекрасно понимал нынешний расклад на геополитической шахматной доске, поэтому старался как можно дольше сохранять влиятельную позицию в этой смертельной игре, не раскрывая своих истинных целей и намерений. Он точно соответствовал давнему прозвищу – Шиноби322322
  Шино́би – разведчик, шпион, диверсант в средневековой Японии.


[Закрыть]. Более сорока лет назад так его называли товарищи – юные ученики школы «Омацури-дзингу», безусловно признающие успехи Ючи в боевых искусствах и специальных практиках, а также восхищённые его наблюдательностью и способностью быстро оценивать обстановку.

Восемь последних лет Мастер Миура координировал деятельность «Кёто» – службы научно-технической и военной разведки Братства Смотрящих, созданной сто лет назад для сбора, обработки и анализа стратегической информации, отслеживания тенденций и перспектив в науке и промышленности, изучения способов противодействия возникающим цивилизационным угрозам. На этом поприще он обрёл лучшего друга и верного соратника – О́ду Тораносу́кэ, возглавлявшего ныне японское дипломатическое представительство в Кёнигсберге. Именно на встречу с ним спешил теперь господин Миура. Дело было серьёзным и безотлагательным!

Ючи с детства любил поезда. Под ритмичный перестук колёс ему хорошо думалось и мечталось, он отдыхал душой и телом на жёстких неудобных сидениях, и даже чай, отчётливо отдающий угольным дымом, нравился ему необычайно… Но в этой поездке предпочтение пришлось отдать самолётам – деловитым машинам, пожирающим километры и превращающим любое путешествие в краткое перемещение в пространстве.

 
Не каждому в жизни дано —
Закончить земную дорогу
Среди бесконечности неба…
 

Что именно произошло, никто из пассажиров так и не понял… Но пилот явно принимал экстренные меры по спасению самолёта. Тяжёлый «Юнкерс Ю 52/3м», вместо того чтобы начать плавное снижение для захода на посадку, вдруг резко изменил направление полёта – в крутом правом крене, скрипя фюзеляжем и натужно воя двигателями, нырнул в ближайшую тучу, а потом стал карабкаться за облака, всё выше и выше.

Примерно на пяти тысячах метров «Тётушка Ю» перешла в горизонтальный полёт, однако теперь даже в салоне стало видно, что центральный двигатель объят языками пламени. Мотор чихал и плевался жидким огнём, оставляя за собой шлейф чёрного дыма, который неудержимо просачивался внутрь машины. Дышать становилось всё тяжелее! Самолёт дрожал и терял высоту, а пожар неуклонно распространялся на другие двигатели. Сначала задымил и вспыхнул правый, а вскоре и левый исчез в дымном облаке. Юнкерс присел на хвост, а потом клюнул носом и неуправляемо устремился к земле…

Господин Миура не боялся смерти и готовился к встрече с ней долгие годы, как подобает воину, но последнее в жизни ответственное задание неожиданно оказалось на грани провала. Этого категорически не мог допустить такой опытный Мастер, как он. Нужно сделать всё возможное, чтобы срочный груз был получен Братьями, а не погиб при неминуемом крушении самолёта.

Былые тренировки на пределе духовных и физических сил весьма пригодились Ючи в эти страшные мгновенья! Он сделал единственно верный выбор, привычно прокрутив в голове десятки возможных вариантов. Мастер сжал волю в кулак, на ощупь пробрался к левому борту, отыскал красный кругляш на запорном рычаге двери, рванул его, впуская внутрь салона поток ледяного ветра, протиснулся в образовавшуюся щель и бесстрашно шагнул в свинцовую бездну облаков.

Имея опыт затяжных прыжков с парашютом, Ючи быстро совладал с колючим буйством набегающего воздуха – принял нужное положение, в котором поток прижимал кожаную сумку с ценным грузом к груди, а полусогнутые руки и ноги служили рулями. Он мчался сквозь облака, стараясь оказаться максимально близко к аэродрому назначения, но не попасть при этом на запретную территорию священных рощ… Когда появилась земля, ещё раз убедился в правильности своих расчётов, отшвырнул сумку в сторону, перевернулся спиной вниз и, преисполненный радости, принялся слагать хокку323323
  Хо́кку (ха́йку) – жанр японской поэзии в форме нерифмованного трёхстишия.


[Закрыть]…

 
Хмурым весенним утром
Капля дождя – слезинка,
Сердце твоё не тронет…
 

Ода-сэнсэй очень спешил! Он задействовал почти все свои служебные и дружеские связи для того, чтобы как можно быстрей добраться до места. Полиция порядка324324
  Полиция в нацистской Германии была разделена на полицию порядка и полицию безопасности. Первая занималась обеспечением общественного порядка на улицах и дорогах. Расследованием преступлений, в том числе политических, занималась полиция безопасности.


[Закрыть] частным образом откликнулась на личную просьбу японского посла, обеспечив беспрепятственное перемещение Оды Торанусукэ из Кёнигсберга в Майнц. С самолётом договориться не удалось, поэтому консул сам сел за руль служебного автомобиля и мчал, невзирая на ночь, дождь и усталость…

На военный аэродром Флигерхорст Обер-Ольм Ода-сэнсэй прибыл 10 марта 1945 года в сопровождении своего ученика – молодого Мастера Ку́но Ри́гера, который с начала февраля вместе с ещё двумя особыми служителями выполнял в окрестностях Майнца совершенно секретное задание.

Учитель и ученик встречали господина Миуру. Он вёз им то, без чего продолжение наиважнейшей миссии было просто невозможно… Однако самолёт задерживался. Шли минуты. Тревога нарастала. Немногочисленные встречающие притихли, замерли, пристально вглядываясь в серый дождливый горизонт и напряжённо вслушиваясь в огромное пространство неба.

И они услышали… Правда, совсем не то, что ожидали и хотели. Вместо мерного гула моторов пассажирского самолёта, заходящего на посадку, в облаках нарастал жуткий вой, предвещавший страшную катастрофу! Вот и сама гибнущая машина вывалилась из кромки низкой облачности.

«Юнкерс» падал подобно сказочному трёхголовому дракону, объятому огнём, с чёрным извивающимся хвостом, переходящим в длинный дымный след. Он рухнул посреди необъятного поля, ровно на полпути от аэродрома до края священных рощ Обер-Ольмер-Вальда, где и сгорел практически полностью к тому моменту, как до него добралась аварийная команда. А когда утомлённые Ода и Ригер пешком дошли до места крушения, они оба уже были точно уверены в том, что господина Миуры и заветного груза в чёрной дымящейся воронке нет!

Нефритовая Черепаха А́о посвистывала в Пространстве, призывая их к себе, торопила и укоряла… Они честно шли на её зов. Но лишь через двадцать часов блужданий по мокрым полям и голым фруктовым садам служители нашли кожаную сумку, застрявшую в могучих ветвях старого дуба. Содержимое не пострадало, и миссия получила продолжение. Лишь тело Ючи так и не было найдено. Бесстрашный Мастер пропал бесследно…

 
Не верь болезням и годам,
Живи легко и всласть!
И то, над чем имеешь власть,
Сберечь ты должен сам…
 

Многие воины Братства Смотрящих, чьи непосредственные обязанности связаны с охранной и караульной службой, владеют техниками «миру́-ката́» – приёмами, позволяющими на короткое время максимально обострить органы чувств и даже получать предупреждения об опасности сверхъестественным, казалось бы, образом. Практики эти создал в середине пятнадцатого века известный знаток тайной войны Мастер Кэйкэ́н, обобщив навыки, хранимые японскими школами, а также полученные в результате контактов с китайскими и шотландскими воителями.

Ещё одним полезным орудием в арсенале особых служителей в те же времена стала «рики́-ката́» или просто «кирики́», созданная учеником и наследником Кэйкэна Мастером Мина́ми на основе наработок и предположений Учителя. Эта техника позволяет значительно повысить силу и выносливость воина в экстремальной ситуации, защищает от болевого шока, а самые талантливые Мастера при помощи этой техники даже могут усилить морально-психологический и физический потенциал людей, находящихся неподалёку.

Провидению было угодно даровать часть наследия Кэйкэна шотландским служителям Братства «L.B.B.», но хитросплетения истории, как часто случается, привели к угрозе безвозвратной потери бесценных рукописей…

Для Магистра Элиаса Кроу {114} 1930 год стал воистину переломным, в прямом и переносном смысле. Он самолично провёл расследование, работал в поле, как простой агент, рисковал жизнью. В результате – получил перелом левой руки и возможность познакомиться с настоятелем Братства Смотрящих Мастером Хо́ссо Кейка́ми {115}.

Начался тот год тревожно. Главный тайник «L.B.B.» на чёрном озере Дабх потребовалось срочно спасать! В самом начале января здоровенный кусок склона, размытый затяжными дождями, съехал прямо в озеро – будто великан отрезал ножом часть горы. Погибли двое дозорных, ночевавших в деревянной сторожке, нижняя дорога была уничтожена, а главное – поверхность холма над тайником дала трещину. Следующий неминуемый оползень грозил уничтожить древние реликвии и ценнейшие рукописи, находившиеся на длительном хранении в этом укромном месте.

Кроу собрал на совет самых опытных Мастеров, но результатом встречи остался недоволен… Практически каждый из девяти воинов убеждённо и аргументированно излагал своё мнение, давал дельные советы, готов был сам рискнуть жизнью при эвакуации хранимых ценностей. Но вот единого плана выработать так и не получилось! Слишком разные подходы к решению этой нетипичной задачи предлагали Братья.

Брат Кей: Нечего и рассуждать! Идём вдвоём, вот хоть с Кэмпом, вскрываем плиты, зажигаем факелы, покуда один лезет, другой его страхует длинным ремнём.

Брат Кэмп: Согласен! Но вдвоём тяжко будет, нужно ещё двоих поставить на вершину холма, чтобы тянули нас верёвками в случае беды.

Брат Га́три: А я думаю – не так важно залезть в дыру, как надёжно закрепить там хранимое на внешний спасательный леер, чтобы точно извлечь наружу, даже если всё рушиться начнёт.

Брат Омэ́й: Надо морозов ждать, лишь потом лезть!

Брат Ле́нни: Если самим склон обрушить, то можно отрыть искомое неспешно и безопасно… Но коли в озеро смоет, то, конечно, не откопаем…

Брат Ха́нтер: Кострами трещину сушить! Может, не поползёт дальше… А там, глядишь, либо морозы ударят, либо солнце и ветер склон высушат. Вот потом только и вскрывать, надёжно чтобы!

Брат Доу: Непростое дело и долгое… Однако предложу всё равно! Нужно нам всех надёжных людей на работы собрать, возить камни и выкладывать ими склон от озера вверх, наподобие стены. Тогда он крепче станет… Ну и далее видно будет!

Брат Мэ́тисон: Доу дело говорит! Но мостить надо брёвнами – это проще, быстрей и не менее надёжно, чем булыжниками… Да и камнями непросто мостить, надо расчёт делать по основанию и по верху, угол наклона учитывать, леса ставить!

Брат Бирс: Не мостить брёвнами, а спускать их сверху и жечь безостановочно, пока полосу до низу не высушим. Потом лестницы спускать на верёвках, а уж к ним рабочих на страховках привязывать… Всё хранимое паковать в кожаные мешки да стягивать их потом по склону в озеро, с лодок или плотов…

Если не уверен в правоте других – действуй сам, принимая риски и ответственность на себя! Так учили предки. Именно так и решил действовать Элиас. Два дня он бродил по опасной горе – расширялся духом, вдыхал силу окружающего мира и раздувал в сознании огонь непоколебимой воли, а потом опустошался и замирал надолго, пытаясь отыскать в Пространстве невесомые нити знания и хоть какие-то подсказки, необходимые для верного выбора…

Окончательное и, безусловно, правильное решение Магистру помогла принять обострённая практиками наблюдательность. Внутренняя часть горы, обнажённая оползнем, представляла собой глинистую породу с вкраплениями камней и слоями слюды. Значит, и холм, в котором оборудован тайник, имеет то же строение. Если работать на размытом склоне опасно, значит, нужно пробить вертикальный колодец с вершины до главного хранилища либо до бокового коридора, уж как повезёт.

Так и сделали. Десять Мастеров, работая посменно, за неделю опустили колодезный сруб на глубину чуть более пятидесяти футов325325
  Около 15,5 метров.


[Закрыть]. Расчёт оказался верным – попали в самый край коридора, неподалёку от входа в камеру хранилища. Лаз был расширен и укреплён подпорками. Кроу лично спустился вниз, проверил подземелье горящим факелом на отсутствие рудничного газа. А потом почти час при свете шахтёрского фонаря возился с хитрыми запорами на люке… На поверхность усталый чумазый Магистр поднялся задумчивым и сумрачным. Камера хранилища оказалась пуста! Столетиями хранимые ценности бесследно исчезли, причём было совершенно непонятно – когда именно это произошло…

 
Заслоняют небесную бездну
Вдаль гонимые ветром тучи,
Зло секут дождевые струи
Беззащитные склоны горы́…
Припадаю к земле на вершине,
Слышу гулкие грома раскаты,
Вижу всполохи огненных молний
На бурлящих равнинах озёр…
Так устроена жизнь человека —
И внутри, и снаружи едино,
Беспощадное буйство стихии
И беспомощность слабой души!
Только тот, кто решимости полон,
Кто стихии свои укрощает,
Полетит, оседлавши тучи,
Над мирскими страстями земли!
Любопытство очистит небо,
Если тело открою стихиям,
Неестественность сдует ветром,
Коль в движениях выясню суть,
Благодарность с водою вольётся,
Если пить её с этим настроем,
Горы преданной станут опорой,
Тем, кто клятвы исполнил свои…
Не колеблется больше равнина,
Страх, усталость и боль исчезают,
Радость сердце моё наполняет,
Если радую сердце своё!
Я в усердии волю сплетаю,
Направляю на общее Благо,
Для того моя служба пригодна,
Чтоб Служением жизнь называть!326326
  Художественная обработка старинного даосского алхимического текста «Цзинь Дань» («Эликсир»), в котором перечисляются основы совершенствования тела и ступени духовного роста. Текст, по сути – «запоминалка» для учеников типа «каждый охотник желает знать где сидит фазан», а кроме того, мощнейшая практика визуализации.


[Закрыть]
 

Многие исследователи тайных учений Поднебесной хоть краем уха, да слышали про восемь древних волшебных мечей. Философы и историки, оперирующие рациональным знанием, называют эти предания мифом, возможно, имеющим поучительный смысл. Даже просвещённые мистики склонны считать образ восьми волшебных мечей иносказанием – описанием основ «цзин», изображённых на известной схеме «Багуа» {116}. Знающие чуть больше утверждают, что речь идёт об Эликсире «Цзинь Дань», который дарует человеку физическое бессмертие.

Удивительно, но правы все! Действительно, имена мечей соответствуют даосским основам, описывающим наполнение организма человека жизненными энергиями – пяти внутренним системам усвоения Ци и трём внешним источникам получения Ци. Выглядит это так:

Меч «Ли», обладающий силой огня. Его духовная суть – усердие. В организме образ «Ли» – это кровообращение, пищеварительная и выделительная системы.

Меч «Чжэнь», обладающий силой грома. Его духовная суть – радость. В организме образ «Чжень» – это управляющие системы – нервная и эндокринная.

Меч «Гэнь», обладающий силой горы. Его духовная суть – преданность. В организме образ «Гэнь» – это процессы, протекающие в костях и мышцах.

Меч «Цянь», обладающий силой неба. Его духовная суть – любопытство. В организме образ «Цянь» – это «энергетическое тело», или иначе – совокупность излучений организма.

Меч «Дуй», обладающий силой озера. Его духовная суть – Служение. В организме образ «Дуй» – это неуправляемое дыхание, дух, воля и способность быть разумным.

Меч «Кунь», обладающий силой земли. Его духовная суть – непоколебимость. Для организма образ «Кунь» – это совокупность всего, что можно назвать «питанием»: еда, исключая воду; многообразие излучений и вибраций окружающего пространства; а также эмоциональное и энергетическое воздействие на организм, которое исходит от другого человека.

Меч «Кань», обладающий силой воды. Его духовная суть – благодарность. Для организма образ «Кань» – это правильное употребление воды и различных напитков.

Меч «Сюнь», обладающий силой ветра. Его духовная суть – естественность. Для организма образ «Сюнь» – это движение – специальные упражнения, ходьба, физическая работа, оздоровительное голодание и контролируемое дыхание.

Однако волшебные мечи существуют и как реальные клинки! По свидетельству старых даосов – в умелых руках они легко противостоят любому оружию, способны повелевать погодой и событиями, а также управлять чувствами и намерениями людей… Ходят слухи, что пять мечей в настоящее время тайно хранятся китайскими властями, а три оставшихся покоятся в гробнице Циня Шихуанди.