Текст книги "Больница скорой помощи"

Пора приносить жертву.

Правой рукой он сбил Димку с ног на пол и поставил ему на грудь ногу, чтобы не трепыхался. Только теперь в глазах мальчика он прочитал настоящий неподдельный страх. Как раз вовремя.

И он сунул левую руку за пазуху.

* * *

Все было как в кошмарном сне, который Валя никогда не забудет. Она бежала за Кругловым, опережая остальных. Коридоры, лестницы, двери, много, очень много дверей, в некоторые из них они вбегали, а некоторые проносились мимо.

А потом в маленьком коридорчике она увидела Сергея и Диму. Они стояли рядом, а вокруг них пылал огонь, яркий, прияркий, слепящий глаза, и какой-то белый, словно электричество или сварка.

И жар. Такой сильный, что нельзя было больше сделать и шагу, потому что обжигало лицо, а на голове начинали трещать волосы.

«Все, – мелькнуло в голове у Вали, – их уже не спасти. Они сейчас сгорят. Сергей и Дима».

В сверхъестественность происходящего она еще не верила.

Круглов что-то кричал. Рядом появились люди с оружием и, Валя не поверила глазам, они стали стрелять в Сергея и в Диму.

Это было ужасно.

На мгновение Валя закрыла глаза, а когда открыла их, то стала кричать, чтобы не стреляли. Но за грохотом выстрелов ее никто не слышал.

Взгляд ее сам собой устремился туда, куда стреляли, и она не поверила глазам. Сергей и Дима стояли, как ни в чем не бывало, и пули ничего им не могли сделать. Белыми вспышками они разрывались перед ними или рикошетом отскакивали от невидимой стены и горохом колотились о стены, которые почему-то расширились, и потолок ушел куда-то вверх.

И тут Дима упал.

Так показалось Вале. И она опять закричала. И вокруг наступила тишина, потому что опустели обоймы и магазины у тех, кто стрелял, и они не догадались перезарядить их.

* * *

Тесака не оказалось. И тут Сергей растерялся. Этого не может быть! Куда он делся?

Но тесака не было, и он не знал, что делать. Может, он упал? Сергей сел на пол и стал шарить руками. С него в миг слетели важность и величие. Он хихикнул и увидел Валю. А потом он увидел рты, огромные, оскаленные и жаждущие, они требовали от него крови. Они требовали. Они жаждали, и он не мог их напоить.

Потом он опять увидел Валю. Она смотрела. Нет, она смотрела не на него. Она смотрела на Димку. И в ее взгляде было что-то такое, что Сергей испугался.

– Рви ему горло зубами! – Прямо перед лицом возникла жаждущая пасть и прокричала эти слова.

– Нет! – жалобно простонал Сергей. Затем им овладела злость, и он встал на ноги и сказал уже более решительно: – Нет!

– Дима! – закричала Валя. Ее голос эхом пронесся под бездной, которая образовалась у них над головами. – Димочка.

Дима, который так ничего до сих пор и не понял, увидел ее и обрадовался. Он вскочил на ноги, потому что Сергей уже не держал его, и побежал к тете. Он с легкостью, данной только невинным существам, покинул арену черного алтаря, подбежал к Вале, обнял ее и прижался к ней.

А по Сергею снова открыли огонь. Не у кого не было желания задерживать его.

Валя схватила Димку и побежала прочь. Она не видела, как пораженный пулями Сергей упал, даже отлетел, нелепо размахивая руками. И это было ее счастьем.

Она бежала с шестилетним мальчишкой на руках и хотела только одного, быть как можно дальше отсюда.

И ей это удалось. Словно сам Господь привел ее к открытой настежь двери, через нее Сергей проник внутрь больницы, а потом омоновцы ее вышибли, и она выскочила на морозный воздух и побежала к остановке.

Ей повезло. Пройдет еще несколько мгновений, и мало кому удастся покинуть Больницу Скорой помощи.

Ей удалось.

Сил не было. Димка выскользнул из ее рук и упал в снег. Она схватила его за руку и поволокла за собой. Мальчик бежал за ней и спотыкался.

И они видели, как менялся вокруг них лес. Как обычные стройные ели превращались в непроходимые заросли уродливых коряг, на которых прыгали мерзкие твари. За спинами у них раздавался жуткий протяжный вой, полный тоски, злобы и бессилия.

Это не хотела отпускать их Больница Скорой помощи.

К счастью для себя Валя не оглядывалась, иначе бы их не отпустили.

А Димка, он не в счет, хотя и оглядывался и видел, как Больницу Скорой помощи покрывал мрак. Черный опустошающий мрак пожирал один корпус за другим. И от этого мрака мальчика уносила сильная женская рука той, у кого изначально был сильно развит материнский инстинкт. Валя будет хорошей матерью, когда у нее появятся собственные дети.

Они выскочили из лесополосы и оказались на дороге. На нормальном мирном, совершенно пустом зимнем шоссе, освещенном яркими фонарями.

И тут Валя упала в первый же сугроб и разрыдалась. Силы теперь ей уже не были так нужны, можно было и расслабиться. Димка смотрел на нее и попытался утешить.

– Валь, Валя, ну не плачь, – как всегда, канючил он, – а то я тоже расплачусь. А почему Сережа с нами не убежал. Он что погиб, да?

Валя ничего не могла ему ответить, только гладила его по голове, словно не верила, что мальчик жив и невредим и сидит на снегу переде ней.

– Не сиди на снегу, – сказала Валя.

– А ты сама сидишь, – ответил Дима и улыбнулся.

– Тогда давай встанем и пойдем домой.

Они встали и пошли в ту сторону, откуда еще летом так неудачно приехали в Больницу Скорой помощи.

Это будет крутая ночка.

Но для них все закончилось.

Было пятнадцать минут первого.

4

Когда выстрелы все же прекратились, Круглов закричал уже в тишине:

– Отставить!

И сразу все наваждение прошло. Не было больше огромного зала с уходящим ввысь потолком. Они опять были в узком больничном коридорчике, а в его пятачке лежал застреленный молодой человек в черной кожаной куртке.

Круглов облегченно вздохнул. Операция завершена. Конечно, она прошла не идеально, далеко не идеально, слишком много беготни, слишком много шуму, слишком много стрельбы, и вообще все было словно в плохом боевике, сильно отдавало непрофессионализмом, да и какой может быть профессионализм, когда случайности нанизывались на ситуацию как бусы на нитку, одна за другой. Ее практически невозможно было контролировать. Но в конечном счете все завершилось как надо. Он нисколько не жалел о том, что преступника застрелили. Ему за это влетит. Ну и пусть. Зато одним подонком на земле меньше. И жизнь маленького мальчика, на которую он покушался спасена. А это главное.

Майор подошел к трупу.

Сергей лежал лицом вверх, и его открытые глаза бессмысленно смотрели в потолок. Круглов удивился красивому, по аристократически благородному лицу убитого. Не было в нем ничего порочного. Ничего, чтобы указывало на то, что перед ним кровавый маньяк, заливший город жестокими смертями.

А еще он удивился тому, что не видит крови. Ведь парня, можно сказать, нашпиговали свинцом, и он должен бы плавать в луже крови. Но крови не было. Только множество круглых дырок на груди.

Чего только не бывает в милицейской практике.

– Зовите группу осмотра, – усталым голосом приказал Круглов стоявшему рядом Ване Степанову и посмотрел на часы. Было десять минут первого. – Надо с этим быстрее заканчивать.

Ребята из группы задержания и омоновцы уже расслабились. Кто-то даже курил, разгоняя перед собой дым. Можно было уже подумать о доме.

Круглов, чтобы спрятать волнение, ходил взад вперед, и шаркал ботинками по каменному полу.

– Связь не работает, – удивленно сказал Степанов.

– Что? – Круглов не сразу понял, что сказал Ваня.

– Связь, говорю, не работает. – тот вертел колесо настройки, но из приемника раздавались только потрескивание и шипение.

Круглов достал свою рацию и тоже попытался выйти на связь.

– Что за черт? – удивился он, когда его результаты были такие, что и у Степанова.

– Может попробовать в другом месте?

Однако дальше они разговор продолжить не успели, потому что услышали совсем другие звуки, которые шли не из радиоприемников.

Тихий низкий гул, на который вначале никто не обратил внимания, постепенно набирал силу, и вот уже все люди удивленно прислушивались и с недоумением смотрели друг на друга. Никто ничего не мог понять.

А гул нарастал, и в нем уже можно было различить отдельные звуки, которые высоко взлетали над низкими. Трудно объяснить, что они собой представляли, но что-то среднее между ревом диких хищных животных вроде львов и медведей и стонами раздираемых ими жертв, коров, овец и наверно даже людей.

Звуки становились громче, словно приближались к людям со всех сторон, но никого не было видно, а между тем, они стали такими громкими, будто все это происходило прямо среди них.

И люди не выдержали.

Кто-то схватился за уши и стал их зажимать, кто вертелся на месте, пытаясь увидеть существа, которые их издают. Защелкали затворы автоматов, и весь отряд вооруженных до зубов людей стал вдруг похож на плохих солдат, которые оказались в окружении невидимого врага где-нибудь в непроходимых джунглях юго-восточной Азии.

Слишком все было непонятно.

Круглов тоже достал пистолет и снял его с предохранителя.

Он тоже, как и все ничего не понимал, но с оружием в руке было как-то спокойнее. Холодная сталь быстро привела его нервы в надлежащее настроение.

– Что за шутки? – возмущенно крикнул он. – Это совсем не смешно. Ну-ка зажгите свет.

Несколько фонариков осветили темноту замкнутого коридорами пространства. И вдруг все увидели, что никаких коридоров нет. Стены, которые только что окружали их всех, опять куда-то исчезли. Вернее они не совсем исчезли, но в них словно кто-то понаделал много-много дыр, как в гигантском сыре. Дыры были большие в половину человеческого роста, и даже больше. Они были круглые и овальные.

А потом, потом все шарахнулись друг к другу, раздались возгласы изумления и ужаса.

И опять никто ничего не понимал.

Круглов почему-то вспомнил фильм «Чужие». Уж больно все было похоже на ту ситуацию на далекой планете.

В отверстиях, которые образовались в стене, сидели не чужие, не космические монстры, а люди. Самые настоящие люди. Совершенно разные. Мужчины и женщины, старики и молодые. Правда выглядели они так, что, пожалуй, лучше бы встретить чужих, во всяком случае, можно хотя бы подумать, что спишь и видишь кино. А эти… Секунды хватало для того, чтобы понять, что они вовсе не люди.

Не то чтобы они были такие страшные, но глаза у всех у них смотрели на людей с невыносимой тоской и вожделением.

Теперь Круглов вспомнил еще один фильм ужасов. Про живых мертвецов, и понял, что это они и есть. Правда то была комедия. Он хохотал, когда ожившие мертвецы кричали «Мозги!» и бросались на людей и пожирали их.

А теперь ему было совсем не смешно.

Покойники сидели в своих нишах и смотрели на людей. Лица у них были неподвижные, только глаза мерцали, отражая свет направленных на них фонариков. Желтые нечеловеческие глаза.

Люди тоже не могли оторвать глаз от сидящих в дырах существ. Они замерли и даже не слышали, что вокруг них больше нет непонятных звуков, только полная тишина.

Долгая, томительная и гнетущая тишина стояла до тех пор, пока один из людей не выдержал и с криком отчаяния не выпустил по мертвецам очередь из автомата.

Чудовища словно этого ждали. Разом, заверещав, они зашевелились, и вдруг горохом стали выпрыгивать из своих ниш на пол, подали, тут же вскакивали на ноги и бросались на людей.

Их встретил шквальный огонь из всех стволов, что были у людей. Первая волна нападавших была выкошена им, затем и вторая. И мертвецы больше не появлялись в черных дырах, а массой валялись на полу, копошились, кричали, тянули руки, а по ним не переставали стрелять. Отлетали руки, ноги, головы. Страшное месиво из изуродованных тел продолжало жить, шевелиться и визжать.

Стрельба прекратилась, потому что опустели магазины. Люди стояли и продолжали нажимать на курки и гашетки, почему-то не в силах остановиться и перезарядить оружие. Мертвецы тут же этим воспользовались. И одно существо, у которого отстрелили ноги, выскочило из барахтающейся кучи, и на одних руках, как гигантский паук вдруг набросилось на ближайшего человека, вцепилось ему в ноги, быстро поползло по нему, и молодой парнишка омоновец закричал от ужаса, когда оказался с ним лицом к лицу. От неожиданности и страха он забыл обо всем и лишь пытался оторвать от себя монстра. А тот засмеялся, и его длинные пальцы вонзились в живую плоть. Парнишка завизжал и повалился на спину. Потекла кровь. Те, кто стояли близко уже не могли ему помочь. Это было невозможно. Сил и мужества, чтобы оторвать чудовище от человека, ни у кого не хватило, а стрелять было нельзя, потому что существо закрывало парня собой, и стрелять в него значило бы стрелять и в человека. К тому же все произошло так быстро, что просто никто не успел ничего сообразить и понять. Парень уже не кричал, а хрипел, и существо сидевшее на нем громко чавкало и булькало и чмокало.

Через секунду про парня забыли. Теперь каждый думал только о себе. Потому что мертвецы снова бросились в атаку. Они почувствовали запах крови, и теперь их уже ничего не могло остановить.

Круглов тоже стрелял вместе со всеми, и у него тоже кончились патроны. Когда он вставил новую обойму, на него налетел голый мужик. Майор перебросил его через бедро, а когда тот попытался подняться, с силой ударил его по голове ногой. У него хватило ума не стрелять. К чему тратить патроны? Мертвец укатился и задергался где-то за пределами видимости.

Майор оглянулся. Нужно было уводить людей из этого кошмара.

Драться тут бесполезно, А жертвы уже были.

Омоновцы тоже сообразили, что пулями много не навоюешь, и перешли в рукопашную, орудуя автоматами, как дубинками. И это сразу принесло намного больше пользы, чем стрельба. Фактор неожиданности и страха прошел, теперь уже дрались за себя. Четко и слаженно. Прикрывая и помогая друг другу.

Постепенно с боем, они продвигались к лестничному пролету. В пылу боя они не видели, что не все мертвецы пытаются напасть на них, а многие как тараканы расползались в другие стороны, ныряя в коридоры и двери больницы. Эта добыча была для них слишком трудной. Надо было искать другие жертвы.

Из черных дыр выпрыгивали все новые и новые мертвецы, они жадно осматривались вокруг и бежали куда попало, теряясь в бесконечных просторах Больницы Скорой помощи.

А потом дыры затянулись и исчезли, словно их и не было.

* * *

Больной все-таки умер после четырех часов борьбы за его жизнь. Врачи и сестры реанимационного отделения разочаровано развели руками. Ничего не поделаешь. С таким оборудованием, да при почти полном отсутствии медикаментов одного врачебного искусства недостаточно.

Вальперин Владислав Николаевич отключил приборы и велел санитару Егорову везти тело в морг. Не здесь же его до утра оставлять? Он был опытным врачом старой закваски, и относился к работе серьезно.

Егоров вздохнул и повез каталку по коридорам. Морг был недалеко, и все-таки он ворчал про себя, недовольный, что его заставили работать.

Простыня, который был укрыт умерший, вдруг зашевелилась.

– Никак живой? – Егоров нисколько не удивился. Даже обрадовался и решил, было повернуть обратно, как тот, что был под простыней вскочил, и набросил простыню не санитара. – Эй, ты, не балуй!

И тут Егоров почувствовал боль в области груди. Он забился под простыней, но невероятно сильные руки продолжали пеленать его, а боль нарастала и нарастала. Егоров не выдержал и закричал. Наконец ему удалось сорвать с себя простыню, и тут же озлобленное лицо ударилось о его нос и губы. Егоров понял, что его хотят убить и начал бороться. Но силы быстро покидали его, и совершенно покинули, когда санитар увидел, что рука убийцы уже по запястье погрузилась в его грудь, туда, где находится сердце. Затрещали ребра. Егоров потерял сознание и последнее, что он почувствовал, так это как ему откусывают язык. А как к первому убийце присоединился второй, синий, голый и страшный, он уже не видел.

Никто не видел, как два существа, которые когда-то были людьми, словно шакалы терзают труп несчастного санитара. Никто. Потому что всем здесь было уже не до этого.

– Это что еще такое? – строго и гневно закричал Вальперин, когда увидел голую женщину, которая почему-то вошла в реанимационную палату. От возмущения он даже не обратил внимания на неестественно синий цвет вошедшей. А когда до него дошло, что происходящее, не укладывается ни в какие ворота, в палату вбежали еще два человека. Женщина в мешковине, которое когда-то было платьем, и мужик в пижаме и с черным, полуистлевшим как у утопленника лицом.

– Ой, мамочки! – закричала медсестра Зиночка, когда голая женщина прыгнула на нее и вцепилась зубами ей в лицо. И обе они повалились на пол.

Двое остальных бросились к столам, на которых под капельницами и прочими трубками лежали без сознания только что прооперированные люди. Трубки полетели на пол, столы опрокинулись, люди с них попадали на пол и становились жертвой ужасных монстров в получеловеческом обличье.

Вальперин стоял и смотрел на все это. Он не в силах был дать оценку происходящему, а потому не мог сдвинуться с места и что-нибудь предпринять.

То же самое было и с его напарником Звягиновым Валей. Он тоже застыл как изваяние и стоял с открытым ртом и глядел на Вальперина. Вдруг изо рта его полилась кровь, он застонал и повалился на пол. В спине у него торчали ножницы.

Вальперин увидел негодяя, который убил Валю. Он стоял на четвереньках. Рот его был весь в крови, глаза горели и с жадностью смотрели на Вальперина. Тот понял, что сейчас на него набросятся, и инстинктивно сделал шаг назад. Как раз вовремя. Потому что чудовище прыгнуло, как собака, и Вальперин ударил его по голове. От страха он ударил очень сильно, со всего размаха, и голова отвалилась, как отрубленная. Она покатилась, щелкая зубами, под ноги врачу и вцепилась в ботинок. Вальперин схватил ее за волосы, оторвал от себя, подбросил и как футбольный мяч пинул его. Голова улетела в открытую дверь.

А на врача нападал уже новый монстр. Вальперин был хорошим хирургом, а поэтому очень сильным, но даже ему пришлось туго в этой новой схватке, когда противник пытался укусить его, а он ему не давал. Они оба повалились на пол, и Вальперин оказался сверху. Он схватил врага за волосы и стал колотить его о пол. Волосы клочьями вываливались из головы мертвеца, теперь Вальперин уже понял, с кем имеет дело. Этот запах, этот цвет кожи, он знал отлично, еще с тех времен, когда был патологоанатомом.

Он победил, а потом ему на голову обрушили стол. Тяжелый металлический стол.

Вальперин умер мгновенно.

* * *

В палате никто не спал, потому что в начале больных разбудили автоматные выстрелы, потом они повторялись два раза, после чего уже заснуть было невозможно.

Это была женская палата терапевтического отделения. В ней было восемь человек, и все пациенты теперь не спали, а с тревогой прислушивались к тишине. А тишина была тяжелая и тревожная. Еще бы, ведь ее только что разорвали автоматные очереди. Что будет дальше? И кто это стрелял? Может в больницу ворвались террористы? Все эти вопросы рождались в головах женщин, но никто из них ответов на них не находил.

– Ой, бабоньки, а может это война? – спросила, прервав молчание, одна молодая больная, которая лечилась от гриппа.

– Дура, ты, Лизка, – сердито ответила ей тетя Даша, – это милиция маньяка ловит.

– А че так много стреляют-то? – спросила девушка, что лежала на соседней от нее койке.

– Стреляют? А поймать видно не могут, вот и стреляют. Что им еще делать-то?

– Ой, страшно-то как! – Лизка запряталась под одеяло. – А вдруг этот маньяк к нам ворвется? Что делать будем?

Тетя Даша повернулась на бок:

– К нам не ворвется. У нас отделение на ночь со всех сторон закрывается.

– А вдруг у него ключ есть?

– У кого?

– У маньяка этого? Вдруг он в нашем же отделении работает?

– Если так, то тогда конечно.

И тут в тишине раздался крик. Визгливый женский крик.

– Караул! – кричала неизвестная женщина. – Убивают!

В палате сразу началась паника. Лизка спрыгнула с кровати, подбежала к двери и включила свет.

– Дверь закрой! Быстрее! Дверь, говорю закрой! – закричала ей тетя Даша.

– Как я ее закрою?

– Кровать надо приставить. Ой, господи!

Дверь открылась, словно с той стороны ее кто-то сильно ударил.

– Ой, – Лизка схватилась за лоб, потому что ее сильно ударило дверью. Но в следующий момент ей было уже не до этого. Она увидала странное существо, похожее на огромную обезьяну. Оно смотрело на нее, и глаза у него горели желтоватым огнем. – Маньяк! Мама! Мамочка.

Она судорожно стала креститься. А в палате уже стоял громкий визг. Остальные женщины тоже увидели страшное существо.

Лиза закрылась руками, чтобы не видеть это, словно в наивной детской надежде, что таким образом чудовище не тронет ее.

Но чудовище тронуло. Оно заверещало и кинулось на женщину высоким сильным прыжком, который сбил жертву и повалил ее на пол. В ужасе кричали женщины, видевшие все это. Они ничего не понимали. Что происходит? Они визжали и не слышали, как точно также громко кричат и в других палатах, на других этажах, в других отделениях.

Первой опомнилась тетя Даша. Она в одной ночной сорочке, босая перепрыгнула через Лизу и рвущее ее чудовище, выскочила из палаты и побежала, словно ей было всего двадцать лет, а не пятьдесят девять. Но уже через несколько шагов она пожалела, что покинула палату, потому что в коридоре оказалось намного страшнее. Двери всех палат были открыты на распашку, и в них творилось что-то страшное, потому что оттуда доносились ужасные вопли и крики, плач, проклятия и стоны. Здесь в коридоре тоже были люди, в пижамах и ночных сорочках, в белых халатах, всего наверно человек десять. Они носились по коридору, а за ними гонялись точно такие же существа, что ворвалось в тети Дашину палату. И их было великое множество. Не меньше полусотни. И все они охотились на людей, как львы в саванне охотятся на стаю газелей, которых им удалось окружить и застать врасплох.

Тетя Даша остановилась и в изнеможении повалилась на колени. Силы оставили ее. Глаза не хотели верить тому, что видели. Это все неправда. Такого не может быть. Она просто сошла с ума. Упырей не бывает. Это все старые сказки, которые она слышала когда-то в детстве. Сказки про оживших мертвецов, которые хотят напиться горячей человеческой крови, чтобы ожить вновь и превратить весь мир в царство мертвых, королем которого будет Сатана.

Женщина застонала, когда сразу трое упырей заметили ее и вцепились со всех сторон в живую плоть. Их зубы сомкнулись на ее горле и…

* * *

– Виктор Иванович! Там что-то страшное творится. – Клавочка вбежала в операционную. Она была зеленее, чем ее хирургическое одеяние. – Кто-то на людей нападает. И милиция тоже… Стреляют, орут, дерутся.

Хирург Давлеев укоризненно покачал головой.

– Ты, что, Морозова, эфиром надышалась?

Клава Морозова покраснела от негодования, но не успела она ничего сказать, как из-за закрытой двери стали доноситься душераздирающие крики. Хирургическая бригада замерла в недоумении. Теперь слова девушки не казались им глупой шуткой.

– Пойду, посмотрю, что там, – предложил Володя Степанов. Можно, Виктор Иванович?

– Валяй, – ответил хирург и снова взялся за скальпель. – Продолжаем.

Но продолжить им не удалось, потому что когда ассистент Степанов открыл дверь операционной, ему в лицо полетел стул. Он не успел увернуться и с раскроенным черепом рухнул на пол.

Страшного вида человек, весь растрепанный и окровавленный появился в дверном проеме. В глазах его были ужас и боль.

– Помогите! – прохрипел он и сразу же после этих слов повалился на Степанова. Вся спина его была словно изорвана, торчали клочья кожи и мяса, виднелись ребра.

Хирурги остолбенели, не в силах понять происходящее. А в помещение уже лезли какие-то твари, очень похожие на людей, только голые, черные, покрытые багровой слизью с горящими круглыми глазами. С рычанием и хрипами они ворвались в операционную, увидели Степанова и человека с разорванной спиной и попрыгали на них, как свора собак нападает на помойную кучу, в которую вылили свежие отходы.

Второе, что увидели чудовища, был пациент, лежащий на операционном столе. Вернее не он привлек их внимание, а его разрез в брюшной полости, который уже пора было зашивать. Он как раз наполнился кровью, потому что его, конечно же, забыли прочистить. Твари зарычали и, не обращая на хирургов внимания, бросились к столу.

Хирург Виктор Иванович опомнился и отбросил первого нападавшего ударом кулака в сторону. Он был до глубины возмущен, что на его пациента, на его пациента, которому он только что спас жизнь, покусились какие-то ублюдки. И не важно, кто они такие, черти или еще кто, он никому не позволит… Единственное, что удивило Давлеева, было то, что один из них был до боли ему знаком. Если бы не абсурдность ситуации, он поклялся бы чем угодно, что перед ним его бывший учитель, великий хирург и ученый Безруков Егор Васильевич. И хотя он невероятно уродлив и все черты его искажены до невероятности, все-таки это он.

Безрукова Давлеев уважал при жизни до подобострастия, однако сейчас это не помешало ему, поднять его и швырнуть на остальных тварей. Те зарычали от злобы и оскалили зубы. И снова бросились в атаку. Давлеев приготовился защищаться.

Но их было слишком много. Они просто оттеснили людей своей массой, а Виктор Иванович, который не захотел отступить, повалился увешанный ими до такой степени, что его просто не стало видно.

Затем такая же судьба постигла и Клаву Морозову, а за ней и всех остальных.

Никто так до конца и не понял, что все-таки произошло.

* * *

Паша Ведерников – вахтер при служебном входе, как всегда мирно почивал за своим роскошным старинным столом, который лет пятнадцать назад стоял в кабинете главврача, а потом, когда туда поставили новую мебель, спустился сюда. Сон у вахтера был крепкий, а в это время суток служебным ходом никто не пользуется, и он его давно запер. Не разбудили его ни выстрелы автоматов, которые гремели у него, почитай, что над ухом, ни последующие за ним шум и возня. Он спал и не знал, что творится в больнице.

Однако ему пришлось проснуться, когда что-то тяжелое и вонючее навалилось на него, запыхтело, захрюкало и защелкало зубами.

Дома Паша держал двух овчарок и одного миттельшнауцера, и все свое свободное время тратил на их обучение. В городском клубе он был известным человеком и мастерски натаскивал собак своих друзей и знакомых. Поэтому ему не стоило никакого труда сбросить с себя напавшее на него существо и вскочить со стула на ноги.

– Ты чего, козел, офонарел? – закричал он, когда увидел типа, который на него напал. Пашу его вид нисколько не удивил. Он работал в больнице достаточно давно и видел и не такое. Подумаешь мужик, ну и что, что черный, может с перепою. А может он буйный шизофреник? – Сбежать хочешь?

Мужик злобно посмотрел на Пашу, глаза у него были как у больной овчарки, и напал снова.

– А, так ты не врубаешься, сука!

И Паша дал ему ногой прямо в челюсть. Что ж, удар был на совесть, но все же он никак не ожидал, что отлетит вся голова, а обезглавленное тело еще сделает несколько шагов в его сторону, нелепо размахивая руками.

– Ты, че, мужик? – пробормотал Паша. – В натуре!

И тут он понял, что только что совершил убийство. Поняв это, схватился за голову. Сидеть он не хотел. Как же так вышло? Ведь он же не хотел никого убивать!

Послышались быстрые шаркающие и почему-то прихрамывающие шаги. Паша вздрогнул. Он понял, что надо бежать, пока его не увидели рядом с трупом.

Но он не успел, потому что из коридора выскочило сразу три человека, и все они очень были похожи на того, которого он только что прикончил. В полумраке их было трудно разглядеть, но Паша вдруг понял, что никакие это все не люди, а неизвестно кто, и что они также как и первый хотят напасть на него. Он это почувствовал инстинктом, который выработался у него за годы работы с животными.

И они напали на него.

И вот тут Паше Ведерникову, который вообще-то мало чего боялся в этой жизни, стало по настоящему страшно. Особенно после того, когда он понял, что нападавшие ничего не боятся. Ничего. Даже смерти.

Все-таки он был ловок и силен и без труда справился со всеми тремя. Ему было почему-то очень противно иметь с ними дело. Такой омерзительный запах шел, от их грязных немытых тел, что просто хотелось проблеваться.

Запыхавшись, он встал и прислушался. И то, что он услышал, отнюдь не улучшило его настроения. Он понял, что в Больнице Скорой помощи творилось что-то неладное. Что-то очень нехорошее, если не сказать, ужасное.

Паша понял, что лучшее, что он может сейчас сделать, так это бежать отсюда. Дикие вопли, редкие пистолетные выстрелы и короткие автоматные очереди, подсказали ему это.

А где-то совсем неподалеку уже слышались шаги, которые он вовсе не хотел слышать еще раз.

Паша кинулся к двери, судорожным движением достал ключ и долго не мог вставить его в замочную скважину. За спиной уже снова зашаркали шаги. Вахтер вздрогнул и наконец-то попал куда нужно. Повернулся ключ. Щелкнул замок, и дверь открылась.

Ведерников облегченно вздохнул и сделал шаг вперед. А потом…

Потом ему показалось, что дверь не пустила его и втолкнула обратно. Паша закричал от ужаса и сделал еще попытку. И все повторилось вновь.

На него накинулись с трех сторон целая куча ублюдков. Их мощные челюсти сжались, и острые зубы вошли в тело. Паше стало жарко, по тело ручьями полился горячий пот, а потом он понял, что это не пот, а кровь. Закружилась голова, и боль стала уже не такой ощутимой, сразу захотелось упасть и уснуть. Паша подумал о том, что очень хочется спать, и больше уже ни о чем н думать не мог.

А маленькая тесная проходная, половину метража которой занимал вахтерский стол, тем временем наполнилась ублюдками. Они дрались между собой за то, что когда-то было Пашей Ведерниковым, а когда не за что стало драться, они стали кидаться в открытую дверь, пытаясь выбраться наружу. Но с ними дверь поступила точно так же, как несколько минут назад с вахтером. Она не выпускала их.

Пока никто не мог покинуть Больницу Скорой помощи.