Текст книги "Больница скорой помощи"

5

Когда Женя остался в кабинете, куда его приволокли, наедине с угрюмым парнем, его охватили самые противоречивые чувства. Мысли в голове разбегались. Он не мог понять, что с ним произошло за этот последний час. Почему вообще он оказался здесь, кто эти люди, и чего они от него хотят. Они говорят, что они из милиции, и это его совершенно не радовало, наоборот, пугало. И какого дьявола ему понадобилось брать с собой этот дурацкий нож? Что он с ним собирался делать? О, Господи, от всего этого можно сойти с ума!

Неожиданно для себя Женя рассмеялся тихим беззвучным смехом. Парень посмотрел на него и стал еще более угрюмым, чем прежде.

А потом они услышали выстрелы.

Угрюмый даже привстал с дивана, лицо его исказилось напряженным вниманием. Женя даже не сразу понял, что слышит выстрелы. Такого он никогда не слышал. Сухой треск, громкий, отдающий в уши. Совсем не то, что слышишь в кино.

Выстрелы длились несколько секунд, но им обоим они показались вечностью. Словно на самом деле где-то рядом шел настоящий бой.

Женя хотел встать, но угрюмый парень положил ему на плечо руку и силой заставил сесть на место.

Выстрелы прекратились.

Угрюмый облегченно вздохнул. Вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, потом посмотрел на Женю и протянул ему сигарету:

– Будешь?

– Спасибо, – Женя хоть и не хотел курить, но сигарету взял и прикурил. В наручниках это было очень неудобно и непривычно.

– Кажись, взяли, – сказал парень. Он не спускал с Женя глаз и следил за каждым его движением. – Видно крутой мужик оказался, раз такой шум устроил. Его прикончили, твоего дружка-то.

Женя посмотрел на него и удивленно спросил:

– Вы что, товарищ, какого дружка?

– А то не знаешь?

– Понятия не имею.

– А если не имеешь, то и не надо, – с какой-то даже радостью согласился парень.

Несколько минут они молчали. Одновременно затягиваясь сигаретами и пуская дым, смотрели друг на друга. Парень смотрел хитро, словно хотел сказать, «Врешь, меня, мол, не проведешь!», а Женя силился понять, что они все имеют в виду, задавая странные вопросы. Хотя конечно их тоже можно понять. Что он, Женя Александров, делает в это время в Больнице Скорой помощи, да еще с ножом в руках?

Но на этот вопрос он и сам толком ответить не мог.

И вновь тишину прервали выстрелы. Угрюмый парень вздрогнул и позеленел. Продолжения он явно не ожидал.

В этот раз стреляли намного дольше, с интервалами, и среди выстрелов можно было уловить и человеческие крики. Теперь уже не было никакого сомнения. Рядом шел самый настоящий бой. Он напрягся и достал пистолет, потом вспомнил, что у него есть рация, обрадовался и вытащил ее тоже. Не заметил, как рядом с ним упали ключи от наручников. Зато Женя увидел. А парень попытался выйти на связь, но ничего не вышло. Рация шипела, хрустела, щелкала, но ничего похожего на человеческую речь из нее не доносилось. Пистолет он почему-то нацелил на Женю и смотрел на него взглядом, который с каждой секундой наполнялся безумием.

Теперь Женя испугался. Ему очень не понравился этот взгляд, а еще больше глядящее ему прямо в лицо дуло пистолета. Такого он еще никогда не видел. Молодой человек вдруг понял, что сама смерть смотрит ему в глаза и думает, стоит ли забирать его к себе.

Видимо в этот раз не стоило.

Дверь с шумом открылась, и в нее ввалился омоновец с автоматом в руке. Он выглядел бы очень нелепо в белом больничном халате, если бы не был с ног до головы покрыт кровью.

Угрюмый тут же направил пистоле в его сторону и несколькими выстрелами в грудь свалил пришедшего. Пистолет у него был снят с предохранителя и поставлен на автоматическую стрельбу. И только потом он уставился опустевшими глазами на то, что натворил.

Женя никогда в жизни не видел, как умирают люди. Тем более он никогда не видел, как убивают людей. Теперь он увидел.

Что за безумная ночь!

И опять он ничего не понял. Разве такое вообще может происходить?

Дальше началось такое, что о каком-либо понимании, вообще стало невозможно и мечтать.

Ужас сменился кошмаром.

На упавшего омоновца влезло существо похожее на обезьяну, косматое и отвратительное. Оно испустило вой и стало терзать мертвое тело. К нему присоединилось еще одно такое же существо, но первое отогнало его от добычи. Тогда оно увидело угрюмого парня и испустило удовлетворенный крик. Сделало к нему несколько шагов.

Женя с трудом разобрал в этом чудовище человеческое существо. Однако у него был такой вид, словно он пролежал в земле несколько лет и теперь вылез наружу.

Так подумал Женя. Он и не знал, насколько он был прав.

А парень ничего не думал. Он просто видел, как на него шло чудовище, и открыл по нему огонь. Про убитого им омоновца он уже забыл. Ему было уже не до товарища. Тем более, что тому уже помочь было нельзя.

Выстрелы не принесли монстру никакого урона. Не обращая внимания на пули, которые с чавканьем проходили сквозь него, он широкими тяжелыми шагами достиг человека, обнял его и схватился с ним в схватке, одновременно впиваясь ему оскаленным с желтыми зубами ртом прямо в лицо и быстро его поедая. Так что визг жертвы захлебнулся его же собственной кровью.

Женя увидел все это, и вдруг неожиданно понял, что не пройдет и нескольких секунд, и то же самое случится с ним. Каким-то седьмым чувством он понял, что эти двое не единственные, кто желает человеческой плоти. Кто они? Об этом думать было некогда. Надо было спасаться.

Он вскочил с дивана, одновременно подбирая с пола ключи от наручников, подбежал к чудовищу, терзавшему омоновца, и ударом ноги скинул тварь с его тела. Та жалобно заскулила и отлетела достаточно далеко, чтобы он успел вырвать из рук убитого автомат. После того, как он увидел, как погиб его охранник, Женя не пытался стрелять, а действовал оружием только как дубиной, держа автомат за ствол.

Четыре чудовища напали на него с трех сторон одновременно, но Женя крутанулся на месте и четыре головы были разбиты словно гнилые тыквы. Удар получился замечательный, но Женя не стал выяснять, насколько сильный урон нанес он противнику, а побежал по коридору. На бегу, не сразу, ему удалось освободиться от наручников и отшвырнуть их за спину.

Теперь в его голове было только одна мысль.

«Маша!»

Ему было наплевать на то, что творится здесь в этой трижды проклятой больнице, которая уже успела выпить из него столько крови. Пусть тут соберется хоть весь Ад, ему все равно. Только Маша. Только она и ее драгоценная жизнь волновали его больше всего.

Еще два мертвеца, а то, что это были мертвецы, Женя догадался, выскочили ему навстречу, но он их просто сбил со своего пути, словно это были маленькие дети.

Кто-то прыгнул на него сверху, но к счастью промахнулся, и человек побежал дальше. Женя неожиданно для себя открыл, что знает Больницу Скорой помощи, как свои пять пальцев, и безошибочно бежал в сторону, где было родильное отделение больницы.

Но до туда далеко, а врагов на пути становилось все больше и больше, куда больше, чем их жертв. Вся больница вдруг наполнилась мертвецами, и деться от них было совершенно некуда. Женя начал уставать, но останавливаться было нельзя. Только то, что он бежал, спасало его от гибели. Стоит остановиться, и он уже не сумеет противостоять ловким и сильным живым мертвецам.

Вот он забежал в коридор, который по какой-то случайности пустовал. Он пробежал по нему и оказался в отделении, где мертвецов не было.

Были только испуганные и ничего не понимающие люди. Дежурные врачи, сестры, больные в халатах и пижамах, нянечки.

Ага, мертвецы еще не добрались сюда.

Увидев человека с автоматом, они все разом шарахнулись от него назад. Но тут же опомнились, потому что Женя не собирался открывать по ним огонь.

К нему тут же кинулся один врач, низенький, носатый и с бородой, похожий на пирата из мультика.

– Послушайте, молодой человек, вы не можете объяснить нам, что происходит? Мы пытались звонить, телефоны не работают, мы посылали людей, но они бесследно исчезли. Никто не вернулся.

Женя остановился и долго не мог отдышаться.

– Не ходите туда, – наконец смог произнести он. – Там смерть.

И снова от него шарахнулись.

Женя увидел на себе перепуганные взгляды, растерянные лица и понял, что он не спасет никого, если расскажет правду. Настоящую правду.

Ему не поверят.

– Там чеченские террористы, – неожиданно для себя выдумал он. – Они всех убивают, хватают заложников. Их очень много. Сто, нет, двести. Спасайтесь, бегите. Попробуйте забаррикадировать дверь.

А по коридору раздались гулкие быстрые шаги. По каменным плитам стучали сапоги.

Кто-то бежал.

Люди хором закричали от ужаса и рассыпались в стороны. Женя оглянулся и облегченно вздохнул.

Это был человек. В военной форме и тоже с автоматом.

* * *

Они сразу поняли, что серьезно влипли. Правда, они еще не знали, насколько серьезно они влипли. Но неприятности могли оказаться большими. И в первую очередь работа. Ее им больше не видеть, как собственных ушей. Да и разборки с ментами не сулили ничего хорошего.

А тут опять начали гореть трубы.

Скрутили их серьезно. Они лежали на полу все четверо на солидном расстоянии друг от друга. Омоновцы тоже были не дураки. И от подобной безысходности Олегом начала овладевать тоска.

– Браток, – обратился он к одному из тех, кто его охранял. – Слышь, браток? Мне бы сигаретку.

Вместо сигареты он получил хороший удар сапогом в ребро.

Что ж, все правильно. Он бы на его месте поступил бы точно также.

Сначала, сразу после захвата, их куда-то поволокли. Вели очень долго, но потом что-то случилось, и их всех заставили лечь на пол.

Когда где-то недалеко началась серьезная заварушка, Олег впервые пожалел, что ему пришла такая нелепая мысль, прийти в эту чертову больницу. В конце концов, они ведь могли оторваться и бензином.

Потом одна перестрелка кончилась и их конвоиры, которых было человек двадцать, стали тревожно переговариваться, и Олег понял, что у них пропала связь с руководством операцией.

В голове стало яснее. В ней появилась надежда, что в этот раз они опять обманут судьбу. Он осторожно посмотрел на Вована, встретился с ним взглядом и понял, что тот думает то же самое.

Все они были профессионалами.

И Олег осторожно занялся наручниками. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы с помощью подобранной спички, которую уронил закуривший омоновец, тихо без щелканья звено за звеном расширить один наручник и освободить запястье.

Охранники ничего не заметили. Они явно были растеряны и не очень сознавали, что делать дальше. Новых приказов не поступало, а действовать самостоятельно никто не решался.

А потом стрелять начали опять, много и беспорядочно. И Олег сразу определил характер этих выстрелов.

Где-то шел бой. Самый настоящий бой. Это вовсе не было стрельбой на поражение по одиночной мишени. Это была свалка, и, похоже, что стрелявших застали врасплох. Вот только выстрелов противника никак нельзя было угадать.

Краем глаза он видел, что его друзья тоже не теряют времени даром.

Они вскочили почти одновременно.

Секунда, и трое охранников были разоружены, и их автоматы были направлены в сторону остальных.

– Всем на пол! – приказал Олег. – Руки за головы!

Когда приказ был выполнен, они снова собрались вместе и опять со своим отбитым оружием, четверо друзей сослуживцев. И всем четверым происходящее очень не нравилось.

– Надо сваливать, – произнес Лимончик.

– Мужики, – обратился Олег к омоновцам, – мы не знаем, кого вы тут пасете, но мы тут не при чем. И поэтому мы стрелять не будем. Нам ваши жизни не нужны. Мы к бабе сюда пришли, так что лучше нас не трогайте.

К этому времени Вован и Аркаша собрали все омоновское оружие и покидали его в лестничный пролет.

– Валим! – и все четверо исчезли в нем же. Лишь гулко отдавались их шаги по лестнице.

Омоновцы тут же поднялись на ноги. Вид у них был хуже некуда, как у толпы малолеток, которых опустили несколько стариков.

Поэтому когда на них напали неизвестные твари, обозленные пережитым поражением и унижением, они встретили их четко и слаженно, словно были готовы к подобной встрече. Но так было только вначале, в первые секунды. Потом кто-то крикнул:

– Ребята, это же мертвяки!

И сразу стало понятно, что драться бессмысленно, что убить противника невозможно, что это вообще противно и мерзко.

Захотелось жить.

И сразу стало страшно, особенно от мысли, что под рукой нет оружия. И сначала один побежал по лестнице туда, куда странные типы из неизвестного ВОХРа побросали их оружие, потом другой, третий. Раздались первые крики боли и ужаса.

Мертвецы побеждали.

Не лучше дела обстояли и Олега и его друзей.

Все вышло отлично. Никто не рассчитывал, что им так сказочно повезет. Но им повезло, как везет раз в жизни, и они побежали. И тут же заблудились.

До этого Олег всегда пользовался одним путем, когда шел к своей подружке Люсе в детское отделение, но сейчас, после того, как их уволокли неизвестно куда, он совершенно потерял ориентир и просто не знал в какую сторону бежать.

Долго они шныряли по темному без окон коридору, который имел кучу ответвлений и комнат, закрытых дверей и тупиков, когда же они попали в какое-то отделение, то в нем не оказалось ни дверей, ни окон, и пришлось подниматься по лестнице на второй этаж. Тут уже была паника. Больные в палатах громко разговаривали и ругались, по коридору шнырял медперсонал, который тоже ничего не мог понять. Как много оказывается людей в Больнице Скорой помощи!

Друзья, наконец, выскочили из этого отделения в новый коридор, спустились и увидели входную дверь. Бросились к ней и попытались ее открыть.

Тщетно.

Дверь оказалась такой, словно была сделана из железа. Она не хотела открываться. Массивная и большая, она даже не вздрагивала от мощных ударов ногами и плечами, которыми ее награждали дюжие молодцы.

– А, бляха муха! – закричал Лимончик, вскинул автомат и выпалил целую очередь в замок.

Результат потряс всех четверых.

Замок с грохотом вылетел наружу, только щепки полетели в стороны, а дверь так и осталась запертой. В ней образовалась круглая дыра, на том месте, где только что был замок. Лимончик заглянул в эту дыру и изрыгнул из себя поток матных ругательств.

– Что там? – спросили его одновременно Аркаша и Вован.

Лимончик повернул к ним побелевшее лицо и сказал:

– Ничего. Там ничего нет!

Они по очереди стали смотреть в дырку, но увидели только что-то серое похожее на грязную вату, то ли дым, то ли туман.

– Что это?

И тут Олег догадался.

– Там наверно стена. Дверь замурована.

– А куда тогда вылетел замок?

Олег пожал плечами. Но, похоже, что он был прав. Только замурованная дверь могла вести себя подобным образом.

– Ищем другую?

– А куда нам деваться?

И они опять побежали. Через несколько шагов они оказались в квадратном холле с двумя большими зарешеченными снаружи окнами.

– Ребята, окно! – заорал Вован.

Все поняли его мысль. Конечно, зачем бегать и искать двери, когда есть окна. На них решетки? Плевать! Несколько выстрелов, и их не будет.

Под окном стоял стул. Вован схватил его и ударил по стеклу. Все ожидали услышать звон разбивающегося стекла, но ничего не услышали. Стул отскочил, словно ударился не в стекло, а в резину, а Вован при этом чуть не упал. Тогда ему на помощь пришел Аркаша, и они вдвоем стали колотить по стеклу, один стулом, другой прикладом автомата.

Даже бронированное стекло и то разлетелось бы от таких ударов, а это лишь гудело и колыхалось, словно гигантский холодец, в который тычут ложкой.

Раздумывать было некогда, и они бросились ко второму окну. Еще до того, как они ударили, Олег подумал, что ничего у них не выйдет.

Он оказался прав.

– Да что это за такое! – Вован был в отчаянии.

– Отойди, – сказал ему Олег.

И хотя он прекрасно понимал, что это ничего не даст, он нажал на курок и смотрел, как пули летят сквозь стекло, не причиняя ему никакого вреда. Они летели туда, куда им дороги уже не было.

Лимончик упал на колени и стал рвать на груди бушлат и тельняшку, что была под ней.

– Не хочу! – кричал он. – Не хочу! Дайте мне уйти! Ради Бога.

На него старались не смотреть. Всем было также тошно, как и ему.

Первым закричал Аркаша, когда сразу трое набросились на него сзади. Вторым, на кого напали появившиеся неизвестно откуда, словно демоны и похожие на них существа, был Вован.

Олег закрыл глаза. Он не хотел ничего этого видеть. Он устал. Очень устал. Несправедливо все это. За что? Только за то, что им захотелось оторваться?

Оторваться захотелось и сейчас. Даже сильнее чем прежде. Эти галлюцинации, когда какие-то мерзости треплют его друзей, он перенести был не в состоянии.

Но это были не глюки. Он понял это, когда на него тоже набросилась очередная голая обезьяна. Олега это даже обрадовало. Значит, он еще не совсем сошел с ума, и это все происходит на самом деле.

Наверно где-то тут есть отделение с сумасшедшими, подумал он, и кто-то их выпустил на свободу. Эх, жаль, что патронов больше нет.

Но сумасшедших становилось все больше и больше. Сначала их было всего трое, потом четверо, шестеро, и наконец человек пятнадцать.

Олег увидел, как упал Лимочник. Сразу пятеро бросились к нему и словно псы стали рвать его зубами и руками. Олега чуть не стошнило.

– Мама! – закричал Лимончик.

Он никогда не был трусом Лимончик. Никогда. И теперь от этого его крика Олегу стало страшно, и он дал себе клятву, что никогда больше не будет отрываться, ничем, даже сигаретами.

И он побежал. Забыл обо всем на свете и побежал, потому что теперь им овладело только одно желание – жить.

Однако жизнь надо было еще отстоять. Слишком много желающих покуситься на нее оказалось на его пути. Олег бежал и одновременно дрался. Мертвецы визжали и бежали за ним словно свора голодных и взбесившихся собак. Олегу неожиданно вспомнился мультфильм про Маугли, который он смотрел в далеком детстве. Точно также от стаи диких собак бежал и герой мультфильма.

Только сейчас был не мультфильм. Все происходило на самом деле. Теперь он в этом не сомневался.

Олег прибавил скорость и возблагодарил судьбу за то, что все эти годы ему приходилось заниматься бегом. Теперь это ему пригодилось. А когда он, в который уж раз поднялся по лестнице и вбежал в какое-то длинное отделение, погоня мигом разбрелась по новым палатам и кабинетам.

Здесь было чем поживиться.

А он продолжал бежать. Пробежал все отделение насквозь опять спустился по лестнице до самого низа и попытался найти выход. Дверь он нашел, но она оказалась также безнадежно заперта. Олег чуть не расплакался и в отчаянии посмотрел на окно. Он уже несколько раз пытался это сделать, даже с четвертого этажа, но везде вместо стекла встречал непробиваемую и упругую массу, которая не давала никакой надежды выбраться отсюда.

Олег остановился и прислушался. Все было тихо. Вернее тихо было только около него, а так вся больница словно была пропитана ужасным шумом, в котором чего только не было. Только выстрелы звучали все реже и реже. У их владельцев кончались патроны, силы, а вместе с ними и шансы. Но он сдаваться не собирался. Нормализовал дыхание и побежал дальше по пустым пока еще коридорам, пока не встретился лицом к лицу с взъерошенным парнем с автоматом, который чуть было не пристрелил его.

– Они за тобой? – спросил он, и Олег понял, что парень все знает. Он кивнул. – Я их оставил далеко, но думаю, что это ненадолго.

– Может, забаррикадируем проход?

Олегу понравилась эта мысль. Дверной проем был совсем небольшой, и они быстро завалили его огромным деревянным щитом, а тот в свою очередь двумя кадками с пальмами, а потом к ним присоединились какие-то люди. И тут Олег увидел, что парень собирается смыться.

– Ты куда? – спросил он его.

– Мне надо в роддом. Там у меня жена. Хочу ее вытащить, пока эти не пришли.

– Ты знаешь туда дорогу? – Олег сразу вспомнил, что рядом с детским отделением как раз и находится роддом. Два корпуса стояли параллельно друг другу, и добраться от одного до другого не составляло никакого труда. Он вспомнил про Люсю и подумал, что ему тоже не мешает позаботиться о своей подруге. – Я с тобой! У тебя патроны есть?

– Есть. Только они ни к чему. Эти их не боятся.

– Слушай, откуда они и вообще кто они такие? – Разговор продолжался уже на бегу.

Женя, а это был он, знал, что они будут на месте очень скоро, и то, что рядом с ним кто-то был, его вполне устраивало. Мало ли что ждет их за поворотом?

И вот прошло несколько минут и они добрались до роддома. Пока ничего опасного на их пути не было. Можно сказать, что тут было даже тихо. Кошмары центральных корпусов сюда еще не проникли.

– Тебе туда, – кивнул Олегу Женя. – Вон по тому коридору пройдешь, там детский корпус.

А сам он с наслаждение выбил ногой дверь, которая вела в роддом. О, как долго он об этом мечтал – войти сюда вот таким образом. И теперь в эту чудовищно невероятную ночь его желание исполнилось.

– Удачи, – сказал ему вслед Олег и побежал, куда ему показали.

* * *

Из всего отряда с Кругловым пробились сквозь окружение мертвяков только десять человек. Они прорвались. Вырвались из одного кольца, и оказались в другом.

Это было ужасное открытие – невозможность выбраться наружу. Больница Скорой помощи оказалась для всех них страшной ловушкой.

– Долго мы не протянем, – прохрипел Володя Степанов. Он был ранен и держался за шею, из которой текла кровь. – Слышь, командир? Надо где-нибудь отсидеться.

Это было единственным выходом. Круглов согласился.

– Только где?

– Да в любой комнате с хорошими дверями. Забаррикадироваться только.

И они отправились искать эту самую спасительную комнату, рискуя нарваться на очередное полчище мертвецов.

Но вместо мертвецов им попались люди. Пока еще живые люди. Около двух с половиной десятков больных, в основном женщин и стариков, была даже одна беременная, медсестры и два врача. Когда Круглов посмотрел на двух последних, он подумал, что у него двоится в глазах. Потом он понял, что перед ним были близнецы. Братья двойняшки. Если бы он их встретил в нормальной обстановке, то наверно про себя бы повеселился. Уж больно они были забавными. Словно пираты из детской книжки. Носатые и бородатые.

Но сейчас было не до этого.

– Где здесь можно укрыться? – спросил он братьев. – Надо отсидеться до утра.

– Тут есть актовый зал, – ответил один из братьев. – Он большой, мы все там разместимся, и двери там крепкие.

– Отлично, – обрадовался Круглов. – Далеко он?

– В конце этого коридора.

Круглов послал вперед авангард из четырех автоматчиков, троим велел прикрывать тыл, остальные повели больных, которые идти сами были не в состоянии. Сам майор взял под руку беременную женщину, которая оказалась совсем еще девчонкой. Он даже нашел в себе силы улыбнуться ей.

– Кого ждешь, голубушка?

– А, кого Бог пошлет. Лишь бы в живых остаться, товарищ командир.

Их диалог был похож на разговор героев из фильмов про войну. Круглов сжал зубы, чтобы не расхохотаться. Он боялся, что хохот перейдет в истерику. Помогло.

– Останешься. Мы тебя им не дадим. Как тебя звать-то?

– Таня. Лосева Таня.

– Эх, Таня. Вырвемся отсюда, позовешь меня в крестные.

У самых дверей актового зала оказались мертвецы. Несколько штук, и их пришлось разогнать прикладами, после чего пробрались в зал. Ребята быстро осмотрели его и ничего опасного не обнаружили. Люди один за другим вошли в зал и заперли за собой большую и высокую дубовую дверь. Замок в ней пришлось выбить пулями, так как ключа открыть их естественно ни у кого не было. Так что пришлось обмотать ручки толстой проволокой, которую добыли, разрушив механизм занавеса сцены, и завалили дверь тяжелыми длинными скамьями. На все это ушло минут пятнадцать. Потом все усталые и измученные повалились на пол.

Прошла минута и дверь начала вздрагивать, словно кто-то снаружи пытался открыть ее.

Некоторое время люди смотрели на дверь как зачарованные.

Страх овладевал ими, но все пока еще молчали.

Первым не выдержал один омоновец. Он вскочил на ноги и начал стрелять в груду скамеек, под которыми находилась дверь.

– Я не хочу здесь оставаться! – вдруг закричал он и кинулся к окну.

Тут было три огромных до потолка окна. Все они были совершенно непрозрачными, словно снаружи их обложили стекловатой. Парень пытался разбить окно, но то просто отбросило его назад.

Тогда он стал стрелять по стеклам.

Остальные не выдержали и присоединились к нему.

Круглов тоже выпустил последнюю обойму. Ему тоже хотелось наружу. Но когда он понял, что у него остался всего один патрон, то сразу опомнился.

– Отставить! – закричал он.

Стрельба заглохла сама собой. Просто не было смысла стрелять больше. Окна возвышались над людьми целые и невредимые. И непроницаемые.

А пули, те неверно были уже на свободе. Ведь они исправно красными жуками улетали туда наружу. И им можно было только позавидовать.

Последний патрон Круглов решил оставить на всякий случай для себя. Не хотелось умереть в пасти монстров. Это было как-то не по-мужски.