Текст книги "Варяги против христианского мира. Настоящая история скандинавских викингов"

Этот вывод может показаться странным, поскольку у исследователей сложился стереотип, что добыча пушнины – это только в Сибири, а в Европейской части России такого пушного промысла не было. Между тем, это не так. Пушной промысел в лесной зоне Европейской части России был, от него даже остались кое-какие археологические следы, вроде томаров. Другое дело, что из-за сильного перепромысла, добыча пушнины перестала быть экономически значимой еще до того, как в Московском государстве стали делать подробные записи о хозяйстве. К примеру, белки водились в Подмосковье еще в XV веке, а по реке Воря, притока Клязьмы, к северо-востоку от Москвы, бобры водились до первой четверти XV века[131]131
  Зимин А.А. Витязь на распутье. Феодальная война в России XV в. М., «Мысль», 1991, с. 193


[Закрыть]. При этом оставалась развитая обработка пушнины, центром чего была Москва, а также развитая пушная торговля. В Торопце, Пскове, Новгороде, Смоленске до 1634 года, а также на Свинской ярмарке у Брянска были рынки пушнины[132]132
  Макаров И.С. Пушной рынок Соли Вычегодской в XVII веке. // Исторические записки. Т. 14. М., «Издательство Академии Наук СССР», 1945, с. 149


[Закрыть].

Сколько крестьян нужно для заготовки пушнины?

Пушной промысел сложный и весьма тяжелый. Промысловик с середины осени по середину весны живет на своем участке, где у него расставлены плашки-самоловы, простейшие ловушки с приманкой, которые делается на месте. Эти ловушки надо постоянно проверять, чтобы вынуть добычу из них до того, как до нее доберутся лесные хищники, которые испортят шкурку. Промысловик каждый день, с утра до ночи, обходит свой участок и проверяет выставленные ловушки. Кроме этого он должен свежевать добычу и делать первичную обработку шкурок, заготавливать дрова, заниматься всякими хозяйственными работами. С.П. Крашенинников писал о промысловиках: «… препроводя почти целый год в несносных трудах и нуждах… не белее соболей с промыслов возвращаются»[133]133
  Павлов П.Н. Пушной промысел в Сибири XVII в. Красноярск, 1972, с. 179


[Закрыть].

Сибирские материалы ценны еще и тем, что они довольно точно характеризуют экономику пушного промысла. Пушной промысел был трудоемким делом, требовавшим многочисленных промысловиков, которым припасы. Промысловая партия, составлявшая от 3–5 до 15–17 человек, должна была иметь все необходимое для промысла, длившегося 8–9 месяцев, а в отдаленных районах почти целый год[134]134
  В промысловый запас (ужина) входили: мука ржаная, овсяная, гречневая, пшеничная, толокно, рожь в зерне, горох, крупа, солод; мясо говяжье и свиное, масло коровье, говяжье сало, рыбий жир, рыба сушеная, мед, соль. Также на промысел брали 1–2 топора, до 20 саженей неводных сетей, 10 аршин сукна и 15 аршин холста, кожа, обувь и одежда. В среднем в XVII веке брали 20–25 пудов ржаной муки, пуд пшеничной муки, пуд соли и четверть пуда крупы на человека – Павлов П.Н. Пушной промысел в Сибири XVII в. Красноярск, 1972, с. 191–193


[Закрыть]. Промысловая партия из 5 человек брала с собой около 140 пудов (2,2 тонны) грузов. Так же было и в варяжские времена на территории будущей Руси, поскольку методы, организация и снабжение пушного промысла в обоих случаях были очень близкими, почти одинаковыми.

При средней добыче за сезон одним охотником около 1000 белок или 30 соболей или куниц, ежегодно в добычу пушнины должно было быть вовлечено не менее 14 тысяч промысловиков белки и не менее 15 тысяч промысловиков соболей и куниц, чтобы набрать достаточно пушнины для выручки примерно миллиона дирхемов в год.

На сезон промысла 30 тысячам промысловикам потребовалось бы 750 тысяч пудов (12,2 тысяч тонн) ржаной муки, 30 тысяч пудов (489 тонн) пшеничной муки, 30 тысяч пудов соли[135]135
  Такой объем соли сам по себе имел большую стоимость. К примеру, стоимость пуда соли в Московском государстве в XVI веке в среднем составляла 12–15 денег или 4,08-5,1 граммов серебра, то есть 1,45-1,82 дирхема. 30 тысяч пудов стоили от 43500 до 54600 дирхемов – Маньков А.Г. Цены и их движение в Русском государстве XVI века. М.-Л., «Издательство АН СССР», 1951, с. 216


[Закрыть] и другие припасы. Количество муки, потребное для пушного промысла вышеописанного масштаба, можно пересчитать в количество крестьянских хозяйств, необходимых для снабжения промысловиков хлебов. При 70 %-ном помоле ржи, 750 тысяч пудов муки соответствует 1,07 млн пудов ржи в зерне. Сколько нужно было крестьян, чтобы произвести такое количество товарного хлеба[136]136
  Товарный хлеб – хлеб, не используемый в крестьянском хозяйстве, поступающий в продажу или на выплату налогов.


[Закрыть]? Крестьянское хозяйство в районе Новгорода в XVI веке могло дать около 15 пудов товарного хлеба в год[137]137
  По подсчетам С. Нефедова, в XVI веке среднее крестьянское хозяйство на Новгородчине, в котором было 5–6 душ, запахивало по 10–12 десятин или по 2 десятины на душу и могло получить 21 пуд ржи чистого сбора с десятины, то есть 210–252 пуда на хозяйство. Из них не менее 15,5 пудов на душу надо было оставить на собственное продовольствие, итого от 77,5 до 93 пудов на хозяйство. Еще 90-108 пудов надо было оставить на семена, из расчета 9 пудов на десятину. Итого, собственные нужды хозяйства составляли от 167,5 до 201 пудов, соответственно товарный излишек мог составлять от 42,5 до 51 пуда ржи. Это максимально возможный объем отпуска зерна из хозяйства. В XVII веке с крестьян в среднем брали 4,5 пуда в качестве налогов и оброка, и еще 8–9 пудов крестьянин продавал, то есть изъятие хлеба не превышало 15 пудов в хозяйства в год. Этот уровень можно принять за нормальный уровень изъятия хлеба из крестьянского хозяйства, при котором не подрывалась бы его производительная способность.


[Закрыть]. Расчет по максимальному изъятию в 15 пудов показывает, что для обеспечения хлебом 30 тысяч промысловиков потребовалось бы 71,4 тысяч крестьянских хозяйств. Расчет по норме продажи в 9 пудов – 119 тысяч крестьянских хозяйств[138]138
  Можно сделать такую оценку. 119 тысяч крестьянских хозяйств должны были запахивать порядка 1,4 млн десятин земли для получения необходимого урожая. С учетом того, что запашка одной десятины (1 десятина = 1,09 гектар; для приблизительных подсчетов десятину можно приравнять к гектару) требовала 100 грамм железа, для запашки такой площади крестьянским хозяйствам требовалось бы 142,8 тонн железа в сошниках.


[Закрыть].

В среднем в крестьянском хозяйстве было 5–6 человек. Таким образом, сельскохозяйственное население территории, способной прокормить пушной промысел, должно было составлять от 428 до 714 тысяч человек.

Чтобы скандинавские купцы могли продать в Булгаре пушнины на миллион серебряных дирхемов, викингам требовалась целая земледельческая страна с населением до миллиона человек. Эту страну предстояло создать из тех племен, разбросанных то тут, то там по обширным лесным пространствам, приобщить их к крупномасштабному пашенному земледелию. Нужно было также создать сеть ссыпных пунктов, которые могли бы принять миллионы пудов зерна от крестьян, нужно было создать сеть мельниц для переработки зерна в муку, нужно было создать транспорт, который позволил бы развезти и раздать сотни тысяч пудов муки промысловикам. Серебро требовало экономики. Огромное количество арабских дирхемов, рассеянных по территории Руси и Скандинавии, всяких прибалтийских земель самым наглядным и неопровержимым образом доказывают, что скандинавам это удалось.

Этот вывод переворачивает все представления об истории скандинавских викингов. Им был присущ мощный организаторский талант. Этот талант был краеугольным камнем всех их знаменитых морских и военных походов, открытия новых земель и большого вклада в историю. Скандинавы сделали огромный и очень важный вклад в историю Руси. Русь быстро стала крупным и влиятельным государством, даже стала исторически молниеносно, именно потому, что скандинавы создали для нее экономическую основу.

Глава 3. Скандинавские каганы финских племен

В рыбацких артелях, которые вели промысел в чужих водах, несомненно с самого начала были люди, которые брали на себя функцию охраны промысла, береговых стоянок и зимовок от различных посягательств. Это были больше воины, чем рыбаки, хотя могли участвовать и в промысле. В этой среде появлялись люди, которые считали более выгодным захватить улов или готовую к продаже обработанную рыбу, чем ловить и чистить самим. Чтобы успешно ограбить рыбаков, надо самому быть рыбаком, чтобы знать, когда и куда нужно нагрянуть с нападением[139]139
  Вероятнее всего, погребение на юго-западном побережье острова Саремаа, на берегу пролива, соединяющего Рижский залив с Балтийским морем, как раз отражает выделение морских воинов из среды рыбаков. Это погребение более чем 40 человек, в двух скандинавских кораблях, вместе с оружием, включая около 40 мечей, и другим корабельным инвентарем, было совершено около 750 года, то есть примерно в момент скандинавского проникновения на Ладожское озеро и за 40 лет до первого рейда викингов на побережье Англии. Воины из этого уничтоженного отряда, судя по параллелям, были выходцами из района озера Меларен в Швеции; во всяком случае похожие погребления в кораблях имеются в Valsgärde, в Уппланде, Швеция.
  Сам облик этого чудом сохранившегося погребения (по обеим сторонам его были глубокие воронки от взрывов времен Второй мировой войны) позволяет думать, что это погибшие в сражении; на многих скелетах остались следы травм. Тела было сложены в корабль в беспорядке, с подогнутыми ногами, в разных позах; кормчий охватывал правой рукой румпель руля. Это все может указывать на спешные похороны вскоре после боя. Вероятно вооруженный конфликт, закончившися гибелью отряда, возник за контроль над рыболовными угодьями или был следствием нападений этих воинов на местных рыбаков с целью их грабежа. – Peets J., Allmäe R., Maldre L. 2010. Archaeological investigations of pre-Viking Age burial boat in Salme village at Saaremaa. Archaeological Fieldwork in Estonia 2010, pp. 29–48; Hedenstierna-Jonson Ch. Entering the Viking Age through the Baltic. // Relations and Runes: The Baltic Islands and Their Interactions During the Late Iron Age and Early Middle Ages. Stockholm, Riksantikvarieämbetet, 2020. p. 12–13


[Закрыть]. Скандинавское купечество, обособлявшееся от рыбного промысла, также нуждалось в военной силе, хотя бы для охраны в путешествиях и на торгу.

Но для того, чтобы военная прослойка выросла, требовались экономические ресурсы. Мелкие грабежи вряд ли могли сами по себе перерасти в крупные, поскольку затраты на оснащение и снабжение сколько-нибудь крупного отряда всем необходимым для жизни, похода и боя были весьма велики.

13,5 килограммов серебра на корабль

Сумма затрат на подготовку похода, в целом, складывается из нескольких частей. Во-первых, корабль со снастями. Во-вторых, одежда, обувь и оружие для экипажа. Во-третьих, необходимые продовольственные запасы.

Первое, что требовалось, это обзавестись подходящим кораблем. Хотя драккар несколько человек могут построить за пару недель, будем считать, что корабль заказывали у мастеров и платили за него деньгами[140]140
  Это, скорее всего, так, поскольку строительство хорошего и надежного судна требует предварительной заготовки и сушки строевого леса, а сушка под навесами и в специально сложенных штабелях занимает 3–5 лет, иногда дольше.


[Закрыть]. Сколько стоил дракар в серебре, нам, конечно, неизвестно. По сибирским материалам XVII века, дощаник, весьма близкий к скандинавским судам по конструкции, размерам и вместимости, стоил вместе с парусами и снастями 30 рублей[141]141
  Вершинин Е.В. Дощаник и коч в Западной Сибири (XVII в.). // Проблемы истории России. Вып. 4. Евразийское пограничье. Екатеринбург, «Волот», 2001, с. 94


[Закрыть] – 2040 грамм серебра (728,5 дирхемов), а коч, предназначенный для морского плавания, стоил 45 рублей[142]142
  Вершинин Е.В. Дощаник и коч в Западной Сибири (XVII в.). // Проблемы истории России. Вып. 4. Евразийское пограничье. Екатеринбург, «Волот», 2001, с. 113


[Закрыть] – 3060 грамм серебра (1092 дирхема).

Далее, одежда и обувь стоили, как было сказано выше, 41,1 грамм серебра на человека или 1233 граммов серебра (440,3 дирхема) на экипаж из 30 человек. Расходы на оружие можно оценить в 178 грамм серебра на человека или 5340 грамм (1907 дирхемов). Были еще расходы на доспехи, но их размер нам неизвестен.

Наконец, продовольственные расходы только на хлебопродукты составляли 131,3 грамм серебра на человека или 3939 грамм (1406 дирхемов) на весь экипаж.

Итого получается: 13572 грамма серебра или 4847 дирхемов на снаряжение корабля с экипажем в 30 человек. Даже если снаряжался корабль меньших размеров и на 12–15 человек, то все равно меньше, чем 2000 дирхемов не получалось. Снарядить корабль на 15 человек обошлось бы в 7296 граммов серебра или 2605,7 дирхемов, на на 12 человек – 6244,8 граммов серебра или 2230,2 дирхемов. В обоих случаях принято к расчету, что стоимость корабля примерно соответствовала стоимости дощаника.

Этот подсчет разбивает вдребезги все предвзятые представления о викингах. Викингами, то есть морскими воинами, становились не от бедности. Конунг, способный выложить почти пять тысяч дирхемов за снаряженный к походу корабль и его экипаж, безусловно, был очень богат.

Конунги вряд ли смогли бы в Скандинавии накопить необходимую сумму. Но вот зато в богатых пушниной районах будущей Руси это становилось возможно. 2500 дирхемов в пушнине – это 1000 шкурок куницы или соболя, 5000 дирхемов, соответственно, 2000 шкурок.

Основные источники пушнины могли быть такие. Первый источник – это удачное нападение или на купцов, или на какого-нибудь местного князя. К примеру, Ермак захватил в казне хана Кучума 2400 соболей, 50 бобров и 20 чернобурых лисиц[143]143
  Павлов П.Н. Пушной промысел в Сибири XVII в. Красноярск, 1972, с. 57


[Закрыть]. Второй источник – обложение местного населения. Размеры дани в соболях бывали разные. Ясак, который данники платили князьям енисейских кыргызов или джунгарским хунтайджи, составлял 10 соболей с мужчины. Русский ясак обычно составлял 5 соболей с мужчины. Таким образом, 2000 шкурок – это дань с примерно 200–400 данников. Третий источник – скупка пушнины у промысловиков и найм самих промысловиков. К примеру, братья Кирилл и Василий Босые – крупнейшие торговцы пушниной в Сибири в середине XVII века, через своих приказчиков скупили в Якутии в 1643 году 13322 соболя. Или вот купец Остафий Филатьев нанимал промысловиков и в 1679 году, когда промысел уже испытывал упадок, 115 якутских промысловиков добыли ему 2644 соболя или по 23 соболя на каждого[144]144
  Павлов П.Н. Пушной промысел в Сибири XVII в. Красноярск, 1972, с. 92, 96


[Закрыть].

В дополнение к этому немало пушнины давала меновая торговля с обменом каких-нибудь товаров на пушнину, например, тех же железных изделий.

По сибирским материалам видно, что все эти методы часто сочетались. Вскоре после завоевания, захвата трофеев и взимания соболиного ясака начинались вполне себе экономические отношения: торговля и найм на промысел. Скорее всего, таким же образом было устроено дело и у варягов. Часть шкурок взималась в порядке дани, а основная масса или скупалась, или заготавливалась по найму и по договору со скандинавскими купцами или представителями конунгов.

Для добычи 2000 шкурок соболей или куниц за год требовалось около 80-100 промысловиков, для прокормления которых требовалось примерно 170 крестьянских дворов, запахивавших примерно 2040 десятин пашни. Десяток хорошо вооруженных воинов могли бы организовать заготовку такого количества пушнины. Таким образом, подготовка к морскому походу включала в себя стадию, связанную с операциями на территории будущей Руси. Часть отряда во главе с самим конунгом или его представителем, отправлялась туда, заготовляла пушнину, затем продавала ее или купцам, или прямо в Булгаре, после чего вырученные серебрянные дирхемы везла в Скандинавию, где на них проводилось оснащение корабля и экипажа к морскому походу.

На мой взгляд, это единственный вариант, способный объяснить без существенных натяжек и передергиваний этот уникальный в своем роде историко-археологический феномен. Другие гипотезы я не рассматриваю, по причине их явной надуманности и отсутствия у них каких-либо оснований.

Austrvegr

Термин Austrvegr или «Восточный путь», употребляется в скальдической поэзии с IX века, а в рунических надписях в XI веке. Исследователи, в частности Т.Н. Джаксон и Ф.Б. Успенский считают, что этот термин имел самое широкое значение, обозначая все земли на востоке[145]145
  Успенский Ф.Б. Путь из варяг в греки: Граница, дорога, направление в представлении древних скандинавов. // Антропология культуры. Вып 1. М., «ОГИ», 2002, с. 223


[Закрыть].

С этой точкой зрения нельзя согласиться. Путь – это конкретное понятие. Т.Н. Джаксон приводит известный топоним Norрvegr, обозначающий Норвегию, явно аналогичный по значению и смыслу Austvegr. Но в Норвегии в то время практически все населенные места тяготели к морскому пути вдоль побережья, ведущему на север. Именно поэтому страна получила название пути. То есть, Norрvegr или Austrvegr – это должны быть земли, непосредственно прилегающие к пути, ведущему в определенном направлении. Но если с северным путем все ясно, то вот с восточным такой ясности нет.

Думается, что конечным пунктом Austvegr был Булгар. Во-первых, потому, что есть сравнительно легкие речные маршруты, соединяющие Ладогу с Волгой. Вверх по Сяси, волоком на Мологу и вниз в Волгу – Тихвинская система. Или вверх по Свири в Онежское озеро, затем вверх по Вытегре, волоком на Ковжу, далее в Белое озеро, Шексну и Волгу – Мариинская система. Направление пути в целом на восток и юго-восток[146]146
  Большинство исследователей в качестве главного пути на Волгу выделяют почему-то реки Волхов и Мсту, то есть Вышневолоцкую систему. При этом они игнорируют важнейшие обстоятельства. Во-первых, пороги. Волхов в 12 км от устья преграждают пороги, которые до строительства Волховской ГЭС представляли большое препятствие для судоходства. Прохождение порогов сплавом возможно было только в высокую воду, и при этом суда разгружали, и груз переправляли на небольших лодках – паузках, через порог, а потом осторожно проводили само судно. Взвод судна через пороги был возможен только порожним. По существу, пороги разделяли реку, в целом очень удобную для судоходства, на два разобщенных участка. На Мсте также есть большие и опасные Боровицкие пороги, протяженностью более 30 км, в которых был порог Вязь, представляющий собой нагромождение камней протяженностью около 340 метров с падением воды на 2,1 метра. По своей опасности порог Вязь на Мсте стоял на втором месте после знаменитого днепровского порога Ненасытец. Его проходили только сплавом в половодье, или даже обходили его по притокам Мсты и волоку между ними. По этой причине идти вверх по Вышневолоцкой системе очень затруднительно. В XVIII и XIX веках по Вышневолоцкой системе господствовало сплавное судоходство. На реках Сясь, Тихвинка, Чадогоща и Молога отсутствовали сложные и опасные пороги, так что в Тихвинской системе осуществлялось судоходство в обе стороны. Во-вторых, путь вверх по Волхову точно не мог быть «восточным путем», поскольку поворачивал на юг, на полуденное солнце, то есть в другую сторону. – Палицын Е.А. Озеро Ильмень и река Волхов в связи с проектом шлюзования и использования энергии падения воды. Материалы для описания русских рек и истории улучшения их судоходных условий. Выпуск XXIX. Санкт-Петербург, 1912, с. 153


[Закрыть]. Во-вторых, на торговую связь Скандинавии с Булгаром уже в первой половине IX века указывает находка среднеазиатского шелка в погребении в южной Норвегии, датированном 834 годом[147]147
  В Осеберге, в 44 км к северу от известного торгового города Каупанг, в Вестфольде, Норвегия, в погребении, датированном по дендрохронологии 834 годом, было 15 фрагментов разных шелковых тканей. 13 фрагментов были определены Маргарет Нокерт как среднеазиатские, а два фрагмента – как византийские. Выглядит наиболее вероятным, что шелк из Средней Азии поступал в Норвегию через Бирку, чем по другим торговым маршрутам. В Скандинавии есть довольно много находок остатков шелка, датированных IX веком: пять мест находок в Норвегии, восемь – в Швеции, семь – в Дании и два – в Финляндии. – Vedeler M. Silk Trade to Scandinavia in the Viking Age. // Textiles and the medieval economy: production, trade, and consumption of textiles, 8th-16th centuries. Oxford, Oxbow Books, 2015, р. 78–80


[Закрыть]. В-третьих, на этом «восточном пути» был важный опорный скандинавский пункт – Тимерево, на Волге, недалеко от Ярославля. Это условное название, данное по расположенной рядом бывшей деревни Большое Тимерёво. Археологический комплекс состоит из двух поселений общей площадью 11 гектаров и большого курганного могильника, в котором насчитывалось до 1500 погребений и было раскопано 472 кургана.

Весьма важна дата появления погребений и поселения. По этому поводу исследователи разделились на две группы. Ряд исследователей (М.В. Фехнер, А.Е. Леонтьев и И. Янссон) датировали появление наиболее ранних курганов концом IX века. Эта группа придерживалась т. н. «короткой хронологии». Другая группа (И.А. Тихомиров, А.А. Спицын и Я.В. Станкевич) датировали ранние погребения VIII–IX веками[148]148
  Седых В.Н. О ранней дате Тимерева. // Археология: история и перспективы. Сборник статей. Ярославль, 2010, с. 158


[Закрыть]. В последние десятилетия В.Н. Седых выдвигал аргументы в пользу ранней датировки ряда погребений, основанных на стиле скандинавских вещей, дающих даты с середины VIII по начало IX века[149]149
  К таким находкам относится ряд украшений, таких как бронзовые кресаловидные подвески и фибулы вендельского стиля Е по Грете Арвидссон, которые происходят из восточной Швеции (Упланд и Сёдерманланд), Готланда и Аландских островов – Седых В.Н. О ранней дате Тимерева. // Археология: история и перспективы. Сборник статей. Ярославль, 2010, с. 160–164


[Закрыть]. Ранее В.Н. Седых относил появление комплекса к середине IX века и считал его земледельческим поселением выходцев из Скандинавии[150]150
  Мнение о земледельческом характере Тимерево В.Н. Седых обосновывает тем, что в Тимеревском могильнике много ранних безинвентарных погребений, которые идентичны таким же рядовым погребениям Швеции и Аландских островов. – Седых В.Н. Скандинавский компонент в материалах Тимеревского археологического комплекса. // Археология: история и перспективы. Вторая межрегиональная конференция. Сборник статей. Ярославль, 2006, с. 452


[Закрыть].

Исследователей явно смущает немногочисленность ранних находок, относимых к концу VIII – началу IX веков, и потому они склонны датировать комплекс по наибольшему массиву находок более поздних датировок. Однако, при основании поселения скандинавов было немного и они оставили мало вещей, а потом население выросло и его хозяйственная деятельность уничтожила многие ранние следы[151]151
  В.Н. Седых приводит интересные сведения о том, что в Тимерево встречается керамика с загнутым внутрь венчиком, типичная для раннесредневековых памятников Швеции. Кроме Тимерево она встречается на нескольких памятниках: Сарское городище и курганы Переяславского Ополья, могильник в урочище Плакун напротив Старой Ладоги, Рюрикового городище, Оятские курганы в юго-восточном Приладожье, Гнездово, а также Михайловский и Петровский могильники под Ярославлем на Волге. Датировка этой керамики – 10 век. Эти находки весьма важны, поскольку они доказывают наличие рядового скандинавского населения в этих ключевых пунктах. Однако, появление этого населения относится к эпохе расцвета скандинавского влияния на территории будущей Руси – Седых В.Н. Скандинавский компонент в материалах Тимеревского археологического комплекса. // Археология: история и перспективы. Вторая межрегиональная конференция. Сборник статей. Ярославль, 2006, с. 454


[Закрыть]. Вероятно, скандинавы появились в Тимерево примерно около рубежа VIII–IX веков. Причем скандинавы поселились надолго и даже привезли с собой семьи[152]152
  Курган № 95 в Тимеревском могильнике дал наиболее раннее и весьма информативное погребение. Это было захоронение женщины и ребенка, на подтреугольной каменной вымостке. Среди инвентаря были биконические бусы из рубчатой серебрянной проволоки, типично скандинавские (аналог найден только в могильнике Плакун в Старой Ладоге), а также три арабские монеты: два дирхема 750–770 годов и полудрахма 780–788 годов. И.В. Дубов датировал погребение первой половиной IX века, однако же, монеты позволяют сдвинуть датировку к рубежу VIII–IX веков или даже чуть раньше. Во-первых, присутствие женщины, вероятнее всего скандинавского происхождения, указывает на то, что путь из Скандинавии до Тимерево не был трудным. Во-вторых, присутствие женщины на этом поселении пришлых людей в столь раннее время (вместе с отсутствием укреплений) говорит о том, что пришельцы чувствовали себя в безопасности. В-третьих, возраст ребенка мог бы многое сказать о жизни поселка, и если это был младенец или ребенок 3–5 лет, то вероятнее всего, он родился уже в Тимерево – Дубов И.В. Скандинавские находки в Ярославском Поволжье. // Скандинавский сборник. XXII. Таллин, «Ээсти раамат», 1977, с. 178


[Закрыть].

Тимерево довольно быстро превратилось в крупный населенный пункт, но при этом не имело выраженных оборонительных укреплений, в частности, валов и рвов[153]153
  Стоит отметить, что по мнению некоторых исследователей, некое укрепление все же было; первоначально заселенная юго-западная часть поселения была ограждена большой столбовой оградой. Имела ли она оборонительное значение, сказать трудно – Дубов И.В., Седых В.Н. Тимерево в свете новейших исследований. // Древняя Русь: новые исследования. Славяно-русские древности. Вып. 2. Санкт-Петербург, 1995, с. 116


[Закрыть]. Судя по тому, что многие жилища Тимеревского поселения имеют слой древесного тлена, вероятно от сгнивших стен и кровли, можно сказать, что это поселение никогда не подвергалось военному нападению и ограблению. Оставленные хозяевами усадьбы постепенно приходили в негодность и разрушались. Впрочем, в могильнике было найдено столь много оружия, что становится очевидно – на поселении проживало хорошо вооруженное население, чувствовавшее себя в безопасности и без укреплений.

Это место было очень важным, потому что к нему сходилось несколько водных путей. Первый – это уже рассмотренный выше путь по Сяси и Мологе, соединящий Ладогу и Волгу. Второй – с Чадогощи был удобный волок вверх по рекам Песь и Кушаверка, и далее через цепочку из девяти озер в Мсту на 35 ниже Боровичей с их трудными и опасными порогами и далее в озеро Ильмень. Существовал также волок с Мсты на Мологу через реку Волчина, но скандинавы им не пользовались[154]154
  В этом районе верховий Мсты было обнаружено довольно много ранних длинных курганов – 51 могильник, разделенных на два микрорайона. Три самых крупных могильника: Липовицы, Млевский Бор и Дягилево имели по 40–50 насыпей. Самый длинный курган имел длину 26 метров. Датируются VI–VII веками. Отмечается, что в последующем, в VIII–IX веках, в этом районе отмечалось резкое сокращение населения. – Исланова И.В, Насыпи культуры длинных курганов Мстинско-Моложского междуречья. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. (Тезисы научной конференции). Вып. 2. Новгород, 1989, с. 27


[Закрыть]. Третий – вверх по Шексне к Белому озеру, где находится городище Крутик, один из пунктов со скандинавскими находками, а далее в Кожву, Вытегру и в Онежское озеро. Четвертый – вверх по реке Которосль к озеру Неро, где находилось Сарское городище, еще один пункт со скандинавскими находками. К тому же, Тимерево возникло на границе между землями веси и мери[155]155
  Голубева Л.А. Белозерская весь и ее западные соседи в Х – начале XI века. // Скандинавский сборник. VIII. Таллин, «Эстонское государственное издательство», 1964, с. 286


[Закрыть], как и многие другие скандинавские пункты.

Весьма интересно, что этот древнейший путь скандинавов к Булгару или Austrvegr был проложен в обход Старой Ладоги и Волхова, вверх по реки Сяси, впадающей в Ладожское озеро восточнее. Он контролируется Сясьским городищем[156]156
  Raudonikas W.J. Die Normannen der Wikingerzeit und das Ladogagebiet. Stockholm, “PÅ Akademiens Förlag”, 1930, S. 140


[Закрыть]. Обычно это объясняется удобством водного пути, но, вероятно, это не единственная причина. По материалам Старой Ладоги видно, что около 760 года скандинавы утрачивают этот пункт и возвращаются лишь в 840-х годах[157]157
  По стратиграфии Земляного городища Старой Ладоги, скандинавское присутствие отмечается в первом ярусе, в 750-760-х годах. Затем второй и третий ярусы, существовавшие в 760–810 годы, отмечены господством культуры псковских длинных курганов. Однако, около 780 года произошел сильный пожар, разделивший второй и третий ярусы. Четвертый ярус, существовавший в 810–840 годах, связан с доминированием культуры смоленских длинных курганов. В 838–845 годах, по дендродатам, в Старой Ладоге снова происходит пожар, после которого, в 840-860-х годах отмечается значительный приток скандинавов. – Петров Н.И. Поволховье и ильменское Поозерье в IX–X веках. Санкт-Петербург, «Издательство СБПГУ», 1996, с. 24–28, 33; Иными словами, около 760 года в Старой Ладоге произошел погром, отразившийся в разгроме скандинавских мастерских. Мастера отчасти погибли, в остатках сожженых мастерских встречаются останки людей. После этого город более полувека контролировался славянами из круга псковских длинных курганов, затем был заселен переселенцами из круга смоленских длинных курганов, после этого был снова завоеван скандинавами около 845 года. То есть, на рубеже VIII–IX веков Старая Ладога не была под контролем скандинавов, им удалось удержать лишь устье Сяси. Потому скандинавам пришлось искать другие пути проникновения в лесную зону и потому их дальнейшее продвижение шло, в сущности, в обход, через Верхнюю Волгу.


[Закрыть]. Если так, то им действительно требовался обходной маршрут, который и стал одной из веских причин для образования опорного пункта в Тимерево в удачно выбранном узловом пункте.

Меря и весь

Вблизи Тимерево скандинавы нашли два финских племени: меря и весь, с которыми довольно быстро установили отношения.

Центр мери – Сарское городище у южного берега озера Неро, располагалось в 70 км от Тимерево по реке Которосле. Это был хорошо обжитый, сельскохозяйственный район вокруг озера Неро из 19 селищ и одного городища[158]158
  Леонтьев А.Е. Археология мери. К предыстории Северо-Восточной Руси. М., «Геоэко», 1996, с. 41


[Закрыть]. Весь район был радиусом 15–20 км и его можно было обойти за день.

Мерянские селища в среднем занимали 2,8 гектара, поселение Шурскол III занимало площадь в 8 гектаров. Площадь селища позволяет приблизительно определить численность населения. Если принять, что на двор со средним населением в 5 душ приходилось 500 кв. метров площади, то общее население этой группы мерянских селищ можно примерно определить в 5400 человек или 1080 дворов. Это население могло запахивать до 10,8 тысяч десятин пашни, если считать по 10 десятин на двор[159]159
  В расчете запашки по косвенным данным, таким как площадь селища и количество существовавших в нем дворов, оценка неизбежно получается усредненной, в которой нивелируются как очень маленькие по наделу хозяйства, так и очень большие.


[Закрыть]. Таким образом, у этого компактного района был весьма мощный сельскохозяйственный базис. Можно также примерно подсчитать хлебофуражный баланс этого земледельческого района. При урожайности в 21 пудов ржи с десятины, валовый урожай этого района достигает 226800 пудов. На семена требуется по 9 пудов на десятину или суммарно 97200 пудов; на прокорм лошадей 18 пудов на голову в год – 19440 пудов; на продовольственные нужды 15,5 пудов на человека в год – 83700 пудов. Суммарный расход составлял 200340 пудов зерна, товарный остаток составлял 26460 пудов[160]160
  Необходимо отметить, что 21 пуд ржи с десятины – это средняя урожайность для сошного земледелия. В течение ряда лет урожайность могла очень колебаться, в отдельные урожайные годы могла достигать 40–50 пудов с десятины и более.


[Закрыть]. Этого хватило бы для прокормления более чем 1700 человек неземледельческого населения в течение года.

Скандинавам удалось захватить Сарское городище и подчинить себе окружающую его земледельческую округу. Во-первых, на городище были найдены оружие и предметы скандинавского облика[161]161
  Набор оружия на Сарском городище оказался впечатляющим, несмотря на частичные раскопки: 66 наконечников стрел, 10 наконечников копий, 3 наконечника сулиц, обломок меча, три боевых топора, обрывок кольчуги и навершие шлема. Это, видимо, части оружия, брошенные за негодностью или оставленные за ненадобностью. В Тимерево на раскопанной площади 5 тысяч кв. метров (на Сарском городище было раскопано 3 тысячи кв. метров) было найдено всего 32 наконечника стрел. – Леонтьев А.Е. Археология мери. К предыстории Северо-Восточной Руси. М., «Геоэко», 1996, с. 189; Помимо скандинавского оружия на городище были найдены некоторые другие находки скандинавского облика: железные гривны из перекрученного дрота, равноплечная фибула типа 71 по Петерсену, ладьевидная подвеска с орнаментом «волчий зуб», кресало с бронзовым остовом. Этих находок не так много, и большая часть из них имеет аналогии в материалах погребений на некрополе Бирки. По времени бытования находки распределились почти равномерно от рубежа VIII–IX веков до начала XI века – Леонтьев А.Е. Скандинавские вещи в коллекции Сарского городища. // Скандинавский сборник. XXVI. Таллин, «Ээсти Раамат», 1981, с. 142–144


[Закрыть]. Во-вторых, на городище было найдено 64 железных ножа типично скандинавского типа и технологии производства[162]162
  На Сарском городище появляются довольно многочисленные трехслойные, со стальной сердцевиной, ножи, которые связываются со скандинавской технологией. Такие же ножи обнаружены в Старой Ладоге и датирутся второй половиной VIII – началом IX века. – Леонтьев А.Е. Археология мери. К предыстории Северо-Восточной Руси. М., «Геоэко», 1996, с. 99, 108


[Закрыть]. В-третьих, напротив городища, на другом берегу реки Сары, в 150 метрах от него была обнаружена временная стоянка. На стоянке не было мерянских вещей, но зато были найдены остатки оружия и доспехов, в частности, сломанная панцирная пластина; кроме того найдены четверть дирхема 811/812 года и дирхем 902/903 года. На этой стоянке был сооружен грандиозный очаг: чашеобразная выемка диаметром около 2 метров, выложенная камнями. Вероятнее всего, отряд скандинавов сначала осаждал Сарское городище, и даже имел бой с его защитниками, на что указывает сломанная панцирная пластина. Но потом защитники городища и все племя меря подчинились скандинавам и вошли с ними в разнообразные экономические отношения. На временном поселении, видимо, стоял скандинавский отряд во время сбора дани. Разведение большого костра вероятно служило сигналом прибытия отряда и наступления времени сдачи дани. Потом скандинавы жили уже на Сарском городище, которое не имело следов штурма и сожжения; напротив, оно было заброшено в XI веке и его постройки разрушились постепенно. В общем, все признаки первоначального столкновения, а потом длительного, мирного сосуществования. Если полагать, что обломок дирхема 811/812 года был потерян именно во время этих событий, то подчинение меры произошло во второй половине 810-х годов.

Подчинившись скандинавам, меря много выиграли. Если ранние мерянские поселения были немногочисленными и занимали компактный район, то в последующем поселения распространились на всю территорию Суздальского Ополья, к югу от озера Неро и до реки Клязьмы на расстоянии около 80 км[163]163
  В Суздальском Ополье открыто 317 средневековых поселений, из которых ранние материалы, лепная керамика, бывшая в употреблении до начала XI века, найдена на 81 поселении. Однако, археологи полагают, что в Ополье может быть до 600 поселений с лепной керамикой. В эпоху присутствия скандинавов этот регион стал густонаселенным сельскохозяйственным районом – Залесская Земля в IX–X веках. Историческая и археологическая панорама Северо-Восточной Руси. Ярославль, 2014, с. 94


[Закрыть]. Археологические материалы показывают, что в Ополье бурно развивалось пашенное земледелие, причем вероятно многопольное[164]164
  Во-первых, Ополье отличается плодородными почвами, и в древнерусское время этот регион был густо заселен славянами, составившими ядро Ростовского и Суздальского княжеств. Во-вторых, исследование пыльцы с поселений IX–X веков показывают, что вокруг поселений распространились березовые и ольховые леса, что указывает на расчистку лесов и распашку земель. Березовый лес вырастает на ранее расчищенных и распаханных землях; очевидно, система земледелия была залежной, когда часть пашен забрасывалась на 10–15 лет, зарастала лесом, а потом снова расчищалась и распахивалась. В-третьих, размеры поселений варьируют от 0,5 до 10 гектаров, в среднем 2 гектара, то есть от 15 до 330 дворов, в среднем 50 дворов на каждом поселении. Только на исследованных поселениях должно было быть около 4000 дворов с населением около 24 тысяч человек. Поселения были довольно большими, в среднем 50 дворов, что говорит об определенном недостатке земли (в крестьянской экономике большие села всегда испытывали нехватку земли, и в таких селах средний надел составлял 4–6 десятин на хозяйство) и потребительском характере земледелия, с низким выходом товарного зерна. Колебания площади поселений говорит о социальном расслоении крестьянства, поскольку в небольших поселках жили более богатые крестьяне, имевшие больше земли. В-четвертых, земледелие было, ввиду недостатка земли, весьма интенсивным, с развитым севооборотом. В окрестностях д. Весь, близ Суздаля, найдено шесть поселений общей площадью 22 гектара (около 730 дворов), нижние слои которых содержали мерянскую керамику. На поселениях было много карбонизированных остатков зерна: ячмень – 38,3 %, пшеница – 32,5 %, овес – 12,9 %, просо – 10,8 %, рожь и бобы – по 2,7 %. – Залесская Земля в IX–X веках. Историческая и археологическая панорама Северо-Восточной Руси. Ярославль, 2014, с. 114; В трехпольном севообороте ячмень сеют после озимой пшеницы. Такой состав хлебов также может соответствовать пятипольному севобороту для лесостепной зоны: пар – яровая пшеница – яровая пшеница – горох и овес – ячмень. Думается, что мерянские земледельцы из-за нехватки земли применяли в основном трехпольный севоборот, но неусточивый, переходящий к четырехпольному и даже пятипольному севообороту для восстановления плодородия земли.


[Закрыть]. Также в этом районе был развит пушной промысел и обработка пушнины на поселениях[165]165
  Пушной промысел был весьма развит. На мерянских поселениях Ополья 62 % костей принадлежали диким животным, в том числе 50 % – кости бобра, 28 % – белки, 7,9 % – куницы – Залесская Земля в IX–X веках. Историческая и археологическая панорама Северо-Восточной Руси. Ярославль, 2014, с. 114


[Закрыть]. На это указывают как остеологические материалы, показывающие очень высокую долю бобра в костных останках на поселении, так и характерные находки – глиняные лапки бобра. Происхождение этих странных вещей, составлявших часть погребального обряда, связывается с Аландскими островами[166]166
  Тимерево отличается высокой концентрацией этих странных находок. Всего на территории Руси было обнаружено 113 глиняных лап бобра и 56 глиняных колец, почти все из них в районе Ярославского Поволжья. 68 лап и 16 колец в были обнаружены в 11 захоронениях в Тимерево. Второй пункт концентрации таких находок – Аландские острова, где было найдено 70 лап в десяти могильниках. – Залесская Земля в IX–X веках. Историческая и археологическая панорама Северо-Восточной Руси. Ярославль, 2014, с. 77; ритуальный характер этих предметов не вызывает сомнений, и их связь с промыслом бобра также считается наиболее вероятной. Но конкретный характер этого культа так и остается неясным.


[Закрыть]. Существует гипотеза, что глиняные имитации лап бобра были связаны с бобровым промыслом, и, очевидно, принадлежали людям, которые отличались умением в промысле ценного пушного зверя. Вполне вероятно, что вместе со скандинавскими викингами прибыли бобровщики с Аландских островов, которые наладили промысел бобра в мерянских землях.

Так что появление варягов в мерянских землях принесло мери рост благосостояния и доходное ремесло. Даже можно сказать, что экономическое развитие было с избытком: население увеличилось настолько, что меря столкнулись с нехваткой земли.

Финское племя весь скандинавы подчинили мирно. Во всяком случае, на известных и исследованных поселениях веси этого периода совершенно отсутствуют следы нападений и штурмов[167]167
  Также в земле веси отсутствуют города и укрепленные городища, в том числе и скандинавские. – Голубева Л.А. Белозерская весь и ее западные соседи в Х – начале XI века. // Скандинавский сборник. VIII. Таллин, «Эстонское государственное издательство», 1964, с. 286


[Закрыть]. Самое известное и самое богатое поселение – Крутик, к югу от Белого озера, не имело оборонительных сооружений, хотя было, судя по находкам, крупным торгово-ремесленным центром. Причина была проста. Весь, жившая вокруг Белого озера, по реке Суде и юго-восточнее Онежского озера, была очень бедной[168]168
  Голубева Л.А. Кочуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск, 1991, с. 9


[Закрыть]. Только поселение Крутик, возникшее в середине IX века, резко выделяется богатством и разнообразием археологического материала, и на нем есть находки, говорящие о присутствии скандинавов на поселении[169]169
  К скандинавским находкам на поселении Крутик относятся: железная витая гривна Х – начала IX века, типично шведская, железные замки от ларцов, которые бытовали в Швеции в IV–X веках, бронзовых наконечник ножен меча в стиле Борре, датируемый второй половиной Х века, и некоторые другие находки – Голубева Л.А. Кочуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск, 1991, с. 105–107


[Закрыть]. Богатство пришло вместе со скандинавами.

Ни в одном другом месте экономика этой эпохи не видна столь же ярко, как на поселении Крутик. Она стояла на нескольких основных отраслях. Во-первых, добыча пушного зверя: бобров, куниц и лисиц[170]170
  Нужно отметить, что в пушном промысле поселения Крутик абсолютно доминировал бобер. Найдены остатки 420 особей, которые дали 78 % всех костей диких животных. Бобер добывался для продажи. Абу Хамид ал-Гарнати писал, что из земли Вису вывозились хорошие шкурки бобра. Здесь надо также отметить, что 420 особей добыты рядом с поселением и промысловики принесли тушки для снятия шкурок. В более отдаленных районах шкурки снимались на месте заготовок – Голубева Л.А. Кочуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск, 1991, с. 99


[Закрыть]. Во-вторых, производство железа и железных изделий. На поселении раскопаны и изучены остатки нескольких горнов, много железных шлаков, кусков железа, кузнечных заготовок и изделий[171]171
  Железная руда, очевидно, добывалась или в верховьях реки Шексны, где имеются богатые залежи болотной руды, которую добывали кустарным способом еще в начале ХХ века, или же в верховьях реки Ангоды, впадающей в реку Суду (она впадала в Шексну, а теперь в Рыбинское водохранилище). Руду привозили на поселение вероятнее всего на лодках. Здесь же велась выплавка железа и производство криц. Часть криц сразу же пускались на изготовление наиболее простых железных изделий, а часть железных криц перерабатывалась в сталь. Были обнаружены очаги с глиняными соплами от кузнечных мехов и части глиняных сосудов с оставшимися в них крицами. Полученная цементацией сталь пускалась на пластины, использовавшиеся в производстве пакетных изделий, в основном ножей, топоров, пил и других подобных изделий – Голубева Л.А. Кочуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск, 1991, с. 47


[Закрыть]. Кузнецы производили широкую номенклатуру изделий: ножи, топоры, рыболовные крючья, в том числе для переметов, корабельные заклепки, ледоходные шипы, гвозди. В-третьих, литейное дело и производство украшений из меди, бронзы, оловянно-свинцового сплава. В-четвертых, обработки кости и рога. Кроме бобров, велась также интенсивная охота на оленей, из рога которых вырезались различные изделия: гребни, в том числе скандинавские, пряслица. В-пятых, разведение скота, обработка кожи и шерсти, видимо, для производства шерстяных тканей и войлока. Продукция ремесла явно шла на продажу или на обмен на пушнину, причем не только в ближних районах, но и в весьма отдаленных[172]172
  В верховьях Камы, в финских поселениях были найдены многочисленные железные изделия, изготовленные по скандинавской пакетной технологии и имевшие североевропейский облик. Видимо, железные изделия, более качественные, чем изделия местного производства, имели большой спрос и обменивались на пушнину на обширной территории. – Голубева Л.А. Кочуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск, 1991, с. 179


[Закрыть]. Ремесленное производство на поселении обеспечивало промысел орудиями лова, инструментами, текстильными и кожаными изделиями. В целом, поселение можно охарактеризовать как факторию, занимавшуюся заготовкой пушнины в обширном районе вокруг Белого озера.

Время существования поселения Крутик хорошо датируется находками монет и украшений. К 1991 году было найдено 13 монет, самая старшая из которых представляет собой половину аббасидского дирхема 778/779 или 782/783 года, а младшие монеты – саманидские дирхемы 930/931 года. На поселении совершенно отсутствуют бусы X–XI веков, а также отсутствуют столь характерные для древнерусской культуры вещи, как шиферные пряслица[173]173
  Голубева Л.А. Кочуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск, 1991, с. 43–44


[Закрыть]. Это говорит о том, что поселение Крутик было заброшено еще до того, как территория вокруг Белого озера перешла в подчинение киевским князьям. Прекращение существования поселения Крутик, очевидно, было связано с изменением политической обстановки, и прошло мирно, без штурма и разорения. Судя по тому, что в одной из кузниц рядом с горном и наковальней были оставлены куски железа и кузнечные заготовки топора и двух ножей, поселение было оставлено одномоментно и его население больше на него не возвращалось. Есть и еще одна интересная находка, показывающая резкое изменение политической и экономической обстановки: местные литейщицы разошлись по окрестностям и жили в соседних поселках[174]174
  Литейное производство на поселении Крутик было преимущественно женским делом и домашним ремеслом. В могильнике Никольское-13 в женском погребении был найден обломок льячки, финские шумящие подвески и превращенный в подвеску дирхем, датируемый 914–943 годами. Столь любопытное сочетание инвентаря может указывать на то, что женщина, в прошлом литейщица, прожила остаток жизни уже после прекращения производства на поселении Крутик, и сохранила у себя предметы, связанные с ее прошлым, которые были положены с ней в могилу – Голубева Л.А. Кочуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск, 1991, с. 70


[Закрыть].

У этого района тоже должен был быть центр, причем центр богатый и весьма развитый. Есть сведения, что на поселении Луковец, расположенном при впадении реки Суды в Шексну[175]175
  Разведочный шурф показал наличие остатков деревянных построек и даже деревянных мостовых, проложеных вдоль берега Шексны. Шурфовка оказалась незаконченной, шурф был затоплен поднимающейся водой. Тем не менее, были вскрыты остаткти построек, датируемых X–XI веками. Кроме того, рядом в Луковцом был найден клад в Панькино, датируемый IX веком. – Башенькин А.Н., Кудряшов А.В. Древний Луковец. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. (Тезисы научной конференции). Вып. 2. Новгород, 1989, с. 20–21


[Закрыть] и затопленном ныне Рыбинским водохранилищем, при разведочных раскопках были найдены деревянные мостовые – принадлежность большого и богатого города, такого как Новгород.

«Экспедиции за хлебом»

Нужно отметить, что в самую первоначальную эпоху своего проникновения на территорию будущей Руси, скандинавские викинги относились к славянам явно враждебно. По всей видимости потому, что славяне изгнали скандинавов из Старой Ладоги в 760-х годах, разгромив и уничтожив их поселение. Первые такие походы состоялись, очевидно, еще в третьей четверти VIII века. Объектом нападения стали небольшие группы славян, поселившихся вблизи восточного и юго-восточного побережья озера Ильмень. Право открытия этого по праву принадлежит двум исследователям: И.И. Еремееву и О.Ф. Дзюбе. В своем феноменальном исследовании[176]176
  Работу этих двух авторов, в которой сочетается исключительная тщательность в анализе и интерпретации археологических материалов, привлечение разнородных источников (особенно часто радиоуглеродных датировок, анализов пыльцы, анализов отложений торфяных болот), можно с полным правом считать выдающейся. Кто еще, кроме них, смог определить следы расчистки поля под пашню на краю торфяного болота у городища Сельцо на юго-востоке Ильменской равнины и датировать их? На мой взгляд, это образец археологического исследования для современной эпохи – Еремеев И.И., Дзюба О.Ф. Очерки исторической географии лесной части пути из варяг в греки. Археологические и палегеографические исследования между Западной Двиной и озером Ильмень. М., «Нестор-история», 2010, с. 57


[Закрыть], они сумели доказать два важных для понимания истории раннего проникновения скандинавов на озеро Ильмень момента. Во-первых, славяне появились в этом регионе около VII века, заняв старые поселения и городища, которые примерно за 100–150 лет до них заселяли финские племена[177]177
  Это крупное достижение, поскольку с 1940-х годов многие археологи ставили перед собой задачу найти следы ранней славянской колонизации этого обширного лесного региона, причем непременно более ранние, чем время появления скандинавов. Это вытекало из общей установки в советской исторической науке, направленной на борьбу с норманнизмом, и вело к настойчивым поискам славянского проникновения на озеро Ильмень, либо с Днепра, либо с Вислы. Однако, эти работы не пошли дальше выдвижения довольно шатких и туманных гипотез, мало чем подкрепленных. И.И. Еремееву и О.Ф. Дзюбе, при их тщательном подходе, удалось найти следы этой славянской колонизации и доказать ее связь с днепровскими славянами. Только это была не какая-то массовая волна колонистов, в духе переселения народов, а сравнительно небольшие группы, очевидно, родовые. Они шли сухопутными тропами к водоразделу рек, и далее через него к Ильменю, в поисках плодородных земель и относительной безопасности в малонаселенных лесных районах. Во всяком случае, спешное сооружение нового, мощного вала на городище Маяты, укрепленного навалом бревен и плах (детальное исследование показало, что это был срубленные рядом с городищем березы, на которых сохранились необрубленные ветки, остатки коры и затесы топором), говорит о том, что пришлое население очень боялось нападения – Еремеев И.И., Дзюба О.Ф. Очерки исторической географии лесной части пути из варяг в греки. Археологические и палегеографические исследования между Западной Двиной и озером Ильмень. М., «Нестор-история», 2010, с. 90–106


[Закрыть]. Во-вторых, в середине или третьей четверти VIII века эти городища и поселения подверглись нападению скандинавов[178]178
  В 26 км к югу от городища Маяты расположено городище Сельцо (на р. Ларинка, правый приток реки Полы, впадающей в Ильмень). Так же как и предыдущее, оно было построено на месте сожженного финского городища, причем система укреплений была такая же, как на городище Маяты: мощный вал, на котором была сооружена деревянная стена, вдоль которой с внутренней стороны была сооружена длинная постройка с очагами внутри. В материалах городища найдены ланцетовидные наконечники стрел, имеющие, в частности, аналогии на Готланде, где они датируются первой половиной VIII века. Присутствие явно чужеродных наконечников стрел обычно говорит о бое и штурме. Детальные раскопки и тщательная фиксация таких находок иногда даже позволяет установить, с какой стороны штурмовали городище, как проходил бой и кто одержал победу. Поверх вала залегал слой пожара, то есть городище было взято штурмом и сожжено. Нужно отметить, что это лишь вероятное предположение, поскольку отчеты о раскопках С.Н. Орлова были очень лаконичны – Еремеев И.И., Дзюба О.Ф. Очерки исторической географии лесной части пути из варяг в греки. Археологические и палегеографические исследования между Западной Двиной и озером Ильмень. М., «Нестор-история», 2010, с. 144


[Закрыть].

В это время на городищах на Ильмене появляется чужеродный материал и возникают несколько опорных пунктов явно пришлых и враждебных к местному населению людей. Если ланцетовидные наконечники стрел еще мало что доказывают, поскольку они имеют очень широкие аналогии, то вот появление Рюрикова городища дает более яркие доказательства. Это городище долгое время датировалось серединой IX века, но недавние раскопки позволили удревнить его дату до конца VIII века. Городище очень напоминает городища викингов в Англии[179]179
  Городища в Рэптоне, Уимблингтоне и Шиллингтоне, определенно принадлежавшие скандинавам, также имеют дугообразный вал, упирающийся в реку. Такие городища строились для защиты корабельной стоянки от внезапного нападения. Массивная фортификация Рюрикова городища была сооружена, видимо, много позднее появления этого опорного пункта – Еремеев И.И., Дзюба О.Ф. Очерки исторической географии лесной части пути из варяг в греки. Археологические и палегеографические исследования между Западной Двиной и озером Ильмень. М., «Нестор-история», 2010, с. 519


[Закрыть]. Городище появилось при интересных обстоятельствах. Во-первых, под валами были обнаружены следы распашки, то есть создатели этого опорного пункта заняли чью-то пашню или ляд. Во-вторых, в южной части городища было обнаружено большое количество черепов лошадей и коров. Их было очень много, некоторые черепа явно имели вторичное использование. И.И. Еремеев и О.Ф. Дзюба предположили, что это следы массового забоя скота, отнятого у местного населения[180]180
  Исследователи приводят в качестве аналогии временную стоянку викингов в местечке Зютфен на реке Эйссел (правый рукав Рейна), в 16 км выше по течению от города Девентер, взятого и разграбленного викингами в 822 году. Остатки города носили следы боя, сильного пожара и грабежа. Были найдены непогребенные человеческие костями со следами повреждений зверьми, то есть трупы после уничтожения города убраны не были. В некоторых домах были найдены черепа коров и множество костей конечностей. Археологические данные позволяют реконструировать, что в ходе грабежа города викинги на улицах города и во дворах забивали захваченный скот, отрубали у туш головы и ноги, и уносили их на корабли. Многочисленные кости животных на Рюриковом городище показывают похожую картину, только в этом случае скот пригнали на корабельную стоянку для забоя и погрузки туш на корабли – Еремеев И.И., Дзюба О.Ф. Очерки исторической географии лесной части пути из варяг в греки. Археологические и палегеографические исследования между Западной Двиной и озером Ильмень. М., «Нестор-история», 2010, с. 523


[Закрыть]. Это согласуется с остеологическими материалами близлежащих поселений[181]181
  На городище Георгий (на реке Веряже) в ранних слоях, относящихся к VIII – первой половине IX века, основная часть костей составлена костями домашних животных, особенно свиней и крупнорогатого скота – Носов Е.Н., Горюнова В.М., Плохов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья (Новые материалы и исследования). Санкт-Петербург, 2005, с. 139


[Закрыть].

На поселениях и городищах VIII века по берегам озера Ильмень, не встречено следов обширных пожаров, обычно сопровождающих штурм. Присутствуют лишь россыпи наконечников стрел, иногда очень компактные[182]182
  На городище Георгий под валом, датриуемым Х веком, был обнаружен развал сгоревшего сруба, обугленные бревна сохранились на 2–3 венца. Внутри него были найдены 7 черешковых ромбовидных наконечников стрел, шесть из них на плошади около одного кв. метра. Датировать сожжение этого дома не представляется возможным, но можно предположить, что это следы раннего по времени нападения. – Носов Е.Н., Горюнова В.М., Плохов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья (Новые материалы и исследования). Санкт-Петербург, 2005, с. 137


[Закрыть]. Слабые следы нападений, очевидно, были уничтожены более поздними жителями этих поселений. Если бы не изобилие костей на Рюриковом городище, то трудно было бы понять, что такое грабительские походы были. Можно выдвинуть предположение, что эти нападения осуществлялись в основном, с целью захвата продовольствия: зерна[183]183
  Под валом и культурным слоем городища Георгий, изначально бывшего неукрепленным поселением, были найдены следы распашки однозубым ралом, причем неоднократной; полосы от рала образовывали частую клетку, что говорит о том, что участок распахивался несколько раз. Сборы пыльцы дали присутствие ячменя и проса – Носов Е.Н., Горюнова В.М., Плохов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья (Новые материалы и исследования). Санкт-Петербург, 2005, с. 138–139


[Закрыть] и скота. Нападения прекратились в самом конце VIII века, на что указывают находки ранних дирхемов[184]184
  Городище Георгий – в хозяйственной яме найден комок из нескольких монет, одна из которых датируется 713/714 годов, а другая – аббасидский дирхем VIII – начала IX века. При добыче песка рядом с Холопьим городком был обнаружен клад из 4 драхм и 20 дирхемов, младшая из которых чеканена в 810–812 годах. Несколько ранних монет найдено на городище Маяты: самая старшая 794/795 года, а самая младшая 815/816 года – Носов Е.Н., Горюнова В.М., Плохов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья (Новые материалы и исследования). Санкт-Петербург, 2005, с. 137, 148; Еремеев И.И., Дзюба О.Ф. Очерки исторической географии лесной части пути из варяг в греки. Археологические и палегеографические исследования между Западной Двиной и озером Ильмень. М., «Нестор-история», 2010, с. 232


[Закрыть]. Рубеж VIII–IX веков прошел для населения этого региона спокойно, возобновилась торговля, очевидно, с купцами из мери или с их посредством.

Общий контекст позволяет сделать такие заключения. Во-первых, походы совершались еще до того, как возникла налаженная пушная торговля, и целью грабежа было продовольствие. Во-вторых, нападавшие вероятно выходили из Ладожского озера, из устья рек Сясь и Свирь, поднимались вверх по Волхову и некоторое время грабили прибрежные поселения на озере Ильмень и впадающих в него реках, куда могли добраться на кораблях или на лодках. Потом они снова спускались вниз к Ладоге. В-третьих, весьма вероятно, что одной из причин походов скандинавских викингов на славян в Приильменье была также вражда между финским населением и славянскими переселенцами[185]185
  В Ильменском Поозерье, район между истоком Волхова и рекой Веряжей, очень подходящий для пашенного земледелия, на ряде поселений была найдена керамика, схожая с керамикой культуры лууконсаари Карелии и Восточной Финляндии. Хотя это трудно доказать определенно, поскольку культурный слой поселений сильно поврежден глубокой распашкой, эта керамика показывает присутствие здесь финского населения, культурного связанного с Карелией. Также и на поселении Прость, при впадении реки Прость в протоку Волхова, к югу от Новгорода, была найдена керамика с линейным орнаментом, характерная для поселений в Финляндии, а также украшения поясных наборов, встречающихся в Прикамье, Южной Сибири и Северном Кавказе, очевидно, импортные. Поселение имеет радиоуглеродные датировки в предлах 658–770 годов – Носов Е.Н., Горюнова В.М., Плохов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья (Новые материалы и исследования). Санкт-Петербург, 2005, с.123, 142; Так что есть основания полагать, что в этом районе славяне постепенно вытесняли финнов.


[Закрыть]. Скандинавы были связаны в то время главным образом с финнами, и вполне могли выступить как их союзники с выгодой для себя.

В результате этих походов скандинавы создали себе опорный пункт в истоке Волхова, возможно временный, а не постоянный. В Старую Ладогу после некоторого замирения с приильменскими славянами они не вернулись. Повторное завоевание Старой Ладоги скандинавами состоялось позднее.

Вверх по Волге

Куда скандинавы пошли дальше? Думается, что пошли они вверх по Волге от впадения Мологи, сначала в юго-западном, потом в западном направлении. При впадении реки Тверцы в Волгу открывался путь на север, через волок в реку Цну, впадающую в реку Мста и далее в озеро Ильмень[186]186
  Волок между Тверцой и Цной был коротким, всего 10 км, и весьма удобным. Эта дорога в XV веке была главным путем из Москвы в Европу, по ней в 1437 году московский митрополит Исидор ехал на церковный собор во Флоренцию. В 1703–1708 года по указу Петра I через волок был прорыт Тверецкий канал – Соловьева Ф.Б. 300 лет Вышневолоцкой водной системе: история и основные этапы развития. //Вышневолоцкая водная система – 300 лет на благо России. Сборник материалов межрегиональной научно-практической конференции. Вышний Волочек 17–18 мая 2003 года. Вышний Волочек, «Ирида-прос», 2007, с. 8


[Закрыть]. Дальнейший путь вверх по Волге выводил в район истока, в систему озер и болот, из которых берут исток также реки Днепр и Западная Двина. Этот регион, заболоченный, лесистый и малонаселенный, привлекал их, вероятнее всего, пушными богатствами.

Здесь скандинавы встречают уже совсем другое население. Верховья Волги, от Мологи до устья реки Нерли, впадающей в реку Клязьму, относятся к ареалу дьяковской культуры, вероятно балтской по своему происхождению. Поселения были довольно многочисленными и образовывали группы[187]187
  Известно 270 памятников дьяковской культуры, в том числе 137 городищ и 132 поселения. К 1991 году было раскопано 4 % общей площади всех памятников или 21,3 тысячи кв. метров – Вишневский В.И. Дьяковская культура в верхнем Поволжье (VIII–VII вв. до н. э. – VII–VIII вв. н. э.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1991, с. 4


[Закрыть]. Немного ниже впадения реки Корожечны в Волгу было крупное скопление дьяковских поселений, известное скандинавам по крайней мере с начала IX века[188]188
  На левом берегу Волги компактно располагалось четыре поселения, и на правом три, включая поселение на месте современного Углича. В устье реки Корожечны был найден клад с младшей монетой 829 года – Леонтьев А.Е. Археология мери. К предыстории Северо-Восточной Руси. М., «Геоэко», 1996, с. 221


[Закрыть]. Население дьяковской культуры заселяло районы с черноземными почвами, но при этом основу хозяйства составляло животноводство: разведение лошадей и крупнорогатого скота[189]189
  По данным анализа пыльцы с поселений дьяковской культуры, эти поселения были окружены обширными пастбищами и сенокосами. Палинологический анализ дает довольно точную характеристику растений, произраставших вокруг поселений, и позволяет точно определить наличие или отсутствие пашенного земледелия, а при его наличии определить даже состав возделываемых культур – Вишневский В.И. Дьяковская культура в верхнем Поволжье (VIII–VII вв. до н. э. – VII–VIII вв. н. э.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1991, с. 19


[Закрыть]. Нужно отметить, что отнесение этого района к дьяковской культуре для VIII–IX веков носит условный характер, поскольку оказалось очень трудно определить, что происходило на этой территории с конца дьяковской культуры и до появления памятников смоленских кривичей[190]190
  В.В. Седов, в обзорной работе, основанной на целом ряде исследований, признавал, что поселения VII–XI веков в верховьях Волги малоизучены и точных сведений о населении, его культурной принадлежности и истории за 400 лет, вплоть до заселения этого региона смоленскими кривичами, добыть не удалось. Понятно лишь, что дьяковская культура вошла в стадию деградации и распада задолго до появления скандинавов, и ее земли стали заселять другие племена. В восточной части дьяковского ареала довольно хорошо прослеживается обрыв культурной традиции и появление населения с другой материальной культурой. А.Е. Леонтьев предполагает, что переселенцы были меря – Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М., «Языки славянской культуры», 2002, с. 390


[Закрыть]. Можно предположить, что эта территория на рубеже VIII–IX веков имела довольно редкое, но смешанное население, составленное из разных компонентов: балтского, финского и славянского.

Монетные находки говорят о том, что в начале IX века, то есть в 800-840-х годах, этот регион был включен в скандинавскую торговлю пушниной. Но скандинавы здесь не задержались. В этом регионе нет ни опорных пунктов, ни ярких скандинавских находок. Они прошли дальше, на водоразделы и перевалили их, следуя в западном и северном направлениях.

За водоразделами был уже совсем другой мир, населенный, в основном, славянами. Славяне, появившиеся в этих лесных районах в VI–VIII веках, основывали свое хозяйство не на скотоводстве, а на подсечно-огневом, впоследствии на пашенном земледелии[191]191
  По гипотезе В.В. Седова, которому, похоже, удалось объяснить причины переселения славян в этот малоосвоенный и труднодоступный регион из более западных районов, в частности с бассейна Вислы, расселение славян двигалось следующими факторами. Около V веков, по его мнению, происходит изменение климата, связанное с увеличением количества осадков, возникновением наводнений и затоплением многих поселков и полей. В это время все поселения, которые процветали в римское время по Висле, были оставлены населением. Маркером переселения для В.В. Седова стали находки В-образных пряжек римского происхождения, находимых в ранних длинных курганах. Исследователь обратил внимание, что все такие находки сделаны в местностях не ниже чем 150 метров над уровнем моря, из чего он и сделал вывод, что население искало незатапливаемые места. Эта гипотеза, при всей ее умозрительности, выглядит очень правдоподобно и, вероятно, верно подмечает действительные причины переселения славян с Вислы на северо-восток, в район водоразделов и на Ильмень. Во всяком случае, трудно выдвинуть другое объяснение со столь же убедительной причиной – Седов В.В. Первый этап славянского расселения в бассейнах озер Ильменя и Псковского. // Новгородские археологические чтения. Материалы научной конференции, посвященной 60-летию археологического изучения Новгорода и 90-летию со дня рождения основателя Новгородской археологической экспедиции А.В. Арциховского. Новогород, 28 сентября – 2 октября 1992 года. Новгород, 1994, с. 131–132


[Закрыть].