Текст книги "ЮАР. Полная история страны"

К слову, приверженность Крюгера принципам ортодоксального кальвинизма обусловила довольно широкий демократизм его схемы государственного устройства. Все решения в государстве должны исходить от народа и быть согласованными с волей народа. Высшей инстанцией любой формы власти являлся парламент – фольксрад. Из состава народа Крюгер полностью исключал лиц с небелой кожей («нацию без закона»).

Пауль Крюгер

Когда Крюгер стал президентом Трансвааля (он был пятым и последним главой страны, трижды переизбираясь в 1883–1900 гг.), в республике установилась своеобразная теократия, причем глава государства считался «представителем Бога». В 1891 году синод «допперов» рассмотрел вопрос о законности браков между белыми и африканцами. Хотя в решениях синода эти браки не были признаны «греховными», церковь назвала их «маловероятными и социально опасными».

К моменту создания бурских республик начал формироваться и специфический язык буров – африкаанс. Вообще говоря, общим и обязательным языком для колонистов на протяжении XVII и XVIII веков был нидерландский, который признавался единственным языком образования, церкви, судопроизводства и официальных документов (в качестве письменного языка он использовался вплоть до второй половины XIX века, а официальное значение формально утратил лишь в первой половине ХХ века). Его авторитет и распространенность в мире были в тот период неизмеримо выше, чем в наши дни, а в южных морях он с успехом вытеснял португальский. При этом разговорный язык постоянного населения колонии стал уже на самом раннем этапе существования поселения на Капском полуострове обнаруживать значительные отличия от того языка, на котором писали и говорили в метрополии.

Таким образом, существовало как бы два языка: официальный нидерландский, распространение которого ограничивалось высшими слоями общества, и чисто разговорный, развившийся в местных условиях из нидерландских диалектов язык как белых, так и небелых жителей колонии. Одна из главных особенностей языка африкаанс заключается в игнорировании им большинства грамматических форм нидерландского. Помимо этого, на формирование африкаанс весьма повлиял малайско-португальский диалект, который был в свое время средством межэтнического общения между европейцами и местным населением в нидерландских владениях в Юго-Восточной Азии, откуда родом было большинство рабов в Капской колонии. Разумеется, язык буров впитал в себя многочисленные элементы языков немецких, французских и других европейских переселенцев.

Британцы в свое время уничижительно называли африкаанс «кухонным голландским». Но сами буры с невероятным пиететом относились к своему языку, а в 1975 году в городе Парл (одном из старейших европейских поселений страны, основанном в 1657 году) в Западно-Капской провинции ЮАР был даже сооружен памятник в честь африкаанс.

Приблизительно с середины 1870‑х годов рост самоосознания буров как единой нации привел к новому витку движение за создание национальной общности на основе языка, религии и культуры. Одним из самых заметных лидеров этого движения стал соратник Крюгера теолог, журналист и политик Стефанус дю Тойт (1847–1911), который перевел на африкаанс Библию. В 1875 году он основал «Общество истинных африканеров», которое ставило целью борьбу за признание африкаанс в качестве национального литературного языка буров (хотя официальным языком обеих республик продолжал оставаться нидерландский). Именно в это время окончательно утвердились термины «африкаанс» и «африканер» для обозначения языка и нации. Члены общества, среди которых были учителя и журналисты, издавали на африкаанс газету «Ди африкаансе патриот», писали художественные произведения на африкаанс, а также переводили на этот язык иностранных авторов. В 1877 году дю Тойт опубликовал работу «История нашей земли на языке нашего народа», а в 1879 году основал первую политическую партию «Африканер бонд», которая находилась в авангарде бурского национализма, связывавшего нацию уже не с прародиной Нидерландами, а с Африкой. В период первого президентского срока Крюгера С. дю Тойт был министром образования Трансвааля.

Глава одиннадцатая. Алмазная лихорадка

В 1866 году в окрестностях Оранжевой реки, а точнее – на ферме «Де Калк» в районе Хоупстауна в Капской колонии, был найден первый алмаз. Его случайно обнаружил сын бурского поселенца Даниэля Якобса. Их сосед – фермер Шалк ван Никерк стал свидетелем того, как дети Якобса забавляются игрой в «пять камней»[31]31
    «Пять камней» – старинная игра, в которой участники кидают в воздух небольшие камушки, а затем ловят их самыми разными способами.


[Закрыть]. Его внимание привлек необычный блеск одного из камушков. Недолго думая, Никерк направился к матери детей и предложил купить этот камень. Жена Якобса рассмеялась и просто подарила Никерку находку. Фермер заверил женщину, что если минерал представляет какую-то ценность, он непременно поделится с ней выручкой. Вскоре специалисты подтвердили, что камень действительно является прекрасным алмазом весом в 21 карат. В итоге находку за 500 фунтов стерлингов приобрел лично губернатор Капской колонии сэр Филипп Вудхауз.

Поначалу историю с неожиданным обретением этой драгоценности все сочли просто случайным курьезом или даже розыгрышем, ведь британские геологи уверенно заявляли, что местность в этой части юга Африки не является алмазоносной. Однако вскоре скептики оказались посрамлены. В марте 1869 года тот же ван Никерк предъявил новый алмаз, весом в 83 карата и продал его за 11 200 фунтов стерлингов (в пересчете на современные деньги это почти полтора миллиона фунтов стерлингов). Минерал принес фермеру работник-гриква по имени Свартбой, уступив его за 500 овец, десять быков и лошадь. Из алмаза был получен бриллиант весом в 47 карат, который получил название «Звезда Южной Африки» и был продан в Лондоне за 25 тыс. фунтов стерлингов.

Спустя короткое время алмазы были обнаружены на берегах Вааля, неподалеку от места его слияния с Оранжевой рекой. Мгновенно началась «алмазная лихорадка». Тысячи охотников за сокровищами, бросив все, хлынули в эти места. Вскоре участок длиной в восемьдесят миль буквально кишел старателями и спекулянтами. Они создавали временные поселки с характерными названиями – «Надежда Дельпорта», «Последняя надежда», «Несчастная надежда», «Находка дураков», «Полуночная лихорадка», «Копи обездоленных» и т. д. Поиск драгоценных камней носил совершенно бессистемный характер. Большинство старателей зарывались в песок и гравий всего на несколько футов, поскольку в тот момент бытовало мнение, что алмазы из горных пластов были принесены сюда течением.

В то же самое время в двадцати милях к югу от реки Вааль – на территориях так называемого Западного Грикваленда – бурские землекопы нашли алмазы в естественной котловине, находящейся на землях фермы Дорстфонтейн (или Дутойспан), принадлежащей Адриану ван Вику. Котловина скрывала под собой внушительную алмазную трубку, или горловину давно потухшего вулкана, содержащую в своих недрах невообразимые богатства. Всего в двух милях к северу, на соседней ферме Форойзихт (или Де Бирс), которой владели Йоханнес де Бир и его брат, обнаружились еще две алмазные трубки, с еще более крупными месторождениями. Ферма Де Бирс впоследствии дала имя крупнейшей «алмазной империи». Драгоценными камнями оказалась чрезвычайно богата и еще одна соседняя ферма – Бултфонтейн, владельцем которой был Корнелис дю Плой. Спустя короткое время спекулянты приобрели названные фермы у их владельцев, фактически за бесценок: к примеру, ван Вик расстался со своей землей за 2600 фунтов стерлингов, а дю Плой – всего за 2000. В тот момент добыча практически никак не регулировалась законом, и найденные алмазы становились собственностью самих землекопов.

Три фермы – Дутойспан, Форойзихт и Булфонтейн, занимавшие общую площадь в пятьдесят восемь квадратных миль, представляли собой самый ценный объект недвижимости в мире. В течение 1870 года охваченные жаждой быстрой наживы охотники за алмазами со всего мира, но главным образом из Великобритании, Австралии и США, устремились в эти места, быстро превратив еще недавно почти безлюдный край в нечто напоминающее человеческий улей. Через несколько недель Дутойспан и Булфонтейн «преобразились» в беспорядочную массу палаток, фургонов, мусорных куч и рудных отвалов.

К маю 1871 года землекопы приступили к освоению одной из двух алмазных трубок в Форойзихте, недалеко от бывшего дома братьев де Бир, а также месторождения на соседнем холме Колесберг. В течение двух месяцев число старателей и спекулянтов здесь достигло 10 тыс. человек, а к 1872 году их число выросло до 50 тыс. Временное поселение на ферме Форойзихт было сначала названо охотниками за алмазами «Новая попытка» (New Rush), однако вскоре его переименовали в Кимберли – в честь тогдашнего британского министра по делам колоний Джона Вудхауза, графа Кимберли. К концу 1872 года это место, метко названное «Большой дырой» (Big Hole), приобрело вид гигантского кратера, глубина которого превышала 300 метров. К 1914 году, когда разработка здесь была прекращена, глубина ямы достигла 1098 метров. Это было самое большое искусственное углубление в земной коре, из которого извлекли больше трех тонн алмазов.

Добыча алмазов в Кимберли

Чтобы хотя бы частично урегулировать внутренние отношения и установить какой-то порядок, старатели создали «Республику алмазных приисков» и 30 июля 1870 года избрали ее «президентом» бывшего английского торговца антиквариатом и художника Стаффорда Паркера. «Столицей» этого курьезного образования стал поселок Клипдрифт, вскоре переименованный в Паркертон. «Правительство» начало – часто под дулом пистолета – собирать налоги, ограничило размер участков добычи и запретило всем людям неевропейского происхождения получать лицензии на разработку полезных ископаемых[32]32
    В феврале 1871 г. британские власти вынудили Паркера распустить «республику», после чего он переехал в округ Лиденбург на севере Трансвааля, где основал масонскую ложу. В дальнейшем он был избран в фольксрад.


[Закрыть]. Впрочем, африканцы и метисы стали массово использоваться здесь при выполнении самой черной и тяжелой работы…

Понятно, что создавшееся положение вещей не устраивало никого, кроме самих старателей, которых буры стали называть уитлендерами (или ойтландерами), буквально – «чужеземцами». Права на владение алмазными приисками стали предъявлять не только власти Трансвааля и Оранжевого Государства, но и Великобритания, а также лидер западных метисов‑гриква Никлас Ватербоер. В 1870 году президент Оранжевой Республики Йоханнес Брандт назначил на территории алмазных полей, располагавшихся южнее реки Вааль, ландроста Олафа Трутера. Своих чиновников на алмазоносных землях севернее Вааля назначили и власти Южно-Африканской Республики. Ватербоер обратился за поддержкой к властям Капской колонии.

Новый британский верховный комиссар Южной Африки Генри Баркли в феврале 1871 года посетил алмазные прииски, после чего написал министру по делам колоний, что нужно поддержать претензии гриква: «Любое проявление слабости с нашей стороны только поощрят Свободное государство и Трансвааль к дальнейшей экспансии».

Последовавшие за этим события описывает в своих мемуарах Пауль Крюгер: «Я лично направился в те места, которые находились на территории Трансвааля, но был крайне невежливо встречен английскими старателями-уитлендерами, которые обосновались там. Эти люди самочинно создали какую-то республику с неким Паркером в качестве президента и угрожали Преториусу войной, если он не оставит их в покое.

Преториус пожаловался британскому правительству на поведение английских подданных. В ответ ему заявили, что районы, в которых были найдены алмазы, принадлежат не республике, а вождям кафров Монтсиоа и Газибону. Это было одним из тех лживых заявлений, которыми так славится британское правительство: к тому времени Газибон уже был низложен правительством Южно-Африканской Республики, а его место занял вождь Махура. Его район находился на территории Южно-Африканской Республики. Ватербоер предъявлял претензии на эти территории лишь по наущению англичан. Он не имел на них никакого права.

Дабы избежать разрастания конфликта, президент Преториус согласился на арбитражный суд с Махурой, Монтсиоа и Ватербоером. Это было ошибкой и противоречило моей позиции. Я утверждал, что республика не должна участвовать в арбитраже в отношении собственного имущества… Преториус попросил Роберта Кита, губернатора Наталя, председательствовать на этом арбитраже».

В итоге в сентябре 1871 года Кит вынес решение в пользу Ватербоера – вся территория алмазных приисков объявлялась частью Западного Грикваленда. Сразу после этого Ватербоер обратился к верховному комиссару Баркли с просьбой взять его земли под протекторат Британской империи. 27 октября Западный Грикваленд был провозглашен британской коронной колонией. Власти бурских республик были вынуждены смириться, выразив официальный протест. Президент Оранжевого Государства Бранд несколько лет пытался добиться международного арбитража, но тщетно. В итоге в 1876 году он согласился на компенсацию в 90 тыс. фунтов стерлингов – сумму ничтожную по сравнению со стоимостью алмазов, добытых старателями уже в первые месяцы разработок (к 1882 году их здесь было добыто на 26 млн фунтов стерлингов, что превысило сумму всего экспорта Капской колонии с 1826 по 1861 гг.).

В Трансваале же все эти события привели к отставке президента Преториуса, которого депутаты фольксрада обвинили в утере алмазных приисков и недостаточной твердости. На ближайших выборах высшую должность получил либерально настроенный Томас Франсуа Бюргерс. 1 июля 1872 года он принял президентскую присягу.

Именно алмазным приискам был обязан началу своей головокружительной карьеры Сесил Родс (1853–1902) – главный идеолог британского империализма конца XIX века. Он сочетал в себе черты аристократа, авантюриста, биржевого махинатора, беспринципного политика и искушенного дипломата. Сын скромного английского викария, крайне болезненный от рождения, Родс приехал в Южную Африку семнадцатилетним юношей и поначалу был рядовым старателем на алмазных копях, впрочем, довольно удачливым – к восемнадцати годам он уже приобрел несколько участков под Кимберли.

Родс активно использовал технические новинки, умел грамотно организовать работу нанятых африканцев и белых батраков, а когда в 1873 году разразился мировой экономический кризис, повлекший за собой резкое падение цен на алмазы, начал лихорадочно скупать у своих разорившихся конкурентов участки и копи за бесценок. Большинство разработок, которые выкупил и объединил Родс, были расположены в районе бывшей фермы братьев де Бирс. Именно Родс вместе со своим коллегой и соратником Альфредом Бейтсом в 1880 году основал компанию «Де Бирс майнинг» с капиталом в 200 тыс. фунтов стерлингов (после ее расширения в марте 1888 года уставной капитал вырос до 23,5 млн).

Добычу алмазов Родс умудрялся успешно сочетать с учебой в Оксфорде. Находясь на родине, он не упустил шанса приобрести многочисленные влиятельные связи в среде аристократов, политиков и «золотой молодежи», вступил в масонскую ложу, начал играть на бирже. Здесь же окончательно сформировались его политические убеждения: джингоизм (имперский шовинизм), вера в мессианскую роль британской нации и расизм в духе социал-дарвинизма. Он заявлял, к примеру: «Только одна раса приблизилась к идеалу Бога, это благословенная им англосаксонская раса; затем намерением Господа стало сделать англосаксонскую расу господствующей, а лучший способ содействовать осуществлению Божиих помыслов и намерений – вносить свой вклад в господство этой расы и таким образом приближать день установления Царства справедливости, свободы и мира».

Целью Родса было «распространение британского владычества во всем мире… колонизация британцами всех тех стран, где условия существования благоприятствуют их энергии, труду и предприимчивости», в том числе «заселение колонистами всей Африки».

Позиция Сесила Родса в отношении африканцев вполне соответствовала духу его эпохи: «Если вы действительно любите туземцев, то вы должны сделать их достойными страны, в которой они живут. Вы не сделаете их достойными, если позволите им пребывать в безделье»; «Ученых негров пекут дюжинами. В результате получается, что поскольку этим господам делать больше нечего, они становятся агитаторами, начинают толковать о том, что правительство‑де плохо и что их народ порабощен. Одним словом, ученый негр – крайне опасное существо».

Вернувшись в Южную Африку, двадцатисемилетний Родс сразу же стал членом парламента Капской колонии (просто подкупив избирателей в своем округе в районе алмазных приисков). Здесь он также приобрел влиятельных союзников, начал оказывать серьезное влияние на политическую жизнь и, в конце концов, стал премьер-министром колонии (1890–1896).

Совет директоров «Де Бирс» в 1896 году

Параллельно с этим, рос его капитал. «Де Бирсу» удалось вдвое снизить себестоимость добычи (в основном за счет увольнения белых горняков и использования низкооплачиваемого труда африканцев), резко повысить дивиденды, механизировать производство и ужесточить меры против кражи алмазов. Тогда же зародилась система рабочих лагерей, обнесенных колючей проволокой, в которых содержались черные рабочие. Последним строго-настрого запрещалось покидать территорию без специального пропуска. По окончании контракта рабочих тщательно обыскивали на предмет спрятанных драгоценных камней. Поначалу обыскивали только африканских горняков, но с 1883 года унизительной процедуре стали подвергать и белых.

К концу 1880‑х годов, заручившись финансовой поддержкой Натаниэля Ротшильда, Родсу удалось покончить со всеми своими оставшимися конкурентами – Французской компанией капских алмазных копей и Компанией кимберлийских копей. В качестве благодарности за помощь, представитель Ротшильдов получил значительные полномочия в совете директоров «Де Бирс». Таким образом, Родс оказался наиболее успешным представителем англичан-авантюристов, хлынувших в Южную Африку.

Глава двенадцатая. Аннексия Трансвааля и Первая англо-бурская война

Разумеется, расистские и империалистические убеждения и планы Сесила Родса родились не на пустом месте. Еще задолго до его появления на алмазных приисках Кимберли британские власти начали вынашивать идею о создании федерации Южной Африки, которая бы объединила обе бурские республики, Капскую колонию и Наталь. Это позволило бы создать наиболее благоприятные условия для дальнейшей экспансии. Мысль о подобной федерации возникла еще во второй половине 1850‑х годов и выдвигалась, с одной стороны, губернатором Капской колонии Джорджем Греем, а с другой – некоторыми политическими деятелями Оранжевой республики, полагавшими, что без британской поддержки бюргерам будет трудно справиться с угрозами, исходившими от ряда африканских племен. Британский премьер-министр Уильям Гладстон предлагал осуществить объединение на тех же принципах, на основе которых был создан доминион Канада.

После аннексии алмазных приисков бурские республики стали относиться к идее федерации очень скептически, рассматривая ее, как коварный план британской агрессии. Конференция государств, колоний и владений Южной Африки, собравшаяся 3 августа 1876 года в Лондоне, завершилась полным провалом. Буры категорически отвергли объединение. Президент Оранжевой Республики Йоханнес Брандт наотрез отказался участвовать в переговорах, заявив, что создание федерации «может поставить под угрозу независимость нашего государства». Даже Капский парламент из-за сепаратистских настроений в самой колонии был вынужден отказать метрополии в поддержке.

Однако британское правительство не спешило сдавать свои планы в утиль и лишь ждало подходящего момента. Первой жертвой этой политики, как «самое слабое звено», оказался Трансвааль. Этому способствовала неудачная политика президента Томаса Франсуа Бюргерса (1834–1881).

Вообще говоря, Бюргерс, получивший образование в нидерландском университете Утрехта, был весьма одаренным человеком с острым интеллектом. Он искренне пытался улучшить работу правительства и укрепить экономические связи с зарубежными государствами. Ему удалось привлечь на государственную службу целый ряд выдающихся нидерландских юристов и политиков. Одним из самых перспективных его проектов было строительство железнодорожной ветки от Претории до столицы португальской Восточной Африки – порта Лоренсу-Маркиш. При Бюргерсе страна начала чеканить золотую монету.

Впрочем, отнюдь не все бюргеры разделяли прогрессивные взгляды президента. Резкую критику он навлек на себя со стороны консервативно настроенных трансваальских кальвинистов‑радикалов, усматривающих в его политике прямую угрозу своим «традиционным ценностям». К примеру Пауль Крюгер открыто возмущался тем, что у власти находится человек, не соблюдающий «святость воскресенья» и «ничего не знающий о церкви и религии». В знак своеобразного протеста Крюгер в марте 1873 года ушел с поста генерал-команданта республики.

Экономического чуда при Бюргерсе достичь также не удалось: казна государства оказалась опустошена из-за нескольких неудачных капиталовложений и саботажа налоговой политики правительства со стороны большинства граждан.

Но окончательно удар по репутации Бюргерса нанесла неудачная для буров война 1876 года с племенами бапеди, или северными басуто. Их вождь Секукуни (1814–1882) стал вести себя крайне агрессивно, мобилизовал свои отряды и начал угрожать округу Лиденбург на севере Трансвааля. Интересно, что до этого, в течение нескольких лет Секукуни посылал мужчин своего племени на работы в алмазных копях, чтобы заработанные ими деньги пустить на покупку огнестрельного оружия у португальцев.

16 мая 1876 года президент Бюргерс объявил Секукуни войну, причем, не обладая выдающимися военными навыками, он вынужден был лично возглавить войска. Крюгер отказался участвовать в походе, заявив президенту: «Я не смогу руководить отрядом в вашем присутствии, потому что вы будете устраивать в лагере веселые вечеринки и воскресные танцы. В итоге враг перестреляет всех нас. Господь не благословит нашу экспедицию».

14 июля союзные бурам воины племени свази начали штурм укрепленного поселения бапеди, однако их бурские соратники не присоединились к наступлению. Тогда свази покинули фронт и вернулись домой. 2 августа Секукуни удалось разгромить отряды Трансвааля. Буры отступили.

4 сентября президент Бюргерс представил фольксраду план по набору специального добровольческого формирования для разгрома бапеди. Вскоре был создан Лиденбургский корпус под командованием бывшего прусского капитана Конрада фон Шликмана. Личный состав был завербован из числа европейских иммигрантов‑уитлендеров на алмазных приисках Западного Грикваленда. Вместо жалования солдатам корпуса были выданы векселя и гарантии о выделении земли на территориях, отвоеванных у Секукуни. Добровольцам также давался полный карт-бланш на насилие и грабеж туземцев. Очень скоро Лиденбургский добровольческий корпус «прославился» своей необузданной жестокостью. Наемники не брали пленных, вместо этого предпочитая перерезать поверженным противникам глотки. Капитан фон Шликман был убит 17 ноября во время засады, организованной воинами Секукуни[33]33
    Вторую войну против Секукуни начали в 1879 г. уже британцы. На этот раз бапеди потерпели поражение, а их вождь был арестован и помещен в тюрьму в Претории. В 1881 г. он вышел на свободу, но через несколько месяцев был убит по наущению Мампуру – своего брата и конкурента за власть.


[Закрыть]. Так или иначе, никаких заметных боевых успехов добровольцам достичь не удалось, а президент Бюргерс потерял поддержку подавляющего большинства граждан Трансвааля.

Воспользовавшись явным расколом бурского общества, британские власти в лице чрезвычайного комиссара Теофила Шепстона 12 апреля 1877 года объявили об аннексии республики. Показательно, что для захвата оказалось достаточным английское подразделение из 25 солдат. Бюргеры никакого сопротивления не оказали. Аннексия была проведена без единого выстрела.

Секукуни со своими подданными

Пауль Крюгер, незадолго до этих событий избранный вице-президентом, по этому поводу писал: «Все проблемы, с которыми столкнулся президент Бюргерс по собственной вине, были использованы англичанами, чтобы добиться своих целей и оправдать аннексию. Большинство бюргеров, которые жили в сельской местности, были недовольны президентским правлением. С другой стороны, население городов, которое состояло почти исключительно из иностранцев (многие из них даже не были гражданами республики), было удовлетворено курсом Бюргерса, прежде всего потому, что они ожидали значительных выгод после ожидавшегося строительства железной дороги. Когда же они увидели, насколько сильна оппозиция, они постепенно пришли к выводу, что аннексия британской короны будет им только на руку. Именно от этих людей Шепстон и получил петиции в пользу аннексии».

Единственное, что в тот роковой момент могли сделать власти республики, – составить официальный протест и направить уполномоченную делегацию в Лондон, а также в Европу и Америку, чтобы обратиться за помощью и заступничеством к державам, признавшим независимость Южно-Африканской Республики. Возглавили эту делегацию вице-президент Крюгер и генеральный прокурор Эдвард Йориссен. Президент Бюргерс отказался от борьбы и уехал в Капскую колонию, где спустя несколько лет умер в полной нищете.

Переговоры успехом не увенчались. Более того, верховный комиссар Южной Африки сэр Гарнет Уолсли заявил: «Пока светит солнце, Трансвааль будет британской территорией, а Вааль скорее потечет вспять, нежели Трансвааль снова станет независимым». Королева Виктория в своей тронной речи 20 мая 1880 года также подтвердила намерение «сохранить нашу власть над Трансваалем». В том же году кабинет тори ушел в отставку, а председателем нового правительства вновь стал лидер Либеральной партии Уильям Гладстон, ранее выступавший против захвата республики. Однако в ответ на письмо Крюгера и он сообщил, что не в силах аннулировать аннексию.

После возвращения из Европы Крюгер стал одним из ведущих борцов за возвращение независимости республике. Он разъезжал по стране, участвовал в многочисленных митингах, убеждал бюргеров в необходимости продолжать борьбу.

К концу 1880 года обстановка чрезвычайно накалилась и среди бюргеров начались серьезные волнения. Поводом к этому послужил начатый британскими властями сбор недоимок по налогам, причем включавший в себя и те суммы, которые не были выплачены за несколько лет перед британской оккупацией. Едва ли не у большинства буров, которые вообще не любили платить какие-то подати, задолженность была столь высока, что они оказались перед угрозой полного разорения. Первое крупное столкновение с судебными приставами произошло в Почефструме, когда власти попытались силой отнять у фермера Пита Безюйденхута фургон и продать его с аукциона.

Для обсуждения ситуации лидеры буров назначили всеобщее собрание. 8 декабря в местечко Пардекрааль съехалось множество бюргеров со всех уголков страны, несмотря на то, что британские власти заранее объявили всех участников совещания мятежниками. В итоге буры приняли единогласное решение о том, что правительство республики и фольксрад должны возобновить работу. В качестве временного правительства был выбран триумвират в лице Пауля Крюгера, бывшего президента Мартинуса Преториуса и бывшего генерал-команданта и председателя фольксрада Петруса Якобуса Жубера (1831–1900). 13 декабря была выпущена прокламация, провозглашавшая восстановление независимой Южно-Африканской Республики. Временной столицей был выбран городок Гейдельберг, в котором 16 декабря, в священную для буров годовщину Битвы на Кровавой реке, был торжественно поднят флаг Трансвааля.

Общая численность ополчения бюргеров к этому моменту составила около семи тысяч человек. Буры отказались от оборонительной тактики, сразу же приступив к решительным действиям. Общий план заключался в блокировании всех населенных пунктов, где находились британские гарнизоны, а остальных вооруженных бюргеров предполагалось направить на границу с Наталем, чтобы разгромить подкрепления противника. Трудность заключалась в нехватке боеприпасов. К началу боевых действий у буров было примерно 15 патронов на человека.

Уже 20 декабря 1880 года отряд из 150 бюргеров, под началом команданта Франсуа Жубера, атаковал колонну 94‑го полка подполковника Филиппа Анструтера, совершавшую марш из Лиденбурга в Преторию. Поле битвы представляло собой пустынный холм, поросший боярышником. Бой длился всего несколько минут. 155 англичан были убиты, в том числе и Анструтер, остальные сдались на милость победителей. Из буров был убит лишь один.

Боевые действия продолжались до марта 1881 года. Тактика буров, их умение отлично стрелять, ездить верхом, знание местности и природных условий приносили им постоянный успех. 28 января 1881 года в Драконовых горах, на перевале Лэйнгс-Нек, состоялась битва, в ходе которой бурам удалось захватить знамя 58‑го полка, что стало последним подобным случаем в истории Великобритании.

Решающее сражение произошло 27 февраля 1881 года на холме Маюба (или Маджуба-хилл). Выдвинувшиеся из Наталя британские войска во главе с генерал-майором Джоржем Колли были представлены солдатами 58‑го пехотного полка, 92‑го шотландского полка и подразделением из военно-морской бригады. Общая численность окопавшихся на вершине холма британцев составляла 404 человека. Их атаковали четыре бурских коммандо под руководством командантов Николаса Смита, Данье Малана, Иоахима Феррейры и фельдкорнета Стефануса Рооса, общим числом около 450 человек. Итогом сражения стало сокрушительное поражение англичан, которое считается одним из самых унизительных в британской военной истории. Их потери составили 92 человека убитыми, 134 ранеными и 59 плененными. В ходе боя погиб и сам генерал Колли. Потери же бюргеров оказались несопоставимы – один убитый и пятеро раненых!

К этому моменту общая численность потерь британских войск в Трансваале достигла 900 человек, и в метрополии стало быстро расти возмущение авантюристической политикой правительства в Южной Африке. Поражение при холме Маюба заставило британцев пойти на переговоры, которые окончились подписанием перемирия 23 марта 1881 года.

3 августа была заключена Преторийская конвенция, по которой Великобритания признавала полную самостоятельность Трансвааля во внутренних делах. При этом британская королева оставалась сюзереном, а лондонское правительство сохраняло контроль над внешней политикой страны. В тексте конвенции государство называлось Трансваалем, что не устраивало бюргеров. 8 августа 1881 года за подписями Крюгера, Преториуса и Жубера было опубликовано воззвание, в котором провозглашалось восстановление независимости страны под наименованием Южно-Африканская Республика.

Сражение у холма Маджуба в 1881 году

В 1883 году президентом был избран Пауль Крюгер. Важнейшим достижением его первого президентского срока стало подписание 27 февраля 1884 года Лондонской конвенции, заменившей Преторийскую. В документе уже не было оскорбительного указания на британский сюзеренитет. Однако в четвертой статье говорилось, что без согласия Великобритании республика не имеет права заключать договоры с другими державами, за исключением Оранжевого Государства. Шестая статья запрещала республике аннексировать территории к северу от его границ.