Текст книги "Новые байки старого психиатра"

Инфаркт Микардыч

Еще ноябрь не кончился, а зима уж тут как тут. Приперлась раньше времени, прям нарисовалась. Вот она я, красавица ледяная, встречайте меня! Уж теперь-то я вас заобнимаю да зацелую. И поиграем мы в забавную игру: «Попробуй удержись!» называется. Буду вас на скользких местах всячески подталкивать. Победитель получит замечательный приз – травму! Количество призов не ограничено, на всех хватит!

Да сегодня с утра зима меня обняла от души – холод даже под теплую одежду проник. Да и расцеловать успела, вон как щеки-то пощипывает, а нос и вообще будто в ледышку превратился. Так шутка ли, минус девять с утра! Вот только не уронила, зараза такая, потому что нет у меня воли к победе, да и призы как-то совсем не прельщают.

У крыльца, среди прочих коллег, чадил старший фельдшер Егор Бочаров.

– Что-то ты, Егор, сегодня не в халате, а в форме. Решил на линии подработать?

– Нет, Юрий Иваныч, не подработать, а просто работать. Больше я не старший фельдшер, а обычный, выездной.

– А что так-то? Руководящая работа надоела?

– Ой, Юрий Иваныч, какая там «руководящая», о чем вы? По сути эта работа даже и немедицинская. Ведь я же за медоборудование отвечал, ну и был, как помесь закупщика, учетчика и завхоза. Целыми днями только писал и считал. Отчетами замучили. После работы каждый день оставался и в выходные приходил, домой документы приносил. А руководству всегда все не так, это доделай, то переделай. Бывает похвалят, скажут, молодец, хорошо справляешься, на вот тебе еще работенки, но нужно быстро, срок три дня! Жена в последнее время на меня начала волком смотреть. До последнего надеялся, что привыкну, адаптируюсь. Но нет, никак, не мое это!

– Ну и правильно, Егор, удачи тебе!

На конференции после доклада старшего врача предыдущей смены, слово взяла начмед Надежда Юрьевна:

– Уважаемые коллеги, оказывается, некоторые из вас вообще не умеют описывать психический статус пациентов.

– А зачем нам это уметь-то? – сказала с места известная фельдшер Антонова. – Вы нам что, теперь психов будете давать, что ли?

– Галина Владимировна, никаких психов вам никто давать не будет. Дело в другом. Вам могут дать соматический вызов, а у пациента могут быть признаки психического расстройства.

– Ну тогда я шестую бригаду вызову, да и все!

– Так в своей-то карточке вы все равно должны будете этот статус расписать.

– Так я врача спрошу, он поможет.

– А вы думаете, у врача будет время вашим ликбезом заниматься? Кроме того, психическое расстройство может быть и неопасным, не требующим госпитализации. Например, приедете вы к бабуле с деменцией и больными ногами. Вы что, психиатрическую бригаду вызывать будете? Конечно, нет! Но, тем не менее, вы должны описать не только больные ноги, но и психический статус бабушки!

– Ну-ну, опять на нас новых обязанностей навалили. Теперь будет за что стимулирующих лишать… – недовольно забубнила Антонова.

– И еще, коллеги, перестаньте писать в карточках «Больной – неадекват!». Это – показатель низкого словарного запаса и чести вам не делает.

– Ну так я же по-культурному хотел, не мог же я написать, что он придурок! – покраснев, сказал фельдшер Морозов.

– Лева, ты должен был в приличных выражениях расписать, в чем выражалась неадекватность. А не вешать на человека ярлык неадеквата!

– Так, коллеги! – взял слово главный врач. – С завтрашнего дня во всех четырех сменах, Юрий Иваныч проведет с вами соответствующий ликбез. Рассказывает он хорошо, понятно, скучать не будете. Ну а вы, Юрий Иваныч, постарайтесь воздерживаться от разного рода пикантных фраз. Там все-таки женщины будут. Итак, с завтрашнего дня в семь ноль-ноль собираетесь в конференцзале.

– А если кто-то на вызовах будет?

– Ну значит присутствовать не будете, какие проблемы-то? Но потом, ровно в полночь вы придете к Юрию Иванычу домой на индивидуальные занятия. Так, не меняйтесь в лице и за грудь не хватайтесь, это был освежающий утренний юмор! Все, коллеги, можете быть свободными!

Вот такие освеженными и свободными мы вышли из конференц-зала. Ну и как всегда, без меня меня женили.

Что-то испить чайку захотелось крепенького и не с чем-то, а просто хорошего чая россыпью, а не в пакетиках. Рядом со мной почаевничать села врач битовской бригады Наталья Леонидовна.

– Ой, Юрий Иваныч и намучилась я с инфарктом в прошлую смену! Болевой синдром выраженный. «М – н» сделали – бесполезно. Ладно, дайка, думаю еще «Ф – л» добавлю. Боль чуть подушла, но не совсем. Ну что, скрепя сердце, стали капать с <Название нитропрепарата>. И вот уже только после этого отпустило ее.

– А давление-то держала?

– Так мы же ее лили <Название вазопрессорного препарата>. Правда, боялись, чтоб не забулькала, но ничего, все обошлось.

– Так вы же умница, Наталья Леонидовна! Вас никакими страшилками не испугать!

– Нет, Юрий Иваныч, когда идешь с настроем, что мне любое море по колено, тогда тот, кто свыше, обязательно накажет тебя за самоуверенность. И тогда нарвешься на такой кошмар, о котором раньше и не думала.

– Да, я и сам-то так сколько раз прокалывался.

Купирование болевого синдрома при инфаркте – это не просто облегчение состояние больного, но и профилактика такого грозного осложнения, как кардиогенный шок. Да уж, не дай бог ничего подобного…

Вызов дали с великолепным поводом: жидкий стул у мужчины сорока шести лет. Ну что ж, видать фельдшерские бригады в дефиците.

Супруга больного с ходу рассыпалась в извинениях:

– Простите нас пожалуйста, что вызвали вас из-за ерунды. У него очень сильно желудок расстроился, сильная боль появилась. Мы уж даже и не знаем с чего все это? Если бы ели-пили что-то плохое, то тогда бы оба заболели. Тогда почему у меня все нормально?

Больной, крепкий, мускулистый мужчина, лежал на боку, поджав ноги к животу и постанывал.

– Ваша супруга нам все рассказала, ну а все-таки, на какую-то еду вы грешите?

– Нет, ни на какую, у нас все продукты свежие.

– Может выпили что? Не обязательно алкоголь, может какой другой напиток?

– Нет, ничего такого.

– А раньше такое бывало?

– Да, бывало по-всякому, но как в этот раз, однозначно нет!

– Ну а кроме боли в животе, еще что еще беспокоит?

– Изжога, отрыжка, понос был, мутит, вырвало три раза. <Название общеизвестного спазмолитика> не помогает. А еще сильная слабость, вон пот какой-то липкий. О, блин, опять зарезало!

Живот при пальпации мягкий, несколько вздут за счет скопившихся газов, умеренная болезненность в эпигастрии. Аппендикс удален давным-давно, Давление сто тридцать на девяносто.

Ладно, сейчас сделаем ЭКГ.

– А что ЭКГ еще и от поноса лечит? – беззлобно пошутил больной.

– Вы не поверите, еще как!

– Сюрпрайс! – сказал фельдшер Виталий, подавая мне кардиограмму.

Дааа, вот это новость: задний инфаркт во всей красе! Мои фельдшеры, безо всяких команд, приступили к оказанию помощи. Обнажили верхнюю часть туловища, катетеризировали вены на обеих руках.

– Мужики, а чего за суета-то, – всполошился больной. – У меня инфаркт, что ли?

– Нет никакого инфаркта, просто сердце плохо снабжается кровью и голодает. Сейчас кровоток улучшим, в больнице полежишь и как новенький будешь! – да, соврал я, иначе прямолинейностью как заправским оружием наповал можно сразить.

Обезболили наркотиком, все остальное, что по стандарту положено, сделали. Давление сто десять на семьдесят снизилось из-за наркотика. Нет, давай-ка мы еще прибавим, чтоб пошустрее капало-то. Вооот, до ста двадцати подтянулось, ЧСС уредилась. Фельдшеры носильщиков нашли, и увезли мы его в областную больницу, где будет решаться вопрос об установке в затромбированный сосуд стента, этакого металлического сетчатого баллончика. И если пациент не махнет на себя рукой, то в дальнейшем он будет жить полноценной жизнью. Довезли без приключений.

У Алексея – атипичный, абдоминальный инфаркт миокарда. Хоть и не так часто встречается эта патология, но и до экзотики она отнюдь не доросла. Если помните, уважаемые читатели, рассказывал я про бабушку, у которой инфаркт маскировался под острый панкреатит. А вообще, атипичных инфарктов насчитал я аж тринадцать видов. Да, что и говорить, изменилось в последние годы поведение Инфаркта Микардыча. Раньше-то он был этаким мордоворотом с дубиной. Его криминальный почерк разнообразием не отличался: сильнейшая загрудинная боль, не купируемая нитратами, одышка, слабость, бледность, холодная испарина. А вот за последние годы изменился дедуля, остепенился, дуболомство ему все более несвойственно. Криминальным талантом он обзавелся и стал мастером перевоплощений. Так что атипичные инфаркты миокарда выявить бывает далеко не так просто, и зачастую они обнаруживаются спустя время, как рубцовые изменения миокарда.

Так, вот и еще вызовок: поедем на травму руки к женщине семидесяти лет. Стоп. А ведь ехать-то предстоит в деревню Рябиновку – самый дальний край нашего района обслуживания. В один конец только около часа трястись по не самой хорошей дороге. Нет, все-таки решил по рации выяснить отношения с Надеждой.

– Центральная – шестой!

– Слушаю!

– Надежда, этим вызовом ты часа на три оставишь город без психиатрической бригады!

– Юрий Иваныч, во-первых, вы – ближе всех, а во-вторых, вас, если что, Смирнов выручит, ваш сменщик.

– Ладно, едем.

Долго ли, коротко ли, пришкандыбали мы к большому ухоженному частному дому. А вокруг тишина и никаких признаков жизни. Звонили, стучали, кричали, все без толку. Минут через пятнадцать наших дряганий, из дома напротив вышла женщина:

– Вы к Макарычевой приехали, что ли?

– Да!

– А ее зять уже в город увез, в больницу!

Ну правильно, увезти-то увез, а отменить вызов даже не посчитал нужным. Люди стали какими-то эгоистично-равнодушными: не желают понимать, что скорая, понапрасну приехав на такую даль, могла оставить без помощи того, кто в ней действительно нуждался. В общем, пятьдесят две минуты потеряли. Вызов дали в деревеньке неподалеку: живот болит у женщины семидесяти трех лет.

Две пожилых женщины проводили нас в дом. Душно и жарко до одурения.

– Вот, – сказала одна из них, – с Лизой-то чего творится. Два дня все криком кричала, как живот-то болел. А теперь уж даже стонать-то перестала.

Та, которую назвали Лизой, крайне истощенная, с зеленовато-желтым лицом, лежала на высокой перине поверх одеяла. И была она категорически мертва.

– К сожалению, мертвая она.

– Ой, господи, ой, да батюшки, да ведь только вот-вот… – суматошно затараторили старушки.

– Ну и что же с ней было-то?

– Она еще позавчера на печень жаловалась, говорит, что-то все ноет и ноет. Она тут в охотку-то соленых огурцов наелась, да с картошечкой отварной с домашним салом! Да она знаете, не столько огурцы, а сам чеснок квашенный любит!

– А дальше что?

– А вчера рвать начало горечью и до живота дотронуться нельзя! Она говорила, что у нее камни в желчном, вот, наверно, их и сдвинула!

– Так, а почему же сразу-то не вызвали?

– Ой, да рази она даст, вы чего? Нет и все, ни в какую! У нее же и мать, и сестра, и муж на операциях поумирали. Вот Лиза-то и сказала, мол, умирать буду, но ни за что не дамся!

– А родные-то у нее есть ли?

– Есть, дочка в Ярославле живет, сестра в Костроме.

– А телефоны есть ли?

– Да мы и не знаем.

Законстатировал быстро, это дело нехитрое, вот только пришлось полицию долго ждать – все ж таки не в городе.

Ладненько, можно бы и пообедать. Нет, обломился обед. А все потому, что некий пятидесятидвухлетний джентльмен решил запсихозничать на территории деревообрабатывающего заводика. Да, там было весело. Гвоздем программы был невысокий лохматый смуглый мужичонка, одетый в невообразимо грязные спецовку и штаны.

– Братаны, держитесь, держитесь, ща, ща, ща, все будет нормально! – обращался он к штабелю гнилых бревен. – Давайте ломы, лопаты, скорую вызывайте!

Десяток работяг играли роль благодарных зрителей, давая советы по реанимации бревен. Еще б немного и это непотребство превратилось бы в форменный кордебалет.

– Так, ну и в чем смысл сего замечательного действа? – поинтересовался я.

– Смысл в том, что у Степы с недопоя белка. – ответил один из рабочих. – Просил похмелиться, да не дали. Вот все и началось.

– Ну а сейчас-то он чего выкомаривается?

– Говорит, что это не бревна, а живые люди, которых надо спасать.

– Степан, а ну, пойдем с нами в машину! – распорядился я.

– Не, это вы давайте сюда машины по-бырому, смотрите, тут человек пятьдесят, в натуре!

– А как они сюда-то попали?

– Их всех на автобусе сюда привезли.

– Степа, ну ты же сам посмотри, это не люди, а бревна!

– Да ты че, старый, гонишь, что ли? Такими вещами не шутят! Давайте, ща всех на носилки будем перегружать!

– Степ, а ты когда последний раз пил-то?

– Позавчера. И что?

– А то, что в больницу сейчас поедем, в твою родную наркологию!

Но тут произошло все не так, как ожидалось. Степан с недоуменным лицом, широко расставив руки, будто готовясь заключить кого-то в свои объятия, три раза обернулся вокруг себя и рухнул, как подкошенный. Через сколько-то секунд, он выдал великолепный развернутый судорожный припадок.

Окружающие сунулись было наперебой с попытками оказания помощи, типа засовывания в рот больного всяких предметов. Однако были жестко остановлены моими парнями. Ну а я произнес блестящую речь с матовым налетом, смысл которой сводился к тому, что вся помощь при эпиприпадке сводится лишь к обеспечению безопасности самого больного. Это значит нужно быстро убрать от него все травмоопасные предметы и слегка придержать голову.

После того, как припадок завершился, Степана загрузили в машину. Гемодинамика его была стабильна. Глюкоза в норме. Ну а нам оставалось только сделать ему внутривенно бензодиазепиновый препарат и госпитализировать в неврологию. Нет, не в наркологию, а именно в неврологию, поскольку в сознание он еще не пришел, и была видна судорожная готовность.

Ну надо же, обед разрешили! Что-то с каждой сменой все позже и позже. А на Центре – ни одной бригады. И это плохо, поскольку рассиживаться и тем более разлеживаться, нам не дадут. Ну точно: только успели поесть и принять по дозе никотина, как прилетел вызов. Поедем в райотдел полиции на психоз к молодому человеку двадцати трех лет.

Дежурная часть встретила нас громкими воплями: «Э, козлы, <средства предохранения, гомосексуалисты>, за что меня забрали, вы, беспредельщики? Где моя гитара?»

О! Это ваш так орет! – с какой-то гордостью сказал капитан. – Его сегодня из кафе «Заря» притащили. Он туда с гитарой притащился, заявил, что он – звезда и будет петь, а его за это должны кормить, но прежде всего, поить! Нам он ничего вразумительного не сказал. Мы его мать вызвали, обещала сейчас приехать.

Увидев нас, больной, сидевший в клетке, расхохотался:

– Ууу, ахахах! Вы откуда приехали, клоуны? – спросил он, утирая слезы.

– О, как! Ну и что здесь смешного?

– Так я же знал, что вы за мной приедете! Здесь, вон в том кабинете работает группа, которая меня «ведет».

– И что же это за группа такая интересная?

– Ну… я и сам точно не знаю, но они мне говорят: «Супер!». А вы меня испытывать будете, да?

– Нет, а зачем?

– Ха, а зачем тогда здесь все так обставлено? Но декорации классные!

– Иван, скажи, а в кафе что случилось?

– Да ничего, просто они оборзели в корень, вот и все! Взяли и ментам меня сдали! Вообще-то я, скажем так, не последний человек в этом городе. Я – известный музыкант и композитор. Но и кроме музыки кое-что могу очень серьезное. Я – решала. Знаете, кто это такой? Да тот, кто любой вопрос может решить. Ну не совсем любой, конечно. Например, в президенты или министры я вас точно не продвину. А вот депутатом сделаю! Парни, а вы, я так понимаю, медбратья, да?

– Нет, мы фельдшеры.

– Ну не суть. Хотите в медуниверситет без экзаменов? Не безвозмездно, конечно, но решаемо!

– Нет, спасибо.

– Иван, вот ты говоришь, что многое можешь, а почему ж ты до сих пор здесь, в отделе?

– Потому что люди из того кабинета проводят испытания. Мне такие дела будут доверены, что вы даже представить не сможете!

– А какие именно, если не секрет?

– Секрет.

– Иван, а вот у меня такое чувство, что прежде, чем ответить, советуешься с кем-то невидимым?

– Да, советуюсь. И если б не они, я не стал бы столь значительной личностью.

– А кто такие «они»?

– Да <фигли> вы до меня <докопались>? Я клянусь, вы все будете передо мной на коленях ползать! Вы даже не представляете на кого нарвались! За меня сам президент впишется, если что!

– Иван, а ты считаешь себя больным человеком?

– Нет, конечно! Хотя, нет, летом у меняя депрессия была, я тогда в больнице лечился. Вот тогда я болел. А сейчас от чего меня лечить? Настроение у меня отличное от отличных перспектив. Аппетит замечательный. Чтоб выспаться, трех часов хватает. И вообще, ваша клоунада мне надоела! Хотите, я сейчас кое-кому позвоню, и вас так «натянут», что мама не горюй? Ну что, хотите? Э, сержант ну или как тебя там, верни мне мой телефон!

– Не положено тебе. Посиди уж тихо! – сказал немолодой прапорщик.

– Че? Ты сам тут посиди, чухло, блин! Тебя здесь завтра же не будет, отвечаю! Сам лично с тебя погоны сорву!

И тут в дежурную часть вошла скромная миловидная женщина:

– Здравствуйте, я мама Вани Ларионова. Что случилось?

– Ооо! Моя маман причапала! – крикнул Иван и зачем-то состроил нелепую гримасу.

Мы расположились в допросной и все ей рассказали.

– Он уж второй год болеет. Этим летом у него такая страшная депрессия была, я все боялась, как бы с собой чего не сделал. В больнице больше двух месяцев лежал. Выписался нормальным человеком, в колледже восстановился. А теперь вот видите, все по-другому получилось. Стал, как пьяный, городит какую-то дурь. И не дай бог слово против сказать, тут дело до рукоприкладства может дойти! Ему прошлый раз выставили шизоаффективное расстройство. Лекарства пьет только из-под палки, чуть зазеваешься – выбросит. В диспансер тоже не затащишь.

Да, у Ивана шизоаффективное расстройство с маниакальной фазой. С вашего позволения напомню, что это заболевание представляет неразрывную связь шизофрении с расстройствами настроения. От шизофрении у Ивана – псевдогаллюцинации в виде «голосов», а также бред. Его расстройство настроения выражается в виде мании. При беседе сразу было видно, что настроение Ивана приподнятое, хотя объективных поводов к этому совершенно не наблюдалось. Если вы обратили внимание, то Иван – далеко не безобидный весельчак-балагур. Чуть что не по нем, так сразу колючки выпускает. Да и будь его воля, он бы и в рукопашную мог кинуться. Вот такое состояние в психиатрии называется «гневливая мания».

Так, и еще вызов: дежурство на пожаре. Ну что, это дело нехитрое, лишь бы жертв и пострадавших не было.

Подъехали. На последнем этаже пятиэтажки полыхал балкон, а из двух окон по бокам, валил черный дым. Пожарные уже работали вовсю, выполняя боевое развертывание. Полная дамочка со злорадством говорила своей товарке:

– Вооот, видит бог-то! А то смотрите-ка, ремонтище затеяли, никому никакого покоя, сутра до ночи один только грохот, ни телевизор не посмотришь, ни по телефону ни поговоришь!

– Да, да, это точно! Но уж наверно уедут куда-нибудь.

– Ну и хорошо бы. Лишь бы таких же сволочей не поселили!

Непонятно откуда, из каких гиблых мест берутся такие озлобленность и нравственная деградация? Куда подевались чувство сострадания и стремление прийти на помощь? Однако хочется надеяться на то, что подавляющее большинство людей, отнюдь не такие, как те две дамочки.

Пожар потушили, все целы-невредимы. Старшой нас отпустил, расписавшись в карточке. И смена моя закончилась.

А наследующий день продолжил вязание, идущее по принципу «шаг вперед и два назад». Кроме того, решил побродить по просторам Дзена. Признаться, не просто так, а посмотреть кто что пишет на медицинскую и околомедицинскую тематику. Так вот, столкнулся я с тремя случаями, от которых «Все закипело, по-натуре, вовнутрях»©.

Случай первый. Автор канала, позиционирующий себя, как эксперт, на полном серьезе рекомендует при отравлениях грибами промывать желудок солью, а если ее нет, то горчичным порошком. В данном случае, этот «эксперт» ставит под угрозу жизнь и здоровье людей.

Случай второй. Автор, не имеющий медицинского образования, ведет соответствующий канал. И при этом очень любит писать о лекарственных препаратах. Одна из его публикаций была посвящена сильнейшему наркотическому препарату. У М. А. Булгакова есть одноименный рассказ. Ну так вот, этот деятель утверждает, что при обезболивании тем препаратом, никаких предельных доз не существует. Если бы речь шла о чем-то безобидном, можно бы и внимания не обратить. Но здесь, извините!

Случай третий. Автор, называющий себя врачом-психиатром, в открытую публикует схемы лечения психических расстройств с указанием конкретных дозировок. А дабы не быть вычисленным алгоритмом, он публикует их в виде картинок.

И так, к чему это я? Да просто будьте бдительнее и постарайтесь, пожалуйста, отделять семя от плевел.

Все фамилии, имена, отчества изменены.