Электронная библиотека » Дон Боррзини » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Пунитаялини"


  • Текст добавлен: 29 сентября 2023, 18:02


Автор книги: Дон Боррзини


Жанр: Русское фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

4. Стойка на голове

Сгущалась ночь. Для поднятия духа Джо пытался представить далекое завтра в розовом свете. Итак, солнечным утром, щебеча нежной сойкой, заявляется спасительница с тележкой уборщицы. Положим, хаузкиперша представляет собой знойную женщину лет тридцати с лишком, невероятно уродливую лицом, но с очень красивым телом, – ничего, это даже в некотором роде пикантно. Зато теперь руки развязаны в прямом и переносном смысле. Они падают друг другу в объятия!.. После чего он, не мешкая, бросается на поиски воровки. (Придушить, а то и удушить суку).


В коридоре послышались голоса. Кто-то остановился перед дверью. Раздался звук проворачиваемого в замке ключа. «Спасибо большое, как же вы любезны», – сказал кто-то с такими знакомыми лукавыми интонациями. «Он там, внутри?» – спросил ленивый мужской голос. Включился свет. «Ну вот, я же говорю, приковала бойфренда – по его просьбе, конечно – к кровати и пошла за эээ… презервативами. (Хихикает, сучка). И там еще случилась целая история в аптеке: какой-то сумасшедший долго не мог рассчитаться за покупку, всё долдонил, что надо-де сбегать домой, взять горящие купоны на скидку на что-то там… пока, наконец, купила что надо, – она, похоже, сбросила рюкзак и, порывшись, пошло захихикала, – Вот, самое то. Рекомендую!»


Мужчина хмыкнул, подошел к кровати и, сопя, стал рассматривать узника. Джо отвернулся. Кашлянув, мужлан сообщил, что он консьерж, пришел срочно на помощь. Джо выдавил, что очень, мол, приятно познакомиться, в конце концов. Хотел добавить пару слов про эту шалаву, но она, упреждая, заюлила: «Спасибо, сэр, бесконечно признательны». Шелест сунутой в руку купюры. Консьерж, снова кашлянув, произнес вдруг четко, многозначительно: «Обращайтесь ещё, если что». Дело принимало странный непредвиденный оборот.


Закрыв за спасителем дверь, Эшли ринулась к кровати, уставилась на распятого Джо взглядом, полным тоскливого раскаяния. Он закатил глаза, отказываясь понимать происходящее. Сказал: «Пошла ты…» Она, кусая губы, едва сдерживая слезы, судорожными движениями принялась раздеваться, разбрасывая снятое по комнате. Бюстгальтер, описав прихотливую дугу, шмякнул его по щеке. Сдернула трусы. Упала на колени. Ему, опутанному оковами, приходилось выворачивать шею, чтобы исповедать нагую грешницу. Прошептала: «Я сделаю всё, что прикажешь, лишь бы замять возникшее между нами недоразумение», – обдав его руку жарким дыханием губ.


Джо оторвал конечности от постели, звеня железом. «Это я сейчас, мигом, – роется она в рюкзаке, – Неужели все выбросила?» Он опять закатывает глаза. (Актриса. Ясно. Надо было все-таки переговорить с тем болваном наедине). «Ха-ха, один ключик случайно завалялся, – ринулась открывать замки, – Я была на тебя такая злая сперва. Не дал насладиться победой, всё язвил. Был бы пистолет, – пристрелила. Такой прааативный красавчик. Бросалась этими ключами в небо на бегу к метро. А там села в последний вагон, начала уже потихоньку себя ласкать, чтобы отлететь, и, представляешь, – ни в какую. Ты лишил меня такого кайфа!» – взвизгнула она. Джо молча разминал затекшие руки.


«А потом, потом… Я представила тебя здесь одного, бессильного по моей злой воле. Волосы разметались, темные очи горят ненавистью. Ты рыдаешь и проклинаешь меня. Твой милый шалун раздавлен горем, – она два раза рьяно чмокнула заспанного шалуна, – К тому же, тебе нестерпимо хочется поссать; несчастный, злой, насквозь промокший, – сделала она большие, чуть ли не всеобъемлющие глаза, – Ты засыпаешь с мечтою о мести. Утром заявляется какая-то шалава, шалун с шутливой учтивостью её приветствует; похотливая шлюха, конечно, начинает заигрывать – ну как не приласкать такого милашку! – а потом и запрыгивает на тебя – ну, то есть, на него – и уносится, уносится во весь опор в далекие дали. А я, дура, стоя в облаках пыли, смотрю вам вслед. Ласкаю себя, не в силах остановиться, и у меня, и у меня, – ужасная гримаса искривила прекрасное лицо, – Ничего не получается!» (Ну ни хрена себе, как она рыдает. Так уметь надо).


Встал. Брезгливо отряхнулся. (Надо одеться. Постель или кровать чем-то воняет. Кстати, надо купить костюм. Несколько галстуков, рубашек). Подумалось о том, как важно быть свободным, особенно для мужчины. Собрал наручники, швырнул под кровать. Да, вот и он, кейс. Его тоже под кровать. Эта путана все еще рыдала, обхватив подушку и выпятив порочный зад. (Какая у нее все-таки красивая промежность, так и истекает тонкими флюидами искушения. А досталась грязной мерзавке. Ну не насмешка ли природы? Сколько добрых, умных, главное – порядочных! – женщин лишены даже подобия такой прелести. Почему?! Да потому что все лучшее в этой жизни достается тварям. Не иначе, как от диавола).


– Миленький, о чем ты думаешь? – очнулась внезапно.

(Куда и слезы делись. Моментально подсохли на жаркой шлюшке).

– Я тебе не миленький. А думаю о вещах, абсолютно тебя не касательных.

– Хорошо, Джо (его вдруг передернуло от собственного имени в её устах) и что мы будем делать дальше? – вставая с кровати, пошла на него, облизывая пухлые алые губы.

Он неловко попятился. Задел что-то ногою, повернулся. В клетке, задрав лапки с загнутыми когтями, свернув набок голову, затрапезным бомжом покоился Гейтор. «Крок!» – прошептал Джо, руки и губы его затряслись. Она увидела попугая, рассмеялась. Глянув на Джо, осеклась, замерла. Грудь и соски вызывающе подрагивали, на губах таяла змеиная улыбка. «Жалко крокодильчика», – сказала, впрочем, картинно вздохнув, положив руку на бедро.


Джо внимательно и печально смотрел на своего крылатого любимца.


(Теперь с тобою очаровательная голая чертовка. Ты этого хотел, да? А Крок, выходит, погиб за тебя, за твою свободу, может быть, даже за жизнь твою. Положил свою маленькую, но, тем не менее, единственную жизнь. Жалкий скорбный усопший птах). Крок увиделся ему сейчас другим, он с удивлением рассматривал попугая в совершенно ином свете, – такого вот, незнакомого, неизвестного. (Мученик поневоле. Сакральная жертва. Так, хватит, не надо больше!) Сходил в ванную, вернулся с полотенцем, накрыл клетку. Им овладела решимость. Воровка, слегка опустив левое плечо, зыркала со скрытым страхом. Джо прошелся от кровати к столу. Еще, и еще. Остановился, бросил в это теперь лишнее смазливое лицо:

– Так, вали. Одевайся и – вали!

– Бэйби, ты что? Час ночи.

– А хоть два, хоть три, хоть четыре. Вали, пока я добрый, пока не вытолкал тебя отсюда нагишом.


У неё подкосились ноги, – упала на колени, подняв на него полные слез глаза, повторила пересохшими губами: «Я сделаю все, что прикажешь, лишь бы замять возникшее между нами недоразумение». (Ха-ха. Не смешно, однако. Тогда было, сейчас – нет. И вообще, время так быстротечно. Всё мгновенно меняет смыслы и/или обретает новые). «Не было никакого недоразумения, заводная дура. Ты меня просто обокрала. Это – не недоразумение, а вообще сущий пустяк, совершенно расхожее явление». – «Я… не хотела, зачем ты так». Задрожала, словно ей вдруг сделалось холодно. Покрылась гусиной кожей. Поползла к нему на коленях: «Ведь всё вернула. Твой саквояжик со змейками даже не раскрывала». (Ничего нельзя вернуть. Что за чушь? Тем не менее, ты выплакала себе прощение. Или отхлестать порочную дьяволицу как должно?)


– Окей, краткий сеанс БДСМ окончен. Покажи-ка свою спортивную выправку. Стойку на голове можешь сделать?

– Стойку? На голове? Ага, запросто. Возле стенки. – Подлетела к стене, наклонилась, виновато улыбаясь ему всем своим лоном, готовая к перемене баланса.

– Постой! Кто же так делает? Рюкзак надень. Разве ж можно без рюкзака, дура.

Надела быстро, стала на голову.

– Наручники туда положила?

– Нет, а зачем?

– Зачем? Тебе, конечно, лишнее, а мне вовсе и нет. Ведь я в них был, не ты.

Она свалилась на пол, забегала по комнате. Выудила железки из-под кровати, положила в рюкзачок:

– Дорогой, мы ничего не забыли? Всё, уже можно становиться? – Ну, становись, – улыбнулся он.


Стойка на голове ей очень шла. Стройные ножки улетали ввысь. «Слегка разведи… ноги». Открылась промежность с пышными половыми губами. Они сияли, обрамляя влагалище, как лепестки. Бутон клитора радостно проклюнулся, словно ранний цветок весной. (Ага, вот что. Лепестки не мешало бы чуть разгладить). И он пошел, вымыл руки (Бизнес нужно делать чистыми руками), и разгладил, любуясь. Она застонала: «Такие нежные пальцы. Ты сделал именно то, чего я хотела – разгладил мне лепесточки». (Хороша, чертовка. Хотя, – ну её к черту). Все же смотрел, восхищенный, на эту чудовищную красоту.

– Так, все, хватит. На землю.

– А я еще могла бы простоять хоть полчаса, – рапортовала физкультурница, победно улыбаясь.


«Одевайся теперь». Она поглядела странно. (Удивленно? С мольбой?) Надела футболку, и ходила кругами, как кошка, сверкая зелеными глазами. «Ну, тогда остальную одежду сложи в рюкзак, чтобы не валялась тут. Устроим аккуратный привал у ручья. Может, даже разобьем лагерь на скалах». (Пускай будет определенная свобода действий. Но и распускать тоже нельзя). Вообще-то уже пора было спать. «Так, время позднее. В кровать!» – скомандовал он и выключил свет, лег.


Эшли, мурлыча, забралась под одеяло, прижалась. Нагая. Опять.

– Ты зачем сняла футболку? – сердито спросил он.

– Кролик, запомни раз и навсегда: я не люблю спать в футболках, – ласкалась она к Джо. – Вообще надеваю что-либо из одежды только в случае крайней необходимости.

– Когда идешь на работу?

– Идешь на работу?

– Ну, когда выходишь на охоту, чтобы кого-нибудь выпотрошить.

– У, не говори гадости, – засучила ногами.

– Какие ещё гадости? Голая, как ты, правда. Как давно ведешь такой образ жизни?

– Такой образ жизни веду… – водила она по его торсу дрожащим пальцем, – Безумно давно.

– И как долго будет продолжаться это безумие?

– Ррр, – скользнула горячим пальцем по отзывчивому стволу, – Не знаю.

(Она даже не сказала: всё, с этим пора заканчивать. Ну вы подумайте?!)


«Но ты понимаешь, что совершаешь кражу?» – задумчиво шептал он в потолок, закинув руки за голову; Эшли била мелкая дрожь. «Осознаешь ведь, что просто воруешь – изобретательно, правда, но – воруешь у мужчин?!» Пунита тряслась. Ерзая, ласкаясь, целуя, она изловчилась, забралась на член. «Ох, какой же он хорошенький. Я полюбила его еще издали», – бормотала, насаживаясь, какую-то ересь, и застонала, закрывая и раскрывая глаза. В то время как Джо всего лишь добивался ответа на простейший вопрос: как долго такое может продолжаться? "Что?.. Я не знаю, не знаю я, – бормотала Ялини, а потом, содрогаясь всем телом, выкрикнула что-то вроде, – Пусть это длится вечно!"

5. Вперед, в секс-шоп!

Ночь прошла безумно. Стояла полная луна – они не закрыли жалюзи – и освещала комнату своим колдовским светом. Стоило ему, отдыхая от ласк, глянуть на её тело, как всё у них начиналось заново. Джо шептал, как глупо, пошло, порочно проходила ее жизнь. Пунита злилась, юлила, дрожала, подбираясь. Умоляла «войти» или, сама, «вскочив», уносилась куда-то. Там, гарцуя на своем горячем жеребце, металась по краю обрыва, заглядывала в пропасть, разметав, как ведьма, волосы, блестя грудью, сверкая безумными изумрудными глазами на раскрасневшемся лице. Смеялась, стонала и кричала от наслаждения.


Проснулись поздно. Утро действительно выдалось солнечным, но каким-то быстротечным. Вспоминал прошедшее. Бросил взгляд на часы. Полдень! «Страшно хочу есть», – потянувшись, прошептала Ялини и перекатилась через него, полетела к окну. Там, прогнувшись и глянув игриво (Это ни к чему; хотя нет, пускай), перевернула рюкзачок, выудила бутылку колы и, из пластикового контейнера – донат. (Неужели тот самый?) «Хорошо, что я его прихватила. Воспользовалась твоей неземной добротой, – улыбнулась признательно. – А то бы мы умерли с голоду». (Мы?) Переломила пополам, протянув половинку своему мужчине. (Не дура. И шустрая, чертовка. Цыганка. Но зачем так влюбленно глядеть?)


Доедая и облизываясь: «Миленький, можно я быстренько заскочу в душ, а ты потом подтянешься?» – «Валяй», – пробормотал добродушно. (Дверь в ванную оставила приоткрытой. Искусительница). Вышла голая, с полотенцем на голове. Джо почему-то чуть не прыснул со смеху. Отвлекаясь от глупостей, брякнул невзначай, необдуманно: «У нас теперь море наручников. И что же делать с этакой бессмыслицей, спустить в унитаз?» Она, влезая в джинсы уже, вдруг затряслась, повернулась, уставилась на него с отчаянной тоской. «Я сказал что-то не то?» – «Сраные железки…» – «И что? Пустая дрянь, конечно. В этом мире столько всякого дерьма…» – «Я же их, черт возьми…» На Эшли жалко было смотреть. В ней происходила какая-то ярая внутренняя борьба. «Так, забудь, мне срочно надо кой-куда сходить, пробежаться даже», – бормотала она. «Сходить? Сходим вместе, малышка». – «Нет!» И, одевшись, трясущимися губами: «Я счас быстренько сбегаю по делам и вернусь. Ты только никуда не уходи». – «Я думал, мы первым делом пойдем похороним где-то Гейтора?» – «Да-да, первым делом. Но прежде я – быстренько, и – вернусь; не уходи!»


***

Подлетая к заведению, притормаживала. Звякнув дверью, зашла, повинной сучкой поплелась внутрь. Вот и прилавок с кассой. Здоровенный, метра два, упитанный черный детина. На груди бляха «Владелец». Юркнула к нему под стойку. Тот стоял, навалившись на прилавок. Когда сзади что-то зашуршало, зашелестело, – подозрительно оглянулся и, изумившись, развернулся. Какая-то очень красивая молодая женщина, белая или метиска, запихивала в рюкзак трусики. У него плавно отвалилась челюсть, вздыбился член. (Жена, неделю назад, уходя, орала: «Домой не жди, тупой идиот!» Победно взмахнув чемоданом, грязно выругалась. Где сейчас эта шлюха? И что за голая белая баба? Похоже, снимают какое-то кино? Или видеоролик: BBС – большой черный хер – в тугой белой манде, конечно. Так хотя бы предупредили! Да и деньги надо с них взять, а то бизнес совсем загибается. Все трахаются в виртуале, да дрочат. Какие, к черту, секс-шопы? Прошлый век).


«Это что тут такое», – выдавил, наконец. Пытаясь не зыркать на прекрасную незнакомку, озирался по сторонам. (Где оператор или кто там у них главный? Нельзя же так, бесплатно, людей пугать, сцуко). Губы у Пуниты тряслись: «Вчера я украла четыре пары наручников. Мне очень стыдно, – она сглотнула. – Хорошо, что сохранилась упаковка. А три ключа утеряны». Да, и еще, становясь на колени, прошептала что-то совсем невообразимое: «Я сделаю всё, что прикажете, лишь бы замять возникшее между нами недоразумение». Потрясённый, перекошенным ртом рявкнул: «Соси, сука», и расстегнул ширинку. Прогуливающаяся вдоль полки с дилдо пожилая дебелая леди вскрикнула чайкою. Он развернулся в ту сторону, уперся своею дубиною в прилавок, гаркнул: «Да вспомнил одну нашу веселую песенку, мэм. Извините. Не отвлекайтесь, пожалуйста!» Леди посмотрела с удивлением. Улыбнулась. А голая сучка поползла вокруг ног, подбираясь к члену, – огромному, как бейсбольная бита. Бабища, ощупывая наиболее внушительные экспонаты полки, поглядывала на владельца с растущим интересом.


От одного вида этого орудия всё у Ялини внутри сжалось. К тому же здоровила словно неделю не мылся, – так от него воняло. Подползая, зажмурила глаза. Открыла. Он нависал, как рок. Огромный, неумолимый, с хлопьями смегмы. Растягивая рот, бессвязно мыча, навалилась на объект всей своей тяжестью. Головка едва-едва уместилась во рту. «Если загонит на полную длину, из меня вывалятся кишки», – подумала испуганно. Ее чуть не передёрнуло. Судорожно задвигала-задёргала головой. Смегма липла к коралловым губам. Ну а сахарные зубки… «Ауч!» – взвился гигант, отвесив резкий подзатыльник, и член чуть не разодрал ей горло. Зашептал: «Ты ранишь моё достоинство, шлюха. И что у тебя за острые зубки? Трудись добросовестно, давалка, и помни: безопасный секс, – прежде всего!» (Вот у жены рот был хорош, лишь чуток маловат. И где он сейчас, вместе с нею, черт бы их подрал?!)


Пытаясь не всхлипывать, ибо что тут всхлипывать, себе ведь дороже будет, стараясь ни на что не глядеть и ни о чем не думать, Эшли живо работала головой с выпученными глазами. Трудно сказать, сколько уже прошло времени. Подошел какой-то покупатель, рассчитался. Негр рассыпался в благодарностях, и, как только тот вышел из магазина, потянул Пуниту за копну волос, оттаскивая от дубины. «Нет, так не пойдет. Ты скребёшься зубёнками, мне некомфортно, тревожно, и я, – скривился он мученически, – Никак не могу кончить. Так мы будем любашиться до утра… Йоу, да тебя даже близко нельзя подпускать к членам», – заключил авторитетно. «Что же делать?» – еле выдавила Ялини разодранным ртом. Направляя ее голову за волосы, повелительно выдохнул: «Ползи вон туда, сучка. Возьми один из тех кляпов, с кольцом, что раздирает рот шопипец, и тащи его сюда. Побыстрее, побыстрее, путана». Еще и шлепнул её, походя, по голозадью.


Она уползла в полутьму по грязному полу, трагически виляя жопой и егозя сиськами. Чувственная нижняя губка – совсем уже ею не управляемая – тоже болталась из стороны в сторону; похоже, она даже капала слюною на долбаный пол… Кто-то, как нарочно, проходил мимо прилавка, и они чуть не столкнулись; рассмотрев её, мужчина удивленно загоготал. «Между прочим, у вас тут ползает какая-то голая красотка», – доверительно шепнул он хозяину заведения. «Вау! Неужели! Это жалоба?!» – спросил негр. Мужики переглянулись и загоготали совместно. Очень медленно, как против воли своей удаляясь, залётный посетитель с восхищением рассматривал споро уползающую Пунитаялини. (Вот так бы всегда в секс-шопе! Постоянно бы сюда заходил!)


Будучи теперь осторожной, Эшли дальше ползла перебежками, ведь любительница / профессионалка от дилдо, если повернется, могла ее увидеть. «Пускай зайдет туда, в тот вон ряд. Тогда быстренько проползу вперед, и сразу – назад», – примерялась Пунита. Леди зашла в ряд, где виднелись баночки и тюбики со смазкой. Ялини стремительно поползла в самый дальний угол, поискала продукт. Вот они, нужные кляпы: женщина на упаковке, – выскочившие из орбит глаза и широко раскрытый рот. Схватив коробку, порысила назад. Леди, сжимая облюбованный дилдо одною рукой, другою музицировала пальчиками по полке, мечтательно, по-видимому, улыбаясь, поскольку совершенно не услышала топот пунитыных ладошек и коленок. Сердце у Эшли, возвращающейся с зажатой в зубах упаковкой к огромной балде, дико трепыхалось. Негр потрепал её гриву, распаковал продукт, вставил ей резиновое кольцо, которое прямо-таки раздирало рот, завязал на затылке ремешки. Опять работая головой, Пунитаялини хотела одного: чтобы всё это как можно скорее закончилось!


Кончил он внезапно, любвеобильно, и без какого-либо предупреждения. Наверное, оттого что шифровался: как раз пришлось рассчитывать одного очень дотошливого покупателя, тот хотел получить или, на худой конец, выслушать солидные гарантии увеличения размеров пениса. Владелец шопа бубнил: «Да не волнуйтесь, сэр, любая леди примет вас с помпой после нашей помпы». – «После этой самой?» – недоверчиво нудил посетитель, он выбрал наидешевейшую. «Ну, тогда возьмите ту, красную, что на двадцать долларов дороже». – «А мне нравится эта, прозрачная. Так как она, ничего, сгодится?» Владелец закатывал глаза. Всё опять начиналось по новому кругу. И вот, когда они финализировали транзакцию и покупатель, наконец, отошел от прилавка и направился, рассматривая чек, к выходу, хозяин магазина практически сразу и кончил.


Пунита мотала головой, пытаясь соскочить с черного члена. «Глотай, сссука», – рассвирепел негр и отвесил подзатыльник. Ялини чуть не захлебнулась. Из правой ноздри вылетела струйка спермы. «Только бы не закашляться», – подумала. От запаха и от всего того, что случилось, её страшно мутило. Поглотив, наконец, хозяйское семя, она сползла ртом со своего мучителя. Тот пожал плечами, бросил: «Путана». Застрявшая между полками с вибраторами леди высунулась и, облизав огромные губы, крикнула: «Вы там всё поёте?» Тогда он эстрадно улыбнулся, хлопнул поднятыми руками в ладоши и дернул тазом, изображая знойный танец. Так что напоследок еще и огрел замешкавшуюся Эшли по лбу своим липким орудием расплаты.

6. И все практически рыдают

Леди возникла нежданно. Подошла, подобралась тихонько, – ручки за спину. Эшли как раз разгибалась, чтобы встать, одеться. «Что за шум?» – спросила похотливица. Владелец шопа пнул тумбу с кассой, и – легонько, заодно – Пуниту. Сказал, засмеявшись: «Да ноги разминаю, затекли. Стоишь тут целый день». Придвинулся, чтобы заслонить кое-кого, если надо, от назойливой бабы. Покупательница вынесла из-за спины руку с огромным черным дилдо. Припечатала её сверху другою, – с баночкой вагинальной смазки. Полномасштабно улыбнулась. Хозяин, сканируя товар, невозмутимо сообщил: «С вас семьдесят три доллара шестьдесят центов». (Давай, вали уже!) Леди томно затягивала транзакцию, подавая склизкие намеки. Взгляд, интонация, недосказанность…


Представляла: вот она – современная Гарриет Бичер-Стоу, почти что писательница, главная обвинительница лорда Байрона, да и просто добрейшая белая женщина*. Но помоложе той старухи, да и в неплохой форме, плюс в чудной униформе – прехорошеньком белье, где бюстгальтер и трусы скрывают возрастные недостатки, а отменные подвязки с чулками крупного ажура, напротив, набрасывают на плоть вуаль романтического винтажа – ой, ну как расцвела-то на старости лет, три хиллари в небрежном обхвате! И обнимает его, – черного, блестящего, голого. Мужчину! Одной рукой ухватилась за талию, другой притянула к груди темный член с мясистой сливовой головкой. Улыбается ей, головке: дива готова исполнить песню на бис! Белой коже дебелой так идет соседство с голым черным мускулином, да и он рад стараться: задрал по-кинг-конговски ручищи, и мощнейше улыбается. Правда, нужно прежде погонять в спортзал этого – как они там говорят? – мазыфаку, чтобы покачал пресс, бицепсы/трипперсы, и что там у него еще?


Или же вот, картинка похлеще! Есть у нее кузина Дженнифер, а у той – муж, занудный остряк, чтоб ему… Сцена в гостиной. Большой стол слегка сервирован. Дженнифер с мужем, пожаловав: «Давно не виделись, милейшая кузина». Она, кивая: «Да, давненько». Светская беседа по-родственному, в светской гостиной. Противный остряк-дегенерат так и норовит уколоть, да подколоть, пока рот не набит легкой всячиной, и она, бедная, заливается стыдливым смехом, да и на щеках – стыдливый же румянец. Одета в облегающее платье, прекрасно подчеркивающее всё, что еще можно подчеркнуть. «Кстати, познакомьтесь с бойфрендом! – И обнимается с подошедшим мускулистым голым мазыфакой. – Ах, а Вы всё острите, Генри, все острите. Совсем меня, бедную, засмущали». И томно веером обмахивается, чтобы достойно проклятый румянец остудить. Ну не веером, конечно, а дружком своего дружка. Выкусили?!


Только где он, Кинг-Конг её мечты? «Чем заполнить эту дикую воронку пустоты», – думала-горевала, толкая плечом дверь с назойливым жестяным бубенцом.


***

Когда бабища ушла, Эшли вскочила, оделась. Подошла к кассе, едва выдавила: «Сколько с меня?» Футболка надета наспех, неправильно, надписью «Я люблю тебя» наружу. Хозяин, почесавшись, деловито: «Я возьму назад одну пару за полцены, а три – с утерянными ключами – за четверть. Получится скидка от цены в восемьдесят долларов. Поймите, я смогу их продать, только сильно сбросив цену, и то лишь как комплект». Пунита обреченно кивнула затуманенной головой. «Итого с вас пятьдесят пять долларов, мэм»… «Вот и рассчитались», – думала, выходя. Плелась; ее мутило от воспоминаний. «Черт, и зачем ему женщина? Прогнулся, ухватил губищами хер и отсасывай сам себе сколько влезет: замкнутый цикл…» Где-то на полдороге, как нахлынуло ей, так вцепилась в фонарный столб, чуть не заревела. «А кто виноват? Не фиг было воровать». Пошла. И опять чуть не разревелась в голос. Стояла, размазывая слезы и сперму владельца по лицу.


***

Его, кстати, Клайвом зовут. Клайв стоял, задумавшись о своей ситуации. Что вот, идешь, бывалыча, домой с надеждами, с какими-то ожиданиями. Жена уже пришла с работы, помылась, поела, обсудила по телефону с подругами важнейшие проблемы современности. Сейчас она – твоя, ждет своего слоника. Не будучи женщиною сдержанной, наверняка уже приласкала себя многократно, и теперь догоняется в спальне с помощью дилдо. Но это же всё равно не то. Она ждет тебя! Стучишь в дверь, она швыряет изделие под кровать, бежит открывать. Халатик разметался, игривые спелые сиськи, готовые лопнуть, повыскакивали ходуном наружу. Дрожит от ожидания чуда. Тут вспомнил ее, молодую: на точеном эбонитовом теле легкая испарина, и вся сверкает, даже светится – совсем как елочная игрушка, как рождественский подарок для хорошего черного парня – и у него защемило сердце.


И вот заходишь ты, – усталый, отупевший, разочарованный, неудовлетворенный. Смотрит с надеждой. Захлопывается дверь. «Соси, сука», – говоришь вдруг, расстегивая ширинку; слова сами, помимо твоей воли, вырываются из глотки. Можешь дать подзатыльник для поднятия бодрости духа. Она падает на колени, с мольбой в прекрасных глазах исполняет постылый ритуал. Всё еще надеется, что ты вдуешь ей, как джентльмен, или хотя бы просто по-человечески впердолишь. Но нет: ты весь в своем провальном бизнесе, адское хозяйство не отпускает ни днем, ни ночью, ты – просто на службе у бесов. Какой-то внутренний толчок, и ты кончил; сперма капает с её натруженных губ. И это, в принципе, все, что она получила и получит. Рявкаешь: «Глотай!» – потому что нельзя же распускать и распускаться, всё в хозяйстве должно идти в дело. Глотая, глядит на тебя, как фурия. В принципе, она вправе убить за такое многолетнее насилие над ожиданиями. Ты в очередной раз поранил ей сердце и душу, а сейчас, когда женщина отхлебывает своё, нудно бубнишь о том, как идут дела в грёбаном магазине, и ничего – заметь – ничего хорошего ей уже не светит, она же все понимает!


Потом подхватишь пиво с орешками, рухнешь на диван, и будешь таращиться в TV – Window to the World, окно в мир – а оттуда плещет струя свежей грязи и дерьма. А твоя жена, страстная коза, побредет в спальню, сорвет с себя халат, и станет – ну не дураки же мы – вытрахиваться вибробратом с дилдатором. В глубины её естества будет долбиться механизм, а не хобот слоника. И мечтать, мыча и натирая соски с клитором, она будет о чем и о ком угодно, только не о тебе. Скажи, разве это жизнь?


Клайв размышлял о том, что какая же все-таки ипучая штучка эта жизнь. И не могла бы какая-нибудь из игрушек секс-шопа что-нибудь поделать с такой ситуацией? «Кстати, откуда в доме вибратор, ведь это же явная измена, если не откровенное предательство? У меня их полным-полно, – думал печально. – Надо было подарить ей на День Валентина самый лучший и дорогой, так было бы правильнее со всех точек зрения, включая деловую. Эх… И, наверное, правильно, что ушла, – подытожил горько. – Я сделал бы то же самое, будь я на её месте».


***

Когда Эшли уходила, Джо еще не осознавал… Уже когда за ней захлопнулись двери лифта, то понял, куда пошла. Дернулся одевать брюки, упал и ударился головой о стол. Вскочив, хотел бежать. Но что можно изменить? Как и где искать ее? Бегать по улице, спрашивая, где ближайший секс-шоп? Нормально, да? А если не ближайший? Вот ведь какую злую шутку могут сотворить с нами желания наши. Но, если бы он ничего не пожелал тогда, – и что?! Кости легли бы иначе, была бы какая-то другая реальность. Была бы она лучше? Была бы рядом с ним эта сумасшедшая красотка, приблуда чертова?


Положил Крока в пластмассовый контейнер, вышел. В магазине инвентаря купил лопату. С трудом нашел подходящее место, – город ведь, то бетон, то асфальт, то железо, то зеленая лужайка, черт подери. А чтобы просто земля, – поискать еще. Вот разве – здесь, возле мусорки, клочок. Выкопал ямку. Уложил контейнер с Гейтором. Постоял, скорбя. Перекрестил вдруг. Закопал. Утоптал. (Надо запомнить. Всё такое одинаковое вокруг. Лопата? Сдать назад, что ли? Да ладно, что с ней таскаться). Закинул в мусорный бак. Хотя бы никто не стал копать по свежему следу…

– —


* – Гарриет Бичер-Стоу обрела популярность благодаря написанию сентиментального романа «Хижина дяди Тома». Впоследствии опубликовала статью «Истинная история жизни жены Байрона», в которой донесла до общественности слухи о сожительстве Джона Байрона со своей единокровной сестрой Августой Марией Ли, что поубавило популярности сочинительнице. В старости впала в слабоумие, и в свои семьдесят семь лет почти слово в слово, совершенно для себя одной заново, творила собственный бестселлер, занимаясь жутким самоистязанием. Также приобрела некоторые дикие привычки. Марк Твен, сосед её по Хартфорду, вспоминал: дома в Хартфорде не запирались, и старушка Гарриет могла зайти в чей-нибудь дом, подобраться сзади к зазевавшемуся хозяину, да и издать вдруг такой боевой клич, что человек выпрыгивал из одежды.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 5 Оценок: 1

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации