Текст книги "Кровь за кровь"

Глава 8

Он медленно проехал мимо фермы, пытаясь разобраться в происходящем.

На дорожке перед домом стояла патрульная полицейская машина с включенной мигалкой. Возле подсобных помещений неподалеку от первой стояла вторая машина, также принадлежащая полиции. Все огни были потушены, горел только свет в салоне, поскольку дверца со стороны шофера была открыта.

Все окна в доме и пристройках были освещены. Во дворе также ярко светились все фонари.

Однако нигде не было видно ни одной живой души, ни единого человека.

Эта картина показалась Болану странной.

Он свернул с шоссе и, потушив фары, медленно въехал на аллею, ведущую к дому.

Внезапно рядом с патрульной машиной он увидел на земле какую-то темную массу. У самых колес лежал человек.

Предчувствие беды охватило Болана, когда он выходил из своей машины.

Над фермой висела зловещая тишина, нарушаемая пощелкиванием мигалки да приглушенным потрескиванием включенной радиостанции.

На дорожке, уткнувшись лицом в гравий, лежал полицейский в форме. Он был мертв – пуля разнесла ему весь затылок.

Вторая машина принадлежала отделу шерифа. Неподалеку от курятника Болан обнаружил тела еще двух полицейских. Они тоже были мертвы.

Единственного выжившего человека Болан нашел в доме. Им оказался полицейский из Нью-Джерси. Совсем молодой, лет двадцати пяти, он получил пулю в живот и теперь испытывал адские мучения. Болан наклонился к раненому:

– Ты как?

Полицейский открыл глаза, взглянул на стоящего перед ним человека в черном комбинезоне и понял, с кем имеет дело.

– Вроде бы жив пока.

– Значит, все будет хорошо, – подбодрил его Болан.

Из своей аптечки он достал тампон, смочил его антибиотиками и приложил к ране.

– Прижми его, – посоветовал Болан. – Если преодолеешь боль, останешься в живых. Что здесь произошло?

– Убийцы, – процедил сквозь зубы молодой полицейский. – Они... застали нас врасплох... увезли с собой Тассили и его сестру.

– Когда это случилось? – спросил Болан помрачневшим голосом, который, казалось, доносился из преисподней.

– Они уехали совсем недавно. Несколько минут назад. Не больше.

– Какая у них машина?

Молодой полицейский растерянно взглянул на него.

– На этом-то мы и попались, – пробормотал он. – Они приехали на фургоне типа «лендровер». Ну, вы знаете, такие машины для туристов. Кто бы мог подумать?..

– Да, я знаю, – ответил Болан. Я сейчас вызову «скорую помощь». Вы видели, в каком направлении они уехали?

– Кажется, на шоссе, а там не знаю...

Болан начал подниматься, когда полицейский схватил его за рукав.

– Эти типы... Сволочи, хуже не бывает. Но приезжал не только фургон. После приехали два лимузина. Они хотели найти этих людей... Во что бы то ни стало.

– Я тоже... – пробормотал Болан.

Он подошел к патрульной машине и вызвал по радио полицию.

– На ферме Тассили ранен полицейский, – объявил он. – Адрес вы знаете. Высылайте «скорую» и побыстрее.

Дежурный полицейский, засыпал Болана вопросами, которые тот оставил без ответа. Полиция и так хорошо знала местонахождение фермы.

Болан сел в машину и так рванул с места, что задымились покрышки колес.

Даже будучи не в лучшей форме, Мак Болан представлял собой грозного и опасного соперника, но когда его охватывала безумная ярость и жажда справедливой мести, он превращался в настоящий смерч, несущий мафии смерть и разрушение.

Мафиози не отдавали себе отчета, что вырыли себе могилу собственными руками.

* * *

Мягкая земля на обочине дороги, ведущей в Трентон, еще хранила следы от больших шин дома на колесах. Эти же следы Болан затем увидел на шоссе – там, где машина притормаживала, на асфальте остались черные полосы паленой резины. Фургон шел на большой скорости.

Немного позже Мак заметил впереди на одном из поворотов свет фар трейлера, однако ухабистая дорога не давала ему возможности газануть как следует, чтобы нагнать противника.

Проехав очередную развилку, Болан свернул с шоссе и рванул через поля по узкой грунтовой дороге, моля Бога лишь о том, чтобы тот не оставил его в своей милости и позволил перехватить машину врага.

И его мольбы были услышаны: он встретил их на развилке двух второстепенных, затерянных в глуши дорог. У него даже осталось около пятнадцати секунд, чтобы подготовиться к встрече.

Он стал посреди дороги и, положив трубу противотанкового гранатомета на плечо, следил в прицел за быстро приближающимися машинами. Первыми шли два лимузина, за ними – дом на колесах.

Когда первая машина вошла в зону поражения, стремительная огненная стрела, оставляя за собой дымный след, вонзилась в стойку передней дверцы и взорвалась, разбрасывая в разные стороны жгучие пылающие брызги. Лимузин, превратившись в сверкающий огненный шар, рассыпаясь, по инерции продолжал скользить по дороге.

Вторая машина врезалась в задний бампер первой. Шофер изо всех сил давил на педаль тормоза, но тщетно. Вторая граната прошила багажник и оглушительно взорвалась в салоне лимузина. Казалось, что колеса машины буквально ушли в землю, затем ее подбросило вверх, объяло багровым огненным облаком, тут же пролившимся дождем горящего бензина.

Шофер трейлера яростно затормозил, приподнимаясь с сиденья и выгибаясь дугой. Он резко крутанул руль, пытаясь уйти в сторону, но машину занесло, развернуло поперек дороги и ударило о груду искореженного железа, охваченного пламенем. Масса и скорость фургона были так велики, что, даже намертво сцепившись с горящим лимузином, он продолжал движение и остановился лишь врезавшись своей задней частью в бетонную осветительную мачту. Второй взрыв разметал далеко в стороны останки первой машины, обрушившиеся на дорогу градом стекла и рваных кусков железа.

Болан решительно пошел в атаку. Он рисковал, потому что не знал, уцелел ли кто-нибудь в обоих лимузинах. Перешагивая через ручейки горящего бензина, он неотвратимо, словно сама смерть, направился к фургону. Оттуда, пошатываясь выбрался человек, который тут же схлопотал прямо в лоб пулю «магнум» 44-го калибра, снесшую ему половину черепа.

Второй мафиози попытался просунуть оружие через разбитое стекло. «Отомаг» громыхнул еще раз, и рука немедленно исчезла внутри кабины.

Не дожидаясь появления других мафиози, оставшихся в живых после столкновения, Болан вошел в искореженный дом на колесах. Сидя в своем удобном кожаном кресле, водитель уткнулся лицом в баранку, свесив вдоль тела окровавленные руки. Болан схватил его за волосы, приподнял голову и, сунув ствол пистолета в рот раненому, нажал на курок.

Второй мафиози сидел за маленьким, намертво прикрепленным к полу столиком, который от удара сместился назад и прижал его к креслу. Из кармана гангстера торчала рукоятка револьвера, но убийца был в полуоглушенном состоянии и не мог им воспользоваться.

Болан выстрелил ему в лоб, и голова мафиози буквально разлетелась на части.

Из заднего отсека салона, отделенного перегородкой от остального пространства фургона, появился начальник команды, в котором Болан признал одного из людей Маринелло.

Искалеченной рукой он прижимал к себе Сару Хендерсон и, прикрываясь ею, как щитом, медленно пробирался к выходу. Девушка была охвачена ужасом. Округлившимися испуганными глазами она следила за каждым движением Болана. Кровь, текущая из раненой руки мафиози, окрасила весь перед платья Сары в красный цвет.

Во второй руке убийца сжимал пистолет. Он погрозил им Палачу и воскликнул:

– Берегись, Болан! Берегись!

Мак последовал разумному совету и без промедления выстрелил прямо в его гнусную харю. Мафиози рухнул наземь, а палец его так и не смог нажать на курок.

Уже второй раз за сегодняшний день Болану приходилось убивать человека, стоящего рядом с Сарой. И он очень переживал, что обстоятельства складывались так печально.

Еще больше это не нравилось девушке: ее платье было наполовину разорвано, нежная кожа покрыта синяками, а в глазах плескался непередаваемый ужас.

Ноги ее подкосились, она буквально рухнула в объятия Болана и уткнулась в его плечо. Мак поднял ее на руки и вынес из машины.

– Где Бруно? – спросил он, когда они оказались на дороге.

– Они увезли его, – простонала Сара.

– Его не было с тобой?

– Нет, теперь его нет.

Болан взглянул на пылающие машины и с отчаянием произнес:

– Я не мог не стрелять, Сара. У меня не было другого выхода.

Несмотря на пережитый страх, девушка заметила, как расстроен Болан, и все поняла:

– Но он вообще не ехал с нами! Его увезли в другой машине!

Эта новость имела одновременно положительную и отрицательную стороны, но главное – у Бруно оставался шанс выжить.

– Не раскисай, Сара! Возьми себя в руки, сожми зубы. Кричи, ругайся, но не распускайся. Ты должна помочь мне найти Бруно!

– Не волнуйся за меня, Мак, – она произнесла эти слова тихим, но решительным и твердым голосом. – Теперь я понимаю, в чем заключается твоя борьба, я понимаю тебя.

Саре пришлось пройти через мясорубку, зато теперь она решительно настроилась на борьбу.

Глава 9

Мафиози не слишком круто обошлись с Сарой. Они пару раз ущипнули ее и влепили несколько оплеух с одной лишь целью: запугать ее, дать понять, с кем она имеет дело.

Кроме того, они облапали ее с ног до головы, отпуская при этом в ее адрес непристойные шутки и замечания.

По-настоящему жестокими они стали бы позже.

Болан довел Сару до машины, дал ей воды и ватный тампон, чтобы смыть с себя кровь и почистить платье. С остальным было проще: шишки и синяки со временем сойдут сами.

Оставив ее одну, Болан вновь направился к автофургону и быстро осмотрел его. В салоне он нашел несколько карт, удостоверения личности и другую информацию о похитителях. Когда он вернулся к машине, Сара уже почти пришла в себя и была готова к отъезду. В последний раз он окинул взглядом поле боя, поблагодарил Бога за то, что тот позволил ему вовремя вмешаться, нажал на педаль газа и оставил позади себя кладбище под открытым небом, где догорали остатки автомобилей и человеческих тел.

Он знал, что большинство людей даже не подозревал о том ужасе, который ожидал Сару Хендерсон, попади она в руки мафии. Да и сама она никогда бы в это не поверила.

Человечеству свойственно забывать те зверства, на которые способны люди. Бухенвальд в их глазах был просто воспоминанием из далекого прошлого. Но Болан жил в мире, где зверство и жестокость среди людей стали нормой жизни.

Тот факт, что Сара во всем призналась своим похитителям, отнюдь не менял сути дела. Она сказала им правду, потому что считала, что Болан уже далеко, а потому вне опасности.

Даже если бы братья Талиферо убедились в правдивости ее показаний и поняли, что ей нечего больше скрывать, они не пощадили бы ее.

Их методы основывались на том, что человеческое восприятие и память о событиях прошлого – явление странное и обманчивое. Отдельные сведения хранятся в тайниках подсознания, являющегося своего рода защитной оболочкой. В психологии групповое комплексное воздействие часто вызывает психический шок, освобождающий подсознание. Братья Талиферо знали самый прямой и быстрый способ, способствующий возникновению психического состояния, благоприятного для освобождения подсознания, – боль жестокая и многократно повторяющаяся.

Различные этапы их программы не обязательно следовали одной отработанной схеме, но, как правило, в действиях палачей наблюдался определенный стереотип: сначала жертву надо было запугать и затерроризировать, угрожая ей невыносимыми физическими страданиями. Затем ей причиняли боль. Очень сильную боль. Медленно... Жертва начинала кричать, умолять и вымаливать пощаду, выдавать такие сведения и секреты, которые сама же и сочиняла, надеясь на прекращение пыток. Но боль усиливается. Вся нервная система жертвы испытывает жесточайший стресс под воздействием жестоких мучений. Из ее рта вырывается нечленораздельный, полный ужаса звериный крик.

А боль все усиливается и усиливается... Главное – довести человека до предела его выносливости. Палачи терпеливо ждут, когда сдаст нервная система жертвы, и внимательно слушают то, о чем она начинает говорить в этот критический момент.

Но жертву нужно поддерживать в сознании, давать ей время на отдых и восстановление сил. После этого все начинается сначала, но с удесятеренной силой, что порождает новый поток признаний.

Теперь пытку можно приостановить. Несчастный видит улыбку на лицах своих мучителей, их обходительность. Но стоит им только сделать шаг в направлении жертвы, как она начинает корчиться от страха, стоит им только шевельнуть мизинцем – и она заходится в диком крике. Можно считать, цель почти достигнута.

Именно в этот момент мучители всерьез берутся за дело, стремясь вызвать у жертвы шоковое состояние, растоптать, растворить в боли ее бессмертную душу, пропустить ее через семь кругов ада. Если жертва-мужчина, ему отрезают гениталии; если женщина – вырезают ей грудь или загоняют «розочку» – отбитое горлышко бутылки – во влагалище. При этом очень важно внимательно вслушиваться в вопли и слова, вырывающиеся из горла обезумевшей жертвы.

И наконец приходит время придать пытке индивидуальность, затронуть жертву за ее самую чувствительную струнку. Если это хирург или пианист, то неплохо бы ему один за другим отрубить пальцы, покрутить ими перед глазами, а затем засунуть ему в задницу. Однако крайне важно поддерживать в жертве искру жизни... В случае необходимости берут в руки паяльную лампу и прижигают культи.

На этой стадии пытки у жертвы возникает неуемное желание говорить и делать признания, она даже выдумывает то, чего никогда не было и быть не могло.

Но пытка продолжается без остановки. Она никогда не прекращается, пока еще бьется сердце жертвы, В этом-то и состоит техника больших «мастеров». Настоящие профессионалы заставляют свои жертвы говорить в течение суток без перерыва. А группа виртуозов из Чикаго однажды поставила рекорд – продолжала пытку безостановочно в течение трех дней. Правда, их жертвой оказался настоящий гигант весом более ста пятидесяти килограммов.

Слава Богу, Сара избежала подобной участи. Что касается Бруно, то его, вероятно, ожидает самое худшее, если только Мак Болан не приложит максимум усилий, чтобы избавить его от чудовищной смерти от рук кровожадного маньяка.

Болан был крутым парнем, по-настоящему крутым: иногда в глубине души он побаивался сам себя, и сейчас именно это обстоятельство могло сыграть решающую роль.

Он мог понять все что угодно, но только не бессмысленные в своей жестокости пытки. Он готов был без сожаления убить собственную мать, лишь бы только избавить от подобного конца. Если понадобится, с этой целью он убьет и Бруно Тассили.

Он не собирался объяснять все это Саре. Он даже не сказал ей, почему так торопливо застрелил троих мафиози, стоящих всего в нескольких сантиметрах от нее.

Тем не менее он знал, что Сара все хорошо поняла. Она лишь не совсем ясно представляла себе то, что могло произойти сегодня ночью, но она видела достаточно, чтобы догадаться обо всем остальном, и не преминула рассказать об этом Болану.

Болан надеялся, что ей никогда не придется узнать обо всех стадиях пыток в застенках мафии. Конечно, не все мафиози были мучителями. Даже среди самых отпетых головорезов попадались и такие, которые зеленели при одной только мысли о допросе. Для допроса с пристрастием требовался настоящий садист, маньяк, у которого явно было что-то не в порядке с психикой.

Как известно, спрос рождает предложение: среди мафиози имелись и такие специалисты.

Говорили, что у Майка Талиферо есть целая команда таких заплечных дел мастеров, и Болан готов был биться об заклад, что по крайней мере один подобный специалист находился на каждом передвижном командном посту.

Глава 10

Мак Болан находился в незавидном положении: он привык наносить удар, затем исчезать, вновь появляться, атаковать и снова исчезать. Он вел партизанскую борьбу, и благодаря этому испытанному методу ему удалось сохранить жизнь в пятнадцати тяжелейших схватках с врагом.

Но в Нью-Джерси все складывалось совсем по-другому.

Незащищенный и уязвимый, он кружил в ореоле и том же месте, не имея разработанного плана боевых действий. Бесспорно, сам он никогда бы не выбрал это место для поля боя, где ему отводилась роль не охотника, а дичи.

Тем не менее, он дал себе слово обязательно расквитаться с Нью-Джерси, но только не сейчас. Совсем недавно он действовал по соседству с этим штатом, и риск быть обнаруженным все еще оставался велик.

Откровенно говоря, Нью-Джерси Болан считал своего рода аварийным выходом, а не театром военных действий. К тому же Болан был сейчас не в состоянии вести войну с местной семьей мафии. Впрочем, в Нью-Джерси не было настоящего семейства Организации. Преступные группировки Ньюарка и Джерси-Сити являлись не более чем филиалами мафиозных семей из Нью-Йорка.

Другие нью-йоркские группы держали под своим контролем порт Нью-Йорк, включая причалы Нью-Джерси. На Трентон, столицу штата, обрушился целый ворох собственных проблем, большинство из которых были связаны со Стефано Анджелетти, бывшим капо из Филадельфии, и другими боссами мафии северо-восточного побережья Соединенных Штатов.

В некотором роде Нью-Джерси был штатом без территории, а местная семья могла называться таковой с большой натяжкой. Нью-Джерси стало своеобразной муниципальной свалкой Нью-Йорка и Пенсильвании, сбрасывающих туда свой мусор.

Лео Таррин не преувеличивал, когда назвал этот штат «настоящим кошмаром». Болана всегда удивляла манера американских граждан принимать все неприемлемое. Однако он и сам колебался, вступать ли ему в борьбу с местными группировками.

Нет, на данный момент Болан не был готов к нападению на Нью-Джерси. Мафия походила на спрут, щупальца которого свободные и независимые друг от друга, опутали всю территорию этого штата. Прежде чем заняться обрубанием чудовищных щупалец, необходим был хорошо продуманный детальный план предстоящей кампании. Пока же Болан чувствовал себя в Нью-Джерси всего лишь еще одним отбросом.

У него было лишь одно желание – уехать отсюда побыстрее и подальше. Бруно и Сара Тассили дали ему такую возможность, и сейчас он мог бы быть уже далеко. После отвлекающего нападения в Мерсервилле он мог бы уехать на атлантическое побережье и развернуть там новое наступление. У него все еще оставалась такая возможность.

Но цена обретенной свободы была бы слишком высока.

Болан не хотел свободы «любой ценой», для этого он не столько уж дорожил своей жизнью. Зато он очень хотел вызволить из ада своего друга Бруно Тассили.

Глава 11

– Они приехали на автомобилях, – начала свой рассказ Сара. – Я сделала вид, что рисую, а сама постаралась запомнить все до мельчайших подробностей. Одна из машин была спортивного типа, импортная... Я не знаю марку, но это очень дорогая и изысканная машина. Два других автомобиля – обычные большие лимузины черного цвета с дополнительными складными сиденьями. Кажется, «кадиллаки».

– Ты можешь описать людей? – спросил Болан.

– У всех каменные, жестокие лица. Из них выделялся только один. Он вышел из спортивной машины вместе с еще одним мужчиной. Он был... Он был красивым. Чуть постарше тебя, Мак. Примерно одного с тобой роста, может быть, немного ниже, но такого же сложения. Очень хорошо одет: двубортный пиджак цвета морской волны и тонкая шелковая рубашка...

– Что еще? – перебил ее Болан.

– Э-э-э... Он блондин с голубыми глазами. Спокойный, держался непринужденно. Он слегка улыбался, но... В нем чувствовалась сдержанность: какое-то особое достоинство. Он вовсе не походил на других. Совершенно ясно, что он был их боссом. Все «гориллы» обращались к нему «сэр». Сэр, пожалуйста, сюда, сэр, пожалуйста, туда. Он был... хорошо воспитан, очень уверен в себе и, несомненно, получил хорошее образование.

– Он говорил так? – спросил Болан и воспроизвел изысканную бостонскую речь выпускников Гарварда 1959 года.

– Именно так! Совсем как семейство Кеннеди. Ты знаешь, кто он?

– Один и братьев Талиферо, – угрюмо буркнул Болан. – Вероятнее всего, Майк – они близнецы и оба опасны как гадюки.

– У меня возникло то же чувство, несмотря на его вежливое поведение.

– Что дальше?

– Несколько минут они совещались между собой в салоне домика на колесах. Я мало что разобрала, поняла лишь, что они отвезут меня в Трентон, чтобы... Больше я ничего не разобрала. Они с такими улыбками посматривали на меня, что мне стало страшно. Они решили, что Бруно поедет с блондином. Куда – я не знаю. Хотя... Хотя я думаю, что это место где-то неподалеку отсюда. Это всего лишь предположение...

– Подумай, – сказал Болан. – Сейчас каждая мелочь становится чрезвычайно важной.

– О'кей, тогда поехали прямо, – Сара подняла руку, указывая на заправочную станцию.

Они остановились у маленького перекрестка, где после похищения брата и сестры Тассили мафиози разъехались в разные стороны. Рядом со станцией техобслуживания располагался закрытый бакалейный магазинчик. Болан заглянул в контору станции и, достав одну из карт, найденных в похищенной им машине, стал внимательно разглядывать ее. На карте красным фломастером был нарисован маленький кружок. Рядом с ним соседствовал еще один, которому Болан раньше не придал особого значения.

Перекресток и стоянку для автотуристов, с которой Болан всего полчаса назад звонил Лео Таррину, соединяла пунктирная линия.

Ну конечно же! Как он раньше не догадался?

– В каком направлении они отсюда уехали? – спросил Мак девушку, стараясь не выдавать своего волнения.

– Прямо.

Болан так резко нажал на педаль газа, что Сару буквально вдавило в сиденье. Под визг колес они вылетели на шоссе.

– Быстро же ты принимаешь решения, – приподняв брови, произнесла Сара. – Что случилось?

– Стоянка, – лаконично бросил он в ответ.

– Точно! – воскликнула она.

– Что?

– Там у них... Блондин сказал: «Встретимся на стоянке!»

«Любопытно, – мелькнуло в голове у Болана, – как просто все становится на свои места. Хотя что там! Мир очень тесен, в нем всегда найдется место для самых невероятных совпадений».

Бруно Тассили знал Болана по Вьетнаму, хотя об их знакомстве вряд ли можно было говорить всерьез. Ну да ладно! В то время он был ассистентом доктора Джима Брантзена, ставшего первой невинной жертвой в войне Мака Болана. За это время произошло столько совпадений, что впору было задаться вопросом, все ли решал просто случай…

Бруно отправился во Вьетнам, чтобы спасать человеческие жизни, Болан – чтобы их уничтожать.

Бруно никогда не воевал с оружием в руках, Болан никогда не занимался чем-либо другим. Бруно вернулся с войны и продолжал жить, как зомби, тогда как Болан жил напряженно, как никогда. Бруно был морально раздавлен, Болан же только начал познавать себя и окружающий мир.

Тассили смог вырваться из засасывающего омута рутины лишь благодаря появлению Болана, балансировавшего на грани жизни и смерти. Он вытащил его, мокрого и умирающего, из ручья и залечил рану, вовремя избавив Болана от гангрены. Отказавшись брать в руки оружие по религиозным мотивам, Бруно спас жизнь Палачу, главная цель которого состояла в устранении себе подобных.

Разве это не парадокс?..

Но еще более странным показалось Болану внезапно возникшее желание остановиться для отдыха на стоянке для автотуристов во время его стремительного рывка к морю. Именно это место выбрала судьба, чтобы смешать все карты. Именно в тот момент Палач изменил свою тактику, потому что он совершенно случайно позвонил Лео Таррину и очень испугался за своих друзей.

Как тесен мир!

Он действительно очень тесен, потому что Палач возвращался туда, где был всего полчаса назад, – на стоянку автофургонов, где хватило бы места для многих таких машин.

Внезапно Болан почувствовал неприятный холодок, пробежавший по спине, и вздрогнул. Судьба нередко забавлялась тем, что заставляла людей бежать по кругу, возвращаться на исходные позиции. Вид молодых солдат, искалеченных во Вьетнаме, морально убил Бруно. Какова будет его реакция, когда калечить начнут его самого?

Болан вновь поежился. Девушка заметила это.

– Ты беспокоишься за Бруно? Да?

Отрицать очевидное было бессмысленно:

– Да.

– Я тоже. Он такой чувствительный. Он не вынесет боли... Он слег в постель даже тогда, когда вывихнул на ноге палец.

Болан почувствовал, что весь леденеет внутри, и еще сильнее надавил на педаль газа.