Текст книги "Сокровища связанного бога"

Затем одна из них поднялась. Энна с ужасом узнала в ней вчерашнюю гигантскую старуху. Улыбаясь и напевая сквозь сомкнутые губы, старая негритянка принялась умывать обеих пленниц и снова умастила их благовониями. Как ни странно, эта варварская процедура показалась Энне довольно приятной. Она видела, что черные женщины относятся к ней с величайшим почтением – как, впрочем, и к ее «подруге», второй супруге (или, точнее сказать, жертве) безобразного божка.

Не переставая кланяться, женщины накормили обеих девушек, украсили их свежими цветами и удалились. По-видимому, они не замышляли ничего дурного. Энна незаметно для себя самой начала надеяться на избавление… на то, что ничего ужасного с ней не случится…

Может быть, бедным суеверным дикарям просто необходимо было подобрать для их идола подходящую «компанию» на какое-то время? Может быть, потом, когда идол вволю «пообщается» с двумя живыми человеческими существами, их – целыми и невредимыми – выпустят отсюда?

А может, чернокожие решили видеть в Энне «супругу» глиняного истукана? «Богиню»? Энна не знала, плакать ей или смеяться! Она, дочь аквилонского купца, бывавшая при дворах цивилизованных королей, – в роли «богини» какого-то забытого богами варварского племени!..

Однако вскоре Энна забыла обо всем на свете. Случайно подняв глаза к небу, она заметила склонившуюся над расщелиной фигуру какого-то человека. В свете звезд она разглядела только огненно-рыжие волосы, распущенные по плечам незнакомца. Изо всех сил Энна закричала:

– Помогите! Помогите!

Откуда эта уверенность, что рыжеволосая незнакомка придет к ней на помощь и спасет ее из этого ужасного места? Энна и сама не могла этого объяснить.

Однако именно таковы были намерения Рыжей Сони. Вкупе с намерением обогатиться… и кое-что узнать об этом таинственном идоле Мгонги. Об этом боге Мгонги, который может исцелить смертельные раны и вернуть человека из царства мертвых.

Рискуя жизнью, Соня вместе с Сирханом пробралась в селение Мгонги, выследив негров по следам. Всю ночь они пролежали в засаде, прислушиваясь к душераздирающему грохоту барабанов.

Мысль о том, что, быть может, сейчас безжалостные дикари приносят беззащитную девушку в жертву своему отвратительному божеству, приводила Соню в неописуемую ярость. Поневоле она представляла себя на месте жертвы. Соне доводилось видеть отвратительные ритуалы, принятые в некоторых варварских племенах. Все эти обряды унижали женщин, заставляли их отдавать свое тело на поругание мерзким божкам и их воплощениям – животным, которые в конце концов съедали несчастную кричащую жертву…

Несколько раз Соня была готова в буквальном смысле слова свалиться неграм на голову. Но сурово и по-мужски легла рука Сирхана на ее плечо. Да, гирканец прав. Полным безумием было бы обнаруживать свое присутствие сейчас, когда пещера кишит чернокожими воинами, вооруженными до зубов. Как долго тянулась эта ночь, полная неизвестности!

До самого утра Соня и гирканец обшаривали кажду щель в скале в надежде отыскать другой путь в таинственное святилище. О том, чтобы проникнуть туда через расщелину, куда вошел с процессией Мгонга, не могло быть и речи – главный вход тщательно охранялся.

Наконец Соня услышала крик Энны.

Соня окликнула Сирхана и рассказала ему о том, что слышала. Если бы аквилонка не позвала на помощь, вряд ли Соня сумела бы найти это отверстие в скале. Дно шахты скрывалось в глубокой тьме, так что разглядеть что-либо не представлялось возможным. Однако сомнений у Сони не было – Энна находилась там, в глубине. Соня узнала ее голос.

Посоветовавшись с Сирханом, Соня решила отправиться в лес и сплести из лиан прочную веревку, чтобы с наступлением темноты попытаться незамеченными проникнуть в святилище через колодец и вызволить Энну. И конечно же добыть сокровища.

* * *

Мгонга почувствовал что-то неладное. Почему Бхати-Ног не принял жертву? Почему обе девушки наутро оказались живы? Он поднялся на священный холм и вознес руки к небу. Долго стоял так Мгонга, распевая заклинания и молитвы, пока наконец весь мир не открылся перед жрецом как на ладони. И все-таки что-то было в этом мире не так…

Мгонга так и не смог проникнуть в эту тайну. Разгадка могла находиться только в одном месте – в святилище.

И жрец направился туда один, оставив свиту на ярком солнечном свету. Уверенно прошел по переходам и ступеням, вошел в святилище, пристально посмотрел на обеих пленниц…

* * *

Следующее утро оказалось для Энны ужасным. То был самый страшный день в ее жизни. Ничто не предвещало такого пробуждения. Ночь прошла спокойна, ни один звук не потревожил сна пленницы. Как ни странно, она начинала свыкаться со своим положением. Но когда Энна открыла глаза, чудовищная картина предстала ее взору.

Чернокожая подруга Энны была мертва. Нет! Она была БОЛЕЕ, ЧЕМ МЕРТВА! Энна, оцепенев, смотрела, как мертвая девушка превращается в гигантское чудовище. Мех животного-оборотня был мокрым от крови, разорванным чудовищными когтями, внутренности выедены. Из лопаток выпирали неоформившиеся крылья, которые так и не успели вырасти. Однако уже сейчас можно было определить, что они напоминали бы крылья огромной черной летучей мыши. Труп корчился, словно со смертью муки для него не кончились. Прямо на глазах он начал разлагаться, исчезая с тихим шипением в мутной кровавой луже на полу святилища.

Энна почувствовала, как к горлу подступает тугой комок. Ее вырвало. Из широко распахнутых от ужаса глаз потоком хлынули слезы. Она кричала, рыдала, давилсь – все одновременно, не в силах совладать с ужасом, который царил в этом жутком святилище и, казалось, охватывал ее со всех сторон своими ледяными крыльями…

Лучше бы ее сожрали дикие животные! Лучше бы ее продали на невольничьих рынках похотливым стигийским вельможам! Лучше бы ей погибнуть в быстрых водах безымянной речки, которую переходил караван! Любая участь лучше этой ужасной, чудовищной нечеловеческой судьбы!

Когда к Энне снова явились женщины, чтобы поклониться идолу и омыть и переодеть пленницу, та встретила их взглядом, полным страха. Как могут они всю жизнь жить рядом с ЭТИМ? Как могут улыбаться, зная, что любая из них может оказаться жертвой чудовища?

Но в груди Энны продолжала теплиться надежда – абсурдная, невозможная…

Она не могла забыть о том, что видела ночью рыжеволосую воительницу. Может быть, незнакомка придет к ней на помощь. Лишь бы не оказалось слишком поздно…

И вот торжествующе загрохотали барабаны. По лестницам затопали шаги босых ног. В подземное святилище вошла процессия негров. Несомненно, Мгонга ведет к своему глиняному истукану новую жертву.

Энна заставила себя поднять глаза, чтобы посмотреть, кто обречен разделить ее страшную судьбу.

То была Рыжая Соня!

* * *

Рыжеволосая воительница была худа и утомлена. С ее виска капала кровь, одежда была разорвана и висела лохмотьями, которых постыдился бы самый отъявленный гирканский бродяга. Все в ее внешности выдавало следы отчаянной борьбы.

Но сейчас Соня не выказывала ни малейшей воли к сопротивлению. Казалось, она погружена в глубокий сон.

Мгонга, как всегда, невозмутимый и непроницаемый, привязал бесчувственную Соню к столбу, где еще совсем недавно сидела негритянская девушка. На полу не до конца еще высохла лужица крови – это было все, что осталось от несчастной жертвы.

Несмотря на то, что Соня очевидно не могла сейчас оказывать своим пленителям никакого сопротивления, она была тщательно связана по рукам и ногам. Видимо, негры преисполнились уважения к ее ловкости и отчаянной воле, которую Соня выказала, когда боролась за свою жизнь.

Как же она оказалась в плену? Энне предстояло узнать это через несколько часов, когда Соня наконец очнулась и смогла говорить.

Соня решила проникнуть в пещеру по лестнице, сплетенной из лиан. Она спряталась в лесу, недалеко от деревни, и, набрав лиан, занялась изготовлением веревки. Сирхан куда-то ушел. Соня не опасалась, что ее товарищ ее бросит. Сейчас, когда они только начали свое безумное предприятие по добыванию фантастического сокровища связанного бога Соня и гирканский наемник – союзники и почти друзья, в той степени, насколько слово «друг» вообще применимо к людям типа Сирхана.

Не опасалась рыжеволосая воительница и подвоха со стороны своего союзника. Еще не время. Пока золото там, в недрах пещеры, пока они еще не придумали, как добраться до святая святых народа Мгонги…

Занятая этими размышлениями, Соня ловко плела веревку и связывала узлы там, где должны быть перекладины будущей лестницы. Ей пришлось потрудиться на славу. Для того, чтобы вытащить из подземного святилища Энну, нужна именно лестница. Соня ни минуты не тешила себя надеждой на то, что избалованная дочка аквилонского торговца кхитайскими шелками будет в состоянии взобраться на такую высоту просто по веревке с узлами.

Работа поглотила вскоре все мысли Рыжей Сони. Она тщательно проверила каждый узел, намотала лестницу из лиан на локоть и аккуратно сложила большой моток на землю. Что ж, теперь можно и передохнуть. До заката остается еще несколько часов.

Соня с наслаждением растянулась на мягкой земле, слушая сладкоголосое пение тропических птиц. Да, у юга есть свои положительные стороны. Например, приятное тепло, веселое щебетанье птиц, яркие бабочки и сочные тропические фрукты. Еще бы не было этой одуряющей жары, что набрасывается на человека в полдень, точно дикий зверь, и терзает его до того часа, когда тени становятся более длинными.

Соня плохо переносила жару – сказывалось ее наполовину асирское происхождение. Однако ее силы воли хватало на то, чтобы стоически претерпевать даже душные полдни тропиков.

Лежа в тени деревьев, Соня улыбалась. Золото, драгоценные камни? Что ж, гирканский наемник набьет себе карманы. Изнемогая от жадности, утащит целый мешок – на здоровье! Сколько таких алчущих богатства искателей приключений встречала уже Соня на своем пути! И все они в самом лучшем случае пропивали большую часть добытых с риском для жизни денег, а на остаток, спохватившись, открывали таверну где-нибудь в тихом местечке.

Были и менее удачливые – те погибали, не успев насладиться роскошью и причудами состоятельной жизни.

Нет, конечно, Соня не откажется от десятка драгоценных безделушек. И золотые монеты не отягощают ее пояса. Золото вообще лишним не бывает – к этой мысли Соню приучила ее полная приключений бродячая жизнь.

Но главное… Главное – Соня чувствовала это кожей – жречество народа Мгонги владеет какой-то страшной тайной. Бессмертие? Может быть! Скорее, путь к бессмертию…

Ни один намек такого рода Соня не оставляла без внимания. Подобно искателю жемчуга, она раскрывала раковину за раковиной в поисках единственной прекрасной жемчужины.

Неожиданно Соня почувствовала, что за деревьями кто-то таится. Она не пошевелилась и ничем не выдала, что обнаружила присутствие соглядатая. И тем не менее теперь она была собрана и готова к бою.

Медленно, осторожно она переместила правую руку поближе к поясу, готовясь молниеносным движением выхватить кинжал.

Незваный гость не двигался с места. Он чего-то ждал.

Быстрым прыжком, как разворачивающаяся в атаке пустынная змея, Соня вскочила на ноги. В ее правой руке уже сверкал нож.

– Ни с места! – яростно крикнула она. – Кто ты? Я знаю, что ты здесь!

– Я здесь, – отозвался спокойный, даже ленивый голос.

– Выходи! – рявкнула Соня. – Только медленно. Одно неосторожное движение – и я наделаю лишних отверстий в твоей шкуре.

В просвете между деревьями показался Мгонга. Он улыбался.

– Привет, Соня, – молодой жрец кивнул разъяренной девушке. – Как тебе удалось обнаружить меня?

Соня презрительно усмехнулась.

– Чутье, – проговорила она с чувством легкого превосходства. – Слишком много времени я провела среди врагов, знаешь ли.

– Ну, я же тебе не враг, – протянул Мгонга.

Соня заметила, что он бросил быстрый взгляд на моток лестницы, сплетенной из лиан.

– А это что такое? – бесцеремонно осведомился Мгонга.

– А тебе какое дело? – огрызнулась Соня. – Я пока что не подчиняюсь твоему совету старейшин.

– Ты находишься на моей земле, белая женщина, – Мгонга стал очень серьезен. – С этим не шутят. Для чего тебе веревочная лестница?

– Ты похитил женщину, которая принадлежит моему племени, и хочешь принести ее в жертву своему богу, – парировала Соня.

– Я на своей земле, – повторил Мгонга.

– А женщина – моего народа, – заявила Соня и вызывающе посмотрела на черного жреца.

На самом деле в любом другом случае она скорее дала бы себя удушить, чем признала бы аквилонца человеком одной крови с собой. Но здесь, в черных землях, когда буквально под ногами горит некая древняя тайна… Соня была готова даже на такое признание!

В конце концов, несчастная Энна не виновата в том, что ее отец родом из ненавистной Аквилонии…

– Ты была здесь ночью, – задумчиво проговорил Мгонга.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Соня. – Ночью ты не мог меня видеть.

Мгонга загадочно усмехнулся. Его белые зубы блеснули на очень черном лице.

– Соня, Соня. Когда ты научишься наконец понимать, что шаман может видеть то, что скрыто от глаз обыкновенного воина?

– Я это знаю, – угрюмо отозвалась Соня.

– Ты – друг, – миролюбиво заметил Мгонга. – Вот, погляди. Я ничего от тебя не скрываю.

Он протянул ей шар, лежавший в его черной ладони. Соня недоверчиво заглянула в этот шар. Поначалу она ничего не видела, а затем вдруг прозрачный, как стекло, магический предмет затуманился. В нем забурлил туман, сперва молочно-белый, затем с кровавыми прожилками – и неожиданно Соня увидела пещеру, изображение связанного бога и спящую на листьях священного дерева Энну.

– Ну? – спросил жрец, поглядывая на Соню с нескрываемой насмешкой. – Убедилась теперь?

– Я и не сомневалась, – заявила Соня. – Что с того? Да, я была здесь! Эта гора для меня не табу! Я не принадлежу к твоему народу, Мгонга!

– Ты была здесь ночью. Твои мысли были тревожны и проникали слишком глубоко. Бог был встревожен. Поэтому в первую ночь он не принял предложенную ему жертву. Я стоял на этом холме, заклиная луну и звезды дать мне ответ. Луна и звезды молчали. Я заклял ветер, и ветер принес мне ответ. Ты встревожила бога, и ночью ему было не до наслаждений, которых он ждал столь долго. Но мне удалось успокоить его. Он принял первую жертву. Он разбудил свой аппетит. Сегодня ночью он насладится второй девушкой.

– Что он делает с жертвами? – содрогнувшись, спросила Соня. – Ты ведь можешь ответить мне на этот вопрос?

– Могу. – Жрец искоса глянул на Соню. В его больших черных глазах с голубоватыми белками вдруг мелькнуло дьявольское лукавство. – Другое дело – я не уверен в том, что тебе СЛЕДУЕТ это знать, Соня.

– Расскажи!

Мгонга пожал плечами, как бы подчиняясь неизбежному.

– Хорошо, хорошо, Соня Огненная Грива. Сейчас ты все будешь знать. Связанный бог подманивает к себе девушку, и та приближается к нему… вплотную. Она ласкает его так, как он ей велит, и он испытывает наслаждение от ее покорности и ужаса. А затем он… – Мгонга сделал паузу и снова спросил: – Мне продолжать?

– Да, – ответила Соня сквозь зубы.

– Он поедает ее живьем. То, что остается после божественной трапезы, преобразуется и становится подобным… некоему существу…

Мгонга снова замолчал, закатив глаза к небу.

Соня, бледнея от гнева, молча ждала продолжения. Она видела, что негр получает настоящее удовольствие от ее нетерпения. Что ж. В последние годы Соня немало времени провела среди кочевников и дикарей – она умела выжидать.

Наконец Мгонга сказал:

– Это существо, на наш взгляд, отвратительно, но оно ласкает взоры божества… Он смотрит, как оно умирает. Когда оно перестает забавлять повелителя, оно исчезает. Теперь твое любопытство удовлетворено, Соня?

– Вполне, – ответила Соня хладнокровно.

– Ну что ж… – Мгонга еще раз пожал плечами. – В таком случае, скоро ты получишь бесценную возможность увидеть все это собственными глазами.

Соня не успела метнуть кинжал. Откуда-то из засады свистнула стрела. Соня почувствовала, как по всему телу разливается холод…

* * *

Сбивчивый, то и дело прерываемый рыданиями рассказ Энны подтвердил все самые худшие предположения Сони. То, что видела аквилонская девушка, полностью соответствовало злорадному повествованию черного жреца.

– Мы – всего лишь жертвы, жертвы, приведенные на убой этому ужасному монстру! – рыдала Энна.

Соня хмуро смотрела на свою подругу по несчастью. Но если Энна, изнеженная, выросшая среди кружев и шелков, готова была покориться судьбе – даже такой чудовищной, то Соня была совершенно иного десятка.

– Да, нас заманили в эту ловушку, – сказала Соня, вытирая кровь, запекшуюся на виске.

Она с удивлением обнаружила, что негры перевязали ее рану. Стрела лишь незначительно оцарапала кожу на левом плече, однако яд, содержавшийся на наконечнике, попал в кровь и погрузил Соню в глубокий сон на несколько минут. Этого времени хватило, чтобы дюжие негры набросились на нее и связали по рукам и ногам. Когда Соня очнулась, она была уже совершенно беспомощной.

– Но я не вижу причин отчаиваться и уж тем более – отдавать свою жизнь на волю этого глиняного ублюдка, – продолжала Соня.

Энна сжалась и бросила на связанного бога испуганный взгляд.

– Не говори так, Соня! Ведь он все слышит!

– Что он может слышать? Не смеши меня, девушка! Это всего лишь истукан!

– Там, внутри… – Энна со страхом поглядывала на идола. – Там кто-то… живой… Более чем живой! И здесь все пропитано злой магией! Разве ты не чувствуешь этого?

– Я чувствую, что тебя перепугали до смерти, – ответила Соня. Ей не хотелось признаваться аквилонке, что и она сама, Рыжая Соня, испытывает ужас при одной только мысли о том, какую чудовищную участь уготовила им извращенная фантазия Мгонги.

– Я ВИДЕЛА… – прошептала Энна. – О, Соня! Я это видела собственными глазами! Здесь… У того самого столба, где сейчас привязана ты, была черная девушка. Негритянка. Она даже не боялась. А наутро никакой девушки уже не было. Она превратилась в отвратительного монстра. Этот монстр был мертв. Он погиб ужасной смертью, ужасной! Его… его заели… по-моему, Соня, его заели заживо, – сейчас голос Энны шелестел еле слышно. Девушка дрожала всем телом. В ее голубых глазах застыл дикий страх.

– Ты что, сожалеешь о каком-то монстре? – спросила Соня, пытаясь придать своему голосу презрительную небрежность.

– Ты понимаешь меня! – Энна вспыхнула. – Ты отлично все понимаешь, Соня! Зачем ты прикидываешься дурочкой? В монстра превратилась та несчастная… И мы с тобой тоже… Сначала я, потом ты… Это ненасытное чудовище пожрет нас…

– Тише, тише, – успокаивающе произнесла Соня. – Я вовсе не прикидываюсь дурочкой, как ты изволила заметить. Просто не хочу, чтобы ты тряслась тут от страха, как перепуганная перепелка. Расскажи лучше о своей семье, о своем детстве. Чем ты займешься, когда мы выберемся отсюда? Есть ли у тебя жених?

Энна разрыдалась, как безмная.

– Какой жених! О чем ты говоришь! Как ты можешь так говорить, Соня! Ведь наутро одна из нас уже будет мертва!

– Ну, может быть, и не будет, – протянула Соня лениво, подражая выговору Мгонги.

Энна замерла.

– Что ты сказала? – прошептала она. В ее голубых глазах вновь вспыхнула надежда.

– Только то, что ты услышала. Есть некоторая вероятность того, что обе мы целыми и невредимыми встретим завтрашний рассвет.

– Но откуда… почему… – сбивчиво залепетала Энна.

– Не скажу. У этих стен могут быть уши, – решительно заявила Соня. Она почти не сомневалась в том, что Мгонга сейчас подглядывает за ними в свой магический шар. – А теперь давай мыть кости мужчинам, моя дорогая! Лучшего способа скрасить одиночество двух покинутых на милость связанного глиняного ублюдка девушек и не найти. А ты как считаешь?

* * *

– Проснись, Энна! Да проснись же, аквилонская неженка! Открой глазки! Ну, папина дочка, давай-давай, просыпайся!

Настойчивый шепот Сони в темноте святилища разбудил наконец Энну. Измученная страхами и переживаниями аквилонская девушка сама не заметила, как погрузилась в мертвый сон. Сейчас ее настойчиво трясли и шептали ей на ухо.

– Что случи… – вскрикнула Энна. Чья-то рука зажала ей рот.

– Тише, – сурово прошептал мужской голос.

– Кто здесь? – повторила Энна, на этот раз еле слышно.

– Сирхан. – Гирканец хохотнул.

– А Соня?

– Здесь твоя Соня.

– Я тебе не верю… Соня! – позвала девушка.

– Да здесь я, здесь, – отозвалась в темноте Рыжая Соня. – Дай кресало, Сирхан. Здесь темно, как… у Мгонги в заднице.

Сирхан зажег наконец факел, осветив и подземную пещеру, и отвратительного божка, и бледные лица обеих девушек. В открытом к звездному небу колодце висела веревочная лестница. Мгонга так и не забрал ее. Видимо, жрец решил, что опасность похищения пленницы миновала, и беспечно бросил изделие ловких сониных рук в лесу, там, где отравленная стрела настигла рыжеволосую воительницу.

– Скорей! – начала торопить Энна. – Выберемся из этого ужасного места! Пожалуйста!

– Еще чего, – возмутился Сирхан. – Я нарочно рисковал жизнью, лез сюда, едва не свалился в пропасть, едва не погиб от отравленной стрелы этих чернокожих мерзавцев – да мало ли еще каких бед натерпелся! И все ради того, чтобы сбежать?

– Разве ты пришел не для того, чтобы спасти нас? – Энна удивленно подняла брови.

Сирхан от души расхохотался.

– Повезет же твоему мужу, девушка! Ты, как я погляжу, девственна не только телом, но и умом. Стал бы такой пройдоха, как я, ставить на кон свою бесценную жизнь ради двух безмозглых куриц.

– Гм, – произнесла Рыжая Соня.

Гирканец на мгновение смешался, но его смущение тотчас же развеялось. Он широко, нахально улыбнулся.

– Ради ОДНОЙ безмозглой курицы и ради одной курицы с мозгами, – поправился он. – Словом, я хочу сказать…

– Словом, он хочет ограбить этого сластолюбивого поедателя монстров, – заключила Соня, кивнув в сторону идола. – Я полагаю, кстати, что нам с Энной тоже причитается своя доля.

– Здесь хватило бы на всех, – прошептала Энна. – Боги! Я совсем забыла о золоте, о драгоценных камнях! Они перепугали меня до полусмерти…

– А дочери купца не следовало бы забывать о богатствах, не так ли? – усмехнулся Сирхан. – Тем более что обогатиться можно быстро и легко.

– Сомневаюсь, чтобы так уж легко, – покачала головой Соня. – Для начала, никто из нас не видит здесь никаких богатств.

– Я видела, – начала Энна.

Соня и Сирхан, как по команде, одновременно повернулись к ней.

– Да? – ободряюще произнес Сирхан. – И что ты видела? Говори, не бойся.

– Когда они привели нас сюда, в это святилище, – неуверенно произнесла Энна и снова замолчала. Она явно колебалась.

Соня заметила ее нерешительность и решила приободрить девушку.

– Почему ты замолчала, Энна? Чего ты опасаешься?

– Что вы не поверите и поднимете меня на смех.

Сирхан ударил себя по бедру и расхохотался.

– Нашла, чего опасаться! Мы, милочка, не в том положении, чтобы трястись за хорошие манеры. Ну, что ты видела?

– Мы не будем насмехаться, что бы ты ни сказала, – твердо обещала Соня. – Пусть даже твой рассказ поначалу покажется нам невероятным. Плодом больной фантазии или бредом.

– Хорошо. – Энна решительно тряхнула белокурыми волосами. – Я видела, как негры высыпали сюда, на пол, под ноги идолу целый мешок драгоценностей и золотых монет.

– И куда же все это подевалось? – жадно спросил Сирхан, блуждая глазами по подземной пещере.

– Оно… оно все впиталось в пол, – сказала Энна. – Оно где-то здесь. Невидимое. Может быть, действительно под полом… Или в самом идоле. Если там скрывается живое существо, как утверждает Соня…

– Я не утверждаю, – перебила Соня, – я только высказала предположение.

– Неважно. Может быть, это существо, связанный бог, пожирает драгоценности, – продолжала Энна. Ей льстило напряженное внимание ее слушателей. Она говорила все увереннее и громче. – Как бы то ни было, а золото и камни – здесь. И я видела их собственными глазами.

Все трое помолчали, обдумывая план дальнейших действий. Наконец Сирхан заявил:

– Да что тут долго голову ломать! Я так полагаю: если идола развязать да своротить, можно поглядеть, что делается внизу. Может, там-то все и хранится. Может, оно туда скатилось… по желобкам или еще каким-то образом…

– Может быть… – задумчиво проговорила Соня. – Я вот думаю: почему негры связывают своего бога? Уж не опасен ли он настолько, что они предпочитают держать его пленным? И какие силы высвободятся, если мы снимем веревку? Не накличем ли мы страшную беду?

– На кого? – спросил Сирхан, кривя губы. – На этих жалких дикарей? Туда им и дорога, между нами говоря!

– Да дьявол с ними, с дикарями! – взорвалась Соня. – Не погибнем ли мы сами от клыков и когтей этого чудища, которое предпочитает превращать своих сексуальных партнерш в отвратительных монстров и пожирать их во время совокупления!

– В монстров? – озадаченно переспросил Сирхан. – И он пожирает их, ты говоришь? Гм, странный вкус… – Гирканец смерил глиняного идола взглядом, в котором неожиданно мелькнуло что-то вроде насмешливого уважения. – По крайней мере, это что-то новенькое.

– Перестань дурачиться! – прикрикнула на своего товарища Соня. – Это не шутки.

Гирканец вздохнул.

– Понимаю, что не шутки. Какие уж тут шутки, если монстры… И все же я бы рискнул, Соня. Огромные богатства! Горы золота и бриллиантов! Мы сможем купить себе по дворцу где-нибудь в Аренджуне и жить беспечно, среди наслаждений, фонтанов, красивых женщин и противно орущих павлинов с роскошными хвостами!

Соня кривовато улыбнулась. Сколько раз уже она выслушивала подобные мечты от своих спутников, непутевых искателей наживы, рыцарей больших дорог! И никто из них не купил себе дворца. Самое большее – таверну или дом где-нибудь в сельской местности.

– Ты окочуришься со скуки в этом дворце, Сирхан, – сказала Соня. – Тебе будет не хватать этой жизни, полной лишений и приключений.

– Ну, изредка, чтобы поразмять косточки, я буду развлекать себя работорговлей, – утешил Соню Сирхан. – Хватит болтовни. Помоги-ка мне, Соня.

С этими словами гирканец решительно направился к идолу и начал снимать с него веревку. Он долго возился с причудливыми узлами, которые вывязывал на идоле жрец. Наконец веревка поддалась.

– Да разрежь ты ее! – нетерпеливо сказала Соня.

– Еще чего! – возразил Сирхан. – Веревка, девочка моя, в иных ситуациях вещь совершенно бесценная. Дороже золота.

– Знаю, – проворчала Соня. Ей не хотелось сейчас признавать свой промах.

– То-то же. – Сирхан снял веревку с истукана и, смотав ее, повесил себе на пояс. – А теперь вперед!

Большой алмаз, вделанный во лбу глиняного истукана, вдруг загорелся кровавым пламенем, но ни Соня, ни Сирхан этого не заметили.

* * *

– Глядите! – возбужденно проговорил Сирхан, указывая на подземный ход, открывшийся им после того, как глиняный идол был опрокинут.

Крутые ступени уводили вниз, в загробную черноту.

– Дай мне факел, Соня! – крикнул Сирхан. Его ноздри алчно раздувались. – Я чую запах золота! Клянусь всеми богами, я чую здесь запах большой поживы! Ах, как сладостно здесь пахнет!

– По-моему, здесь разит гнилью, затхлым воздухом и летучими мышами, – содрогаясь всем телом, заявила Энна.

Соня обменялась с ней понимающим взглядом.

– Я тоже терпеть не могу летучих мышей, – сказала она, намереваясь поддержать аквилонскую девушку. Пусть она хотя бы не чувствует себя одинокой в своих страхах! – Но что поделаешь? Если уж мужчине взбрело в голову забраться в подземелье, то не нам с тобой становиться у него на пути. Лучше подчиниться.

Сирхан изумленно поднял брови.

– Ты издеваешься, Соня?

– Отнюдь.

Однако Сирхан продолжал глядеть на нее с подозрением, справедливо подозревая какой-то скрытый подвох со стороны Сони. Наконец он подмигнул своей приятельнице.

– Ладно. Давай сюда факел и полезли.

Соня протянула ему горящий, коптящий факел. По стенам святилища запрыгали фантастические тени. В их неверном свете Энне вдруг показалось, что связанный – теперь уже освобожденный! – глиняный божок отвратительно ухмыляется.

– Я пойду первым, – заявил Сирхан. – Энна посередине. Соня, ты замыкаешь. Прислушивайся хорошенько. Вдруг проклятые черномазые что-то почуяли и отправили за нами погоню? Хотя я думаю, раньше, чем настанет утро, ни один из них не сунет сюда свой приплюснутый нос.

С этой оптимистической речью Сирхан начал спускаться по ступенькам.

* * *

Казалось, не будет конца этому спуску. Виток за витком лестница уводила трех искателей золота в глубину, в самые недра земли. Что ждало их впереди – ужасная гибель, разочарование, победа?

В любом случае, раз уж они начали, необходимо довести дело до конца.

У Энны начала кружиться голова. Она потеряла счет ступенькам. Ей казалось, что она погружается в глубины преисподней.

Должно быть, подобное же чувство испытывала и Соня, потому что неожиданно рыжеволосая воительница нарушила молчание, сказав:

– Похоже, мы направляемся прямиком в недра ада!

Сирхан хмыкнул.

– Погоди немного, Соня. Может быть, этот ад обернется для нас самым настоящим золотым раем!

– Или могилой, – прошептала Энна. Сейчас ей было просто страшно. Дочь аквилонского купца отдала бы все сокровища народа Мгонги за простое счастье прижаться к отцовской груди, за обыкновенную радость проснуться у себя дома, в чистой постели. Увы, сейчас все это казалось ей недосягаемой мечтой.

– Мы спустились! – крикнул идущий впереди Сирхан. – Я ступил на ровный пол. Идите за мной.

– Подожди нас, – сердито попросила Соня. – Не беги вперед. Идти – так уж всем вместе.

– Ну, давайте быстрее, копуши! – Сирхан поднял коптящий факел высоко над головой, освещая длинный коридор, в котором оказались беглецы. – Тут что-то интересное, потрохами чую!

– Как бы эти твои любопытные потроха не намотали на жертвенное копье, – проворчала Соня. – Ты шумишь, как пятьдесят слонов на водопое, Сирхан. Веди себя потише. В конце концов, мы ворвались в святая святых чужого народа. Кто знает, может быть, здесь стоит бдительная охрана?

– Пока что эта охрана была не слишком бдительной, – возразил Сирхан.

– Ждут, пока мы подойдем поближе, – предположила Энна.

Сирхан удостоил ее насмешливой улыбки.

– Ого, девушка, а ты у нас, оказывается, бывалый авантюрист, как я погляжу! – фыркнул гирканец. – Нет, говорю тебе: любая охрана давно уже с улюлюканьем принялась бы обстреливать нас отравленными стрелами или дротиками!

– Не любая, – возразила Соня. – Но хватит болтовни. Идем.

– Можно подумать, это я тут стоял и трепал языком, – недовольно проворчал Сирхан, направляясь вперед. – Не отставайте, подружки. Не то я заберу все золото сам.

– Тебе не унести всего, что там находится, – проговорила Энна. – Ты даже представить себе не можешь, СКОЛЬКО там драгоценностей! Если, конечно, мы их отыщем…