Текст книги "Иерархия Неба и Земли. Том II. Часть II. Новая схема человека во Вселенной"

Фехнер обнаружил, что из всех доводов, приведенных против его живой Земли, то, с чем мы все согласны – это что сам предмет бесполезен, так как достаточно найти для него подходящее название: «яичная скорлупа вместо яйца». Название отгораживает от реальности; оно может означать прямо противоположное реальности. См. Религия ученого.

Ф.: Именно ментальное действие, подразумеваемое в вашем определении, и наносит весь ущерб, и убивает Землю, и создает между нами огромную пропасть. Разница между (например) планетой Мередита и вашей – это разница между живым человеком в его самой лучшей форме и трупом, кишащим личинками насекомых: оба из них (при условии, что мы дадим подобающее определение этим терминам) являются «живыми» и «целостными». Это разница между человеком, которого я люблю, и органами, которые я анатомирую; между предметом и названием, между буквой, которая убивает, и духом, который дает жизнь. Вы говорите, что нужно прийти к какому-то решению и урегулировать наши разногласия. Как будто форма слов, неважно каких волшебных, может восстановить на Земле ту жизнь, для убийства которой и существует ваш метод анализа. Что мне нужно – так это целостное видение поэта, наблюдателя, который, когда я достигаю размера Земли, не спешит выписывать мне свидетельство о смерти только потому, что у него есть правило, что ничто, превышающее по размеру кита, просто не может быть живым.

3.: То, что является истиной для поэта как поэта, вполне может быть примером антропоморфизма для него как для мыслителя.

Ф.: Безусловно. Однако именно его мнение как поэта, как экспертного свидетеля, имеет истинную ценность для данного исследования[402]402
  Йейтс считал, что настоящими пионерами мысли были поэты – тезис, который Дени Сора развивает в произведении Боги людей. Юнг пишет: «В этом и состоит социальная важность искусства; оно постоянно занимается формированием духа эпохи, так как оно порождает те формы, которых эпохе больше всего недостает… Художник обращается к тому первоначальному образу в бессознательном, который лучше всего подходит для компенсации недостаточности и однобокости духа эпохи» (Аналитическая психология).


[Закрыть]. Его особая доказательная ценность кроется в том факте, что информация, которую он предоставляет о мире, приобретена его собственным способом, в относительной независимости от науки и философии. И когда философские и научные соображения, наконец, начнут указывать на выводы, на которых уже давно настаивали поэты – например, на живую Землю – тогда мы на самом деле должны обратить на это внимание.

3.: Тогда возьмем планету как единое целое. Жизнь – это череда тонких и непрекращающихся обменов между легко приспосабливающимся организмом и непостоянной окружающей средой – обменам, посредством которых сохраняются индивидуальные особенности организма. А Земля не участвует в подобном обмене; она не ест[403]403
  Многие древние греки верили, что небесные тела нуждаются в пище. См. Хрисипп, Stoi-corum Veterum Fragmenta.


[Закрыть], не растет, не размножается, не выделяет отходы, не приспосабливает свою форму к обстоятельствам. Таким образом, я говорю, что она не живая.

Ф.: Земля делает все эти вещи. Она питается солнечным светом: это ее хлеб насущный. Она питается метеорами – миллионами каждый день, – и существует теория, что на такой диете она выросла из весьма скромных истоков[404]404
  Согласно знаменитой планетезимальной теории Чемберлина и Мультона, сначала планета была небольшим «узлом» материи и выросла до своих сегодняшних размеров, собирая большие и малые фрагменты – т. е. путем разрастания планетезималей.


[Закрыть]. Она размножается: не она ли породила Луну, и не она ли уже мечтает о космических кораблях и искусственных малых планетах, которые смогут, в каком-нибудь отдаленном будущем, отправиться с нее в поисках более юного Солнца[405]405
  См., например, Дж. Д. Бернал, Мир, плоть и дьявол.


[Закрыть]? Что касается отходов, то Земля, скорее всего, отдала вселенной большие количества более легких газов из ее атмосферы и продолжает это делать[406]406
  Согласно Г. Спенсеру Джонсу, планета сейчас теряет атомы водорода и гелия, но не так быстро, как во время ранних стадий своей истории. См., например, его произведение Жизнь в других мирах.


[Закрыть]. А что касается пальцев-радаров, которые она протягивает, чтобы измерить расстояние до Солнца и Луны: не являются ли они более полезными конечностями оттого, что являются быстрыми, неосязаемыми и раздвижными?

3.: Можно ли всерьез отстаивать мнение, что этот вертящийся шар создает впечатление живого существа? Ведь даже китайский философ был вынужден признать скудность его органов. «Рот хочет есть и глаза хотят видеть: в рамках аппетита, но без его проявления, – говорит Ван Чун, но – с почвой Земля становится телом, и почва, в своей основе, не имеет рта и глаз… У Земли нет рта и глаз»[407]407
  Э. Р. Хьюз, Китайская философия классических времен.


[Закрыть].

«Природа, – говорит Аристотель, – не делает ничего случайного, также нельзя полагать, что она приглядывает за живыми существами, но игнорирует такие ценные объекты, как звезды. Однако в их случае она, видимо, имела твердое намерение отобрать у них любые способы, которыми они могли бы передвигаться, и сделать их как можно более отдаленными от существ, имеющих органы для движения».

(О небе, II)

Ф.: Со времен Ван Чуна планета отрастила (помимо миллионов маленьких глаз, которые, когда бы они ни посмотрели на Солнце или на другие планеты, являются ее собственными) некоторое число великолепных глаз-наблюдателей. И зачем существу, представляющему собой один огромный рот, нужна прорезь для питания типа той, что есть у человека? В любом случае, что вы ждете от живой планеты, от существа подобных размеров, проживающего свою жизнь в подобной окружающей среде? Сферу, оснащенную руками, ногами и пенисом, как на некоторых первобытных изображениях солнца? Птицу, которая тащит за собой бесполезную пару орлиных крыльев, или одного из ангелов Рафаэля? Если бы Земля могла продемонстрировать копну золотистых волос, розовые щеки и ряд ослепительно белых зубов, то вы посчитали бы себя вынужденным признать, что она живая; однако такие странно неуместные органы на самом деле скорее доказали бы, что она мертва, а не жива[408]408
  Сарказм Бэнкрофта (Две книги эпиграмм, 1639) полностью оправдан:
«Те, кто делает из Земли живое чудовище,Чье дыхание движет Океаном, когда он прибывает и убывает;Чьи бородавки – неровные холмы, чьи морщины – долины,Чьи ребра – камни, а кишечник – минералы.Чем они хотели бы, чтобы такое существо питалось,Если пища Моря – слишком соленая, а воздуха – слишком ветреная?»

[Закрыть]. Становится ли она менее живой оттого, что имеет органы, соответствующие ее положению? Или, если они не подобающие, давайте предложим усовершенствования. Разве не становится ясно, если мы задумаемся над этим вопросом, что если планеты, или другие существа такого же порядка, вообще будут жить, то это и есть тот способ, которым они должны жить? Не является ли Земля, по своей форме, организации и поведению, так же прекрасно приспособленной к миру, как любое из ее существ – к его собственной форме, организации и поведению?

Совету Амьеля стоит последовать: «Мы должны исследовать, уважать и подвергать сомнению то, что мы хотим знать, вместо того чтобы убивать это. Мы должны приспосабливаться к вещам и отдаваться им; мы должны восприимчиво открыть свой ум их влиянию и погрузиться в их дух и их характерную форму, прежде чем предложить им насилие, расчленив их» (Журнал, 7 апреля, 1866).

Однако сравнение с организмами другого уровня, на самом деле, некстати. Земля жива по-своему, а не в манере переросшего млекопитающего[409]409
  Фехнер, хотя и отличался редкой одаренностью относительно осознания живой Земли, ослабил свои доводы, смешав со своими аргументами поэтические, но невероятные аналогии между планетой и меньшими организмами. Например, пояснив, что человеческий мозг, нервы и органы чувств все принадлежат Земле и было бы глупо искать другие. Он позже сравнивает округлые, прозрачные и сверкающие моря планеты с глазами человека («Зенд-Авеста»).


[Закрыть]. И специфический характер планетарной жизни как таковой – задача для науки будущего. (Начало было положено Л. Т. Хендерсоном, в его знаменитом изложении того способа, которым Земные условия и свойства Земной материи благоприятны для возникновения жизни и благоприятны ей так основательно, что ни о каком совпадении не может быть и речи[410]410
  Пригодность окружающей среды.


[Закрыть]. Итак, присутствие на поверхности планеты большого количества воды и углекислого газа, характерные свойства воды (ее удельная теплота, точка замерзания, скрытая теплота, предшествующее замерзанию расширение, растворяющая способность и поверхностное натяжение), характерные свойства углекислого газа (в особенности его растворимость в воде), свойства океана (например, число и разновидность его химических составляющих, количество его растворенного материала, его мобильность, постоянство температуры и состава), многие уникальные свойства углерода, водорода и кислорода – все они благоприятны для жизни; в жизни они сходятся и указывают на нее; они подготавливают все для жизни и поддерживают ее, когда она появляется. Однако, тогда как подобная «пригодность окружающей среды» с лихвой компенсирует все исследования, она является поводом для удивления только потому, что таковым ее делает наш аналитический метод. Сказать, что все остальное мое тело удивительно приспособлено к руке, которая пишет эти строки, или оставшаяся часть моей жизни – к моему занятию в настоящее время, является в большей степени истинным, нежели полезным. Умножать части – значит умножать загадку, и каждое разделение, которое мы проводим во вселенной, предоставляет нам новое множество неразрешимых проблем. Однажды разбив целое, любое настояние на взаимной пригодности фрагментов не совместит их вновь и не объяснит, почему рваные края так четко совпадают[411]411
  Сравнить: Бергсон («Творческая эволюция»): «Однако жизненные феномены… когда мы их исследуем, открывают нам перспективу исследования, которая простирается в бесконечность: из чего можно сделать вывод, что разнообразные причины и элементы – лишь точки зрения ума, пытающегося все лучше сымитировать функционирование природы, тогда как имитируемое функционирование является нераздельным действием».


[Закрыть]. Вместо того чтобы деспотично ограничивать жизнь Земли одной малой частью ее самой во времени и пространстве, а затем с удивлением указывать на способствующие жизни свойства всех остальных, давайте лучше признаем живое целое, ни одна из частей которого не мертва).

3.: Давайте предположим, что Земля живет в качестве единого целого. Однако жизнь бывает многих уровней. И жизнь высокого уровня, разумная и самосознающая, формируется только в обществе. А какие социальные контакты есть у этой планеты? Очевидно, что никаких. Из этого следует, что ее жизнь, в лучшем случае, низшего порядка.

Ф.: Напротив, Земля – общительное создание, сильно интересующееся своими согражданами в «уникальной республике лабиринта планет»[412]412
  Освобожденный Прометей,IM.


[Закрыть]. Она постоянно наблюдает за ними[413]413
  А также она постоянно их слушает: коротковолновые приемники улавливают излучение, испускаемое солнечными пятнами. Шум усиливается и уменьшается согласно активности солнечных пятен. Действительно, изобретение радиоастрономии можно по значимости сравнить с телескопной астрономией: вселенная, обнаруженная при помощи радио, уже очень отличается от видимой вселенной.


[Закрыть], огромными глазами-наблюдателями, выращенными именно для этой цели, и выпускает шустрые щупальца, чтобы до них дотронуться – чем являются лучи радиолокатора астронома, как ни своего рода планетарной антенной? Она никогда не устает изучать их свойства и привычки, исследуя их прошлое и предсказывая их будущее.

Подпись на рис. (сверху вниз):

Плутон

Нептун

Уран

Сатурн

Юпитер

Астероиды

Марс

Земля

Венера

Меркурий

Солнце

Члены Солнечной системы, с их относительными размерами и в их порядке; расстояния, конечно же, не соблюдают масштаб.

3.: Я наблюдаю Марс – я даже слегка интересуюсь Марсом, – ноя вряд ли могу сказать, что наслаждаюсь обществом этой красноватой точки в небе. Возможно, Земля больше всего видит в планетах, чем я.

Ф.: Безусловно, Земля видит не тот Марс, который видит рядовой человек – точку света, которая не меньше и не ближе, чем звезда. Она видит тело, имеющее величину того же порядка, что и она сама, и находящееся гораздо ближе, чем самая близкая из звезд. Иными словами, Земля (благодаря ее специальным планетарным органам) видит Марс так, как один человек видит другого: она так же не предполагает, что отдаленная планета является точкой, как человек не предполагает, что его находящийся далеко друг – это карлик. И, таким образом, Земля живет среди себе подобных. Человек геоцентрический, а Земля является Землей, так как она уже больше не геоцентрическая. Она – социальное создание.

3.: Однако нет никаких доказательств настоящей социальной жизни, которая предоставляла бы окружающую среду, в которой человек мог бы расти.

Ф.: Астрономия – мать наук. Интеллектуальный рост Земли очень многим обязан ее социальной деятельности: больше, чем что-либо другое, к более полной жизни ее пробудило присутствие сотоварищей[414]414
  Профессор Р.А. Сэмпсон обращает внимание на то, что в давние времена астрономия намного превзошла другие науки, потому что ее исследуемый материал был отдаленным, изолированным и не запутывался многими незначительными факторами (как это бывает в случае с земными объектами). Более того, нужды астрономии породили комплексную геометрию и направляли развитие математики в целом. См. статью про астрономию в «Очерке о современном знании», а также главу «Какая польза от астрономии?» в произведении Дж. Б. С. Холдейна Возможные миры.


[Закрыть]. Без них (а, таким образом, и без точных средств для измерения времени, без первых проводников мореходов, без видимых доказательств величия вселенной, без самых действенных интеллектуальных стимулов) не была бы планета все еще погружена в свой первобытный ступор? Долгая работа – понять своих соседей и найти среди них свое истинное место – оказалась в высшей степени просветительной. Кроме понятий, которые я здесь перечисляю, электрический свет, ручка и бумага, позволяющие мне это делать, в этом смысле не продукт изолированной планеты, а возникают (как бы косвенно это ни было) из межпланетного общества. И прямая польза этого общества не ограничена давнишним прошлым: планета Меркурий подтвердила закон Эйнштейна, а затмения спутников Юпитера показывают, что свет движется с конечной скоростью[415]415
  Также существует предложение синьора Ландини использовать Луну как отражатель радиоволн, при телевизионной передаче.


[Закрыть]. Во многих отношениях наука Земли (ее изучение других членов Солнечной системы)[416]416
  Когда Шопенгауэр (0 воле в природе) говорит о небесных телах, которые играют на небесах и обмениваются влюбленными взглядами, он не далек от истины. Ибо преданность и энтузиазм астронома, как и его расчеты, скорее земные, нежели человеческие.


[Закрыть] лидирует, тогда как наука Жизни (изучение земных феноменов, особенно геосфер) следует за ней. Гелий был обнаружен сначала на Солнце, а потом уже на Земле. «Очень многие наши теории исходят от него (Солнца) и находят в нем, как в огромной физической лаборатории, свое первое и самое поразительное применение. Итак, компетентная теория движения началась с Солнца, в интерпретации Ньютона криволинейного движения планет вокруг него… Темные линии, пересекающие солнечный спектр, предоставили источник всего применения этого спектра в химии»[417]417
  Р.А. Сэмпсон, Солнце. Сравнить: Л. Д. Хендерсон, Пригодность окружающей среды.


[Закрыть].

3.: Какой бы ценной ни показала себя эта социальная жизнь, она остается безнадежно односторонней. Другие члены солнечного сообщества – всего лишь «пустое место».

Ф.: Точно одно – что до совсем недавнего времени сама Земля была твердо убеждена в их жизни и их мощном влиянии и рассматривала их со смешанным благоговением и ужасом; и даже сейчас она не полностью передумала – у популярных астрологов множество последователей среди наименее образованных слоев населения Европы и Америки[418]418
  См. Роберт Эйслер, Королевское искусство астрологии: в ней содержится много аргументов против астрологии и много захватывающей информации на эту тему. Астрология в повседневной жизни, автор Руперт Глидоу, – гораздо более незначительный труд – защищает астрологию.


[Закрыть], тогда как на Востоке миллионы ответственных и разумных людей даже не подумали бы принимать важное решение, не проконсультировавшись с планетами. Да, это так, можете сказать вы; но разве эта социальная жизнь на планетарном уровне не выполнила свое предназначение, ввиду того что Земля, наконец, обнаруживает, что это было ее собственным изобретением? Я отвечу, что, во-первых, наука еще может доказать правоту Земли и обнаружить, вне всякого сомнения, жизнь Марса, и, быть может, также и Венеры. Тем временем, воспринимать как должное тот факт, что лишь одна она является живой – абсолютно неоправданно[419]419
  Гипотеза о том, что развитие Земли стимулируют разнообразные влияния, поступающие из других уголков вселенной, более продвинутых, чем она сама, высказывается в Космической эволюции Дж. Э. Будина (Живая земля и космическая религия Будина более значительны в том, что хотя они во многом похожи на учения Фехнера, они, по-видимому, ничем ему не обязаны). Земля, в свою очередь, стимулирует другие небесные тела на живую реакцию, и именно посредством такого социального взаимообмена они вообще живут. В Дыхании жизни Джон Барроуз высказывает схожее понятие, утверждая, что созревание этой планеты происходит благодаря ее долгому погружению в море звездных влияний. Конечно, это очень сильно отличается от астрологической точки зрения (например) Кеплера, который писал: «Однако постоянный опыт (постольку, поскольку его можно ожидать в природе) возбуждения земных вещей соединением и аспектами планет направлял и подчинял мою неохотную веру».


[Закрыть]. Во-вторых, не было бы большой разницы, если бы наука все же продемонстрировала, что жизнь не существует нигде в солнечной системе, кроме как на Земле. Ибо ни одно создание – будь то человек, планета или бог – не может прожить жизнь в самосознании, находясь в одиночестве и само по себе. Живая Земля, осознающая себя, и есть планета, окруженная себе равными. Самосознающий индивид не столько нуждается в обществе, сколько его составляет.

3.: Это должно быть так; таким образом, есть ли этому доказательства или нет, это так!

Ф.: Единственный изъян в доказательствах – в том, что они так обильны и так обыденны, что проходят незамеченными. Сам факт этой дискуссии и является гарантией того, что Земля не одинока, ибо никто на Земле не может о ней подумать: чтобы засвидетельствовать местонахождение планеты, нужно находиться там, где находится она, где она достигает планетарного статуса в своих сотоварищах. Сама по себе, здесь, она – ничто; в других, там, она – все. Ее самосознание – это их осознание ее самой, и это именно мы, которые, сейчас упомянув ее, и приводим планеты к сознанию. В этом смысле астроном, ищущий в планетах признаки жизни, сам является этим признаком[420]420
  «Я ни на минуту не поверю, что Луна – это мертвый мир, отделенный от нашей планеты… Луна является полюсом нашей земной воли во вселенной… Луна – это огромный магнитный центр. Неверно утверждать, что она представляет собой мертвый заснеженный мир с кратерами и тому подобным». На поверхности эти слова просто глупы; но тому, что Д.Х. Лоуренс думал о Луне, по своему общему замыслу, вовсе не недостает интеллектуальной респектабельности. См. Фантазия бессознательного.


[Закрыть].

3.: Было бы больше смысла в оживлении Землей Солнечной системы, с целью познать себя, если бы в конце было что-то, стоящее того, чтобы его знать, какая-либо форма восхваления себя, вдохновляющий вид планетарного поведения. Но действия Земли настолько же монотонны, насколько ее форма неинтересна. На самом деле, вероятно ли это, что существо, чьи вращения не более разнообразны, чем вращения детской юлы, могло достичь какого-либо значительного уровня разума? Однако уровень интеллекта измеряется его делами. Очевидно, что она не знает, что она делает и куда она идет. Самое лучшее толкование её поведения: она движется во сне.

Нужно выделить три стадии: (1) точку зрения, скажем, Плотина, что Земля сознательна сама по себе (Эннеады, IV.iv.), и Бруно, что она одно из «божественных животных, более интеллектуальных, чем мы» (Пир на пепле, диалог III); (2) современную точку зрения здравого смысла, что только люди, как люди (по крайней мере, в этой части вселенной), полностью осознанны; (3) точка зрения, которая должна занять место (1) и (2), совместив их и получив одно сознание вместо двух. Применяя «бритву Оккама» («Не следует множить сущее без необходимости»), эта третья точка зрения отождествляет осознание Земли с осознанием Землей всякий раз, когда объект осознания имеет планетарный масштаб. Иными словами, то, что Босанке называет «открытием себя, вселенной через конкретных существ», имеет множество уровней (в том числе и планетарный), ни один из которых не является внешним по отношению к «я» (См. Современная британская философия, 1-я серия).

Ф.: Но Земля абсолютно точно знает, что она делает и куда она идет. Она знает, где она была в это же время вчера или столетие назад и где она будет завтра или столетие спустя. Какое другое существо, исходя из нашего опыта, может заявить, что оно хотя бы наполовину так же хорошо осведомлено о своих собственных действиях? Более того, она знает почти столько же о привычках своих сотоварищей, сколько о своих собственных.

3.: Даже если я допущу, что, как Вы говорите, астроном, в качестве астронома, является Землей, осознавшей собственное поведение, все еще существует вопрос свободы. Земля может знать, что она делает, но намеревает ли она это? Юле, которая чудесным образом осознает свое вращение, и, тем не менее, бессильна и на самую малость отклониться от ее намеченной траектории, юле, чье самосознание является всего лишь эпифеноменом и полностью лишено эффекта, жилось бы не лучше самой обыкновенной юлы. Или, скорее, учитывая, что она предвидит катастрофу и вместе с тем не обладает способностью действовать, ей жилось бы хуже.

В своем весьма захватывающем романе Переландра г-н К. С. Льюис использует древнее понятие планетарного архонта, или управляющего духа. Архонт Марса «удерживает планету на ее орбите на протяжении нескольких миллиардов лет», а архонт Венеры спрял свою атмосферу и выткал свою крышу из облаков; наш собственный архонт уже пал, но я думаю, что он все еще стоит у руля нашей невежественной Планеты. Для меня во всем этом кроется много истины; только я говорю, что наш архонт – это не загадочный и недосягаемый дух, а психофизический уровень нашей собственной личности, в одном из его аспектов осознанный астрономом, а в другом – поэтом. Здесь, по крайней мере, слова А. Э. истинны: «Понимание закона является всего лишь ростом в нас самих более глубокого самосознания»

(Толкователи).

Ф.: В попытке показать, что у Земли нет навыков, Вы указываете на ее превосходные навыки! Безусловно, у нее есть талант к самонавигации. Она живет в аду, где альтернативами являются смерть от обжигания, смерть от обморожения или обе одновременно. И она не только избегает и первой, и второй участи, выруливая, с мастерством идеального рулевого, по срединному пути, и избегает третьей участи, вращаясь, как кусок мяса на шампуре; она к тому же превращает эту тройную угрозу для ее жизни в сам источник и в саму поддержку ее жизни. Спасать ее шкуру – значит создавать ее шкуру. Своими маневрами, опасными, как маневры канатоходца, она превращает потенциальный ад в самый реальный рай, который вы также разделяете. И, в ответ на эту поразительную деятельность, которой (несмотря на все трудности) она постоянно спасает Вас от мгновенного уничтожения, вы оборачиваете против нее ее собственную жизнь, отвергая и ее саму, и ее жизнь. Дон Жуан у Шоу не настолько глуп; он понимает, что его собственный «мозг и есть тот орган, которым природа стремится познать себя». «В чем толк от этого знания?» – презрительно усмехается Дьявол. И Дон Жуан отвечает: «Дабы быть в состоянии выбрать путь наибольшей выгоды, вместо того чтобы сдаваться в направлении наименьшего сопротивления. Разве корабль плывет к своему пункту назначения не лучше, чем бревно плывет в „никуда“? Философ – вот кто рулевой природы»[421]421
  Человек и сверхчеловек, Ш.


[Закрыть]. А астроном (как добавил бы я) – это рулевой Земли.

3.: Наука исследует и описывает путь Земли, но редко устанавливает или намеревает его. На самом деле ни астроном, ни кто-либо еще не испытывает никакого чувства ответственности за поведение планеты.

Ф.: По правде говоря, с самых древних времен и во многих странах люди чувствовали самую серьезную ответственность за поведение Земли, а также за поведение солнца[422]422
  См., например, Золотую ветвь Фрейзера. После своих огромных исследований Фрейзер делает вывод, что «Жрец Ариции был одним из тех священных королей или человеческих божеств, про которых считают, что от их жизни тесно зависит благополучие общества и даже естественный порядок вещей в целом».


[Закрыть]. Итак, мексиканские правители давали клятву, что будут делать так, чтобы солнце светило, Земля процветала, облака приносили дождь, а реки текли. То, что природные процессы тем или иным образом зависят от человека – это убеждение, которое только недавно стали ставить под вопрос. Люди все еще молятся; и большая часть смысла молитвы наверняка в следующем – что человек должен приспосабливать свою волю к чему-то более высокому, или, иными словами, он должен обнаружить новые уровни собственной воли, тем самым спасая большие области самого себя от их кажущегося автоматизма[423]423
  Считается, что танцы секты кружащихся дервишей имитируют движения небесных тел (См. Д. С. Марголют, Мусульманство). В каком-то смысле кружащийся дервиш – это тот, кто не согласен оставлять астрономический аспект своего собственного бытия, чтобы тот сам о себе позаботился.


[Закрыть]. По этой причине Траэрн уговаривает нас «продолжать поднимать строение Неба и Земли в Душе по направлению к Богу… Чтобы, хотя вы и можете строить и разрушать такие миры так часто, как захотите, однако это ваша обязанность преданно продолжать их и мудро их ремонтировать… Постоянно поднимать их – всегда очень трудно, это работа невыразимой усердности и доказательство безграничной любви»[424]424
  Сотницы медитаций.


[Закрыть].

«Если бы Солнце и Луна сомневались, они бы мгновенно потухли», – говорит Блейк (Предвестия невинности). Но это именно мы должны их, так сказать, успокоить. В целом, у древнего и первобытного человека есть чувство космической ответственности. Например, в Египте и Вавилоне ритм естественных событий сопровождали соответствующие ритуалы, и «такие ритуалы не просто символичны, они неотъемлемая часть космических событий, это доля человека в этих событиях». «Ибо для мифотворческой мысли жизнь человека и функция государства внедрены в природу, и естественные процессы не меньше влияют на действия человека, чем жизнь человека зависит от его гармоничного слияния с природой. Переживание на собственном опыте этого единства с максимальной интенсивностью было самым большим благом, которым могла наделить древняя восточная религия». Г. А. Франкфорт, В преддверии философии, I.

3.: Существует важная разница между тем, чтобы охотно подчиняться действиям Провидения или действиям Земли, и тем, чтобы намеревать эти действия. Даже если мое страстное желание выровнять свою волю с чужой не знает границ, его воля и моя воля все еще остаются отдельными.

Ф.: Вы говорите о воле, будто это нечто отдельное от своего объекта, и, более того, будто это «нечто» – физический продукт, который можно разделить на части между всеми нами. Сам я считаю, что активная сторона моего объекта, цель, для которой он мне служит, воля, которую он во мне вызывает, точно так же не являются моими, как и его краснота. Таким образом, когда этот же самый объект присутствует, вместе с тем же активным аспектом или волей, в другом субъекте, то его воля и моя воля по отношению к этому объекту не две воли, а одна – так же, как его краснота и моя краснота по отношению к этому объекту являются одной и той же краснотой[425]425
  В приложении к главе III приводятся доводы того, что те действия, которые обычно приписываются субъекту переживания, на самом деле принадлежат объекту-в-субъекте.


[Закрыть]. Короче, поскольку существует воля, она признает объект переживания, а не субъект; меня в других, а не меня в самом себе. Наша воля не более личная, чем наши объекты, аспектом которых она является.

3.: Когда я намереваю, я получаю опыт чего-то оригинального, что происходит во мне, какого-то действия, которое относительно независимо от своего объекта.

Ф.: Чем является этот волевой акт, сам по себе[426]426
  «Воля» – это одно из тех совершенно заурядных маленьких слов, смысл которых кажется совершенно ясным – пока мы не спросим сами у себя, что же оно значит. «Тот факт, что это моя воля движет моей рукой, не более для меня понятен, чем если бы кто-то мне сказал, что может остановить Луну на ее орбите», – говорит Кант в «Снах духовного видящего». И Кроче, среди современных философов, настаивал на том, что нельзя провести никакого различия между волей к действию и самим действием; нет такой вещи, как воля, которая не проявлялась бы в действии; и (что имеет здесь существенное значение) что нет такой вещи, как действие, которое не являлось бы результатом намерения. См. Г. Уилдон Карр, Философия Бенедетто Кроче.


[Закрыть]? Понаблюдайте за тем, как двигается ваш язык или как ходят ваши ноги или как пишет ваша рука и попытайтесь обнаружить это качество под названием воля. Понаблюдайте, каково это – вставать с постели в холодное утро: вы заметите знакомую череду явлений, большинство из которых неприятные, которые сначала проявляются, быть может, довольно смутно, а затем более ярко. Однако нет никакой особенной магической «силы», связанной с любым из этих проявлений. Я считаю, что в этом контексте воля является не чем иным, как определенным качеством или интенсивностью внимания. «Основное достижение воли, когда она является наиболее «намеренной» – это наблюдать за трудным объектом и крепко удерживать его перед умом. Поступать таким образом и есть само понуждение… Таким образом, усилие внимания и есть основной феномен воли»[427]427
  Учебник психологии, Принципы психологии. «Пусть она (идея) настолько доминирует, пусть никакой другой идее не удастся вытеснить ее, и какие бы моторные эффекты ни принадлежали ей от природы, неизбежно произойдут… – движущей идеей является просто та, которая обладает вниманием».


[Закрыть]. Единственное, что нужно – чтобы не было никакого тормозящего объекта, никакой альтернативы, которая бы претендовала на долю внимания. Пока я поглощен этим текущим состоянием тепла и отдыха, я никогда не встану с постели; но когда у цепочки переживаний, которую я называю «вставанием с постели», нет подобного соперника, то вот я уже там, дрожу на улице! В случае с поведением Земли, безусловно, существует необходимое внимание, а также почти полное отсутствие тормозящих альтернатив. Намерение Земли, так же, как и намерение человека, «заканчивается с преобладанием идеи… и полностью завершено, когда достигнуто стабильное состояние идеи», говорит Уильям Джеймс.

«Voi che intendendo il terzo ciel movete» – «Вы, чьей заботой третья твердь кружится», – этими словами Данте обращается к ангельским чинам престолов (Пир, II.1.) и начал (Рай, VIII, перевод М.Лозинского). Отметьте, что здесь нет никакой разницы между тем, чтобы внимать чему-то и намеревать что-то («intendere» – значит «понимать», «слышать», «иметь в виду», «намеревать», «внимать», «указывать», «иметь целью»).

3.: Ввиду того, что все факты объяснены наукой, гипотеза о том, что движения Земли – намеренные, не является необходимой.

Ф.: Во-первых, научное объяснение явлений в целом и движения в частности (каким бы блестящим оно ни было) – это не объяснение: они остаются совершенно загадочными. Во-вторых, если мы хотим исследовать загадку, которая лежит в основе движения, разве нам не нужно начинать с нашего собственного непосредственного опыта и идти от известного к неизвестному[428]428
  Герберт Спенсер поворачивает внутрь этот процесс, превращая наше ощущениеусилия в всего лишь символ реальной «объективной силы», существующей «за пределами сознания» и совершенно непохожей на символ. Ибо иначе, говорит он, мы вынуждены наделять сознанием неодушевленные предметы – что, очевидно, абсурдно! См. Первые принципы. Если бы эпистемологии такого типа – которая начинается с неизвестной реальности за пределами сознания и затем описывает известное содержание сознания как относительно нереальное скопление символов или подсказок – последовательно следовали, то все закончилось бы полным скептицизмом и даже солипсизмом.


[Закрыть]? Разве это не разумная гипотеза, что вообще любое движение имеет ту же общую природу, как и все движения (например, руки, которая это пишет), о которых я могу авторитетно говорить? Сама наука основана на вере в однородность природы – вере, благодаря которой я заявляю, что то, что происходит здесь, не отличается от того, что происходит где-то еще, что мой мир не личный и индивидуальный, а представляет собой хороший пример большего мира. Умозрительные построения неизбежны, но наименее умозрительный путь – это предположить, что существует лишь один вид движения (а именно двухсторонний вид, имеющий внешний, или физический, и внутренний, или психический аспект), а не два вида, из которых у второго нет никаких признаков внутреннего или психического аспекта. Наверняка это догматичный материалист, а не сторонник панпсихизма, с его индуктивными методами, который делает слишком много умозрительных построений[429]429
  Это Фехнер заявил о своем намерении следовать таким образом от известного к относительно неизвестному. В произведении Три мотива и основания веры он пишет: «Главное – исходить от самой большой области эмпирических наблюдений в сфере человеческого существования, чтобы, путем обобщения, расширения и возвышения предложенных здесь точек зрения, мы могли достичь представления о том, что же сохраняет свою ценность в другой, более обширной и высокой сфере существования». Его метод некоторым образом напоминает analogia entis томизма.


[Закрыть]. И наверняка бремя доказательств лежит именно на материалисте, ввиду того, что он отваживается далеко за безопасные пределы своего двухстороннего мира в загадочный и «мистический» односторонний мир – мир, чудесным образом очищенный от замкнутости; мир с мертвым сердцем, пустой, «показушный» и лишенный внутреннего содержания. Мир, который, я хотел бы добавить, – подделка и нелепость.

3.: Совсем наоборот: это материалист отказывается идти за пределы имеющихся доказательств. Единственный вид вовне (или сознание), в котором я могу быть уверен – мой собственный; однако я могу быть уверен в бессчетных видах вовнутрь (или телах), составляющих мой вид вовне. Из этого материала наука и ткет свои узоры.

Ф.: Ни один материалист (что бы он ни говорил) не может долго обращаться со своими сотоварищами как с всего лишь вещами, в целом лишенными чувств и опыта; также, на что указывает Фехнер, он на самом деле не рассматривает соловья, поющего на дереве, и льва, ревущего в пустыне, как всего лишь акустические машины. Однако, зайдя настолько далеко, необходимо остановиться там, где это делает он, разделяя мир (1) на одну «сознательную» вещь (т. е. самого себя), о которой он обладает непосредственным знанием; (2) на многие «сознательные» вещи (т. е. других людей и некоторых животных), о внутреннем аспекте которых у него нет непосредственного знания; и (3) на еще более многочисленные «бессознательные» вещи (т. е. всю остальную часть вселенной), об отсутствии какого-либо внутреннего аспекта которой у него вообще нет никаких сведений. Сторонник панпсихизма, с другой стороны, экономит свои гипотезы и исключает третью категорию[430]430
  И, в конце концов, он может исключить также и вторую категорию, поскольку его собственное многоуровневое сознание включает сознание каждого другого индивида. На самом деле наша задача – продвинуться от здравомыслящего реализма (1), (2) и (3) к духовному плюрализму (1) и (2), а от последнего – к духовному монизму (1). Все три стадии необходимы для существования иерархии, однако целью является непосредственное знание: самое мощное доказательство в пользу живой Земли – в том, что человек осознает себя живой Землей, точно так же как он осознает себя живым человеком. Если бы он мог осознать себя в целом, то он тем самым осознал бы всех других.


[Закрыть].

3.: Третья категория возникает, так как поведение определенных вещей – и эта планета одна из них – указывает на то, что вид вовне, или «сознание», отсутствует. Благотворные результаты движения планеты здесь не важны. О существе должны судить по его поведению, которое имеет все признаки автоматизма.

Ф.: А древние не думали так плохо о регулярности. Для них круговое движение было признаком наивысшего разума, а изменчивый путь – признак более низкого качества. «Чтобы доказать, что звезды, со всеми их перемещениями, имеют разум, люди должны были найти достаточно доказательств в том факте, что звезды всегда делают одни и те же вещи, потому что они на протяжении невообразимого периода времени делали вещи, установленные с древних времен, и они не блуждают и не меняют своих орбит, меняя свое намерение так и этак, делая одно – в одно время и другое – в другое»[431]431
  Зпиномис. Сравнить: Платон, Законы. Следуя учению пифагорейцев и Платона, Аристотель также считал, что круговое движение небесных тел указывало на божественный разум.


[Закрыть]. В этом мнении содержится больше, нежели просто почтительные настроения. Это верно, что, по мере того как мы поднимаемся в иерархии до человеческого уровня организации, существует тенденция к тому, чтобы действия индивида становились все более сложными и нерегулярными. Однако выше этой точки существует тенденция возвращаться к более регулярному и ритмичному образу жизни[432]432
  Высшей точкой которой (как можно предположить) является идеальная неподвижность, исходящая от «Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены» (Соборное послание святого апостола Иакова, 1.17).


[Закрыть]. Разве замена упорядоченного поведения непостоянным поведением не важнейшая составляющая образования? Сколько первоклассной творческой работы выполняется без «фона» из неизменного режима? Что такое характер, как не хорошие привычки? Разве неизменный круг повседневных дел в монашеской жизни и монотонное прославление обязанностей религии не считались многими из самых лучших и мудрых людей уникально благоприятными для духовного роста? От чего в основном зависит мистическое качество ритуала, как не от его неизменности из года в год и от века к веку? Душа человека, как столь хорошо знал Платон[433]433
  Каждый из нас, говорит он, «влюблен в вечное». И в знаменитом отрывке он так описывает божественное видение красоты: «Это вечная красота, которая не приходит и не уходит, которая не расцветает и не вянет; ибо такая красота всегда одинакова, она была такой же тогда, как есть теперь, она одинакова для каждого поклоняющегося в равной степени» (Симпозиум). Сравнить: Второе послание к коринфянам, V.1, Послание к евреям, XIII.8.


[Закрыть], просит о постоянстве, повторяемости, о вечном порядке, который она находит на небесах. Это не случайно, что везде и во все времена более низкие качества человека ассоциировали с переменами и случайностями обычной жизни, а его лучшую часть – с небесной неизменностью. Таким образом, его поведение на уровне Земли во всех отношениях (т. е., в его роли небесного тела) именно такое, как и стоило бы ожидать.

Подпись на рис.: 21 декабря, 22 сентября, 21 июня, 21 марта.

Схема, изображающая, как времена года зависят от наклона планетарной оси. Орбита здесь рассматривается в перспективе, когда А находится ближе всего к наблюдателю, а С – дальше всего от него.

Притяжение Луны прибавляет колебание (или нутацию) к более медленному колебанию, ассоциирующемуся с предварением равноденствий.