Текст книги "Незнакомка с соколом"

– Самуэл и Габи накормят нас, – сообщил Пьер, предваряя его вопросы. – Мы им оказывали кое-какие услуги, так что они должны помочь. Они вам понравятся, могу поклясться.

«Представляю себе!» – подумал Чарльз. Но выбора у него не было. Ладно, в конце концов, в еде он неприхотлив, а когда набьет свой желудок, выяснит, согласятся ли Самуэл и Габи на его план.

– Пошли, – проворчал он, закидывая за плечо сумку Фрэнсис.

– Я ничего не знаю, капитан! – Фрэнсис съежилась на стуле, в ужасе глядя на своего мучителя. – Я ничего не знаю ни о каких бумагах на испанском языке. И мой дядя тоже ничего не знал о них, клянусь вам!

– Сучка! – Он снова ударил Фрэнсис по лицу, так сильно, что ее голова мотнулась назад. – Ну, ничего, его преосвященство заставит тебя заговорить!

С этими словами капитан вышел из комнаты и запер за собой дверь. Фрэнсис застонала и спрятала лицо в ладонях. Все тело ее ныло от побоев, мысли путались. Никогда в жизни ей не было так страшно. Она много слышала о зверствах испанцев, но саму ее впервые избили только здесь, на постоялом дворе. Если так будет продолжаться, они превратят ее в кровавое месиво, прежде чем довезут до Нанта…

Снова и снова Фрэнсис спрашивала себя, правильно ли она поступила, отказавшись бежать вместе с Чарльзом. Но он никогда не позволил бы ей одной ехать следом за испанцами и ни за что не согласился бы сопровождать ее. Это ведь не его дядя. Зачем же ему рисковать своей жизнью?

Да Фрэнсис и не хотела больше никаких жертв от него: она и так доставила ему достаточно неприятностей.

И все-таки Фрэнсис не ожидала, что будет так страшно остаться одной! До того момента, когда она вытолкнула Чарльза из фургона, она не представляла себе, насколько от него зависит. Одна мысль, что он рядом, давала ей ощущение безопасности, вселяла надежду. Впрочем, Фрэнсис прекрасно понимала, что это ложное ощущение, ведь Чарльз был таким же пленником, как и она, да к тому же еще с кандалами на ногах… Зато теперь он свободен, Пьер и Луи устроили ему побег! На какое-то мгновение ощущение триумфа вытеснило из ее сознания страх. Ей все-таки удалось продемонстрировать Чарльзу, на что способны ее мальчишки! Испытывает ли он к ним такую же благодарность, как она? Фрэнсис от души надеялась, что испытывает: ведь они освободили его.

Осторожно ощупав лицо, она пришла к выводу, что там только синяки, а крови нет. Интересно, почему испанцы решили остановиться здесь? Вероятно, потому, что им необходим врач для обгоревшего…

Фрэнсис стала разглядывать единственное в комнате узкое окно. Может, попытаться привлечь чье-нибудь внимание? Если ей удастся сбежать, она последует за испанцами в Нант и дальше в Испанию. Там она найдет своего дядю и… Нет, это не выход. Фрэнсис знала, что ей придется обратиться к кому-нибудь за помощью, и тогда о ней непременно сообщат городским властям. Те, в свою очередь, будут настаивать на том, чтобы известить англичан в Париже, которые тут же приедут и положат конец ее усилиям спасти дядю. Они наверняка не станут даже выслушивать ее, убежденные, что ее дядя мертв…

А Фрэнсис не была в этом убеждена. Надежда на то, что он жив, заставляла ее забыть о всякой логике, пренебречь фактами. Она представляла себе, как он лежит в сырой камере, один, брошенный всеми, уверенный, что никогда больше не увидит свою племянницу… Конечно, испанцы лживы и коварны, но все-таки существует вероятность, что они сказали правду.

Фрэнсис открыла клетку Орианы и стала гладить свою подругу, поклявшись самой себе, что ни при каких обстоятельствах не прекратит поиски и сделает все, чтобы освободить дядю.

Ничто не могло удивить Чарльза больше, чем вид красивого каменного дома в лучшей части города, куда привели его Луи и Пьер. Откуда у этих мальчишек друзья среди привилегированного сословия? Красивая дама вежливо приветствовала их. Она была одета очень изящно – в прекрасно скроенное платье с модными фижмами и пышным кружевным воротником. Правда, Чарльзу показалось, что румян на ее щеках многовато.

Чарльз склонился над рукой дамы, демонстрируя самые изысканные манеры, потом пожал руку ее не менее респектабельному мужу. Их представили ему как месье Самуэла и мадам Габи, не называя фамилии, и это несколько насторожило Чарльза. Впрочем, ему не было никакого дела до их настоящего имени – тем более что его самого Луи представил как господина Джона, английского путешественника.

Хозяева отнеслись к ним с величайшим гостеприимством и проводили в столовую. Чарльз торопливо проглатывал все, что оказывалось на его тарелке, – каплун, нашпигованный луком, пирог со шпинатом, – но при этом не мог избавиться от образа Фрэнсис, связанной и беспомощной в руках капитана испанцев.

Через некоторое время мадам извинилась и удалилась из столовой, хозяин последовал за ней. Чарльз хмуро и подозрительно покосился на Луи.

– Откуда у тебя такие респектабельные друзья? Или это друзья Фрэнсис?

– Они наши общие друзья, из Парижа, – ответил Луи, набивая рот пирогом.

Чарльз раздумывал, стоит ли добиваться от мальчишки сведений о хозяевах или самому поговорить с ними, но Луи опередил его:

– Они специалисты по тому, как обходить законы. Кажется, так вы это называете в Англии? Фрэнк говорила нам.

Чарльз поперхнулся куском хлеба и закашлялся. Выходит, хозяин и хозяйка – самые обыкновенные мошенники и зарабатывают себе на жизнь, обманывая людей?

– Только не вздумайте держаться с ними высокомерно, – предупредил Луи. – Иначе вы никогда не доберетесь до Фрэнк.

Приходилось признать, что мальчишка прав. Собственно, только такие люди и могли им помочь. Во всяком случае, они наверняка обладают нужными связями, умеют держать язык за зубами и способны на решительные действия.

Когда хозяева вернулись в столовую, Чарльз изложил им свой план.

13

Было уже за полночь, когда Чарльз и Луи подходили к постоялому двору, где остановились испанцы. Самуэл и Габи оказались на высоте. Они разослали своих слуг по городу, и в течение нескольких часов были сделаны все необходимые приготовления. Участники предприятия четко знали свои обязанности, но Чарльз продолжал нервничать. В любой момент могло произойти нечто непредвиденное, однако он решил ни при каких обстоятельствах не отступать от своего первоначального замысла. Порох в кожаной сумке висел у него на поясе.

Они с Луи вошли на постоялый двор через кухню, притворяясь, что бедность не позволяет им пройти в общую комнату. Видит бог, они и в самом деле походили на нищих. Но целью их было наблюдать за тем, что происходит в общей комнате, пока не настанет время действовать.

Хозяин, посвященный в их план, принес пива, они уселись за стол в углу, и Луи вытащил из кармана пару игральных костей. Чарльз решил, что за игрой время, пожалуй, пройдет быстрее. Он взял кости, подул на них, чтобы они принесли удачу, а когда бросил кости на стол, услышал в общей комнате голос испанского капитана, который требовал еще пива.

Сердце забилось у Чарльза в груди, когда он понял, что враг совсем рядом. Значит, и Фрэнсис где-то здесь; очевидно, она заперта где-то наверху.

В этот момент появилась Габи. Чарльз услышал, как она приветствует хозяина, и сразу представил ее себе – такая хорошенькая юная леди в модном голубом платье и шляпке с лихим перышком ни у кого не должна вызвать подозрений. Он украдкой бросил взгляд в общую комнату. Габи уселась за стол. Капитан, вероятно, сидел у огня, Чарльз не видел его, но зато ему отлично видна была Габи.

– Как, мадам, вы одна? – воскликнул хозяин, как и было положено по плану.

– Увы, – вздохнула Габи и поднесла к глазам платочек. В своем горе она выглядела еще более привлекательной. – Я совсем, совсем одна, обо мне некому позаботиться. Мой муж – чудовище, я вынуждена была бежать от него…

– О, я уверен, что такая прелестная женщина, как вы, не останется в одиночестве, – сказал хозяин, с удовольствием принимая участие в игре.

Чарльз подумал, что среди мошенников и авантюристов живо чувство верности друг другу. Самуэл и Габи согласились помогать в освобождении Фрэнсис, хотя это дело не сулило им никакой прибыли. Во всяком случае – в данный момент: Чарльз обещал им возместить их расходы с лихвой, как только он вернется в Англию.

– Вы очень добры, но, боюсь, я обречена на совершенно одинокую жизнь. – Блестящие губки Габи задрожали. – Впрочем, я ценю свое одиночество. Разве что исключительно красивый мужчина может заставить меня изменить мой образ жизни. Принесите мне, пожалуйста, немного пива.

Хозяин подозвал мальчишку-помощника, и Чарльз с трудом узнал Пьера – умытого, с полотняным полотенцем через руку. Мужчины, сидевшие в комнате, исподтишка наблюдали за Габи, но не приставали к ней, воспринимая как должное ее присутствие здесь. Она же принялась пить свое пиво, после каждого глотка аккуратно вытирая губы платочком. Время от времени она тихо вздыхала и выглядела вполне приличной одинокой дамой, удрученной, ожидающей блестящего рыцаря, который спасет ее.

Хотя Чарльз не мог видеть капитана, он был уверен, что тот заметил появление Габи. Какой мужчина не заметил бы ее?

Габи не обращала внимания на мужчин и, казалось, целиком была погружена в свое горе. Покончив с пивом, она встала и, прижав платочек ко рту, неуверенными шагами двинулась между столиками, скамьями и стульями.

Поскольку Габи исчезла из его поля зрения, Чарльз быстро забросил сумку Фрэнсис за плечо и тихонько, сдерживая дыхание, пошел к двери. Когда Габи проходила мимо капитана, она зацепилась за ножку стула и, вскрикнув, растянулась на полу. Ее юбка взметнулась вверх, открывая соблазнительные ножки.

Капитан вскочил, взял ее за талию своими мясистыми руками и помог встать на ноги.

– О, мое колено! – Габи, всхлипывая, повисла на нем, лицо ее исказилось от боли.

Капитан, не раздумывая, заключил ее в объятия.

– Миледи, вы нуждаетесь в помощи врача. У меня наверху есть комната, и, кстати, сейчас местный лекарь ухаживает за одним из моих людей. Он может осмотреть и вас.

– Увы, боюсь, что мне действительно нужен врач, – вздохнула Габи. – Мое колено так болит…

Чарльз видел, как ее глаза встретились с глазами капитана. Их влечение друг к другу казалось совершенно осязаемым. Капитан, недолго думая, подхватил Габи на руки и понес наверх, а Чарльз вернулся к своему столику в углу кухни.

Прошло довольно много времени, и Чарльз начал испытывать нетерпение. Он бросил взгляд на Луи, но тот продолжал безмятежно бросать кости и, казалось, был целиком поглощен игрой. Чарльз проигрывал ему, но его это абсолютно не трогало.

– Два франка! – Голос Луи вернул Чарльза к действительности. – Вы проиграли два франка. Платите!

Луи протянул грязную руку.

– Я думал, это игра джентльменов, – запротестовал Чарльз.

– Так оно и есть, – ухмыльнулся Луи. – Джентльмены платят свои долги. Два франка!

– Я отдам тебе позже.

Чарльз нетерпеливо оттолкнул руку мальчишки и осторожно подошел к двери кухни. Повар и девушка, обслуживающая гостей, с любопытством посмотрели на него, но он не обратил на них никакого внимания. Пьер стоял с другой стороны двери, готовый исполнить любое указание.

Наконец дверь с улицы распахнулась, и в комнату вошел преуспевающий джентльмен в алом камзоле. Увидев его, Чарльз вздохнул с облегчением.

– Вы не видели мою жену? – требовательно спросил Самуэл у одного из слуг, пробегавшего мимо с подносом в руках.

– Добрый господин! – Пьер бросился к нему, готовый помочь. – Это красивая дама со светлыми волосами в голубом платье?

– Именно так. И в шляпке с пером.

– Эта дама была здесь не так давно, но она… – Пьер смущенно потупился. – Она ушла с одним джентльменом.

Лицо Самуэла потемнело. Не говоря ни слова, он положил руку на эфес шпаги и двинулся к хозяину постоялого двора. Тот так же молча указал ему наверх, а Пьер вызвался показать нужную комнату.

Пока Самуэл поднимался по лестнице, Чарльз дал знак Луи. Они подошли к хозяину и стали громко просить его дать им возможность немного подзаработать.

– Если вы вынесете из комнат помойные ведра, я заплачу вам су, – охотно согласился хозяин.

Они двинулись вслед за Самуэлом, делая вид, что не знают его. Наверху Пьер повел Самуэла в одну сторону, а Чарльз и Луи повернули в другую и остановились в конце коридора, напряженно ожидая, что произойдет дальше.

Внезапно раздался душераздирающий вопль, который мог бы разбудить мертвого:

– Ой-ой-ой, я ничего такого не сделала! Я не виновата!

Дверь комнаты распахнулась, и в коридоре появился Самуэл, таща Габи за волосы.

– Ты лживая шлюха! – кричал он. – Ты была с мужчиной, внизу все это знают! Где он? Я его убью! Будь ты проклята! Каждый раз, стоит мне отвернуться, ты пускаешься в блуд!

– Там никого нет, можешь посмотреть! – выкрикивала Габи, пытаясь вырваться из рук мужа. – Я подвернула ногу, и добрый джентльмен отвел меня в свою комнату, а сам пошел за врачом. Это правда, клянусь!

– Никого нет, говоришь? А чья это одежда?

Самуэл потряс перед ее лицом камзолом и штанами капитана, потом отшвырнул их и влепил ей такую оплеуху, что Габи отлетела обратно в комнату. В это время к Чарльзу подошел Пьер.

– Капитан сидит голый в шкафу, – прошептал он. – Я видел, как он туда залез, когда заглянул в комнату.

– Прекрасно! Это то, что нам надо. Возвращайся туда. Может быть, Габи удалось раздобыть ключ от комнаты, в которой заперта Фрэнсис. Поскорее принеси мне этот ключ.

Между тем Самуэл продолжал бушевать:

– Я отведу тебя домой и запру, ты шлюха! Но сначала я заколю этого негодяя. Отвечай, где он, или я переверну тут все вверх дном!

Чарльз знал, что, пока Габи и Самуэл находятся там, капитан из шкафа не вылезет. И все-таки надо было спешить. Наконец из комнаты выскользнул Пьер и сунул Чарльзу в руку ключ.

– Скорее! – прошептал он. – Хозяин показал мне комнату, где они держат Фрэнк.

Комната оказалась в противоположном конце коридора. От волнения Чарльзу не сразу удалось попасть ключом в замочную скважину, а когда дверь наконец открылась, кровь застыла у него в жилах.

Фрэнсис лежала на незастеленной кровати, сжавшись в комочек. Лицо ее было в синяках, по плечу расползся огромный кровоподтек. Когда Чарльз наклонился к ней, она открыла глаза, но взгляд ее был совершенно бессмысленным, и он понял, что она без сознания.

Нельзя было терять ни минуты. Чарльз подхватил Фрэнсис на руки и бросился из комнаты. В коридоре все еще слышались крики Габи; можно было не бояться, что капитан в ближайшее время покинет свое убежище.

У лестницы их догнал Луи.

– Возьми клетку с Орианой, – приказал мальчику Чарльз, передавая ему мешок с порохом. – Положи это в комнату, где была Габи, подожги фитиль и беги.

Луи, очень довольный, помчался выполнять приказание, а Чарльз поспешил вниз по лестнице, неся на руках бесчувственную Фрэнсис.

– Пожар! – закричал он, врываясь в общую комнату. – Бегите, все бегите!

Когда Чарльз выбежал через кухню во двор, Пьер уже сидел на козлах прекрасной коляски, которую для такого случая наняли Самуэл и Габи. Чарльз положил Фрэнсис на сиденье и уселся рядом. Вскоре к ним присоединился Луи и вскарабкался наверх к Пьеру.

Коляска сорвалась с места и помчалась по улице. Сквозь клубы пыли, которые она поднимала, Чарльз успел рассмотреть Габи и Самуэла среди людей, выбегавших из постоялого двора, и вздохнул с облегчением.

Фрэнсис негромко застонала, и он обернулся к ней. На ее изуродованное лицо невозможно было смотреть без гнева, и при этом его душу переполняли нежность и жалость.

– Фрэнсис, вы меня слышите? – спросил Чарльз, тронув ее за плечо. – Что они с вами сделали? Ответьте же мне!

Она открыла свои зеленые глаза и встретила его взгляд.

– О боже, Чарльз! Где мы?!

Он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Все в порядке. Вы в безопасности.

– Куда вы меня везете? – слабым голосом произнесла она. – Я должна вернуться!

– Конечно, дорогая. Но не сразу. Вам надо сначала отдохнуть, а потом мы вернемся в Париж.

– Вы меня не поняли! – Фрэнсис попыталась сесть. – Я должна вернуться на постоялый двор.

– Вы с ума сошли! – прорычал он, возмущенный, что даже теперь она верит вранью испанцев и готова выносить их жестокость.

– Фрэнсис, ваш дядя мертв! Поверьте мне!

Она отчаянно затрясла головой.

– Почему я должна вам верить?! Капитан сказал, что он жив! Я хочу вернуться! Я хочу вернуться!

14

Фрэнсис потянулась к дверце коляски, но Чарльз крепко держал ее за талию.

– Отпустите меня! – кричала она. – Я должна найти моего дядю!

Ее голос дрожал, это была настоящая истерика.

Чарльз призвал на помощь все свое терпение и спокойно сказал:

– Я никуда вас не отпущу, это дело решенное. Они что, выбили из вас остаток разума? Вам нельзя к ним возвращаться!

Тогда Фрэнсис нагнула голову и изо всех сил укусила его за руку.

Тут же оказалось, что терпение Чарльза небезгранично. Вне себя от обиды и боли, он налег на Фрэнсис всем своим весом, прижав ее извивающееся тело к сиденью.

– Черт побери, я только что рисковал жизнью, чтобы вырвать вас из их лап! – Его глаза сверкали, грудь вздымалась от прерывистого дыхания. – Из-за вас я голодал, из-за вас меня заковали в кандалы – и вот ваша благодарность? Вы способны только на то, чтобы укусить руку, спасшую вас? Так знайте: даже если мне придется связать вас, вы поедете со мной в Париж и…

Внезапно раздался оглушительный взрыв. Чарльз вздрогнул и резко отстранился: он не ожидал, что звук будет таким громким – ведь они уже довольно далеко отъехали от постоялого двора. Что же касается Фрэнсис, она закричала, сжалась в комочек и прикрыла голову руками, словно ожидая, что коляска сейчас разлетится на части.

Когда эхо взрыва уже пронеслось над опаленной солнцем землей и замерло вдали, Фрэнсис осторожно открыла глаза.

– Мы все еще живы?

– Да, – отозвался Чарльз и поморщился. – Чего нельзя сказать о наших испанских друзьях.

Она в ужасе посмотрела на него.

– Вы не…

– Я взорвал постоялый двор, – объяснил он ей с большим удовлетворением, надеясь, что другие его обитатели прислушались к его предупреждению и успели покинуть здание. – Разумеется, я заплачу хозяину за нанесенный ему урон, как только смогу.

К его удивлению, боевой задор сразу покинул Фрэнсис. Она свернулась на сиденье и безутешно заплакала.

– Теперь я никогда не найду моего дядю! – всхлипывая, бормотала девушка. – А ведь он – единственный человек, который любит меня. Если им нужно было кого-то убить, то лучше бы это была я! Я жалею, что не умерла…

Ее горе глубоко тронуло Чарльза. Не очень понимая, что надо делать в таких случаях, он крепко обнял Фрэнсис, чувствуя, как сжимается его сердце от желания утешить ее. Он вспомнил, как в тринадцать лет потерял отца – главную опору своей жизни. Несмотря на то что оставалась жива его мать, Чарльз чувствовал себя тогда сиротой и ужасно одиноким. Эта боль до сих пор жила в нем, время от времени напоминая о себе.

– Простите меня, – неожиданно произнесла Фрэнсис и погладила его по волосам. – Я вела себя непростительно. Вы так старались помочь мне… Я совсем потеряла голову!

Чарльз так сильно прижал Фрэнсис, что стал ощущать, как бьется ее сердце.

– Мне очень жаль, дорогая, но ваш дядя мертв. Я подслушал разговор капитана с Диего. Это был сознательный обман с их стороны. Они надеялись, что если вы поверите им, то станете кроткой, как овечка, и выложите какие-то важные сведения.

– Зачем вы говорите мне это?! – с яростью закричала Фрэнсис, откинув голову.

«Какие крайности уживаются в характере этой девушки!» – почти с восхищением подумал Чарльз. Мягкая и беззащитная, она в следующий момент делается строптивой. Он напрягся, готовый схватить ее, если она снова попытается открыть дверцу, но Фрэнсис больше не пробовала бежать. Вместо этого она смерила его надменным взглядом и холодно произнесла:

– Он жив, и вам не удастся помешать мне отправиться за ним. Я одна доберусь до границы и найду способ освободить его. Клянусь, я сделаю это!

– Нет, – сказал он твердо. – Будь он жив, я помог бы вам найти его. Но ваш дядя мертв, Фрэнсис.

– Как вы можете быть так уверены?

Впервые тень сомнения прозвучала в ее голосе и мелькнула в глазах. Чарльз снова удивился тому, с какой неожиданной силой отзывается ее боль в его сердце. А он-то думал, что жизнь в Вест-Индии закалила его, сделала неуязвимым для всяких эмоций!

– Уверенной можете быть только вы, – мягко сказал он. – Разве вы не видели, как его хоронили?

– В том-то и дело, что нет! – в отчаянии воскликнула Фрэнсис. – То есть я, конечно, присутствовала на похоронах, но не могла себя заставить взглянуть на него. Его тело было так ужасно обезображено… – Она вздрогнула от этого воспоминания. – Дядя всегда был такой жизнелюбивый, всегда убеждал меня видеть светлую сторону во всем. Я не могла смотреть на его телесную оболочку, из которой ушла жизнь! – Фрэнсис изо всех сил старалась не заплакать. – Сэр Генри, его друг, был приглашен для опознания, когда был найден труп. Он сказал мне, что это мой дядя. Я никогда не спрашивала его, почему он был так уверен. Я доверила ему заниматься гробом и всеми прочими делами. Я приехала на похороны и стояла у могилы, но… так и не смогла взглянуть на него еще раз. Фрэнсис спрятала лицо в ладонях, а Чарльз гладил ее волосы, стараясь перебороть чувства, которые она у него вызывала. Чувства, которые он давно похоронил в себе. Да, он очень хотел помочь ей. Но если бы можно было при этом ничего не чувствовать!

– Теперь вы меня понимаете? – продолжала Фрэнсис упавшим голосом. – Если у меня есть хоть какие-то основания думать, что он жив, я должна заняться его поисками! Иначе я обреку его на страшную смерть.

Чарльз слишком хорошо понимал эту непреодолимую потребность помочь дорогому человеку. Один бог знает, как он хотел помочь Ричарду! Чувство вины до сих пор преследовало его, и он не желал такой участи для Фрэнсис.

– Вы можете быть уверены, что я помогу вам, – хрипло произнес Чарльз. – Я постараюсь доказать, что ваш дядя мертв.

– Каким образом? – всхлипнула она.

– Мы попросим власти эксгумировать его труп.

Фрэнсис вздрогнула, ее зеленые глаза широко раскрылись.

– Что мы сделаем? – спросила она недоверчиво.

– Я хочу сказать, мы выкопаем его труп.

Фрэнсис все так же молча смотрела на него, и неясно было, то ли она не хочет этого, то ли не верит, что такое возможно. Чарльз взял обе ее руки в свои.

– Я думаю, это для вас единственный способ обрести спокойствие. Вы не сможете жить, не зная наверняка, что произошло с вашим дядей. Никто из нас не может жить, не разобравшись со своим прошлым. – Что там говорить, он и сам не смог. С тех пор как потерял Инес, Чарльз не представлял себе, что способен полюбить другую женщину. – Вряд ли власти охотно согласятся на это, но мы своего добьемся. Теперь вы готовы ехать со мной в Париж?

Фрэнсис внимательно наблюдала за выражением его лица, словно доискиваясь чего-то. «Она хочет убедиться в моей искренности», – подумал Чарльз и серьезно встретил ее взгляд. Как бы ему хотелось изгнать из ее глаз страх и неуверенность! В конце концов Фрэнсис отвела глаза и тяжело вздохнула.

– Я согласна, – хрипло сказала она. – Но, Чарльз, а если окажется, что это не мой дядя похоронен на церковном кладбище? Что тогда?

Чарльз отпустил ее руки и откинулся на спинку сиденья. Еще совсем недавно его раздражало упрямство Фрэнсис, ее нежелание признать правду. Но сейчас он понял, что она упрямится из чувства преданности. А преданность всегда вызывала его уважение.

– Постарайтесь отдохнуть и восстановить силы, – сказал он, надеясь избежать дальнейших споров. – Мы подумаем об этом, когда все выясним.

Но Фрэнсис неожиданно нахмурилась и покачала головой.

– Я боюсь, что испанцы не оставят нас в покое. О гибели капитана и его команды наверняка сообщат в испанское посольство в Париже. Они тут же пошлют за нами новую команду.

– Ну, не так сразу. – Чарльз вдруг впервые по-настоящему почувствовал, что их преследователи мертвы и у них есть передышка. Ему сейчас совершенно не хотелось думать о том, что будет завтра. – Весть об их гибели дойдет до Парижа только через несколько дней. Я заверяю вас, сейчас мы в безопасности. Включая щенков.

– Вы имеете в виду Пьера и Луи? Почему это вы их так называете?

Чарльз усмехнулся. Поразительно, как Фрэнсис всякий раз бросается на защиту мальчишек, хотя они явно менее нуждаются в заботе, чем она сама.

– Они действительно ведут себя как щенки, так что не ворчите. Кстати, у этих ваших мальчиков есть совершенно замечательные друзья. Их зовут Габи и Самуэл. Если бы не они, нам едва ли удалось бы вас вызволить. Жаль, что вы не видели, как они работают.

Чарльз хотел уже рассказать ей всю историю, заставить ее посмеяться, представляя себе капитана в шкафу, совершенно голого, дрожащего от страха, но Фрэнсис опередила его.

– Я достаточно хорошо знаю, как они действуют, – сказала она с легкой улыбкой. – Нам приходилось… Впрочем, неважно.

– Ах да, Луи говорил мне, что вы с ними знакомы.

– Я знаю их почти так же давно, как Луи и Пьера. Кстати, мальчики многому научили меня. Например, определять, кому можно доверять, а кому нет.

По какой-то непонятной причине ее слова напомнили Чарльзу о дерзком вопросе Луи прошлым вечером. «Вы уже целовали Фрэнк?» Ему тут же захотелось проделать это – благо ее мягкие губы находились так близко от него… Вместо этого он сказал:

– Почему бы вам не прилечь? Я, например, собираюсь отдохнуть. – Он поудобнее устроился на мягком сиденье и постарался вытянуть ноги. – Как только мы будем в безопасности и сможем остановиться, я сделаю холодный компресс вам на щеку. Надеюсь, что опухоль быстро спадет. Должен признаться, выглядите вы ужасно.

– Благодарю вас. Вы выглядите не лучше.

Чарльз не сразу понял, что она вовсе не хочет оскорбить его, а просто поддразнивает. Он промолчал, сознавая, что вообще мало что понимает в этой девушке, надвинул шляпу на здоровый глаз и притворился спящим. На самом же деле он краем глаза подсматривал, как Фрэнсис свернулась в клубочек на зеленом бархатном сиденье, приняв свою любимую позу. Она выглядела такой невинной, лежа рядом с ним! Следы слез на ее щеках и синяки усиливали его инстинктивное желание помочь ей.

Чарльз с трудом заставил себя отвести глаза от ее мягкого, соблазнительного рта. Интересно, долго ли он сможет воздерживаться от действия, которое Луи имел наглость назвать вслух? А еще интереснее – позволит ли ему Фрэнсис это действие совершить…

Коляска подпрыгивала на ухабах, ее швыряло из стороны в сторону, и Фрэнсис все никак не могла заснуть. Не в силах расслабиться, она то и дело бросала взгляды на Чарльза, который надвинул шляпу на глаза, защищая их от света. Даже отдыхая, он выглядел усталым. По краям рта залегли складки, словно он и во сне был чем-то озабочен. Несмотря на его заверения, она видела, что его тревожат грозящие им опасности.

«Как же это могло произойти? – дивилась она. – Почему этот незнакомец так доблестно, рискуя жизнью, сражается за меня?»

А ведь совсем недавно он казался ей бездумным, легковесным человеком, главное стремление которого – подчинять себе женщин. Нет, Чарльз вовсе не такой…

Однако ему не удалось все продумать – он оставил на постоялом дворе ее птицу. Фрэнсис с трудом подавила рыдание, когда вдруг осознала то, с чем так трудно было примириться. Орианы больше нет! Любимой ее Орианы, которая была связана с ней с самого своего появления на свет. Фрэнсис помнила, как соколиха ходила вслед за ней по всему дому, выпрашивая какое-нибудь лакомство, преданная, как щенок. Ориана выросла в прекрасную, сильную птицу, бесконечно любящую свою хозяйку, словно Фрэнсис была ей одновременно и матерью, и товарищем.

Она никогда уже не увидит дорогую свою подругу, не будет держать ее на руке! Никогда они вместе не испытают восторг охоты…

Фрэнсис надеялась, что стук колес заглушит ее рыдания, потому что сдерживать их не могла. Она потеряла и дядю, и Ориану. Боль этих утрат была непереносима.

– У вас что-нибудь болит? – внезапно спросил Чарльз.

– Нет, – прошептала она и отвернулась, чтобы скрыть слезы. Он, вероятно, не засыпал и, конечно, слышал ее плач.

– Мне очень жаль, что этот сукин сын ударил вас.

Что она могла ему ответить? Невозможно упрекать его за то, что он пожертвовал ее птицей. Он сам сокольничий, и Фрэнсис прекрасно понимала, чего ему стоило сделать выбор между ее спасением и спасением Орианы.

Чарльз тяжело вздохнул:

– Я вижу, что-то тревожит вас. Скажите, в чем дело, может быть, я смогу вам помочь.

– Ориана погибла! – с трудом выговорила она. – Только, пожалуйста, не думайте, что я виню в этом вас. Это не ваша вина.

Наступило молчание, нарушаемое только скрипом колес. Фрэнсис уже раскаивалась в том, что напомнила ему о соколихе. «И почему я такая жестокосердная?!» – с досадой думала она.

– Ваша соколиха наверху с Пьером и Луи, – проворчал он наконец.

Фрэнсис резко обернулась к нему и впилась глазами в его лицо, не в силах вымолвить ни слова.

– Не знаю, почему они решили взять ее наверх, – раздраженно продолжал Чарльз. – Ветер вреден ей. Как только мы остановимся, я обязательно заберу ее сюда. Но сейчас для нас важнее как можно быстрее увеличить расстояние между нами и постоялым двором. Не исключено, что кто-то из испанцев остался в живых.

– Так это правда?! – Фрэнсис смотрела на него во все глаза. – Она действительно с нами?

– Я сокольничий, – высокомерно заметил Чарльз. – У меня привычка думать прежде всего о благополучии этих птиц.

Фрэнсис внезапно бросилась ему на шею и стала покрывать его лицо поцелуями.

– Спасибо, спасибо! Вы удивительный человек! Как я смогу отблагодарить вас за то, что вы спасли ее? А я-то думала, что вы бесчувственный грубиян… Простите меня. Я ошибалась.

«Ну и дела! – думал Чарльз, неуклюже поглаживая ее волосы. – Все-таки она – самая загадочная девушка, какую я когда-либо встречал. Целует меня в благодарность за то, что я спас ее птицу, хотя ни разу не сказала мне спасибо за то, что я спас ее собственную жизнь!»