Текст книги "Чинди"

– То есть перед началом войны, – заметил Ник.

Созданный ими на мостике корабля «теплый уголок» вновь превратился в нечто строгое и официальное. Они пролетали над ночной стороной Тихой Гавани, и Хатч внизу ничего не видела, кроме светящейся атмосферной мглы, тянувшейся вдоль края планеты.

– Разве такое возможно? – спросил он.

12

Пока вы верите какой-то истине, вы верите в себя. Вы слуга. Человек чести.

Макс Штайнер. Субъект мысли и Независимость. 1845

– Хатч.

Она перевернулась и взглянула на часы. Пятнадцать минут четвертого.

– На связи капитан Парк. Он говорит, что это важно.

– Подключи, – сказала она. Билл понял, что в ее спальне работает лишь звуковая связь.

Парк выглядел растерянным.

– Мне очень неприятно беспокоить тебя в такой час. Мы уже готовимся к отлету. – Хатч знала это: они уже попрощались. – Тут кое-что произошло. Правда, я не уверен, имеет ли это какое-то значение или нет. Но подумал, что ты немедленно должна узнать об этом. Просто на всякий случай.

Если он сомневается, важно ли это, значит, это неважно.

– Так в чем дело, Эд? – осведомилась она, позволив себе определенную долю раздражения.

– Спутник, который ты обследовала.

– Да? И что с ним? Он вновь следит за тобой?

– Нет. Но он ведет передачу.

– Ведет передачу? – В этом было что-то невыразимо печальное. Прошло столько лет, а спутник все еще функционировал. Отправлял сигнал в никуда. – Спасибо, Эд.

Парк тряхнул головой.

– Я уже передал Биллу все, что нам удалось получить. Ладно, пока.

Хатч снова уткнулась в подушку, мельком подумав, не разбудить ли Джорджа, – и не потому, что на то была уважительная причина, а просто потому, что ее саму разбудили.

Она скопировала запись беседы и оставила для Джорджа – пусть посмотрит за завтраком.

* * *

Когда Хатч вошла в гостиную, беседа была в самом разгаре.

– Все совсем не так, – говорил Пит. – Сигнал вообще не посылается на поверхность.

Лицо Джорджа расплылось в блаженной улыбке.

– Какое это имеет значение? Они же все погибли, Пит.

Пит коснулся метки на экране, и появилось схематичное изображение Тихой Гавани. Замерцала орбита спутников-невидимок. Затем оттуда потянулась серия векторов, формирующих вторую окружность, почти околополярную.

– Сигнал передается по этому маршруту. Приемник тоже находится где-то на этой, новой, орбите, только мы не знаем его высоты и поэтому не можем точно определить его координаты.

Тор перегнулся в ее сторону.

– Они спорят о входящем сигнале, Хатч. О сигнале от одиннадцать ноль семь.

Пит откусил от тоста и взглянул на нее.

– Я попросил Билла поискать приемник, но он ответил, что ничего найти не удается.

– Опять спутник-невидимка? – высказал предположение Джордж.

Ник прикончил яичницу с беконом и теперь сидел довольный и пил кофе.

– На мой взгляд, – произнес он, – это радиорелейная связь.

– Ну разумеется, – согласился Герман. – Почему это должно так волновать нас?

– Мы ведь говорим не о радиорелейной линии к какому-то местному приемнику, – сказал Джордж. – Мы говорим о другой группе спутников, которые в свою очередь передают сигнал куда-то еще.

Это привлекло внимание Хатч.

Аликс жевала рогалик. Она прекратила и оглядела своих коллег.

– То есть речь, в общем-то, о том, что эти спутники были установлены не местными обитателями, так? Кто-то сбросил их здесь и улетел.

Хатч подозревала, что результаты анализа, определившего «возраст» одного из спутников почти в сотню лет, – просто ошибка. Теперь она отчетливо представила себе то, что должно было бросаться в глаза.

– Кто-то занял место в первом ряду в этом театре войны.

Контактеры отследили передачу и за час установили положение нового спутника-невидимки. В соответствии с соображениями Хатч, они провели поиск в определенных местах орбиты и нашли еще два спутника, расположенных равноудаленно от первого. Это была еще одна антенна размером с планетарную орбиту, как на 1107.

И Билл почти тут же сообщил, что она ведет передачу.

– В другой район космоса, – добавил он.

– Билл, а направление передачи сигнала перпендикулярно плоскости орбиты?

– Да.

Аликс и Тор были вместе с Хатч на мостике, когда пришел этот ответ. Аликс сжала кулак и «качнула» его вверх и вниз: они опять засекли межзвездную передачу.

Те, кто был внизу, в отсеке управления, поздравляли друг друга. В очередной раз.

Предположение, что спутники-невидимки установили «монтерские кошки», было ошибочным. Хатч снова уселась в свое кресло. Тихая Гавань не была конечным пунктом для потока данных, бравшего начало в окрестностях 1107. Когда сигнал доходил сюда, его принимала система, образующая гигантскую приемную антенну. Затем он поступал на другую излучающую антенну для дальнейшей передачи в космос. Этот сигнал и «поймал» «Брендис».

Виртуальный Джордж замерцал на экране. Он сиял. Сжимая кулаки, он буквально дрожал от радости.

– Хатч, ты понимаешь, что все это значит? К чему мы подключились?

– Я думаю, мы сорвали банк, Джордж, – сказала она.

– А мы уверены в этом? – спросила Аликс. – Разве сигнал посылается не на их лунную базу?

Джордж едва сдерживался. Но вопрос порождал момент сомнений.

– Нет, – сказала Хатч. – Он наверняка нацелен не на лунную базу.

– Тогда куда же? – осведомился

На верхнем экране появилось изображение Билла. Его светлые волосы были зачесаны назад, а сам он был в пиджаке цвета морской волны, с инициалом «Б», вышитом на накладном кармане.

– Ближайший объект, – сообщил он, – лежащий на пути передачи сигнала, – звезда класса K, номер по каталогу KM 449397. Удаление порядка сорока трех световых лет.

– Слишком далеко, – возразил Джордж.

– Итак, все наши разговоры сводятся к тому, что, кто бы ни разместил здесь спутники, живет он у этой самой звезды класса K, – заявила Аликс.

Тор покачал головой.

– Напомню: такое же предположение мы сделали по поводу Тихой Гавани.

Билл откашлялся. Он еще не закончил.

– Что еще, Билл? – дала ему возможность продолжить Хатч.

– Существует вероятность, что сигнал просто проходит через 97-ю систему. Прямо за ней находится еще один объект.

Джордж вздохнул.

– Что это?

– Звездное скопление Морское.

– И далеко это? – поинтересовалась Аликс.

– Двенадцать тысяч световых лет, – откликнулась Хатч. Билл сдвинул брови почти в одну линию, показывая, что она на пару тысяч ошиблась. Но промолчал.

По внутренней связи донесся голос Ника:

– Они ведь должны находиться в биологической зоне, не так ли? А может этот сигнал преодолеть расстояние в двенадцать тысяч световых лет?

Присутствующие переглянулись, признавшись таким образом, что не разбираются в этом. Даже Билл не отважился что-либо сказать.

– Ну, мы, безусловно, не можем отправиться к Морскому скоплению, – заявила Хатч.

– Сколько потребовалось бы времени? – спросила Аликс.

– Два – два с половиной года.

– Взять с собой запас книг поинтереснее, – встрял Ник.

Хатч с нарастающим беспокойством прислушивалась к затеянному пассажирами громкому обсуждению путешествия в 97-ю систему. Что мы теряем? Всего несколько дней? Кто знает, что там может обнаружиться? Если ничего не найдем, просто повернем назад. Дело нехитрое.

В течение нескольких минут они отбросили всяческие сомнения и были готовы отправиться в путь.

Гибель «Кондора» случилась будто совсем в другой реальности. Проблема заключалась в том, что, несмотря на все, контактеры привыкли к безопасной окружающей среде. Мысли о том, что можно получить «на орехи», они не допускали. Все эти люди вели тихую, спокойную жизнь. А Хатч доводилось видеть, как совершаются фатальные ошибки. Ричард Вальд чересчур задержался на Каракуа. Джордж Хакет недооценил крабов на Бете Пасифика-3. Грегори Макаллистер сейчас на всех углах рассказывал про свое путешествие по Обреченной в посадочном модуле. Тогда она сама многого не сделала, и погибли люди. Сейчас она была куда осторожнее и уже не так уверена, что непременно хочет выяснить, что именно случилось с Пастором. Он погиб, и этого ничто не могло изменить.

– У нас хватит топлива и припасов на этот полет, – заметила Хатч. – Но риск очень велик.

– Какой риск? – снисходительно спросил Джордж.

– Мы до сих пор не знаем, что уничтожило «Кондор».

Но Пит тут же отмахнулся от этого.

– Получается так, что причиной был неисправный двигатель. Насколько я понимаю, «Кондор» не принадлежал Академии.

– Верно, – сказала Хатч.

– Вероятно, он не соответствовал вашим стандартам эксплуатации. Независимый владелец-капитан. Чего тут можно было ожидать?

– Броули был очень квалифицированным профессионалом, – отрезала она.

– Извини. Не хотел тебя обидеть.

– Ну, – проговорил Джордж, – пора принять решение. Думаю, что если сейчас мы развернемся и отправимся домой, то будем жалеть об этом. Всю оставшуюся жизнь.

Они согласно кивнули. Пит и Хатч обменялись рукопожатием, а Тор ослепительно улыбнулся ей.

– Во что бы то ни стало! – воскликнул он.

Хатч спустилась в отсек управления и отвела Джорджа в сторону.

– Мне придется внести в бортовой журнал формальную запись о моем возражении против продолжения полета.

Он откровенно изумился. Наступил момент каждому проявить жизненную зрелость.

– Хатч, – произнес Джордж, – ты должна понимать, что это значит.

– Мне это известно. Меня беспокоит лишь безопасность. И ответственность. Необходимо понимать, что мы гонимся за неизведанным. Мы даже не представляем себе, что именно ищем или каковы могут быть возможности этого неизвестного. Гибель второго корабля дала нам неплохое представление о характере объекта наших поисков.

– Хатч, ты себя не слышишь. Взорвался двигательный отсек. Виноваты не гремлины.

– Что бы там ни было – или не было – прежде чем мы продолжим экспедицию, я составлю официальное заявление, которое нужно будет подписать каждому члену вашей группы. Оно станет доказательством того, что каждый из вас осознает риск и тем не менее намерен продолжать полет. И что Академия и капитан не должны нести за него ответственность.

Джордж слегка побледнел.

– Разумеется. Раз ты настаиваешь. Но на самом деле это не обязательно.

– Мы сделаем это в любом случае. И должна добавить, что если кто-нибудь откажется или заявит, что не хочет продолжения экспедиции, мы никуда не полетим.

– Не дождешься. – Он разозлился и готов был перейти к обороне. – Ты слишком остро реагируешь, Хатч.

* * *

«Мемфис» завершил последний виток по орбите вокруг Тихой Гавани. Все смотрели вниз, на затянутую облаками планету, и Герман задался вопросом, какое имя ей дали ее обитатели.

– Земля, – сказала Аликс.

– Почему ты так думаешь?

– Каким бы в действительности ни было это имя, переводится оно как «Земля». Дом.

«Мемфису», по грубым подсчетам, требовалось около сорока пяти минут, чтобы на ускорении чуть выше 3 g выйти на готовность к «прыжку». В корабле без специальных защитных полей это было бы крайне неприятной процедурой, но та же технология, что обеспечивала искусственную гравитацию на борту, позволяла погасить на 85 процентов воздействие на организм разгона и торможения. Это нормально укладывалось в диапазон переносимых людьми ускорений и даже не вызывало особых неудобств, однако без устройств для фиксации положения пассажиров и экипажа в моменты перепадов ускорений все равно было не обойтись. В такие моменты вряд ли кому-то пришла бы охота выпить одним глотком пиво или одним махом проглотить сэндвич. Следовательно, набор ускорения для «прыжка» всегда намечался на промежуток между приемами пищи, а также не происходил во время сна. И пассажиров заранее предупреждали, что стоит озаботиться посещением туалета.

Через несколько минут после того как Хатч объявила, что они готовы к путешествию в 97-ю систему, а значит, вскоре начнется перепад ускорения, на мостике появилась Аликс.

С момента гибели «Кондора» у Джорджа и его людей, казалось, развилось чувство, что не следует оставлять Хатч одну. Поэтому они по очереди составляли ей компанию. Не для соболезнований, не для утешения, а просто для легкой болтовни и «единения душ».

Хатч, человек замкнутый, предпочитала общество Билла, а не тех, кто вел беседу из чувства долга. Но она высоко ценила их усилия и скрывала свои чувства.

Аликс объясняла, что это ее первый полет за пределы Земли.

– Ужасный опыт.

– Ты хорошо скрывала это, – заметила Хатч. Тут она отчасти покривила душой, но такое утверждение казалось очень подходящим для этого разговора.

– Спасибо. Но правда в том, что с тех пор, как мы покинули дом, я в полном оцепенении. На самом деле я не люблю бывать нигде, где нельзя, шагнув за дверь, ступить на землю.

Когда Хатч вежливо рассмеялась, ее собеседница стала настаивать, что по-прежнему вполне серьезна.

– Я хочу умереть в постели, – заявила она с озорной улыбкой. – Лежа.

Как большинство женщин, Хатч никогда не чувствовала себя уютно в присутствии красивой соперницы. Однако ее отношение к Аликс было по-женски мудрым и теплым – может быть, из-за ее хрупкости. Было трудно не любить ее.

– Как ты оказалась в Обществе контактеров? – спросила Хатч. – Ты не того типа, как ни крути.

– О-о? – С губ Аликс сорвался протяжный звук. – А какого же мы типа?

Хатч усмехнулась. Пока она подыскивала невинный ответ, Аликс сказала:

– Берегитесь, на мостике объявился психиатр. – Она медленно прикрыла глаза. – Ну, я думаю, мы представляем в известной степени очень странную компанию, не так ли?

– Ну, гм…

– Поиск маленьких зеленых человечков – не самое странное людское занятие.

– Нет.

– Знаю. Ты ведь и сама занимаешься чем-то подобным.

– Что ты хочешь этим сказать? Я просто развожу людей и продовольствие по исследовательским станциям. Туда-сюда.

– Где эти люди проводят большую часть времени, копаясь в развалинах.

– И?..

– Зачем они это делают? Ради возможности что-то узнать о культуре, которая когда-то существовала там, верно?

– Да, это так. Но ведь это обычное занятие археологов.

– Таким путем формируется наше представление об инопланетянах? Ведь их нет. Они умерли давным-давно.

– За исключением ноков.

– Верно. За исключением этих недоумков. Что касается тех, которые уже исчезли, то нам хотелось бы знать, что они думали об искусстве, устраивали ли игры, каким был их семейный уклад и вообще имели ли они семьи. Мы хотим знать, как они управляли своим обществом, верили ли в сверхъестественное и как относились к творчеству. Существовала ли у них музыка. У этих ноков есть музыка?

– Нет.

– Нет даже барабанов?

– Нет. Нет никакой музыки. Нет барабанов. Нет танцев.

– Нечего удивляться, что они все время воюют.

Женщины дружно рассмеялись. Аликс сменила позу, закинув ногу на ногу.

– Ты, наверное, думаешь, что я просто очередная фанатичка, да?

– Нет, хотя и считаю, что ты несколько необычна.

– Признайся честно, Хатч. Я стала в своем роде помешанной. И я знаю это.

– Я никогда не соглашусь с тем, – заметила Хатч, – что попытка установить контакт с настоящим незаурядным разумным существом бесполезна. Вероятно, во все времена это было бы одним из главных событий. Но такая вероятность очень мала. За много лет мы обследовали все доступные места, а отыскали лишь ноков и различные руины.

– Итак, единственный способ пообщаться с инопланетным разумом – это откапывать по кусочкам то, что от него осталось.

– Я этого не говорила.

– Но подразумевала.

– Нет, – сказала Хатч. – Я говорила, что шанс отыскать живых инопланетян очень мал. Все равно, что в лотерею выиграть. – Она глубоко вздохнула. – Цивилизации, похоже, появляются очень редко. И к тому же они недолговечны.

Аликс кивнула.

– Я знаю. Но ведь мы нашли доказательства существования других подобных нам. Эти создатели Монументов. Эти ястребы. Ведь все они переселились куда-то.

– Возможно. А может быть, создатели Монументов сейчас – всего-навсего кучка дикарей, мечущихся по лесам на Бете Пасифика-3 в поисках пропитания. О людях-ястребах мы просто ничего не знаем.

Доказательства их существования были найдены на Обреченной и возле нее. Но эта раса так и осталась загадкой. Просто мне кажется, что в этих поисках можно провести всю жизнь и так ничего и не найти.

– Но удовольствие, Хатч, заключено именно в поиске.

– Этого я не исключаю.

– А если мы не будем искать, то никогда их и не найдем.

Хатч сомневалась. «Когда мы встретим своих первых „настоящих инопланетян“, – подумала она, – это произойдет случайно. Однажды мы завернем за угол, а они окажутся там, и мы будем пожимать руки или как-то еще приветствовать друг друга, и вот так будет осуществлен первый контакт». Хатч не допускала мысли, что какие-то целенаправленные старания в этой области увенчаются успехом. Такие люди, как Джордж и Аликс, просто состарятся и умрут, преследуя свою мечту, вот что произойдет. Хотя вполне вероятно, что в чьей-нибудь жизни случались и гораздо худшие вещи.

– Вижу, ты не согласна со мной, – произнесла Аликс.

– Это не для меня. Но тебе лучше пристегнуться. Мы готовы к походу.

Аликс расслабилась, нажала кнопку, и ремни безопасности обхватили ее.

– Надеюсь, – сказала Хатч, – ты найдешь то, что ищешь.

Тор по-прежнему любил ее.

Хатч с самого начала поняла, что появление Тора в экспедиции, где она была пилотом, не случайно. Но он вел себя прилично и ждал от нее знака, что его внимание было бы желанным и приятным, старательно воздерживаясь от поступков, которые поставили бы ее в неловкое положение. За это она была ему благодарна.

А может быть и нет. При других обстоятельствах, если бы можно было хоть ненадолго уединиться, скрыть личную жизнь от чужих глаз и бывать порознь столько же, сколько вместе, тогда, может быть, она бы и дала ему надежду.

Ей нравилось проводить с ним время. Вспоминая об этих минутах, она задумывалась, не слишком ли поспешно рассталась с ним.

Когда они познакомились несколько лет назад в Арлингтоне, Тор был чудовищно честолюбивым горе-художником, как ей казалось, весьма скромного таланта. Это не был роман в полном смысле. Несколько обедов, два похода в театр – не больше. Он был спокойным и скромным. И нисколько не напоминал энергичных и настойчивых мужчин, прошедших через ее жизнь за последние несколько лет.

В то время она занималась карьерой и была увлечена двумя приятными сильными мужчинами. В одном она разочаровалась, другой погиб. В общем, у нее не осталось на Тора ни страсти, ни времени. Теперь же она задумалась.

Однажды вечером у них состоялся откровенный разговор; Хатч оправдывалась, ссылаясь на обычные причины. Ужасно занята. Плотный график. Постоянные отъезды из города. Знаешь, как это бывает. После этого Тор прислал цветы с открыткой, которую она сохранила. «Люблю тебя», – было написано там. Единственный раз, когда он воспользовался этим словом. И личным местоимением «тебя», что в общем-то сводило на нет всякую сентиментальность. И шансы на успех.

С тех пор Хатч не видела его, пока он не появился на борту корабля.

Разумеется, сейчас он пытался сделать очередной шаг, но выбрал для этого самое неудачное время. Он часто бледнел в ее присутствии, а его голос менял тембр. Но было что-то невыразимо привлекательное в застенчивости Тора и в невозможности в условиях корабля попробовать воспользоваться таким излюбленным развлечением, как обычная прогулка или обед в соседнем бистро. Здесь нельзя было пригласить Хатч куда-то (о чем ему следовало догадаться прежде, чем попал на корабль). Более того, Хатч не могла не сравнивать его с Пастором.

Тор, очевидно, пытался найти способ провести какое-то время с ней наедине, желательно не на мостике (где была неподходящая обстановка). Но реализация принятого решения удивила даже Хатч.

– А нельзя ли, – спросил он, – выйти на корпус корабля? Я имею в виду, это не нарушает никаких инструкций?

– На корпус?

Они коротали время в общем отсеке, в присутствии еще нескольких человек.

– Нет, – сказала Хатч, растягивая слова, – это ничего не нарушает. Но зачем тебе выходить наружу? Ведь там ничего нет.

Ей приходилось и раньше слышать подобный вопрос от безрассудных и склонных к приключениям пассажиров, но еще ни разу во время полета в гиперпространстве.

– Именно это мне всегда и хотелось увидеть, – сознался он.

Тор смотрел ей прямо в глаза, а ей было любопытно, что он там видит.

– Не вижу, почему бы нет, – заявила она, – если ты действительно этого хочешь. Но в таком случае мне придется отправиться с тобой.

Он кивнул, как будто соглашаясь терпеть обузу.

– Мне неприятно доставлять тебе неудобство, Хатч.

Ей пришлось выставить ему высший балл. Казалось, никто из сидевших за столом не осознавал, что происходит нечто необычное.

– Когда ты хотел бы отправиться туда?

Он произнес, скрывая улыбку:

– Сейчас я совершенно свободен. Если только это удобно…

– Ладно, – согласилась она.

Аликс поинтересовалась, не опасно ли это, и Хатч успокоила ее. Затем они с Тором отправились к грузовому воздушному шлюзу.

На художнике были мягкие мокасины, шорты и мягкая синяя рубашка без застежки, свободная в плечах и в груди. Он задержался на минуту, чтобы прихватить мольберт и блокнот.

– Но там почти ничего нет, – заметила Хатч.

Он уже примерял защитный костюм.

– Потому-то это и интересно.

Она протянула Тору пару ботинок-захватов, и он сбросил мокасины. Когда Тор был окончательно готов, Хатч открыла люк, и они вышли через воздушный шлюз на корпус. Мгла окутала их.

Искусственная гравитация корабля исчезла, и Хатч ощутила, как желудок подкатил к горлу.

– Ты сама первый раз выходишь здесь? – спросил Тор, разглядывая окружавший их туман. – Вот в это?

Он угадал. Хатч никогда раньше не выходила из корабля в «туманный шлейф», обусловленный полетом в гиперпространстве. И не знала никого, кто бы делал это.

– Мы могли бы войти в историю, – сказала она.

Тор прищурился и взглянул куда-то в сторону, через ее плечо.

– Кажется, будто там что-то движется, – поговорил он, показывая. – В той гряде облаков.

– Это всего лишь иллюзия. Именно по этой причине во время таких перелетов мы обычно не включаем обзорные экраны и закрываем иллюминаторы. Людям видится там все что угодно. И это лишает их покоя.

– Я никакого беспокойства не ощущаю. – Он начал устанавливать мольберт: на ножках были магнитные захваты.

Хатч рассматривала окружавший их туман, медленно перемещаясь вдоль корпуса корабля от носа к корме.

– И все это возможно даст тебе – что?..

Он слегка покачивался вперед-назад, делая полутанцевальные движения, пристально разглядывая ее, изучая туманную мглу.

– Тут требуется лишь капля таланта. Этот туман всегда такой? Он всегда такой плотный?

– Да, – сказала Хатч. – Везде одинаковый.

Тор извлек свой особый уголек для рисунков в вакууме и одним движением набросал секцию корпуса корабля. Несколько секунд он изучал Хатч, затем нарисовал ее глаза, контур нижней части овала лица, очертания волос и добавил немного легкой дымки.

– Сделано с большим вкусом, – оценила Хатч. Тор серьезно продвинулся с тех давних дней в Арлингтоне.

Он улыбнулся: да, получилось очень здорово, верно? И продолжил работу, наполняя рисунок деталями. Туман на его наброске «пропитывался влагой», корабль становился более плотным, глаза сияли. Когда работа была закончена, он вывел имя «Тор» и отступил, чтобы взглянуть, не добавить ли еще что-то. Чтобы улучшить перспективу.

Хатч подумала, что он сейчас вырвет лист из альбома и вручит ей. Но Тор просто стоял, любуясь своей работой, а затем достал из жилета чехол и накрыл им рисунок.

– Мы закончили? – спросила она.

– Я думаю, так сойдет. – Он отсоединил мольберт и взглянул в сторону воздушного шлюза.

Разочарованная Хатч колебалась. В эту минуту ей хотелось обнять его. Но Тор отвернулся, и минута ушла.

Свободной рукой он порылся в карманах жилета и достал монету. Древний никелированный доллар. Он посмотрел на Хатч, затем вновь вгляделся в туман, и она поняла, что он сейчас сделает.

– Загадай желание, – сказала она.

Он кивнул.

– Уже загадал. – И высоко подбросил монету в туман.

Хатч проводила ее взглядом, испытывая необъяснимое чувство утраты чего-то.

– Знаешь, Тор, – заметила она, – мы будем двигаться чуть быстрее обычного, когда выйдем из гиперпространства.

Он удивился. Хатч разыгрывает его?

– Нет. Я говорю серьезно.

– Почему?

– Ты когда-нибудь слышал про эффект Гринуотера?

– Нет. Ничего такого никогда не слышал.

– Но ты знаешь, кто такой был Жюль Гринуотер?

– Имел какое-то отношение к путешествиям в трансмерном пространстве.

– Он был одним из пионеров и установил главный принцип таких перемещений: линейная инерция движущегося тела во время гиперполета всегда сохраняется. Какое бы количество движения вы ни сообщили в его процессе, то же количество движения вы получите и при выходе из гиперрежима.

Тор бросил взгляд в сторону исчезнувшей монеты.

– Я не уверен, что хорошо понял.

– Количество движения монеты сохраняется. И преобразуется в дополнительное количество движения «Мемфиса». Так что, вернувшись в субсветовое пространство, корабль будет двигаться быстрее.

– За счет монетки?

– Да.

– Как велик будет этот прирост?

– Сомневаюсь, что имеет смысл это высчитывать.