Текст книги "Синий Мир"

– Совершенно верно, – заметил Роджер Келсо. – А для этого нам необходимо узнать, вызвал ли Семм Войдервег Царя-Крагена или нет.

Голос Баркана Блейсдела взвился над толпой еще с большим негодованием.

– Поступки Сводника не разрешено обсуждать прилюдно, равно как и секреты его гильдии!

Фирал Бервик махнул рукой Баркану Блейсделу, призывая его к тишине.

– В такой ситуации, как эта, когда под вопросом находятся фундаментальные вопросы, секреты гильдий приобретают второстепенное значение. Мы все желаем знать правду. Утаивать сейчас что-либо я не позволю. Итак, Семм Войдервег, тебе задали вопрос: призывал ли ты Царя-Крагена на плот Спокойствия в тот день, о котором идет речь?

Казалось, воздух звенит от напряжения; все взоры обратились в сторону Семма Войдервега, который возвел глаза к небу и прокашлялся. Однако отвечал он без всякого видимого замешательства:

– Моя обязанность – вызывать Царя-Крагена при малейшем признаке опасности. Вот и все. Я просто выполнял свой долг.

Баркан Блейсдел одобрительно кивнул с видимым облегчением.

Фирал Бервик нервно постукивал пальцами по перилам помоста. Несколько раз он открывал рот, собираясь что-то сказать, но никак не мог собраться с духом. Наконец у него вырвалось:

– Существуют ли какие-либо другие случаи, для которых вызвывается Царь-Краген?

– Что это за допрос? – негодующе спросил Семм Войдервег. – Я Сводник, а не преступник!

– Не надо так волноваться. Я задаю вопросы, чтобы пролить свет на то, что произошло. Позволь, я спрошу таким образом: вызывал ли ты когда-либо Крагена, чтобы кого-то наказать или навести страх на людей?

Семм Войдервег заморгал.

– Мудрость Царя-Крагена неизъяснима. Он чувствует, когда необходимо его присутствие, и в таком случае приплывает.

– Уточню свой вопрос: вызывал ли ты Царя-Крагена, когда Склар Хаст собирался убить чужого крагена?

– Мои действия здесь не имеют значения. Я не вижу смысла отвечать на этот вопрос.

Варкан Блейсдел величественно поднялся с места.

– То же самое хотел сказать и я.

– И я! И я! – раздались негодующие возгласы Сводников.

Фирал Бервик обратился к толпе:

– Итак, мы не можем выяснить, когда именно Семм Войдервег вызвал Царя-Крагена. Если бы мы узнали, что он сделал это после попытки убить меньшего крагена, то, по моему мнению, ответственным за то, что произошло в дальнейшем, следует считать Семма Войдервега, и в таком случае бессмысленно обсуждать вопрос о наказании для Склара Хаста. Но, к сожалению, у нас нет возможности получить необходимую информацию.

По Белрод, Старейшина Зазывал, выставил руку в сторону Семма Войдервега – Я могу прояснить ситуацию. Как только эта зверюга появилась в лагуне и принялась жрать нашу губку, Семм Войдервег побежал на это смотреть вместе с остальными. И я могу засвидетельствовать, что он никуда не уходил, пока Склар Хаст не начал расправу над животным. Думаю, это не я один видел – народу там было немало.

Раздалось несколько голосов, подтверждающих его слова. Сводник Уведомляющего, Баркан Блейсдел, снова взобрался на помост.

– Арбитр Бервик, призываю вас придерживаться сути вопроса. Склар Хаст вместе со своей бандой совершили деяние, совершать которое им открыто запретил Арбитр Спокойствия Иксон Мирекс и Сводник Спокойствия Семм Войдервег. Все, что случилось потом, проистекало из этого деяния; следовательно, он без сомнения виновен.

– Баркан Блейсдел, – произнес Фирал Бервик. – Ты являешься Сводником Уведомляющего. Скажи, ты когда-либо вызывал Царя-Крагена на наш плот?

– Как мы со Сводником Войдервегом неоднократно указывали, преступником здесь является Склар Хаст, а не Сводники плотов. И Склар Хаст должен понести заслуженное наказание. Пусть собрание и не вынесло ему смертного приговора, я, со своей стороны, считаю, что он должен умереть. Положение наше весьма серьезно.

Фирал Бервик устремил взгляд бледно-голубых глаз на Баркана Блейсдела.

– Если собрание оправдает Склара Хаста, он умрет не раньше, чем умру я!

– И я! – Это был По Белрод.

– И я! И я! – подхватили Роджер Келсо и те, кто помогал убивать крагена; раздавались одобрительные возгласы и со стороны жителей других плотов. Один за другим они поднимались на помост и выражали готовность поддержать Склара Хаста.

Потом поднялся Баркан Блейсдел, угрожающе потрясая пальцем:

– Прежде чем кто-нибудь еще выскажется – посмотрите на океан! Царь-Краген наблюдает за вами, он хочет знать, кто верен ему, а кто отступился!

Люди, все как один, развернулись в сторону океана. Неподалеку, буквально в сотне ярдов, над водой скользил гигантский крутой горб. Глаза холодно сверкнули – и через миг Царь-Краген ушел под воду. Синяя вода вскипела и затем успокоилась, вновь став тихой и безмятежной, как прежде.

Склар Хаст выступил вперед и стал взбираться на помост, но был остановлен Барканом Блейсделом:

– Помост – не место для митингов. Жди, пока тебя не позовут!

Однако тот оттолкнул его в сторону и обратился к толпе, указывая на океан:

– Вот он – наш враг! Сколько можно обманывать себя? Нам необходимо объединить усилия, всем кастам – Сводникам, Арбитрам, всем, – и вместе мы найдем, как избавиться от Царя-Крагена. Мы же мужчины – почему мы должны склоняться перед кем-то еще?!

– Вы слышите слова безумца! – закричал Баркан Блейсдел, вскочив на помост рядом с ним. – Вы все видели Царя-Крагена, вы все убедились, что он рядом и наблюдает за вами! Выбирайте же, за кем вы последуете – за сумасшедшим бунтовщиком, разрушающим все на своем пути, или за своими отцами, признававшими мощь Царя-Крагена и отдававшимися подего покровительство. Нам необходимо принять твердое решение! Теперь уже не может быть полумер! Склар Хаст должен умереть! Так поднимем же кулаки, все как один, и скажем: смерть Склару Хасту!

И он вскинул вверх сжатый кулак. Его клич подхватили Сводники:

– Смерть Склару Хасту!

Нерешительно, с колебаниями, в воздух начали подниматься и другие кулаки. Кто-то, подняв было кулак, менял решение и тут же опускал его; кто-то хватал за руку соседа, не давая ему проголосовать. Начались споры, толпа загудела. Баркан Блейсдел, наклонившись с помоста, внимательно наблюдал.

Склар Хаст хотел было снова обратиться к людям, но не успел: совершенно внезапно, как по мановению волшебной палочки, мирное собрание превратилось в побоище. Началось нечто несусветное. Люди вопили, пинались, лягались, рвали друг на друге одежду. Эмоции, копившиеся с детства, тщательно подавлявшиеся и скрывавшиеся в глубине души, внезапно вырвались из-под контроля. К счастью, у людей почти не было никакого оружия: несколько дубин из корневищ морского камыша, пара костяных топоров, полдюжины тростниковых пик да столько же ножей. Битва кипела уже по всему плоту, продолжаясь и в воде.

Степенные Халтурщики и достойные Костоломы пытались утопить друг друга. Зазывалы, забыв о своем низком звании, молотили кулаками высокомерных Казнокрадов. Расхитители, известные как ревностные блюстители обычаев, пихались, кусались и царапались, как какие-нибудь Контрабандисты. Царь-Краген опять показался над водой, на этот раз в четверти мили к северу, и оттуда холодно наблюдал за схваткой.

Наконец борьба стала понемногу стихать, частично из-за усталости сражающихся, частично благодаря усилиям наиболее спокойных и миролюбивых членов собрания. В лагуне плавало с полдюжины трупов, примерно столько же лежало на плоту.

Теперь, когда люди разделились на два лагеря, стало очевидно, что на стороне Склара Хаста все же меньшинство – раза в два меньше, чем у его противников, – но зато здесь были наиболее энергичные и умелые из ремесленников, хотя среди них и не было ни одного Мастера.

Баркан Блейсдел продолжал вещать с помоста:

– Увы, что за скорбный день! Склар Хаст, ты ответишь за тот раздор, что принес в наш мир!

Склар Хаст оглянулся на него: лицо его было залито кровью – в драке его задели ножом, – одежда разорвана на груди.

– Да, сегодня действительно день скорби. Но хочу еще раз повторить: либо человек будет править океанским чудовищем, либо оно будет править человеком! Я возвращаюсь на плот Спокойствия, чтобы поднимать его из руин. Как сказал Сводник Блейсдел, обратного пути уже нет. Все, кто хочет жить свободно, – идемте с нами! Там решим, что делать дальше!

Баркан Блейсдел захлебывался от гнева. Его былое спокойствие и уверенность оставили его – теперь старшего из Сводников нельзя было узнать.

– Убирайтесь, идите на свой раздолбанный плотишко! Скатертью дорога! И пусть имя плота Спокойствия будет проклято отныне и вовеки! Только не взывайте к Царю-Крагену, когда ваш плот осадят другие крагены и начнут рвать вам сети, топить ваши кораклы и пожирать вашу губку!

– Ты уже и других призываешь на поживу, – процедил Склар Хаст. -Ничего, мы зашьем сети, мы сколотим новые лодки и мы дадим отпор любому из крагенов, включая и твоего хваленого Царя!

– А может, будет лучше, – подал голос рыжий Поставщик, – если Сводники возьмут свое чудовище и сами переселятся вместе с ним на какой-нибудь отдаленный плот?

Баркан Блейсдел без дальнейших слов спрыгнул с помоста и решительно зашагал в сторону своего дома.

Глава 6

Несмотря на побоище, – а возможно, потому, что оно казалось каким-то нереальным, – и невзирая на разор, почти все жители плота Спокойствия решили вернуться домой. Лишь немногие остались у своих кастовых родственников или друзей по гильдии, предпочтя спокойную жизнь. Остальные же, потирая ушибленные места и перевязав раны, пустились в обратный путь.

Это было безрадостное пасмурное путешествие сквозь серые фиолетовые сумерки. Лодки плыли вдоль линии плотов, каждый из них имел свой характерный силуэт, свои неповторимые черты. Так по одной фразе без ошибки узнается житель Омержа, а увидев украшенный резьбой кусок дерева, сраву можно сказать, что это работа Люмара Нигглера. И вот впереди он – единственный, несчастный и многострадальный плот Спокойствия. Как он был непохож на то место, где они прожили столько лет! У многих на глаза наворачивались слезы: прежние дни ушли навсегда, безвозвратно. Но все же это место было их домом.

Некогда идиллический плот Спокойствия представлял собой страшную картину разорения. Треть хижин лежала в руинах.

Амбары и житницы были разорены, погибла мука, из заводей исчезли драгоценные кувшинки с питательной пыльцой, тычинками и пестиками. Некогда гордо высившаяся над всем башня с маяком теперь представляла собой груду щепок и мусора. Везде, куда ни глянь, видны были следы присутствия Царя-Крагена.

Наутро обнаружилось, что к этой грустной экспедиции, как это ни странно, присоединился и Семм Войдервег, несмотря на то что его собственный дом был разрушен щупальцем его покровителя. Семм Войдервег рылся в оставшейся на месте хижины куче барахла, вытаскивая то ведро, то предметы одежды, то уцелевший горшок, то намокший том Аналектов. Заметив взгляд Склара Хаста, он сердито передернул плечами и зашагал в нетронутый дом Арбитра Мирекса, в котором нашел себе временное пристанище.

Мэрил Рохан отыскалась возле отцовского дома, который был не так сильно разрушен, как другие. Склар Хаст присоединился к ней, помогая вытаскивать полотно, дубленые кожи и прочее, что могло пригодиться в будущем.

В перевернутом шкафу обнаружилось то, что она искала: шестьдесят один томик, переплетенный в рыбью кожу. Склар Хаст отнес книги на скамью, над которой был сооружен шалашик на случай дождя. Потом он привел туда же и саму Мэрил. Она безмолвно подчинилась, сев на свободное место, и Склар Хаст опустился рядом.

– Давно хочу поговорить с тобой.

– Давай, – безучастно произнесла она.

В ее тоне было что-то странное, что озадачивало Хаста. Что это? Отчаянье любви? Усталость ненависти? Безразличие?

Может быть, холодность – или даже страх перед ним, невольным виновником гибели отца?

Она сама заговорила об этом:

– Ты странный человек, Склар Хаст. Меня всегда восхищала твоя кипучая энергия, твоя решительность, в которой многие видят безрассудство – и это, с другой стороны, вызывает беспокойство.

Склар Хаст запротестовал:

– Перестань видеть во мне сумасброда! Мэрия кивнула на руины:

– А что мне еще видеть во всем этом? Как ты это назовешь? Небольшая уборка к празднику?

– Не расстраивайся. Это еще не провал. Так, шаг назад, легкое отступление, каприз судьбы. Может быть, даже трагедия – но как могли мы ее избежать?

– Кто знал? – грустно произнесла она.

– Давай лучше подумаем, как истребить крагена.

– Об этом нужно думать сообща, не так, как ты, беря на себя всю ответственность.

– Погоди, – возразил он. – Как ты себе это представляешь? Любое мое предложение забойкотируют Мирекс и Войдервег.

Отец твой, кстати, тоже выступил бы на их стороне! Спорами мы ничего не добьемся, нужны решительные шаги.

– Какие тут шаги, Склар Хаст! Посмотри, на нашем плоту уже не осталось места для прогулок.

– Прости за все, что случилось. Я только хотел сказать – не всякий поступок морален, и не всякая мораль есть поступок.

– Что ты имеешь в виду?

– Иногда важнее действовать, чем находить себе все новые моральные оправдания.

– Подожди, подожди… что-то знакомое. Ты это почерпнул не из «принципа неуверенности» Джеймса Брюне? О нем упоминается в Аналектах, – совершенно загадочная фигура. Его высказывания до сих пор считаются одними из самых темных и труднодоступных мест Завета. Вероятно, ты прав – со своей точки зрения. Но не для Семма Войдервега.

– И не для Царя-Крагена.

Легкая улыбка коснулась ее губ. Сейчас, глядя на нее, Склар Хаст думал, каким же он был дураком, предлагая ей пройти пробу, как другим девушкам, которые время от времени жили в его хижине. В чем же причина такого обаяния? Как ей удавалось так воздействовать на него? Конечно спору нет, у нее замечательная фигура. Ему приходилось видеть и более красивые лица, но это лицо, с его милыми не правильностями, с неожиданно мягкими очертаниями, с почти незаметными ямочками и изгибами, было Для него самим очарованием.

Она сидела на фоне морского пейзажа, вдали простирались плоты, один за другим уходя в бесконечность – Трашнек, Бикль, Самбер, Адельвин, Зеленая Лампа, Флерной, Омерж, Квинкункс, Фэй, – и растворялись в синих прядях океана.

– Прекрасный мир, – выдохнул Склар Хаст в затянувшемся молчании. – Если бы не Царь-Краген.

Она тут же обернулась к нему, взяв за руку, словно только и дожидалась этих слов.

– Там ведь есть и другие плоты, на западе и на востоы ке. Их просто отсюда не видно. Давай уйдем отсюда, а?

– Куда?

– Все равно куда. Подальше от Царя-Крагена. Склар Хаст нахмурился:

– Он нас не отпустит.

– Мы можем подождать, когда он уйдет на запад, за Сциону, а сами поплыть на восток. И тогда он никогда не узнает о нашем исчезновении.

– В таком случае мы признаем его победу, – упрямо возразил Хаст. – И потом, разве это путь Первых?

– Не знаю, – Мэрил задумалась. – Но они все же бежали от тиранов, а не нападали на них, как ты на крагена.

– Но ведь у них не было выбора! Корабль потонул в океане. А так – кто знает, может быть, они бы и вернулись?

Мэрил покачала головой:

– Они не собирались ни на кого нападать, это совершенно ясно. Они были рады и тому, что удалось сбежать, навсегда покинув негостеприимные края… Честно говоря, в Мемориумах немало мест, приводящих меня в смущение… какие-то темные намеки, особенно про тиранов.

Склар Хаст открыл наугад один из томов, лежавших на скамейке. Всматриваясь в буквы – он был более привычен набирать слова на маяке, чем читать их в книге, – он разобрал название главы: «КРАГЕН».

Мэрил, посмотрев ему через плечо, заметила:

– Еще одно темное место.

Открыв том и быстро перелистнув страницы, она стала читать:

– Вот что на этот счет говорит Элеанор Морз: «Все мирно и спокойно, сплошная морская идиллия, за исключением одного: этого ужасного существа. Что это: рыба? Насекомое? Моллюск? Бессмысленно относить его к какому-то определенному роду, виду, семейству. Мы решили назвать его «крагеном».[3]3
  Кракен – морское чудовище в скандинавской мифологии. – прим. пер.


[Закрыть]

А вот что пишет Поль ван Бли: «Единственное наше развлечение – это при виде крагена делать ставки на то, кого из нас он сожрет первым. Нам попадались экземпляры по двадцать футов в длину. Не очень-то вдохновляет заниматься водными видами спорта!». Далее, Джеймс Брюне, ученый, сообщает: «На следующий день Джо Кейми зацепил небольшого молодого самца – всего в четыре фута – самодельной острогой. Хлынула голубая кровь – такая же, как у некоторых земных омаров и крабов.

Видимо, это говорит о схожей биохимии этих существ. Гемоглобин содержит железо, хлорофилл, магнезию; гемоцианин в голубой крови омаров содержит медь. Это очень мощное животное и, могу в том поклясться, обладающее разумом». Она захлопнула книгу.

– Вот и все, что есть о крагене в Мемориумах. Склар Хаст кивнул:

– Все же интересно, если Сводники умеют общаться с Крагеном и даже вызывать его, – как они это делают? – задумчиво пробормотал он. – Через Мастера-Поджигателя? Может быть, есть какой-то специальный сигнал? Но я никогда о таком не слышал.

– Я тоже, – сухо заметила Мэрил.

– Ты можешь и не знать – ты же не фонарщик.

– Я знаю, что мой отец никогда не вызывал Царя-Крагена на плот Спокойствия!

– Войдервег почти признался, что сделал это. Но как?… Ладно, – он поднялся со скамьи. – Мне надо работать с остальными.

На миг он заколебался. Однако Мэрил Рохан не сделала попытки его задержать.

– Слушай, может быть, ты в чем-нибудь нуждаешься? Я ведь теперь Гильдмастер, и ты находишься в моем ведении. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи об этом мне.

Мэрил ответила резким кивком.

– Ты выйдешь за меня без пробы? – запинаясь, спросил Склар Хаст.

– Нет, – коротко и отчужденно ответила она.

Ее настроение изменилось, она вновь стала далекой и недоступной, и Склар Хаст не мог понять, почему.

– Мне ничего не нужно, – произнесла она. – Благодарю.

Склар Хаст развернулся и направился к разоренной башне маяка, где трудились подмастерья. Он мысленно проклинал себя за нерешительность. И за глупость – надо же было ему завести разговор о свадьбе, когда после гибели старого Зандера Рохана не прошло и нескольких дней!

Он присоединился к остальным, сосредоточившись на работе и выкинув ее из головы. Вместе с Лепилами и фонарщиками-подмастерьями он вытаскивал из развалин и раскладывал по кучкам все, что могло пригодиться при сооружении нового маяка. Хотя кто знает, нужен ли им будет маяк теперь, когда они стали изгоями?

Хулиганы между тем штопали сеть, поднятую из пучины. Заметив среди них Роджера Келсо, давеча защищавшего Склара Хаста на суде, он подошел к молодому Писцу:

– Послушай-ка…

– Что? – обернулся Роджер Келсо, несколько напуганный неожиданостью его появления.

– Представь себе, что такая же сеть подвешена над лагуной. Царь-Краген заплывает сюда, начинает жрать, и тут сеть падает. Краген запутывается в ней…

– А дальше?

– Дальше мы свяжем его покрепче, отбуксируем подальше в море и распрощаемся с ним навсегда.

Роджер Келсо кивнул:

– Это возможно при счастливом стечении обстоятельств, однако имеются два возражения. Первое – это его челюсти. Он преспокойно перекусит ими любую сеть, расширит щупальцами дыру – и был таков.

– Ну, а второе? – недовольно пробормотал Склар Хаст.

– Второе – это Сводники. Как только они увидят сеть и сообразят, для чего она повешена, – они тут же предупредят Царя-Крагена.

– Следовательно, что бы мы ни придумали, Сводники не должны об этом пронюхать, – согласился Склар Хаст.

В разговор вступил Ролло Барнак, Мастер-Лепила, который давно уже прислушивался к тому, что они говорили:

– Да и сам Царь-Краген не лыком шит – они же разумные твари. Я тут тоже кумекал по этому поводу – как бы изобрести такое нехитрое устройство, которое не вызовет подозрений ни у Крагена, ни у Сводников, – ум-то у них одинаковый. Я тут набросал чертежик.

– Отлично, – поддержал его Склар Хаст. – Покажи.

Ролло Барнак достал из кармана замусоленный лоскуток бумаги и принялся было объяснять. Но тут все трое заметили, что к ним направляется Арбитр Иксон Мирекс в сопровождении Семма Войдервега и еще нескольких человек, разделявших их взгляды.

Лепила поспешил спрятать свой чертеж.

Арбитр Мирекс, который был лидером группы, заговорил сухо и без эмоций:

– Склар Хаст! Мы не ищем с тобой дружбы или примирения, но хотели бы прийти к разумному компромиссу.

– Я тебя слушаю, – кивнул тот.

– Ты не можешь не согласиться, что хаосу и беспорядку, которые воцарились на нашем плоту, необходимо положить предел. Плот Спокойствия должен восстановить свое былое величие и достойную репутацию.

Он выжидательно уставился на Хаста.

– Продолжай.

– Ты ничего не ответил.

– Ты ничего и не спрашивал, – резонно возразил Склар Хаст. – Ты просто констатировал факты.

Иксон Мирекс нетерпеливо взмахнул рукой.

– Так ты согласен?

– Вполне, – пожал плечами Склар Хаст. – Ты думал, я буду спорить?

– Нам нужно действовать сообща, стараясь понимать ДРУГ друга и уступать друг другу, если возникнет необходимость, – заявил Арбитр и снова остановился. Никакой реакции со стороны Склара Хаста не последовало.

– Возникла непостижимая, парадоксальная ситуация – человек с такими взглядами, как у тебя, занял чрезвычайно ответственную должность, от которой зависит жизнь целого сообщества. Мы рассчитываем на то, что ты и твои сотоварищи больше не будете преступать традиций.

– А в противном случае?

Иксон Мирекс величественным жестом указал в сторону океана:

– В противном случае мы будем вынуждены просить тебя покинуть плот Спокойствия.

– И куда же я пойду?

– Куда угодно. Океан велик и огромен. Есть другие плоты, о них упоминается в Аналектах, – Древние видели их с Корабля, когда он спускался. Мы предлагаем тебе, забрав своих друзей, уйти на какой-нибудь из отдаленных плотов и позволить нам жить здесь той жизнью, к какой мы привыкли.

– А как же Царь-Краген? Что, если он не позволит мне идти через океан?

– Это ваше с ним дело. Мы не имеем к этому никакого отношения.

– А что, если Царь-Краген отправится за нами следом и покинет ваши плоты? Чем тогда будут заниматься Сводники?

Иксон Мирекс заморгал: такая мысль ему в голову не приходила.

– Не беспокойся, мы сможем придумать себе достойное занятие.

Склар Хаст повернулся к куче мусора, намереваясь продолжить работу.

– Я не стану отказываться от должности, которую честно заслужил, я не стану присягать на верность Царю-Крагену, и, наконец, я не собираюсь странствовать по океану.

Семм Войдервег хотел что-то сказать, но его опередил Иксон Мирекс.

– Что же ты собираешься делать? – осторожно спросил он.

Склар Хаст некоторое время не сводил с него пристального взгляда, в нем боролись противоречивые чувства. Конечно, он мог бы притвориться, что соглашается смириться, имитировать лояльность к Царю-Крагену, пока ему не представится возможность убить его. А если попытка провалится? Опять погибнут люди, опять плот будет разорен. Разумеется, успокоив Арбитра со Сводником, усыпив их бдительность, он сможет действовать свободнее. Но у него язык не поворачивался солгать; он обнаружил, что физически не может надеть на себя маску покорности.

– На вашем месте, – сказал он им, – я бы покинул этот плот и держался от него подальше. Сами знаете, может случиться еще одна «бунтарская выходка», как вы это называете.

– Да? И в чем она будет заключаться, разреши поинтересоваться? – прищурился Иксон Мирекс.

– Кто знает. У меня пока нет никаких планов. Да если бы и были – с вами уж точно не стал бы делиться. Во всяком случае, я вас предупредил.

Семм Войдервег сделал еще одну попытку заговорить, но его опять опередил Иксон Мирекс.

– Вижу, договариваться с тобой бесполезно. Что ж, ты предупредил меня, я предупреждаю тебя. Еще одна попытка оскорбить Царя-Крагена будет расценена как тягчайшее преступление. Я это говорю как Арбитр плота Спокойствия!

Тут заговорил Джиан Рикарго, Старейшина Казнокрадов, человек, известный своей сговорчивостью, мягким характером и сдержанностью в суждениях:

– Склар Хаст, тебе не кажется, что ты поступаешь безответственно?

– Я много размышлял над тем, что случилось. И я пришел к выводу, что пассивность и страх перемен являются иногда гораздо большим злом, чем рискованные действия. Люди, на которых лежит ответственность за людей – такие, как ты, – часто смиряются с этим злом: но кто-то должен взять на себя ответственность и за риск, пусть даже он повлечет за собой гибель людей.

Это гораздо большая ответственность! Я не сумасброд, помешавшийся на своих безумных идеях, – множество достойных и умных людей на разных плотах думают так же, как я. Почему бы и вам не присоединиться к ним? Подумайте – нам нужно лишь найти способ и убить морскую тварь, и мы будем свободны навеки! Мы сможем плавать по океану» куда захотим! Конечно, Сводники, которые при этом будут вынуждены расстаться с теплым местечком и работать наравне с остальными, выступают против меня. Но это еще не значит, что я не прав!

Джиан Рикарго молчал. Иксон Мирекс раздосадованно чесал бороду. Наступила тягостная пауза. Семм Войдервег раздраженно спросил:

– Что же вы молчите? Почему не осадите этого зарвавшегося трибуна?

Джиан Рикарго задумчиво посмотрел в сторону лагуны.

– Мне необходимо серьезно подумать, – сказал он. – Еще никогда мне не бросали такой вызов, как сегодня.

– Ерунда! – нетерпеливо ответил Иксон Мирекс. – Мы вполне неплохо жили все эти годы. Кому нужно бороздить океаны? Да и прокорм Царя-Крагена лежит на нас не таким уж тяжким бременем.

Сводник рассек воздух сжатым кулаком:

– Это немыслимо! О чем вы говорите?! Здесь рассматривается вопрос лишь о вопиющей наглости этого фонарщика, его неуважении к традициям и оскорбительном поведении по отношению к нашему защитнику, великому Крагену!

Джиан Рикарго развернулся и тихо побрел в сторону своей хижины. Арбитр Мирекс тоже ушел, предварительно окинув взглядом Склара Хаста, его товарищей, стоящих поодаль и наблюдающих за разговором, останки маяка и лагуну. Семм Войдервег некоторое время стоял, гневно сжимая и разжимая кулаки; наконец, взмахнув рукой и фыркнув, ушел и он.

Поджигатели и Лепилы вернулись к работе. Склар Хаст с Роджером Келсо снова подошли к Ролло Барнаку, чтобы выслушать его предложения. Оба согласились, что если все условия будут соблюдены, если время будет правильно рассчитано, а материалы окажутся достаточно крепкими, то Царь-Краген действительно будет убит.