Текст книги "Лучшая жена на свете"

Глава. 8

Из светской хроники «Лондон таймс»

«Брюнетки Англии, возрадуйтесь! На званом вечере лорда и леди Ньютреббл весьма популярная и никогда не ошибающаяся мадам Ларчмонт, гадая на картах некоему виконту, который ищет невесту, предсказала, что невестой весьма завидного жениха – лорда Саттона станет темноволосая красавица. Для блондинок это страшное разочарование, но, очевидно, им придется искать женихов в другом месте. Остается один вопрос – кто эта темноволосая леди, на которой женится лорд Саттон?»

Медленными шагами она шла к нему. Ее шаги заглушал толстый ковер, устилавший его спальню. Ее бедра качались в соблазнительном ритме. Выражение ее лица уже не было непроницаемым, и ее намерения были очевидны, Ее темные глаза цвета шоколада сияли, а на мягких губах играла полуулыбка сирены. Под прозрачным халатом, отделанным кружевами, угадывались роскошные формы. Густые блестящие пряди распущенных волос струились по ее плечам и спине.

Она остановилась почти у самой кровати и, протянув руки, положила их ему на грудь.

– Александра!

Он хотел дотронуться до нее, но его словно придавила какая-то тяжесть, и он не смог пошевелиться. С соблазнительной улыбкой она приподнялась на цыпочки и… лизнула его в щеку.

Он опять, попытался пошевелиться, но какие-то невидимые руки придавили его плечи. Она вознаградила его еще одним не очень умелым поцелуем. Придется обучить ее этому искусству, подумал он. Его лицо было мокрым и каким-то липким.

Со стоном он открыл глаза. Его взгляд уперся в черную морду с отвислыми щеками и широко расставленными коричневыми глазами.

– Какого черта?.. – Он запнулся, потому что огромный мокрый собачий язык лизнул его в подбородок. – Прочь!

Он попытался поднять руку, чтобы вытереть лицо, но не смог пошевелиться под тяжестью навалившегося на него огромного пса. Его лапы размером с хорошее блюдце, упирались ему в плечи.

Колин, наконец, очнулся и отвернулся, чтобы избежать еще одного мокрого собачьего поцелуя, но пес заворчал, обдав его своим горячим дыханием.

– Бэ-Пэ, – пробормотал он, глядя на принадлежавшего Нейтану мастиффа, которому можно было без всякой натяжки даровать титул Самого Большого Пса Королевства. – Как тебе удалось сюда пробраться, черт подери?

– Он вошел со мной, – услышал он знакомый бас Нейтана. – Если ты не заметил, он в восторге от встречи с тобой.

Колин повернул голову – это была единственная часть тела, которой он мог двигать – и увидел стоявшего у окна брата. Однако радость от встречи с ним была ограничена из-за туши, придавившей его к кровати.

– А если ты не заметил, – сквозь зубы процедил Колин, – этот зверь весит, по крайней мере, семьдесят килограммов. – Его слова были вознаграждены еще одним мокрым собачьим поцелуем. – Прекрати! – крикнул он. Пес посмотрел на него с укоризной, а потом оскалил зубы в улыбке.

– На самом деле он весит семьдесят пять, – поправил Нейтан.

Пес опять лизнул Колина.

– Да прекрати же! – Огромным усилием ему удалось выбраться из-под пса и сесть. – И знаешь, его дыхание пахнет отнюдь не цветами. Чем ты его кормишь?

– В последний раз он закусывал вот этим сапогом – сказал Нейтан и кивнул в сторону письменного стола.

Колин проследил за взглядом брата и сжал челюсти при виде изжеванного сапога.

– Это была моя любимая пара.

– Не расстраивайся. Он лишь самую малость обглодал один сапог.

– Я просто в восторге и вряд ли забуду, что он оставил мне сувенир в виде испорченного сапога от самого дорогого сапожника в Лондоне.

Нейтан оттолкнулся от подоконника и подошел к кровати.

– Пора вставать. Я написал тебе, что приеду сегодня, и уже жду тебя полчаса.

– А тебе не пришло в голову, братец, что можно подождать в гостиной?

– О! Я и забыл, каким ворчливым ты бываешь по утрам, мой нелюбезный старший брат.

– Я вовсе не ворчливый, просто я… удивлен. Я весь в липкой слюне твоего пса. А который теперь час?

– Почти два часа. Интересно, чем ты вчера вечером занимался, что так устал? – Нейтан усмехнулся. – Ты что разве не рад меня видеть?

– Даже очень рад. Но я был бы рад еще больше, если бы увидел тебя через час. Когда я уже встал, оделся и был бы готов к разговорам. – Он схватил свой халат со спинки кровати – при этом ему удалось увернуться от еще одного поцелуя пса, – быстро его надел и, встав, протянул руку Нейтану. – Добро пожаловать, брат.

Нейтан сжал его руку, и они несколько секунд молча смотрели друг другу в глаза. Несмотря на то, что их интересы не совпадали, они всегда были близки: и когда росли, и когда согласились на опасную работу – шпионить за французами в пользу Англии. Эта связь была крепкой до того, как Колин совершил страшную ошибку и чуть было не потерял Нейтана.

Всякий раз, когда он вспоминал об этом – как и сейчас, – его сначала охватывало чувство благодарности: ведь Нейтан простил его за то, что он поверил, что Нейтан предал свою страну, а потом – чувство стыда за то, что Нейтан никогда не сомневался в нем, даже когда у Нейтана были на то веские причины. Вера Нейтана в него была абсолютной, твердой и безоговорочной.

Колин всегда считал себя умным, человеком чести, неподкупным и верным. Но в ту страшную ночь четыре года назад, когда в него стреляли, эти качества, которыми он так гордился, были подвергнуты испытанию, и он его не выдержал. Девять месяцев спустя после той ночи Нейтан в первый раз вернулся в Корнуолл, предоставив Колину шанс восстановить их отношения, давшие трещину. И хотя Колин признался в ошибке и трещина худо-бедно затянулась, он все еще считал, что сделал недостаточно. Он не чувствовал, что достоин прощения. В одном он был уверен – эту ошибку он никогда не повторит.

Потом они обнялись, похлопав друг друга по спинам. Каждый раз при встрече с Нейтаном у Колина на глаза навертывались слезы. «Надо сказать Эллису, чтобы хорошенько проветрил спальню, а то от пыли у меня першит в горле», – подумал он.

Похоже, и Нейтану надо было откашляться. Колин улыбнулся и, стараясь разрядить обстановку, пошутил:

– Можно подумать, что ты по мне соскучился.

В тот же момент между ними возник обычный дух товарищества, будто прошло не семь месяцев, а семь минут с тех пор, как они виделись в последний раз.

– Разве что чуть-чуть, – пожал плечами Нейтан.

– Ты выглядишь счастливым.

– А я счастлив. Это благодаря Виктории.

– Вижу, что семейная жизнь пошла тебе на пользу.

Выражение в глазах брата можно было определить лишь как «опьянен». Колин даже немного позавидовал брату.

– Это так, – согласился Нейтан. Быстрым взглядом Нейтан окинул брата, и Колин почувствовал себя одним из его пациентов. – А ты выглядишь усталым.

– Что ж, спасибо, – сухо ответил Колин. – Может, это потому, что всего тридцать секунд назад я спал крепким сном.

Знакомый запах привлек его внимание. Он посмотрел на овальный стол у окна, на чашку с блюдцем и тарелку. Нейтан проследил за его взглядом и сказал:

– Я принес тебе чашку шоколада и печенье.

Колин подошел к столу и увидел остатки шоколада на дне чашки и крошки на тарелке севрского фарфора. Проклятие! Некоторые вещи никогда не меняются.

– Вижу-вижу. Я был бы тебе благодарен, если бы ты мне оставил немного того и другого.

– Ты мог бы насладиться и тем и другим, если бы встал. – Ничуть не раскаиваясь, Нейтан взял с тарелки несколько крошек и бросил их в рот. – Помнишь, чему нас учила в детстве наша кухарка? Кто рано встает, тому Бог дает.

– Помню и уже предвкушаю момент, когда ты в следующий раз задремлешь. Предлагаю при этом не закрывать оба глаза.

Нейтан пробормотал что-то под нос – явно нелестное – и сказал:

– Поскольку ты не подавал никаких признаков жизни, а шоколад остывал, я посчитал своим долгом не дать усилиям кухарки остаться неоцененными. Ты же знаешь, как я отношусь к долгу.

– Да ты просто воплощение долга.

– А полностью насладиться шоколадом нельзя, не макая в него печенье, тем более что его только что вынули из духовки. – Он сделал рукой несколько кругообразных движений по животу и едва ли не замурлыкал. – Оно было восхитительным. Я хотел оставить тебе одно, но ты будешь доволен, услышав, что я отдал его собаке.

– И почему я должен быть доволен?

– Потому что только печенье могло отвлечь его от твоего второго сапога.

– Отлично. А что мне делать с одним сапогом? И почему тебе не пришло в голову дать ему печенье до того, как он решил закусить моим сапогом?

– Я был занят.

– Ах так. Чем же, позволь спросить, кроме того, что пил мой шоколад и ел мое печенье?

– Слушал, что бормотал ты, – улыбнулся Нейтан. – Кто такая Александра?

Внутри у Колина все сжалось, но годы практики помогли ему сохранить невозмутимое выражение лица.

– Понятия не имею. – В общем-то это было правдой. Он действительно не знал, кто она. Пока.

– Да? Но ты так похотливо стонал. – Нейтан сжал руки на груди и захлопал ресницами. – Алекса-андра-а, – протяжно простонал он фальцетом.

Господи, неужели он на самом деле соскучился по младшему брату?

– Я уверен, что просто храпел, – ледяным тоном ответил Колин. – А может быть, эти звуки издавал пес, когда жевал мой сапог.

Пес, растянувшийся на постели, шумно вздохнул и засопел. Он встретился взглядом с Колином и лизнул свою лапу, так что Колин едва удержался, чтобы не улыбнуться. Хотя пес и был опасен для обуви, его нельзя было не любить. Нейтану он, естественно, в этом никогда не признается. Иначе, не приведи Господи, его осчастливят дюжиной щенков – любителей сапог.

– Нет, это был ты, – настаивал Нейтан. – Может, ты и не храпел, но спал мертвецким сном. Поздно лег?

– Да, если быть честным.

– Из-за Александры?

Воспоминание о ней пронеслось в голове Колина, и его обдало жаром.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Зная наблюдательность Нейтана, он подошел к умывальнику, чтобы смыть с лица приветствие Бэ-Пэ. – А где Виктория? – Он снял с вешалки полотенце, многозначительно глянув на дверь. – Наверняка уже соскучилась по тебе и по твоей собаке.

– Вряд ли, – сказал Нейтан, игнорируя намек брата. – Она отправилась на Бонд-стрит в сопровождении своего отца. Они решили походить по магазинам, пока прислуга будет наводить в доме блеск к предстоящему приему. Я писал тебе, что Виктория обещала помочь отцу и быть на этом приеме хозяйкой. К этому моменту они наверняка уже побывали во всех шляпных и ювелирных магазинах на Бонд-стрит. – Нейтан состроил гримасу, и его передернуло. – Пусть лучше ее отец, чем я. Я предпочитаю слушать, как ты храпишь, а не ходить по магазинам; Ну а теперь, когда ты полностью проснулся, я жду ответа на вопрос, что подстегнуло твое неожиданное желание найти жену. Между прочим, Виктория решительно намерена помочь тебе в этом деле.

Колин пожал плечами:

– Вряд ли мое желание можно назвать неожиданным. Я всю жизнь знал, что мой долг – жениться и произвести на свет наследника. Я думал, что ты будешь рад, что я, наконец, этим занялся.

– Да, я рад. Давно пора остепениться и произвести на свет наследников, которые дадут гарантию, что этот чертов титул не навяжут мне, в случае если ты рано отдашь концы.

«И именно это возможно, как мне, к сожалению, подсказывает мой внутренний голос». Нейтан, конечно, его поддразнивал, но он совершенно ненамеренно попал в самую точку. Колин решил было сразу же рассказать все Нейтану, но раздумал. Еще не время. Хотя он всегда обсуждал с Нейтаном все, что его тревожит, потому что брат лучше, чем кто-либо другой, понимал, что необходимо прислушиваться к своей интуиции.

– Мне просто любопытно, – сказал Нейтан, – что побудило тебя заняться этим. Почему сейчас?

– А почему не сейчас?

– Ты отвечаешь на вопрос вопросом.

– У тебя научился.

– Ты пытаешься переменить тему. Поэтому я спрашиваю: почему сейчас? – Нейтан внимательно посмотрел на брата. – С тобой все в порядке?

– Абсолютно. Мое решение частично подсказано тобой.

– Мной?

– Да. Тобой и отцом. Вы оба просто купаетесь в семейной жизни. Я вдруг понял, что я не становлюсь моложе и давно пора выполнить свой долг.

– Так ты уже выбрал себе невесту?

– Нет еще. Я приехал в Лондон всего несколько дней назад.

– Но этого времени вполне достаточно, чтобы свести список кандидаток до двух-трех имен. Может, одна уже запала тебе в душу?

Образ темноволосой кареглазой девушки опять всплыл в памяти Колина.

– Кандидаток более чем достаточно. Завтра у меня появится возможность познакомиться еще с несколькими, поскольку я приглашен на прием к лорду и леди Ролстром.

– Мы с Викторией тоже приглашены.

– Уже предвкушаешь? – поддразнил Колин, зная, что Нейтан ненавидит эти светские сборища.

– На самом деле я предпочел бы, чтобы меня заклевали до смерти утки, но признаюсь, мне очень хочется посмотреть, как ты будешь себя вести на этой ярмарке невест.

– Между прочим, как поживают твои утки?

– Прекрасно. Спасибо, что спросил.

– Надеюсь, что они не здесь?

Нейтан выглядел как сама невинность, и это сразу же насторожило Колина.

– Разумеется, их здесь нет, – обиженно фыркнул Нейтан.

– Слава Богу.

– Хорошо, что они не слышат, что ты сказал. Они тебя обожают. Ведь ты их дядя.

– Никакой я не дядя ни этим уткам, ни твоей козе, которая любит глотать пуговицы, ни свинье или барашку, ни всякой другой живности, которая живет у тебя с тех пор, как я видел тебя. Покажи мне ребенка, и я с радостью стану чадолюбивым дядюшкой.

– Мы над этим работаем.

– Хм, полагаю, что работаете. – Он преувеличенно тяжело вздохнул. – Знаешь, если бы ты не женился на леди Виктории, на ней мог бы жениться я и избавился бы от этой проклятой охоты за невестой.

Нейтан ухмыльнулся:

– Я ей больше понравился. Она считает меня очень умным, а уж по красоте со мной, по ее мнению, никто не может сравниться.

– Бедная девочка, очевидно, жила очень замкнутой жизнью. К тому же ей явно нужны очки. Но она очаровательна. То малое, что она могла бы сделать, – это иметь сестру.

– Мне кажется, что в Йоркшире живет какая-то дальняя кузина, которая не слишком стара и сохранила почти все зубы. Может, представить тебя ей?

– Прямо под окном у тебя за спиной двумя этажами ниже растут кусты бирючины, очень колючие. Представить тебя им?

Нейтан рассмеялся, а потом положил руку Колину на плечо.

– Не бойся, Колин, твой брат с тобой. Я считаю своим долгом помочь тебе найти идеальную невесту.

– Боже правый.

– Нет необходимости взывать о помощи сверху, если я здесь. Не беспокойся, у меняв этих делах большой опыт.

– Правда? Я что-то не припомню, чтобы ты искал невесту, когда появилась Виктория.

– И все же я нашел ее. Видишь, какой я удачливый.

– Да уж. Но я сам найду себе невесту, без твоей помощи.

Нейтан отошел и скрестил руки на груди.

– Поскольку ты отказываешься обсуждать поиски невесты и эту таинственную Александру, которую, как ты уверяешь, ты знать не знаешь, почему бы тебе не рассказать мне, дорогой старший брат, что тебя беспокоит?

Черт, он действительно оторвался от жизни, если его так легко вычислить. Он подошел к гардеробу и достал чистую рубашку.

– Меня беспокоит то, что я проспал и теперь у меня мало времени, чтобы подготовиться к назначенной встрече.

– Я уверен, что никто, кроме меня, который так хорошо тебя знает, не догадался бы, что тебя что-то беспокоит. Что? – Колин обернулся и встретился с озабоченным взглядом Нейтана. – Позволь мне помочь.

Такое простое предложение, но от него у Колина сжалось сердце. Хотя они и помирились и трещина в отношениях затянулась, он все еще чувствовал, что не заслуживает такого безусловного понимания. Нейтан щедро предлагал ему то, в чем он отказал брату четыре года назад, – безоговорочную помощь. Потому что Нейтан ему доверял.

– Я ценю твое предложение, – сказал Колин, откашливаясь. Что-то в горле сделало его голос хриплым. – И мне хотелось бы обсудить кое-что с тобой…

– Но…

– Но к сожалению, у меня назначена встреча, и я должен к ней подготовиться.

– Почему бы тебе не пообедать с нами сегодня вечером?

– Хорошо. Но я предпочел бы не обсуждать это у Уэксхоллов. Завтра приходи к завтраку, и я все тебе расскажу.

Прежде чем ответить, Нейтан несколько секунд внимательно смотрел на Колина.

– То, что тебя беспокоит, как-то связано с убийством Мэллорана и его лакея?

«Я искренне надеюсь, что нет».

– Тебе об этом рассказал Уэксхолл?

– Да. Но даже если это был бы не Уэксхолл, везде, куда бы ты ни пошел, это главная тема разговоров. Тебя беспокоит их смерть?

– Я нахожу ее… загадочной. Я надеюсь, что к тому времени, когда мы с тобой завтра утром встретимся, я буду знать больше и тогда тебе все расскажу.

Было видно, что Нейтан хотел задать ему еще несколько вопросов, но он лишь кивнул:

– Хорошо. Я приду завтра. Постарайся встать ко времени завтрака.

– А ты постарайся оставить мне печенья и шоколада. А пока до вечера.

– Увидимся.

Нейтан свистнул псу, который, услышав слово «печенье» и решив, что его ждет угощение, спрыгнул с кровати и побежал за хозяином. Как только дверь за ними закрылась, Колин начал поспешно одеваться. Ему предстояло узнать очень много о мадам Александре Ларчмонт, а до ее приезда оставалось совсем мало времени. При мысли о том, что он ее увидит, а может быть, и прикоснется к ней, его охватила внутренняя дрожь.

А может быть, опять поцелует.

Но прежде чем это произойдет, им нужно многое обсудить. Ей придется кое-что ему рассказать. Он был твердо намерен не отпускать ее до тех пор, пока она этого не сделает.

Алекс сидела в богато убранной гостиной Логана Дженсена и изучала разложенные перед ней карты. Когда она подняла глаза, она увидела, что он внимательно ее рассматривает. Выражение его лица насторожило ее. В том, как он на нее смотрел, в отличие от Колина, не было ничего непостижимого или загадочного. Похоть в чистом виде, вот что она прочла в его глазах.

– Что говорят карты о моем будущем, мадам? – спросил он, подавшись вперед.

Она глубоко вдохнула и почувствовала приятный запах крема для бритья.

– Я продолжаю видеть желание возмездия, необходимость исправить несправедливость по отношению к вам. Желание проявить себя. Показать людям из вашего прошлого, а одному человеку в особенности, что вы представляете собой силу, с которой надо считаться. Я предсказываю еще большее богатство в будущем, но и большое горе. И полное одиночество.

– Понятно. Скажите, как вы думаете, у меня есть шанс изменить свою жизнь? Сделать сейчас что-то, что могло бы предотвратить одиночество, которое вы предсказываете?

– Я уверена, что если вы хотите дружеского общения, вам надо лишь сказать об этом – и вас будут окружать люди.

– Так-то так, но меня больше интересует качество, чем количество. Например, я предпочел бы общаться с одной интересной для меня женщиной, а не с дюжиной женщин, с которыми мне скучно. – Не спуская с нее глаз, он тихо добавил: – Меня интересуете вы, мадам.

Прежде чем она успела ответить, он слегка провел кончиком пальца по ее щеке. Прикосновение было теплым и нежным, даже приятным, хотя и неожиданным.

– Мистер Дженсен…

– Логан.

– Я весьма польщена. – Она была вполне искренна. – Но…

– Никаких «но», – сказал он, покачав головой. – Я просто хочу, чтобы вы знали, что я нахожу вас… необычной. Вы гораздо интереснее, чем все эти светские бриллианты, которыми я окружен. Вы не притворяетесь. Я вышел из самых низов, и меня гораздо больше привлекают такие, как вы, которые не задирают нос и не ждут, что все им поднесут слуги.

– Вы меня совсем не знаете.

– А вы – меня, и мне бы очень хотелось это исправить.

– Некоторые из этих светских бриллиантов на самом деле очень приятные леди.

Он пожал плечами:

– Возможно. Но это не меняет того, что я все еще хочу узнать вас поближе.

– Логан, – мягко сказала она, – я замужем.

– Вот как? У меня есть опыт общения с женщинами, а вы не похожи на замужнюю.

Она заставила себя сохранять спокойствие, хотя он сверлил ее своим неотразимым взглядом.

– Простите?

Он наклонился к ней.

– Я полагаю, что вы используете обращение «мадам» для поднятия престижа своей профессии гадалки. А еще потому, что оно предоставляет вам ту свободу, которую вы не имели бы как незамужняя, и оно ограждает вас от нежелательных поклонников. И вы приехали в мой дом без сопровождения. Я восхищен вашим умением держать себя. В вашем положении я поступал бы точно также.

Ей удалось выдержать его взгляд, хотя она была смущена. Но пока она обдумывала, как ответить, он сказал:

– Я также подозреваю, что вы не замужем, потому что не могу представить себе мужчину, которому выпало счастье быть вашим мужем и который позволял бы другому мужчине провожать вас домой после званых вечеров. Если бы вы принадлежали мне, я бы сам вас провожал, а не предоставил бы это право лорду Саттону или кому-нибудь еще.

При упоминании лорда Саттона у нее в груди все затрепетало, но она надменно подняла бровь.

– Возможно, не все мужчины такие собственники, как вы.

– Все мужчины становятся собственниками, если дело касается их женщин. Этого не возникает лишь в том случае, если отношения с их женщинами не приносят им удовлетворения. Так как, мадам, я прав? Позвольте уверить вас, что если вы подтвердите мои предположения, я никому ничего не расскажу.

Что-то внутри подсказывало ей, что признаваться было бы неразумно. Секрет перестает быть секретом, если с кем-то им поделиться. Кроме того, этим она поощрила бы его ухаживания. А этого она не хотела.

Неужели?

«Тебе не нужны ухаживания фантастически богатого, невероятно красивого и умного мужчины? – нашептывал ей внутренний голос. – Ты с ума сошла? Какая женщина откажется от внимания такого мужчины?»

Но может ли она так рисковать?

– Поймите, пожалуйста, – продолжал он, заметив, что она колеблется, – я позволю вам диктовать, до каких пределов могут или не могут дойти наши отношения. И не забывайте, что у меня нет ни сильного желания оставаться холостяком, ни претендовать на высокий титул, который придется защищать от тех, кто не принадлежит к сливкам английского общества. – Он слегка сжал ее руку. – Во всяком случае, мне хотелось бы предложить вам свою дружбу взамен вашей.

Образ лорда Саттона промелькнул в ее голове. Этот человек никогда не может, никогда не будет ей принадлежать. А Логан Дженсен не только был необыкновенно привлекателен, но он свободен, и он рядом. И возможно, это как раз то, что поможет ей забыть лорда Саттона.

– Я не знаю, что сказать. Я… заинтригована.

Он улыбнулся.

– И надеюсь, готовы поддаться искушению.

Она кивнула, не в силах это отрицать. Потом вступила в компромисс со своей совестью.

– Да. Достаточно для того, чтобы признать, что вряд ли найдется человек, который возражал бы против того, чтобы стать вашим другом.

Он явно был доволен.

– Это не признание, что вы не замужем, но все же это лучшая новость, которую я услышал за последнее время. – Он поднес к губам ее руку, поцеловал, и его глаза загорелись. – Дружба – это очень хорошее начало.

Возвратившись домой после удивительной встречи с Логаном, Алекс заперла дверь, а потом с бьющимся сердцем украдкой выглянула в окно. Она не могла отделаться от ощущения, что кто-то за ней следит, но на улице все было как обычно.

Она сняла шляпу и жакет и стала ходить по комнате, заставляя себя думать о Логане – человеке, который хотел ее и волен был делать все, что захочет, но мыслями упорно возвращалась к лорду Саттону и их поцелую.

Ничто в жизни не подготовило ее ни к встрече с ним, ни к этому потрясающему поцелую. Все ее знания об отношениях мужчины к женщине были почерпнуты на улицах Лондона. Это были тайные свидания в темных переулках, сопровождавшиеся звериными стонами и грубыми выкриками. Этих сцен невозможно было избежать, однако она была убеждена – вопреки своей природной любознательности и смутным ощущениям ее собственного тела, – что сам акт или то, что ему предшествовало, не вызывает у нее ничего, кроме отвращения.

Те несколько мгновений, когда его руки прикасались к ней, были восхитительны, но они привели ее в смятение. То, что она чувствовала, совсем не походило на поспешные акты похоти, свидетелем которых ей случалось быть. Своим единственным поцелуем лорд Саттон открыл шлюзы, о существовании которых она не подозревала. Она попробовала вкус поцелуя, почувствовала волшебство прикосновений, а теперь ей захотелось большего.

Почему же, почему, Господи, если уж в ней проснулись эти чувства, она не может их испытывать к кому-то другому, а не к человеку, который недоступен, потому что принадлежит к высшему обществу, куда ей путь закрыт?

Для собственного спокойствия ей не следует с ним видеться, надо постараться избегать его, чтобы не поддаться искушению, которое она не в силах побороть. Можно сосредоточить внимание на ком-либо другом, например, на Логане Дженсене. Но как это сделать, если лорд Саттон завладел каждым уголком ее сознания?

К сожалению, решение избегать его нельзя выполнить, пока длится сезон. Алекс не может отказаться от заработка, который получает от гадания на великосветских раутах, где он обязательно будет присутствовать. Она слишком нуждалась в деньгах. У нее с Эммой были планы в отношении Робби и других детей – детей, жизнь которых была такой же несчастной, как когда-то ее собственная. Им надо помочь, и потому она не имеет права вот так, сразу бросить то, что далось ей с таким трудом. Бросить из-за нелепой влюбленности в человека, который через неделю вряд ли даже вспомнит, как ее зовут.

Конечно, Логан Дженсен богатый человек.

Алекс отмела эту мысль. Позволить ухаживать за собой мужчине из-за денег ничуть не лучше воровства, а она больше не воровка. И продажной тоже не была. Алекс не сомневалась, что если попросить для своего дела деньги у Логана, он захочет получить компенсацию. Такую, которую она не сможет дать. Лучше заработать деньги гаданием и при этом сохранить свою душу и гордость.

А что касается лорда Саттона… Она должна думать о той опасности, которую она ему нагадала. Необходимо убедиться, что карты не лгут. Если сегодня она не увидит то, что видела раньше, – ни опасности, ни предательства, – она постарается избежать искушения и не назначать гаданий у него дома, сколько бы он ни предлагал ей денег. Но если карты говорят правду, надо по крайней мере попытаться помочь ему. Попробовать вычислить, от кого, где и когда ему грозит опасность. Если Алекс этого не сделает, она не сможет жить в мире с собой.

Вдруг сегодня карты покажут сияющее, безоблачное будущее с прелестной женой и целым выводком детей? Тогда можно спокойно уйти и забыть о том, что она его знала. Снова посвятить свою энергию помощи обездоленным детям, этим ангелам лондонских улиц. Позволить лорду Саттону поцеловать себя было ошибкой, помрачением ума. Алекс больше не будет думать об этом поцелуе и, уж конечно, никогда не повторит своей ошибки.

Она посмотрела на часы. Было уже начало третьего. Она быстро умылась и привела себя в порядок. Эмма, перед тем как идти продавать апельсины, наполнила рюкзак, который Алекс должна была передать. Она уже натянула перчатки и потянулась за рюкзаком, когда услышала знакомый скрип крышки люка. Алекс отодвинула занавеску и увидела Робби. У нее отлегло от сердца – Робби не ночевал у них прошлой ночью, и хотя это иногда случалось, Алекс всегда о нем беспокоилась.

Робби опустил крышку люка и встал перед Алекс.

– Мисс Алекс, – сказал он, а потом бросился к ней, обнял за талию, и зарылся лицом в ее юбку.

Она крепко прижала его к себе, а потом присела, заглядывая в глаза.

– Что с тобой, Робби? – Алекс оглядела его, боясь услышать ответ. Синяки на его лице приняли желтовато-зеленый оттенок, но новых, слава Богу, не было.

Робби вытер рукавом нос и кивнул.

– А у вас и мисс Эмми все хорошо?

– Конечно. Только мы беспокоились о тебе. – Алекс погладила его спутанные волосы и улыбнулась, надеясь, что улыбка не выдаст той боли, которая разрывала ей сердце. – Ты не пришел прошлой ночью.

– Я попытался, но не смог.

Алекс стиснула зубы. Она знала, что это означает. Его отец был недостаточно пьян, чтобы отключиться и не заметить отсутствие сына.

– Я смог прийти сюда только сейчас. Я хотел убедиться, что вы в порядке. – Он поднял голову. – Вы правда в порядке?

– Клянусь. И мисс Эмми тоже. А почему ты думаешь, что с нами что-то случилось?

– Из-за того человека, который был здесь, когда я приходил вчера. Он был прямо в этой комнате, мисс. Алекс. Я застал его, когда я пришел, чтобы взять апельсин. Я сказал ему, что зарежу его, если он причинит вам боль.

– Человек? – встрепенулась Алекс. – Здесь? Что ему было надо?

– Он спрашивал о вас. Он дал мне шиллинг, но не беспокойтесь, я его перехитрил и ничего ему не сказал.

– Шиллинг? Это большие деньги, – сказала она весело, стараясь скрыть панику. Господи, неужели убийца лорда Мэллорана каким-то образом обнаружил автора записки и выследил ее? – А ты узнал этого человека?

Робби покачал головой:

– Богатый тип, это точно. Хотел дать мне меньше, но я понял, что он может дать и больше. – Мальчик полез в карман, достал небольшой сверток, обернутый в грязную тряпку, и протянул его Алекс.

– Я купил себе сладкий рулет. Я сберег половину для вас и мисс Эмми, чтобы поблагодарить за… – Он потупился. – Ну, вы знаете… Я помню, что вы любите сладкое.

Комок застрял в горле Алекс. В голосе Робби угадывалась гордость. Отказываться от подарка, да еще такого, который мальчик никогда не мог себе позволить, значило бы обидеть его. Она приняла сверток, понимая, что Робби было важно как-то выразить свою благодарность.

– Спасибо, Робби. Это самый лучший подарок, который я когда-либо получала. Мисс Эмми и я съедим его, когда будем пить чай. – Она положила сверток на стол и сказала: – Расскажи мне еще про того человека. Как он выглядел? Опиши мне его.

Робби задумался.

– На нем была дорогая одежда, и у него были темные волосы. Он был высокий и вот с такими плечами. – Робби развел руки, чтобы продемонстрировать ширину плеч. – Но не толстый. Просто… большой, сильный. Схватил меня за шиворот и поднял вверх.

– Он сделал тебе больно?

– Не-а. Я отбился. Он был страшный, но даже наполовину не такой страшный, как мой папа. – Робби опять задумался. – У этого типа были зеленые глаза. Я таких зеленых сроду не видал.

Алекс похолодела, Зеленые глаза? Услышав про цвет глаз, она страшно рассердилась, просто закипела. Сомнений в том, кто был этот человек, не было. Неудивительно, что она чувствовала, что кто-то за ней следит. Он шел за ней. А потом забрался к ней в дом, в ее убежище, в убежище несчастных детей. Когда она подумала о том, какими могут быть последствия, у нее закружилась голова.

– Он видел, как я вылез из люка, мисс Алекс, – сказал Робби дрожащим голосом. Несмотря на свою тяжелую жизнь, мальчик никогда не плакал. Алекс по крайней мере никогда не видела его плачущим. Но сейчас он явно был на грани слез. – Мне очень жаль. Я не хотел.