Текст книги "Дай мне шанс"

Глава 26

Сидя в своем офисе, Митч снова глотнул виски. Глядя прямо перед собой, он размышлял. Думал о своей никчемной жизни.

Как Мадди могла сделать такое? Она ведь предала его! Он рассказал ей то, чего не рассказывал никому, а она… Она поделилась с посторонними! За его спиной!..

Тихие слова «я люблю тебя» все еще звенели в ушах, оглушая его, отсекая все остальные звуки окружающего мира.

Какая ирония!.. Лишь перестав ей верить, он понял, что любит ее. И он не сомневался: это была истинная любовь. Глубокая и мучительная. Именно она сделала его живым. Пробудила его чувства. Его жизнь с появлением Мадди приобрела смысл. И даже сейчас Митчу хотелось найти ее побыстрее и прижать к груди.

В дверь постучали, но он проигнорировал стук – не хотел никого видеть. И налил еще виски. Алкоголь делал свое дело, помогая Митчу вернуться к тому онемению, в котором он пребывал до того, как в его жизни появилась Мадди, женщина, все изменившая…

Снова стук в дверь. На этот раз – более настойчивый.

А потом дверь вдруг открылась, и в комнате появился старший брат Мадди.

– Сейчас неподходящее время, – сказал Митч.

– Неужели?! – язвительно бросил Шейн. И, не дожидаясь приглашения, уселся напротив Митча. – Что ты сделал с моей сестрой? Она вылетела отсюда как щенок, которого пнули.

Митч опять глотнул виски. И едва не задохнулся от боли в груди. О боже, она ушла! Но куда?..

Она наверняка дома. У него дома.

Шейн нахмурился и проворчал:

– Похоже, что и пять минут могут причинить немало вреда.

– Чем могу помочь? – буркнул Митч. Нужно, чтобы этот парень убрался с его глаз. Как можно скорее.

На минуту воцарилось молчание. Потом Шейн кивнул на виски.

– Я бы выпил.

Митч поставил перед ним бутылку. Гость встал и взглянул на этикетку. Затем, пожав плечами, взял бутыль и сделал большой глоток. После чего, шумно вздохнув, поставил бутылку на стол и снова уселся в кресло.

– Мадди уехала, – сообщил он.

Митч тяжело вздохнул.

– Нам нечего сказать друг другу.

– Мне не нравится, как ты говоришь про мою сестру, – заявил Шейн. – И уж точно не нравится все, что здесь происходило до моего приезда.

Митч на мгновение зажмурился. Перед его глазами вдруг возникла приподнятая округлая попка Мадди. И он вонзался в нее. А в ушах снова зазвенели ее страстные крики.

– О черт… – Он помотал головой и провел ладонью по волосам.

Губы Шейна искривила сардоническая ухмылка.

– Да, я так примерно и думал.

Митч приподнял бровь.

– Ты действительно хочешь это обсуждать?

– Нет. И не уверен, что одобряю все это. – Зеленые глаза Шейна были так знакомы, что Митчу хотелось отвести взгляд. – Но знаешь что? За все те годы, что Мадди была со Стивом, я никогда не видел, чтобы она так же смотрела на него. Черт, он порядочный, славный, рассудительный парень. Но он ни за что не попытался бы напасть на меня, что бы я ей ни сказал.

– Он кажется настоящим принцем, – пробурчал Митч.

– Более того, он принял бы мою сторону в любой драке, – продолжил Шейн. – Скажи, а если бы Мадди не попросила тебя прекратить, ты попытался бы придушить меня? Если так, то ничего бы не вышло. Мой брат Джимми только кажется спокойным и безобидным. Но он кого хочешь скрутит. Да и я умею за себя постоять.

Митч понятия не имел, куда клонил этот парень, он его не интересовал.

– Ты закончил?

– Нет, – отрезал Шейн. – Ты влюблен в мою сестру. А она – в тебя. Конечно, мне это не очень-то приятно, но я все же намерен быть добрым малым.

– Ты? Добрым малым? – Митч рассмеялся и вновь глотнул виски. Проклятье, он любил ее! Нуждался в ней! Хотел ее прямо сейчас!

Тут Шейн вдруг положил на стол папку, которую Митч до сих пор не замечал.

– Ты сейчас зол как черт, но справишься с этим.

– С чем именно? – буркнул Митч.

Шейн подвинул к нему папку.

– Мадди сделала то, что посчитала правильным. Она всегда так поступает, даже если иногда получается сплошная глупость. Но она задумала доброе дело – пусть и действовала у тебя за спиной.

Митч уставился на гостя с удивлением.

– Совсем недавно ты жаждал моей крови, а теперь играешь роль свата?

Шейн пожал плечами.

– Да, точно. Сначала я немного взбесился, когда… э… – Он откашлялся. – Когда услышал, что здесь происходило. Она – моя младшая сестра. Я растил ее с пятнадцати лет, а у тебя не слишком красивое прошлое – в той его части, где речь идет о женщинах. Хотя последнее время ты вел жизнь монаха.

Митч посмотрел на папку. Его одолевало любопытство. Интересно, что же там, внутри?

Тут Шейн вновь заговорил:

– Я очень люблю сестру и желаю ей счастья. И я чертовски волновался за нее. Долгие годы она была не в себе. Плыла по течению, словно совсем не жила. Полагаю, она рассказала тебе об аварии.

Митч кивнул, а Шейн продолжил:

– Она так и не избавилась от чувства вины, к каким бы психологам я ее ни таскал. Она никак не могла понять, что никто ее ни в чем не винит.

– Знаю, – вздохнул Митч. – Но сейчас ей лучше.

Благодаря ему. Благодаря им обоим. Потому что они были вместе.

– Да, верно, – улыбнулся Шейн. – Когда-то она была невероятной озорницей. Это сводило отца с ума, хотя он безумно ее любил. Приятно было увидеть, что прежняя искорка вернулась.

Митч в очередной раз глотнул виски, после чего проговорил:

– Я хочу одного – чтобы она оставалась самой собой.

Шейн откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.

– Не думаю, что она любила Стива.

– Конечно, не любила, – вставил Митч, решив все выяснить до конца. – Это парень совершенно не годится для нее.

Шейн тут же кивнул.

– Верно. И если честно… Когда мы обнаружили, что Мадди сбежала, я мысленно поздравил ее. Ей необходима свобода, необходимо избавиться от непрестанной опеки. Я знал это почти с самого начала. И вот теперь, когда сестра наконец позвонила… Она показалась мне прежней Мадди. Той, которая, как я считал, погибла вместе с отцом. – Шейн взял бутылку с виски и налил щедрую порцию в полупустой стакан собеседника, затем и сам глотнул из горлышка.

Сердце Митча болезненно сжалось; он уже жалел, что прогнал Мадди.

– Так вот в чем дело, – продолжил Шейн, открывая папку. – У моего друга есть свои методы поиска информации, и он сумел найти кое-что в помощь твоему отцу и, следовательно, тебе тоже. Что касается Томаса Кромуэлла, то в этом отношении у тебя все в порядке. Почти все документы были при нем, когда он погиб в самолете, так что улики против тебя лишь косвенные. Их недостаточно, чтобы передать дело в суд, но вполне достаточно, чтобы испортить тебе репутацию.

Митч молча кивнул. Все это он уже знал.

– А вот та женщина, что шантажирует твоего отца, – другая история. – Шейн пролистал несколько страниц и указал на снимок. – Эффектная женщина!

Митч долго изучал фото. Брюнетка с угольно-черными волосами была на редкость красива.

– Похоже, у нее лишь один недостаток – склонность к шантажу.

Шейн весело хмыкнул и кивнул.

– Верно. Увы, мы все несовершенны. Она тебе знакома?

– Нет. – Митч взял фото и стал изучать блестящие синие глаза и рубиновые губы. Действительно – ничего знакомого. – Я никогда ее не видел.

– Ничего удивительного, – кивнул Шейн. – Видишь ли, у твоего доброго друга Томаса была когда-то любовница в Греции. Рейчел Браун, иначе Кассандра Апостолис, – их дочь. К счастью, твой айтишник проделал хорошую работу. И если даже у этой женщины есть какие-то документальные доказательства сделки, совершенной отцом, нет никакой возможности связать все это с тобой.

Митч с облегчением выдохнул. Ощущение было такое… словно гора свалилась с плеч. Но ему тут же вспомнились слова Сэма: «Не пытайся контролировать все на свете». И в эту же секунду Митч наконец понял, что имел в виду приятель. Поэтому перестал делать вид, что ему все равно. Перестал притворяться, что с ним все в порядке. Более того, он понял, что Мадди была права. А он прогнал ее…

– У Кассандры есть бойфренд, – продолжал Шейн, возвращая Митча к действительности. – Живет в том же отеле. Недавно получил рецепт на снотворное под названием… амбиен.

– Как такое возможно? Агенты моего отца наверняка к этому времени уже все обнаружили бы.

– Она все проделала идеально. Да никто и не обращал на нее внимания. Сам понимаешь, все взгляды устремлены на сенатора… Именно ему следует быть предельно осторожным. А у Лоугана нет таких ограничений. Не говоря уж о том, что он на многое способен. Без труда сможет навести на нее подозрения и натравить прессу. Тебя же никто не тронет. Я попрошу Лоугана, чтобы продолжал копать. Он занимается этим всего неделю.

– Он действительно так хорош?

Шейн с усмешкой кивнул.

– Да, очень хорош. Его зовут, когда хотят провести негласное расследование. Но такие талантливые люди стоят больших денег…

Митч прищурился.

– И сколько ты ему заплатил за информацию?

Шейн пожал плечами. Выражение лица было непроницаемым.

– Она хочет спасти тебя. Позволь ей. Но не откажусь, если ты немного опустошишь свой трастовый фонд.

Митч поджал губы.

– Пусть он отдаст ей деньги и отправит мне счет.

– Так я и думал. Я знал, что ты так скажешь.

– Я намерен вернуть ее, – заявил Митч, резко поднимаясь, – прилив адреналина вытеснил алкогольные пары.

Но Шейн покачал головой.

– Нет-нет, не ищи ее нигде следующие два часа.

Митч поморщился и проворчал:

– Я не слишком хорошо воспринимаю приказы.

– Жаль. Потому что сейчас придется. И учти, если причинишь боль моей сестре, на земле не будет того места, где ты сумеешь скрыться. Я больше не хочу видеть, как она плачет.

Митч скрипнул зубами. На щеке дернулся мускул. О боже, он заставил ее плакать!

– Понятно, – кивнул он.

Шейн внимательно оглядел его.

– Хочешь работу? Я не так разборчив в отношении репутаций, как разбогатевшие фирмы старой школы. Нельзя продвинуться в этой жизни, если не обойдешь несколько правил. Уверен, что команда моих юристов найдет тебе применение.

Митч рассмеялся. Ни за что на свете он не пойдет под начало этого парня.

– Черт возьми, нет!

Шейн пожал плечами.

– Да, это, возможно, было бы слишком…

Долетев до дома с рекордной скоростью, Митч ворвался на подъездную дорожку. Машина, завизжав шинами, замерла. Он выскочил из нее, прежде чем осела пыль. Ворвался в дом, выкрикивая имя Мадди, хотя не увидел во дворе ее машины.

Ох, если бы он только не отказался говорить с ней! Если бы не прогнал!..

Почему он был так уверен, что она здесь, у него дома? Увы, он опоздал.

– Мадди! – завопил он на весь дом.

Из кухни выскочила мать.

– Митчелл, что случилось?

– Где Мадди?!

Шарлотта распахнула глаза.

– Она сказала, что увидится с тобой в баре.

– И до сих пор не вернулась?

– Нет. – Мать покачала головой. – Что-то произошло?

– Я должен найти ее.

Шарлотта положила руку ему на плечо.

– Митчелл, что происходит? – Мать внимательно смотрела на него, и в глазах ее была скорбь.

Митч сделал глубокий вдох и выпалил:

– Мы поссорились, и я прогнал ее.

– О, Митчелл… – прошептала мать.

– Но я должен найти ее, – проговорил он с дрожью в голосе. – Не могла же она вот так уехать… Все ее вещи здесь!

– Ты найдешь ее. Все будет хорошо, успокойся.

Но он никак не мог успокоиться.

– А что если она поехала домой?

Рука матери чуть дрожала.

– Тогда ты поедешь за ней.

У него перехватило горло; казалось, он вот-вот задохнется.

– А если она… все равно не вернется?

– Ты найдешь способ уговорить ее. Я точно знаю.

– Откуда ты знаешь?

Глаза Шарлотты заблестели, и она в растерянности заморгала. За тридцать четыре года он ни разу не видел, чтобы мать пролила хоть слезинку – даже на похоронах своих родителей.

– Знаю, потому что ты любишь ее, а она – тебя.

Митч судорожно сглотнул и молча кивнул. А мать, улыбаясь сквозь слезы, проговорила:

– А теперь иди и делай все возможное, чтобы бороться за нее.

– Я буду… – прохрипел он. Мадди Донован – та женщина, за которую стоило бороться, и он перевернет небо и ад, чтобы вернуть ее.

Больше он никогда не будет сдаваться.

Глава 27

Мать открыла ей дверь. И выглядела она так… Казалось, Шаннон Донован постарела лет на десять. Тусклые рыжеватые волосы неряшливо завивались на ушах, морщинки вокруг рта и глаз стали более отчетливыми, а голубые глаза были обрамлены темными кругами.

– Мадди!.. – воскликнула мать.

Проплакавшая всю дорогу от Ривайвла до Чикаго, Мадди считала, что слез у нее больше не осталось. Она ошиблась. И разразилась рыданиями, сотрясавшими все тело. Всхлипывания прерывались икотой.

Шаннон крепко обняла дочь и прижала к груди.

– Малышка моя… Я была вне себя от тревоги!

Слова эти вызвали новый приступ истерики, и Мадди совсем ослабела, когда мать повела ее в гостиную. Усадив дочь на диван, Шаннон села с ней рядом и снова обняла.

– Мне т-так ж… жаль… – пролепетала Мадди.

Шаннон промолчала. Она по-прежнему обнимала дочь, а Мадди все рыдала и рыдала – она плакала об отце, о прошлых ошибках, о несостоявшейся свадьбе, а больше всего… о Митче!

Ей хотелось извиниться за побег, но вместо этого она сказала:

– Я так горюю из-за папы… И я не осуждаю тебя за то, что ты меня ненавидишь.

Она никогда не признавалась в том, чего боялась все эти годы. И сейчас не собиралась признаваться, но слова вырвались сами собой.

Мать откинула волосы с ее лба.

– Мадди, откуда у тебя эти безумные мысли?

– Ты должна меня ненавидеть. Но я сделаю все, чтобы было иначе. Я…

– Маделин, послушай меня! – Мать заставила ее поднять голову и заглянула ей в глаза. – Я никогда не ненавидела тебя. Ни сейчас, ни в прошлом. Ты моя дочь, и я всегда буду тебя любить.

– Но во всем виновата я. Если бы не…

– Жизнь полна всяких «если бы не»… – перебила Шаннон. – Отец всегда мог не поехать с тобой. Он должен был ехать со мной, но я пошла к Джуди Клайн, нашей соседке. Шел дождь, канализацию затопило вместе с футбольным полем, так что тренировку Эвана, которую я собиралась посмотреть, отменили. Список случайностей можно продолжать до бесконечности. То есть вы с отцом вполне могли бы не сесть в машину вдвоем.

– Мама, но…

– Никаких «но». – Мать поцеловала ее в лоб. – А теперь я скажу тебе то, чего не говорила ни одной живой душе. Когда ты лежала на больничной койке, такая тихая и неподвижная, доктора сказали, что не знают, выживешь ли ты. И если бы твой отец не погиб, то это наверняка убило бы его.

Мадди заморгала, ошеломленная словами матери. А та кивнула и добавила:

– Да, это так. Я тогда ужасно на него злилась. Не из-за того, что погиб и оставил меня вдовой. Нет, я злилась из-за того, что ты лежала в коме на больничной койке.

– Но за рулем-то сидела я…

– Он должен был понимать, чем это может кончиться. Я говорила, что ты не готова водить машину на людных улицах. Мы с ним спорили об этом, и он сказал, что я чересчур трясусь над тобой. Оказалось, что я была права. Он должен был тебе отказать.

– Но это я проехала на знак «стоп». Какой смысл винить отца?

По щеке Шаннон скатилась слеза.

– Никакого. Но когда твой ребенок лежит без сознания, а ты не знаешь, выживет ли он, искать смысла необязательно.

– Мама, прости… – дрожащим голосом пробормотала Мадди.

– Я никогда не винила тебя, Маделин, уверяю.

– Думаю, что начинаю верить в это… – пробормотала Мадди.

– Давно пора. – Шаннон погладила ее по волосам – как в детстве, когда дочь долго не могла заснуть.

Мадди же, потупившись, сказала:

– А насчет свадьбы… – Она внезапно умолкла.

Мать пожала плечами.

– Тебе не следовало убегать, однако… Жаль, что ты не поговорила со мной по душам. Могла бы сказать, что не хочешь выходить за Стива.

– Я растерялась. – Мадди вздохнула. – Но не хотела никого расстраивать.

– Ох, что мне с тобой делать? – Шаннон покачала головой.

– Вряд ли я любила Стива, – призналась Мадди. – Прости, но я не могу выйти за него. Я знала, как ты хочешь его в качестве зятя, но…

– Хотела, – перебила мать. – Стив казался славным и надежным парнем. Опекал тебя. И я думала, что он сможет о тебе позаботиться.

Мадди шмыгнула носом и пробормотала:

– Я встретила одного человека и…

– Я поняла это, как только открыла дверь.

– Но как?!

– Пусть я старая, но не дура же! – Шаннон похлопала дочку по руке. – И я знаю: только одно может заставить женщину так рыдать. Мадди, что случилось?

– Я люблю его и хотела помочь. Но обманула его доверие, и он сказал, чтобы я уходила.

Шаннон прищелкнула языком и привлекла дочь к себе.

– Все это – девичьи проблемы. Хочешь, я позвоню твоим подругам?

– Да, пожалуйста.

Шаннон хотела встать, но Мадди вцепилась в ее руку и произнесла слова, которые давно уже хотела сказать:

– Жаль, что я не сумела стать такой дочерью, которую ты хотела.

Шаннон осторожно отстранилась и проговорила:

– Поверь, Маделин, ты именно та дочь, которую я хотела иметь.

Мадди снова залилась слезами. Через минуту-другую успокоилась и стала ждать Пенелопу и Софи. Она знала: они принесут стандартную «аптечку» из шоколадок и мороженого, а также диски с мелодрамами. Мадди не пользовалась этими лекарствами с тех пор, как в четырнадцать лет Ник Каблезе бросил ее ради Кэти Майер. Но она почему-то не сомневалась: на сей раз «лекарства» подействуют не столь эффективно, как в прошлый раз.

Митч прочесал весь Ривайвл, прежде чем сдаться и признать, что Мадди действительно уехала. Никто ее не видел. Никто с ней не говорил. Она исчезла, даже не заехав за вещами. И он даже испытал нечто вроде сочувствия к ее бывшему жениху.

А потом началось ожидание – бесконечные часы, наполненные тревогой и страхом. Он очень боялся, что больше не увидит Мадди. Когда же Шейну наконец позвонили и сообщили, что она дома, Митч схватил ключи от машины и ринулся в Чикаго.

И вот, припарковавшись перед домом, где она жила с матерью, Митч вдруг понял, что сейчас – половина третьего ночи. Если бы Мадди жила одна, он без зазрения совести стал бы колотить в дверь. Но вряд ли следовало так знакомиться с женщиной, которая, как он надеялся, станет его тещей.

Глядя на кирпичный дом, почти такой же, как и все остальные на этой узкой улице, Митч раздумывал, как поступить.

Там – Мадди. Уверенная, что он ненавидит ее…

Как же трудно выносить мысль о том, что он заставил ее плакать. И неужели она решила, что он ее не любит? Даже если Мадди возненавидела его за трусость и за то, что не боролся за нее, – все равно она должна знать правду.

Митч не мог ждать ни секунды. Он должен был сейчас же сказать ей эту правду. Да, сейчас же!

Митч нажал кнопку зажигания, и двигатель смолк. А потом он найдет какой-нибудь способ заслужить благосклонность ее матери. Поэтому войдет немедленно.

Пять минут спустя он поднялся по лестнице и позвонил. Затем еще раз позвонил. Наконец услышал щелканье задвижки. И дверь отворилась. Но вместо Мадди или ее копии постарше на пороге стояли две женщины – ровесницы Мадди. Обе были в спортивных костюмах, а волосы – забраны в хвосты. И на лицах обеих – злобные гримасы.

Митч глянул на табличку с адресом. Нет, он не ошибся.

– Да? – буркнула шатенка в очках с красивой черной оправой.

– Вы знаете, который час? – прошипела блондинка.

Митч, не удержавшись, проверил адрес еще раз. Все верно, он попал именно туда, куда хотел.

– Мадди здесь?

– Нет, – отрезала блондинка. – Проваливайте.

Митч вскинул брови.

– Но она здесь живет?

Блондинка снова раскрыла рот, но шатенка сжала ее плечо, и та промолчала.

– Сейчас не время, – сказала Митчу шатенка.

– Но это – ее дом? – упорствовал Митч. – Шейн сказал мне, что она приехала домой.

Глаза шатенки сверкнули.

– Да, – кивнула она. – Но сейчас не время. Может, вам лучше уйти?

– Нет! – решительно заявил Митч.

– Знаете, сколько часов она проплакала?! – взорвалась блондинка, тыча пальцем ему в грудь.

Митч тяжко вздохнул. Выходит, все это время она плакала…

– Я все знаю. И именно поэтому хочу с ней поговорить.

– Нет! – крикнула блондинка.

Митч сделал глубокий вдох, стараясь сдержаться и не закричать в ответ. После чего повернулся к шатенке, очевидно, менее темпераментной и более прагматичной. Он протянул ей руку, и та, немного поколебавшись, пожала ее. Митч же, пытаясь говорить как можно спокойнее, представился:

– Я – Митч Райли. Мадди жила у меня с тех пор, как сбежала со свадьбы. А вы…

– Пенелопа, – представилась шатенка.

Митч повернулся к блондинке и выдавил улыбку.

– Вы, должно быть, Софи. Мадди много рассказывала мне о вас обеих.

– Не стоит пускать в ход свое обаяние, – предупредила Софи. – Не поможет.

Митч со вздохом кивнул.

– Понятно. Но я не уйду, пока не поговорю с Мадди.

– Может, вам лучше вернуться утром? – предложила Пенелопа.

Но Митч тут же покачал головой.

– Нет. Я должен увидеть ее сейчас.

Софи попыталась что-то сказать, но Пенелопа, опередив ее, спросила:

– Зачем?

Потому что он любил ее и не мог жить без нее. Но впервые он скажет эти слова ей самой, а не ее подругам.

Митч попытался заглянуть за спины женщин, но те блокировали вход как профессиональные полицейские.

– Она нужна мне, и я должен сказать, что виноват перед ней, – пробормотал Митч.

– Недостаточно веский аргумент, – заметила неумолимая Софи.

– Ей сейчас очень тяжело, – уговаривала рассудительная Пенелопа. – Мадди должна немного поспать. Она нуждается в отдыхе. Я не собираюсь ее будить.

Митчу хотелось завопить от досады. Он уже собрался еще что-то сказать, но тут послышался чей-то голос:

– Что здесь происходит? Что за шум?

Сердце Митча радостно подпрыгнуло, но он тут же сообразил, что это не Мадди – интонации были совсем другие.

Пенелопа и Софи тут же расступились, и на пороге появилась немолодая женщина в белом халате.

– Простите, миссис Донован, – сказала Пенелопа, – мы позаботимся о проблеме. Вы можете спокойно вернуться с постель.

– Значит, вы и есть тот самый, – проговорила мать Мадди.

– Да, мэм, – кивнул он в надежде, что вежливость поможет смягчить крайнюю бесцеремонность – визит среди ночи. – Мне нужно поговорить с Мадди.

– Из-за вас она плакала.

– Мне очень жаль, мэм. – Он уже в тысячный раз проклинал себя за то, что выставил Мадди из офиса. – Но я готов загладить свою вину. Пожалуйста, позвольте поговорить с ней.

Мать Мадди шагнула к нему и стала внимательно его разглядывать. Наконец сказала:

– Приходите завтра.

Сердце Митча болезненно сжалось.

– Простите, но я не могу уйти.

Что-то промелькнуло в голубых глазах женщины. Указав на лестницу, она предложила:

– Можете сесть на ступеньки и переждать ночь.

Митч понял, что подвергается испытанию. Но если придется провести ночь на бетонной ступеньке, чтобы пройти это испытание, – значит, так тому и быть.

– Хорошо, – кивнул он. Повернулся и сел на ступеньки.

Дверь за его спиной тут же захлопнулась.

Через полчаса ноги у него онемели, а в глаза словно песку насыпали. Он уже решил забраться на крышу, как-нибудь проникнуть в дом и отыскать Мадди, но тут на подъездной дорожке появился черный микроавтобус «рендж ровер», из которого выбрались Шейн, Джеймс и, к его удивлению, – Грейси. Увидев Митча, Шейн ухмыльнулся.

– Что случилось?

Митч провел ладонью по волосам и вздохнул.

– Меня не впустили.

– Вижу, ты встретил Чудо-Близнецов.

– И твою мать. – Митч кивнул в сторону двери и добавил: – Но они были столь любезны, что предложили переждать ночь тут.

Шейн закатил глаза.

– Очень на них похоже… Они могут быть злобными, как кобры, но ты постепенно привыкнешь.

Митч нахмурился, взглянув на Грейси. Неужели и она примчалась на помощь Мадди?

– Ты проделала такой путь, чтобы наорать на меня?

Грейси вызывающе подбоченилась; на ней были джинсы, туго облегающие изгибы ее пышной фигуры.

– Нет, я приехала к тебе, болван!

– Зачем?

Она шумно выдохнула.

– Потому что, кретин, кто-то должен быть на твоей стороне!

Митч пожал плечами.

– Что ж, спасибо…

– Пожалуйста, – улыбнулась Грейси. – И если мне придется как следует проучить парочку чикагских девчонок, чтобы потом ты жил долго и счастливо, то я это сделаю.

Шейн поскреб побритый подбородок и в задумчивости оглядел Грейси с головы до пят.

– Она, пожалуй, сумеет… – протянул он.

– Она очень настойчива, – согласился Джеймс.

– Надеюсь, ты уже не злишься из-за этого? – Грейси помрачнела.

– Нет, не злюсь, – ответил Джеймс, но щека его нервно дернулась.

Грейси фыркнула и заявила:

– Как бы там ни было, профессор, я по-прежнему считаю вас ребенком.

Джеймс склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на нее.

– Ты, наверное, не знаешь, когда следует заткнуться. Я прав?

Митч вопросительно взглянул на Шейна. Тот усмехнулся и пояснил:

– У нас было забавное путешествие.

– Эй… – начала Грейси.

Но Митч, перебивая ее, проговорил:

– Не можешь ли приберечь все это для другого раза?

Внезапно дверь распахнулась, и на лестницу вылетела Софи.

– Что здесь за вопли?!

– Привет, Соф, – сказал Шейн. – Сейчас три часа утра, и я не в настроении общаться.

Из квартиры медленно вышла Пенелопа.

– У меня от вас голова разболелась, – сообщила она.

Шейн перевел взгляд на нее.

– Так мы заходим?

– Я не подчиняюсь приказам в нерабочие часы, – с ухмылкой ответила Пенелопа.

На ступеньки выбралась мать Мадди.

– Иисус, Мария и Иосиф! – воскликнула она. – Заходите, пока не перебудили всех соседей!

Митч торжествовал. Он на один шаг ближе!

Все ввалились в дом, заполонили гостиную и заговорили одновременно. А Митч, осматриваясь, думал: «Как бы побыстрее сбежать от них и найти Мадди?»

Мадди проснулась от гула голосов. Голова раскалывалась, нос был заложен, а распухшие глаза болели. Ей едва удалось заснуть, и вот теперь… Что там творится?!

Она встала и сбежала вниз. В гостиной было полно людей. И все они орали!

– Эй! – позвала она, но никто ее не услышал.

Мадди прищурилась. Кажется, это… Грейси? Нет, не может быть. Наверное, она спит и видит сон.

Вдруг кто-то обхватил ее за талию. И чья-то ладонь зажала рот.

– Молчи. Не отвлекай их.

Митч?! Он приехал за ней! Она не думала, что такое случится, но надеялась же… И вот он здесь!

По-прежнему прижимая ладонь к ее губам, Митч подтащил Мадди к первой же закрытой двери и распахнул ее. Увидел, что это забитый вещами чулан, он тотчас закрыл дверь и двинулся дальше по темному коридору. Она указала налево, и он заскочил в ванную, увлекая ее за собой. Захлопнул дверь, развернул Мадди к себе лицом – и поцеловал столь страстно, что у нее все поплыло перед глазами. Она вцепилась в его рубашку и, прижимаясь к нему, утонула в его объятиях. Внезапно он отстранился и, легонько встряхнув ее за плечи, прошептал:

– Никогда больше не делай со мной такого. Понятно?

Она заморгала в недоумении.

– Но ты же велел мне уйти…

– А ты не должна была меня слушать! – завопил Митч. И снова впился поцелуем в ее губы.

Когда же поцелуй наконец прервался, Мадди выдохнула и пробормотала:

– Откуда мне было знать?..

В дверь ванной постучали.

– Мадди, открой! – крикнула Софи.

– Что вам нужно?! – прорычал Митч.

– Уходи, Соф! – заорала Мадди, прижав пальцы к вискам.

– Ты в порядке? – тихо, но настойчиво спросила Пенелопа.

– Что-то мне подсказывает, что меня здесь не слишком любят, – пробурчал Митч. Он уперся ладонью в дверь ванной – словно ожидал, что ее сейчас начнут выбивать.

– Должно быть, я немного поплакала. – Мадди пожала плечами.

– Прости меня, принцесса. Мне очень жаль, что так вышло. – Он провел пальцем по ее щеке.

– Оставьте их в покое, – внезапно послышался голос Шейна.

– Но она почти не спала, – возразила Пенелопа.

– Ну, и в чем проблема? – вмешалась Грейси.

– Может, все-таки успокоитесь? – в раздражении проговорил Джеймс.

Митч открыл дверь и, уставившись на людей, скопившихся в коридоре, прорычал:

– Может, заткнетесь наконец-то?!

На мгновение воцарилась тишина. А затем все снова загалдели, стараясь перекричать друг друга.

Все происходившее напоминало театр абсурда. И вдруг Мадди сунула в рот два пальца и разразилась оглушительным свистом. Все тотчас же умолкли, а Мадди проговорила:

– Я люблю вас всех, но с меня довольно. Я очень благодарна вам за заботу, но уверяю, я вполне способна сама принимать решения. И говорить за себя. Моя жизнь – это моя жизнь. Только я принимаю за себя решения, а вы все лишены права голоса. Отныне будет так: если мне потребуется ваша помощь, я ее попрошу. Ясно?

Все дружно закивали.

– Прекрасно. А сейчас оставьте нас с Митчем в покое. – Тут Мадди взглянула на него и обнаружила, что тот уставился на ее мать.

Митч же в смущении откашлялся и проговорил:

– Простите за резкие слова, миссис Донован.

– И больше никаких воплей в этом доме, мистер. Ясно? – Шаннон прилагала отчаянные усилия, чтобы выглядеть строгой, но Мадди ей не верила – уж очень лукаво поблескивали голубые глаза матери.

– Такого больше не случится, – вежливо ответил Митч и тут же захлопнул дверь ванной.

Мадди хихикнула и поспешно прижала ладонь к губам.

– Смеешься? – с подозрением спросил Митч.

Она покачала головой. Но тут хор голосов зазвучал снова, и у нее вырвался смешок. Но чего же она ожидала?.. Было ясно: пройдут месяцы, прежде чем они перестанут совать нос в ее дела.

– О боже… – со вздохом пробормотал Митч. – Мадди, я очень люблю тебя, но все они – психи.

И тут она, не удержавшись, расхохоталась. У нее уже заболели бока, а по щекам покатились слезы, но она никак не могла остановиться, все смеялась и смеялась, так что даже начала задыхаться.

И только через несколько минут Мадди вдруг сообразила, что именно сказал Митч. Она внимательно посмотрела на него.

– Ты любишь меня?

– Да, Мадди. – Он снова обнял ее. – Я люблю тебя. Обожаю. Не могу жить без тебя. Пожалуйста, не прогоняй меня.

Сердце Мадди наполнилось радостью, а последние ужасные часы мгновенно исчезли из памяти.

– Я думала, ты меня ненавидишь. Была уверена, что ты меня не простишь.

– Просто я был очень зол. Обижен. Но все это не имело значения. Я по-прежнему любил тебя.

Она обняла его и прижалась к нему всем телом.

– Митч, прости меня, но я считала, что другого выхода нет. Я ошибалась. И больше никогда не стану действовать за твоей спиной.

Он покачал головой и провел ладонью по ее спине.

– Нет, это я ошибся. Оттолкнул тебя. Не боролся за тебя. Хотя не следовало бы. Ох, я так быстро в тебя влюбился… И очень боялся…

– Боялся? – удивилась Мадди.

– С каждым днем я все больше терялся. В моей жизни постоянно что-то разрушалось, и я не знал, почему так выходило. Семья от меня отвернулась. Свой бар я ненавижу, но не могу вернуться к любимому делу. А теперь выяснилось, что отца шантажируют. Но хуже всего другое: я не мог понять, как удержать тебя. Никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным…

– Но почему ты мне об этом не сказал?

Он вздохнул.

– Потому что… – Митч внезапно умолк. Потом откашлялся и вновь заговорил: – Ты, Мадди, становишься такой, какой должна быть. С каждым днем становишься все сильнее. Точно знаешь, чего хочешь. Я боялся все это погубить. Боялся погубить тебя.

Мадди привстала на носочки и поцеловала его. Потом вдруг спросила: