Текст книги "Маленькие грязные секреты"

Вооружившись телефоном, Марин позвонила Сэлу. Когда он ответил, «блютузу» понадобился лишний момент для подключения, дав ей понять, что он за рулем.

– Привет. Ты в дороге?

– Да. Что случилось? – спросил Сэл. Эти три коротких слова уже определили иные отношения между ними, как будто он настороженно готовился к ее реакции на их любовные игры. Но она пока не готова говорить о них.

– Я хочу встретиться с твоим парнем, – быстро сказала Марин, – допуская, что мы говорили серьезно.

Он ответил практически мгновенно, и вовсе не: «Нет, Мар, я же пошутил», – как она отчасти ожидала.

– Нет необходимости. Я сам могу поговорить с ним от твоего имени.

– Нет. – Марин подошла к окну спальни и выглянула во двор. Солнце уже село, и она смогла разглядеть лишь темные силуэты деревьев. – Мне необходимо встретиться с ним лично. Я не буду ничего заказывать, если не смогу сама встретиться с ним. Это неправильно.

Молчание. Она знала, что Сэл слышал ее и по-прежнему оставался на громкой связи.

– Хорошо, я все устрою, – наконец ответил он. – Я планирую выехать отсюда завтра около шести вечера, так что вернусь чуть позже девяти. И назначу ему встречу с нами…

– Не с нами, а со мной. Сэл, я должна сделать это сама. И как можно скорее, пока не растеряла свою решимость.

Осознав собственные слова, Марин вдруг подумала, что, возможно, стоит подождать до завтра. Может быть, вероятность того, что завтра она струсит и передумает, как раз хороша. Поскольку то, что она планировала, совершенно безумно.

Мгновения проходили, а Сэл молчал. Она знала, что он еще на связи. Слышала шум движущейся машины, как тихий фон и легкий отзвук соединения через «блютуз». Задумалась, уж не пожалел ли он о своем предложении, открывшем ей путь к сомнительной сделке. Сэл всегда действовал окольными путями, более бунтарскими, немного незаконными, в то время как Марин летела к цели прямо, как выпущенная из лука стрела.

– Я свяжусь с тобой, – просто ответил он, и после короткого прощания, полного невысказанных слов, они разъединились.

Через час Сэл прислал ей сообщение:

Сегодня в полночь. «Франкенштейн». Протрезвей.

Глава 10

Кредитка Маккензи Ли не сработала. Не сработала и второй раз. В смущении она оглянулась через плечо. Дерек сидел за столиком в зале «Макдоналдса», набирая что-то в электронной почте на своем айфоне, и не чувствовал ее взгляда. Он никогда его не чувствовал. Им вообще не удавалось быть на одной волне.

– Попробуйте еще разок, – попросила Кензи, вновь повернувшись к стойке и постаравшись сдержать раздражение. Она сама придумала затащить его сюда, желая показать, что ее вкусы не особо прихотливы. Ей хотелось напомнить, что именно в ней привлекло его в первую очередь. Однако она не могла заставить себя вернуться за стол без заказа. Не могла сказать ему, что у нее вообще не осталось денег. Обычно, когда Кензи шла делать заказ, он давал ей немного денег, хотя она даже не думала об этом. Но сегодня Дерек пребывал в странной рассеянности, а она не могла заставить себя попросить у него. Ведь ему самому следовало предложить…

Кассир «Макдоналдса», парень от силы лет пятнадцати, бросил на нее из-под козырька подозрительный взгляд, вновь вставил ее карту в аппарат, и в очередной раз на экране высветилось сообщение об отсутствии средств.

– Простите, мэм, может, у вас есть другая карта?

Во-первых, он мог бы засунуть себе в задницу свое мэм. Ей, черт побери, всего двадцать четыре года. Во-вторых, нет у нее другой карты. Счета всех ее кредиток превышены, а это вторая из двух, которая, как она думала, могла сработать, ведь ее Кензи оформила всего месяц назад, польстившись на низкий лимит и высокую процентную ставку. Она не часто пользовалась ею, но, возможно, все-таки истратила средства. Вероятно, она лучше знала бы свое финансовое состояние, если б потрудилась открыть присланный отчет – он все еще лежал у нее на кухонном столе поверх многих других еще не открытых счетов.

Дама позади нее с двумя гиперактивными внуками, вздохнув с нетерпением, постучала ногой по плиткам пола, прикрикнув на них: «Стойте спокойно, иначе живо отправитесь обратно к отцу». Она не испытала бы такого унижения, если б в этом «Макдоналдсе» было более шумно и многолюдно, было больше кассиров и самих клиентов. Кензи чертовски взбесило обидное мнение принимавшего у нее заказ юнца – у него-то в карманах наверняка шуршало больше денег, чем на ее банковском счете.

Дерек как-то сказал ей, что бедная юность помогла ему стать тем, кем он стал. Хорошо ему рассуждать… Она считала бедность отстоем и понимала, что получение степени магистра в области изящных искусств изменит ее перспективы не сразу после окончания колледжа. Конечно, ей хотелось бы наплевать на деньги, как многим ее друзьям-художникам. Но когда ты тонешь в кредитах за учебу и долгах по кредитным картам, а твоя мать с ранней стадией болезни Альцгеймера содержится в лечебном учреждении, даже не самом дорогом, но все-таки чертовски дорогом, деньги позволяют почувствовать разницу между едой из «Макдоналдса» и лапшой быстрого приготовления из долларового магазина. Ну да, бывают уровни жизни и ниже заведений с фаст-фудом.

Она порылась в своем бумажнике, надеясь, что в отделении для экстренных случаев еще сохранилась заветная двадцатка. Кензи никак не могла вспомнить, тратила ее или еще нет. Она не уверена, можно ли считать отказ кредитной карты в «Макдоналдсе» экстренным случаем, но положение у нее точно дерьмовое. Бабушка обычно советовала ей держать немного наличных в сумочке, говоря, что иногда кредитные карты не срабатывают и поблизости может не оказаться банкомата. Grand-mère[32]32
  Бабушка (фр.).


[Закрыть] оказалась права, и Кензи вдруг так взгрустнула по старушке, что с трудом перевела дух.

«Черт, вот уж полная лажа!»

Наконец она нашла двадцатку, вложенную между двумя старыми картами. Ни одной из них Кензи больше не пользовалась, поскольку у первой закончился срок действия, а вторую она просто не могла себе позволить. Заказ в «Макдоналдсе» обойдется почти в пятнадцать «баков». Она подумывала о том, чтобы поменять заказанные бургеры с жареными цыплятами на пару гамбургеров из долларового меню. Но дама за ее спиной вновь выразительно вздохнула, и Кензи пришлось признать, что смущение уже не позволит ей отказаться от заказа. Развернув двадцатку, она вручила ее кассиру. Тот вернул ей пятерку и несколько монет. Запихивая сдачу в кошелек, Кензи старалась не думать о том, что на эти деньги ей придется жить еще целую неделю.

Когда она вернулась к столу с гамбургерами, Дерек даже глазом не повел: все его внимание сосредоточилось на экране смартфона. Так же, как она использовала свой телефон для безделья и развлечения, он использовал свой в деловых целях и не любил, если его прерывали, когда он что-то набирал, поэтому Кензи ничего не сказала. Перед тем как сесть, она попыталась взглянуть на то, чем он так увлечен. Но Дерек, разумеется, мгновенно это заметил и повернул телефон так, чтобы она не могла видеть экран.

Ей не нравилась такая его скрытность. Она напоминала о том, что у него есть тайны. И ей следовало это понимать. Ведь одной из маленьких тайн стала она сама.

Развернув свой куриный бургер и откусив от него, Кензи открыла Инстаграм, пока Дерек продолжал вести себя так, будто ее здесь не было. Когда они ехали в сторону отеля, она запостила свою фотку с поднятыми на приборную панель ногами. Ту самую, что успела сделать перед тем, как он попросил ее снять ноги оттуда. Несмотря на то что Кензи сняла обувь, она знала, что это будет раздражать его. Он и не догадывается, насколько хорошо она понимала его. И ему, вероятно, не понравилось бы, если б он узнал, что иногда появляется в ее инстаграме, пусть даже безымянным и безликим, лишенным реальных личностных примет. Но разве это имело хоть какое-то значение, учитывая, что Дерек не пользуется социальными сетями и никогда не увидит ее фоток?

Он рассеянно потянулся за картошкой. Ему и в голову не пришло поблагодарить ее за закуски, хотя с чего бы – видит бог, он заплатит за все остальное, – ведь сам Дерек с легкостью выбрасывал по сотне «баков» за ужин. А Кензи, потратив почти пятнадцать долларов в «Макдоналдсе», осталась почти на мели до следующей зарплаты. Кроме того, она уже забыла, когда в последний раз он вел себя с ней вежливо. Хотя отлично помнила, что в самом начале их знакомства Дерек вел себя исключительно по-джентльменски. Однако тот джентльмен остался в прошлом. Шесть месяцев лжи и тайной жизни изменили его. Но Кензи не слишком расстраивалась из-за этого, потому как и сама успела измениться. Раньше она владела ситуацией, но сейчас почувствовала, что Дерек начинает ускользать от нее. Возможно, он и предложил сам поехать сегодня в отель, но его предложение она восприняла разумно. Есть большая разница между мужчиной, который искренне хочет быть с ней, и мужчиной, которому просто не хочется домой.

– Все в порядке? – спросила она, увидев, что он отложил свой телефон.

– Да, все нормально.

Но он не улыбнулся, и Кензи не знала, связана ли его серьезность с полученными из телефона сведениями или с ее поведением. Однако она не стала спрашивать – между ними это было не принято. Их общение не затрагивало эмоциональный мир друг друга. Так глубоко они не заходили. Их стиль отношений оставался поверхностным, хотя Кензи и пыталась копнуть поглубже.

Открыв стоявший перед ним контейнер, Дерек нахмурился. После вскрытия упаковки бургера его взгляд стал еще мрачнее.

– Я же просил «четвертьфунтовый».

– Ты просил «Биг Мак». – Кензи точно помнила, что он заказал «Биг Мак».

А запомнила она это потому, что сама удивилась, – ведь обычно он заказывал малый, «четвертьфунтовый» бургер. Кензи не сомневалась в своей правоте и заметила по изменившемуся выражению его глаз, что его уверенность в том, что он просил «четвертьфунтовый», поколебалась. Но Дерек терпеть не мог признавать свои ошибки, даже при плохом раскладе предпочитая идти ва-банк, и он будет упорно отрицать, что просил «Биг-Мак», в итоге начисто погубив настроение совместного вечера.

– Когда это я ел «Биг Мак»?

Он взирал на Кензи с таким видом, словно ей полагалось знать ответ. Когда Дерек заехал сегодня за ней, она заметила, что после долгой езды из Портленда он выглядел уставшим, но отказался от ее предложения сменить его за рулем, уверяя, что чувствует себя прекрасно. Естественно, оба они понимали, что ему просто не хочется разрешать ей управлять своим драгоценным «Мазерати». Если уж он не склонен видеть ее ножки в носках (чистых) на приборной панели, то точно, черт побери, не позволит ей сесть за руль своей вызывающе дорогой спортивной тачки. Дерек полагал, что «Мазерати» возбуждает ее, и поначалу так и было. Однако, сидя в ней, он также натурально смахивал на старого козла.

И догадываетесь, почему? Усталость могла одолеть не только его. Кензи простояла на ногах целое утро, обслуживая клиентов в «Грин бин», пока не заявилась Марин Мачадо, причем выглядела она так, точно хотела вцепиться в горло Кензи своими идеальными зубами, хотя при этом ей удавалось сохранить шикарный и совершенно потрясающий вид.

Кензи узнала жену Дерека. Разумеется, сразу узнала.

Ей потребовалось приложить все силы, чтобы сохранить полное равнодушие, притворяясь, что жена ее любовника – обычная клиентка, и она приписывала заслугу своего удачного притворства тому факультативному курсу драмы, что посещала во время учебы в Айдахо. Если б учредили награду Лучшей Актрисе Кофейни, то Кензи выиграла бы ее. Как же она страдала, думая, не собирается ли Марин, перегнувшись через стойку, придушить ее или начать выкрикивать непристойности и угрозы перед ее коллегами и посетителями кофейни! Кензи даже рискнула подойти к ней позже с добавкой кофе, давая шанс устроить скандал – думая, что тогда они могут покончить с тайной, и по крайней мере отчасти приготовилась к этому, – однако Марин ничем не выдала себя. Она просто сидела в углу и следила за ее работой, поглядывая на Кензи, как на букашку, которую ей хотелось придавить своими фирменными туфельками.

Кензи видела Марин на фотографиях. Они встречались по всему интернету, в журналах, на страницах благотворительных мероприятий, в статьях о красоте. К тому же жена Дерека активно пользовалась страницами Фейсбука и Инстаграма как в рабочей, так и в личной жизни. Но Марин Мачадо во плоти воспринималась совершенно иначе. Во-первых, она походила на Сальму Хайек (чьи волосы, согласно статьям в модных журналах, она довела до совершенства). У нее соблазнительные (шлюшеские) глаза, классные сиськи, упругая задница, тонкая талия и дизайнерская одежда, выгодно обтягивающая фигуру.

Кензи чувствовала себя долговязой и неловкой малолеткой, недоразвитой, слишком высокой, слишком тощей и отчаянно нуждавшейся в стильном макияже. Марин Мачадо отличалась приятной мягкой полнотой там, где Кензи состояла лишь из углов и плоскостей, и они просто не могли бы быть более физически разными, даже если б попытались.

Именно поэтому Кензи послала Дереку свое обнаженное селфи. Ибо нуждалась в утешении.

Марин Мачадо умна. Успешна. У нее свой бизнес с тремя модными салонами и командой женщин, которые, видимо, обожают ее. Она сама себя сделала, но отдавала должное обществу, и ее хэштеги всегда поддерживали темы расширения возможностей деловых женщин и женского лидерства, и она, в сущности, воплощала в себе тот идеал, какого Кензи хотелось со временем достичь.

Она не могла представить, что привело в кафе эту женщину. Марин, очевидно, знала, кто такая Кензи. Но не устроила никакой конфронтации и ничего не говорила Дереку, поскольку, если б говорила, ни о каком свидании с Кензи сейчас не могло бы быть и речи.

Дерек упорно молчал, поэтому Кензи продолжала думать о Марин, поедая свою картошку фри. Личная встреча с его женой многое прояснила. Все хорошо выглядят на своих фотках в Инстаграме благодаря фильтрам и прочим ухищрениям программы фоторедактора. В реальной жизни, однако, человек смотрится по-другому. Дерек, должно быть, думал, что Кензи – горячая штучка и живет, в основном валяя дурака, в отличие от его холодной и идеально организованной жены. После работы Кензи поспешила домой, чтобы принять душ, а Дерек помрачнел, увидев ее.

– Неужели так трудно высушить волосы феном?

– Предпочитаю дожидаться, пока они сами высохнут.

Дерек потянулся к заднему сиденью к спортивной сумке и, порывшись в ней, вытащил легкое полотенце.

– Наклонись вперед, – сказал он и, когда она выполнила его указание, покрыл полотенцем спинку кожаного сиденья.

– Мои волосы чище твоего полотенца.

– А мои сиденья стоят дороже, чем твои волосы.

Его замечание осталось без ответа. Кензи могла держать пари, что такая женщина, как Марин, никогда не вышла бы из дома с мокрыми волосами или без тщательного макияжа с использованием изысканного комплекса косметики.

Дерек даже не поднимался в квартиру, когда забирал ее. Если она не ждала его на тротуаре, когда он подъезжал, он отправлял ей сообщение. Даже не вылезал из своей треклятой машины, чтобы воспользоваться звонком в вестибюле.

Однажды Дерек сорвался: «Я не чертов водитель такси», – и Кензи сразу поняла, что на такси он давно не ездил. Шоферы тоже редко выходят из машины.

Потом они с полчаса скованно сидели рядом в его вульгарно шикарном авто, пока Кензи не предложила заехать в «Макдоналдс». Как бы претенциозно ни вел себя Дерек, вырос он на фастфуде, и она знала, что он не станет возражать против производимых для массового потребителя бургеров и картошки фри. Кроме того, он пребывал в отвратительном настроении, и Кензи подумала, что простая еда немного успокоит его. Увы, настроение его только ухудшилось, и в итоге, сидя в грязноватой кабинке, она выслушивала жалобы на бургер, купленный ему на ее экстренную заначку.

Кензи заметила, что он пока так и прикоснулся к «Биг Маку».

– Если это так важно, я могу пойти и попросить заменить его. – Она отложила свой куриный бургер, выразительно и драматично вздохнув.

Итак, дамы и господа, в словесном состязании они дошли до этапа «Борьба великодушия», где баллы подсчитываются до победы одного из участников. Кто же победит? Ей хотелось стать победителем, она любила выигрывать не меньше, чем он, но если бургер не заменят бесплатно, значит, ей придется купить еще один на оставшиеся у нее до конца недели пять баксов. И в конечном итоге проиграет все-таки она.

– Не надо, хорош и такой.

Что ж, пока ничья.

Дерек откусил большой кусок бургера, по его убеждению, не заказанного им, тем самым заработав еще один балл за то, что ему приходится есть нежеланную пищу. Однако, поморщившись, явно показав, как ему не нравится «Биг Мак», он однозначно проиграл ей балл, учитывая, что сам согласился не менять его. А прожевав и проглотив кусок бургера, он заработал, черт возьми, еще один балл, вознамерившись еще и переварить его.

– Может, ты предпочтешь мой куриный? А я с удовольствием съем «Биг Мак». – «Динь, динь, динь», – услышала Кенди в голове звон колокольчика, увеличивающего ее счет. Предложение поменяться бургерами достойно трех баллов, тем самым Кензи уже вела в счете. Да, она тоже умеет играть.

– Я же сказал, что все нормально.

Трудно сказать, либо она потеряла балл, либо он его получил. Они продолжали есть в унылом молчании, и никто ничего не выиграл. Как обычно, не выиграл никто. Кенди не понимала, почему они затеяли эту игру. Не понимала, почему Дерек вообще захотел увидеться с ней сегодня вечером. Если ему так уж не хотелось ехать домой, он мог остаться в Портленде.

Минут через десять они вернулись в машину. Он врубил музыку, как всегда поступал, когда ему не хотелось разговаривать, что последнее время случалось все чаще и чаще. Раньше Дерек обычно болтал с ней. Собственно говоря, с этого и началось их знакомство. Первые пару месяцев разговоры были их фишкой, пока они не начали заниматься сексом и не поняли, как сильно им это нравится.

За шесть месяцев их знакомства его плейлист ничуть не изменился. Музыкальные вкусы Дерека ограничивались в основном рок-группами, популярными лет двадцать тому назад. Пусть даже это отличные сиэтлские группы, но все они старомодны и лишь навевают ей воспоминания об отце, слушавшем их альбомы на полную громкость до того лета, когда он сбежал от них. Они также напоминали Кензи о солидном возрасте Дерека, и хотя поначалу разница в возрасте возбуждала, теперь эта ниточка, за которую они оба дергали, истрепалась, и их отношения начинали слабеть.

Но порваться они не могли. Кензи слишком много вложила в них.

…Отель «Кедровый ручей» находился в получасе езды от Сиэтла, поблизости от аэропорта. Когда Дерек впервые рассказал ей о нем, она предположила, что это будет один из тех типовых отелей при аэропортах. Но отель оказался на удивление милым, с модным рестораном и роскошным спа, а забронированный Дереком номер был почти такой же большой, как та квартира, что Кензи делила с Тайлером, да еще и с камином. Отельный комплекс утопал в хорошо ухоженном и живописном саду довольно романтичного вида. Но Дереку там нравилось по другой причине. Они приезжали в этот отель, потому что обычно там не останавливались его знакомые, а если случайно он все-таки встречал кого-то, то всегда мог сказать, что решил заночевать там, взяв билет на ранний рейс следующим утром.

Их общение никак не связывалось с романтикой.

Заехав на парковку, Дерек велел ей ждать в машине, пока он оформит номер и получит ключи. Вскоре вернулся.

– Мы воспользуемся боковым входом, – сказал он, наконец радостно улыбнувшись и, как обычно, пытаясь отвлечь ее от того факта, что ему хочется скрыть ее присутствие от администратора. Они постоянно пользовались боковым входом, и Кензи даже обижало, что он все еще считал необходимым напоминать ей об этом, как будто она неразумный, не способный усвоить правила ребенок.

Они вошли через боковую дверь, Дерек нес свою сумку, а она тащила свою. Поначалу он носил обе их сумки, и Кензи нравилось такое проявление рыцарства. Но постепенно Дерек перестал предлагать ей свою помощь. Однажды она напомнила ему об этом, однако он лишь рассмеялся в ответ.

– Брось, Кенз. Ты же миллениалка. Ты называешь себя феминисткой. Не можешь же ты ожидать, что настоящий мужчина осмелится отобрать у тебя сумку.

Может, он и прав, но дело вовсе не в ожиданиях, и она не знала, как объяснить ему это, не делая из мухи слона. Ей хотелось, чтобы Дерек захотел стать ее реальным парнем и носил сумку, когда они заходили в отель. Хотелось ходить с ним под руку по улицам, хотелось, чтобы, заезжая за ней, Дерек поднимался к ней в квартиру, чтобы водил ее на ужин в рестораны, где могли оказаться его друзья, хотелось делать с ним селфи и свободно постить их в Инстаграме…

Кензи хотелось, чтобы он стал другим, но она не знала, как подойти к этому вопросу, потому что до сих пор ее все устраивало. С самого начала она знала, что он богат. Знала, что у него есть жена. Знала, что у них пропал ребенок. Знала, что Дерек уязвим, созрел для интрижки и открыт для всего, что избавило бы его от страданий. Она также знала, что он щедр и всегда готов раскошелиться.

Короче говоря, он был идеальным кадром.

Кензи шла за ним по коридору, размышляя в сотый раз, почему же их отношения так испортились. Она не собиралась серьезно западать на него. Но если она не придумает в ближайшее время ничего стоящего, то весь ее план пойдет насмарку.